Текст книги "Феномен двойников (сборник)"

Автор книги: Елизавета Манова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

– А зачем вам понадобилось идти на Гварам? – спросил Бари.

– Груз – продовольствие, – ответил Майх очень холодно. – На Гвараме аварийный запас на пять дней. – Глянул на Хэлана – и уже мягче: – Сами понимаете, господин Бари, о том, что было, пока меня не поймал Хэл, говорить незачем. Это люди. С тех пор, как узнал Хэла, понял, что человека погубить очень просто. Извини, Хэл…

– Ничего. Все так. Хотите что-то спросить, господин Бари?

– Да, – сказал тот, и его жуткие глаза всосались в лицо Хэлана. – Почему вы это сделали, господин Ктар?

– Что именно? Искал? Нашел? Ушел?

– А какой вопрос вы предпочтете?

– Все сразу. Искал – потому, что велели. Нашел – потому, что умею. Ушел – потому, что жить хочу. Устраивает?

– Нет.

– Ладно. Потому, что это был Майх. Вас бы я отдал. А теперь?

– Пожалуй. А что было потом?

– А потом Хэл взял меня за ручку и принялся спасать.

– Ага, – буркнул Хэлан. – Спасали его! С ложечки кормили! Если б ты не угадал, что Тгил на корабле, черта б с два я с тобой пошел!

– Погодите! – взмолился Бари. – Что-то я… вы хотите сказать, что сумели связаться с кораблем?

– Вот именно.

– И на корабле оказался капитан Тгил? Каким образом?

– Почти законным. История дикая, но нигде не торчит. Они сцапали Тгила, но сразу не кончили: хотели Майха заполучить. А он крепкий мужик и продержался, сколько надо. Пока те ублюдки не поняли, что кораблик им не по зубам. А Никол – раз его предупредили – сперва не клюнул на болтовню, а потом уже сам увидел, кого ему бог послал. Ну и когда опять до переговоров дошло, объявил, что только одного человека пустит на борт – капитана Тгила. А о прочем, господин Бари, можно только догадываться. Хотите – займитесь, а нам недосуг. Боимся на тот кораблик опоздать.

– Зачем?

– Так люди ж, наверное, не все такие, как у вас, не только о себе думают.

– Что-то вы слишком к нам строги, господин Ктар! Имеете на это право?

– Имею, – сухо ответил Хэлан. – Я за это дело уже голову заложил. А мне оно, между прочим, не по ноге. Это вам: другой разум, другая жизнь, другая наука. Идеи, которые в нашу с вами голову и спьяну не придут…

– Вот как, господин Ктар? Вы уже и тезисы для нас наметили? Очень любезно! Только… вы уж извините, нескромный, вопрос: вас ваше всеведение не утомляет?

– Еще как. Мое «всеведение», господин Бари, адская работа, врагу не пожелаю. Хотите примерчик? Сезон назад я о Ктене слыхом не слышал, даже слова, по-моему, не знал. Вас… ну, только вот увидел. А хотите, все про вас расскажу? Кто вы такой и чего на Ктен угодили?

– Буду весьма благодарен, – спокойно ответил Бари. – Меня это всегда занимало.

– Ну, про вас – это я смутно. Помнится, был газетный шумок. И «Эра благоденствия» и «Отравитель из ХСа». Вы уж напомните, чего на вас эти типы из Министерства Пищевых продуктов взъелись?

– Странно, что вы помните. Это было главное открытие моей жизни. Штамм микроорганизмов, который преобразует пластмассу в полноценные пищевые белки.

– Ого! – сказал Майх. – Обе главные проблемы цивилизации? И что же?

Бари как-то виновато пожал плечами.

– Ничего. Просто не успел.

– А надеялись успеть? Наивный вы человек, господин Бари! Кстати, вспомнил-то я вас не зря, сошлись тогда наши дорожки. Я как раз Сого-душителя взял, а корешок от него дальше потянулся – и в одну контору. Там я списочек и нашел. Оплаченные убийства. А в нем… ага: «Унол Бари, 38 лет, генетик, Правительственный исследовательский Центр, ХСа. Срок исполнения – 20 дней».

– Значит, я вам жизнью обязан?

– Нет, – сухо сказал Хэлан. – Не мне. Профессору Релли.

Наконец-то Бари растерялся. Даже не сразу сообразил, что спросить.

– Но, позвольте! Я не был знаком с профессором Релли!

– А как он погиб, помните?

Бари пожал плечами, и Хэлан усмехнулся.

– Профессор Релли в вашем списке был первый, и убили его пятнадцать лет назад. Я тогда совсем щенок был, еще не отучили во все дырки лезть. Ну, и покопался немного. Началось почти, как у вас: чего-то он там хотел, кому-то мешал…

– Профессор Релли был известнейший астрофизик Мира, – холодно уточнил Бари. – Глава научной школы. У Фаранела мы до сих пор работаем по его программам.

– Ну, мне это… Меня другое заело. Больно уж высоко след вел. Так высоко, что я не дотянулся. И вот что интересно: убить убили, а замолчать не смогли. Хор-роший был шум. Кто-то из ваших… как бишь его? Кнот. Ленен Кнот. Он даже расследование сам провел и в газетке умудрился кое-что пискнуть. Ну и пропал, конечно, где-то… да, одновременно с вами. Так?

– Да, – сказали Бари. – Он здесь был. А все-таки, какое отношение ко мне имеет профессор Релли?

– Прецедент, – серьезно ответил Хэлан. – Оказалось, что ученых… неудобно убирать. Вы не поодиночке, без шума не обходится. Вы-то сами, конечно, фигура не та, но как раз в ту пору был прямо урожай на вашего брата. Бари, Ларт, Генел… кто еще? Лимр. Н'Каст. Нет, больше не помню.

– И все мы были в списке?

– Да. И везде одна картинка: чего-то вы там открыли, чего-то добиваетесь, шум, гром и вдруг тишина. Ну, мне-то… своих дел хватило, не убиты и ладно. А вот недавно подсказал один человек: исчезают, мол, ученые.

– Но зачем?

– А чтоб не мешали. Понаоткрывали всякого, значит, внедрять надо, делать что-то… делиться. Зачем?

– И навсегда?

– Так вернуть вас, вы ж справедливости потребуете, да и объяснять надо, как так вышло. Нет, навсегда спокойнее.

– Ну что ж, премного вам благодарен, господин Ктар. Позвольте высказать свое восхищение. Очень жаль…

– Что?

– Что это выглядит убедительным, – тихо ответил он, и в бесплотном его голосе вдруг опять шевельнулась тоска.

Провожать их никто не провожал, а встречали, как дорогую родню. Составили представление.

Хэлан – тот сразу отбился в сторону. Оставил Майха на растерзание, и совесть его не мучила. Ничего, малыш, выдержишь. Ты у нас парень приятный, они тебя без натуги примут. А я пока со стороны погляжу…

Невесело было глядеть. Десятка два стареющих мужчин, крепко меченных печатью Ктена. Блеклая кожа, воспаленные глаза, судорожные или, наоборот, слишком замедленные движения. Они склубились вокруг Майха, прямо на куски его рвали, каждый выкрикивал свое – только свое, и не слушал, что голосят другие.

– Это пройдет, – сказали над ухом, Хэлан так и дернулся. Чем-то этот человек сразу напомнил ему Бари, хоть, вроде, и не похожи. Та же пористая, мучнистая кожа и выцветшие до прозелени волосы, но Бари высох – этот огрузнел. Тот, как пушинка, этот – еле ходит и дышит тяжело, со свистом. Только в лице – тяжелом, отечном то же… нет, не безразличие – просто готовность ко всему.

– А вы из старожилов, наверное?

– Да. Из первой партии. Я – Ларт. Келтен Ларт.

– По-онятно.

– Ничего вам не понятно, господин Ктар, – сказал Ларт и вдруг улыбнулся. Спокойная была улыбка, неожиданно человеческая в этом сумасшедшем доме. – Знаете что? Давайте-ка у меня посидим. Устали?

– Устал, – ответил Хэлан честно.

– А мы сейчас Сату намекнем насчет чашечки лю. Может, и мне ради вас перепадет?

Ларту не перепало, но он, похоже, не горевал. Просто они сидели втроем в очень тесной и очень голой комнатенке, и Хэлан прямо наслаждался, прихлебывая горячую бурду. Да нет, лю он сроду не любил – просто передышка, счастливая минутка тишины между двух драк.

– Еще чашечку? – спросил Ноэл.

– Нет, спасибо, – ответил он с сожалением.

Хорошее всегда кончается. Жаль.

– А вы не спешите, – сказал Ларт. – Кому мы сейчас нужны?

Он сидел на откинутой койке, привалившись к стене, и что-то хрипело и булькало у него в груди.

– Вы там точно не нужны, – сказал Ноэл. – А будете так волноваться…

– Почему вы решили, что я волнуюсь? – ленивенько ответил Ларт. – Чего мне волноваться? О множественности обитаемых миров писал еще Афран Ханани в третьем веке Начальной эры. В шестнадцатом веке Кфур Бакон утверждал, что обитаемы все планеты системы, а на Авларе он как-будто бы даже наблюдал огромные города. В 23 веке, за 25 лет до начала Эры Объединения, академия Дафтар-Ниб осуществила уникальную программу «Звездный зов». Целых двадцать лет восемь крупнейших радиотелескопов на Планете и спутниках непрерывно исследовали Космос. К сожалению, погибли почти все материалы… роме самых первых публикаций. Так вот, было выявлено несколько так называемых неидентифицируемых радиоисточников.

Большинство за пределами нашей Галактики, но один буквально в двух шагах. Десяток световых лет, по-моему. Обычная звезда класса «Элн», которая почему-то бурно излучает в радиодиапазоне Кфи Нотон из Малой Стрелы. Тогда многие считали возможным существование цивилизации на планетах Кфи Нотон…

– А почему об этом никто не знает?

– А какой у нас нынче год, господин Ктар?

– 242-й, – ответил Хэлан удивленно.

– 242 года назад, то есть в первый год Эры Объединения, на Дафтар-Ниб, Налон и Кохо были сброшены протонные бомбы. Точных данных нет, но по некоторым оценкам погибло до двухсот миллионов человек. Правда, это цифры не только по Анхону, но и по всему материку.

– Это вы о чем? Не понимаю!

– Я тоже, – сказал Ноэл. – Вы же не забывайте, Кел, мы с Ктаром неучи.

– Не льстите нашим ученым, Сат. Они этого тоже не знают. У нас нигде не изучают историю. У нас ее просто не существует.

– А зачем она нужна? – спросил Хэлан. – Что оно хоть такое?

– В толковом словаре Карна – представьте себе, нашел экземпляр! Правда, цена… – там история определяется так: «Наука, изучающая все события, произошедшие в человеческом обществе за все время существования человечества, причины, их породившие, и следствия, проистекающие из этих событий».

– Ничего себе! Хотя… – усмехнулся, покачал головой, – почти что моя работенка. События, их причины и следствия из этих причин. А все-таки, зачем она нужна?

– Настоящее вытекает из прошлого, как будущее из настоящего, – серьезно ответил Ларт. – История – это то, что связывает прошедший день с завтрашним. Можно ли определить, куда ты идешь, если не знать, откуда ты вышел? История – это, в какой-то мере, точка отсчета, возможность увидать свой Мир со стороны. Не зная истории, мы даже не можем определить, развивается наше общество или стоит на месте, изменяется к лучшему или к худшему, прогрессирует или деградирует.

– Тогда такой вопрос, господин Ларт: а почему она больше не существует? Раньше ведь была, я правильно понял? Не нужна или запретили?

– Запретили, – спокойно ответил Ларт.

– А-га! Эт-то уже интересней! А к вашему… появлению здесь история отношение имеет?

– Косвенное, – так же спокойно сказал он.

– А если точней?

– А если точней, я исходил в своих исследованиях из некоторых исторических предпосылок и поэтому преуспел более, чем дозволено.

– А в какой области?

Ларт усмехнулся.

– Это очень специфично, господин Ктар. Давайте вернемся назад.

– К Объединению?

– Или немного раньше.

– А что было раньше?

– Я очень мало об этом знаю, – серьезно сказал Ларт. – В сущности, это только реконструкция. По крайней мере, 23 века развития цивилизации – на самом деле, конечно, гораздо больше. Несколько десятков государств, которые то воевали, то торговали друг с другом. Десятки различных языков – их корни еще прослеживаются в современном. Главное не это. Главное: это был живой, быстро развивающийся Мир. Они уже освоили Полярный материк, овладели атомной энергией, добрались до Авлара. И вдруг катастрофа.

– Объединение?

– Война. – Сказал Ларт твердо. – Оставим эти детские словечки, господин Ктар. Как, по-вашему, зачем сбрасывают бомбы на города?

– Нда, – сказал Хэлан и полез чесать в затылке. – Весело! А дальше что?

– Полная неизвестность. Такое впечатление, что в течение примерно 80 лет цивилизации не существовало. Впрочем, если опять прибегнуть к реконструкции…

– А почему бы и нет?

– …Сначала, я думаю, несколько десятилетий разрухи. Экологическая и генетическая катастрофа. Перепись 89-го года показала, что население Сатлира уменьшилось больше, чем наполовину.

– А было?

– Около четырех миллиардов, по-моему.

– Ничего себе!

– Примите во внимание, господин Ктар, что сам факт переписи уже говорит об определенной стабилизации, наличии, скажем, управления… структуры. О том, что появилась возможность отвлечься от сиюминутного ради менее очевидных потребностей. По времени это где-то третье поколение после катастрофы. Если учесть, что первые два поколения жили в очень неблагоприятных условиях и наверняка недолго…

– Понятно, – сказал Хэлан. – Уже нарожали.

– Вот именно. Можете отбросить еще полмиллиарда!

– Кажется, я это прекращу, – хмуро сказал Ноэл. По-моему, вы сейчас ляжете, Кел.

Ларт усмехнулся синими губами.

– Ну, Сат, это было бы жестоко! Такой разговор…

– Ктар не сегодня нас покидает.

– А я? Согласитесь, непорядочно уносить с собой то, что еще может пригодиться.

– Так я что? Если вредно…

– Уже нет, – спокойно ответил Ларт. – Все это уже не имеет значения, господин Ктар. Правда, Сат?

Ноэл насупился, но промолчал.

– Вот они где! – новый голос от порога. – Значит, дураки кричат, а умные тихо беседуют?

– Присоединяйтесь к умникам, Ол, – благодушно ответил Ларт. – Дополните нашу компанию.

– Спасибо за приглашение!

Этот тоже был не красавчик. Длинная хилая фигура и здоровенная голова на тощей шее. А морда ничего. Умные глаза и кожа не такая жуткая, как у прочих.

– Ол Тэви.

Хэлан хмуро кивнул. Вот принесло! Только-только почуял…

– Как там Майх? Еще не растерзали?

– Немного охрип – и все. Не волнуйтесь, Ктар, нам еще никого не удалось заговорить до смерти.

– А я не волнуюсь, господин Тэви. Вы уж извините, разговор интересный…

– Это о чем же?

– Об истории, – сказал Ларт.

Тэви поморщился.

– Никогда не понимал эту вашу блажь!

– А это потому, что вы – только прогнозер, – спокойно отозвался Ларт. – Мелкий прогнозер спроса на исподнее, и ваш предел – прогноз-модель цвета дамского белья на следующий сезон.

Тэви не обиделся. Посмотрел искоса, покачал головой:

– Крепко вы меня сегодня, Кел. За что?

– За мелкий снобизм. Ничего, Ол, вы еще наплачетесь, когда вас бить будет некому. – Поморщился и сказал виновато: – Извините, господин Ктар, я все-таки прилягу.

Ноэл тут же взял его руку считать пульс.

– Уйти? – чуть слышно спросил Хэлан. Ноэл хмуро покачал головой.

– Оставайтесь. Я сейчас тебя уколю, Кел.

Они сидели и терпеливо ждали, пока Ларта отпустит. Вот так всегда: там шум да страсти, а здесь потихоньку уходит человек… может, самый нужный из всех.

– Ну что, господин Ктар, – наконец сказал Ларт, – жду вопросов.

Хэлан помялся было, покосился на Ноэла и спросил:

– Ну ладно, до девяностого года все глухо. А потом?

– То же самое, – спокойно ответил Ларт. – История отменена, никаких событий не происходит. Правда, в Центральном архиве есть нормативные документы, датированные 123-м годом. Закон о содержании в государственных учреждениях детей первых трех лет жизни дабы выявить мутации и генетические отклонения. Закон о предупреждении антигосударственной деятельности…

– Значит, государство уже было?

– Несомненно. Может быть, и не одно. – Поглядел на физиономию Хэлана и усмехнулся: – Наверное, я неточно выразился, господин Ктар. Скажем так: было государство и были группы людей, еще не включенных в него. Слава богу, кроме Центрального существуют еще и местные архивы. Ну, а поскольку они тоже закрытые, и ими никто толком не занимается, в них уцелели очень любопытные документы. Можете поверить мне на слово: то, что мы называем Объединением, закончилось только к последнему десятилетию второго века. Это обошлось Сатлиру еще в сто миллионов человек, зато уж со всяким сопротивлением было покончено. Мы действительно стали единым народом.

– А государство?

– Что, собственно, вас интересует?

– Какое оно из себя? Кто нами правит?

– Ну и вопросик! – восхитился Тэви и весело глянул на Ларта, будто позабавиться приглашал. Ларт не улыбнулся. Поглядел по-доброму и сказал:

– Может быть, вы попробуете иначе сформулировать вопрос? Не уверен, что я вас понял.

– А я, думаете, себя понимаю? Как я с этим делом связался, так совсем ничего не понимаю. Ну ладно, пришельцы, чертова бабушка. Есть чего испугаться. Но чтобы так? Чтоб всех, кто знает, сразу к ногтю… не допросив? Чтоб из-за какого-то пилота третий индекс? Вы ж поймите: я профессионал. Я правила игры четко знаю. Для всех нас закон не писан, но для каждого по-особому. По тому, как на закон плюют, я всегда вам скажу, кто замешан. А тут не знаю. Все нитки мимо министерства… нашего, я разумею… а куда? В Канцелярию? Почему ей страшен этот корабль?

– А вы уверены, что вам это нужно? – мягко спросил Ларт.

– Не уверен, – ответил Хэлан честно. – Одно я знаю: не загнемся, так пробьемся к чужаку. А потом?

– Страшно, – задумчиво сказал Ларт. – Наверное, не посмел бы взять на себя такую ответственность. Вы – очень мужественный человек, Ктар. А сумеете?

– По делу увидим, – уклончиво ответил Хэлан. Что-то он тут не понял, но спрашивать не рискнул. Он всегда чувствовал, когда дальше не стоит спрашивать.

– Ну да, конечно. Никто заранее не знает, на что способен. Мы можем вам чем-то помочь?

– Майху – точно можете, мне – не знаю. У меня ведь сейчас вопрос один. Докопаться, что это такое – наш Мир и что в нем – черт побери! – делается.

Тэви усмехнулся.

– Занятные у вас вопросы! Вчера родились?

– Нет, – ответил Хэлан сухо. – Не вчера. Могу сказать, все знаю – кроме очевидного. Вот вы, раз вы такой умный – вы за что сюда загремели?

– За длинный язык, – ответил Тэви нехотя.

– Роскошно! И что же вы такого страшного сказали? Что Мир зашел в тупик. Что скорость прогресса уменьшается. Что в науке заправляют тупицы, помешанные на утилитарном подходе. Что там, наверху, умных людей не видать, что все как-то не так, и надо бы что-то сделать… пока не поздно. Да?

– Почти угадали.

– А что гадать? Сто раз слышал. Ну, а все-таки, что здесь такого, господин Тэви?

– Инте-ересно! Слушайте, Ктар, вы молодец! Одна и та же, скажем, неадекватная реакция…

– Да уж куда неадекватней! Что каждый десятый на Планете – безработный и каждый третий из безработных связан с бандой – это так, пустяки. Что на час приходится по два убийства – тоже пузыри. Что каждый четвертый к шестнадцати годам попробовал наркотики, а каждый двадцатый употребляет постоянно – это пусть уголовка занимается. А вот что какой-то – вы уж извините! – гололобый другому гололобому сказал – вот это уже страшно!

Они переглянулись. Ноэл хотел что-то сказать, посмотрел на Ларта и промолчал.

– А теперь вы, Ноэл. Вас-то что сюда загнало? Да вы не бойтесь, мы здесь никому ничего не сболтнем!

Ноэл улыбнулся эдак виновато, словно опять сейчас дает под дых.

– А я вас разочарую, Ктар. Причины чисто личные. Главный врач Авларского госпиталя ушел в отставку и сразу вспомнил, что у меня нет диплома. А прочее – извините – все-таки не ваше дело.

– А я всю жизнь только не своими делами занимаюсь, своих сроду не имел! Я…

Странный звук… Хэлан замолчал на полуслове, потому что Ларт смеялся. Давился смехом, морщился, задыхался, мотал головой. Успокоился, но все не мог говорить, лежал, постанывая, и Ноэл снова испуганно взял его за кисть.

– Ничего, Сат. Не волнуйтесь. Ох, давно такого удовольствия… Как он нас, а? О-ох, Ктар, да это же прелесть, какой вы драчун и забияка! Как нам этого… – Он вдруг задохнулся и начал синеть – так сразу и так страшно, что Хэлан вскочил.

– Вон! – жестко сказал Ноэл. – Ол, пристройте их где-то, мне понадобится медотсек.

Они вдвоем еще постояли под дверью, дружно вздохнули и пошли прочь. Коридор был кольцевой, неуютно закруглялся впереди, и от этого было как-то… не так. Здесь даже воздух был не такой – душный какой-то, мертвый.

– Где же вас устроить? – спросил себя Тэви и взял Хэлана под руку. Уже признал. Определил, значит, ярлычок наклеил – и можно дружить. Завидую!

– А все равно. На худой конец, в боте поживем.

– Зачем же? Придумаем. Правда, тесновато у нас. Станция где-то на двадцать человек, а нас уже 32.

– Не рассчитали, – сказал Хэлан сочувственно. – Много у нас умных, выходит!

– Обиделись? Просто вам немного не повезло. Кела прихватило, а Унол решил не рисковать. Человек, он, конечно, поразительный, вечный двигатель…

– А всякому двигателю нужны тормоза?

– Примерно так.

– А если Ларт умрет?

– Скверно нам будет, Ктар. Очень скверно. Только это не то, что вы подумали. Унол совсем не диктатор. Просто, когда надо решать…

– За дурачков?

– Почему же? У нас тут все мудрецы. Вы бы послушали, как у нас обсуждают глобальные проблемы! График дежурств, например. Какая логика, какой набор аргументов! А вот когда надо решать…

– Ну, а вы?

– А я выскочка, Ктар. Жалкий прогнозер, который затесался в компанию великих. Удостоили.

– Это за что же?

– Сделал десятка полтора удачных прогноз-моделей. Оказалось, что котируется.

– А что оно хоть такое – прогноз-модель?

Тэви так глянул, что у Хэлана рот пополз к ушам.

– Ну, Ол! Это же ваша тарелка, я из нее не хлебал!

– Долго объяснять.

– А мне не к спеху. Вот только бы юркнуть куда, а?

– Чтоб совсем вдвоем?

– Зачем? Чтоб слышать друг друга.

Тэви задумался.

– Погодите… да, сегодня Ги на контрольном. Можно.

– Ги? Простоватое имечко для вашей банды.

– Новичок.

Они шли, коридор все заворачивал, из поперечных проходов выдавливался гул голосов.

Все-таки или не понял я чего-то, или я уже в игре. Взяли и повели. Смотри: Ларт ко мне подошел. Да ему ж, небось, и вставать нельзя – сам еле дышит, и Ноэл над ним, как туча, висит – а встал. Было зачем? На миг он подосадовал, что завязался с Тэви. Сейчас бы над разговором подумать. Инте-ересный был разговор. Вроде и не по делу. Да нет, по делу. Отмерили порцию информации и засыпали под жернова. А потом Ларт передал меня Тэви. Не знаю, как он его позвал, но в разговор ввел чистенько, еще и по носу щелкнул, чтоб не выпендривался. Он даже немножко пожалел Тэви: идет, дурачок, радуется новому человеку и не знает, что он уже в игре, что его, как и меня, наперед просчитали и куда надо вставили. Ну и хорошо, что не знает. Это я без обиды, даже приятно, пожалуй, что страхуют: идешь сам, а свернешь – воротят. Ладно, поехали.

– Ол, а «прогнозер» – это очень обидно?

Они уже стояли перед дверью, Тэви даже руку протянул – и опустил. Глянул, как зверь, скривил губы в фальшивой улыбке:

– Хэл, а «легаш» – это приятно?

– Привык. Мне-то все равно!

– А мне не все равно! Есть прогнозист – человек, способный грамотно составить обоснованный прогноз. А есть прогнозер, который составляет прогнозик, и сам удивляется, если он подтвердится.

Наблюдательный пункт был как раз такой, какой и должен быть. Уйма экранов, панель с кнопками и одинокий человек в кресле.

– Извини, Ги, – сказал Тэви, – нам бы поговорить. Не помешаем?

Ги кивнул и мимолетно глянул через плечо. Отвернулся было – и сообразил, поглядел еще раз – подольше. Лицо у него было простецкое, добродушное. Совсем рубаха-парень, если б не цепкий, бестрепетный авларский взгляд.

– Мы потихоньку, – сказал Хэлан.

– А хоть кричите. Снаружи никого.

– Так все-таки, Ол?

Тэви ответил не сразу. Стоял, согнувшись, и трудолюбиво перекладывал на пол какие-то блоки. Под блоками оказался диванчик, наверное, для подменного оператора, чтоб мог прикорнуть.

Сел, показав Хэлану, чтоб тоже садился.

– Слушайте, Ктар, а чего вы в меня вцепились? Что я такого сделал?

– А вам что? Самому неинтересно? Ну, поехали?

– Не понимаю, зачем… Ладно. Значит, прогноз-модель. Что такое прогноз, представляете?

– Как все.

– А это прогнозик. Частный случай. Спрос на какой-то товар, к примеру. Спрос – сам по себе – штука непостоянная. По расчетам рынок еще не насытился, а уже не берут. Ну, причины самые разные. Чуть дороже, чем другие модели. Форма неудачная. Расцветка не та. Вот для этого каждое крупное предприятие держит несколько прогнозеров, вроде меня. Ну, вот. Перед тем, как браться за новый товар, делают прогноз-модель. Сначала тесты, анкеты, выборочные опросы. Статистика, конечно. Потом… ладно, это неважно. Короче, когда мы вводим в управляющие машины готовую прогноз-модель, она уже полностью определяет производство. Технологию, параметры, внешний вид, даже заложенные конструктивные недостатки.

– А это зачем?

– Чтоб устранять их. Поменять модель еще до насыщения рынка. Хорошая прогноз-модель все учитывает. Когда товар запустить, сколько, по какой цене, когда снять… даже чужие разработки, хоть это великая тайна.

– Получается, хороший прогнозер дороже золота? Его ж в банке держать надо, в бронированном сейфе. Чего ж вы тогда корчитесь, Ол?

– Нет прогнозера, который не мечтает быть прогнозистом. Разве уж совсем на себе крест поставишь. А между тем, социальный прогноз – это другой уровень, недостижимый для большинства. Прогнозеров тысячи, прогнозистов – десятки, таких, как Ларт… да нет, по-моему, сейчас никого.

– Ол, а зачем он нужен – этот прогноз?

– Вы что?..

– Ага, – сказал Хэлан, – он самый. Вот и просветите дурачка.

– Да зачем вам это нужно?

– Вцепился – значит, надо. Давайте, Ол, хватит цену набивать.

Тэви терпеливо вздохнул – не очень искренне:

– Социальный прогноз… Грубо говоря, это… это как бы путешествие в будущее. Более или менее полная картина Мира, каким он будет послезавтра. Зачем? Даже не знаю, как сказать. Для себя я это объясняю так: способ как-то уравновесить чудовищную инерцию бюрократического аппарата. Какова реакция бюрократа на все новое?

– Отписаться, отмолчаться, отложить.

– Вот именно. И решения в любом случае безнадежно опаздывает. Прогноз как раз и должен высветить ситуацию заранее… создать запас времени.

– Инте-ересно! Погодите, а тогда ведь тут… неувязка. Если прогноз такая важная штука, значит, здесь дозволяется быть гениальным. А как же Ларт?

– Ну, в деталях сам не знаю, а суть… слушайте, Ктар, вам не надоело?

– Надоело, – честно сказал Хэлан. – Прямо тоска вас доить. Давайте по-честному: как поймаю, что мне надо – сразу отстану.

– А если не поймаете?

– Тем более отстану. Ладно, вот вам подсказка. Ларт обмолвился, что преуспел более, чем дозволено. В чем и как?

– Что ж вы его не спросили?

– Может и спрошу… если успею. Ну?

– Ладно. Суть конфликта в том, что Келтен Ларт подверг сомнению истинность некоторых начальных предпосылок принятой методики прогнозирования. В частности, он высказал сомнения в достоверности вторичной информации, входящей в базисную группу системы.

– Ол, а если я не испугаюсь? Вам же лишняя работа: придется растолковать, что к чему. Что такое вторичная информация?

Тэви поглядел на него с веселой злостью, усмехнулся:

– А вы хоть представляете себе, сколько всего надо учитывать в прогнозе? Если бы прогнозист добывал всю информацию сам, для составления месячного прогноза понадобилось бы лет пять.

Поэтому основная часть информации берется из центов первичной обработки.

– То есть?

– Службы, управления, картотеки.

– А-га! – снова сказал Хэлан. – Значит, считать можно – проверить нельзя?

– Да. Понимаете, Ктар, математика – отнюдь не точная наука. Совершенство ее аппарата бесполезно, если неверны исходные данные. А Ларт считает, что они неверны. Не только закрытая информация, которая не поддается контролю, но и вся вторичная информация вообще, поскольку она сама результат ряда последовательных преобразований. Вам понятно?

– Пожалуй. Взять картотеку. Простую и центральную, да? В каждом участке есть электронный журнал, а в нем малая картотека. Всякий, кто проходил по какому-то делу. Если одно упоминание – хранится в течение года. Если больше трех – постоянно. А в ЦПК идут данные только о тех, кто сидит. Кто хоть раз прошел по суду или превентивному. Ну как?

– Не понимаю…

– Ха! Так ведь из тех, кто по малой идет, в центральную попадает четвертый-пятый. Кого не поймали, а кого и нельзя ловить. Правильно?

– Имеете в виду: правильно ли вы поняли? Да. Если судить об уровне преступности по данным центральной картотеки…

– А что же Ларт?

– Он сделал несколько пробных прогнозов без использования вторичной информации. Не спрашивайте как. Не знаю. Главное, они подтвердились лучше, чем обычные.

– На сколько лучше?

– Не знаю! – огрызнулся Тэви. – Оценка точности прогноза – слишком спорная область. Во всяком случае, его прогноз предугадал кое-какие события, которые не вошли в официальный. Хватит с вас?

– Еще чего! Дошли до самого интересного, а вы: «хватит»!

– Слышь, – спросил вдруг Ти, – а ты что – тот самый Ктар?

– Да вроде бы. А что?

– Спросить хотел. Как раз удрал, не знаю, чем кончилось. Вон то убийство в Аспа.

– Которое?

– Ну, в прошлом году. Что-то там три трупа за пару дней, улочка какая-то…

– А, Токот! Помню. Ребятки из соседнего приюта. На зелье сшибали.

Вспомнил – и погас весь задор, сразу такая усталость… Чем я занялся? Там было настоящее, для людей – а теперь?

– Убивали детей? – с ужасом спросил Тэви.

– Нет, – хмуро сказал Хэлан, – дети. Воспитатель там был сука, сам их к зелью приучил. Ну и гонял на промысел. Ладно, – поднялся, устало повел плечами. – Извините, Ол. Надо бы глянуть, как Майх. А вдруг и впрямь заговорили?

Теперь и наверху было нормально, сам настоял, чтоб ночевать в боте. Надоело. Хватит с меня и сладкого и горького, никого видеть не хочу.

Теплилось над головой убогое солнце, громоздились, клубились, слипались в комья звезды, и только Фаранел уже закатился. Спрятал рожу за скалы – и порядок, не страшно, а только не по себе. Нет. Просто кончился завод, даже бояться нет сил. Лечь бы вот так лицом в камни, и чтобы не трогали. Он вяло подумал о Ги: сменился ли? Или пялится на экран, как идем? Почему-то это было противно, так же противно, как заговорить вслух. Спасибо, Майх молчит… тоже не хочет… а надо… вот дойдем… Он встряхнул головой, потому что дремота мягко качнула землю, и почувствовал руку Майха на своем плече.

…Он проснулся, когда Майх тронул его за плечо, обвел взглядом знакомые стены, удивился и обрадовался. Всему сразу. И тому, что не помнит, как попал домой, и что зверски голоден, а вчерашнее уже уложилось в голове, уже начало прорастать, протянулись ниточки, только бери да мотай. Ничего, голубчики, размотаю, вы еще взвоете от меня! И своему нетерпению: ох, как здорово, давно уже так в драку не тянуло! Старый стал, обленился, мозги жирком затянуло. Ничего, я еще в форме, я еще себя покажу!

Спрыгнул с откидной коечки и даже не ругнулся, стукнувшись головой. В этой крохотной выгородке только Майх обходился без шишек.

Здорово было умыться, не жалея воды, взять в руку контейнер спецрациона, одним махом вспороть упругую пленку и есть, есть, есть, крошить челюстями все подряд, и торопиться, и радоваться своему молодому, веселому голоду.

А вот Майх не спешил. Молчал, задумывался над едой, отвечал невпопад. Даже не шелохнулся, когда Хэлан принялся убирать посуду, даже не заметил, как взял опустевший контейнер из его рук.