Текст книги "Принц Крови (СИ)"
Автор книги: Елена Прокофьева
Соавторы: Татьяна Енина (Умнова)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 50 страниц)
– Ты прав, о Король, предатель всего сущего не заслуживает, чтобы против него обнажали благородный клинок. Для нас будет радостью победить сидхэ с помощью их же оружия – магии, и оружия людей… С помощью оружия смертных людей, которых они так презирают! – вождь рассмеялся неожиданно густым басовитым смехом. – Я нынче же пошлю гонца к моим сородичам, обитающим в Альпах. Они живут на глубине и не ведают, что война стоит у их порога. Эти врата были здесь, когда мы пришли, но мы никогда не понимали в полной мере, какую угрозу они таят…
– Как быстро сможет добраться твой гонец?
– Более быстро, чем ты можешь себе представить, о, Король.
Вождь кивнул одному из цвергов, выглядевших помоложе – с совсем короткой бородкой – тот вдруг подпрыгнул, трижды перевернулся в прыжке, и обратно на ковер плюхнулся уже не цверг, а очень крупный бурый заяц. Заяц-инвалид. У него было только три ноги: одна передняя, посредине груди, и две задние. Глаза зайца горели красным огнем, по шкуре пробегали серебряные всполохи. Такого в ночи увидишь – точно заикой останешься.
Вождь произнес фразу на непонятном языке, заяц прянул и… словно в воздухе растворился. Человек бы не заметил, но взгляд вампира увидел сверхъестественно-быстрое движение. Заяц убежал, но с какой он убежал скоростью! Даже вампиры не двигаются – так! И в половину так быстро не двигаются…
– Через пару часов он будет в Альпах, у трона владыки альпийских цвергов, – сказал вождь, – Расскажет об угрозе и попросит помощи или разрешения творить магию у их порога. К утру он вернется с вестью.
Филипп, вспомнив о предупреждении Теодолинды относительно платы цвергам и необходимости проявить щедрость, поспешил сказать:
– Я буду счастлив одарить своих соратников. Выберите сами в моей сокровищнице любую награду!
– Нам не нужно награды за ту честь, которую ты оказываешь, позволяя нам сражаться рядом с тобой против великого зла, – скромно поклонился вождь.
– Я настаиваю, – сказал Филипп. – Я желаю, чтобы вы приняли мой дар.
Долго настаивать не пришлось. Как и предупреждала Теодолинда, цверги отправились в сокровищницу и, с плохо скрываемой алчностью, принялись перебирать драгоценные камни. Действительно, особое внимание они уделяли необработанным, и выбрали, в конце концов, глыбу темного камня, из которой росли великолепные зеленые кристаллы по нескольку сантиметров в диаметре. Эту глыбу Филиппу преподнес один вампир из Бразилии, просивший в Париже убежища в 60-е годы. Он утверждал, что изумруды хоть и необработанные, но очень ценные, и если извлечь их из глыбы, они потянут на фантастическую сумму. Ювелир, служивший принцу Парижа, подтвердил ценность подарка. Но у Филиппа было достаточно обработанных камней, чтобы возиться с этой глыбой… А теперь вот она и пригодилась.
– Эти изумруды прекрасны… – торжественно сказал цверг, – Мы ограним их так, чтобы выпустить на свободу всю их красоту. Мы сделаем меч, и топор, ожерелье, и венец, и каждая вещь, в которой будет сиять один из изумрудов, будет носить имя – Филипп, принц Парижа, Истинный Король.
– Это большая честь для меня, – на всякий случай сказал Филипп.
В это время Теодолинда, маячившая на заднем плане, как молчаливый призрак, вдруг прикоснулась к его руке, и в голове Филиппа зазвучал ее голос: «Скажите им, что хотите, чтобы они выбрали так же дар и для владыки Альп, как знак уважения от принца Парижа».
– Я хочу так же, чтобы вы выбрали дар для владыки Альп. Знак уважения от принца Парижа, – послушно сказал Филипп, и мрачно посмотрел на Теодолинду.
Надо же, оказывается, прорицательница умеет ментально общаться с теми, с кем не связана узами крови… Какая интересная новость. А мысли читать она случайно не умеет? Если умеет, придется ее убить… А для начала пытать. Филипп представил пытки, которым подвергнул бы рыжеволосую воительницу. Теодолинда никак не отреагировала. Видимо, мысли она читать все же не могла. Или хорошо прикидывалась, что не может…
В знак почтения владыке Альп решено было отправить огромный необработанный якутский алмаз.
В сокровищнице цверги провозились несколько часов. Любовались, восхищались, пытались даже обсуждать с Филиппом великолепные камни, которыми он владеет. Приходилось любезно им отвечать.
Наконец, они направились в кабинет. Где их уже ждал молодой цверг, выглядевший несколько утомленным, но довольным. Он залопотал на своем непонятном наречии, и вождь удовлетворенно кивнул.
– Владыка Альп позволил нам творить магию у порога его царства. Он приказал так же затворить все ворота в царство цвергов, но выставить посты: его воины помогут нам, если наших сил не будет хватать для поддержания иллюзии камня. Благодарю тебя за дары, о Король. Завтра ночью мой посланец отнесет алмаз владыке Альп. А я жду, когда ты протрубишь в свой рог и призовешь нас на битву… Пусть даже вместо мечей и топоров в этот раз мы будем сражаться магией!
Филипп панически взглянул на Теодолинду. Трубить в рог?! Но лицо прорицательницы оставалось традиционно невозмутимым, и он тоже величественно кивнул.
Когда цверги ушли, принц прошипел:
– Какой, к дьяволу, рог? Во что еще я должен трубить?!
– Это всего лишь старинный оборот речи. Самому молодому из этих цвергов не меньше семисот лет. У них другой… ассоциативный ряд, – и Теодолинда улыбнулась, довольная тем, что вспомнила такое сложное современное выражение. – Просто позвоните ему по телефону. У цвергов с техникой хорошие отношения. Правда, телефон у них старый, дисковый, – мобильными они не пользуются, – но на него тоже вполне можно дозвониться. Позовете их, когда соберетесь выезжать. Это и будет значить, что вы протрубили в рог.
…Филипп протрубил за пару дней до того, как собрался выезжать.
И цверги подтвердили свое обещание помочь ему.
– Мы выступаем тот час же! – проорал вождь в телефонную трубку. Связь была отвратительной, с жутчайшими помехами и треском, будто откуда-то из преисподней или из бункера времен Второй мировой, – Мы будем на месте раньше, чем вы прибудете! Все подготовим!
На сей раз, вампиры отправились в Альпы настоящим караваном: два внедорожника и гробовозка. Филипп выбрал пятерых стражей из своих птенцов, с кем мог бы общаться ментально. Троих он планировал взять с собой в пещеру. Двоих – оставить на всякий случай у входа.
Тиалон, который со дня своего разочарования в Филиппе ни разу не разговаривал с ним и вообще на глаза не попадался, принципиально уселся в гробовозку, рядом с водителем-человеком. И того явно не обрадовала перспектива провести семь часов в дороге с высокомерным сидхэ, таким величественным и отстраненным, при нем как-то и радио не включишь…
Брать с собой Лоррена Филиппу очень не хотелось. Не было никакой нужды рисковать им снова. К тому же в новом теле Лоррен выглядел каким-то хрупким… Но об этом Филипп ему, конечно, не сказал. Он вообще ему ничего сказал. У Лоррена были причины лично участвовать в предприятии. Целых две. И, по крайней мере, одна из них, довольно веская…
Поэтому именно ему по прибытии на место Филипп повторил дважды: стреляй в Леавана куда угодно, но не в голову и не в грудь.
– Ваша задача его только ранить. Он должен быть жив к тому моменту, когда я проткну его мечом. Постараемся соблюсти условия пророчества… Можешь отстрелить ему яйца. Если очень хочешь.
– Хорошая мысль, – согласился Лоррен, – Я подумаю над этим.
Филипп ничуть не удивился, когда увидел вход в пещеру заваленным. Он даже обрадовался: выходит, он в состоянии понять, как Леаван мыслит. Есть шанс, что и дальше этот предатель всего сущего будет действовать предсказуемо.
Вождь цвергов появился перед ними, словно из ниоткуда, показалось, что просто отделился от камня.
– Сидхэ взорвал вход в пещеру два дня назад. Обрушил ее изнутри. Других путей для него не существует, он уверен, что в пещеру не войти теперь иначе, чем через портал… Мы открыли новый вход чуть ниже по склону. Там слой грунта тоньше. И не придется идти тоннелями. Я сопровожу вас.
Где именно было новый вход в пещеру, понять было невозможно. Горный склон казался нетронутым. Камни, поросшие какой-то высохшей колючей травой, выглядели так, будто лежали здесь незыблемо не одну сотню лет. Однако перед цвергом они просто расступились. И вслед за ним вампиры и Тиалон вошли в пещеру.
Здесь было довольно оживленно.
С десяток цвергов уже дожидались их прихода. Среди них было и несколько незнакомых, вероятно, из местных.
– У нас все готово, – сказал один из них, – Мы можем закрыть завесу. Чтобы поддерживать ее, мы останемся здесь с вами и сможем помочь, если это окажется необходимым.
Они расположились вдоль стены, так чтобы хорошо видеть врата. И завеса закрылась. Изнутри она была почти невидима, и если бы не ощущение мощной, тяжелой силы, накрывшей их, словно облако тумана, впору было бы чувствовать себя персонажем сказки «Голый король»… И Филипп все равно чувствовал себя, как голый король, – как голый Истинный Король. Как-то неуютно… Леаван искусен в магии, и он очень силен. Что если он все же сможет увидеть их? Или как-то почувствовать? Что если цверги замыслили предательство? Конечно, не очень рационально быть на стороне кого-то, кто собирается уничтожить мир. Но кто знает этих фэйри? Кто может понять, о чем они думают?
В пророчестве не было цвергов, может быть, зря он решил воспользоваться их помощью? Может быть, нужно было просто придти сюда завтра в полночь, выхватить меч и с криком: «Умри, несчастный!» кинуться на Леавана? И плевать на то, что вход завален… И плевать на то, что Леаван быстрее, сильнее и вообще круче со всех сторон… Ему же суждено победить.
Ох, ладно, с цвергами все выглядит не так идиотично.
Что сделано – то сделано. Теперь остается только ждать.
Людям провести так много времени в неподвижности было бы невыносимо тяжко, но ни для вампиров, ни для фэйри это не представляло труда. С рассветом вампиры впали в анабиоз. Фэйри тоже как будто погрузились в себя: цверги напоминали темные каменные скульптуры, сидхэ – памятник из белого мрамора, поставленный на могиле героя, сложившего голову за высокие идеалы.
Перед тем, как провалиться в сон, Филипп подумал: является ли эта пещера частью владений цвергов и распространяется ли на нее закон гостеприимства? Несколько минут, пока всходит солнце, он будет полностью в их власти… Черт! Даже если сегодня все кончится благополучно, его психике будет нанесен непоправимый ущерб!
День прошел совершенно спокойно.
Леаван явился вскоре после заката.
Для открытия портала он использовал магию воздуха, поэтому разрыв в ткани между мирами появился прямо посреди пещеры, будто кто-то разрезал ее ножом, вернее, двумя ножами, – от центра одновременно вниз и вверх.
На несколько мгновений пещера озарилась холодным голубоватым светом, а потом портал закрылся, и снова воцарилась темнота.
Сидхэ, одетый в черную мантию, вытканную серебряными рунами, стоял посреди пещеры неподвижно, словно прислушиваясь к чему-то. Теперь, наконец, Филипп мог рассмотреть своего врага… Пожалуй, тот был повыше ростом, чем Тиалон, и выглядел покрепче. Очень светлые волосы свободно лежат по плечам… Жесткие черты лица, губы тесно сжаты, настороженный, пронзительный взгляд… Взгляд более подходящий не светлому сидхэ, а хищнику, очень много лет привыкшему прятаться и быть предельно осторожным. Совершенный воин. Очень могущественный маг. Почти божество… От него исходило подавляющее, почти завораживающее ощущение опасности.
Перед Филиппом вдруг явился образ, который видел Лоррен в воспоминаниях Ортанс. Этот же сидхэ, но выглядевший более похожим на человека. Одетый в форму офицера СС, он неторопливо шел по коридору Яблоневого Приюта, мимо распахнутых дверей, мимо почти такой же, как здесь, магической завесы, из-за которой на него смотрели десятки перепуганных детских глаз. Смотрели как на воплощение чего-то абсолютно, запредельно жуткого и безжалостного.
«Чего вы ждете?!» – услышал Филипп раздраженный голос Лоррена.
Он не отозвался.
Сейчас он тоже был хищником, затаившимся в засаде. Хищником мелким и довольно жалким, единственным преимуществом которого была возможность напасть неожиданно, в самый удобный для себя момент… И он продолжал смотреть на Леавана, дожидаясь, когда тот убедится, что в пещере он один и ослабит бдительность. Когда он повернется спиной и направится к вратам. Когда он переключит свое внимание на то дело, ради которого явился. Иначе даже раненый, – даже смертельно раненый сидхэ успеет нанести удар… Филипп не сомневался, что он успеет. И тогда он заберет с собой на тот свет кого-то из них… Не хотелось думать о том, кто это будет.
Напряженное ожидание длилось всего около минуты. Цверги оказались правы, несмотря на все свое могущество, Леаван не смог проникнуть за их завесу, ни взглядом, ни магией. Он видел только стены пещеры, он не умел слышать шепот камней…
Сидхэ повернулся и отправился к вратам. До полуночи было еще долго, но ему нужно было время, чтобы подготовиться к ритуалу, чтобы одно за другим снять все сложные, запутанные заклятия древней магии.
Леаван опустился на колени перед черным камнем и положил руки на его поверхность. Кольца на его пальцах начали светиться, сначала едва заметно, потом все ярче. Сидхэ начал тихо, нараспев произносить заклинание.
Все стражи, которых Филипп взял с собой, могли слышать ментальные приказы, так что громко орать «огонь!» не пришлось.
Шесть выстрелов грохнули одновременно.
Шесть пуль ударили сидхэ, швырнув его грудью на черный камень. Две пули попали ему в плечо, одна в бедро, еще одна прошила насквозь запястье правой руки, перебив кость, еще две вошли куда-то в область поясницы.
Не дожидаясь того, что будет дальше, Филипп шагнул из-за завесы, вытаскивая из ножен меч. Уже через миг он был рядом с Леаваном. Нужно было ударить его сразу, не позволяя опомниться, – вонзить меч в спину. Это было бы правильно. Если хочешь победить такого врага – нужно всегда поступать правильно…
Нужно. Но не хочется. Можно ведь получить хоть немного удовольствия напоследок?
Скрежеща зубами от боли, сидхэ сполз на колени. Он попытался подняться, цепляясь за камень. Это стоило ему невероятных усилий, но – получилось.
Леаван поднялся с колен. Продолжая опираться на камень, он обернулся и встретился взглядом со стоявшим над ним вампиром.
– Снова ты! – с ненавистью прошипел он на чистейшем французском.
– Вот такая неожиданность, красавчик, – ответил ему Филипп.
Сидхэ вскинул руки, но, на сей раз, был не достаточно быстр. Вампир оказался быстрее. Он с силой вонзил меч ему в грудь. И одновременно с этим за соединяющую их цепочку сорвал с его окровавленных пальцев магические кольца. Сначала с правой руки. Потом с левой.
И только тогда сидхэ закричал.
Закричал отчаянно и яростно.
Все кто прятались за завесой, стояли рядом, готовые пустить в ход оружие. Филипп нашел взглядом Тиалона и кинул ему кольца. Тот поймал их на лету.
– Старое доброе холодное железо, – сквозь зубы проговорил принц, снова оборачиваясь к Леавану, и вонзая меч еще глубже в его грудь, – Вы, поганцы, его не любите, не так ли? Тебе очень больно? Надеюсь, что очень…
Сидхэ ответить не мог. Он скреб по груди пальцами, изо рта у него выплескивалась кровь: алая, совсем как человеческая.
– Я бы с удовольствием посмотрел, как ты помучаешься, – продолжал Филипп, – Я мог бы смотреть на это часами. Но не стану. Твоя кровь пахнет слишком сладко…
Он повернул меч в ране, потом выдернул его и, сунув на его место руку, вырвал у Леавана сердце.
Позволив трупу упасть, он обернулся к Лоррену и протянул ему сердце на ладони.
– Оно твое, милый. Твое по праву.
Тот посмотрел на него несколько потрясенно, но отказываться не стал. Запах крови действительно сводил с ума…
Лоррен надкусил сердце, как персик, и высосал из него остатки крови, как сок из спелого плода. Все вампиры и Филипп, в том числе, смотрели на него с жадностью.
– Черт, не говорите никому, что я это делал… – проговорил принц и поспешно слизнул кровь со своих пальцев, пока еще она не успела впитаться, – М-м, действительно вкусно, – пробормотал он, – И необычно… И… Ладно, не важно.
Облизнув губы, он обернулся к Тиалону.
– Ну что, мы спасли мир?
– Спасли, – ответил Тиалон, – Теперь нужно только закрыть ту дверь, которую Леаван уже открыл.
– Ты это сможешь?
– Смогу. У меня его кольца.
– А после мы устроим славную охоту на фоморов! – улыбнулся Филипп.
Когда они вышли из пещеры, цверги обрушили своды. Теперь никто не сможет попасть к вратам… Ну, разумеется, кроме самих цвергов или тех, кого им вздумалось бы туда провести.
Тело Леавана осталось в пещере, погребенное под сотнями тонн земли. Не самая худшая могила, если разобраться…
7.
Пробиться к вратам в катакомбах оказалось не так сложно, как можно было опасаться. Должно быть, потому что большинство фоморов, которым хотелось пройти в этот мир, уже сделали это и теперь разбрелись по проходам и тоннелям, затаились в трубах и коллекторах, дожидаясь темноты, чтобы нападать и питаться.
Впрочем, многие из них оставались и у врат. Не с целью защищать их – они не чувствовали угрозы от обитателей этого мира, просто чем ближе к ним они находились, тем были сильнее, тем лучше чувствовали себя.
И рядом с вратами они были наиболее опасны. Поэтому те, кто отправлялся в качестве эскорта сидхэ, намеревавшегося закрыть врата, не особенно рассчитывали выжить. Вампиры, оборотни, люди, – на сей раз, они были почти одинаково уязвимы…
За прошедшие после Самайна полтора месяца, крысы успели изучить повадки тварей, заполонивших их владения, они знали, где те предпочитают охотиться, где им приятнее всего таиться, они даже научились чувствовать их приближение, каким-то своим особенным крысиным чутьем. Благодаря им удалось дойти до врат почти без потерь.
Сражаться с фоморами представлялось занятием бесполезным, учитывая, что за все это время не удалось убить ни одного из них. Единственно возможным было отвлекать их внимание, на том и был выстроен план.
К счастью, закрыть врата оказалось довольно просто. И главное – быстро. Все замки встали на место, как только были активированы кольца и прочитаны нужные заклинания. На то, чтобы сломать их – нужна была сила и немалая. На то, чтобы вернуть на место, оказалось достаточно простого разрешения.
Как только зияющая дыра между мирами затворилась, тут же произошло чудо. Фоморы утратили свою сверхъестественную силу и скорость. Их стало легче ранить. А когда одного из них удалось убить, это настолько вдохновило сражающихся, что они перебили всех тварей, что оказались в области досягаемости, прежде чем покинуть катакомбы. Хотя это и не входило в список задач нынешней ночи.
Завершив свою миссию, Тиалон больше не вернулся в дом вампиров. Он вышел из катакомб вместе со всеми, а потом, не говоря никому ни слова, отправился к реке и прыгнул в воду с парапета. К счастью – хотя бы не с моста, как самоубийца. Иначе кто-нибудь из прохожих, наверняка, кинулся бы его спасать, и дело точно не обошлось бы без утопленников.
А на следующую ночь, убедившись, что все закончилось благополучно, распрощалась и Теодолинда. Было видно, как ей хотелось произнести перед уходом что-нибудь патетическое, но она удержалась, ограничившись обещанием в должной мере осветить перед Советом совершенный принцем Парижа подвиг во имя всего сущего.
Филипп сильно сомневался, что в Совете его подвиг оценят так, как хотелось бы. Ну, если хотя бы палача не пришлют – уже хорошо…
С отбытием прорицательницы дом, наконец, перестал походить на гостиницу, и Филиппу хотелось надеяться, что больше ему не придется селить у себя никого постороннего. Хотя бы в ближайшее время.
И вообще будет славно, если дом перестанет походить на проходной двор, куда, каждый, кому вздумается, может явиться без приглашения, наговорить его хозяину каких-нибудь гадостей, ставя его в безвыходное положение, и заставить делать то, что ему не хочется.
Проблемы не кончатся никогда. Но пусть это хотя бы будут какие-нибудь локальные проблемы… Как, например, наемные убийцы, которые затаились где-то в Нантере или где-то там еще, и теперь снова захотят Филиппа прикончить.
И до этого, кстати, никому нет дела!
Он спас мир, и какая теперь разница, что с ним будет дальше? Выкручивайся сам, как можешь… А вот как? Как же заставить ублюдков отказаться от контракта? Устроить на них охоту – это слишком хлопотно и малоэффективно. Мало ли за ними охотились? Все безрезультатно… Наверное, проще отправить кого-нибудь в Канаду, найти эту чокнутую баронессу – как ее там? – и убить. Не будет заказчика, не будет и оплаты, не будет смысла исполнять обязательства… Впрочем, может быть, у «Темных охотников» имеется какой-нибудь кодекс чести на такой случай. Или у чертовой баронессы найдутся душеприказчики, которые примут из ее мертвых рук знамя праведной мести. Кто их там знает…
Думать об этом не хотелось совершенно.
8.
Ванная комната была наполнена экзотическими ароматами тиаре, манго и ванили. Сегодня Филиппу хотелось полного релакса, а эти сладкие чужеземные запахи всегда вызывали у него фантазии о далеких райских островах, где он будет один… Ну, или, может быть, не один, а в окружении тонких, гибких, смуглокожих, пахнущих кокосовым маслом, услужливых и сладострастных юношей с горячей и сладкой кровью. И главное – никаких обязанностей, никаких просителей, никаких угроз, только звездная ночь над островом, благоустроенное бунгало, белый пляж, безбрежный океан… И из тропического леса доносятся ароматы цветов и фруктов, крики птиц и писк ночных зверьков, ставших жертвами местных хищников. Но никаких других вампиров на этом острове нет… И можно временно не чувствовать тяжесть короны на голове… В общем, Филипп приказал ароматизировать воду в джакузи экзотической смесью, и сейчас она приобрела оттенок молочного опала.
Принц сбросил халат, шагнул на верхнюю ступеньку, готовясь погрузиться в пузырьки и блаженную негу…
И вдруг из джакузи вырвался гейзер, окативший его с ног до головы!
Ослепленный потоком воды, Филипп мгновенно сконцентрировался, готовый к удару – убегать или защищаться? – мышцы напряжены, клыки выпущены, глаза горят красным… И в таком виде – голый, мокрый, похожий на монстра, он предстал перед Вивианой, Владычицей Озера, которая выпрыгнула из его джакузи и устроилась на бортике, по-девчоночьи хихикая: прелестная, тоненькая, в мокром серебристом платье, со свисающими с волос кувшинками.
Филипп едва удержал рвущиеся с языка проклятия.
– Госпожа!.. Я не ожидал… Иначе… э-э-э… подготовил бы вам более подобающую встречу, – прошепелявил он. Клыки мешали говорить внятно, а из-за испуга он не сразу смог их убрать: нормальная реакция вампирского организма.
Суетиться в поисках халата он не стал. В конце концов, она сама пришла. И вряд ли за свои много тысячелетий она не видела голых мужчин… Наверняка видела. И даже голых вампиров.
– Я хотела встретиться с тобой, о Король, – мелодично пропела Вивиана. – Я могла бы прислать за тобой кого-то из малых фэйри… Или явиться тебе во сне и призвать тебя в лес святой Женевьевы… Но это слишком долго. И мне не хотелось посторонних при нашей встрече. Ибо я должна вознаградить тебя, о Король. Вознаградить за тот подвиг, который ты совершил, и за ту жертву, которую ты принес. Эта награда – от всех нас, владык мира фэйри. И еще я лично хочу вознаградить тебя, – Вивиана сделала упор на слове «лично». – За то, что племянник мой, Тиалон, вернулся в ситхэн опечаленным и разочарованным, и не желает более смотреть на мир людей и посещать мир людей. Я могу больше не тревожиться за него… А ведь он – мой любимый племянник. Ты не мог этого знать, о Король, однако – ты сделал все, чтобы отвратить его от мира смертных. За это я тебе благодарна, – Вивиана лучезарно улыбнулась.
За время этого монолога Филипп успел вернуть себе человеческое обличье и даже придать лицу любезное выражение. Владычицы фэйри хотят вознаградить его… Как неожиданно. Интересно, что такого они могли придумать, что могло быть, по их мнению, достойной наградой ему?.. И можно ли от нее отказаться, в случае чего?.. Вряд ли…
Видя его растерянность, Вивиана продолжала.
– Тот дар, который я должна вручить тебе от имени владык мира фэйри, не требует уединения, ибо о нем знают все, и мы много дней спорили о том, каков этот дар должен быть, чтобы в полной мере выразить нашу благодарность. Но дар, который ты получишь лично от меня, я бы хотела вручить без свидетелей.
Вивиана сделалась серьезной и торжественной, и даже поднялась с бортика джакузи, приняв величественную позу.
– Король Филипп, ты победил страшного врага в великом противостоянии! Владыки мира фэйри решили одарить тебя так щедро, как не одаривали еще ни одного вампира! Подойди ко мне, король!
Филипп подошел. Хотя больше ему хотелось удрать.
Вивиана протянула к нему руку, и вдруг оказалось, что на ладони у нее лежит маленький, изящный, оправленный в золото и покрытый тончайшей резьбой рог.
Филипп несколько мгновений смотрел на него удивленно, потом осторожно взял – не повредить бы хрупкую вещицу! – и вдруг в его руках рог вырос и сделался огромным и тяжелым. Размерами он едва ли не превышал рог Боромира из «Властелина Колец»…
Черт.
Опять «Властелин Колец»!
– Этот рог призывает армии Запада? – флегматично произнес Филипп. Пошутить – самый лучший способ скрыть смятение.
– Ты знал?! – удивилась Вивиана.
Теперь уже удивился и Филипп, но признаваться в своем неведении было поздно.
– Я слышал что-то такое…
– Этот рог призывает всех усопших воителей западного мира. Они услышат и вернутся, и вступят в бой под твоим знаменем. Но протрубить в него можно лишь раз: в миг величайшей опасности для мира…
Супер… Они что, решили, что он теперь будет кидаться спасать мир при каждом удобном случае?!
– Леди Вивиана, – проговорил он, – Меня регулярно пытаются убить. Я не уверен, что сейчас являюсь тем самым человеком, которому следует доверить рог… поднимающий всех мертвецов Европы.
– Его у тебя нельзя отнять или украсть. А в случае твоей смерти он сразу вернется на Авалон, – утешила Вивиана.
Филипп криво усмехнулся. Но благодарить не стал.
– Что до моего дара тебе, о Король… Ты сам вправе выбрать, что просить у меня. Но учти: я не могу вернуть мертвых. Это не в моих силах.
Филипп задумался. Разрешение пожелать что-то самому – это действительно ценный дар. Было бы глупо им не воспользоваться, и еще более глупо было бы воспользоваться им неправильно. Фэйри, конечно, запросто извратят его слова и любое желание превратят в проклятие, если только захотят. Но может быть, у Вивианы нет такого намерения? Может быть, она действительно счастлива, что он нанес ее племяннику такую сильную моральную травму, что тот теперь будет сидеть дома и не станет лезть в неприятности?
– Мне бы хотелось какую-то защиту… – сказал Филипп, – Чтобы меня в ближайшее время, а лучше не только в ближайшее, а как-нибудь подольше, – много лет! – не смогли убить… Какую-то невидимую броню, о которую разобьется любое оружие, включая атомную бомбу.
Вивиана на мгновение задумалась, а потом расцвела радостной улыбкой. Присела, опустила руку в воду, быстро задвигала пальцами, разметывая в стороны брызги, и Филиппу показалось, что вместо капель воды с ее пальцев слетают лепестки цветов… Потом Вивиана брызнула ему в лицо.
– Все. Это даже лучше, чем невидимая броня. Отныне тебе не страшно никакое оружие в этом мире. Ибо любое оружие, которое обратят против тебя, будет превращаться в цветы. Но в мире фэйри ты по-прежнему уязвим, помни это.
Филиппу показалось, что он неправильно понял ее.
– В цветы?! – переспросил он.
– Да, в цветы. В разные. Нежные, прекрасные и ароматные. Если тебе на грудь упал цветок – знай, что в тебя пустили стрелу. Если тебе на голову обрушился букет – значит, кто-то подкрался сзади с топором.
– Я – вампир. Ко мне нельзя подкрасться сзади. Но я счастлив, что ты одарила меня… этим… этим чудесным свойством.
– Тогда прощай!
Вивиана прыгнула в джакузи, снова взметнув фонтан воды.
Стерев с лица воду, Филипп подумал, что ему повезло: шутница Вивиана могла сделать так, что оружие, направленное на него, превращалось бы в рыбок. Серебристых, резвых, скользких рыбок… Получить по голове каким-нибудь палтусом или осетром было бы не в пример неприятнее, нежели цветком.
Он с сожалением посмотрела на воду в ванной. Она остыла. И вообще… вряд ли теперь купание доставит ему удовольствие.
Филипп оделся и отправился искать Лоррена.
Ему хотелось рассказать ему о полученных дарах. И главное – испытать один из них на деле… Тот, который несмотря на всю несуразность своего воплощения, был на самом деле весьма ценным.
Но Лоррена отчего-то более потряс другой дар – помпезный и бессмысленный.
– Армии Запада? – переспросил он, с уважением глядя на рог в руке принца, – Вы говорите, стоит в него протрубить и поднимутся все воины, погибшие на территории Европы за тысячу лет? Потрясающе… Интересно, это будут только христиане? Или мавры тоже? А язычники? Древние римляне? Кельты? Германцы? И в каком виде они предстанут?! От большинства даже костей уже не осталось… Как это будет выглядеть?
– Комично, я думаю. Или трагично. Трагикомично. Я не собираюсь трубить в этот рог, Лоррен. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
– Я понимаю. Просто любопытно, как это может быть реализовано…
– Никак. В том-то и дело. Такова суровая правда жизни, – за спасение мира можно получить только обещание, что в следующий раз тебя обяжут делать это снова. Зато злодейства порой приносят реальную пользу…
– Это вы об умении превращать оружие в цветы? – хмыкнул Лоррен, – Леди Вивиана не иначе была когда-то вдохновительницей хиппи. Или они были ее вдохновителями… Что бы такое нам превратить в цветок? Хотите, чтобы я проткнул вас шпагой?
– Шпагу жаль… Возьми нож. Какой-нибудь обычный кухонный нож.
Они пришли в кухню, где в это время никого не было, и Лоррен выбрал нож для разделки мяса, похожий на оружие маньяка.
– Бить по-настоящему?
– Давай. Даже если ты меня порежешь, я от этого не умру.
Лоррен замахнулся и где-то на полпути к животу Филиппа нож вдруг – раз! – и превратился в какую-то ромашку с длинными белыми лепестками.
– Твою мать… – выдохнул Лоррен, удивленно взирая на цветок, – В самом деле, сработало!
Филипп рассмеялся.
– Ну что ж, похоже, мы решили проблему наемных убийц! Как полагаешь?
– Наверное… Но надо бы попробовать убить вас разными способами, пулей, осиновым колышком, что там еще?..
– Попробуем. Как ты думаешь, когда «Темные охотники» откажутся от контракта на меня, им можно будет поручить эту баронессу из Канады? Не помню ее имя… Или придется нанимать кого-то другого? По ее вине погиб Жак. Она должна умереть.
