Текст книги "Архипелаги (СИ)"

Автор книги: Елена Варна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Эва подняла голову от чашки с киселем.

– О! Да, самое время! Папа точно уже вернулся с пародрома. Мне неудобно, что я отнимаю столько твоего времени. Я очень тебе благодарна, не представляю, что делала бы дальше без помощи.

– У меня на сегодня планов не было. Так, хотел дособирать сустав, но он никуда не денется: я уже неделю им не занимаюсь, и день ничего не изменит. Пошли.

Они поднялись на четвертый уровень, дошли до двери, гравировка на которой гласила «Телефония». Красивая девушка со строгой прической приняла у Мора тридцать лидов и предупредила:

– Три минуты, потом я вас прерву.

Эва одна прошла в кабинку. Но, стоя снаружи, он слышал все ее фразы.

– Здравствуйте, Хлоя, это Эва. Почему у вас такой странный голос? Вы сказали об этом папе? Странно. А он звонил? И Даффи тоже? И Герта? И Дэн? А Кассида? Это очень странно. Всем вам нужно принять порошок против простуды, ложка на стакан теплой воды и лечь. Откройте… что? Что значит погром? А вы его спросили? На моей Детрии?! Нет, я не знаю. Я даже не знала, что он в городе. Я? Я в Стене, и не могу отсюда выйти. Долго рассказывать. Хенри и конь где-то в Оссенском округе… Хлоя? Хлоя? – Эва выскочила, схватила его за руку. – Можешь попросить соединить меня снова? Дома творится что-то странное.

Мор достал из кармана еще тридцатку и протянул в окно телефонистки.

– Хлоя, вам плохо? Да, разъединили. Нет, не могу, Стена закрыта. Не знаю. Хлоя, послушайте внимательно! Поднимитесь в мой кабинет, достаньте из бюро серую коробку. Там порошки от простуды, антипирин, и средства от кишечной колики, на пакете написано «При спазмах, каждые четыре часа». Кассиде дайте две пилюли. Да. Две. Водой. Нет, можете не запивать, если тошнит. О, скорее бы папа приехал! Передайте ему, где я. Скажите, что со мной все в порядке, я в гостях у Брайсов. Да, он их знает. Нет, они в Стене, не в городе, я же вам только что… Хлоя? Хлоя? – она выглянула из-за дверцы кабинки. – Девушка, соедините нас снова, прошу.

– Там не отвечают, – раздраженно ответила ей телефонистка. – Не отвечают, но вас слышат.

Эва повесила микрофон и динамик на крючки и вышла к Мору. Огромные темные глаза ее прищурились, брови сошлись, лоб расчертила морщинка.

– У меня такое дурное предчувствие, – она потерла двумя пальцами переносицу. – Дома все чем-то отравились. Хлоя, наша экономка, кажется только что лишилась чувств. Папа еще не вернулся. Заезжал брат…

Мор подставил Эве локоть и вывел ее наружу. Телефонистки, как он слышал от сестер, жуткие сплетницы, а эта и вовсе не вызывала симпатии.

– Карл устроил в папином кабинете погром, – продолжила Эва уже в дверях. – Хлоя говорит: все вещи на полу, разбито зеркало. И он пытался вскрыть папин сейф. И постоянно кашлял. А уходя он ударил Герту, которая обратилась к нему с вопросом. Мор, ты можешь уговорить отца как-то выпустить меня? Мне нужно домой. Срочно.

Он остановился и задумался. Самое время рассказать ей о причине ночного визита доктора Эллусеа. Это ее не успокоит, конечно. Зато успокоит его: не рассказывая Эве правды Мор чувствовал себя лжецом. Если она будет знать об опасности, то может оставит попытки рвануть в город?

Да, наверное, нужно рассказать сейчас, а не когда она, не приведи Творец, заболеет. Раз уж эпидемия начинается… Но точно не в коридоре четвертого яруса.

– Пойдем, – он увлек Эву к лестнице.

В молчании они вернулись назад в его тесную полутемную квартиру. Мор молча предложил Эве стул, сам сел напротив.

– Господин Эллусеа приезжал ночью, чтобы обсудить с моим отцом чрезвычайное происшествие на водонапорной станции. Кто-то вылил в цистерны гремучую смесь микроорганизмов и вирусов, похищенную из университетской лаборатории. Стену тут же переключили на резервное снабжение из скважины. Такой функции для Стэнвенфа не предусмотрено. Поэтому скоро начнется эпидемия. Стена в наших секторах закрыта из-за этого. Никто не выпустит тебя. Даже мой отец. И особенно мой отец.

Он заметил, как Эва сжала кулаки и поджала нижнюю губу.

13. Виктор

Тори не мог взять в толк, почему уже ко второму заезду пародром опустел почти наполовину. После третьего сошел с дистанции его главный конкурент – Саймон Треж и несколько гонщиков «мелкой лиги». Так они окрестили ребят, которые никогда не занимали призовых мест. Очевидно, их выпускали на трассу для создания массовки, потому что в последнем сезоне призовые места делили между собой только три человека, одни и те же из раза в раз. Да и куда «Детриям», даже улучшенным, состязаться с навороченными «Хаденсами» индивидуального заказа?

– Что слышно? Проблемы? – спросил Прохвост у заправщика, мусоля незажженную сигару.

До четвертого заезда оставалось еще десять минут.

– Да, и какие-то сурьезные, господин Дименс. Ажно медицинские кареты за воротами дрома дежурют. Тут паре ваших коллег заплохело, и зрители жалуются, что их потравили…

– Уважаемые дамы и господа, – неожиданно пронеслось над головой, рупоры на соседнем столбе завибрировали. – Мы приносим свои глубочайшие извинения, но вынуждены объявить о досрочном прекращении Больших Осенних Гонок по причинам чрезвычайной важности. Победители объявлены не будут. Расходы зрителей первого и второго класса покроет страховая компания «Свиддериа и Свиддериа». Комитет по Паровому автоспорту будет рад видеть вас вновь в следующем сезоне. Уважаемые господа и дамы…

Речь зазвучала по второму кругу, словно ее записали на барабан фонографа. Заправщик как ни в чем не бывало вытащил из заливной горловины «Хаденса» воронку, закрыл свою канистру и собрался учесать прочь.

– Я не понял, – возмутился Тори.

– Усе. Нет заездов – нет заправки. Так мастер сказал. Просто я когда шел, еще было не точно. А вона – прикрыли гонки, – рабочий развернулся и направился к технической будке.

Не будь он на публичном автодроме – в нос бы дал за такую наглость. Но за избиение персонала можно попасть в лапы патти. А для местной публики он – Виктор-быстрее-ветра, а не Тори Прохвост. Для господина Эллусеа, для Эвы… которая даже не пришла.

Он завел «Хаденс» и неспешно покатил мимо быстро пустеющих трибун к круглой башенке из металла и стекла. Этажи ее представляли собой комфортные комнаты с панорамным видом на всю трассу, и предназначались для владельцев и спонсоров гоночных команд.

Господин Эллусеа ведь подкинет ему деньжат, несмотря на недоразумение с гонками? Да, ну, не может не подкинуть! Он всегда платил сразу, и, быть честным, порой больше, чем обещал. Он же, вроде как, взял на себя ответственность за Тори, когда предложил ему вылезти из грязи. И в память о дружбе с отцом, конечно.

А иначе придется забрать в гараже упаковку люминола. Хоть Миту должок вернуть. У своих, конечно, негоже таскать, но и обещания нарушать – грех.

Тори толкнул крутящуюся дверь, не спеша поднялся на третий этаж и никого там не нашел. На центральном крутящемся кресле лежал скомканный носовой платок. Тори напрягся. Неужто и господин Эллусеа занемог? Плохи дела, но иной причины, которая бы объясняла его отсутствие, в голову не приходило.

Прохвост спустился, заглянул в холл. Там было пусто. Над колченогими диванами и низкими столиками еще плавал дымный шлейф. На полу валялся выпуск экстренной газеты. Тори поднял листок с пола. «Стэнвенфская молния» сообщала, что в городе разразилась вспышка неведомой острой болезни. Госпиталь не справлялся с потоком пациентов. Аптеки пустели. Но жителей, как всегда, просили сохранять спокойствие.

Тори замер и постарался понять, не ощущает ли он какого-нибудь недомогания. Но – нет, чувствовал он себя вполне бодрым, даже не вымотался за три заезда. Ну, значит его страшная болезнь обошла стороной. А может газетчики просто раздувают. С ними такое часто. Им за это платят.

Он прихватил со столика забытый кем-то серебряный портсигар, сунул его в карман и вышел на улицу.

А не поехать ли к Эллусеа домой? Поинтересоваться здоровьем господина Бенджамена, настроением Эвы. Напроситься на ужин. А заодно и получить причитающиеся ему деньжата.

– Ищете своего патрона, Дименс? – окликнул его Шайе, один из гонщиков «мелкой лиги».

– Вроде того, – ответил Тори. – Ищу.

– Тогда у меня плохие новости, брат. Арестовали его, – бросил Шайе и плюхнулся в припаркованный рядом паромобиль.

– В смысле? – у Тори пробежал по спине холодок. – За что?

Но Шайе ничего на это не ответил. Вряд ли он даже услышал удивленный возглас Тори. Его красная «Детрия шесть», рыча, покатила прочь.

Прохвост поскреб кадык. Новых планов в голову не пришло. Надо ж выяснить, что за каша варится. Может Шайе ошибся? Может, за господином Эллусеа прислали из госпиталя, вот он все бросил и в сопровождении патрульного кортежа поспешил спасать Стэнвенф? В такое верилось куда больше, чем в арест столь уважаемого и влиятельного человека.

«Хаденс» он должен был отогнать в гараж сразу после награждения победителей. Но в этот раз оно не состоится, а тащиться пешком от гаража до особняка Тори не хотел. Ладно, с него не убудет, если господин Бенджамен выразит ему неодобрение в любой форме. Отходит-то патрон быстро. А после ужина можно будет и отогнать паромобиль на Паровозную, и, поскольку в кармане заведутся лиды, укатить оттуда на дилижаторе.

Он ехал по городу не спеша. Остались позади низкие дома Окраины, окруженные небольшими садиками. Тори взял ближе к центру, прокатился вокруг Торговой площади, замедлил ход, следуя вдоль высоченного здания Пассажа. Полюбовался своим отражением в витринах. Две юные девицы, совершающие неспешную прогулку, показывали одна другой на его автомобиль и секретничали друг другу на ушко, попеременно поднимаясь на цыпочки. Тори посигналил им и улыбнулся во все тридцать два. Девицы зарделись и захихикали. Он нажал на педаль – «Хаденс» взревел, рванулся вперед – девицы превратились в точки в зеркале заднего вида.

Затем Тори свернул на Генеральскую аллею, с нее – на Садовый бульвар. Прохожих, несмотря на прекрасную погоду, он видел очень редко. Дважды пришлось уступать дорогу медицинскому паромобилю, который издалека протяжно гудел и моргал прожекторной фарой. Садовый бульвар уперся в Университетскую улицу, и Прохвост забрал в сторону Стены. В этой части крупные универмаги сменились частными лавками. Каждая из них занимала меньше места, чем комната в приличном доме. Многие уже закрылись: витрины зарешечены, табло, которыми покупателей заманивали на акции, скидки и «все по три лида» – убраны. А вроде и не поздно еще…

Словно подтверждая его мысль с башни Адагра донесся глухой часовой бой. Тори насчитал шесть ударов. Чтобы увеличить свои шансы на ужин у Эллусеа, он решил занять себя чем-то до половины восьмого. Если он придет, когда патрон с дочерью присядут за стол, правила хорошего тона обяжут их пригласить гостя.

Развернув «Хаденс» на узкой Университетской улице, он едва не раздавил жирного серого кота. Плохая примета… Если бы раздавил, но он успел лихо взять тротуар и объехал тварь.

14. Эва

Эва сжала кулаки. И глаза закрыла. Сейчас она заставит…

Нет! Во-первых, Мор ничего не решает. Если брать кого-то под контроль, то – самого мэра. Во-вторых, она же пообещала папе, что больше никогда не станет пользоваться даром, если ее жизнь не окажется под угрозой.

– Мор, мне очень нужно. Может, есть какой-то способ? Рабочий, которого я встретила на нижних ярусах, сказал, что еще не все тоннели перекрыты. Пожалуйста, если ты знаешь…

– Эва, ты меня слышишь? Там началась эпидемия. Ты заболеешь и умрешь. И никому не поможешь. Зачем?

– Я не заболею, я врач, дочь врача, привита всеми доступными вакцинами и знаю, как работают лекарства. И я могу помочь людям, иначе зачем я учусь? Но главное, – голос ее предательски дрогнул. – Я боюсь за папу.

– Мне кажется, – ответил Мор. – У него побольше опыта, и раз он просил не пускать тебя в город, значит считал, что справится сам.

– Кто-то должен оказать помощь нашим слугам и нашей гостье! – она не собиралась сдавать позиции, тем более, что плохое предчувствие усиливалось с каждой минутой. – Если началась эпидемия, то папа в госпитале. Но моим домашним сейчас так необходим врач! Хлоя, кажется, потеряла сознание. И что-то странное натворил мой брат. Мор, скажи честно, ты знаешь способ попасть наружу? Просто отведи меня к выходу и никому не говори, что мы встречались. Иначе я пойду сама, найду тот технический полустанок, где сошла с поезда, и попробую выбраться по путям!

Она вскочила со стула.

– Ты с ума сошла, – покачал головой Мор. – То есть моя совесть тебя не беспокоит?

Он не давал прямого ответа на вопрос. Он что-то знал. Как же его убедить? Или все-таки заставить?

– Ладно, – голос его звучал мрачно, брови нахмурились, он поднялся. – Способ есть. Самое ужасное, что он односторонний. То есть мы выйдем, но попасть назад уже не сможем. Я не знаю, зачем я в это ввязываюсь, но совершенно не желаю, чтобы ты выполняла свою угрозу. Под Стеной сотни километров тоннелей, часть из которых не используется вообще со времен Тихой войны.

– Спасибо, – ответила Эва, и больше подходящих слов не нашла.

Мор отодвинул в сторону металлическую панель, за которой обнаружились длинные полки. На полках царил хаос из коробок, одежды, обуви, постельных принадлежностей и книг. Живи Эва в такой тесноте и прибирайся сама – ее шкаф выглядел бы не лучше.

– Ну, госпожа-доктор, давайте посмотрим, что нам может пригодиться, – сказал Мор, в раздумье оглядывая вещи. – Та-ак…

Он достал из коробки металлическую флягу, две пары рабочих перчаток, маску-респиратор:

– Где-то была вторая…

– Мы что будем в таком виде ходить по городу? Нам придется много объясняться с патрульными, – заметила Эва.

Она подняла маску и взвесила в руке: тяжелая. Два газовых фильтра по бокам. Но от вирусов не спасет. Хотя, конечно, любая защита неплоха.

– Нет, мы постараемся не встречать патрульных вовсе. Но нам предстоит лезть через канализацию, а там от запаха дурнеет даже бывалым чистильщикам.

– Уговорил, – выдохнула Эва. – И мы, конечно, попадем прямо под мой дом?

– Да, конечно, вылезем в ванной! – хмыкнул Мор. – Знал бы я еще схемы этих стоков… Но нет – мне известно, как добраться на слив в Западный канал. Оттуда пешком пойдем. Разрешение у меня бессрочное, привилегированное, не волнуйся.

– От Деревяшки нам придется пройти полгорода. Или ты имеешь в виду начало канала?

– Эва, – Мор вытянул за резинки вторую маску, повернулся и протянул ей. – Я Стэнвенф видел в основном сверху, со Стены. Ты хотела попасть наружу – мы попадем наружу. А там я положусь на твое знание города.

– Я, кстати, живу рядом со Стеной. Ее видно из окон библиотеки и гостевых комнат. Когда мы переехали в Стэнвенф, земли для строительства в центре уже не осталось. Для папы было важно находиться как можно ближе к госпиталю, я хотела видеть с балкона океан. Мой брат Карл настаивал на приличном особняке в старинном стиле, и чтобы непременно – в Речном пригороде. Двумя голосами против одного мы поселились недалеко от центра, но у Стены. И балкон с видом на океан я получила.

– Я уже понял, что ты своего добиваешься очень усердно, – Мор отвернулся, сгреб с полки какие-то пакетики и сунул в один из карманов сумки.

Эва не стала отвечать на его выпад. Если Мор намекал на шантаж, то желание пойти по железнодорожным путям вовсе им не являлось. Она бы пошла. Потому что очень любила отца. И никого у нее не было в мире ближе.

Хотя венси ведь был недалек от истины: она владеет даром, благодаря которому может добиться чего угодно. От любого неодаренного – мистри не способны влиять друг на дружку. Цена, правда, достаточно высока. По сведениям Ордена, меньше всего от использования своих способностей страдали Мастера вероятностей – предсказатели. При хорошем владении техниками успокоения, они полностью контролировали видения, вызывая их только по необходимости. А хуже всего приходилось Мастерам искажений. Если часто нарушаешь архитектуру пространства – она начинает разрушать тебя в ответ.

Мастеров манипуляции – контролеров разума – Орден почти не изучал. Такие мистри рождались редко, только в трех семьях, и рано или поздно кто-то из них занимал пост правителя Союза, как Эвина тетя Вирджиния, например. Как Жеарин Вельцгоф с Западного Архипелага, которая будет править после нее.

Перед уходом Мор закинул свой ключ в почтовый ящик.

– Ты думаешь, что не вернешься? – удивилась она.

– Я думаю, что придет моя сестра Молли и накормит Шлака. Она знает, где я оставляю ключ. Пошли.

Когда они начали спуск по узкой темной винтовой лестнице, Мор достал из сумки люминоловый стержень и разломал его. Тусклый голубой свет отразился от влажных стен.

– Я полагала, что вы стараетесь бороться с сыростью. Иначе здесь все проржавеет насквозь.

– Мы стараемся. Но Стена не была рассчитана на постоянное проживание в ней огромного количества людей. Вентиляция заводов работает шикарно, с другими секциями дела обстоят скверно. Интересно, куда вы нас переселите, если эта коробка и впрямь износится и начнет обрушаться?

– Не «мы». Я против… – Эва поняла, что дежурные фразы прозвучат фальшиво. Нужно сказать, как она думает. – Точнее, я очень сочувствую вам, я читала историю, и ситуация кажется мне ужасной. Но меня-то никто не спрашивает, понимаешь. Да, мой отец очень богат и влиятелен, да, мы в родстве с нынешней правительницей. Но никто из нашей семьи не лезет в политику. Мы можем… усочувствоваться. Но сделать способны немногое. Недавно я сбила паромобилем девушку. Венси. И знаешь, какой вопрос задал мне патрульный? «Не повредила ли она вашу машину?» Все, что мне пришло в голову – это сунуть ему денег, чтобы он ее не арестовывал. Ее, не меня! Так что я понимаю твою обиду. Девушку я увезла к себе домой. Ее осмотрел папа, к счастью, ничего серьезного, кроме перелома руки. Она сейчас гостит у нас. И, кажется, тоже больна.

– Достойно, – пробубнил Мор. – Нет, я знаю, что твой отец делает все возможное. Было некрасиво с моей стороны так ставить вопрос.

Эва замерла в конце лестницы, которая обрывалась в полутора метрах от пола. Мор уже спрыгнул. Он сунул люминоловый осветитель в петлю на куртке и выставил вперед руки:

– Я поймаю, если что.

Ей не требовалась помощь, разве что свет, чтобы видеть, куда приземляться. Все ее кони достигали не менее двух метров в холке. Эва улыбнулась. И спрыгнула, чтобы позволить себя поймать.

Немного успокаивала мысль, что в городе она окажется не одна. И что бы там не творилось дома – кто-то будет рядом. И не позволит ей паниковать.

Дальше они какое-то время шли молча. Мор помогал Эве перелезать через груды мусора и металлолома. Поросший проволочным лишайником люк привел их в стоки.

Тоннели здесь состояли из бетонных колец, по которым, булькая, текла в каналы вонючая жижа. С одной стороны этой трубы находился сварной настил из железной сетки, по которому они с Мором осторожно продвигались вперед. Местами ноги опасно скользили: вероятно, уровень сточной жижи порой поднимался чересчур высоко.

Ужасно смердело даже через респиратор. Глаза слезились. Кожа казалась липкой от испарений. Да уж, патрульные не захотят останавливать их для проверки, на расстоянии ощутив этот аромат.

Эве не было так мерзко даже в инфекционном морге, когда вместо внутренностей из некоторых умерших изливался зловонный кисель. Черная гнилица, мелкая подвижная бактерия, попадая в кишечник, и убивала человека за несколько дней, расплавляла его ткани. От гнилицы уже два года как существовала вакцина, но люди все равно погибали. Потому что как папа не старался, обеспечить поголовную вакцинацию не получалось даже в своем городе. Бедные не посещали госпиталь, богатые не считали угрозу серьезной.

Тоннель, в который они свернули, круто пошел вниз. Жижа потекла быстрее, образуя бурлящие завихрения в местах стыка колец. А вот запах начал ослабевать. Эва ужасно боялась поскользнуться, семенила и отставала от Мора. Когда настил резко оборвался, он достал из сумки веревку, привязал ее к свае, уходившей бетон, проверил прочность. А затем спрыгнул прямо в жижу. Эва осторожно приблизилась к краю.

– К сожалению, другого пути нет, – Мор попятился, держась за веревку, сделал пару шагов и замер, ожидая ее.

Она прикрыла глаза и несколько раз выдохнула и вдохнула. Это не помогло. Из-за запаха, наверное. Ну, если другого – нет… Эва очутилась по щиколотку в нечистотах. К счастью, сапоги не промокли. Стравливая веревку, она попятилась следом за Мором.

Несколько раз появлялось ощущение, что она вот-вот соскользнет, и смердящий поток унесет ее прямиком в канал. Успокоилась Эва только стоя на набережной. Над ней извергался водопад нечистот.

Судя по всему, Мор привел их на самый край города за портом.