Текст книги "Архипелаги (СИ)"

Автор книги: Елена Варна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

31. Эва

Беседа напрочь отбила Эве аппетит. Она лениво теребила ножку болотной курицы, запеченную в яблоках. Мортимер занимался тем же блюдом, вероятно потому, что его положено было есть руками.

Смочив соусом очередной кусок, она отправила его в рот. Предложение Вилриджа несправедливо. А давно ли она видела справедливого политика? Кажется, никогда. Кажется, она никогда и не придавала значения справедливости политики. Ее все это мало касалось. План губернатора хорош уже тем, что он существует. Плохо что йенцы не готовы ничем пожертвовать.

Венси немного и нужно: свободы и уважения. Господин Вилридж же не считает, что люди убегут из Стены, едва им только позволят? Кто-то уйдет, вроде Касси. Но кому-то идти просто некуда. Стена для многих – дом. Вот Мор, например, давно мог уйти. И никуда не шел. У него в Стене родные люди. Он там вырос. У большинства венси дела обстоят так же. Эва не раз обсуждала этот вопрос со своим отцом, и во мнении они совпадали. Папа, если бы ты только слышал сегодняшний разговор!

Эва подняла глаза к потолку. Жаль, звезд на нем не было. Согласно одной квенийской легенде, души тех, кто умер до срока и не завершил предначертанных задач, становятся на время звездами. А когда звезды падают, души снова рождаются, чтобы продолжить путь. Папа многого не успел…

– Эва, вы бледнее покойника. Вам плохо? – поинтересовался губернатор.

– Мне грустно. Это вам смешно. То, что вы предлагаете мне сделать, как раз подтверждает, что правление одаренных – опасно. Я хочу договориться с венси другим путем.

– Грустно! – господин Вилридж скривился. – Хорошо еще, что вы не плачете от сострадания. Каким другим путем? Думаете, венси желают видеть на своих и без того тесных ярусах толпу наших горожан? Нет. И все, что мы им предложим – это лишь обещания. Сейчас у них есть крепость, а у нас – провиант, какой-никакой воздушный флот, и некоторое количество лояльных патрульных подразделений. Сделка выгодна для обеих сторон. Закончится война, победим Гаррета – посмотрим, как венси себя проявят.

– А наши горожане согласны будут пойти в Стену? Не проще ли им нас переловить и сдать генералу? Толпа – сила.

– Об убеждении простых людей придется позаботиться вашим уважаемым губернаторам. Большинство из них отличные ораторы, и умеют красиво морочить голову. К тому же наши патрульные Гаррета пока не поддержали.

– Давайте дадим венси свободу. Отменим «Закон об изоляции». Тогда, я полагаю, они нас впустят.

– Вы серьезно, Эва? – господин Вилридж не донес до рта кусок рыбы и поморщился, словно учуял дурной запах. – Отменим закон, распустим охрану Стены – венси просто выйдут, захватят наши суда и дирижабли, и отправятся на запад, к Вельцгофам, где им всегда рады. Мы же останемся с пустой Стеной, которую не умеем ни обслуживать, ни ремонтировать.

– Такой ли у нас огромный флот, чтобы увезти на запад целый народ? И так ли хорошо венси умеют «захватывать»?

– Давайте только проверять этого не будем, хорошо? У них назревала революция.

Эва положила на тарелку куриную ножку, подняла с колен салфетку и вытерла руки.

– Я согласна с тем, что мы не можем просто сидеть и ждать, когда генерал Гаррет начнет заливать нас огнем с воздуха. Я была в Стэнвенфе, когда его жгли. И мне до сих пор снится увиденное. Я согласна и с тем, что объединиться с венси – самая лучшая идея на данный момент. Мне в голову ничего не приходит вообще.

Она сделала паузу и посмотрела на Мора, но тот лишь отрицательно помотал головой.

– Но я не согласна использовать дар. По нескольким причинам, одна из которых – я с трудом держу измерения выше шестого больше десяти минут. Другая – мои обещания, в том числе и папе. Есть третья, но какая разница, когда достаточно первых двух? Я подумаю над тем, что могу сделать для севера, господин Вилридж. А сейчас я, с вашего позволения, пойду прилягу. Мне действительно нехорошо, – она отпила глоток вина, промокнула губы, бросила салфетку на стол и поднялась.

Мор тоже встал:

– Мне нечего добавить, господин губернатор. Вы ждали от меня глупостей – так я их уже все произнес. С вашего позволения.

Вилридж кивнул и продолжил прерванную трапезу.

В коридоре второго этажа на их пути открылась дверь. Из-за нее показалась миловидная головка. Ребенка? Нет, черты лица выдавали зрелую женщину. Золотистые волосы были уложены в аккуратный пучок под сеткой, пухлые губы подкрашены. Только ростом она едва доходила Эве до груди. Карлица поманила их с Мором в комнату.

– Госпожа Эва, господин Мортимер, – прошептала она, оглядываясь по сторонам. – зайдите, у меня к вам важный разговор. Быстрее, быстрее.

Эва приняла ее приглашение. Мор тоже зашел, и карлица прикрыла дверь. Они очутились в библиотеке. Шкафы от пола до потока занимали книги, стол был тоже заставлен стопками увесистых томов.

– Позвольте представиться – Дебора Корриа. Я секретарь госпожи Евегении Вилридж. И член Ордена Дара. Мы хотим вам помочь, точнее – нам всем помочь.

Дочь губернатора еще в детстве после тяжелой болезни потеряла способность говорить и слышать. Тогда Орден прислал девушке помощницу – созвучную. Эта одаренная, читающая мысли, много лет устанавливала с Евгенией связь, потому что обычные мистри не могли взаимодействовать с себе подобными. Созвучие являлось неким экспериментом Ордена, очевидно, успешным, раз Дебора все еще жила в доме Вилриджей и называла себя секретарем.

– В чем помочь? – спросила Эва.

– В заключении договора с венси. Я слышала все, что было сказано в столовой. Да-да, подслушивала за дверью. И я согласна, что дело не из легких. Проблема не только в ваших способностях, госпожа Эва, да и вообще – не в них. Те, кто не попадал под контроль, не знают, ни как он работает, ни какие у него последствия. Мы же не хотим восстания венси, которое начнется прямо в зале заседаний, как только вы отпустите сознание десяти людей сразу? Не хотим! – сама себе ответила карлица. – А оно начнется, верно, господин Мортимер? Когда вы понимаете, что подверглись воздействию…

– Вас словно бьют шпалой по голове, – вставил Мор. – Да и во время выполнения приказов мистри человек понимает, что его ломают.

– М-м-м, вы пережили это на собственном опыте! – закивала карлица. – Как любопытно. Я бы с вами об этом пообщалась, но позже, позже. Вы правы. И не будем забывать, что у мэров есть личная охрана. И многие патрульные отряды в Стене быстрее выполнят приказ мэров, чем наш. Это плохо закончится.

– Надеюсь, оно и не начнется, – мрачно сказал Мор.

– Нет, мы тоже на это надеемся. Поэтому у нас есть план. Я, собственно, совершенно согласна, что два с лишним века в заточении за грехи отцов – да и отцов ли? – это перебор. Закон давно пора отменить. И мы приложим все усилия, так? – Дебора посмотрела на Эву.

– Я хочу это сделать. Очень. Но десять губернаторов, для которых я – всего лишь малолетняя самозванка, вряд ли согласятся. Ни возраст, ни опыт, ни положение в общении с ними мне не помогут, скорее – наоборот.

Карлица продолжила. Говорила она скороговоркой, и теребила уголок лежащей на столе книги.

– А мы не будем спрашивать их согласия. Господин Вилридж сказал – любыми средствами. И мы попробуем эти «любые средства», даже если он не одобрит! К делу. В конюшне в глубине сада Хенри оседлал вашего, госпожа Эва, коня. Вечером, когда все в доме уснут, мы с вами пойдем и подчиним патрульных у задних ворот. Я научу вас, как использовать свои способности…м-м-м… помягче. Господин Мортимер получит назад свой жетон и уедет в Стену. Он попробует рассказать все, что слышал, отцу. Примерно в таком ключе: никто не будет брать мэров под контроль. Мы просим – именно просим – у них помощи. Мы, то есть вы, отменяете «Закон об изоляции». По окончанию войны мы будем всячески способствовать построению на севере свободного многонационального общества. И только на таких условиях станем в дальнейшем разговаривать с другими архипелагами. Будь то госпожа Жеарин, которая травит наших посыльных, будь то ханша, которая, я уверена, нас только поддержит. Править севером будете вы, госпожа Эва, и кто-то из венси – уж они сами решат, кто это будет. Согласны?

Карлица обошла стол и залезла на кресло, отодвинула стопку книг, чтобы видеть Эву с Мором.

– Ваш план неплох, но в нем есть огромная дыра, – заявил Мор. – Я не умею ездить верхом. Так что до Стены придется тащиться пешком. Ничего, думаю, к утру дойду. Если меня не перехватят по дороге патрульные господина Норди.

– О-о, об этом я не подумала, – Дебора постучала пальцами по столу. – Плохо, очень плохо.

– Я отвезу Мора в Стену. И вернусь, – сказала Эва. – Мне бы только какую-то более подходящую одежду…

– У, это не проблема. Я наслышана, что вы неплохая наездница. Жаль, тем же похвастаться не могу, иначе бы ни за что не согласилась отпускать вас в ночь. Но, видимо, выхода нет. Должна поверить вам, госпожа Эва, на слово, что вы и впрямь вернетесь, а не останетесь в покамест безопасной Стене.

– Мне жаль людей. Я не хочу брать на совесть сожженные генералом города, госпожа Дебора, – Эва повернулась к Мору. – Поэтому я вернусь. Ты согласен?

– Я не вижу выбора, – сказал Мор. – И тоже не желаю лишних смертей. Особенно среди венси.

– Я знала, что мы договоримся, – подытожила карлица. – Не желаете скрасить остаток дня чтением? Госпожа Евгения собирает просто восхитительную библиотеку. Мортимер, вам могу предложить «Альтернативную анатомию» мастера Иора. А вот книги по ораторскому искусству – Эва, возьмите, вам же готовить речь для собрания. Ведите себя с губернатором естественно. Перечьте ему, но потом соглашайтесь, только нехотя. Печальтесь и переживайте, не забудьте повинится в побеге вашего друга. Скажите, как есть: вы не любите, когда угрожают дорогим вашему сердцу людям, – Дебора приложила руку к груди и закатила глаза. – Господин Вилридж покричит, что-нибудь сломает, но потом остынет. А, и зайдите к нам с Евгенией на вечерний чай. Примерим несколько старых амазонок. Вы ниже госпожи, но выше меня, и очень стройны. Впрочем, у нас остались и старые платья. И, – карлица посмотрела Эве на ноги. – Сапоги. Плащ с капюшоном. Перчатки. Ну, все. Жду вас.

32. Ян

Ян сидел на перевернутом ящике на самом краю стоянки, сразу за фургоном бутафорщика. Темнело, из окрестных полей тянуло сыростью и прелой травой. Вокруг него стояли друзья: Джораш, Илин, Дин.

– Дин, ты уверен, что все правильно понял? Что они собираются жечь дома? Ладно, с губернатором и его людьми все понятно. Йенские мистри – не наши. Мы можем свернуть стоянку и уйти прямо сейчас, – сказал Илин и достал кисет.

– Это будет только отсрочкой, – ответил ему Ян. – К чему мы вернемся следующей весной? К городам, которые наводнят охотники. Мы даже шатер не поставим, как всех вырежут. Нас кормят представления, сидеть в долине мы не сможем.

– Ну, может йенские власти справятся сами? Сбросят самозванца. Квени не вмешиваются, ты же помнишь – это закон, – ответил Джораш.

– А если нет? – продолжал Ян. – Если нет – то Шептунья права. Это гибель нашего народа.

– Ян прав, – сказал Дин, и забрал у Илина самокрутку. – Всем известно, что одаренных среди квени еще больше, чем среди йенской аристократии. Нас уничтожат. Мы уже не можем убегать, как во времена империи. У нас теперь только сухопутные корабли.

– Что решил гэлад Авейр? – спросил Джораш.

– Они ждут. Не сворачивают шатры. И ждут они, что действовать станем мы. Среди них сплошь – женщины и дети, и почти все они – одаренные.

– Ладно, Ян, мы с тобой, – выдохнул Илин. – Гулять так гулять.

Остальные кивнули.

Ночь уже разлила по небу чернильную синь, щедро усыпанную веснушками мерцающих звезд. Вчетвером члены гэлада Виллен въехали на городские окраины. Горящие фонари попадались им редко. Люди – еще реже. Лица квени скрывали глубокие капюшоны, надвинутые до самых глаз. Невысокие мощные лошади их шли почти в ногу. Все двигались молча. Ян ехал последним.

Центральная гостиница с чистыми и опрятными комнатами находилась в центре, недалеко от вокзала и казарм патрульного корпуса, и отличалась нескромными ценами. Однако предприимчивые люди держали в разных районах заведения для менее прихотливых путников. Там бедным, жадным и не желающим называть настоящее имя людям предоставляли возможность переночевать на тощем соломенном матрасе среди клопов и крыс где-нибудь за кухней. В воздухе этих трактиров витал запах кислого вина, тёплого пива и дрянного виски. К одному из них под названием «Хромая Кобыла» и вел друзей Дин.

Старая вывеска поскрипывала, раскачиваясь на ветру. Кобыла, изображенная неизвестным стеномазом, точно хромала бы, реши она скакать, потому как все четыре ее ноги были разной длины. Над дверью хозяева прибили подкову, размерами мало уступающую хомуту. Оставалось только надеяться, что держится она там надежно.

Оставив лошадей у коновязи, товарищи разделились. Ян двинулся к сараю, довольно криво сколоченному из того, что послали старые боги. Сквозь прорехи стены он рассмотрел внутри телегу, накрытую брезентом. Рядом с ней сидел, привалившись к колесу, долговязый человек в потертом сером кожаном пальто и кожаной же шляпе. Ян слышал, как он мерно всхрапывает.

Илин и Дин направились в сам трактир.

Ян обошел здание: света в окнах нигде, кроме первого этажа, он не увидел.

Квени снова собрались вместе.

– В сарае один, – отчитался Ян. – Вроде спит не слишком чутко.

– Внизу в зале двое в карты рубятся. Один – точно из охотников, – сказал Дин.

– Оглушим того, что в сарае, и рванем с телегой прочь, – предложил Джораш.

– Время потребуется, чтобы запрячь. Надо бы потише…

– Так вчетвером же, лошади-то рядом стоят, – ответил Илин.

Джораш прокрался за угол сарая, и, встав лицом к доскам, забормотал под нос проклятья в адрес собственного ремня и жидкого пива. Ян наблюдал за происходящим через щель с другой стороны. Долговязый сторож телеги вскочил, достал револьвер. Медленно приоткрыв створку, он высунул голову, послушал, как звучно отливает за углом незваный гость. Ян подал друзьям знак.

Охотник вышел, сплюнул, убрал револьвер и зло процедил:

– Шёл бы ты отсюда, мужик!

Илин подскочил сзади и врезал долговязому по голове увесистым поленом. Друзья утащили обмякшее тело внутрь сарая. Револьвер охотника перекочевал к Джорашу. Ян снял с мужчины длинное серое пальто и широкополую шляпу, занес внутрь и кинул на козлы. Илин крепко связал пленника и на всякий случай заткнул ему кляпом рот, хотя тот пока не подавал признаков сознания.

Стараясь не шуметь, Джораш и Дин запрягли в телегу лошадей, закрепили постромки. Но едва Ян запрыгнул на место возницы и взял в руки вожжи, как окрестности огласил жуткий звук, похожий на кошачий визг. Его многократно усиливал рупор, вероятно, прибитый ко дну телеги. Ян хлопнул себя по лбу, помянул недобрым словом неосторожность и самонадеянность. Охранный механизм!

Двери «Хромой кобылы» едва не слетели с петель, когда наружу вывалила вооруженная до зубов четверка мужчин. Илин, который едва успел открыть ворота сарая, получил пулю в голову и упал назад, не успев даже вскрикнуть. Лошади заметались, пошли вперед. Телега со скрипом выкатилась наружу.

Ян, придерживая вожжи, одной рукой вытянул метательный нож. Джораш замер сбоку от ворот внутри, сосредоточился и поднял руку: на полу сарая начал сгущаться дым, в воздухе явственно запахло гарью и затрещало. Фокусам Джораша верили толпы народа, каждое его представление оканчивалось криками «бис». Это тоже выходило недурным…

Охотники помедлили у трактира, а после с руганью рванули к сараю.

– Телегу не упусти!

– Стреляй по ворам!

Ян метнул в самого резвого нож. Мужик успел выстрелить из карабина не целясь и схватился за живот. Заряд дроби попал в круп одной из лошадок, запряженных в телегу. Она рванула вперед, и вторая пошла за ней.

Резкая боль пронзила руку Яна. В ответ раздались выстрелы Джораша, а от трактира послышались крики:

– Патру-у-уль! Гра-бют!

Один из стрелков оказался жертвой устремившихся вперёд животных, которые свалили его на землю и прошлись по телу копытами. Еще двое охотников бросились следом за похищенным имуществом. Ян обернулся и увидел, как Джораш и Дин бегут к коновязи. Друзья уже добрались до своих лошадей, когда из трактира выскочил мужчина с карабином и еще несколько полуодетых гостей заведения с оружием в руках. Конь Дина вдруг неистово заржал и заметался. Джораш поднял руку и людей у дверей накрыло струями дождя. Это позволило квени выиграть несколько секунд. Что случилось дальше, Ян уже не смог разглядеть.

Пешие преследователи отстали, Он направил телегу на выезд из города. Боль в плече и мысли о погибшем друге пришли к нему одновременно. Погони не было. Он свернул с широкого тракта на узкую дорожку, уходящую вглубь рощи. Раненая лошадь нервно всхрапывала и трясла головой. У Яна дрожали руки.

Полчаса спустя в условленное для встречи место место прискакали Джораш и Дин. Они вели под уздцы серую в яблоках лошадь Яна. Телегу следовало перепрячь.

Ян сбросил брезент и осмотрел странную конструкцию. Имперская стракт-машина. Огромные катушки проволоки увитые проводами. Под катушками находился ящик с прорезями, из которых торчали рычаги. На отдельном основании рядом стояла темная металлическая рамка, внутри которой помещалась другая, чуть меньшего размера.

У длинного деревянного дома с вывеской «Почтовая контора и Телеграф» волновалась толпа решительно настроенных горожан. Они были вооружены кто ружьями, кто мясными тесаками, а некоторые – вилами, и даже лопатами. С окрестных улиц подтягивались на площадь все новые и новые люди. Патрульных видно не было. Либо губернатор что-то задумал, либо охотники подкупили важную шишку в корпусе. Это уже ничего не меняло, отступать Ян не собирался.

Он подъехал к ступеням здания, остановил повозку и поправил на голове шляпу, которая постоянно сползала на глаза. Наспех перевязанная рука ныла. Дина и Джораша Ян отправил назад на стоянку. Хватит его одного, и сбежать с площади будет легче. Он отвязал от бортика свою серую кобылу и залез в телегу.

Толпа загудела, заколыхалась, кто-то закричал:

– Поехали, достанем их!

Ян вытащил из-под своего места рупор, приложил ко рту:

– Горожане!

Шум немного стих.

– Добрые простые люди! Вы многое терпели от мистри?

– Еще бы! – донеслось из первых рядов.

– Губернатор вконец нас обокрал!

– Хватит терпеть мистри у власти! – гаркнул юноша с лопатой.

– Идём! – гулом пронеслось по толпе. – Идём за губернатором! Очистим город! Новый Союз! Новый Союз!

– Хорошо. Я расскажу вам, что будет дальше, после того, как город будет сдан, и мы пойдём! – последние слова его прозвучали довольно зловеще.

Гул улегся, многие замерли в ожидании. Ян стянул с машины брезент, бросил на землю.

– А будет вот что, – продолжал Ян. Он изо всех сил боролся с внутренней дрожью, хотя голос ее и не выдавал. – Генерал Гаррет пришлет сюда своих людей. Только на этот раз ловить они будут не богатых аристократов, а вас самих. Ваших родных, друзей и близких!

Толпа в недоумении загудела.

– Что он говорит…

– Как так нас?!..

– А это вообще кто?

– Губернатор поднимает налоги не оттого, что он – мистри, а оттого, что он может. Владелец фабрики не дает вам выходных не из-за своего дара, а из-за жадности. Но люди, которые привезли сюда стракт-машину, не хотят облегчить вам жизнь. Они хотят лишь установить новую власть. Вы просто поменяете одних господ на других. И неважно, кто будет править: мистри, военные, фабриканты – но это будете не вы. Сожгите эту машину. Разойдитесь по домам, пока не поздно…

– Что за дерьмо! – мужчина с ножом запрыгнул на телегу с другой стороны и пошел на Яна. – Ты нам что мозги полощешь, гад?

Ян начал отступать за машину. Горожанин дернул за рычаг, потом за второй. Рамки завертелись. Кто-то в толпе истошно завизжал. Женщина, стоявшая у телеги, рухнула, схватилась за голову и начала биться в припадке. Ян выбросил рупор на ступени телеграфной конторы и прыгнул на свою лошадь.

– Мистри есть и среди вас…

Последние слова его потонули в грохоте копыт. Из переулков на площадь вылетели отряды патрульных. Загремели выстрелы.

33. Кассида

Внутри фургона царил полумрак. Под потолком висели пучки сухих трав, источая пряные ароматы. Вдоль стен мерцали, повиснув над полками, холодные голубые огоньки. Платье хозяйки вардо стекало в пол мутной рекой расплавленного серебра. Квени сидела прямо на полу у небольшой круглой печи, огонь в которой тоже был призрачно холодным. На подносе перед женщиной в беспорядке валялись карты.

Она разглядывала Касси и перебирала в руках бусы. Чет-чет-чет. Бусины щелкали в ее пальцах. Множество тонких серых кос шевелилось на голых плечах женщины, словно клубок змей. Глаза ее казались бездонными черными пропастями. От глаз сеткой разбегались морщинки.

Квени провела рукой над подносом – карты с хлопком исчезли, оставив после себя облачко светящейся пыли.

Касси поежилась. Жуть какая.

– Проходи и присаживайся, девушка из Стены, – ласково произнесла женщина. – Я не кусаюсь, я такая же земная, как и ты. Меня зовут Лина. Хочешь вина?

– Н-нет. Я – Кассида Флеминг.

Она сделала пару шагов вперед.

– Там слева от тебя – шнур, потяни за него, пожалуйста, и посильнее.

Касси выполнила просьбу. Сверху донесся треск. Она подняла голову: в крыше распахнулись ставни, и через стекло в фургон хлынул дневной свет.

Атмосфера тайны разрушилась. Платье на женщине оказалось серым, огоньки на стенах – кусками какой-то светящейся субстанции, которые лежали в маленьких круглых стаканах с толстым дном. Рисунок карт проступил сквозь песок на подносе.

– Бутафория, – пожала плечами квени. – Люди идут к гадалке за волшебством. Они не хотят знать, что дар – просто иная физика мира. И что им пользуются, как интеллектом. Ян сказал, ты хочешь освоить эту науку. Садись уже, у меня шея болит смотреть на тебя снизу.

Касси опустилась на толстый ковер, которым был застелен пол фургона.

– Я-таки почти уверена, что у меня есть дар. Вы можете узнать это точно?

– Не могу ничего увидеть в твоих вероятностях, – женщина принюхалась. – нет, ничего.

– Я не понимаю…

– Конечно, не понимаешь. Мало кто понимает. Думаешь, мистри из Ордена понимают? Им только так кажется. Чем больше о чем-то узнаешь, тем сложнее разобраться. Сколько измерений у пространства?

– Четыре, – ответила Касси. – Длина, ширина, глубина и время.

– Да, таким предстает мир неодаренного. Но на самом деле мы живем в слоеном пироге. Но даже Орден изучает только листики теста, и даже не интересуется повидлом, их скрепляющим. Твои чувства – материальны или нет?

Таки, это какая-то загадка, и у нее будет простое решение. А Касси почувствует себя дурой. Но никакого мало-мальски умного или красивого ответа она придумать не смогла, и честно сказала:

– Не знаю.

– Понятное дело, что не знаешь. Но как ты думаешь? Как тебе кажется?

– Ну, иногда мне кажется, что будь-таки моя злость ощутимой, она шипела бы, как раскаленное масло. А если я испытываю радость – таки все дела становятся легче, и постель – мягче… Чувства, может, и не материальны, но на жизнь влияют еще как!

– Значит, мы можем мерить мир чувствами?

– Какую-то его часть, – ответила Касси.

– А когда твои сны сбываются, ты считаешь, что событие в мире повторяет видение, или видение предопределяет событие? – продолжала допытываться квени.

– Я особо и не думала над этим, – призналась Касси. – Время течет в одном направлении, как луч, и если я сначала вижу что-то во сне, то есть «предвижу», должно быть – это первично.

– Время – луч, а вот то, что творится с предсказаниями, называется «вероятность». Теперь ты будешь над этим размышлять?

– Еще как много! – кивнула Касси. – До каши в голове.

– Ну, – квени махнула рукой и улыбнулась. – Голова у тебя довольно неглупая. А мир все-таки пирог. Пока мы, мистри, нашли десять слоев. Четыре ты назвала, остальные умники из Ордена обозвали надматерией, надэмоцией, надпространством, надвременем и надъестеством. Есть еще повидло: тонкие связующие сущности, суть энергии… А, все, хватит. Я хочу пойти собирать палишки. Понесешь мою корзину?

– Да, мне нечем заняться, а что такое «палишки»?

– Осенние грибы. После первых заморозков они уже сладкие. Сварим из них суп. Неужели ты такой не пробовала?

– Я всю жизнь провела в Стене. И много-таки чего не пробовала. И не видела, и не слышала. Так не хочу возвращаться обратно, – вздохнула Касси, принимая из рук квени плетеную корзину. – Возьмите меня с собой.

От корзины исходил странный, но приятный запах. Прутья ручки звучно скрипнули, когда она сжала их в кулаке.

– Часто нам приходится делать то, чего мы совсем не хотим. А потом оказывается, что по-другому вышло бы только хуже.

Лина набросила на плечи тяжелый шерстяной плащ, бросила в корзину нож. Касси с грустью посмотрела на небо, заключенное в квадратах окон. Ехать бы в этом фургоне далеко-далеко, неважно куда. Чистить бокалы из-под огоньков, сматывать травы в пучки. Но квени не хотят брать ее с собой. Зачем-таки ей снилась Валеда? Зачем снился теплый океан, который ласкал борта огромного парохода? Все было так жутко реально. Хотя квени говорит, что видения – лишь вероятности…

Под вечер, когда они вернулись с полной корзиной грибов, стоянка переменилась до неузнаваемости. Пропали ящики, стих шум. Огромный полосатый шатер устремил в небо купол. В ветвях сосен замерцали теплым светом фонарики.

Касси хотела разыскать Яна, но Джек Гасти сказал, что тот ушел в город и будет только утром. Они с Линой намыли палишки, нанизали их на нити и развесили сушиться за печью. Квени-гадалка раскатала на полу два толстых матраса, предложив Касси занять один из них.

Теплая дремотная темнота заполнила фургон. Потрескивали в печи догорающие поленья. Женщина почти сразу заснула, а Касси долго ворочалась, вслушиваясь в ее тихое мерное дыхание. Стоило закрыть глаза, как вспышками проносились перед ней ужасные сцены. Вот Эва под дождем летит домой на огромном черном скакуне, тот поскальзывается и падает, сбрасывая наездницу… В Яна стреляют, и он лежит на брусчатке узкой улочки, истекая кровью, а прохожие идут мимо и не замечают… Вот на площади люди дерутся друг с другом, кого-то насаживают на вилы… Отчаявшись уснуть, Касси поднялась, на цыпочках прокралась к двери, схватила свои ботинки и плащ, и вылезла наружу.

Дорога до города оказалась длиннее, чем она думала. На траве лежала густая холодная роса, дорогу покрывал тонкий слой липкой грязи. Впереди, на тёмных силуэтах невысоких построек кое-где блестели мелкие огоньки окон. В воздухе витал тревожный кислый запах беды. Полоса рассвета наметилась на горизонте тонкой нитью, когда она, наконец, достигла первых домов.

Двигаясь дальше, в сторону центра, Касси с удивлением обнаружила, что город не спит: по улицам куда-то упрямо и угрюмо шагали люди. Некоторые несли с собой садовый инструмент, у других за поясом торчали ножи, попадались и мужчины с ружьями. Ближе к центру люди собирались в группы.

Как ни странно, она не встретила ни одного патруля. Толпа густела. Касси и не заметила, как людской поток подхватил её, понёс по улицам, вытолкнул на площадь к «Почтовой конторе и Телеграфу».

Она нервничала всё сильнее и сильнее. Вцепилась в капюшон, чтобы не дай-таки боги его не сорвало с головы. Толпа бурлила, перемешивалась, теснила Касси вперед, к телеге, с которой выступал человек в шляпе. К горлу подступила дурнота, Касси попыталась пролезть назад, потом обернулась и узнала в говорящем Яна. Кто-то двинул ей локтем в бок, так сильно, что на глаза навернулись слезы. А потом началось безумие. Все поплыло перед глазами, капюшон слетел, и мужская рука схватила ее за волосы. Раздались выстрелы.