Текст книги "Архипелаги (СИ)"

Автор книги: Елена Варна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

10. Доменик Брайс, Стэнвенфский сектор Стены

– Убиты трое служащих Водопроводной компании. Возле резервуара обнаружены ящики с пустыми пробирками.

Утро ужаснее трудно себе представить. Доменик промокнул платком мокрый лоб.

– Водоснабжение Стены уже переключили на резервные цистерны?

– Да, господин мэр, сразу же.

– Патрульный корпус известили?

– Как только вы распорядитесь.

Мэр потер ус, шумно втянул носом воздух. Пахло карательными операциями. В честное дознание он не верил уже давно. Полетят головы, и его собственная окажется под угрозой. Нужно разобраться своими силами, как-то замять все на время. Выяснить, что было в тех пробирках.

– Не сообщать никому. Людей, которые нашли трупы, поместить в изолятор. На месте уничтожить все следы, вызвать новую смену. И чтобы даже слухов не поползло! Ясно? Позовите ко мне управляющего водонапорной станцией.

– Господин Хеллис уже ждет в переговорной.

– И подготовьте Стену к консервации.

– Будет сделано, господин Брайс.

Первый помощник вышел.

На кого положиться в расследовании – Доменик знал. Не впервой происходят беспорядки. До этого обходилось, и сейчас, авось, пронесет. Оформим как несчастные случаи.

Он опустился в кресло, достал из ящика стола трубку и начал методично ее набивать. Отложил. Подошел к стене, снял с рычага микрофон и повернул ручку индуктора. Но передумал. Лучше он пешочком пройдется до начальника охраны яруса. По дороге мысли может какие новые возникнут… Сегодня на дежурстве Тобиас, на этого малого можно положиться. Хотя доверять йенцам становилось все опаснее.

Ясное дело, кто-то устроил химическую диверсию. Странным грубым методом. Не исключено, что массовую. Вот когда станут очевидны последствия, тогда он и сообщит всему Патрульному корпусу. А если это затронет только Стену, он уж попытается обойтись своими силами.

Так, сейчас решим вопрос с управляющим Водопроводной компании. Благо, тому тоже огласка не нужна. Потому что его упекут за решетку вперед самого Доменика. И повесят первым, если что. Пусть придумает легенду для родственников убитых. И для тех, кого придется пока подержать взаперти. Сколько их там? Человек шесть, наверное.

Стефану бы уши надрать. Не приведи Творец – он замешан. С этой его гнилой идеей о мятеже. Не время сейчас для подвигов. Стена всегда бродила на сахаре идей о свободе и равенстве. Отовсюду ими несло. Доменик и сам принял когда-то участие в восстании. Неудачном, разумеется. И вот сколько уже труб прокатано с тех пор? А память еще свежа. И сочувствие к мятежникам живо. Погубит его когда-нибудь сентиментальность. Но венси нужна надежда – это он понимал.

Доменик прикладывал много сил, качая политическую лодку: пытаясь снизить налоги, добиваясь лучших цен на продовольствие, поддерживая мастеров. Он вел свою войну каждый день, с шести утра до поздней ночи. Вот только от радикальных методов отошел. А мятежники порой, сводили на нет все его усилия.

Придушить бы эту змею! Да как? Там его старший сын. Гений, любимец, кровь от крови, плод его первой любви. Эх. Только оставлять Стефану сектор после себя нельзя. И Максимиллиан не справится. Про Мортимера даже речи быть не может: раздолбай раздолбаем. Может еще одумается. Но вон как уже ославился, к девятнадцати-то годкам: из Конструкторского бюро по энергетике с позором вылетел, из дома ушел. Живет на нижних ярусах, Стену ремонтирует. Модельки механических крыс собирает. А ведь светлая голова, и руки из правильного места. Светлая голова, но пустая. Разбалован донельзя, а все почему? Старшая сестра его воспитывала. И лишний раз подзатыльника не давала.

Доменик снова снял микрофон с рычага. Попросил соединить с Мэг: наказал ей послать за Стефаном. Пусть в глаза говорит, что он тут ни при чем! И пробирки пусть проверяет, выясняет, что в них было. Он же химик, как-никак.

Разговор с управляющим Водопроводной компании вышел короткий: оба все прекрасно понимали. Оба прошли через мясорубку карательных операций четверть века тому назад тому назад, когда участвовали в восстании. Которое, конечно, привело лишь к «закручиванию кранов», которые Стену питали. Но скажи им тогда старшие, что их борьба только все ухудшит – поверили бы они? О, нет, горячие были головы!

Не то, что теперь. Теперь не хотелось терять с трудом полученное разрешение на лишние пол процента Монитского газа. Стена с годами ветшает, а зимы становятся все суровее. Вопрос отопления двух Стэнвенфских секторов стоил Доменику новой седины в усах. Надолго ли хватит сил? Еще страшнее, когда не знаешь, кто тебя сменит. Некому пока.

Мэр выдохнул «войдите» в ответ на стук, втянул дым и снова выдохнул, пустив в потолок серое кольцо.

– Уф, папа, – поморщилась Мэг и помахала ладошкой перед собственным носом. – Ужасно накурено. Стефан не появлялся дома со вчерашнего вечера. Я сходила к нему в лабораторию: там, не поверишь, жуткий погром. Что стряслось?

Доменик почувствовал, как у него задергался левый глаз. Давно подобного не случалось. Не с сыном, конечно.

– Очень дурные новости. Присядь, Мэг. Кто-то проник в Водонапорную станцию сектора. Убил рабочих. Вылил в водопровод… что-то. Пока не знаю, что.

– Ох! – рот Мэг округлился. – Ты подозреваешь Стефа? А патрульные дознаватели?

– Мы не ставим их в известность. Пока – нет. Попробуем разобраться своими силами. Найди Молли и Милисент, спуститесь в лабораторию и наведите там порядок. Только постарайся удовлетворить любопытство сестер, ничего им не сообщив о происшествии с водопроводом, хорошо?

– Папа, – Мэг прикрыла рукой рот. – Это же незаконно. А вдруг…

Она осеклась. Кивнула. У его дочери уже морщинки в углах глаз и губ. А она еще совсем малышка.

– Хорошо. Мы все сделаем. Но я не верю, что Стеф виноват.

– Сейчас не до законности, девочка моя. Может, нас так пытаются подставить. Возьми этот ящик, – мэр указал на коробку на полу. – Отнеси Ольду Гойсу. Пусть срочно проведет анализ содержимого. Только осторожно: сама не открывай, и его предупреди. Скажи, что мы помним про Бюро по разработке концепций. И что у нас состоялись неудачные эксперименты. Ольд поймет. Повтори.

– Срочный анализ. Бюро по разработке концепций. Неудачные эксперименты.

Она ушла. Доменик отложил потухшую трубку и уронил голову на подставленные ладони. Что же ты, Стефан, натворил?

Ольд пришел поздно вечером, но Доменик не спал. Никто не спал. Мэг что-то шила на кухне, шуршали книжные страницы в комнате Максимиллиана. Шепот Молли и Миллисент долетал из-за двери их общей спальни.

– Там полно всяческой органики, – сказал химик. – А так же солей. И примеси крови. И даже жиров. Что-то мне подсказывает: в пробирках находились бактериальные среды. А в средах кто-то жил. Больше ничего предположить не могу. Из известных ядов обнаружил столбнячный токсин и кишечный. И костную кислоту. Чем смог, Доменик, чем смог…

Он ушел. Мэр потянулся к телефону.

Если Гойс прав, то помочь им сможет ученый медик. И он знал одного. Даже, можно сказать, поддерживал с ним весьма дружеские отношения. Насколько такие были возможны между богатым йенским аристократом и простым мэром венси.

Станция связала его с особняком Эллусеа. Заспанная горничная, зевая в микрофон, долго отказывалась будить господина, пока мэр не вышел из себя и не пригрозил ей увольнением. Она, кажется, только фыркнула в ответ, но через некоторое время из динамика раздался знакомый голос.

– Бенджамен у аппарата. Чем могу помочь, Доменик? Уже полночь, а завтра – Большие Гонки.

– Беда, Бен, – тяжело выдохнул мэр. – И срочно нужно встретиться. Такая беда, что и Бюро концепций привлекли.

И старик Эллусеа все понял. На другом конце провода несколько секунд висела напряженная тишина. А потом динамик выплюнул:

– Скоро буду.

Через полчаса Бен Эллусеа поставил на пол небольшой кожаный саквояж и уселся в предложенное кресло. Изящные руки в белых перчатках обхватили железные подлокотники.

– Прости, что вытащил тебя из кровати, накануне важного события. Но я не преувеличивал. Кто-то устроил диверсию на водонапорной станции. Вылил в распределительные цистерны… не знаю даже, что. Мои химики сказали – в пробирках определенно была органика. Какие-то среды для бактерий. Я решил, что это по твоей части.

Эллусеа кивнул:

– Тогда, боюсь, в беде не только ты. Прошлой ночью люди в патрульной форме вломились в мою лабораторию в госпитале. Вскрыли термический сейф и забрали оттуда все образцы.

– Образцы, прости, чего?

– Бактерий. Вирионов. Микроскопических грибов. Там были и условно-заразные штаммы. И даже инактивированные. То есть вовсе не заразные. Мы используем их для вакцин, – задумчиво протянул Бен. – Но были и смертельные. Концентрации при растворении в воде, конечно, невелики. Особенно в проточной, в таком объеме… Но эти незримые глазу животные плодятся с неслыханной скоростью, попадая в благоприятные среды. И передаются в популяции – то есть среди людей – буквально по воздуху. С любым чиханием, кашлем, даже с потом. С фекалиями, с грудным молоком…

– И что нам теперь делать? Есть какие-то средства? Вакцины? Лекарства?

Бен уронил голову, уставился на свои брюки, но тут же помотал ею и встрепенулся.

– Ты веришь в Судьбу? Или в бога Творца, Доменик?

– Предлагаешь помолиться, что ли?

– Примерно это. В сейфе я хранил еще кое-что с Гармода. И если против известных мне болезней я могу подобрать средство, то… как ты сам понимаешь, – Эллусеа развел руки в стороны, потом наклонился и поднял на колени свой саквояж. Щелкнули замки. – Чего не знаю, того не лечу. Я сразу почувствовал, что твой звонок как-то связан с тем, что у меня произошло. Вот.

Он извлекал из нутра своей сумки и выставлял на стол флаконы, выкладывал порошки и пилюли. Доменик молча наблюдал, как росла куча пакетов, свертков, пузырьков. В завершение Бен достал круглую блестящую металлическую коробку.

– Там шприцы, – пояснил он, встретившись с Домеником взглядом. – Я могу привить тебя и твоих детей прямо сейчас, от некоторых заболеваний это даст им больше шансов. И конечно я оставлю вам это все. Внутри инструкции, при каких симптомах принимать и в какой дозе. Не волнуйся, я никому не скажу, что случилось. Но у меня будет просьба.

– Ты, – фыркнул мэр, дунув на ус. – Ты действительно полагаешь, что содержимое твоего сейфа… Что начнется эпидемия?

– Да. Возможно даже пандемия. Но мы ничего не можем поделать с этим, Доменик. Разве что взять ноги в руки и бежать из города. Пока сами еще здоровы. Хотя это уже не точно: инкубационный период некоторых болезней может долго проходить без симптомов. Только мне удрать не позволит совесть. И клятва врача. А тебе – закон. И ответственность. Но еще можно спасти кое-кого.

– Кого? – Доменик поднялся, уперся кулаками в стол и наклонился вперед. – Кого?

– Тех, кто уехал из Стэнвенфа до происшествия. Закрой сектора. Никого не пускай. Никого не выпускай. Моя дочь сейчас в Ганфе, и вернется завтра, утренним поездом. Сделай так, чтобы она не попала в город.

11. Эва

Они должны были вот-вот прибыть. Проводник уже стучал к Эве в купе, сообщил, что все идет по расписанию. Она дала юноше пять лидов и отправила с поручением в грузовой вагон, где ее новый конь взволнованно фыркал и копал ногой солому под присмотром Хенри. Ах, какой конь: серый в яблоках ганфский красавец. Как же Эве хотелось вместо пародрома прямо на вокзале оседлать его и умчаться в поля! День так и манил прочь из города! Солнце ласково трогало щеку. Золотые и багряные листья носил легкий южный ветер. Облака в высоком прозрачном небе походили на паутинки. Лететь галопом и ни о чем не думать!

Поезд зашел в тоннель под Стену. Красота за окном сменилась полумраком, запахло дымом. Затем состав задрожал. Шипение пара нарастало, окна заволокло дымкой. Они встали.

Эва взглянула на часы: была четверть одиннадцатого. Все-таки опаздывают. В напряженном ожидании Эва приоткрыла дверь купе. В вагоне висела тяжелая тишина, снаружи продолжал доноситься звук спускаемого пара. Ужасно, когда ты едешь в первом классе одна. Но Ганф – такой край мира. Делать там нечего, и никому туда не нужно. Оттуда, конечно, тоже…

– Юноша! – тихо позвала Эва, а потом, не услышав ответа повторила чуть громче. – Проводник! Юноша! Где вы?

Но он, вероятно, еще не вернулся из грузового вагона. Кровь прилила к вискам. Неприятное ощущение. Вот уж Эва никогда не думала, что может страдать клаустрофобией! Она вышла в коридор, миновала пару пустующих купе, добралась до двери. Состав, наконец, тронулся и медленно пополз вперед. Очень медленно. Эва снова достала часы: десять двадцать. Ужас!

Поезд опять встал. Проводник все не возвращался. Вагон стоял у темной платформы. За мелкой сеткой мерцали крошечные светильники, судя по свету – масляные. Безобразие! Почему никто не хочет извиниться перед ней и сообщить о причинах задержки. Эва открыла дверь и вышла из вагона. Вдалеке у паровоза стоял рабочий и о чем-то жестикулировал машинисту. Слов было не разобрать. Громко гудели вытяжные шахты, убирая дым и пар. Из окна соседнего вагона второго класса высунулась голова мальчика.

– Что там? – громким шепотом спросил он у Эвы.

– Сама не знаю, – она пожала плечами и направилась в конец поезда.

Конь и Хенри в последнем прицепленном вагоне. И проводник, наверное, там же. Платформа была неровной, словно наспех сваренной из железных плит, между которыми зияли широкие щели. Эва миновала следующий вагон – грузовой, потом еще один. У него тоже не оказалось окон. За ними был прицеплен синий – почтовый. Тут перрон закончился глухой стеной. Последнему вагону не хватило длины платформы – он остался в тоннеле.

Когда Эва развернулась, чтобы пойти назад, паровоз издал отрывистый гудок, спустил пар и тронулся с места.

– Стойте, – негромко произнесла она, замешкалась, а после поспешила догонять пассажирский вагон

Состав продолжал набирать ход. Пара стало больше, к нему примешался дым.

– Эй, стойте! – на этот раз крикнула Эва.

Нога ее провалилась ниже уровня платформы. Вытянув вперед руки, Эва рухнула ничком. Когда она смогла освободить сапог из щели и поднялась, последний желтый вагон состава уже нырял под свод тоннеля. Лодыжка заныла. Где-то хлопнула металлическая дверь.

Эва покачала головой. Не успела выпутаться из одной истории – попадает в следующую. Зачем она вылезла из вагона? Куда пошла?

А! Ерунда! Чего ей бояться? Это Стэнвенфский сектор Стены. Просто какой-то служебный полустанок, где машинист получал инструкции. Сейчас дым и пар утянет прочь, она найдет работника Железнодорожной компании. Тот пожурит ее и проводит на вокзал.

Но когда пар улетучился, Эва обнаружила, что осталась на перроне одна. В тоннеле что-то тихо поскрипывало, заставляя тревожно сжиматься желудок. Она осмотрела свою саднящую коленку: брюки не порвались. Эва надела этот костюм для верховой езды впервые – ну, вот он и прошел испытание на прочность! Теперь можно падать в нем с лошади. Да, только лошадь ее уехала в желтом вагоне. Она одернула замшевую курточку, нашла взглядом единственную дверь и решительно направилась к ней. Полутемная лестница, которая скрывалась за сеткой, вывела Эву наверх, в длинный коридор. Рабочий в голубой униформе катил по нему тележку с газовыми баллонами. Баллоны стукались друг о дружку боками и глухо звенели. Эва бросилась следом.

– Постойте, пожалуйста! Остановитесь! Простите, мне нужна помощь.

Венси обернулся, с удивлением оглядел ее и спросил:

– Как вы здесь очутились, юная госпожа?

– Поезд остановился в тоннеле, и я вышла поинтересоваться причиной. А он уехал без меня. Нелепо, правда? – Эва улыбнулась. – Вы не проводите меня на вокзал? В вагоне остались мои вещи.

– Вокзал закрыт. Сектор закрыт. Поезда идут транзитом на Оссен и Ганф, – венси отвернулся и собрался продолжить путь.

Эва едва сдержалась, чтобы не спросить, почему он так невежлив. Вместо этого она зашагала рядом.

– Как закрыт? Что значит – закрыт?

– Форменно вот так и закрыт. Двери все на замках. Законсервирован. Как вся Стена в пределах округа, кроме нескольких тоннелей, но и те заблокируют к вечеру, – в голосе рабочего звучала усталость.

– Этого не может быть! – вырвалось у нее.

– Не может – так не может. Я вам покажу путь на жилые ярусы. Мне не верите – там у патти своих йенских спросите.

– Простите. Я не хотела вас обидеть. Я просто удивилась, – оправдывалась Эва, стараясь не отставать от мужчины, который катил свою тележку дальше по коридору. – И как мне попасть в город?

– Никак, – буркнул рабочий, замедлил шаг. – Сказал же вам: закрыт сектор. Вон в углу лестница, по ней три пролета наверх, затем по коридору направо до конца. Выйдете аккурат на торговый ярус.

– Огромное спасибо! – сказала она удаляющейся спине.

Место, куда Эва попала, преодолев лестницу и коридор, оказалось неожиданно любопытным.

Свеху, с тонких, изогнутых дугой перекладин спускались затейливые светильники. Словно большие банки обмотали проволокой и на ней же подвесили. Стены украшала затейливая гравировка. Окна – если это были окна – прикрывали кованые ставни и резные металлические панно. Эва шла, задрав голову вверх, пока не натолкнулась на кованную скамейку. Сиденье ее тоже было металлическим. Жестко же…

Витрины лавок светились изнутри не хуже, чем в Центральном Городском Универмаге. В них стояли манекены, сваренные из железных прутьев. Простые платья и пальто неброских расцветок отстали от моды как минимум на три сезона. Турнюры уже год, как не носят… И банты со шляп исчезли.

Шаги гуляли эхом под высоченным потолком. Собственно, этот ярус можно было назвать, по мнению Эвы, двухэтажным.

То тут, то там в узких желобах вверх стремились лестницы с коваными перилами. Ей встретился и привычный автомат по продаже газет, вот только издание, которое он предлагал приобрести, было местным: «Вестник Стэнвенфского сектора». В центре площадки, которой окончился широкий коридор, возвышалась необычная статуя. Изготовленная из металлических брусков и прутьев, она изображала странного зверя – не то ящерицу, не то птицу.

Кажется, это чудовище из фольклора квени называлось драконом. Оно похищало людей и золото, а храбрые герои ходили добывать кто его глаз, кто зуб, кто шип с хвоста. Если задуманное удавалось, человек получал дар. Забавно, конечно, но всем же известно: дар – это врожденная особенность. Понятно, что квени не знали генетику, но наследование признаков, таких, как форма носа или губ, цвет волос или глаз не могли не замечать.

Венси и квени – вот уж полные противоположности! Свободный народ начинал кочевать с одного конца архипелага на другой ранней весной, а заканчивал – поздней осенью. Жили квени чаще всего цирковыми представлениями, азартными играми, немного приторговывали ювелирными и кожаными изделиями. А если верить слухам, то у бродячих артистов и лавочников всегда водились изменяющие сознание вещества, разнообразные яды и необычное оружие. Квенийские сумки одно время вошли в моду, и каждая девушка в Стэнвенфе носила расшитый бисером узелок. Эва тоже купила такой. Но потом подарила дочери кухарки.

Люди, которые попадались на пути, бросали на Эву заинтересованные взгляды. Одна дама даже обернулась. Да уж, йенец в Стене – если он не в патрульной форме – большая редкость. Но знай она раньше, как тут необычно – попросила бы папу устроить ей экскурсию.

Папа! Он ведь ждет ее на гонках. Эва достала из кармана часы: одиннадцать! Заезды уже начались… Ох, и что Хенри будет делать с конем, когда их высадят в Оссене?.. Нет, это какое-то недоразумение.

Она поискала глазами патрульных, но привычных мундиров не заметила. Эва развернулась, прошла по коридору в другую сторону, поднялась на галерею. Потом свернула в боковой проход, поднялась по лестнице. И поняла, что не выберется из этого места никогда.

Ярус с лавками сменился однообразными коридорами с пронумерованными комнатами. Они пересекались под прямыми углами и походили один на другой настолько, что впору было вспоминать правила выхода из лабиринта. У лестницы нашелся указатель, выведенный по трафарету светящейся краской. Вверх – четыре, вниз – три. Это, вероятно, номера ярусов.

Четвертый ярус, триста третья квартира. Откуда она это помнила? А, механик Мортимер! Эва улыбнулась, вспомнив его. «Мортмер Брайс. Просто Мор.» Почему бы не попросить просто Мора вывести ее, наконец, из Стены?

12. Мортимер

Мору казалось, что голова его заполнена электропроводкой. И он недалек от короткого замыкания. Щелкающие реле переключают мысли. В карманах хрустят пакеты с порошками и пилюлями. Сильно чешется лопатка в месте, куда доктор Эллусеа ночью сделал ему укол. Еще три пришлись в ягодицу, и пока он шел, дискомфорта не ощущал. Вот доберется до комнаты, душ примет… нет, не примет, врач же запретил. Просто завалится спать, прямо на кушетке за верстаком.

Да ну, как можно спать, когда над тобой висит угроза эпидемии?

Мор остановился на галерее над торговым ярусом и некоторое время наблюдал за происходящим внизу. Женщины деловито сновали из лавки в лавку, где обзаводились свертками, коробками, кульками и мешками. Мужчины чинно прогуливались, постукивали тростями, иногда раскланивались с женщинами. Дети бегали вокруг фонтана, порой взвизгивая и пятная друг друга. И все эти люди неплохо проводили время! Им-то никто об опасности эпидемии не рассказал!

Мор отпустил поручень ограждения и пошел дальше. На душе было смурно, словно он в чем-то виноват. Но от него, как водится, ничего не зависело, а отец знал, как следует поступать – он не раз сталкивался с чрезвычайными происшествиями. Вспомнить хотя бы пожар на вагонном заводе, который четверо суток тушили. Людей тогда даже эвакуировали в соседние сектора. От депо до водонапорки дышать было нечем, а йенцы не давали разрешения на выход. И ползли слухи, что это конец. Но обошлось: сектор не вымер, Стена не рухнула.

Обошлось, но не без жертв. Не без огромного количества жертв. Не стал бы отец консервировать Стену, не будь он уверен в серьезности их положения. Йенцам не понравится самоуправство. Если же ждать пока снаружи важные шишки подпишут разрешения – если вообще подпишут – не только Стена вымрет, но и ящерокрысы под ней.

Кстати о ящерокрысах. Ящерокрысе. Одном, которого ему принесла Молли. Он бы в жизни не завел такое существо. Но сестра умоляла. «Он мало ест. Он милый. Он может научиться командам.» Он ящерокрыс, и жрет органические отходы и ржавчину! Нет, этого он сестре тогда не сказал. А теперь нужно купить зверьку немного мяса. Молли еще не потеряла интерес и забегает после школы проведать питомца. Отец, понятное дело, запретил ей держать Шлака дома. А Мор согласился, потому что не понимал, как мелкой можно было отказать.

Он заглянул к мяснику, набрал требухи на десять лидов, и про себя не забыл – выбрал пару кусков дорогущей вырезки.

– Что, Брайс, вернулся к папе? – Мор знал мясника с детства, и понимал, что тот ерничает незлобно.

– Нет, господин Сайлс, отремонтировал гоночный «Хаденс», – усмехнулся Мор в ответ и забрал свой сверток. – Вот он сегодня займет первое место в финальном заезде – я и отмечу свой успех.

– Фффф, – торговец надул щеки и засмеялся. – Мы ж не узнаем результатов: Стена-то закрылась. И слухи всякие ходят, нехорошие, так что беги, Мор, жарь мясо и пей пиво, пока йенцы нас не начали чистить.

– Сначала им придется нашу консервную банку вскрыть, – ответил Мор с порога.

Мимо мелочной лавки с деталями к хозяйственной технике он тоже не смог пройти. Приобрел моток витого тросика, несколько шестерен для мукомолок, упаковку шплинтов, банку минерального масла, коробку мелких болтов и мешочек гаек к ним. Когда ты еще не стал великим мастером – для проектов годиться любой материал. Это Хаденс или Идо могут заказывать отлив и выточку деталей к экспериментальным моделям, а он пока потренируется с меньшими затратами.

Покупки оттягивали карманы, и Мор поспешил домой. Настроение его улучшилось, спина чесаться перестала. Он решил, что ложиться не будет: доделает макет шарнирного сустава. Осталось отшлифовать внутренние поверхности, собрать – и можно испытывать.

Он повернул за угол и столкнулся с почти нос к… макушке с девушкой. Узнал он ее сразу – эта Эва Эллусеа ростом была с его мелкую сестру. И у ее были очень выразительные глаза…

– Здравствуйте, «просто Мор»! – улыбнулась она. – Мне очень нужна ваша помощь.

Он развел руками, в одной из которых держал сверток с мясом, а в другой – пакет из мелочной лавки.

– К вашим услугам, госпожа Эллусеа. Весьма удивлен встретить вас в Стене, – он не шутил, но прозвучало двусмысленно.

– Да, вот в этом-то и загвоздка. Мне нужно попасть обратно в город, я тут заблудилась.

Она все еще улыбалась. На этот раз на ней был кремовый брючный костюм. Мор думал, йенки их только для езды на лошади и спортивных занятий надевают. Ну, в городе он никогда еще не видел взрослой женщины в брюках.

Он протянул Эве пакет с болтами и гайками. Она вопросительно посмотрела на него, но взяла.

– Вы сможете отвести меня к любому выходу? – перефразировала девушка свою просьбу, видимо полагая, что Мор ее не понимает.

А он достал ключ и шагнул к двери квартиры.

– Отвести вас к любому выходу я смогу, госпожа Эллусеа. Но в город вы не попадете. Стена закрыта на карантин, – Мор открыл замок, толкнул дверь и зашел внутрь. – Я могу поинтересоваться, как вы сюда попали?

– Можете, – Эва вошла следом. – Я ненароком вылезла из поезда на техническом полустанке. Потому что проводник бросил меня одну в вагоне. И не называйте меня «госпожой Эллусеа», пожалуйста. Мне нравится мое имя, напомню, я – Эва.

– Эва, – повторил Мор, положил мясо на комод у двери и повернул выключатель. Лампы медленно разгорелись. – Печально, но я правда не смогу вам помочь. Разве что предложу чашку чая или киселя. Или, если задержитесь, поделюсь с вами обедом.

Мор развернулся и обнаружил, что она все еще держит в руках пакет. Лицо ее теперь выражало растерянность. Он забрал свои вещи и отнес на верстак. Заметил паутину в углу кульмана и пару грязных чашек, которые примостились сбоку от механической модели руки. Да уж, неудобно, гостей он как-то не ждал…

– И это надолго? Закрытая Стена, я имею в виду…

– Пока не минует опасность – тут Мор замялся.

Отец просил не распространяться. Доктор Эллусеа знал о происшествии с водопроводом. Но делился ли он с дочерью?

– Пока мэр не решит ее открыть, – добавил он.

– Я слышала, вы – сын этого самого мэра, – сказала она, подошла к верстаку и склонилась над незавершенной моделью руки. – Значит, у вас побольше сведений.

– А вы всегда знаете, что на уме у вашего отца? – усмехнулся Мор.

– Почти, – Эва подняла на него глаза. – Вот сейчас мой отец гадает: отчего я опаздываю на гонки. Я должна была прибыть в одиннадцать. Но он и не предполагает даже, что я могла очутиться в Оссене, если бы случайно не сошла с поезда. Только я не знаю, отчего вы закрыли даже вокзал. И он не знает.

– Вы неправы. Знает, – вырвалось у Мора, он и сам не понял, как.

Брови Эвы сошлись у переносицы:

– Что вы имеете в виду?

Мор решил, что если начнет сочинять на ходу – непременно проколется на вранье. Девушка переживает. Может, стоит отвести ее в мэрию? Или к отцу, а там пусть Мэг отдувается, она всегда умела преподнести события в нужном свете. Ладно, если Эва не поймет, закатит истерику или еще чего похуже – он так и поступит.

– Господин Эллусеа ночью навещал нас. И я при этом присутствовал. В Стене произошло кое-что чрезвычайное. И поверьте, лучше бы вы уехали в Оссен. Ваш отец, вероятно, начнет переживать вечером, когда обнаружит, что Ганфский поезд туда пришел, а вас в вагоне не оказалось.

– Я смогу откуда-то позвонить ему? – спросила Эва, делая шаг назад. – И мне, в таком случае, потребуется гостиница, чтобы дождаться, пока можно будет покинуть Стену.

Мор сбросил куртку на кушетку за верстаком, закатал рукава и направился к раковине. Сковороду он замочил в тазу вчера вечером, там же на дне лежал и разделочный нож. Он собирался помыть их, когда пришел Макс и позвал его к отцу.

– Позвонить сможете, только не от меня. Сходим на телефонный пункт. С гостиницами сложнее. В секторе есть общественные комнаты, но публика там обитает грубоватая. В основном – рабочие-вахтовики. На вас жарить мясо?

Мор пошарил в ящике за печью-плитой и извлек оттуда большую золотистую луковицу.

– Да, – как-то обреченно выдохнула Эва. – Когда нет выбора – можно немного пожить рядом с рабочими. Во время экспедиции в Лод я спала в палатке. Думаю, выдержу и съемные комнаты. Там примут расписку вместо наличных? Или чек?

– Остановитесь у моего отца. Господин Эллусеа, вроде как, друг нашей семьи. Не бросать же вас в сложившейся ситуации. И моя сестра Мэг с радостью поможет вам в бытовых вопросах.

Мэг вообще всем помогает с радостью.

Удивительно, что Эва не ужаснулась перспективе соседства с рабочим людом. Он-то полагал, что дамы из йенского высшего общества высокомерны, надменны и брезгливы. Но эта девушка и знакомилась легко, и держалась с ним на равных. И спала в палатке. Несмотря на миллионы отца, шикарные наряды, Хаденс в гараже. Она явно со странностями…

– Что за происшествие в Стене – расскажете, Мор? – Эва обнаружила бокс с ящерокрысом и присела на корточки у тумбы.

– Не могу. Дал слово. Все может оказаться серьезно. Хотите покормить зверушку?

Мор ожидал, что она откажется. Шлак выглядел непривлекательно. Маленькие красные глазки, голый хвост, перепончатый воротник вокруг толстой шеи, ржавая чешуя.

– Хочу! Где его требуха и железный порошок?

– Ого, – присвистнул Мор. – Откуда такие познания в пищевых привычках ящерокрыс?

– Меня с детства интересовала разнообразная растительность, животные, птицы. Я много читала. А теперь учусь теперь на медицинском факультете. И хотя этих животных почти не используют в качестве экспериментальных, но в нашем виварии они есть. Папа использовал ящерокрыс для изучения Хатонского вириона. Они абсолютно к нему иммунны. Но мы научились получать из их крови сыворотку для лечения людей, – Эва провела пальцем по стене бокса. – И лошадей.

Шлак метнулся за ее рукой, ударился в стекло и отполз.

Они с Эвой проговорили почти без остановки несколько часов подряд, и к этому времени уже перешли на «ты». Наверное, подобное могло бы стать отличным началом крепкой дружбы, не будь между ними такой разницы в положении. Мор поднялся, чтобы нагреть воды для чая, бросил взгляд на часы на стене и обнаружил, что уже четверть пятого.

Да, она же хотела позвонить!

– Пойдем на телефонный пункт, или еще рано? – спросил он.

Можно было сразу отвести Эву к отцу: у него есть аппарат. Но почему бы не прогуляться? Показать ей что-нибудь интересное, чего она никогда не увидит, потому что совсем не знает Стену. Тут, конечно, красивого мало. Но любопытные места есть.