Текст книги "Архипелаги (СИ)"

Автор книги: Елена Варна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

44. Дебора Корриа

Эвакуация оправдала худшие ожидания Бо. Спешка сделала свое дело – вместо организованного переселения случилось хаотичное бегство. И генерал нанес удар как-то слишком уж быстро, несмотря на то, что телефонную связь оставили только губернаторам и их доверенным лицам.

Сначала патрульные лично обходили все дома, показывали людям листовки и отвечали на вопросы. Горожане не спеша собирали вещи, грузили их в паромобили, повозки, коляски и телеги. Жадность, конечно, правила балом, и перегруженный транспорт часто ломался. В маленьких городишках это проблем не создавало – ну, подумаешь, возок на повороте раскорячился, а вот в крупных приводило к заторам. Хуже всего со сборами обстояло дело в Ане. Порт располагался слишком далеко от Стены, и туда пригнали несколько длинных пассажирских составов. А вот с багажными вагонами вышла промашка, и к вечеру на вокзале вспыхнули беспорядки, окончившиеся перестрелкой из-за чьего-то рояля. Пострадали, конечно, в первую очередь люди. Но за стекла и обшивку вагонов, пробитую пулями, Железнодорожная компания выставила правительству счет. Бо сложила из него самолетик и запустила в чашу вотерклозета.

В Шеде и Галате под перевозку зерна и овощей из хранилищ у населения отобрали почти весь транспорт, и беженцы добирались до Стены пешком. Коляску владельца мебельной фабрики, который решил отогнать людей с дороги кнутом, скинули в канаву, а самого дуралея едва не растерзали вместе с сыновьями. И он еще требовал найти расшитую шелком шаль своей жены, а так же наказать виновных!

По Оссену к вечеру поползли слухи о дирижабле, который кто-то видел над яблочными садами Гаута. Паника не заставила себя ждать: повозки и коляски на улицах едва не сбивали прохожих. Группа женщин на вокзале пошла на штурм поезда с зерном, закидывая на горы мешков свои узелки и маленьких детей. Патрульные оттесняли дам лошадьми, тогда на их защиту примчались мужчины. Стычку удалось прекратить только пожарному расчету, который облил разгоряченных участников ледяной водой. В воцарившемся хаосе кто-то успел ограбить банковский вагон.

Над Монитом ночью бушевала гроза. С одним из раскатов грома железнодорожный мост через неглубокую речушку в паре миль от города провалился. Это могло быть чистым совпадением, но люди уже сочинили историю о диверсантах генерала, что вовсе не способствовало поддержанию порядка в городе. Третий поезд с провиантом, так и остался стоять на вокзале. Не хватало рабочих рук для перегрузки мешков на телеги, и тогда на помощь монитцам пришли женщины-венси из Инно, городка, который обслуживал газовую скважину. Патрульное управление выделило два фургона, служившие ранее для перевозки заключенных, и теперь они сновали между городом и Стеной, управляемые лихими рыжеволосыми девицами, вооруженными ломиками и разводными ключами. Если Эва решит учредить какую-нибудь награду за отвагу, то Бо подскажет ей первых претенденток.

Постепенно города все же пустели. Патрульные уходили в Стену вместе с населением, и в покинутые жителями дома приходили мародеры всех мастей. Они обшаривали все гардеробные и кладовые, погреба и чердаки, и набивали мешки всем, что имело хоть малую ценность. Бо не удивлялась, в отличие от Эвы. Неважно, умрешь ты завтра или нет, главное – успеть пожить сегодня. Это же так естественно для людей, у которых еще вчера ничего не было.

Не обошлось и без пожаров, которые некому было тушить: в Берне выгорела вся знаменитая пивоварня. Ее владелец уже прислал письмо с требованием по окончании войны восстановить производство за счет государства. Бо сунула конверт в корзину для бумаг – напишет еще раз, после победы, а сейчас не до него.

Ганф, Оссен, Галата, Гусс, Монит, Шэда, Берн, станции у Стены и мелкие городки, вроде Ридаса, Инно и Кора, превратились в призраки за первые сутки. Большинство жителей небольших деревень и отдельно стоящих ферм отказалось оставлять свои дома и хозяйства. Их нетрудно было понять, и даже стоило поддержать: скот сам себя не прокормит, а восстанавливать поголовье после войны будет проще, если у северян останутся коровы и лошади. И вряд ли генерал станет тратить бомбы на три-четыре строения.

На рассвете второго дня эвакуации, когда над центральной равниной развеялся туман, дирижабли генерала сбросили бомбы на Алуму. Список погибших, в котором было несколько тысяч имен, начинался с Фердинанты Эдоллеа. Отважная женщина решила остаться в городе до отъезда последнего экипажа. Поступок губернатора заслуживал глубочайшего уважения, так как остальные командовали не показывая из Стены носа.

Поток пострадавших, которым удалось добраться до Стены, заполнил все лазареты сектора. Перевязочную организовали так же и в помещении библиотеки.

– Я напишу вам список докторов, с которыми нужно немедленно связаться. Не знаю, как это оформить – придумайте сами, но мы обяжем их приехать и помочь, – произнесла Эва дрожащим голосом, и ушла к себе.

Больше она в этот день никого не принимала, но на следующий держалась молодцом, только опухшие глаза выдавали ее переживания.

Два дирижабля зашли на верфи летной школы, которая располагалась в секторе, еще один улетел на север. Гигант «Блистательный» сгорел вместе с ангаром, впрочем, его и негде было прятать.

Мэр Ганфа собрал конструкторов, и те уже принялись за разработку плана по реконструкции малой верфи на северном конце Стены. Она сильно пострадала при пожаре полвека назад, и стояла законсервированной.

Господин Силидж, стараниями которого йенцы лишились последних морских судов, сказался больным, впрочем, от него и так не было толку. Кому-то рано или поздно придется поплыть на поиски Анской эскадры к Холодным островам. Если Гаррет не найдет ее раньше.

– Думаю, господин Силидж действовал корыстно. Не хочу видеть такого человека в губернаторском кресле, – заметила Эва и потянулась за пером.

Почти одновременно с разрушением Алумы десант генерала высадился на Монитском газовом месторождении и подорвал все ведущие в Стену трубы. И без того мрачные коридоры Стены запахли маслом и керосином. Резервная малая скважина под галатским сектором обеспечивала сейчас только заводы. Ганф готовился отгружать уголь во все освободившиеся после эвакуации вагоны.

Война предсказуемо началась с череды поражений.

Радовало то, что репортеров венсийских газет не сильно-то интересовало происходящее вне Стены. Заголовки «Вестников» мало отличались от сектора к сектору: «Будут ли йенцы работать на наших заводах?», «Беженцев – в отдаленные сегменты сектора», «Продукты по распределению – на сколько их хватит?», «Хаденс отдает мастерские под жилье для йенцев».

Бо сложила газету и покрутила в руках белоснежный кружевной зонтик от солнца. Она надеялась выйти с ним из Стены, когда все закончится. Надежда, вот что сейчас нужно людям, после всех потрясений. Будь Бо журналисткой, она непременно написала бы какую-нибудь обнадеживающую статью!

45. Кассида

Касси сидела рядом с Яном на узкой железной скамье, отгороженной от остального помещения решеткой. Ныли руки, скованные железными браслетами. Урчал живот, хотя утренняя каша показалась Касси вкусной. Но это, может, с голодухи – сейчас она готова была сожрать даже кислую фасоль, от одного вида которой раньше едва не выворачивало.

У дверей и по сторонам от их скамьи стояли вооруженные винтовками и саблями патрульные. Основательная предосторожность против двух заключенных, один из которых страдает от воспаленной раны…

Касси никак еще не могла взять в толк, почему их перевезли из Оссена в Стену. Ладно, если бы судили ее отдельно за нарушение «Закона об изоляции». Но вроде они с Яном – политические… Сутки они провели поодиночке в сырых и душных клетушках, слушая, как за перегородкой проходят поезда. Яну становилось все хуже, сегодня он с трудом поднялся по лестнице, когда их вели на суд.

На трубопроводе, вероятно, случилась очередная авария: коридоры едва освещались, вентиляция работала плохо. Свет в зале заседаний обеспечивали керосиновые и масляные лампы разных размеров, в изобилии расставленные по табуретам в проходах. Только вот они-таки едва разгоняли мрак. Тени тянули щупальца к людям из углов и ниш, из-под лавок и кресел.

Лица выглядели зловеще. Касси не находила на них и тени сочувствия. Состав заседателей тоже казался странным: по одну сторону от прохода сидели йенцы, по другую – венси.

– Мне ужасно-таки жаль, что я помешала тебе спастись, – пробормотала она, склонившись к Яну.

Один из патти злобно покосился на неё. Хорошо хоть не ударил, с них-таки станется. А уж как Касси хотелось вскочить и плюнуть в обвинителя, который излагал суть дела! Они же с Яном все честно рассказали на допросе! А этот гад порет чушь о подстрекательстве… Она с трудом сдерживала свои порывы ярости, и подавляла желание рыдать от бессилия.

Обвинитель долго распинался о месте квени в жизни государства, о месте венси, которым нигде не место, и о виселице, на которой самое место прихвостням генерала. Касси подскочила было с криком:

– Мы не люди Гаррета! Ян спасал ваши…

– Научите обвиняемую молчать, когда её не спрашивают! – перебил судья.

Один из патти толкнул Кассиду прикладом винтовки в живот, и она плюхнулась на лавку, хватая ртом воздух.

– Призываю заключенных к порядку! – громко произнёс садист в мантии. – Неуважением к суду вы усугубляете свою вину. Продолжайте, господин обвинитель!

И тот продолжил. А после пошла череда лгунов-свидетелей. Один, низкорослый плотненький юноша, утверждал-таки, что Ян с подельниками являлся представителем продавшихся генералу воров и жуликов. Другой, старичок со свиными глазками, начал было вещать о том, что от венси нечего ожидать, кроме провокаций, но был остановлен весьма красноречивыми покашливаниями как самого обвинителя, так и судьи. Он тут же исправился и стал говорить не обо всех, а конкретно-таки о Кассиде, как о представительнице смутьянов и мятежников. Под конец старичок разошелся и заключил, будто госпожу Флеминг выгнали даже из Стены.

Выделенный им с Яном адвокат все же не выдержал и заявил, что последнее пока является не более, чем домыслом. Защитник, надо сказать, был-таки довольно неплох: юн, амбициозен и красноречив. Но пока он говорил, по лицам уродов в зале блуждали мерзкие ухмылки.

Таки, суд превращался в фарс!

Эти зажравшиеся йенцы – жалкие придурки! Их слова – полнейший бред. Их свидетели – просто прохожие, которые о мятеже от соседей слышали!

– Господин Вилен, – обратился к Яну обвинитель. – Суд готов выслушать ваше чистосердечное признание с раскаянием. Вы значительно сэкономите нам время.

Квени встал, ухватился здоровой рукой за решетку, прочистил горло. Голос его звучал негромко, и в зале воцарилась тишина.

– Я не делал того в чем меня обвиняют. Раскаяться я могу только в том, что выдал себя за другого человека с целью предотвратить восстание. Я убил охотников, завладел их имуществом и явился на организованный ими сход. План был дурной, это я тоже признаю. И о губернаторе я там нелестно высказался, и о владельце завода… Но я хотел объяснить людям правду. Их одурачили. И не все горожане…

Касси открыла рот и тут же его захлопнула. Ян-таки всё испортил этим своим признанием.

– Оставьте ваши высокие порывы, господин Вилен, отвечайте по существу – перебил его обвинитель. – Люди, собравшиеся на площади, шли убивать и грабить.

В высоком кресле чуть в стороне от остальных собравшихся сидел горбоносый господин в добротном светлом костюме, внимательно рассматривал квени и молчал.

– А вы не подумали, что грабить и убивать они не пошли, как раз благодаря Яну? – не выдержала Касси. Она вскочила, подалась вперед и выплестнула всю свою обиду. – Нет, вы просто нашли крайних, на которых можно спихнуть вину! Мы и в город-то приехали накануне мятежа. Это может подтвердить Эва, Эва Эллусеа, я с ней бежала из Стэнвенфа! Она сейчас в гостях у губернатора…

Судья ударил по столу молотком. Касси осеклась и тут же сжалась, чтобы принять следующий удар от патти, но горбоносый господин вдруг поднял руку:

– Господин судья, прошу объявить перерыв в заседании. Открылись новые факты, которые я желал бы проверить.

– Но, господин губернатор…

– Это политическое дело, где я – пострадавшая сторона. Так что будьте добры, удовлетворите мою просьбу.

– Как скажете, господин губернатор! Суд объявляет перерыв на…

– До завтра, – отрезал горбоносый.

– До завтра, – недовольно пробурчал судья, поправил шапку и вышел из-за стола.

Касси хотела что-то сказать этому мерзкому господину губернатору. Или что-то у него спросить. Только от неожиданности язык у нее словно отнялся, и она молча проводила глазами его спину. Их с Яном отвели вниз, в камеры.

Ну, квени она вроде и помогла-таки, упомянув про Эву. Самой ей все равно не светит свобода, ведь закон она действительно нарушила. Даже не пропади ее разрешение вместе с сумкой, оно давно закончилось бы к сегодняшнему дню. Да и Стэнвенф по нему покидать нельзя было. Эх… Касси закинула ноги на железный столик, который был привинчен к стене. От судьбы не спасет и Творец. Так, вроде, Ян сказал, и сейчас фраза обрела новый смысл.

В коридоре лязгнула соседняя дверь, послышался топот сапог.

– Ян Виллен, на выход, – услышала она хриплый голос.

Циркач ничего не ответил, да и не должен был. Только шел он, судя по шарканью ног, с трудом. Касси прикрыла глаза: «Помоги ему, Творец! И мне, дуре, помоги-таки совестью не мучиться!»

Звук шагов за дверью раздался снова, но на этот раз к гулкому грохоту сапог присоединился стук каблуков. Касси резко села на койке – аж голова закружилась. Внутренний голос подсказал – это за ней! И точно: звякнули ключи. Патти заходить в камеру не стал, вместо него появилась Эва. Светильники за ее спиной и маленькая горящая на столе масляная лампа превратили маленькую йенку в героиню из сказки Яна: загадочную, сотканную из грозовых туч ведьму. Ведьма схватила Касси за руку:

– Прости, если бы я раньше знала, что случилось… Все, Касси, все, ты свободна, пойдем со мной!

И Касси пошла, с подозрением косясь на патрульных, которые сопровождали их на самый верхний ярус и оставили только у двери. В комнате она-таки, наконец, обрела способность говорить:

– Спасибо! Я вот знала, что ты нас вытащишь. Я много раз повторила патти на допросе еще, что мы никакие-таки не мятежники! Но кто бы меня послушал!

Она развернулась, чтобы обнять Эву, но вовремя поняла, что испачкает и помнет ее прекрасное голубое платье, и опустила руки. Йенка легко приобняла ее сама.

– И губернатор ваш Оссенский – паскуда, – продолжила Касси, отстранившись. От Эвы пахло фруктами, а от нее самой – потом и нечистотами. – Будто ему нравился весь этот фарс, пока я не упомянула про тебя!

– Я полагаю, ему было на вас наплевать. То, что стряслось в Оссене – теперь, можно сказать, мелочь.

– А что ты делаешь в Стене? – озвучила Касси внезапно возникшую мысль. – Ты же не ради меня приехала?

– Можно сказать, что и ради тебя – тоже, – Эва снова взяла ее за руку и потянула за собой. – Это сложно объяснить в двух словах, но пусть будет так: «Закон об изоляции» отменен.

Касси замерла на пороге ванной комнаты. Может, она ослышалась?

– Как?!

– Так. Толпа людей подписала кипу бумаг – и все. Давай, приводи себя в порядок…

Новость выбила у Касси почву из-под ног. И хотя Эва продолжала говорить, рассказывая о какой-то Мэг, халате и еде, слова ее в этот момент утратили смысл.

Мечта сбылась! Касси едва не заорала, но вовремя взяла себя в руки: чего доброго йенка решит, что она тронулась умом от радости. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, она задала второй вопрос, который не давал ей покоя:

– А что с Яном? Куда его увели?

– В лазарет, конечно. Ужасно, что ему раньше не смогли оказать помощь. Но, думаю, все обойдется – я говорила с фельдшером. Если захочешь навестить Яна, Маргарет тебя потом проводит.

Касси сделала несколько шагов в сторону латунной ванны, услышав, что дверь за спиной закрылась, выкрутила кран до упора и села на пол.

Таки, невероятно!

Вода сначала забарабанила по дну, а после забулькала, рассыпаясь брызгами. Над ванной поднимался пар, и Касси уже не понимала, плачет она от радости, или щеки просто покрылись испариной.

Невероятно!

Она сидела в воде, такой горячей, что и не пошевелишься – щиплет кожу. И думала, что теперь ей открыт весь мир, а уехать-таки хочется вместе с квени Яном. Он собрался куда-то на север, а север ничем не хуже востока или юга. Нет, точно лучше юга – на юге же переворот.

За обедом планы Касси рухнули, как карточный домик. Она узнала, что началась война…

46. Ян

К вечеру Ян почувствовал себя намного лучше. Он выспался на чистом белье. Добродушный усатый фельдшер-йенец извлек из его плеча пулю, обработал рану, но оставил торчать наружу резиновый жгут. Руку пообещал сохранить. Хотя она все еще не желала слушаться, но зудела ужасно – и Ян считал это хорошим знаком.

В голове перестали стучать бубны фэшнов, вернулась способность думать о важном – и мысли потекли в сторону Долины горячих источников. Ведь гэлад наверняка ушел из Оссена, и держит путь туда. Фельдшер рассказал ему, что йенцы съезжаются в Стену, а снаружи вот-вот начнется война. Ян вникать не стал. Хватит, выступил уже на их стороне – хорошо, что жив остался. Война означала лишь, что представления в Ганфе гэлад давать не станет. А значит догнать своих Ян вряд ли успеет, но до снега точно доберется к озерам Алаи, где всю зиму зеленеет трава.

После горячего и сытного ужина не хватало только неба над головой и песен. Санитар забрал поднос с посудой и спросил, готов ли больной принять посетительницу. Ян отчего-то решил, что к нему пришла Кас, даже обрадовался. Но вместо нее в комнату зашла карлица в расшитом волшебными птицами платье. Ее золотые волосы, заплетенные в толстые косы, обвивали голову наподобие короны. Руки покрывали кружевные митенки. Держалась она с достоинством, явно превосходящим рост.

Карлица поздоровалась, ловко залезла на высокую табуретку и расправила складки дорогой юбки короткими пухлыми пальчиками. На каждом блестело по тонкому колечку без камня, и Ян отметил, что все они – из разных металлов.

– Господин Виллен, меня зовут Дебора Корриа. Я член Ордена дара и пришла к вам по важному делу. Оно, конечно, могло и до утра подождать. Но любопытство испортило бы мне сон, – сказала она вовсе без всякой заносчивости, и, не ожидая от Яна ответа, продолжила. – Ах, да, господин губернатор Вилридж передаёт вам свои извинения, сожаления и пожелание скорейшего выздоровления.

Карлица замолчала, внимательно глядя на Яна. Он усмехнулся:

– Ну, спасибо господину Вилриджу. Понимает незавидную долю невинно осужденных. Ладно, давайте перейдем к вашему делу.

– Вот и чудесно. Что вам известно о машинах венси, господин Ян?

– А с чего вы взяли, что мне вообще что-то о них известно?

– Ай-я-яй, как нехорошо отвечать на вопрос вопросом. Не верю я, что вы тащили на площадь телегу только оттого, что вам жалко было ее бросить.

– Ну, да, я хотел запустить стракт. – машину. Окажись в толпе мистри – это укрепило бы веру горожан в мои слова. Впрочем, план оказался откровенно плох, нестеит – разряжен, да еще и ваши патрульные не вовремя появились.

– Вот-вот, так и знала, что нестеит для вас – не пустой звук. Я все хотела поговорить с квени, которому известно, как он работает. Но, сами понимаете, они со мной общаться желанием не горели, особенно на эту тему.

– И я мало чем помогу, госпожа Дебора, тут вам ашгэл нужен, не меньше. А я – даже не иллюзионист. У меня вообще дара нет.

– Я слышала, что квени севера используют нестеит и по сей день. Это так? – карлица словно пропустила его последние слова мимо ушей.

– Ашгэлы и видящие используют, – Ян поднялся в кровати, заполз повыше на подушки. – Остальные так, амулеты носят, на всякий случай. И то – от манипулятора они едва ли защитят, да и энергоманту на расстоянии не помешают.

– М-м-м, – Дебора утвердительно покачала головой. – Я понимаю, что техникой зарядки амулетов лично вы не владеете. Это досадно, но меня пока больше интересует другой вопрос: где вы берете материал?

Ян нахмурился. Сказать ей или нет? Можно и сказать, ведь «где был – там уже нет». Хотя кто его знает: если спуститься на несколько ярусов ниже – может, там и есть…

– Если вы думаете, будто нам известно месторождение, да еще и на севере – то я вас разочарую. Большая часть нестеита – пластины из венсийских руин Талараи, Валедаи, Амвалаи.

– Да, я понимаю, кто ищет – тот найдет. Чем бы я могла заинтересовать вас, господин Вилен, чтобы вы мне раздобыли, скажем, пластин так десять?

Ян тихо рассмеялся:

– Шутите? Я столько золота на одном фургоне не увезу. Да и что потом делать с этим богатством?

– Во-первых, с этим богатством ваш гэлад долго не беспокоился бы о зимовках или дурносезонье. Во-вторых, у Ордена имеется не только золото. Знаю, для квени это мало значит, но вы-то полукровка. Положение, известность, если пожелаете. Не все в Ордене владеют даром, но все любят знания. Ну а вы столько знаете о Валедаи… Неужели не хотите поделиться?

Амулет Яна уже нагрелся, хотя он бы и так догадался, что общается с мыслечтицей. Когда становишься объектом для одаренного, возникает уж больно неприятное ощущение, словно внутрь влез червяк.

– Да мне известности хватает и без вас. Мать еще заложила основы.

– Ну, одно дело – быть дрессировщиком собачек, а другое – ученым мужем. И Орден мог бы подумать над помощью вашему брату. Адару, так?

Ян подался вперед, потянул было руки к карлице, но левая осталась висеть плетью, да и мыслечтица ловко соскочила с табурета. Достань он до ее шеи – придушил бы. Однако гнев быстро схлынул, оставив осадок в виде неприязни. Про брата Ян сам подумал, хотя и знал, что говорит с мистри. Ну, сам подумал – сам дурак…Только зря она задела за больное.

– Эй-эй, я не хотела вас обидеть! Примите мои извинения, господин Виллен. Некрасиво предложила, понимаю, но и вы попробуйте понять: Орден просто так не пошевелится, особенно если речь идет о квени. Но помощь коллеге – дело другое.

– Брата моего зовут Адьяр. Ради него я разберу нижние ярусы на блоки. Если в Валедаи есть нестеит – Орден его получит. Но если вы меня обманете…

Ведь ему хватит сил с досады разломить кассету прямо у карлицы на глазах?

– Поняла, поняла. Гарантировать успех я не могу. Но все возможное будет сделано.

– Ладно, лучше уж потерпеть неудачу, пытаясь, чем бездействовать. Можно полюбопытствовать, зачем вам такое количество нестеита?

– Завоевывать мир, конечно. Точнее, отвоевывать обратно.

– Вы уж определитесь… Ладно, я тут попытался вникнуть в дела йенцев чуть более, чем следует – вышло сами знаете, что.

– Значит, мы договорились? – Дебора оперлась о сиденье табурета локтями и положила голову на сцепленные пальцы.

Ян кивнул.

– Как найдете время – напишите, что вам понадобится, и сколько вы желаете помощников. Но в разумных пределах. Все-таки лишнего внимания нам не нужно, остров сейчас наводнен всяким сбродом, в том числе и генераловым.

Ян снова кивнул. Дебора еще раз пожелала ему поскорее поправиться, теперь уже от своего имени, а не губернаторского. И ушла, шурша плотной юбкой с вышитыми птицами. Но от нее остался запах перечной корицы, и долго еще висел в теплой полутьме лазарета.

Карлица напомнила Яну его первую любовь – златовласку Сафи. И пахла она тоже – пряностями. И слова любила повторять. Только она была высокой, статной, с осиной талией. И пальцами тонкими, ловкими и нежными. Сафи уже три года, как утонула, но все не покидала мыслей Яна. Во сне иногда приходила – не позволяла себя забыть.

Но в эту ночь спалось ему спокойно. Проснулся Ян с желанием поскорее выбраться из Стены. На утренней перевязке он отчаянно скрипел зубами, но от обезболивающей настойки отказался. Хотелось сохранить ясность мысли, и составить уже список для госпожи Корриа.

Он едва успел начать, перечислил такие очевидные пункты, как пара палаток, две пары теплых одеял и столько же тонких матрасов, непромокаемые плащи, котелок, топор… Когда он выводил «ор», стараясь писать как можно разборчивей, в лазарет влетела Кас. За ней едва поспевал санитар, и, вероятно, пытался потолковать с ней о приличиях, но рыжая только махнула на него рукой.

Она выглядела свежо, опрятно, но довольно нелепо. Кремовая блуза с огромным кружевным воротником была ей явно не по размеру. Юбка со множеством воланов не сочеталась с верхом и не закрывала полосу чулка над остроносыми ботинками. Кас переставила табурет поближе к изголовью кровати и плюхнулась на него.

– Доброе утро! Таки, как ты? Что пишешь?

– Здравствуй, Кас. Доктор сказал, что сдохнуть у меня не выйдет, так что пришлось поправиться. Пишу список вещей в дорогу.

– Куда ты собрался? Там война! – девушка нахмурилась.

– Я – квени, и это не моя война. На самом деле, из-за нее и еду, – Ян, конечно, слукавил, но не сильно. Не хотел лишних распросов.

– И куда мы поедем? – Кас привстала и заглянула в исписанный мелкими буквами лист, который лежал перед ним на подносе с чернильницей.

– Я поеду в Валедаи, ну, или Валеду, как ее йенцы называют.

– Не знаю, как твое путешествие связано с войной, но напомню-таки: ты обещал взять меня с собой.

– Кас, я обещал увезти тебя из Стены. Но сейчас это глупо и опасно. А после, судя по всему, я тебе буду не нужен. Ты теперь свободна идти, куда захочешь!

– Нет, Ян. Ты обещал взять меня с собой. Куда угодно. Память у меня отличная, и я хочу воспользоваться свободой прям вот сейчас, пока еще жива! – она так смешно надула губы, что Ян едва не расхохотался.

– Ну зачем тебе…

– Я так хочу! – заявила венси и уперла кулачки в бока. – А ты обещал!