Текст книги "Зимние волки полуночи"

Автор книги: Елена Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Глава 5. Город, которого нет.

1

Отчетливый запах морской воды, сильный ветер, пробирающий до костей… мрачное небо, затянутое рваными серебристо-серыми тучами.

Он уже был здесь, давно, и тогда все было совсем не так. К тому же тогда он был здесь один…

– Зачем ты позвала меня? – спросил мужчина, смотря вдаль, на силуэт, полускрытый густым туманом. Легкое дуновение – и светлый дымок развеялся, открыв море, по берегам которого они когда-то гуляли. Шелохнулись, тронутые холодным порывом, медно-золотые волосы, когда она обернулась.

Она взглянула на него, притягивая своим взглядом. Но он был уже не тот – более холодный, с навсегда исчезнувшей печатью перенесенных тягот, ушедших вместе с покинувшей ее жизнью. А еще в ее глазах теперь было что-то… совсем другое, что, видимо, проявляется только в такие моменты.

– Зачем? – холодно-безразличный тон, словно она сама спрашивает себя, не зная ответа. – Хочется поговорить напоследок. Я рада, что ты начал жизнь заново.

– Начал? Я не смог, – он покачал головой, подходя к ней. Девушка немного отошла, выдерживая расстояние. – И я до сих пор не извинился.

– За что? Не ты виноват в том, что случилось, – Айлитен горько усмехнулась, видимо, припоминая. – Впрочем, наверное, даже хорошо, что все так вышло.

– Хорошо? – он подумал, что ослышался.

– Конечно. Теперь ты обрел все.

– Но я потерял тебя.

– Это незначительная потеря, хотя она и оставила в твоей душе отпечаток. Не спорь, ты знаешь, что это правда. Мне стало лучше… и легче. Я бы все равно умерла вместе с Эллегионом – это был лишь вопрос времени. Если бы все было так, как должно было быть, ты бы принял свою судьбу – судьбу преемника бога смерти, а Эллегион наконец обрел бы покой, забрав вместе с собой всех, кто был с ним связан.

– Что? – казалось, что он ослышался вновь.

– Я все знала, с самого начала. Таков был план – план создания нового, лучшего мира Людей. Все, кто был рожден в Эллегионе, навечно связаны с ним и не смогли бы жить в другом мире (за редким исключением, конечно). Этот мир, оставивший в моей памяти отпечаток ужаса, смешанного с восхищением, медленно убил бы всех, кто жил в нем. Это была бы мучительная и долгая смерть.

– Но зачем такие жертвы?

– Эллегион все равно умирал. А если бы план удался, Гантрот – новый Священный Город, – стал бы идеальным миром, впитавшим в себя всю память и наследие своего предшественника. Так было предопределено, и так было задумано создателями Гантрота. Тебе ничего не говорили, как и мне. Как и всем, впрочем. Это были дела богов, о которых нельзя было знать людям.

– Лентарн знал?

– Да. Это была его идея.

– Так ты все знала? И, зная, что ничего не сможешь сделать, все равно попыталась спасти мир? Ты ведь рождена не в Эллегионе, и спокойно могла спастись, перебравшись на Землю или в Верриатт…

– Они поняли, что я все узнала – я заглянула в будущее, тогда еще не скрытое ото всех. А с этим знанием меня бы не выпустили из Эллегиона, хладнокровно принеся в общую жертву. Так было решено, и не мне было менять это решение или восставать против него. К тому же, мне все равно не хотелось жить без того человека, которого я люблю. Любила, – торопливо уточнила она, грустно улыбнувшись.

– Зачем ты говоришь все это?

– Просто хочу, чтобы ты знал. И не винил себя в моей смерти, как делал это раньше. Зря я, наверное, пришла. Ты уже забыл меня, о чем я просила богов, а теперь я напомнила. Впрочем, я чувствую, что ты уже не сожалеешь о моей смерти. Это радует.

– Но зачем тогда ты провела обряд?

– Я хотела предотвратить план, выступив против воли богов, но просчиталась. А они меня покарали, ускорив процесс в десятки раз.

– Но почему тогда Гантрот скрылся?

– Сыграла моя слабость. Я не захотела умирать и подстраховалась, спрятав свою силу между времен. Но боги перенесли в это время тебя, зная, что только у тебя одного хватит сил на то, чтобы вернуть ее вместе со Священным Городом, на который до поры до времени было наложено заклятье.

– Но если я изменю прошлое, изменится и будущее.

– Нет. Гантрот проявится лишь в этом времени. Эллегиону нужен был так называемый «инкубационный период». В самом начале сила была излишне сконцентрирована. Но для того, чтобы все получилось, ты должен вернуть мою силу в прошлое. Извини за то, что я втянула тебя во все это. Я не хотела.

– Ничего. Все в порядке. Как ты там?

– Все хорошо, – улыбнулась она. – Я ни о чем не жалею, а за две с лишним тысячи лет вполне смогла тебя забыть.

– Я рад. Прощай? – полуспросил он, чуть наклонив голову. – И спасибо.

– Прощай, – кивнула она. – Ты меня больше не увидишь.

Фигура медленно таяла в пропитанном водой воздухе, становясь все прозрачнее. Когда через нее уже просвечивало море, он опомнился:

– К кому перешла твоя сила?

– Она рядом с тобой, совсем близко… – донеслось до него из пустоты.

Со всех сторон хлынул ветер. А он опять остался один.

Открыв глаза, Роллон еще долго всматривался в темный потолок, исчерченный тончайшими гравировками, сверкающими от каждого лучика света. Еще не совсем проснувшись и блаженно валяясь в полудреме, он обдумывал каждое сказанное Айлитен слово. Думал, сопоставлял… а затем, придя к какому-то выводу, резко вскочил.

Он уже хотел выйти из комнаты, но вовремя нашел в себе соображения заглянуть в зеркало, ужаснувшись тому, что узрел в амальгаме. Коротко ругнувшись, он поплелся в ванную, стягивая через голову когда-то идеально черную и отглаженную рубашку.

Только сейчас, когда он немного подумал над словами Айлитен, в нем взыграла какая-то… ярость, что ли? Да, наверное, именно ярость. А еще – непонимание психологии создателей Гантрота, для которых жизнь человека была лишь пустым звуком, не больше.

Создание лучшего мира… но какую цену пришлось заплатить за этот лучший мир… не слишком ли она велика? Роллон прекрасно понимал, что даже при всей его бывшей холодности и бесчувственности он вряд ли смог бы так легко убить стольких людей. Новый мир, каким бы хорошим он не был, этого не стоит.

Впрочем… если бы не произошло то, что случилось, он бы пошел по выбранному его отцом пути. Сейчас он был бы богом смерти, для которого слово жизнь – действительно пустой звук.

С отвращением дернув губой, мужчина вышел на улицу, еще залитую солнечными лучами. Близился закат, но вечер еще не торопился наступать, предоставляя жителям города прекрасную возможность насладиться всеми прелестями золотых, словно осенние листья, лучей. Было красиво, но Роллон упрямо шел по улице, не замечая всей это красоты, которой когда-то, буквально в позапрошлой жизни, так дорожил. Сейчас все потеряло смысл… только один вопрос остался неразрешенным…

2

Лентарн почти не удивился, когда лучший друг прямо с порога озарил его мрачным взглядом Цербера, а затем без предупреждения и предисловий выбросил вперед руку, ударив эльфа прямо в челюсть. Может быть, в другой ситуации Зимний волк дал бы сдачи, но в этот раз он был немного ошарашен таким поворотом событий. Хотя обижаться не стал – видимо, предполагал, что когда-нибудь это случиться.

Эльф лишь поднялся с пола, стирая струящуюся из уголка рта красную нитку, и невозмутимо (впрочем, как и всегда) поинтересовался:

– Что-то случилось? Какие-то проблемы?

– Да, – кивнул Роллон, имея в виду и то, и другое. – Ты…

– Можешь не рассказывать, я знаю, о чем ты говорил с Айлитен во сне.

– Откуда? – на этот раз удивился уже Роллон, опустившись в кресло и даже не подумав извиниться за нежданное нападение.

– Просто знаю, – не пожелал отвечать Лентарн, досадливо дернув острым ухом. – Ну у тебя и удар… так что тебе объяснить?

– Зачем вы все это сделали?

– Для общего блага.

– Блага? Это ты называешь благом? – не поверил своим ушам мужчина, откидываясь на спинку кресла и немного расслабляясь.

– Все эти люди и нелюди, рожденные в Эллегионе, в любом случае угасли бы вместе с миром, причем довольно скоро. Это была наша жертва во имя нового мира, достойного зваться миром человека. После создания Гантрота мне самому пришлось стать Зимним волком, хотя, признаться, я и очень не хотел, – на несколько секунд на лицо с правильными чертами набежала тень, а в глазах мелькнула почти что тоска, снова скрывшаяся в глубине. – Мы не могли по-другому. К тому же, твой отец начал сходить с ума. Власть бога смерти над Эллегионом была слишком высока, он был неофициально почти что верховным. В Гантроте его ждала бы другая участь.

– Ладно, ты потом мне все расскажешь. Позже, – отмахнулся Роллон. – Ты сделал анализ датчиков?

– Да, – эльф немного замялся. – Ты действительно хочешь узнать результат?

– Конечно, – удивленно кивнул Роллон. – А что?

– Посмотри сам.

Роллон встал, подходя к столу. Взял плоский прозрачный кристалл, вглядываясь в его глубины. Оттуда медленно проступала фигура со вскинутыми руками и напряженным лицом. Это лицо он узнал бы из тысячи.

– Ты уверен? – ошеломленным голосом спросил он, кладя кристалл обратно.

– На сто процентов. Это она, точно.

– Этого не может… – Роллон осекся, снова садясь в кресло и взъерошивая волосы. Как объяснить ей? Как сказать? Как сообщить ей о том, что придется сделать?

Есть только один способ отобрать у мага силу – в момент смерти, когда жизнь покидает тело…

– Я не смогу, – Роллон отрицательно покачал головой.

– Ты должен, – по лицу Лентарна было видно, что даже ему немного не по себе. Долг упрямо боролся в нем с моральными качествами и совестью. Ему самому было трудно убеждать Роллона в том, что даже самому темному эльфу было противно и чуждо. – Она – всего лишь один человек, от смерти которого ничего не изменится. А Священный город…

– Что – Священный город? Зачем нужен он? Ничего не изменится, если этот город уйдет в небытие, перестав существовать! Боги, которые когда-то покровительствовали ему, уже не имеют былой власти и не могут почти ничего.

– Дело даже не в Гантроте. Нарушена связь времен, ты же прекрасно знаешь это.

– Но она не виновата в этом. Она не виновата в том, что случилось двадцать веков назад из-за сумасбродной затеи богов и группы Зимних волков, не пожелавших умирать.

– Роллон, я понимаю, что тебе не хочется. Ты слишком привязался к ней за это время, став почти что человеком. Но нам придется это сделать. И тебе просто придется взять ее в Священный город. Кажется, она сама этого хочет…

– Это подло, – резко и холодно ответил Роллон. – Она мне верит. Что, если провести обряд – помнишь, мы делали их несколько раз в Эллегионе.

– Она не перенесет его. Пускай она и оборотень, и с благословением вампира, но психика остается чисто человеческой. Она умрет во время обряда.

– Какая же ты… сволочь, – медленно и четко выговорил Зимний волк, понимая, что ничего не решит этими словами. – Холодная, бесчувственная, скотина, которая легко может пожертвовать человеческой жизнью во имя чего-то бессмысленного.

Отвернувшись, он направился к двери. Лентарн задумчиво посмотрел ему вслед.

– Возможно, – произнес он, стряхивая с рубашки несуществующую пылинку. И уже когда Роллон стоял на пороге, мужчину догнала последняя фраза, сказанная с явным оттенком горечи: – Но это не так.

3

Накатывающий на снежно-белый песок прибой, неторопливый шелест ветра… смутные очертания домов, неспешно выплывающие из голубой, подернутой легкой дымкой дали… и почему-то дикий страх, внезапно заползший в душу…

Я должна быть там. Почему? Просто должна. Потому что так надо. И так будет…

Я проснулась от тревожного ощущения, резко сев в кровати. В воздухе отчетливо пахло волнением и еще чем-то, невиданным доселе. Я не смогу описать это чувство, хотя… я отчетливо поняла, что мне немного жутко. Больше всего на свете в этот момент мне захотелось спрятаться где-нибудь, а желательно – за чьей-нибудь широкой спиной. Сильной, надежной, способной защитить от чего и кого угодно.

В принципе, я знала, у кого есть такая спина. А именно – у самого странного человека из всех, которых я когда-либо знала или о которых слышала. Вот только есть одна проблема – боюсь, что он меня не захочет больше спасать от всех и вся, поминутно готовясь прийти на помощь. У Роллона и так слишком много своих проблем, так что вряд ли он станет заниматься еще и моими. А, впрочем… он же дал мне обещание. А обещание Зимнего волка священно и не может быть нарушено.

Самым большим моим желанием в данный момент было пойти к Роллону. Почему-то очень остро захотелось почувствовать себя защищенной. Прийти, поговорить о чем-нибудь, не тая и ничего не скрывая, прижаться к широкой надежной груди, прекрасно зная, что он никогда и никому не выдаст ни единого секрета и ни одной тайны.

Я не знала, почему я так быстро смогла привязаться к Роллону. Не знала – и не хотела знать, опасаясь, что тогда эта сказка потеряет почти всю свою загадочность и романтику. То, что они отродясь там не ночевали, меня не волновало, и переживала я только за одно – я боялась, что Роллон не сдержит своего обещания, данного пусть даже и впопыхах, вынужденно, когда я его почти приперла к стенке.

Впрочем, пока я не проверю, я так и не узнаю ничего наверняка. В душе засело тревожное предчувствие – чего-то нехорошего, остро пахнущего бедой. И связано это предчувствие было отнюдь не со мной. А еще я точно знала, что сегодня он уходит. Нет, не навсегда, отнюдь не в тот мир, из которого недавно пришел. Он уходит из Верриатта, и, скорее всего, на Землю. В места, находящиеся недалеко от этого города, который он так жаждет вернуть.

Но я должна пойти с ним. Не знаю, почему, хотя отчетливо понимаю теперь, что это не просто любопытство. Меня что-то тянет туда, тянет непреодолимо… словно кто-то стоит на морском берегу и зовет, прекрасно зная, что когда-нибудь я откликнусь на этот зов. И началось это довольно давно, просто только сейчас я придала значение этим полуснам-полуяви.

Роллон должен это понимать. А даже если и не понимает, придется ему все-таки себя навязать. Странно, что эти мысли пришли мне в голову только сегодня.

Свесив ноги с кровати, я выглянула в окно. Что я делаю на закате? Правильно, только поднимаюсь с постели. Наверное, это ненормально. Впрочем, если просмотреть весь мой график, нормального распорядка там вообще нет. До Роллона мне, конечно, далековато, но тем не менее… при мысли о Роллоне, теперь накрепко связанной с городом, я резко встала, сбросив вместе с одеялом и пелену сна. Накинув халат, отправилась в ванную, где ремонтники, наконец-то, уже закончили свою работу, снова водрузив ванну на место. Я наконец-то смогла нормально помыться, блаженно растянувшись в ней, но совсем не вовремя вспомнив о том, что, вообще-то, собиралась поторопиться. Спешно вынырнув из теплой воды, я оделась, переплела волосы в удобную косу, и отправилась на поиски приключений и неприятностей, то бишь Роллона.

Зимний волк, как это ни странно, нашелся у себя дома. Я немало этому удивилась – в последнее время Роллон бывал где угодно, кроме своего дома, где, судя по всему, только переодевался и хранил вещи. Дом у него присутствовал чисто формально, не позволяя считать Зимнего волка нищим бродягой, но и семейным человеком я бы назвала его лишь случайно да и то в состоянии сильного алкогольного опьянения – уж слишком не вязался этот мужчина с данным определением.

Странно, но он не удивился моему визиту. Даже не оторвался от своего занятия – нудного складывания одежды в небольшую сумку, стоящую на кровати. Только поднял на меня глаза, чтобы затем снова их опустить. Могу поспорить – их выражение было даже чуть виноватым. С чего бы?

– Куда собрался? – наигранно равнодушно спросила я, неторопливо входя в комнату и окидывая взглядом небольшой кавардак, всегда сопровождающий всяческие переезды и поездки вообще.

– Я уезжаю из Верриатта, – спокойно сообщил Роллон, наконец справившись с рубашкой.

– Далеко? Уж не в Священный ли город? – скептично усмехнулась я, подходя ближе и поднимая с кровати толстый том в богатом, инкрустированном драгоценными камнями переплете.

Мужчина ничего не ответил, но по его лицу было понятно, что я попала в точку.

– Так, значит, туда?

– Какая разница, все равно я не возьму тебя с собой, – спокойно ответил он, чуть дернув бровью.

– Ты же обещал, – в свою очередь приподняла бровь я, не показывая своего легкого раздражения, связанного с его упрямством.

– Поправка – ты меня вынудила дать это обещание, так что я не могу считать его полностью законным, – невозмутимо возразил Зимний волк, роясь в ящике в поиске чего-то несомненно очень нужного и важного. Однако по его виду я уже понимала, что довела и его до состояния легкого раздражения, и что если я вовремя не остановлюсь, он просто сорвется на меня. Впрочем, его можно понять – своим упрямством я могу довести кого угодно до белого каления. Что ж, посмотрим, кто кого.

– Но, тем не менее, обещание все же дано, и забрать его назад ты не можешь, – усмехнулась я. – Или обещание Зимнего волка теперь уже ничего не стоит?

Эта фраза стала ключевой – я поняла, что за эти несколько дней она стала последней каплей. Я все-таки довела его – зря, наверное, но кто же виноват в том, что он такой нервный?

Не останавливаясь на достигнутом, я еще минут пять рассуждала о своих правах, связанных со свободой моего выбора и о том, что я вольна поступать так как захочу. На этом Роллон не выдержал, все-таки сорвавшись.

– Да не держу я тебя! – почти что крикнул он, доведенный уже, кажется, до того самого белого каления. Я-то ведь не знала, что у него с утра такое настроение и я, в принципе, здесь ни при чем. – Если хочешь умереть – иди и умирай! Хочешь остаться калекой – иди! Я не твой учитель, не твой наставник, не твой отец и, к счастью, уже не твой телохранитель! И я не могу тебе запретить делать то, что тебе хочется! Ты именно это хотела услышать, да? Иди, собирайся! Но за твою безопасность я не отвечаю.

– Да что ты вообще обо мне так печешься? – взъярилась уже в свою очередь я, тоже заразившись витавшим в комнате настроением. – Какого лешего тебя интересует моя жизнь?! Пусть меня убьют или ранят, или проклятие нашлют, все равно – на кой леший тебе все это сдалось?! Тебе же все равно, что будет со мной через час!

– Да потому что я не хочу, чтобы любимая женщина оказалась в опасности, неужели не ясно?! – выпалил он, глядя мне прямо в глаза. Услышав эту фразу и еще не поняв весь ее смысл, я открыла рот, намереваясь что-то сказать, а потом вдумалась в произнесенные Роллоном слова. Тяжелый том, который я до сих пор держала в руках, тяжело брякнулся об пол, взметнув в воздух столб пыли. В комнате на некоторое время повисла тишина.

– Чт… что ты сказал? – запнувшись, наконец спросила я, замерев посреди комнаты как пораженная молнией.

– Я не хочу подвергать тебя опасности.

– Почему? – чтобы поверить в это, я должна была услышать это еще раз.

– Потому что… – Роллон немного замялся, не зная, как сказать эту ошеломляющую новость. Так и не найдя нужных слов, он вздохнул, подошел ко мне ближе и взглянул на меня. Проникновенно, глаза в глаза… а затем сказал-таки то, что хотел: – Потому что я тебя люблю. Хочешь – верь этому, не хочешь – не верь, но…

Он замолчал, удивленно воззрившись на палец, который я приложила к его губам.

– Не говори ничего больше, – мягко попросила я, а затем, подчиняясь внезапному, немного безрассудному порыву, чуть приподнялась на цыпочках. Я поцеловала его сама, добровольно шагнув в пропасть и потянув его за собой. Впрочем, пропасть была совсем не глубокой.

И зачем я только это сделала?

Когда я оторвалась от него и взглянула в его глаза, то прочла там только одно – немой вопрос. Зачем? Не знаю. А зачем он все это сказал?

Впрочем, мог и не говорить. Поцелуй сразу же сказал все за себя, открыв все тайны. И у меня не было оснований не верить Роллону.

Но поверил ли он мне? По еще одному поцелую, уже по его инициативе, я поняла, что это и не важно.

Но как-то все странно у нас получается. Ненормально. Не как у всех. С другой стороны – я не люблю обыденность. Но не до такой же степени!

– Что хочешь говори – но теперь я тем более пойду с тобой. К тому же, с таким защитником мне все равно ничего не грозит, – оптимистично заявила я, поднимая книгу. Странно… по идее, объяснение в любви должно было происходить при свечах и романтической музыке, на худой конец – в безумно романтической атмосфере под яркими, волшебными звездами… но никак не во время ссоры! Это определенно ненормально.

– Лита? – услышала я голос Роллона и поняла, что на пару минут выпала из этого мира, задумавшись и уставившись в одну точку невидящим взглядом. – Все в порядке?

– Да, конечно… просто, я не знаю, что тебе ответить, – немного растерянно сказала я, покрутив браслет.

– Можешь не говорить ничего. Я знаю, тебе нужно подумать.

Я тряхнула головой, отрицательно покачав ей в разные стороны.

– Нет. Я уже давно подумала обо всем, – теперь запнулась уже я. – И… я действительно не знаю… извини.

– Не надо, не извиняйся. Просто знай, что я тебе сказал.

Я помолчала, наблюдая за тем, как он продолжает складывать вещи. Явно неохотно, явно не желая куда-либо идти. Он устал. Очень устал от того, что свалилось на него в последнее время, это было видно по нему. Сейчас Роллон очень отличался от того Антона, с которым я познакомилась в поезде. Да, тогда он был немного более угрюмым и неразговорчивым, став к настоящему времени чуть более… человечным, что ли? Но за три недели он изменился настолько, что его можно было и не узнать.

Да, он стал больше шутить и улыбаться, но… он словно выцветал на глазах, постепенно истощаясь. Что-то отнимало у него слишком много сил, выпивая еще и жизнь. Кожа стала бледнее, волосы слегка потускнели, а в глазах… словно какая-то обреченность и эта усталость, которая так настораживала меня. Через обаятельную улыбку и радостное выражение лица отчетливо читался холод смерти, который вызывал у меня, отвыкшей бояться, холодную дрожь. Я не знала, что скрывается под своеобразной маской, да и совсем не желала это узнать. Одного только зеленого зверя в качестве демонстрации способностей было вполне достаточно.

Роллон пока еще являлся для меня большой и сложной загадкой, разгадывание которой – вещь бесполезная, да еще и неблагодарная.

– Я иду с тобой, – твердо и зная, на что себя толкаю, произнесла я, взглянув ему прямо в глаза. Спокойно, не упрямо… это была не прихоть ребенка, а вполне обдуманное и взвешенное решение. Зная, что ничем не смогу ему помочь, я все же не могла бросить его одного в таком состоянии. Этого мне не могла позволить уже моя совесть. – Но ты так и не сказал мне, почему там может быть опасно.

– Боги скрыли Гантрот, тогда еще новорожденный и не обретший силу Эллегиона, от людей. Но возникла ошибка, и он попал во временную петлю, из которой невозможно вырваться. Нарушилась связь времен, а для того, чтобы восстановить ее, необходимо вырвать силу Айлитен из этого мира.

– И тогда город вернется?

– Нет, для этого нужно будет снять с него всю паутину защиты, наставленную богами. Возвращение силы в прошлое упорядочит Нить времени, сплетшуюся в клубок и находящуюся на грани разрыва. Проблема в одном – все документы по этому хранятся в самом городе.

– И что ты собираешься делать? – немного настороженно поинтересовалась я.

– Мне нужно попасть в Город, моей силы хватит, чтобы пробраться через паутину туда. Снять паутину можно только изнутри, так что у меня нет выбора.

– А если тебя там убьют? Мало ли что могло произойти с психикой людей за сорок столетий.

– Тогда силу в прошлое возвратит Лентарн, – невозмутимо ответил Роллон, кладя сверху какую-то книгу и застегивая сумку.

– А вместе вы не можете туда пойти?

– Паутину можно обмануть только один раз, во второй она уже научится распознавать обманки и попросту не пропустит взломщика.

– Подожди… – я потерла виски, собираясь с мыслями. – Куда ты собираешься сейчас?

– К Лентарну. Он отправит меня в Священный город, – такое ощущение, что Роллону было сложно выговаривать слова. Он словно подбирал каждое по несколько минут, думая, как я отреагирую на ту или иную фразу. И он чего-то недоговаривал, я видела это настолько четко и ясно, насколько вообще это могло быть. А еще я нюхом чуяла, что внутри него идет какая-то странная борьба. Спрашивать я не стала – все равно не скажет.

– Ты меня не расслышал? Я иду с тобой, – четко повторила я фразу.

Роллон подхватил сумку, стоя на пороге. Затем, словно подчинившись порыву, подошел ко мне, крепко-крепко обнял. Целовать не стал, только прижал на несколько секунд, выдохнув тихое:

– Извини. Я не могу так рисковать.

Все остальное произошло настолько быстро, что я не успела опомниться. Вроде бы только что я стояла в одной комнате с Роллоном, а в следующую секунду мешком с мукой свалилась посреди гостиной своего дома. Он что, отправил меня домой? Вот зараза, а! Вскочив и поняв, что чудом не сломала себе при падении и так уже многострадальные ребра, я выбежала на улицу. Его координат, равно как и адреса Лентарна я не знаю, но… но любое живое существо обладает своим запахом, так что поиски не составят большого труда.

Не знаю уж, как я управилась так быстро, но я примчалась к дому Роллона как раз в тот момент, когда он выходил из двери. Быстро втолкнув стоящего на пороге мужчину назад в дом, я одним пинком так захлопнула дверь, что косяк затрясся, а на пол около порога упали две разноцветные плитки.

– Лита? – поразился он, недоуменно глядя на меня.

– Именно, – жестко подтвердила я, отбирая у него сумку и выбрасывая куда подальше. Там что-то тихо звякнуло – видимо, разбился какой-то флакон, запахло мятой. – Ты подлый, наглый эгоист, думающий только о себе!

– Когда? – еще больше и неподдельно изумился Роллон. Н-да, это я сказала не подумав. Но, тем не менее…

– Да всегда! Ему, видите ли, не хочется, чтобы его любимая женщина находилась в опасности! А у меня, значит, острое желание отпустить любимого мужчину к лешему на кулички, не зная даже, что там его ждет, да?! – выпалила я, совершенно не думая. Дура!!! Зачем я это сказала? Кажется, Роллон тоже немного удивился. А совершенно зря.

– Что? – переспросил он немного севшим голосом. Видимо, никак не ожидал такого поворота событий.

– Я подумала, Роллон, – уже спокойно ответила я, остывая. – А еще у меня очень нехорошее предчувствие, и у меня нет оснований ему не верить.

– Что за предчувствие?

– Плохое, – я подошла к нему ближе.

– Я все равно уйду один, – ответил он, отводя взгляд. Чего он не договаривал? Чего именно не хотел мне сообщать?

Разговор прервал запищавший в самое неподходящее время кристалл связи. Впрочем, впоследствии оказалось, что новости были как раз таки хорошими. Спроецировавшаяся посреди комнаты морда Лентарна осмотрела комнату, отыскивая Роллона.

– Непредвиденная ситуация, – виновато признался он, дернув ухом. – Портал заклинило, придется новый создавать, а на это может уйти около двух суток. Снова восстанавливать все обманки… так что можешь не торопиться. Можешь погулять по городу, попрощаться, время у тебя еще есть. И не забывай про то, что я тебе сказал.

– Не забуду, – глухо рыкнул Зимний волк перед тем, как эльф отключился. Улыбнувшись немного грустной улыбкой, Роллон повернулся ко мне. Стряхнул с лица назойливые пряди волос. Протянул руку, приглашая.

4

За последние два года это были самые лучшие два дня в моей жизни. Во всяком случае, один-то точно.

На это время мы позабыли о вечном споре «я пойду – я не пущу», и просто наслаждались жизнью. Гуляли по Ателлену, часами разговаривая обо всем подряд и перебрав к концу вторых суток, по-моему, все возможные темы для разговора. Перескакивая с одного на другое, мы болтали обо всякой чепухи, и вскоре я узнала о Роллоне много нового, о чем раньше даже не задумывалась. Например, оказалось, что он терпеть не может персики (на этом месте разговора он прервался, и я около получаса пыталась убедить мужчину в том, что это вполне вкусный и сочный фрукт).

Мы катались на лошадях и даже лазили по крепостным стенам, которыми был обнесен город (на спор, конечно – кто быстрее долезет до верха по гладкой, отвесной и отшлифованной стене. Победил Роллон, а я потом долго возмущалась и требовала отменить результаты). Вновь посетив грабительский переулок, мы обокрали бандитов еще примерно на двести золотых – более чем приличную сумму, за которую вполне можно было купить породистого жеребца.

А еще выяснилось, что в какой-то степени Роллон тоже оборотень, но обращался он не в тигра и не в волка, а всего лишь в сокола. Обсмеяв гордую птицу, я потом еще долго гонялась за ним по полю на четырех лапах, безуспешно пытаясь поймать.

С наступлением вечера Ателлен превращался в самый романтичный город во всей стране, и, поддавшись общему лирическому настроению, весь последний вечер и ночь мы просто бродили по темным переулкам. Разговаривали, смеялись, целовались…

Я не хотела верить, что этой поистине волшебной сказке вообще может прийти конец. За эти два дня я настолько поверила в такое искренне и внезапное счастье, что сама себя убедила в том, что это может быть.

Вынырнула я из этого убеждения только с рассветом третьего дня, проснувшись от требовавшего обратить на себя внимания кристалла Роллона. Недовольно что-то пробормотав, мужчина полез в карман, нехотя приподнимаясь с травы, на которой мы благополучно заснули часа три назад, уже буквально свалившись с ног от усталости.

Это был Лентарн, сообщивший, что с порталом наконец-то все в порядке, и что Роллон может отправляться хоть прямо сейчас. Получив в свой адрес порцию непечатной ругани, вызванной ранней побудкой, оскорбленный до глубины души таким обращением к себе эльф отключился, недобро взглянув на меня.

– Мне пора, – немного виновато признался Роллон, порываясь подняться, но я ловко схватила его за рукав, дернув вниз. Не ожидавший такого Роллон резко рухнул вниз, в очередной раз обогатив мой словарный запас такими словами, что я даже покраснела. Потирая ушибленное плечо, он сел, укоризненно на меня посмотрев.

– Можешь не делать взгляд, преисполненный великой мудрости, не выйдет, – усмехнулась я, но рукав так и не выпустила. – Ты забыл? Я. Иду. С. Тобой.

– Нет, – уже в который раз покачал головой мужчина.

– Неужели те попытки, которые ты предпринимал, чтобы меня удержать, не научили тебя тому, что если я хочу чего-то добиться, то в любом случае сделаю это?

– Можешь ответить на один простой вопрос – что ты там забыла?

Я мигом посерьезнела и задумалась, выпустив из руки кончик ткани.

– Не знаю, – протянула я, пожав плечами. – Что-то зовет меня… зовет непреодолимо, и я знаю, что должна быть в этом городе, иначе не успокоюсь.

– Что именно? – голос Роллона показался мне чуть взволнованным.