Текст книги "Зимние волки полуночи"

Автор книги: Елена Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Глава 4. Метаморфозы.

1

Я озадаченно стояла перед распахнутым шкафом, внимательнейшим образом изучая его содержимое. Хотя на дворе и было еще раннее утро, остро встал вопрос – что же надеть вечером на прием. Я, конечно, сначала решила дотянуть все до последнего момента, но потом представила лицо Роллона, когда я, отчаявшись найти хоть что-либо приличное, спущусь к нему в штанах, рубашке и сапогах. В этом варианте радовал лишь один момент – я в любом случае буду на шпильках, поскольку каблуки, даже низкие, отсутствуют у меня только на мокасинах.

Наверное, решение все-таки было правильным, поскольку в гардеробе я не обнаружила ничего, в чем можно было бы появиться на столь шикарном вечере. В основном содержимое достаточно вместительного шкафа состояло из удобной для повседневной носки и путешествий одежды – маек, рубашек, свитеров, шорт и штанов. Присутствовали даже юбки, но они были предназначены для будней и не могли похвастаться обилием отделки; к тому же на балы и приемы следует появляться в платье.

Я со вздохом оглядела платья, имевшиеся в наличии. Нельзя сказать, чтобы их было так уж много. Вот, одно, мое любимое – зеленое, все сплошь покрытое тончайшей вышивкой. Идеально для появления в свете, но – его я не надену никогда в жизни. Разве что на собственные похороны. Это платье висело в шкафу исключительно как память – именно в нем я появилась на том достопамятном балу, когда познакомилась с Лаортом. К тому же оно все равно уже мне мало.

Остальные платья не подходили совсем, являясь то слишком короткими, то слишком простыми, то уже вышедшими из моды. От половины их следовало уже избавиться, но все никак не доводилось случая навести порядок в собственном гардеробе.

В общем, за прошедшие два часа примерок, озадаченных хмыканий, фырканий и почесывания макушки я так ничего и не выбрала, и теперь стояла посреди комнаты, сосредоточенно думая, что делать. Оптимальных варианта оставалось два. Первый – самый простой. Заключался в том, чтобы пройти в комнату сестры и попробовать найти что-нибудь у нее, этого добра у Велеры (на Земле – Веры) должно быть достаточно. Но у сестры немного другой размер, ее платья мне будут слегка велики по ширине и малы по длине.

Второй вариант – пройтись по магазинам и что-нибудь купить, благо время еще достаточно, а ассортимент в местных магазинах более чем обширный.

Если честно, меня больше вдохновлял первый вариант, поскольку на улице уже в семь утра нельзя было выйти без мокрой тряпки на голове – мигом бы хватил солнечный удар. Жаркое солнце середины июля пекло нещадно, заставляя камни мостовой буквально плавиться под ногами, а воздух раскалялся настолько, что было трудно даже вздохнуть. Отправиться на улицу без крайней на то потребности мог человек только отчаянный и совсем не дорожащий своим здоровьем.

Конечно, можно было бы отрегулировать погоду с помощью магии, но этим никто не занимался уже много лет, поскольку у сильных магов всегда находились дела намного важнее погоды, практически не мешавшей истинным профессионалам своего дела, а более слабым и неопытным чаровникам экспериментировать с погодой строго воспрещалось. Власти вскипели после позапрошлого года, когда студент четвертого курса в один из жарких летних дней решил вызвать легкий дождичек, вместо этого наслав на столицу грозу с метелью. Жители до сих пор помнят июльский снегопад, когда на несколько часов весь город обледенел. Когда метель удалось прекратить, жаркое солнышко мигом растопило весь лед, и на исстрадавшийся Ателлен обрушилось еще и наводнение. Мы потом около недели ходили по городу по пояс в воде, чему были даже немного рады – несмотря ни на что, вода оказалась чистой, а лето в тот год стояло тоже знойное и практически без дождей.

Воспоминания прервал стук в дверь, а затем в комнату вошла Велера.

– Доброе утро, – поздоровалась она, недоуменным взглядом окидывая комнату с разбросанной тут и там одеждой. – А… ты что делаешь?

– Ты очень кстати пришла, – улыбнулась я ей. – Ты сегодня не занята?

– Нет… а что?

– Вот и чудесно. Значит, поможешь мне купить платье для приема, – просияла я, уже смирившись с мыслью выхода в пекло.

– Ты идешь на прием? – удивленно вскинула брови сестра.

– Да, а что?

– Просто… просто после смерти Лаорта ты не появлялась ни на одном из них, – она выглядела немного растерянной и заинтригованной. – Кстати, чья рубашка валяется внизу?

– Роллона, – не подумав, с кем разговариваю, брякнула я. Конечно же, я сделала это совершенно зря – глаза Велеры тут же загорелись, она явно ждала от меня полного отчета. Придется ее опять огорчить.

– Роллон? Кто это?

– Один очень хороший… – я немного подумала, – человек. Не обольщайся, он просто мой друг.

– А рубашка? Неужели просто хороший друг ее просто забыл?

– Да, – я пожала плечами и невозмутимо продолжила: – Недавно меня собрались приносить в жертву и куда-то дели всю одежду (новую, между прочим), а Роллон меня оттуда вытащил и предложил свою рубашку, чтобы я не бегала по улицам столицы в костюме натурщицы.

Я полюбовалась реакцией Велеры и во избежание инфаркта и дальнейших расспросов резко сменила тему, вернувшись к предыдущей:

– Так ты мне поможешь с платьем, или идти на прием в штанах?

– Помогу, конечно! – с готовностью сестра вскочила с кресла, в котором сидела. – Пошли прямо сейчас!

– Прямо сейчас? – я неуверенно покосилась на улицу. – Там жарко…

– Если мы не поторопимся, станет еще жарче, к тому же у меня не так много времени. Или сейчас, или пойдешь в штанах.

– Ну, если так… – я мигом оделась и вышла за Велерой из комнаты, а затем и из дома, окунувшись в жаркое летнее утро.

2

Роллон уже пятый раз подряд пытался заставить себя работать, и пятый раз подряд отодвигал лишь наполовину прочитанные листы из архива, надолго припадая к графину с ледяной колодезной водой, заботливо поставленного рядом кем-то из служащих. Пить что либо крепче воды по такой жаре было равносильно самоубийству, с каждой минутой жажда мучила все сильнее, вода заканчивалась быстро, и в тот промежуток времени, пока служанка бегала наливать воду в графин, Роллон честно пытался воспринимать информацию.

Лентарну тоже изменили его легендарные сила воли и работоспособность, и он в данный момент больше всего был похож на медузу, оставленную на пляже. Безвольно развалившись в кресле, он вяло обмахивался словарем древнеэльфийского языка толщиной в полторы тысячи страниц, изредка выскальзывающего из практически стальной хватки и больно ударяющего эльфа по аристократическому носу. Мудрые темно-синие глаза устремили взгляд в одну точку, категорически не желая фокусироваться больше ни на чем, кроме серебряного подсвечника, на который Лентарн смотрел невидящим взглядом.

Жара измучила обоих Зимних волков, отродясь не переживавших такого лета. Впрочем, и для жителей Верриата настолько жаркая погода была тоже в новинку, и у многих уже родились подозрения относительно того, что это опять какой-то самоучка или недоучка пытается отрегулировать погоду, вместо желанного дождя получая обратное. И, пока несколько магов во главе с Вельндаром искали виновника знойных дней, люди спасались от солнца как могли. В основном, конечно, спасались в море, так что даже на заброшенные пляжи можно было даже не соваться – там в прямом смысле слова некуда было ступить. Купающиеся оккупировали даже каналы, которыми был оплетен весь город, и фонтаны – вторую гордость Ателлена. Общая обстановка усугублялась и тем, что воздух в столице из-за воды всегда имел высокую влажность, из-за чего жара становилась еще невыносимее.

Роллон радостно схватил поставленный перед ним очередной сосуд с холодной водой, приложив его ко лбу. Настроение у него не задалось с восхода солнца, поскольку помимо поисков способа спасения от духоты и жары он был вынужден еще и работать. Увильнуть от работы было никак нельзя, и он сам прекрасно понимал это, но разморенный от солнца организм категорически отказывался принимать хоть какую-нибудь информацию. И даже отменные выдержка и сила воли сдавались, не желая выполнять свои обязанности и не давать мужчине обращать внимание на неудобства.

Мысли были где-то очень далеко, и если в мозг закрадывалась хоть одна, она была примерно такого содержания: «если бы сейчас было хоть немного прохладнее…», или что-нибудь в этом духе.

– Лентарн… – позвал Роллон, уже не надеясь на ответ. – Лентарн…

Никакой реакции. Эльф даже бровью не повел, все так же смотря в одну точку.

– Лентарн. Лентарн! Лентарн!!! – резкий окрик возымел успех. Лентарн чуть вздрогнул, словно просыпаясь, и повернулся к Роллону.

– Что? – слевитировав себе кувшин с водой, он сделал прямо из него приличный глоток.

– Я сделал полный анализ магической решетки, – Роллон вернул себе кувшин, снова приложив ко лбу холодное стекло.

– А?.. и что? – рассеянно поинтересовался эльф, опять расползаясь по креслу.

– Я обнаружил кое-что интересное.

– Ага… потом расскажешь… – взгляд Лентарна снова сфокусировался в одной точке, словарь с громким звуком упал на пол, но он не придал этому значения, продолжая обмахиваться рукой. – Эй! – внезапно громко и недовольно вскрикнул Зимний волк, подскакивая в кресле на полметра. Роллон довольно хмыкнул – полграфина ледяной воды, выплеснутой другу на голову, возымели неожиданный эффект. – Спасибо. Так что с магической решеткой? – осведомился он уже вполне бодро.

– Я обнаружил силу Айлитен.

– И?..

– Она в этом времени. В этом мире. И даже в этом городе.

– Ты уверен? – Лентарн вскочил с кресла и подошел к столу, за которым сидел Роллон. – Ты точно не ошибся?

– Точно. Вот, посмотри, это расчеты и данные, – Зимний волк придвинул к эльфу стопку исписанных четким уверенным почерком листов. – Все верно.

– Но, тогда… это чудесно! А что со Священным городом?

– В том, что я прочитал, ничего. Даже упоминаний нет. А у тебя?

– Я кое-что нашел. Про Гантрот. Что с ним случилось, достоверно не знает никто, во всяком случае, из тех людей и нелюдей, кто жил на Земле и в Вериатте. Но достоверно известно, что в один прекрасный день город просто пропал. Исчезнул. Растворился. Никто не знает, куда он пропал, но я думаю, что он все-таки заключен во временную петлю, как мы с тобой и предполагали.

– Это из-за гибели Эллегиона?

– Несомненно. Все пошло не по нашему плану. Когда создавался Гантрот, мы были уверены, что когда-нибудь он выпьет всю силу из Ворот и Эллегиона. Но это должно было произойти настолько медленно, насколько возможно. Живущие в Эллегионе люди смирились бы с тем, что их мир медленно умирает и спокойно восприняли бы его гибель. Без лишних эмоций.

– Но при чем здесь эмоции?

– Они подпитывают Ворота, наравне с памятью. Вообще, Ворота – это творение древних богов, наделенное собственной волей. Я не совсем понимаю, зачем это было нужно, но деяния богов невозможно понять и предсказать. В принципе, все началось именно из-за Врат.

– Из-за Врат? С каждым днем я ощущаю себя все более глупым и непосвященным, хотя когда-то считал, что знаю многие из тайн мирозданья, – признался Роллон. – А оказалось, что я не знаю ничего. Почему мне ничего не говорили?

– Я же объяснил – у тебя бы хватило сил все изменить. А ты бы изменил, не сомневайся. Мы не могли рисковать будущим и настоящим, а ты бы действовал во имя прошлого, в частности, во имя своей памяти и нежелания расставаться с ней. А Врата… возможно, когда-то они подпитывали Эллегион своей силой, даря ему мир и процветание. Но, видимо, в какой-то момент все изменилось, и роли поменялись местами. Врата и Эллегион стали одним целым, они не могли существовать друг без друга. Воротам для существования нужны были эмоции, Эллегиону – сила, которую они могли дать ему. Тогда и начались эти Обряды посвящения. Зимние волки – по сути, это дети Ворот. Именно поэтому именно мы и стояли на страже Ворот – мы были единственными, кто смог бы с ними справиться.

– Это все было настолько нелепо и глупо…

– Нелепо, согласен. Но глупо ли? Возможно, во всем этом был какой-то смысл.

– Может, и был, но я его не вижу.

– В любом случае, Гантрот надо вернуть, а для этого нужно устранить ошибку, произошедшую тогда, когда сила Айлитен не захотела умирать вместе со своей хозяйкой, – Лентарн чуть тряхнул головой, отчего молочно-белые пряди взметнулись, словно в вихре. – Мы должны будем пойти на прием сегодня вечером, поскольку там будет очень много самых разных людей, в том числе, и магов. Возможно, нам повезет.

– Да. Нужно будет установить в бальной зале датчики, реагирующие на магию, и после приема считать с них данные. Убьем сразу всех зайцев, – сказал Роллон, поднимаясь с места.

– Ты куда?

– Пойдем в королевский дворец, причем прямо сейчас. На балу у нас не будет времени устанавливать датчики.

– А как ты собрался, интересно, все объяснять королю? – догнал Роллона вопрос, заданный эльфом.

– Я? Никак. Но ведь это ты, если я не ошибаюсь, был главным консулом Эллегиона, или я не прав? Так вот, собери все свои выдающиеся дипломатические способности в кулак и вперед, к королю. А я займусь установкой, – сказав это, и оставив остолбеневшего от такой наглости Лентарна в библиотеке, Роллон вышел на улицу и направился к королевскому дворцу.

3

– Нет, это я не надену, даже не проси, – я в ужасе отшатнулась от очередной вещи, протянутой мне сестрой, и воззрилась на жуткую непонятного цвета зелено-болотную тряпку, всю расшитую стразами и кружевом. Возможно, конечно, платье и было красиво, но оно весило как минимум килограммов пять, а как в этом не то что танцевать, а вообще двигаться, я не могла себе даже представить.

– Что тебе не нравится?

– Все, – честно ответила я. – Можно, я хоть немного поучаствую в выборе своего наряда на сегодняшний вечер?

Кажется, Велера немного обиделась, но виду она не подала, лишь немного поджав губы. Я беглым взглядом окинула весь более чем огромный ассортимент магазина, торгующего уже готовой вечерней одеждой. Половина мне категорически не нравилась, а из второй половины я никак не могла выбрать то, в чем же хочу отправиться на сегодняшний вечер. Наконец, после долгих и мучительных раздумий я решительно подошла к одному платью.

– Вот это.

– Но…

– Или это, или я пойду на бал в штанах и сапогах, – решительно кивнула я головой. Не знаю уж, что ей не понравилось в платье – может быть то, что по сравнению с теми, что предлагала она, оно выглядело верхом скромности и простоты, но мне платье нравилось чрезвычайно.

Немного подумав, Велера все-таки кивнула, хотя и неохотно, а я восторжествовала и поспешила платить, заодно подобрав к нему туфли и аксессуары.

С чувством выполненного долга мы вышли на плавящуюся от солнца улицу, и я снова почти застонала от жары – после прохладного магазина улица показалась мне печкой, в которой гончары обжигают свои изделия.

– Что с тобой? – сестра немного сочувственно посмотрела на меня.

– А ты не догадываешься? – я подошла к фонтану, бившему на площади, и радостно подставила голову под его струи. Велера посмотрела на меня как на сумасшедшую. – Что? Мне очень жарко, и я не вижу другого способа спастись от солнца, – я немного потрясла мокрой головой и откинула волосы назад. На спине рубашка тут же намокла, прилипнув к телу, но так было даже приятнее.

– Интересно, кто таким образом шалит с погодой? – задумчиво проговорила сестра, обмахиваясь рукой. В другой она держала коробку с уложенным в нее моим нарядом на сегодняшний вечер, который Велера не захотела доверять в мои ненадежные руки, прекрасно зная, что я либо уроню, либо намочу, либо еще что-нибудь с ней сделаю.

– Скорее всего, какие-нибудь шутники с моего курса, – подумав, ответила я. – К примеру, Илтер, у которого вечно что-нибудь не ладится. А может быть, погода стала побочным эффектом чьего-нибудь колдовства. Достаточно крупного, надо сказать.

– Остается только надеяться на то, что причину столичные маги отыщут, причем довольно скоро.

– А я надеюсь на то, что удушливая жара не перерастет в наводнение, – хмыкнула я, направляясь к дому и больше всего на свете сейчас желая нырнуть в тень или прохладные комнаты. Однако уже через несколько метров наводнение перестало казаться такой уж плохой идеей.

Примерно через двадцать минут мне это удалось. С облегчением рухнув на диван, я замерла, намереваясь пролежать так еще неопределенное время. Однако Велера не могла допустить того, чтобы я провела время так бездарно. Взглянув на часы и ужаснувшись тому, что уже два часа пополудни, она повернулась ко мне, безвольно распластавшейся на мягких подушках.

– А ну вставай.

– Зачем? – лениво поинтересовалась я, не двигаясь с места.

– Осталось всего шесть часов, а тебя надо еще одеть и накрасить.

Я мысленно застонала. Ну зачем я рассказала сестрице о том, что собираюсь на прием? Она ведь теперь от меня не отстанет…

– Давай немного попозже, хорошо? Мы только что пришли, дай я немного полежу в прохладе, – пробормотала я, прикрывая глаза и поворачиваясь на бок.

– Но…

– Не волнуйся, все будет в порядке… – сонно убедила ее я, медленно погружаясь в дремоту. Еще бы – я сегодня спала максимум часа два, и организм, к тому же разморенный жарой, неистово требовал отдыха, который я ему и предоставляла.

Велера подумала немного и, видимо, решила, что меня сейчас лучше не беспокоить – выйдет себе дороже. Хмыкнув и гордо вскинув голову, она удалилась, оставив меня наедине с пустой гостиной и диваном, в обнимку с которым я медленно засыпала.

4

Сначала я долго не могла понять, чего хочет от меня изящная серая волчица, рычащая и воющая на меня так, что закладывало уши. Отреагировала я на оскаленную морду чисто по-женски – завопила так, что слышно, наверное, было, на полквартала. Волчица недовольно зажала лапами уши, попятилась и, поразмыслив, превратилась в Веру.

– Зачем же так орать?

– Радуйся, что во мне не взыграли магические инстинкты, – мрачно сообщила я, садясь. – Зачем ты меня разбудила, такой красивый сон снился.

– Погляди на часы, – настроение у сестры, по всей видимости, было немногим лучше моего.

– И что? Всего лишь половина седьмого вече… половина седьмого? – я подскочила, мгновенно поднимаясь и сметая остатки сна. – Почему ты не разбудила меня раньше?

– Я пыталась, но ты спала слишком крепко. Пойдем, я уже позвала специалиста по созданию идеального облика. Он ждет наверху, – сестра потянула меня за собой по лестнице, мне осталось только пойти за ней.

Меня начали буквально пытать в четыре руки. Сначала сестра сделала попытку затянуть меня в корсет (стилист в это время держал меня, чтобы я не особенно пиналась), но через несколько минут взглянула на мой зеленоватый цвет лица и смягчилась, выкинув его, а я смогла, наконец, свободно вздохнуть.

Хуже обстояло дело с прической. Взглянув на мои волосы, стилист восхитился их густоте и длине. В глазах зажглись огоньки, и он вывалил на туалетный столик груду разных расчесок, щеток, заколок, шпилек и прочих страшноватых вещиц.

Посмотреть в зеркало мне не дали, тут же завесив его тканью, а на мои гневные возгласы отвечали, что с прической все в порядке. В это верилось с трудом, так как по ощущениям мне с головы снимали скальп, причем делали это неторопливо и с удовольствием.

Следом за прической наступила очередь макияжа, и выражение моего лица, я думаю, сразу же стало таким, словно я съела лимон – в поле зрения оказался небольшой чемоданчик, набитый всевозможными оттенками и видами пудры, тонального крема, теней, туши, румян и помады. Когда меня начали красить, мне показалось, что на моем лице оказалась как минимум половина всех этих средств.

Наконец с прической и макияжем было покончено, я покосилась на часы – они показывали половину восьмого, следовательно, в случае неудачи переделывать что-то будет уже некогда.

Меня наконец-то затянули в платье, все зашнуровали, застегнули и расправили каждую складочку. Я покосилась на босоножки, каблук которых был великоват и чересчур тонок даже для меня – десятисантиметровая шпилька-игла, которая при желании могла стать средством самообороны – этим каблуком легко можно было бы убить. Однако одеть что-либо безопаснее мне не дали два красноречивых взгляда, после чего я почти безропотно застегнула ремешок босоножек на лодыжках.

С украшениями тоже не возникло особых проблем, хотя я категорически отказалась надевать тяжелый платиновый обруч, усыпанный сапфирами – родовое украшение, передавшееся из поколения в поколение.

– Могу я, наконец, взглянуть на себя?

– Теперь… да, – придирчиво оглядев меня, заключила сестра. С легким шелестом с зеркала спала завеса, и я, наконец, смогла посмотреть на свое отражение.

Красиво… я застыла, словно пригвожденная к полу. Я давно не видела себя настолько женственной и уже давно забыла, что значит – быть именно девушкой, а не мальчишкой на каблуках. Но сейчас…

Синее шелковое платье, лиф и рукава которого до локтей были расшиты тончайшим узором, делало мои глаза из темно-голубых васильковыми, чему еще и способствовали серебряные украшения с мелкими темно-синими камнями. От локтя рукава были выполнены из тончайшей полупрозрачной ткани и разлетались от каждого движения, а чуть расклешенная юбка опускалась и струилась мягкими складками.

Насчет прически я опасалась зря – волосы, закрепленные на уровне плеч тонкой лентой, ниже были переплетены тонкими серебристыми нитями. Да и макияж не был сверхъестественным – серебристо-голубые тени, ровный цвет лица, полупрозрачный блеск и легкий естественный румянец.

– Ну… как? – поинтересовалась сестра, смотревшая на меня и пытающаяся понять, нравится ли мне или нет.

– Мне… нравится, – тихо ответила я, наконец отрываясь от своего отражения. – Я… пойду, пожалуй. Уже восемь.

– Удачного вечера, – пожелала Вера, в последний раз окидывая меня придирчивым взглядом и, не находя ни одной лишней детали, замолчала.

5

Когда я спустилась вниз, Роллон уже ждал меня, вольготно развалившись в кресле. Однако, заслышав тихие, для уха обычного человека бесшумные шаги, он встрепенулся и поднялся, подойдя к лестнице. Взглянул на меня.

Я улыбнулась краешком рта, наблюдая за его глазами. В данный момент у Роллона был взгляд кота, увидевшего на столе опрометчиво забытую хозяйкой банку сметаны без крышки. Он так и застыл в той позе, в которой стоял, глядя на меня и не двигаясь с места.

Я тоже особенно никуда не торопилась, смотря в сине-зеленые глаза цвета штормового моря и глубиной соперничающие только с ним же. Наверное, я действительно уже успела влюбиться в этого слишком прямолинейного, слишком требовательного, слишком холодного мужчину. Грустно… я уже знаю немного о зимних волках, и этого знания вполне хватает на то, чтобы загрустить. Роллон никогда не почувствует ко мне даже симпатии.

Впрочем… думаю, что я смогу это пережить. Но об этом я буду думать позже, уже после того, как он уйдет. Сейчас мне хватало просто стоять и смотреть в эти глаза, чувствуя, что сердце замирает.

А он… я не знаю, о чем думал он, но мне приятно было ощущать на себе такой взгляд. Так мы и стояли, молча, не нарушая тишины и покоя даже легким, неуловимым движением.

Идиллию разрушила сестра, ворвавшаяся на лестницу с воплем:

– Литы, подожди, ты потеряла… – два сразу же метнувшихся в ее сторону взгляда, не обещающих ничего хорошего, заставили Веру подавиться продолжением фразы и нерешительно отступить, немного нервно сглотнув. Однако через несколько секунд она справилась с собой и протянула мне выпавшую из уха серьгу. – Ну… желаю хорошо вам повеселиться.

– А ты не идешь? – немного удивленно спросила я. Чтобы сестра пропустила настолько важное и пышное светское мероприятие?

– Иду. Позже, – заверила она меня и скрылась в комнате.

Я снова повернулась к Роллону, разочарованно отметив, что все очарование, завладевшее было мной, развеялось.

Роллон чуть тряхнул головой и протянул мне руку:

– Ну что, пошли?

– Пошли, – улыбнулась я, принимая ее.

Немного пройдясь по вечерним улицам, уже не пышущих жаром, мы подошли к королевскому дворцу. Я оглядела поистине огромное здание, украшенное цветами и огнями.

Вместе с шумной толпой мы прошли через главный вход (завидев обруч Роллона и вензель, выложенный мелкими сапфирами на моем медальоне, стражники почтительно склонили головы, даже не подумав спросить приглашения) и влились в зал, сверкающий зеркалами, огнем, плавящим свечи и переливчатыми драгоценностями, от блеска которых чуть резало глаза. Отовсюду звучала музыка.

– Давно я не была на балах…

– Так наслаждайся праздником, – посоветовал Роллон. – Извини, я тебя покину на несколько минут. Сегодня я здесь не только отдыхаю.

– Хорошо, иди, – разрешила я, рассеянно разглядывая гостей и вдалеке замечая Лентарна, уже мило беседующего с какой-то молоденькой полуэльфкой. Ну да, Роллон, кажется, как-то упоминал вскользь, что Лентарн может поспорить только с Казановой.

Через некоторое время я заметила группу своих друзей и знакомых, направившись к ним. Если что, Роллон сможет меня найти.

Ко мне тут же подскочила моя соседка по комнате – Веда, причем в не совсем, скажем, хорошем состоянии. То ли она немного выпила, причем перепутала кубки с вином и афродизиаком, то ли просто находилась в прекрасном настроении… впрочем, когда я мило проболтала с Ведой пару минут, мне стало казаться, что вероятнее всего все-таки первый вариант.

– Лита… а что это за мужчина, с которым ты пришла? Такая прелесть… – она мечтательно закатила глаза. Впрочем, если бы Веда знала Роллона, она бы вряд ли стала так говорить.

– Ага, – рассеянно ответила я, снова рассматривая гостей. Не знала я, на что подписываюсь, практически машинально и не думая, отвечая на все вопросы подружки.

– Слушай, а вы с ним… пара, или он одинокий?

– Одинокий, – не подумав, ляпнула я, маша рукой знакомым. Только когда осчастливленная ответом Веда скрылась в толпе гостей, я поняла, что только что сделала Роллону маленькую гадость.

– Здравствуй! – приветственно чмокнул меня в щеку Гларед. Я оглядела подошедшую ко мне компанию. Ну да, все те же, что и всегда – Гларед, Олес, Лоттер, уже оправившийся от ранений, и я. Группа главных в Университете заводил, возглавляемых Гларедом – главным зачинщиком всех наших каверз.

Я поздоровалась со всеми, улыбнулась, приняв комплимент по поводу моего хорошего вида от Лоттера, и обратилась к компании с вопросом:

– Что вы сделали с Ведой? Она сама не своя.

– А… – задумчиво и вместе с тем насмешливо протянул Олес, наш юный гений в составлении разных эликсиров и снадобий, а по совместительству и лучший друг. – Мы ей в кубок накапали немного нового афродизиака, усиленного. «Искушения».

– Зачем так жестоко?

– Да… дело в том, что мы с ней поспорили, – виновато пожал плечами Олес. – Веда утверждала, что все эти снадобья типа «Ласковых сумерек» – полный обман, и на самом деле не действуют. Ну вот, мы и решили…

– Ясно, – понимая, что это невежливо по отношению к подруге, я не сдержала смешка.

– Так что теперь я сильно не завидую тому мужчине или парню, к которому она прицепится, – сочувственно хмыкнул Гларед, всем своим видом показывая, что не хотел бы сегодня стать жертвой подпоенной Веды. Я слегка поежилась, представляя себе воочию неземную радость Роллона, когда подружка обрушится на него, как тайфун, и не отпустит от себя ни на шаг. Насколько я знаю Роллона, он больше всего в жизни ценит свободу, причем в любом ее проявлении.

Как бы обойтись сегодня без травм… хотя бы душевных. Впрочем, я старалась об этом не думать, и повернулась к друзьям, весело болтая о чем-то.

Роллон, проверяющий датчики на наличие магии, сначала никак не мог понять, чего от него хочет находящаяся в каком-то странном состоянии девушка. Однако, сделав через несколько секунд полный анализ ее силы и ауры, он понял, что какой-то очень умный травник или маг дал ей выпить лошадиную дозу «Искушения», и теперь она просто так от него не отвяжется.

Зимний волк мысленно застонал, проклиная всех магов и богов, когда-то имевших глупость даровать людям магические способности. Роллона, конечно, интересовали красивые молодые представительницы женского пола, но сейчас он находился на полуработе, к тому же, отношения с почти пьяными (на вид, на деле все было гораздо хуже) девушками никак не входили в его планы на сегодняшний вечер. Раздумывая над тем, как бы потактичнее отступить (хотя в голову постоянно лезло слово – сбежать), Роллон окинул зал безнадежным взглядом, отыскивая Литу. Через некоторое время поисков он обнаружил девушку, мило беседующую со своими знакомыми или друзьями.

– Извини… – обратился он к… кажется, ее звали Ведой. – Я сейчас приду.

– Куда ты? – капризно надула она губы.

– Принесу шампанского, – еле сдержавшись, чтобы не рыкнуть, улыбнулся Роллон, скрываясь в толпе гостей и целеустремленно двигаясь в направлении стоящей Литы. Пробегающий мимо него Лентарн, который спешил от одной девушки к другой, в совершенно другой конец зала, лишь удивленно хмыкнул, глядя на друга, и снова устремляясь к своей цели.

Сильная мужская рука, опустившаяся на плечо, заставила меня вздрогнуть и инстинктивно садануть назад локтем. Следом за действием около уха послышался чуть сдавленный стон, и я обернулась, увидев прямо перед собой немного перекошенное лицо Роллона.

– Извини… рефлекс, – виновато улыбнулась я, пожав плечами. – Что-то случилось?

– Случилось… Лита, за что ты меня так ненавидишь?

– Я? Тебя? Роллон, тебе в бокал вместо шампанского налили чистого спирта и ты теперь бредишь, да? – слегка опешила я, на всякий случай делая шаг назад. – Может, все-таки скажешь, что случилось?

– Это твоих рук дело? – мужчина указал взглядом на девушку, прислонившуюся к колонне, и обводящую зал самым что ни на есть озабоченным взглядом. – Это ведь твоя подруга, не так ли?

– Подруга моя, но сделала это не я. Честно, – я обернулась и поняла, что друзья давно покинули место преступления, узрев на волосах Роллона обруч Зимних волков. И как после этого людям верить?

Внезапно Роллон обнял меня, крепко прижав к себе, и наклонился к моему уху, имитируя страстный поцелуй, а на самом деле шепча следующие слова:

– Значит, так. Она идет сюда, сделай вид, что ты полностью счастлива, и нам хорошо вдвоем.

– С какой радости я должна тебе помогать? – прошипела я, глупо улыбаясь, и с возмущением понимая, что в объятиях Роллона мне так хорошо и спокойно, как не бывало никогда. Я чувствовала себя в надежных руках, и получала удовольствие, ощущая, как он обнимает меня, прижимая к себе. Жаль, что это лишь игра, я бы не отказалась поиграть подольше. – Что мне за это будет?

– Я потом решу.

– Нет уж, решай сейчас, а то Веда, накачанная «Искушением», уже близко, а я могу и передумать, – нет, а все-таки хорошо, что он не читает мои мысли и я могу диктовать условия… – Возьмешь меня с собой на поиски Священного города?