Текст книги "Зимние волки полуночи"

Автор книги: Елена Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

– Но почему так?

– Не знаю. На тебя в раннем детстве не накладывали проклятия?

– Нет. Точно нет.

– Тогда я не знаю. Такое ощущение, что в тебе одновременно живут две противоположные по полюсам силы, и обе они рвутся на свободу.

– Эти две силы – они взаимоисключающие друг друга? – уточнила я.

– Странно, но совсем нет. Если научиться правильно их использовать, они смогут стать взаимодополняющими.

– Вряд ли я научусь, – вздохнув, я допила уже изрядно остывшие остатки чая. Роллон поднялся со стула.

– Мне пора.

– Ты куда? – немного удивленно поинтересовалась я.

– В архив. Я потерял много времени, заснув, так что теперь у меня очень напряженный график.

– Тебе помочь? – после всей помощи, которую он постоянно оказывает мне, я просто должна хоть что-то для него сделать.

– Нет.

– Ролл… – я опять не успела договорить – он растаял в воздухе. Глубоко вздохнув и вложив в этот горестный вздох все свое отношение к нему, я тоже встала из-за стола. Мои раны, благодаря стараниям отца и Роллона, почти все зажили, только живот до сих пор немного болел, и я старалась меньше смеяться и кашлять, а также дышать не очень глубоко.

Прогуляться, что ли? Погода на улице просто чудесная, не очень жарко, но, тем не менее, солнечно, дует легкий ветерок, как и всегда в этом приморском городе. Одевшись и на всякий случай накинув сверху легкую полотняную куртку, я вышла на улицу. Родная столица встретила меня, как и всегда, толпой. Народ был везде – около домов, на балконах, в трактирах, в кафе (последнее заимствование у Земли), многие просто шлялись по улицам. Кто без дела, кто по делам, а у кого дела были прямо на самой улице (во избежание я нащупала висящий на поясе небольшой мешочек с деньгами, накладывая на него заклятье). И, причем, далеко не всегда навстречу мне попадались люди. В моем мире еще остались и эльфы, и гномы, и орки, и вампиры, и даже гоблины (не удержавшись, я долго провожала это чудо природы взглядом). И, хотя половина рас между собой конфликтует (что самое интересное, больше всего конфликтов возникает у неконфликтных эльфов с остальными расами), в столице почти все существуют на мирных условиях. Но сколько все-таки в столице нелюдей… бесцельно гуляя по улицам, за десять минут я насчитала десять эльфов, двух неистинных вампиров, одного истинного (сердце на секунду екнуло и замерло), пять гномов, трех гоблинов, одного орка, компанию оборотней (причем оборотней истинных) в количестве четырех экземпляров, и на это – всего лишь восьмерых людей! Причем если учесть то, что Ателлен – столица королевства людей, все становится более чем интересно… однако, здесь обстановка лучше, чем в Ле-отте, центре Солнечной благодати, небольшого района недалеко отсюда. Ле-отт уже давно перестали называть его названием, превратив в Город Шести Рас. Причем шесть официально признанных рас: эльфы, гномы, люди, вампиры, орки и тролли составляли далеко не все население, а лишь малую его часть. Остальные же жители были в основном существами с претензиями на расу, как, например, фавны, дриады (что делают в городе, а не в лесу, вообще непонятно), нимфы, циклопы (на вид – такие чудовища) и иже с ними, так что человек чувствовал себя там по меньшей мере неуютно. И, опять же – Ле-отт находится в одной из стран людей, причем даже не на границе. Впрочем, хватит ворчать, я же не старая бабушка на скамейке и тем более не расистка.

За своими мыслями я не заметила, как вышла к уединенному пляжу. Интересно, как я на него набрела? Однако я была даже рада, что нашла море. Я вгляделась в зеркальную гладь, в которой отражалось лазурное небо и пушистые белые облака, отсюда казавшиеся хлопьями ваты или крыльями неведомых птиц, раскинувшихся в небесах. Я люблю море. Особенно это, называющееся Жемчужным. Но это самое и обыденное название море приобрело отнюдь не за то, что в нем было очень много жемчуга, а из-за редкого полумагического и непонятного науке явления. Дело в том, что и на рассвете, и на закате бирюзовые воды окрашиваются в перламутровый цвет, и из-за оптического обмана кажется, что море состоит не из воды, а из миллиардов жемчужин. Сама видела – зрелище очень красивое. А если при этом еще и поют морские русалки…

Но сейчас был не закат и не рассвет, да и русалки не горели желанием услаждать мой слух своим пением, так что я просто любовалась на неторопливо набегавшие на светлый песок волны. Наверное, я так привязана к морю потому, что мое детство прошло здесь. Я, конечно, знала, что у моей семьи имеется во владениях не слишком большой, но все-таки замок, но сама там почти никогда не бывала и не особенно любила это временами мрачное место. Я росла в столице, в большом просторном доме, в котором всегда было очень много света, а так как Ателлен находился на море, часто бегала на пляж и могла долго любоваться на воду. Как и сейчас. Дел у меня все равно никаких, так что я спокойно села на песок, скрестив ноги, но при этом слегка скривившись от пронзившей живот боли, и бездумно уставилась на темную гладь. Впрочем, сказать, что бездумно – значит, солгать. Наоборот, я была погружена в свои мысли, как всегда, достаточно авантюрные. Не знаю почему, но мне очень хотелось отправиться на поиски вместе с Роллоном. Интересно же… к тому же, снова не знаю почему, но меня словно что-то тянуло в этот город, о существовании которого я раньше даже не подозревала, мне очень хотелось увидеть Эллегион, пускай и мертвый. Что это за Священный город? Больше всего в данный момент меня интересовало это. Лентарн говорил, кажется, что-то про память, про то, что Священный город – наследие Эллегиона, поистине великого мира, наверное, простите за пафос и патетичность, величайшего из когда-либо существовавших. Не хотелось бы, чтобы все то, что успел создать и сохранить Эллегион, кануло в Лету.

Однако вместе с этим я прекрасно понимала, что Священный город – это мечта, причем мечта эгоистичная. Люди или нелюди, создававшие его, не захотели мириться со смертью, они не смогли поверить в то, что их когда-нибудь не станет. Но, с другой стороны – может быть, они и были правы, создавая Гантрот. Ведь, как и сказал все тот же Лентарн, он должен был стать лучшим миром, в котором главным бы был человек, а не холодная расчетливость. Не мне, в конце концов, решать их вопросы и не мне их судить. Я лишь просто хочу помочь. И где бы еще найти этот Камень Желаний… наивная, я ведь думала, что разделалась с Вегготом, так нет же, остались еще его последователи. Конечно, Роллон приказал почти всей нежити уйти (интересно еще, почему они его послушались; он, конечно, может быть и сильный некромант, но неужели настолько?), но все-таки и в моем мире, и в этом остались его верные ученики, которые жаждут найти камешек. И тогда все начнется с начала… а я очень не хочу этого. Совсем не хочу…

Мои размышления были грубо прерваны кем-то, возжелавшим общения со мной именно сейчас. Услышав странные, достаточно громкие звуки за спиной, я нетерпеливо обернулась, тут же пожалев о том, что сделала. Роллон меня убьет… он же сам предупреждал меня о том, что сейчас следует быть осторожной. Он ведь сам говорил о том, что кто угодно мог считать ману по остаточным следам от использованных заклятий! А я, как дура, сидела и слушала, согласно кивая. И, тем не менее, окончательно не залечившись, отправилась гулять, да еще и на уединенный пляж!

И вот, пожалуйста, дождалась. Я озадаченно взглянула на высокую фигуру в темной одежде, которой было столько, что оставались открытыми только внимательные темно-синие глаза, цепко меня осматривающие. Словно душу читает…

– Что надо? – тут же нагло спросила я, поднимаясь и лихорадочно вспоминая все известные заклятья. Жаль, оружие дома осталось… да еще какое оружие-то, старинное, из коллекции.

Фигура не ответила, лишь махнула кому-то рукой, словно подзывая. А в следующую секунду меня словно накрыли колпаком, стало невозможно дышать. Я судорожно хватала ртом воздух, стараясь не терять сознания. Да что со мной? Перед глазами, смазываясь, плыла реальность, все предметы закручивались в одном вихре, кружившем вокруг. Что со мной происходит, я так и не поняла, снова свалившись без сознания. Почему-то в последнее время я стала часто падать в обморок…

8

Холод, неожиданно подобравшийся со стороны спины, пробирал до костей, заставляя ежесекундно вздрагивать. Через смутную пелену, вмиг словно оторвавшую меня от мира, я смутно понимала, что со мной не все в порядке. Я… а кто я?.. И что я здесь делаю?.. Интересно, а где это – здесь? Открыть глаза и проверить я почему-то не решалась. А если я где-то нахожусь – то почему я здесь оказалась? Почему-то приходила странная мысль о том, что я снова попала в какую-то малоприятную ситуацию и совсем не знаю, как из нее выйти. Может, все-таки открыть глаза и проверить? Не хочется. А вдруг там что-нибудь совсем ужасное? Но не могу же я здесь лежать вечно… лежать… а где я лежу? Все замкнулось на одном и том же вопросе, который непременно нужно закрыть, чтобы затем с легким сердцем взяться за второй, более интересный, но менее насущный – кто я?

Набравшись сил и мужества на то, чтобы все-таки открыть глаза, я сделала это, уставившись куда-то вверх. Ничего интересного, кроме каменного, уже изрядно закопченного потолка я там не обнаружила, поэтому все-таки решила худо-бедно оглядеться. Может быть, мне не стоило этого делать, поскольку все остатки здорового человеческого оптимизма, даже не попрощавшись, скрылись в неизвестном направлении.

Оказалось, что я намертво прикована цепями к холодному и достаточно большому… алтарю?.. жертвеннику?.. Причем поза была очень неудобной, поскольку недоброжелатели заломили руки над головой. А еще я поняла, почему мне так холодно – перед тем, как прикручивать к алтарю, меня заботливо раздели. Почему-то вдруг стало немного обидно за мои новые штаны и куртку, хотя я отлично понимала, что сейчас не время и не место об этом думать. Именно поэтому обида вспыхнула и ушла, а я погрузилась в свои мысли, мучительно стараясь хоть что-то припомнить.

Стоп. Куртка. Штаны. Алтарь. Затылок, который немного болит… внезапно я чуть не закричала от восторга. Хвала богам, я вспомнила, кто я. И тут же мне стало совсем нерадостно, поскольку я вспомнила еще кое-что – Роллон просил меня быть осторожной на улицах города! И именно потому, что я была чрезмерно осторожной, я забрела на этот безлюдный уединенный пляж, где меня и поймали. Почему я никогда не желаю слушать голос рассудка, упрямо призывающий меня к спокойной жизни, лишенной нездоровых и опасных приключений? И, что самое главное и неутешительное – в этот раз Роллон мне вряд ли поможет. Он же не знает, где я и что со мной и уверен, что в кои-то веки я послушалась его пожеланий и все-таки была достаточно осторожной. А даже если и узнает, то примчится злой, как тысяча исчадий Преисподней, потому что я в любом случае отвлеку его от работы (впрочем, как и всегда). Но, скорее всего, народный герой-освободитель не прибудет и придется обходиться собственными силами. Это совсем не радовало.

Я подвигала глазами, желая найти своих похитителей. И я их даже нашла. Ими являлись двенадцать фигур в черных балахонах с капюшонами, наподобие того, в котором ходил Веггот. Только у него черная ткань была расшита совершенно немыслимыми серебряными и золотыми узорами. Его ученики были скромнее – простая черная ткань, все без излишеств. Вот только интересно, почему их двенадцать, а не тринадцать, как должно было быть. Все-таки некроманты, тринадцать – их любимое число.

Но зачем им понадобилась я? Именно я. Неужели ритуальным принесением меня в жертву они собрались почтить память Веггота? Было бы хоть, что чтить… И откуда они все знают о том, что именно я убила их обожаемого учителя и просветителя? Все-таки успели, значит, считать магию по остаточной мане.

Мои размышления были грубо прерваны резко распахнувшимися дверями, которые с большим успехом сошли бы за ворота. В проеме, освещенном яркими сполохами пламени показалась темная фигура, закутанная в такой же, как и у всех, балахон. Хотя нет, не совсем такой же – на спине был вышит пентакль – пятиконечная звезда, заключенная в не слишком ровный круг (видимо, сам вышивал).

Вот и предводитель. Тринадцатый. Что ж, у него можно будет поинтересоваться обо всем, с подробностями.

Но интересоваться не пришлось, поскольку главный подошел к жертвеннику, на котором возлежала я, и замер каменным изваянием. Неведомо откуда взявшийся ветер (скорее всего, сами некроманты и создали, для эффектности) заставил капюшон слететь, обнажив голову с достаточно коротко стриженными волосами. Я бы не сказала, что некромант молод, но и стариком его назвать можно было только с очень большой натяжкой.

Откуда-то донеслись ритуальные песнопения на двенадцать разных голосов, не совпадающих по нотам (если бы не знала, что это песнопения, подумала бы, что сейчас март), к потолку взметнулись столбы пламени. Нынешний предводитель воздел руки к потолку, зычно возопив:

– Братья! – не ожидавшая такого громкого начала, переходящего в истерический вскрик-всхлип, я вздрогнула. – В этот скорбный день мы собрались здесь для того, чтобы вспомнить о нашем великом, но, к сожалению, безвременно ушедшем наставнике, – я все-таки угадала, мне выпала редкая честь присутствовать на вечере памяти, посвященном Вегготу. – Но хотя его больше нет с нами, его учение никогда не будет забыто навсегда. И сегодня мы принесем эту скромную жертву, – не удержавшись, я фыркнула, – нашему покровителю, Танатосу, чья власть безгранична, а сила не имеет равных. Жаль, что Веггот не дожил до этого поистине великого дня!

Скупая мужская слеза расчувствовавшегося оратора скатилась по щеке, упав мне прямо на голый живот. Я недовольно и брезгливо поморщилась, украдкой наблюдая за остальными некромантами, дружно рыдающими кто в носовые платки, а кто просто в черные рукава, причем вторых было большинство. Такое зрелище не каждый день увидишь… Но надо все-таки держать себя в руках – хохочущая на алтаре жертва явно будет всем в новинку, поэтому я смеялась беззвучно. А что мне еще делать остается, только хохотать. Но, кажется, жертвоприносители подумали, что у меня преждевременно началась агония. Ну уж нет, не дождетесь. Не сегодня. Я слишком мало жила для того, чтобы умереть сейчас.

Главарь на несколько секунд замолчал, взглянув на меня (могу поспорить, в глазах промелькнуло что-то знакомое), а затем почти заголосил:

– И сегодня мы возьмем то, что принадлежит нам по праву. Наш учитель, да славится его мудрость, спрятал в этой девчонке, которую вы можете лицезреть на алтаре, одну вещь, утерянную нами. И сегодня мы заберем Камень Желаний, продолжив дело великого учителя. Да слава Вегготу!!!

– Слава! – дружно подхватили ученики, уже утершие слезы. Я сглотнула, судорожно припоминая хоть какие-то заклинания. Волновалась я уже далеко не за свою жизнь, а немного за другое. К этим некромантам, служителям темного культа бога смерти, может попасть Камень Желаний (кстати, интересно, когда Веггот успел в меня его спрятать и почему я до сих пор не почувствовала в своем теле посторонний булыжник). Но этого нельзя допустить, это же сумасшедшие, неуравновешенные люди, которые могут натворить ТАКИХ дел, что их потом лучшие маги столицы будут расхлебывать последствия от них несколько лет.

И я ничего не могу с этим поделать, поскольку лежу на этом алтаре, рискуя простудиться по полной программе, да еще и со связанными руками – без пассов я не могу использовать сложные заклинания, а слабые здесь бессмысленны.

А ведь эти выродки приковали меня именно цепями, зная, что обычные, даже заговоренные веревки я порву. Была бы у меня еще и вся сила оборотня, порвала бы и цепи. Но что-то все сдерживает! Попробовав подвигать руками, я еле слышно зашипела от резкой боли – правое плечо оказалось вывихнуто. Чудесно. Все просто чудесно. Я лежу, практически беспомощная, на алтаре, меня собираются приносить в жертву, а еще во мне каким-то образом оказался спрятан Камень, который они не должны получить. Но при всем этом я совсем ничего не могу сделать, а тот, кто может, не знает о том, что здесь происходит.

Роллон! Роллон, ну услышь меня, прошу! Они могут забрать Камень! Прошу, не дай им этого сделать! Услышь, Роллон! Роллон!!!

В библиотеке было тепло, однако внимательно склонившийся над толстой книгой Зимний волк внезапно вздрогнул. Словно повеяло холодным ветром, и этот ветер донес беззвучный, но от этого не менее громкий крик. Он не разобрал слов, но и без этого было понятно, кто кричал. И зачем.

– Ты куда? – Лентарн оторвался от трудов полуторатысячелетней давности, недоуменно взглянув на друга, пристегивающего ножны с мечом и застегивающего куртку.

– С Литой опять что-то случилось, – коротко бросил Роллон, наконец справившийся с ремнем, постоянно выскальзывающим из пальцев.

– Да ну? И что именно?

– Пока не знаю.

– Неужели это важнее работы? – Лентарн скептически приподнял бровь, прекрасно зная ответ. Важнее.

– Это человеческая жизнь, – резонно заметил мужчина.

– Возможно. Но откуда ты знаешь, что случилось что-то серьезное?

– Я это почувствовал. Не волнуйся, я постараюсь скоро вернуться и все доделать, – с этими словами Роллон вышел из комнаты.

– И когда только ты успел к ней так привязаться? – спросил Лентарн у воздуха, вновь придвигая к себе том.

Обстановка нравилась мне все меньше и меньше, накаляясь с каждой секундой. Жрецы уже завершили свои ритуальные песнопения и явно приготовились к тому, что меня пора бы уже и убивать, однако по непонятным мне причинам главный в их «банде» пока медлил, словно чего-то ожидая. Впрочем, мне это было вполне на пользу – я совсем не горела желанием умирать, а тем более умирать так – на алтаре, приносимая в жертву. Очень хотелось жить. Может быть, в моей жизни и были периоды, когда мне хотелось умереть, но эти периоды давно и счастливо прошли, помахав мне на прощанье рукой. Не хочу умирать. Только не сейчас, когда я окончательно освободилась от всех пут прошлого, раньше словно душивших меня тугой нитью. Раньше… все это было лишь раньше.

Распорядитель сего праздника, на котором мне выпала честь побывать, наконец закончил все приготовления и, кажется, решил перейти собственно к делу.

Широким и властным жестом приказав «послушникам» занять места согласно купленным билетам, некромант склонился надо мной, проверяя, прочно ли я связана.

Я уже было хотела хотя бы плюнуть ему в лицо или сделать еще что-то малоприятное, но внезапно услышанная фраза пригвоздила меня к холодному камню лучше всяких цепей.

– Подыграй мне! Ну хоть сделай вид, что тебе больно – я сказал, что эти цепи смазаны чем-то от оборотней, – через зубы прошипел жрец странно знакомым голосом. Я внимательно вгляделась в его немолодое лицо, через которое на мгновение проступил другой, очень знакомый облик. Но что ОН здесь делает?

– Что ты здесь делаешь? – воспроизвела я свою последнюю мысль, стараясь не двигать губами.

– А ты не видишь? – тихо, стараясь не привлекать нездорового внимания учеников, вопросом на вопрос ответил Лоттер, под видом проверки расслабляя замки на руках и на ногах. Чудесно, теперь, если постараться, я могу их порвать. Точнее, могла бы, если бы кто-нибудь заботливый вправил мне плечо. – Я на этот кружок последователей Веггота охочусь, причем уже давно. Меня удивляет одно – как ты здесь оказалась? И почему в тебе спрятан Камень Желаний, который все магистры Ателлена ищут, сломя голову?

– Потом расскажу, – торопливо пообещала я, глазами указывая на остальных присутствующих, уже явно изнервничавшихся в ожидании.

– Будет немного больно, – телепатически сообщил первый красавец Университета, магическим огнем нагревая жаровню с углями. – Но в любом случае нужно извлечь камень, иначе этот предмет, обладающий почти что разумом, поглотит твою волю и попросту превратит тебя в свое пристанище. Потерпишь?

– Хорошо, – я понимающе прикрыла на некоторое время глаза, изобразив на лице маску ужаса – чтобы поверили, что мне действительно страшно и буквально до смерти боюсь всех собравшихся здесь.

Сказав еще несколько прочувственных фраз (некроманты опять прослезились, но на этот раз Лоттер рыдать не стал), лже-колдун выудил откуда-то достаточно большой кинжал; ловко орудуя им над жаровней, он накалил его докрасна и чуть наклонился, вычерчивая надо мной дымные узоры. И где только научился проводить такие обряды? Неужели этому учат на кафедре Охотников? Но, скорее всего, он просто прочитал очень много дополнительной литературы – насколько я знаю, на лекциях Лоттер предпочитал отсыпаться, ему больше нравилось выучить и понять все то же самое самостоятельно. Как при этом он умудрялся еще тратить уйму времени на развлечения и хорошо учиться, я не представляю.

Пока я раздумывала, Лоттер успел начертить в воздухе пять символов – пять стихий, и сейчас увлеченно колдовал, творя руками мыслимые и немыслимые пассы. Кажется, колдовство уже близилось к завершению…

Будет немного больно?!!! Да я со своим и так завышенным болевым порогом чуть не закричала, но вовремя закусила губу. Нет. Я не буду кричать перед ними. Никогда. Они не должны знать, что причиняют мне боль, потому что от этого им будет еще приятнее, зато очень неприятно будет Лоттеру. Все-таки он мой друг… и поэтому я молчала, чувствуя, что меня словно сдавливают раскаленные клещи.

Закушенной губе было больно, но я все-таки старалась держаться, не думая о боли, не обращать внимания на которую было выше моих сил. Не сорваться. Нет. И не сойти с ума, хотя это сложно. Главное – сохранять здравый рассудок.

Когда я снова смогла почувствовать, что боль отступает и тяжело задышала, холодный пот лился по лбу градом, заодно выступив и на всем теле. Слизнув солоноватую кровь с все-таки прокушенной губы, я взглянула на Лоттера и остальных, а затем немного наверх. Лицо друга выражало заинтересованность и крайнее любопытство, лица некромантов – благоговейный трепет. Не знаю уж, что именно было написано на моем лице, но скорее всего это было недоумение. Интересно, почему этот артефакт называют камнем? Сгусток переливающихся лучей, сплетенных в клубок, ярко сверкающий и заставляющий слезиться глаза.

Но как это оказалось во мне? И когда Веггот успел?

Наверняка, в последние минуты жизни он все-таки нашел немного силы для этого действия. Однако, почему Роллон, этот эксперт по всем видам магии, особенно некромантии, не распознал камень во мне? Возможно, потому, что не мог этого предположить. Слишком просто…

Внезапно Лоттер пошатнулся, словно ища в воздухе невидимую опору. Наведенная им иллюзия начала медленно исчезать, через чужую, присвоенную внешность уже просвечивало его собственное лицо. Нет, только не сейчас… не сейчас… камень нужно куда-то спрятать. А если все добросовестные ученики Веггота поймут, что здесь происходит… боюсь, один он со всеми не справится, а мной как раз завладела странная слабость, из-за которой я не могла даже пошевелить рукой.

… – Запомните, – размеренно и спокойно говорил мастер Натан, молодой мужчина лет тридцати на вид, в которого была влюблена добрая половина Университета. Другая половина попросту состояла из парней и меня, прекрасно знающей профессора с детства и поэтому питавшей к нему только уважение. Честно признаюсь – в десять лет он был моим идеалом, со временем мнение изменилось. Впрочем, такая популярность среди женского населения совсем не мешала Натану оставаться достаточно строгим и требовательным учителем. Как и сейчас, например, неторопливо читая лекцию, он прохаживался по аудитории, пристально наблюдая за всеми учениками и не давая никому отлынивать. На письменном столе уже возвышалась гора из отобранных у учеников предметов, растущая с каждой минутой. Многие, в частности я, пытались отвоевать свои вещи, но мастер перехватывал их на полпути, возвращая назад. Вот и сейчас, классный журнал взлохматил мне волосы, дал несильный подзатыльник Глареду, пытавшемуся незаметно сделать домашнее задание по теоретическим аспектам магии, и отправился дальше выискивать недобросовестных студентов. Натан тем временем продолжал, и я с интересом вслушалась в лекцию: – Если вы по воле обстоятельств взяли другую личину, наведя иллюзию, будьте очень осторожны и не применяйте мощных заклятий, поскольку иллюзии очень нестабильны и разрушаются от сильных заклинаний, которые используете вы или просто кто-то, находящийся рядом…

Ну конечно, другого и быть не могло. Лоттер забыл про это условие… а в том, что заклятье, которое он использовал, сильное, я даже и не сомневалась.

Я мелко дрожала от холода и только что пережитого напряжения, судорожно пытаясь придумать, как помочь другу. Ведь если камень попадет им в руки… я уже говорила, что может случиться.

Если как тогда, когда я лежала у ворот столицы, собрать всю силу в кулак и попробовать сорвать расслабленные Лоттером цепи… я чуть снова не вскрикнула – вывихнутое по полной программе плечо дало о себе знать.

Лоттер! Да что с ним такое происходит? Приглядевшись, я заметила зеленоватое свечение, исходящее от рук одного из некромантов. Значит, все-таки догадался, зараза. Но как? Возможно, этот тип хорошо чувствует любые проявления магии, а Лоттер использовал телепатию.

– Где наш Учитель? – прошипел некромант, подходя к согнувшемуся словно от удара в живот парню, стирающему тонкую струйку крови, бегущую из носа.

– Боюсь, его уже нет с нами, – дерзко усмехнувшись, друг внезапно выпрямился, сбрасывая с себя остатки чужого облика. – И вряд ли он сегодня присоединится к общему веселью.

В его руках я заметила яркий сгусток пламени, которым он неторопливо поигрывал, словно мячиком. Насколько я знаю, огонь причиняет некромантам больше вреда, чем все остальные заклятья…

Но ударить ему не дали. Двенадцать голосов, дружно слившихся в один, сказали одно-единственное заклинание, столбом яркого света отбросившего Лоттера на стену. Надеюсь, что он ничего себе не сломал… однако друг безвольно сполз на пол, замерев, словно мешок с мукой.

– Лоттер! – найдя в себе силы, крикнула я через невольно навернувшиеся слезы. Как они могли… никогда им этого не прощу…

Один из убийц, воспользовавшись ситуацией и замешательством меня и не менее жадных коллег, протянул было руку к камню, но вещь оказалась очень своенравной – яркий луч, вырвавшийся из сгустка, заставил посягателя отдернуть конечность, словно от раскаленной сковородки. Я лишь злорадно улыбнулась. А артефактик-то своенравный, с характером, не каждому еще и в руки дастся. Видимо, те, кто утверждает, что у каждой вещи своя душа, все-таки правы.

Я взглянула на некромантов, и все остатки хотя бы относительного спокойствия улетучились, не оставив даже следа. Ученики наконец вспомнили еще и о том, что хотели принести жертву Танатосу. А тут и я лежу, еще вполне живая. Не совсем, правда, здоровая, но это мелочи…

Некромант, первым разоблачивший обман с предводителем, хищно оскалился, став похожим на грифа. В полумраке черты и без этого не слишком полного лица стали совсем резкими, запали щеки, а глаза словно загорелись темным огнем. Я уже видела такой взгляд – у Роллона, когда тот смотрел на Веггота. Но в исполнении Роллона это выглядело даже более страшно, впрочем, этот некромант не особенно был озабочен тем, чтобы произвести на меня нужное впечатление. В своей силе и возможностях они меня уже вполне убедили.

От резкого движения головой темно-серый, почти черный капюшон слетел, и я узрела голову с длинными каштанового цвета волосами, небрежно сцепленными в хвост. Заинтересовавшись и отметив, что где-то его уже видела, я внимательно вгляделась в черты лица, а присмотревшись, удивленно охнула. Неужели… неужели этот тот мальчишка, найти которого мне поручали? Да, сейчас он сильно отличается от того паренька со смеющимися глазами, которого я впервые увидела на фотографии. Ему ведь лет семнадцать, не больше… но этот мальчишка сейчас казался стариком. Из глаз ушла та ироничная искорка, взгляд стал цепким и очень холодным. В нем не осталось ничего от прежнего Эйтера. Совсем.

Снова, не сговариваясь, двенадцать некромантов воздели руки к потолку. Видимо, взывали к божественной силе Танатоса. Я бы им в таком случае предложила лучше целовать землю. Все равно не поможет, так хоть я посмеюсь напоследок.

Я уже не строила иллюзий насчет того, что в решающий момент, когда моя жизнь будет висеть на волоске, сказочный принц по имени Роллон примчится, превозмогая все препятствия и руша стены в несколько метров толщиной и надает плохим дядькам-некромантам по наглым мордам, шеям и прочим частям тела. Уверена, Роллон думает, что я хотя бы раз в жизни прислушалась к его советам. Наивный…

Тем временем некроманты завершили плетение заклятья, волной отпустив его на меня. Я резко вздохнула…

Если раньше, когда из меня доставали камень, я думала, что мне больно, то что же я ощущаю сейчас? Мозг словно прошила раскаленная игла, не позволяющая ни кричать, ни молчать, ни думать ни о чем, кроме этого ощущения.

А потом… все прекратилось. Сразу. Боль ушла, отступив в густую тень, и я почувствовала себя перышком, осенним листом, неторопливо плывущим по реке. Необычная легкость, неторопливое колыхание воды… хорошо. Но от этих приятных ощущений почему-то стало страшно. Липкий и очень холодный страх закрался в сознание, попросту вытолкнув оттуда все остальные мысли. Неужели это конец? И мой путь кончается здесь, на этом жертвеннике, холод которого я ощущаю даже через пелену смерти?.. Нет, я не хочу умирать так. Я вообще не хочу умирать, слишком мало еще наслаждалась этой жизнью, слишком мало жила… как теперь вернуться? Странно… с одной стороны, жизнь еще теплится в моем теле, во всяком случае, я просто это знаю. Но и живой в полном смысле этого слова я себя тоже не ощущаю. Быть живой – значит, чувствовать тело, значит – ощущать себя. Но я почему-то себя не чувствую. Совсем. Ни одну клетку своего тела.

Я не хочу умирать. Видимо, желание жить было настолько сильным, что жизнь не смогла покинуть тело. Это хорошо – значит, я смогу вернуться. Но что-то меня не пускает назад. Почему?!

Я безошибочно распознала заклятье. Любимое у некромантов – укус аспида. Смерть не слишком быстрая, но и не медленная, причем достаточно болезненная. Я умерла мгновенно, но этому есть вполне логичное объяснение – наложение одного заклятья на другое, чуть исказившее его.

После «укуса» не выживают. Если не поставить вовремя блок, конечно. «Укус аспида» не действует только на троллей (из-за их природной живучести на них вообще мало что действует) и… вампиров. Так… то, что я не троллиха, я знаю точно. Вот просто – знаю. И не сомневаюсь в этом ни на секунду. А вот насчет вампиризма… нет, этого тоже быть не может. Скорее я поверю в то, что принадлежу к тролльей расе. Почему? Да потому, что кровь вампира и оборотня не совместима, и если бы во мне текла хоть капля крови вампира, я бы уже давно была мертва.