Текст книги "Зимние волки полуночи"

Автор книги: Елена Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

«Не совсем», – подсказал какой-то внутренний голос.

Не совсем? Почему? Боги, неужели во мне течет вампирья кровь, а я не замечала? Но интересно только, с каких пор это началось?

Кровь тут ни при чем. Но ты права, вампиры в этом замешаны. Вернее, вампир.

Вампир? Один? Но когда? Я должна знать, кем бы ты ни был, загадочный собеседник.

– Ты сама попросила, – голос словно вздохнул.

…Последним, что я видела, было то, как Лаорт упал на землю. Затем секундная вспышка заставила потерять сознание. Когда через некоторое время я очнулась, он уже умирал…

Я вспомнила об этом с горечью, но уже без щемящей боли в сердце. В конце концов, он сам говорил, что ни о чем не жалеет. Но при чем тут это?

Ты знаешь не все.

Чего я не знаю? Я прошу, покажи!

Ты вряд ли будешь рада.

Ну и что! Я должна знать всю правду! Всю!

Что ж…

На несколько секунд мне показалось, что я ослепла, но стоило мне вновь разомкнуть прикрытые было веки, как я беззвучно ахнула…

Я была словно посторонним наблюдателем, но вместе с этим на короткое время снова почувствовала все ощущения.

Снова вижу – применение магии, Лаорт медленно падает вниз… а следом за ним на мягкую траву, пропитанную ночью и окропленную росой, падаю я, сраженная еще одним зеленоватым лучом…

Я машинально считала заклятье. Тоже какое-то смертельное, но не «укус», точно. Тогда я ничего не чувствовала.

От следующих «кадров» мои глаза удивленно расширились. Лаорт поднялся, чуть пошатнувшись, но стоя на ногах вполне твердо. Подошел ко мне, безжизненно лежащей на траве. Нахмурился, взял мою руку в свою, прощупывая пульс. Судя по всему, он еще прослушивался, хотя и очень слабо.

Несколько секунд он сидел, напряженно размышляя, а затем резко поднялся. На оскаленных клыках и прозрачной капле, прочертившей на его щеке влажную дорожку, сверкнула луна, с шумом раскрылись черные кожистые крылья, словно выросшие из спины в мгновение ока.

Не удержавшись, я щелкнула пальцами, включая так называемый «детектор» – удобную вещь, позволяющую обнаружить, какое заклинание использовал противник, не применяя специального сканирования. Детектор сработал безотказно, мигом дав мне всю информацию.

Дальше смотреть я не стала, с силой вырвавшись из памяти.

Я снова чувствовала свою вину. Именно вину, потому что горечь от потери уже не была настолько острой, уходя в закоулки памяти, любовь прихватила ее с собой. Конечно, я скучала. Но уже не как по любимому. Любовь ушла, а это чувство вины осталось, только что обострившись до крайности.

Он все-таки решился. Он мог выжить после заклятья Веггота, шансы были довольно велики. Но в таком случае не выжила бы я. И он решился на смерть, зная, что по-другому мне не помочь вырваться из цепких объятий смерти. Решился поделиться жизненной силой, зная, что это очень опасно для меня – оборотень не может принять силу вампира. Но он знал, что я оборотень лишь наполовину и верил в то, что все может получиться.

Забрать все смертельное заклятье себе, взамен влив в меня свою силу… не полностью, конечно, но… спасибо. Спасибо тебе за жизнь, которую ты мне подарил. Я знаю, что ты этого уже не услышишь, но все равно благодарю тебя. Память о тебе не умерла, ты навсегда останешься самым светлым и лучшим из того, что было в моей жизни. И если я сейчас вернусь…

Ты вернешься.

Если я смогу…

Ты сможешь…

Откуда ты знаешь?

Я – это ты.

Воздух резко хлынул в легкие, заставив закашляться. Замечательно. Я снова жива. И я чувствую свое тело. А еще – повернув голову, я увидела некромантов, застывших памятниками самим себе (еще бы, такой грандиозный промах!) и Роллона (интересно, как он меня нашел), наблюдающего за моим воскрешением с широко открытыми глазами. Я мысленно похвалила себя – удивить Зимнего волка можно только чем-то исключительным. И мне это определенно удалось.

Я улыбнулась. Не знаю уж, как мне удалось вернуться назад, но я вернулась. И даже слабость куда-то отступила, хотя и ненадолго – хватило двух судорожных глотков воздуха, чтобы она вернулась. Обидно, что я ничем не могу помочь Роллону, но, уверена, он справится.

Дальше случилось нечто любопытное – все двенадцать некромантов, отошедшие от шока, синхронно опустились перед Роллоном на колени, и я услышала голос главного:

– Склоняемся перед мудростью великого, – сказал он. Может мне, показалось, но Роллон поморщился, услышав это обращение. А вот я, наоборот, удивилась. С каких это пор Роллон стал народным достоянием и отрадой некромантов?

– Можете не утруждать себя пустыми, никчемными традициями, – ответил Зимний волк, брезгливо дернув плечом. – Я не тот, кого вы во мне видите. Я – не мой отец.

– Но мы же чувствуем вашу силу, – сказал один из них. Я слегка содрогнулась, вновь взглянув на Роллона. От него словно веяло холодом, далекой зимой, ворвавшейся посреди лета.

Да что такое с ним? Когда он заговорил, я не узнала голоса, ставшего стальным:

– Я – не мой отец, – повторил он. – И я не собираюсь оправдывать перед земляными червями. Но передайте моему отцу одно – он может не пытаться слепить из меня достойного наследника и преемника.

Он вопросительно взглянул на меня, почти вжавшуюся в холодный камень.

«Убить их?» – читалось в глазах.

«Не стоит. Пусть живут», – так же молча ответила я. Без Камня, к которому они не смогут даже прикоснуться, их и так быстро поймают.

«Как хочешь», – Роллон повелительно взмахнул рукой. Некромантов как ветром сдуло.

Я чуть прикрыла глаза, собираясь с мыслями, сгрудившимися в кучу. Итак… почему с каждым днем я узнаю о Роллоне все больше нового и интересного? Например, то, что он, оказывается, родной сын бога смерти… впрочем, то, чей он сын, его лично дело, а никак не мое. Впрочем, эта новость меня уже не удивляла – просто меня уже не удивляет ничего, связанное с Роллоном. Да и нет сил на это, встать бы…

Невозмутимо Роллон подошел к жертвеннику, осторожно, чтобы не поранить меня мечом, разрубил цепи. Они показались гнилыми веревками. Помог сесть, потому что сама я сделать это была уже не в состоянии.

Но почему я, существо, сильнее человека, чувствую такую слабость? Неужели побочный эффект?

– С тобой все в порядке? – поинтересовался Роллон, аккуратно придерживая меня за спину.

– Со мной – почти, – тихо сказала я, глазами указывая на Лоттера, все еще лежащего у стены.

Роллон понимающе кивнул, подошел к нему. Пощупал пульс.

– Жив, – наконец возвестил он, а затем Лоттер исчез. – Я телепортировал его в ближайшую больницу. Раны не слишком серьезные, так что телепортацию перенести должен.

– Спасибо. Как ты узнал, что со мной что-то случилось? Ай! – при осмотре моего тела чуткие пальцы слегка коснулись припухшего плеча.

– Извини. Как узнал? Просто ты ни секунды не можешь прожить без приключений.

– Ясно. Ау-а-а! – взвыла я, когда новоявленный лекарь без предупреждения вправил мне плечо.

– Еще раз извиняюсь, – Роллон снял с себя рубашку, накинув мне на голые плечи. Я благодарно влезла в нее, застегнувшись на все пуговицы и чуть дрожа то холода. Стало немного теплее. – Идти сможешь?

– Вряд ли. Подожди… – вдруг вспомнила я кое о чем. – Камень… его нужно спрятать, или…

– Или. Ты его уничтожила.

– Я?

– Да, – кивнул Роллон. – Желание жить было настолько сильным, что он не выдержал и самоликвидировался.

– Ты уверен? – я скептически изогнула бровь. Так вот что тогда все-таки впустило меня в тело… моя жажда жизни.

– Уверен, – еще раз кивнул он. – Сама идти сможешь? – повторил Роллон свой вопрос.

– Попробую, – я неопределенно пожала плечами, попытавшись встать. Роллон лишь покачал головой, наблюдая за моей единственной попыткой.

– Держись за шею, – он чуть наклонился, давая мне возможность за него уцепиться.

Нет, а все-таки приятно, когда тебя несут на руках, пусть даже не потому, что хотят оказать внимание, а из суровой необходимости. Ехать на Роллоне оказалось неожиданно удобно – шаг у него был очень мягким, так что расположилась я с комфортом.

– Лита, можно тебя попросить об одной услуге? – внезапно поинтересовался Зимний волк.

– О какой? – выкарабкиваясь из дремоты, в которую медленно погружалась, лениво уточнила я.

– Впредь, пожалуйста, хотя бы иногда меня слушай.

– Ладно. А исполнять пожелания надо?

– Надо. Это ведь в твоих же интересах, или я ошибаюсь и тебе надоело жить?

– Не надоело, – я чуть-чуть размяла затекшую шею. – А можно теперь я устрою тебе небольшой опрос?

– Устраивай, – милостиво разрешил спаситель.

– Вопрос номер один – где мы?

– Недалеко от побережья, в Ателлене. Здесь есть заброшенные склады, в одном из них последователи культа смерти оборудовали себе убежище.

– Спасибо. Вопрос номер два – ты действительно сын Танатоса?

Меня ощутимо тряхнуло – Роллон сбился с ровного шага, споткнувшись. Его лицо помрачнело, но он все-таки ответил, словно с силой выдавив из себя:

– Да. Но только сын, а не наследник, не преемник и не последователь. Еще одна просьба – не связывайся больше с некромантами или хотя бы постарайся этого не делать.

– Почему?

– Я не хочу использовать свою силу смерти для решения каких бы то ни было проблем.

– Ты не хочешь быть им?

– Кем?

– Наследником.

– Не хочу. Потому что я не наследник. Мне не дали выбора, но я сам возьму его.

– Хорошо. Я постараюсь.

– Есть еще вопросы?

– Есть. Почему у меня такая слабость?

– Побочный эффект от заклятья, с помощью которого был извлечен камень.

– Я так и думала. А они использовали на мне «укус аспида»?

– Именно. Как тебе удалось выжить после него? Это смертельное заклятье, насколько я знаю, у оборотней нет от него защиты.

– Только у троллей и вампиров, – заученно отбарабанила я.

– Но ты не тролль и не вампир, насколько я понял за время общения с тобой.

– Не тролль, – кивнула я. – А насчет вампиров… мы можем немного изменить курс?

– Хорошо. Куда пойдем?

– Я покажу.

9

– Можно я задам немного нескромный вопрос? – поинтересовался Роллон, по моей просьбе осторожно опуская меня на землю. – Зачем мы пришли на кладбище?

– Сейчас узнаешь, – я медленно, держась за услужливо подставленную руку, шла мимо холмиков, памятников и оград, напряженно всматриваясь вдаль. – Теперь налево… ну не настолько же налево… направо, немного прямо… все. Дальше я сама.

Стараясь не упасть, я подошла к небольшому памятнику из белого камня, венчающему невысокий холмик, поросший сочной зеленой травой. Присела на землю, чуть поежившись и обхватив руками колени.

Роллон тактично отстал, стоя чуть поодаль, размышляя о чем-то своем и давая мне понять, что я могу сидеть здесь столько, сколько захочу, и он совсем не торопится.

– Привет, – тихо сказала я, глядя на вырезанные в камне слова и против воли вспоминая его лицо, фигуру, запах кожи, улыбку… он словно встал рядом, хотя я и знала, что это невозможно – он сам сказал мне, что больше не вернется. Просто расшалившаяся память вкупе с воображением сделали свое дело. Я была совсем не против. – Прости, что я сегодня без цветов, но у меня просто не было времени на то, чтобы их собирать. Я обещаю – я потом принесу тебе ирисы, фиолетовые, я знаю, что ты их любишь… вернее, любил. Я так давно не была у тебя… а ведь когда-то обещала приходить каждый день. Просто все как-то закрутилось… ты уж извини меня, ладно? Лаорт… – я с трудом еще выговорила это имя. – Я пришла сказать тебе спасибо. За ту жизнь… без твоей помощи я бы не выжила сегодня. Спасибо… и… я хотела сказать тебе еще кое-что… знаешь, я, кажется, больше тебя не люблю. Хотя и скучаю, очень… даже без любви, мне тебя очень не хватает. Ты… ты же видел меня насквозь, читал, как открытую книгу, в любой сложный момент мог подать руку и помочь хотя бы словом… ну вот, я снова плачу. Когда же я перестану так реагировать по любому поводу? И еще раз, не помню уже в какой, говорю тебе спасибо. И, мне, наверное, уже пора. Извини еще раз, что я так ненадолго… но я приду потом, с цветами. Не обиделся? Нет? Тогда пока.

С трудом удерживаясь на не слушающихся ногах и немного шатаясь, я подошла к Роллону.

– Пошли. Я, наверное, уже и сама смогу дойти… – неуверенно начала было я, но Роллон без лишних слов снова подхватил меня на руки, не позволяя упасть.

Всю дорогу и он, и я молчали. Роллон был словно одновременно и здесь, и где-то очень далеко, он шел почти на автомате, погрузившись в свои мысли и разговаривать с ним сейчас было бесполезно. Я знаю такое состояние, когда мир вроде бы и воспринимаешь, и вроде бы нет. Вздумай я сейчас его расспрашивать, получила бы только односложные ответы.

Да я и сама была не расположена для беседы, размышляя о всякой чепухе. Например, о том, что через две недели каникулы заканчиваются, а я еще даже не начала писать работу, заданную на лето. А действительно, о чем я буду писать в ней? Я с трудом припомнила тему. Кажется, она звучала так – «Поведение нежити в условиях постоянного истребления и способы ее управления». Хорошая тема, достаточно редкая – никто из моих сокурсников не захотел ее брать, предпочитая летом все-таки отдыхать, а не сидеть в кустах, отслеживая вурдалаков и упырей. Сама не знаю, ради чего я ее выбрала. Может быть, для того, чтобы вконец испортить себе отдых? Впрочем, уж чем-чем, а отдыхом эти каникулы можно было назвать только с очень большой натяжкой. Разве что отдыхом от жизни, в этом деле я даже преуспела.

Может быть, попросить помочь с работой Роллона? Я взглянула на него, прикидывая ответ. Он не согласится, определенно, и дело даже не в том, что не захочет быть подопытным кроликом. Нежить… магия смерти… он сам просил не напоминать ему о том, кем он рожден и кем должен стать. А если я привлеку его к своей работе, это будет уже не простое напоминание. Может быть, сменить тему и придумать свою? Например, «Зимние волки, легенда или реальность». Бр-р… бред какой-то. Зато такой темы точно ни у кого не будет. И информации тоже, но уже у меня. А действительно, что я знаю о Зимних волках? Да ничего, только то, что сейчас они считаются легендой, а когда-то жили в мире под названием Эллегион, тоже ставшим мифом. И все. Интересно, о чем тогда я собираюсь писать работу? Впрочем, подумаю потом.

10

– Что случилось? – округлились глаза папы, когда он увидел нас с Роллоном. Я торопливо расправила закатанный было рукав, закрывая длинную и достаточно глубокую царапину на руке и беспечно улыбнулась.

– Ничего, правда. Просто… я ногу подвернула, и не могу идти. Вот, – еще раз мило улыбнувшись, я с интересом наблюдала за поведением папы. Могу сказать определенно точно – он не поверил, но виду не подал, только грозно сверкнул очами на Роллона и сказал:

– Я уезжаю на неделю. Постарайся хотя бы семь дней не… подворачивать ногу. Все-таки каникулы, отдыхать надо… – бормоча себе под нос еще что-то, он торопливо взглянул на часы и, поняв, что безнадежно куда-то опаздывает, умчался. Я еле успела попрощаться.

– Не думаю, что ему стоит все рассказывать, – наконец нарушил молчание Роллон, опуская меня на диван в гостиной.

– Боюсь, в таком случае его хватит удар, – кивнула я, устраиваясь на мягких подушках.

– Особенно если он узнает, что в этом опять принимал участие я.

– Слушай, а за что тебя так не любит мой отец?

– У него… есть на это свои причины.

– Ясно. Дальше могу не допытываться, ты все равно ничего не скажешь, – я пожала плечами, признавая, что это очевидно само собой.

– Можешь не допытываться, – согласился Роллон, смешивая в стакане несколько эликсиров подозрительного цвета. Принюхавшись, я чихнула.

– Ты чего туда опять намешал?

– Ничего особенного.

– А все-таки?

– Названия тебе все равно ничего не скажут, эти составы проходят только на пятом курсе. Да и то у травников, – помолчав, добавил он. – Пей, там ничего вредного нет. Зато почувствуешь себя человеком.

– Я и так не жалуюсь особо, – не возражая больше, я взяла стакан и опрометчиво хлебнула, проигнорировав торопливо вскинувшуюся руку мужчины. Прокашлявшись, вытерла набежавшие слезы и вопросительно взглянула на Роллона.

– Я только что хотел объяснить тебе, как это нужно пить.

– Спасибо, уже не нужно, – я отставила стакан, снова закашлявшись. – Хотя объясни все-таки, на будущее.

– Мелкими глотками, запивая водой, поскольку легко можно обжечь гортань.

– Откуда ты все это знаешь? Неужели программа обучения и в Верриате, и в Эллегионе одинаковая?

– А ты уверена, что я никогда не выезжал из Эллегиона? Я помню университет, в котором ты учишься, ему уже больше трех тысяч лет.

– Не знала, что он настолько старый.

– В Эллегион еще студентов на практику посылали. Я сам подписывал указ о том, чтобы ученики были не младше третьего курса.

– Почему?

– Очень опасно. Эллегион, конечно, был сказкой, но сказкой с подвохом. И на фоне общей красоты и беспечности жить и работать в нем было достаточно сложно.

– Из-за чего? Нежить, разгуливающая по городу? Тайные колдовские обряды? Что-то еще?

– Я не знаю, как объяснить это. Ты бы, к примеру, не смогла там жить, уже через несколько лет сойдя с ума. Там… в тех, кто родился и рос за пределами Эллегиона, словно погибает жизнь, когда они живут в том мире. Эллегион не любил чужаков, только самые сильные из людей смогли бы сохранить свою душу, сознание и ум в порядке, хотя одновременно с умиранием люди и расцветают там.

– Я не понимаю.

– Я сам никогда не понимал этого, но факт оставался фактом – некоторые способности по приезде в Эллегион шли в рост, в то время как человек словно истончался, как кусок масла, оставленный на улице в жаркий полдень или с психикой творилось что-то неладное. Я не знаю точно, в чем дело. Возможно, Лентарн в курсе, но он никогда не распространялся об этом. Он знает много об Эллегионе, гораздо больше, чем даже я. Хотя я и сын одного из богов, меня не посвящали в великие тайны. Видимо, считали, что я еще слишком молод для этого. Возможно, если бы я согласился стать преемником и наследником Танатоса, все изменилось, но я никогда не пойду против того, что во мне еще осталось человеческого.

– Человеческого… – задумчиво протянула я. – Ты говорил только о людях… а другие расы смогли бы жить там?

– Да, вполне, хотя и с небольшими сложностями. К примеру, в Эллегионе очень комфортно могли бы жить эльфы, достаточно загадочные существа, которых не смог познать еще никто из людей. Но эльфы шарахались от этого мира как упырь от креста, больше предпочитая Гантрот, в котором все равно жили очень неохотно и только по делам.

– Но Лентарн…

– Лентарн не совсем эльф, и даже среди своих соплеменников он выделяется исключительной силой воли и духа, что помогало ему спокойно жить там. Он любил Эллегион, считая его чем-то вроде еще одной составляющей себя самого. Но, в основном, в моем мире жили люди, родиной которых являлся сам Эллегион, и народ энтирад.

– Я много слышала о них, но ничего конкретного нет даже в самых старинных книгах. Что это за народ?

– Говорят, их породили море и ветер. Я сам толком не знаю, чем мой народ отличается от остальных, хотя мне и должно быть за это стыдно. Если судить по легендам, это люди, наделенные необычными силами, чуть более спокойные, чем люди, достаточно хладнокровные. Более выносливые, талантливые, сильные…

– То есть самая подходящая канва для Обряда. Идеальные Зимние волки.

– Наверное. Но я никогда не замечал за собой приписываемых качеств. Как не наблюдал их и за остальными соплеменниками. Обыкновенные люди… разве что чересчур гордые. Хотя одна особенность все-таки имеется – после смерти образ достаточно быстро стирается из памяти. Идеальные воины не должны заставлять других сожалеть об их смерти.

– Как цинично…

– Это не цинизм, а всего лишь правда, пускай и достаточно горькая, – Роллон невесело усмехнулся, глядя куда-то вдаль. Словно за окном маячили высокие белые здания, еще укрытые утренним туманом, на улицах бродили люди в старинных одеждах, словно вдалеке приветственно блестели витражи городской ратуши… его взгляд немного изменился, наполнившись какой-то неведомой пронзительной тоской, сожалением о когда-то былом, но ушедшем прекрасном. И тут меня внезапно озарило.

– Ты… ты потерял там кого-то, да? В Эллегионе… прости, это, конечно, бестактно, но я же вижу, что тебе плохо. Я не должна была задавать этот вопрос, но… мне кажется, что я тебя понимаю.

– Вряд ли, – Роллон опустился на диван, проведя рукой по лицу и тем самым словно стирая воспоминания. – А к кому мы ходили на кладбище?

Настала моя очередь молчать. Хотя Роллон и знал о Лаорте, я сама в минуту слабости рассказала все ему несколько дней назад, я почему-то не желала говорить, зная, что неизменно расплачусь. Все-таки время не залечивает такие раны до конца, оставляя неприятные рубцы.

– Этот… человек помог мне выжить сегодня, – запнувшись, все-таки ответила я, отводя взгляд и не смотря в эти сине-зеленые глаза, проницательные, мудрые и видящие меня насквозь, как открытую книгу.

– Человек?

– Ты прекрасно знаешь, о ком я, – я стерла с глаз все-таки навернувшиеся слезы, разозлившись на себя – пора бы уже и перестать плакать по любому поводу.

– Знаю. И расспрашивать не буду. Одевайся, – внезапно приказным тоном сказал Роллон, поднимаясь с места и телепортируя себе из дома чистую рубашку.

– Зачем? – я удивленно приподняла бровь.

– Пойдем лечить тебя от смертной хандры, – улыбнулся он, взмахнув рукой и тем самым перенося из моей комнаты в гостиную штаны, сапоги и рубашку. Деликатно отвернулся, терпеливо подождал, пока я все зашнурую. – А то совсем в депрессию впадешь и начнешь на людей кидаться.

– Обещаю – начну с тебя, – мило улыбнувшись, пообещала я, пристегивая на пояс кошель с деньгами и первой выходя на улицы столицы. – Куда пойдем?

– Не знаю. За две тысячи лет этот город сильно изменился.

– Неужели? По-моему, нет.

– А ты была здесь две тысячи лет назад? – немного удивленно поинтересовался Роллон. Я подивилась резкой смене его настроения и тому, что он ведет себя совсем не типично для Зимнего волка. По идее, представители этой группы – замкнутые, неразговорчивые пессимисты, не видящие в своей жизни ничего, кроме света в конце тоннеля. Роллон же являлся полной им противоположностью, но настроение у него менялось иногда слишком уж волнообразно.

– У меня хорошая фантазия. К своему стыду, я не могу похвастаться отличным знанием всех улочек и переулков Ателлена.

– Действительно, этого надо стыдиться. Ты же живешь в этом городе с рождения.

– Ну и что? Мы не ходили по темным переулкам, предпочитая гулять в центре.

– Значит, пойдем наугад, – кивнул Роллон, отчего серебряный обруч скособочился и сполз на глаза. Нетерпеливым движением мужчина поправил его, вновь прижав волосы.

– Ой, что-то не нравится мне эта идея, – проворчала я, тем не менее соглашаясь и неуверенно глядя на красную полосу заката, расплескавшегося над городом. – Кстати, ты видел Жемчужный залив на закате?

– Да.

– Пошли еще раз посмотрим, мне очень нравится.

– Пошли.

11

– Эй, это нечестно! – возопила я, снова падая и взметнув кучу брызг. Вынырнув, сняла сапог, удрученно вылила из него воду и мрачно взглянула на хохочущего мерзавца, прикидывая, что лучше – кинуть в него сапогом или все-таки брызнуть водой? Тяжба решилась в пользу воды. Сняв и второй сапог, я кинула их на берег и чуть поманила волну водой, окатив тем самым Зимнего волка с ног до головы. Впрочем, он и до этого был не особенно сухим, однако сейчас Роллона можно было выжимать и вешать прищепками на веревку для просушки.

– А магией, значит, честно? – прищурился он, кидая на песок уже свои сапоги и не утруждая себя даже выливанием из них воды.

– А рукой за щиколотку? – тут же в лоб спросила я. Крыть Роллону было нечем, поэтому он только махнул рукой, подзывая волну уже для того, чтобы накрыть меня с головой. Не растерявшись, я выставила блок.

В этот вечер жители столицы имели возможность наблюдать редкое природное явление – к небесам, вызванный нашими объединенными усилиями, взметнулся столб воды высотой примерно в двадцать метров. Естественно, ни я, ни Роллон не хотели уступать, поэтому столб с каждой секундой истончался, вырастая в длину все больше и больше. Упершись ногами в песок, я выпрямилась с напряженными руками с одной стороны столба, с другой в точно такой же позе застыл Роллон, не желавший ослаблять напор волны. При этом далеко над морем разносился смех, поскольку нам обоим было от этого еще и очень весело. Смертная хандра, от которой Роллон, кажется, собирался меня лечить, ушла, даже не попрощавшись.

– С этим надо что-то делать! – крикнула я, пытаясь перекричать шум воды.

– Только не теряй концентрацию, иначе будет небольшое наводнение! – я еле услышала сказанную им фразу.

Лентарн появился как всегда – не вовремя. Когда мы его узрели, то, естественно, сразу же забыли о всякой концентрации и обещанное наводнение не заставило себя ждать. Лавина воды, низвергнувшаяся на наши головы, заставила мигом пойти на дно и я поняла, что тону. Плавать я научилась в четыре года, но волна такой силы не давала даже шансов для хотя бы одного гребка, а в нос, рот и уши начала заливаться горьковато-соленая морская вода. Понимая, что не хочу погибнуть так бесславно, я усиленно заработала ногами. Я хочу выжить, очень хочу. Я просто никак не могла поверить в то, что больше не взгляну в проницательные сине-зеленые, как само море, глаза, что ни разу не увижу, как солнце блестит на волосах цвета пшеницы… с силой ухватившись за очень вовремя подвернувшуюся сильную руку, я облегченно поняла, что мне не хватает воздуха и с чувством выполненного долга потеряла сознание, напоследок подумав, что думать на пороге смерти о такой чепухе… остаток фразы я додумать не успела.

Роллон на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве, когда гигантская волна захлестнула его, но уже довольно скоро сориентировался, открыв глаза и про себя ругая Лентарна на чем свет стоит. Только у этого эльфа была редкая привычка появляться именно в те самые моменты, когда его ждут меньше всего. И всегда это сопровождали невообразимые и совсем ненужные события или последствия. Как, к примеру, сейчас. Оглядевшись в прозрачной океанской воде, чуть щипавшей глаза, Зимний волк увидел невдалеке Литу, отчаянно загребающую руками и ногами в попытке выжить, но эти старания не увенчались пока успехом – волна была слишком сильной. Сделав несколько мощных гребков, Роллон оказался рядом с ней и достаточно вовремя протянул руку, позволяя за нее уцепиться. Через несколько секунд мужчина, тащивший на себе бесчувственную девушку, вышел из пучины морской, положив ношу на мокрый песок.

– Ты как всегда, очень вовремя, – хмуро сказал он, глядя на эльфа и между делом выкачивая воду у Литы из легких. Она пока не желала приходить в себя, наглотавшись воды.

– Ничего же не случилось, – пожал плечами Лентарн, наблюдая за сим процессом с интересом постороннего наблюдателя.

– Если она сейчас очнется, то гарантирую – одним темным эльфом в Ателлене станет меньше, – пообещал Роллон. – Что тебе надо?

– А ты не догадываешься? Ты работать собираешься вообще или мне все одному делать?

– Жизнь человека была в опасности.

– Спас бы быстро и обратно.

– Слушай, ты мне нотацию пришел читать? – устало спросил мужчина, помогая Лите откашляться и принять сидячее положение. – Отложи то, что мне надо прочитать, я приду и прочитаю.

– Да вообще-то нет, – Лентарн потер переносицу. – Я сам устал от работы, мне скоро уже галлюцинации мерещиться начнут.

– А, ну это бывает, – не менее угрюмо, чем Роллон, сказала Лита, откидываясь спиной на отполированный ветром и волнами валун. – Особенно под угрозой страшной и мучительной смерти.

– Я же говорил, – как само собой разумеющееся, подтвердил Зимний волк, пожав плечами. – Может быть, тебе пойти поспать?

К сожалению, сегодня и у Литы, и у Лентарна было на редкость хорошее настроение. Чуть пошатнувшись, но устояв на ногах, девушка встала, сморщившись, выплюнула остатки воды и подняла на эльфа глаза, полные мрачной решимости.

Я носилась по пляжу за улепетывающим со скоростью гепарда эльфом с полчаса, пока окончательно не выдохлась и не свалилась прямо на песок. Этот негодяй даже ни разу не споткнулся на мокром песке, по которому не то, что бегать, ходить неудобно.

– Погоди… – прошипела я, еле справившись с дыханием и кое-как все-таки сев. Роллон опустился рядом, лукаво улыбнувшись.

– Ты его не догонишь, разве что волчью ипостась примешь.

– Я не умею превращаться без кинжала. Ничего… я ему еще покажу, где гномы отпуск проводят… потом… – я снова откинулась спиной на землю. Поняв, что ему ничего не угрожает, Лентарн подошел и встал надо мной победной скалой. – Не стыдно?

– Нет, – он отрицательно качнул головой.

– А зря, – выкинув руку вперед, я использовала прием Роллона – схватив не успевшего быстро отскочить эльфа за щиколотку, я резко дернула. Изобразив руками своеобразную ветряную мельницу, почему-то сыпящую отборными ругательствами, Лентарн красиво упал в песок, взметнув небольшой вихрь. Теперь победной скалой возвышалась уже я.

– Говорили мне в детстве – никогда не связывайся с оборотнями, – проворчал эльф, принимая сидячее положение и потирая затылок с быстро растущей шишкой. Сняв такой же, как и у Роллона обруч, он посмотрел на него, достаточно быстро восстановил форму правильного эллипса и снова надел на голову. – Одни убытки.

– Ты еще помнишь, что тебе говорили в детстве? – удивилась я.

– Я никогда ничего не забываю.

– Да? – ехидно потянулся Роллон. – Может быть, тогда все-таки скажешь, куда из моего кабинета делась инкрустированная опалами чернильница, которую ты «всего лишь на пару минут, подпись поставить» взял?

– А тебе зачем, все равно уже никогда не найдешь, – философски рассудил Лентарн, поднимаясь с песка и отряхивая одежду. – Помнишь, ты как-то сетовал – темный эльф и полубог смерти, только злобной ведьмы не хватает?

– Помню.

– Так вот – теперь нам проблем хватит на двоих, – подвел итог эльф, направляясь с пляжа.

– Эй, ты куда? – крикнула я ему вдогонку.

– В город, – откликнулся он, не оборачиваясь. – Не сидеть же поздно вечером на заброшенном пляже с двумя сумасшедшими, чуть не потопившими друг друга.

– Значит, будем рушить город втроем, – решила я, тоже вставая и устремляясь за Лентарном. – И, между прочим, если бы не ты, мы бы нейтрализовали водопад.

– Не смогли бы, слишком большая концентрация, к тому же если учесть то, что о пространственных векторах оба, конечно же, забыли, то по предварительным подсчетам…

– Не грузи меня теорией, мне ее и в Университете хватает, – вздохнула я. – К тому же ты тоже учел не все.

– Что забыл?

– Размер максимального резерва маны. У меня после некоторых событий он на дне, у Роллона, я полагаю, все в порядке, но, тем не менее…