Текст книги "Подонок. Я тебе объявляю войну! (СИ)"

Автор книги: Елена Шолохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

23. Женя

Новая неделя начинается гораздо спокойнее, чем предыдущая. Особенно если вспомнить, что тогда в первый же день меня силой увез псих черт знает куда и чуть до инфаркта не довел. Про его сестрицу вообще молчу.

А сейчас ни они, ни кто-то еще из класса ко мне не цепляется. Смолин меня просто в упор не видит. Я с ним по глупости поздоровалась в понедельник утром, а он прошел как мимо пустого места. Ни ответил, ни взглянул. Это меня не то чтобы задело, но удивило.

В прошлую пятницу он был немного разговорчивее. После уроков я шла по пустому коридору, и мне позвонили. Я остановилась, стала искать телефон среди учебников и тетрадей. Для удобства оперлась о стену, но когда выудила сотовый из недр сумки, звонок уже завершился. Это был Дэн, и я решила, что позже перезвоню. И тут открывается дверь, возле которой я стояла, и выходит Смолин.

– Опять ты, – хмыкнул он. – Тебя прямо тянет в такие места.

– В какие места? – не поняла я.

– Это мужской туалет, – кивает он на дверь, откуда вышел.

Ну не объясняться же с ним, что я тут случайно остановилась. Это глупо. Поэтому я просто улыбнулась ему и сказала:

– Спасибо, буду знать.

– Велкам, – бросил он небрежно.

Мы с ним вместе вышли на улицу и направились в сторону стоянки. То есть нет, конечно. Не вместе. Просто одновременно. Он шел впереди, я – следом, чуть поодаль. Он – к своему вызывающе-шикарному спорткару, а я – на автобус… который вдруг тронулся с места и поехал.

Я рванула вперед, но, конечно, не успела. Слишком большое расстояние, да и я не спринтер.

– Что, автобус проворонила? Могу до города подкинуть, мне по пути сегодня, – неожиданно предложил Смолин.

Я, конечно же, отказалась. Все-таки кто его знает, этого психа. Прошлый раз в его машине стоил мне уймы убитых нервов. Лучше уж дождусь своего автобуса, решила я, и спокойненько доеду.

Он настаивать, разумеется, не стал. Сел в свой Порше и умчался. Но это же все равно был какой-никакой контакт. А теперь – полный игнор.

Ну а Соню так вообще будто на выходных подменили. Она не задирает ни меня, ни Полину. Даже шваброй за весь день ни разу меня не назвала.

Полина аж повеселела и немного раскрепостилась, а то все прошлые дни была зажата, запугана и напряжена, как будто каждую секунду ожидала удара. И общается со мной теперь легко, не озираясь трусливо по сторонам, как раньше.

Во вторник после уроков мы вместе выходим из аудитории.

– Ты домой? На свой автобус сейчас? – спрашивает она меня.

– Нет, у нас же математический кружок.

– А-а, – теряя интерес, тянет она. Затем вспыхивает: – Слушай, у меня же завтра вечеринка будет. Приходи в гости?

От такого неожиданного предложения я прямо теряюсь.

– Среди недели? – удивляюсь я.

– Ну а что? Что поделать, если у меня завтра день рождения? – пожимает она плечами.

– О, так ты завтра именинница? Слушай, даже не знаю… – бормочу я. С одной стороны – мне вообще сейчас не до вечеринок. А с другой – мне надо с ней сблизиться, а то так и буду терзаться одними догадками и подозрениями. – Ну если только ненадолго… А это где будет?

– В нашем загородном доме. В Патронах. Это так-то далековато от города. Так что ненадолго не получится, – хихикает она. – Приезжай ко мне с ночевкой. Предков не будет.

Патроны? Это вообще где? Я даже места такого не знаю.

– Это коттеджный поселок в сорока километрах от города по Александровскому тракту. Давай сразу после уроков завтра туда поедем. Поможешь мне… Потом чуть позже кто-нибудь еще подтянется…

Я так и стою в растерянности. И отказаться неудобно уже, но и к ночевке в каких-то неведомых Патронах я тоже не готова.

– А кто еще, ты говоришь, подтянется? – интересуюсь я.

– Да так… с нашей школы кое-кто… ну, Соньки точно не будет, не переживай. О, слушай… тебе все еще интересно, что там с твоей мамой произошло? Будет же у меня парень один знакомый, из десятого, Лешка. Он вроде что-то видел или слышал… тогда еще рассказывал, но я плохо помню, не особо слушала его… Вот! Ты можешь с ним познакомиться да порасспрашивать, – широко улыбается она.

И меня тут же захватывает. Я даже думать больше ни о чем не могу.

– Кто он, говоришь? Из десятого класса? Алексей? Они уже ушли, не знаешь?

– Да погоди ты. Не думаешь же ты просто так подойти к нему и в лоб спросить. Так он тебе ничего не ответит. Пошлет и всё. А на вечеринке познакомишься, поболтаешь, ну и потом…

– Да, ты права, – вздыхаю я. – Просто мне же в больницу надо каждый день… к маме… Я не могу с ночевкой.

– Хорошо, давай сделаем так. После уроков съездишь в свою больницу, а оттуда на такси ко мне. Ты позвони, как освободишься, и я тебе сама вызову.

– Да не надо…

– Надо! К тому же ты не знаешь, куда ехать.

Я, конечно, соглашаюсь.

– А что тебе подарить?

Полина на мой вопрос только смеется.

– Ничего. Ты что? Ну какие подарки?

– Ну как? – озадачиваюсь я. – У тебя же день рождения.

– И что с того? Нет, реально, Жень… Ну что ты мне можешь подарить? – спрашивает она со снисходительной усмешкой. – Ой, да и вообще у нас это не принято. Мы просто приходим и тусим. Так что не заморачивайся, никаких подарков не надо.

– Как скажешь, – пожимаю плечами. Мне же проще, хоть меня и уязвило слегка это её «ну что ты мне можешь подарить?». Нет, она наверняка права. Но если бы не обещанный Леша из десятого, который что-то знает, я бы, пожалуй, тут же отказалась.

– Ну ты точно будешь? – переспрашивает она, уловив перемену моего настроения. – Сто процентов? Я могу рассчитывать на тебя?

– Да, точно, буду.

– Класссс! – радуется она так, словно я для нее чрезвычайно важна. Меня даже слегка обескураживает, но я отгоняю эти мысли.

24. Женя

Как мы и договорились вчера с Полиной, я звоню ей после больницы. И уже через пять минут меня забирает такси. А вот к ней потом мы едем очень долго.

Мне ужасно неловко. Еду за ее счет, с пустыми руками… но что уж теперь.

Спустя час, не меньше, мы добираемся до коттеджного поселка и вскоре останавливаемся, видимо, возле ее дома. То, что именно здесь проходит вечеринка, спутать невозможно. Даже с улицы слышно, как внутри грохочет музыка. Сам коттедж огорожен высоким забором, но ворота гостеприимно распахнуты.

Меня опять свербят сомнения, но, заглушив их, иду уверенно к дому. Внушаю себе: это же всего лишь вечеринка. И вдруг действительно удастся что-то выяснить.

Входная дверь тоже приоткрыта, но ради приличия я все же звоню. Впрочем, никто не отзывается, и я вхожу. И тут Полина как раз идет с пустыми бокалами. Увидев меня, сует бокалы какому-то парню и подскакивает ко мне.

– С днем рождения! – поздравляю ее.

– А? Чего? А! Спасибо! – заливается она смехом. – Идем, я тебя со всеми познакомлю.

Она затягивает меня в гостиную слева от входа, настолько огромную, что я теряюсь. Одна эта комната намного больше всей нашей квартиры. Обстановку разобрать трудно, так как свет приглушен. Но вижу, что здесь полно кресел и несколько диванов, а посередине – свободное пространство, и кто-то уже танцует. С облегчением отмечаю, что народу не так уж много. Человек десять, может, двенадцать.

Тут Полина делает музыку тише и громко объявляет:

– Внимание! Вот моя новая подруга и одноклассница Женя. Знакомьтесь, общайтесь. Она классная!

Кто-то мне машет, кто-то улыбается, кто-то, мазнув равнодушным взглядом, тут же отворачивается. Полина уже куда-то снова рвется бежать, но я ее останавливаю.

– Кто здесь Леша?

– Какой Леша? А-а, Лешка… его еще нет. Скоро будет. Ты садись пока куда-нибудь, располагайся… Я тебе сейчас налью чего-нибудь… Блин, где бокалы?

Она крутит головой по сторонам.

– Нет, не надо, я не пью.

– Пфф. Это безалкогольный пунш, ты чего? Я его сама готовила из свежих фруктов, – сообщает она. – Куда он бокалы-то сунул? Ладно, на кухне еще есть. Сейчас принесу…

Она выскакивает, я и сказать ничего не успеваю. Устраиваюсь на одном из диванов. Через пару минут возвращается Полина с бокалом чего-то ярко-оранжевого.

– Вот, попробуй. И только скажи, что невкусно! – частит она вся в возбуждении. Нет, правда я такой заполошной ее не видела ни разу.

Я делаю глоток, другой.

– Это вкусно, – привираю я из вежливости. Нет, на самом деле напиток вполне себе приятный – фруктовый такой, немного терпкий, немного пряный, не приторный, но отдает корицей. А я ее с детства терпеть не могу. Но пью, не обижать же именинницу. Точнее, цежу потихоньку, наблюдаю за танцующими и жду этого Лешу.

Спустя время приходят какие-то парни. Встрепенувшись, подзываю Полину:

– Это Леша?

– А? Нет. Но он вот-вот должен быть. Он звонил… че-то там в дороге застрял… А это парни вообще не из нашей гимназии, они живут со мной рядом… Макс и Кирилл. Познакомить?

– Нет-нет, – отказываюсь я.

– Ну ты чего такая скучная-то? – смеется она. – Отличные парни! Не кусаются. Макс уже в универе учится. А Кирилл… не помню. Но они классные.

– А когда примерно Леша приедет?

– Ну не знаю, может, через полчасика будет. Ты что, куда-то торопишься? Вливайся в компанию. Потанцуй вон с девчонками… О, давай я тебе еще пунш принесу?

Она выхватывает у меня полупустой бокал. Возвращается опять с полным. Но меня уже мутит от корицы, и я незаметно отставляю ее пунш в сторонку.

Но тут отличные парни обращают на меня внимание и подсаживаются рядом. Что-то говорят, я почему-то плохо их понимаю. Меня вообще слегка мутит. Дурацкая корица… Да еще и музыка громко играет. А перед глазами моментами немного двоится. Но сморгнешь – и вроде ничего.

В очередной раз я бросаю взгляд на вход и просто немею… Смолин собственной персоной. А с ним его Барби и верная троица друзей. Ничего не понимаю… Они ведь в конфликте с Полиной.

Тут один из парней приобнимает меня за плечи и отвлекает от Смолина. Хочу скинуть его руку, но чувствую себя какой-то ватной и размякшей. Прямо так и хочется встряхнуться, разогнать кровь, сбросить это дурацкое оцепенение. И в этот момент, слышу, начинается, как по заказу, «You're Not Alone» Мэтта Нэша. А я ее обожаю просто. Делаю над собой титаническое усилие и встаю с дивана. Присоединяюсь к танцующим и будто растворяюсь в ритме. Прямо второе дыхание открывается. Собственное тело теперь кажется невероятно гибким и пластичным. На миг я смыкаю веки, а когда открываю глаза, прямо напротив себя вижу Смолина. На том самом диване, где только что сидела я сама. Отличных парней и след простыл.

Он смотрит на меня. Неотрывно. Долго. Мне немного неловко, как будто я танцую тут перед ним. Но будет, наверное, совсем нелепо, если я в смущении сбегу. К тому же не одна я тут танцую. Хотя на остальных он не смотрит. Только меня одну прожигает взглядом.

К нему подсаживается Барби, дергает его, пытаясь привлечь внимание, но даже тогда он не отводит взгляда. А от нее только отклоняется.

Да ну его к черту!

Отвожу глаза, но… почему-то совсем ненадолго. Он будто притягивает к себе. И я снова напарываюсь на его взгляд. Тяжелый, немигающий, горящий. И меня вдруг пробирает до мурашек. Пронизывает насквозь. Его взгляд будто наэлектризовывает меня. Заряжает какой-то странной энергией, от которой не только пылает кожа, но и в груди становится горячо и тесно. Я неожиданно ловлю себя на мысли, что теперь мне даже нравится, как он на меня смотрит. И сама смотрю в ответ так же неотрывно. А вскоре я и вижу только его глаза, а все остальное теряет очертания, расплывается и меркнет.

А затем я чувствую на себе чьи-то горячие крепкие руки, словно меня подхватывают и куда-то несут. Хочу открыть глаза и спросить, что происходит. Но веки просто неподъемные, а губы задеревенели. Голоса сливаются в невнятный гул и затихают. Последнее, что я успеваю уловить, это запах.

И я узнаю этот запах…

25. Стас

– Стас, я тоже хочу поехать с вами, – ноет Сонька. – Ну, пожалуйста, Стас… Это же такое зрелище будет… Так хочу посмотреть, что будет с этой проклятой шваброй…

– Сонь, – терпеливо повторяю я, – если ты поедешь, никакого зрелища не будет вовсе. Только ты там появишься, как она всё поймет и просто свалит.

Я и сам сто раз передумал – пойти туда или нет. Трудно объяснить, но с самого утра было почему-то на душе погано. Да нет, даже еще раньше, с воскресенья, когда Полинка нам всё рассказала. Только сначала это была больше злость. Я хоть и пытался успокоить Соньку, которая сразу запаниковала, но самого тоже это всё, конечно, выбесило. Даже сам от себя не ожидал таких эмоций.

Ладно Сонька, она в принципе слишком впечатлительная и тревожная. Но с чего меня так заело – сам не знаю. Ясно же, что вся эта мышиная возня Гордеевой бессмысленна. Ну что эта дура может выведать? У кого? Как? Во-первых, что там произошло – знают только наши. А во-вторых, с ней ведь никто и разговаривать не станет. Даже среди мелких уже разнеслось: «общаться со шваброй – зашквар». Нет, ничего ни от кого она не узнает. Бред это всё. Можно особо не париться, но нет же. Меня прямо зацепило.

И, вроде, я умом понимал ее мотивы, а все равно внутри аж кипело от злости. Говорил себе: мою бы Соньку довели до больнички, я бы сам устроил всем праздник общей беды. Но – именно устроил бы, а не втихаря разнюхивал, подслушивал, подглядывал.

К среде злость поутихла. Стало просто муторно, не знаю, почему. Хотя знаю – план этот меня с самого начала напрягал. Но если она после этого свалит от нас – всем действительно будет только лучше. И мне тоже.

Решил, что не поеду к Меркуловой. Но в последний момент опять передумал. В итоге мы с Владом, Русом и Милошем заявляемся в самый разгар. Пока ехали сюда, я уже себя накрутил до предела. Еще и Яна за нами какого-то черта увязалась. Цепляется за меня, трещит без умолку, смеется, а я даже реагировать на нее нормально не могу – внутри напряжение так и зашкаливает. Ищу глазами Гордееву и почти сразу нахожу. Она танцует в центре комнаты. Вроде, вместе с другими, но в то же время сама по себе.

Сгоняю каких-то левых чуваков с дивана, которые пялятся на нее, пуская слюни. Сначала просто смотрю, хотя нихрена не просто. Ведет меня моментально.

И вот я уже глаз отвести не могу и кроме нее никого не вижу. Дыхание вышибает напрочь. Будто она не под попсу какую-то танцует, а исполняет только для меня самый откровенный беллиданс. Это опять какой-то морок, тяжелый, горячий, неотвязный. Он затягивает как в болото.

В какой-то момент наши взгляды сталкиваются, и меня совсем уносит. И я уже даже не думаю, какого черта так реагирую на нее. На нее! Да я вообще ни о чем не думаю. Наверное, если бы сейчас случился вдруг пожар или потоп, я бы не заметил…

А потом она неожиданно закрывает глаза и плавно оседает на пол. И я резко прихожу в себя. Поднимаю ее, укладываю на диван. Легонько шлепаю по щекам – нулевая реакция.

Яна верещит под рукой:

– О, швабру срубило? Супер! Где наши? Где Владик? Кто ее раздевать будет?

– Яна, блин, закройся! – резко обрываю ее. А сам ищу глазами Милоша. Он у нас больше всех смыслит в медицине, то есть он вообще единственный, кто в этом что-то соображает. Его батя, пока не погиб, был в Братиславе известным нейрохирургом. Так что Милош собрался идти если не по его стопам, то куда-то в ту же сторону. Притом он не только готовится поступать в мед, но что-то там и на практике умеет. Мать его, тоже врач, кажется, невролог, мечтает передать ему в будущем свою клинику, типа, семейный бизнес, всё такое. Вот и заранее его натаскивает.

Только Милоша нигде нет. Еще и полутьма тут. Вырубаю музон, включаю свет. Все равно его не вижу.

– Э-э-э! – жмурясь, недовольно тянут со всех углов. – Что такое?

– Где Милош? – спрашиваю громко.

– Да он с какой-то девкой наверх пошел, – говорит Рус.

Бегом поднимаюсь на второй этаж, заглядываю в каждую комнату. Наконец нахожу его, тискающего какую-то толстую деваху. Она возмущенно вопит:

– Что за фигня?

Я выдергиваю Милоша, тяну за собой вниз.

В гостиной вокруг дивана, куда я уложил Гордееву, какая-то возня. Левый чел под дружное улюлюканье стягивает с нее джинсы. А футболки на ней уже нет.

– Руки свои убрал, – с силой отталкиваю его.

– Какого хрена? Ты вообще вменяемый? – возмущается он.

Разворачиваюсь к нему, горя желанием вписать в табло, но он сразу отступает. Слышу только за спиной обиженный бубнеж:

– Полин, что за неадекват? Ты же сказала, что можно будет…

Влад тем временем тянется к Гордеевой со словами:

– Белье в нашей фотосессии будет лишним…

– Блин, и ты туда же. Влад, ну ты-то хоть не лезь, а?

– Что, сам хочешь? – смеется Влад, глядя на меня.

Оглядываюсь на Милоша.

– А ты чего стоишь? Давай сюда! Посмотри, что с ней? Почему она отключилась?

– Так она же это… – недоуменно бормочет Милош, оглядываясь на наших. – Ну, она спит просто. Вы же сами этого хотели.

– Я вообще не думал, что она будет без сознания… Думал, ее просто… ну, не знаю, развезет малость… Нет, ну ты проверь.

Он наклоняется, щупает запястье, трогает пальцами ее шею сбоку, приподнимает верхнее веко, телефоном светит.

– Ну? Как она? С ней точно все нормально будет?

– Да точно… – отвечает Милош. – Говорю же, просто спит. Думаешь, я бы стал у матери тащить какие-то тяжелые транки? Мне так-то тоже проблемы не нужны. Короче, спит она. Проснется потом, да и всё. Ну, может, голова кружиться завтра будет.

– А скоро?

– Что скоро?

– Проснется скоро?

– Не знаю. Может, через два часа, может, через четыре… Я же не знаю, сколько ей Полинка дала…

– Ну всё? – дергает меня Влад. – Успокоил душу? Давайте уже к делу. Сам ее разденешь или помочь?

Перевожу взгляд с него на Гордееву. Сдергиваю покрывало с соседнего дивана и укрываю ее. Затем подхватываю ее на руки и несу на выход.

– Э, Стас… я че-то не понял… – Это Влад.

– Стас! Ты куда?! – А это уже Яна.

– Он куда? Народ, че происходит? – галдят остальные.

Дальше не слышу, выхожу на улицу, сбегаю с крыльца и иду к машине.

26. Женя

Сквозь сон слышу, что где-то отдаленно голосит сигнализация. Но мне снится такой сладкий сон, что я, как могу, цепляюсь за него. Но затем тут же, в комнате, раздаются чьи-то шаги. Кто-то проходит мимо меня. Судя по звукам, открывает окно.

Так, стоп! Откуда у меня дома может быть «кто-то»? Мысли ворочаются вяло, медленно, голова как будто набита ватой, и тело такое же ватное. В другой раз я бы, наверное, в панике вскочила и подняла тревогу, а сейчас едва разлепляю отяжелевшие веки. В глазах в первые секунды рябит, как в старом телевизоре. Я вижу чей-то темный силуэт на фоне светлого пятна. Ничего не понимаю. Что это? Кто это?

Зажмуриваюсь покрепче и снова открываю глаза. Постепенно картинка проясняется, и изумленный возглас застревает в горле.

Это Смолин!

И он в одних боксерах… Стоит у окна, точнее, выглядывает из него, расставив руки и навалившись на подоконник. Первая мысль: проверяет, ни его ли машина сигналит?

Вторая: Да ну нет! Какой, к черту, Смолин? Этого не может быть! Это какой-то глюк. Бред. Игры воображения. Или я не до конца проснулась.

В немом шоке разглядываю его взъерошенную темноволосую макушку, широкие прямые плечи, смуглую спину с круглыми ямочками на пояснице, стройные ноги. Разглядываю подробно, будто это поможет понять, откуда он тут. Он чешет голой правой ступней левую лодыжку. Нет, ни черта это не сон. Это реально псих.

А потом вдруг до меня доходит, что это не мой дом, не мое окно, что я вообще неизвестно где.

Неужели это дом Смолина? Но, господи, я-то тут как оказалась? Ничего не помню…

Эта ситуация повергает меня почти в панику. Я лихорадочно стараюсь вспомнить, что было накануне, но тщетно.

Смолин кому-то за окном машет и отходит. Я моментально закрываю глаза, притворяясь, что все еще сплю. Не готова я сейчас вот так резко встретиться с ним взглядом, о чем-то заговорить. Надо хотя бы успокоиться немного.

Ну и потом – пусть он оденется, что ли.

Сквозь опущенные ресницы слежу за ним. Он ходит по комнате, то пропадая из поля зрения, то появляясь снова. Наконец натягивает джинсовые шорты. Уже легче. Хотя не очень-то, если честно.

А потом вдруг по квартире разливается трель. Кто-то звонит в дверь. Я напрягаюсь еще больше. Сердце даже не стучит, а дергается как в конвульсиях.

Псих уходит – видимо, открывает гостю дверь.

Гостье. Своей сестре.

Ее требовательный визгливый голос узнаю с первых звуков.

– Стас! Как это понимать?! – верещит она.

Он ей что-то отвечает, но довольно тихо, что разобрать не получается, хотя и я напрягаю слух до предела, даже не дышу.

– Я тебя всю ночь ждала. Беспокоилась, перенервничала вся. Боялась, что с тобой что-то случилось! Почему ты не приехал домой? Ты же не любишь эту квартиру… А почему не позвонил мне? И почему у тебя выключен телефон? Я тебе сто раз звонила!

Смолина опять не особо слышно.

– Блин, не делай так больше, Стас! Не поступай так со мной… Я очень за тебя боялась… всю ночь глаз не сомкнула, переживала… – жалобно просит Соня, а потом спрашивает: – И что, кстати, там произошло? У Меркуловой? Янка в истерике…

Я не уверена, но, кажется, он ответил: ничего. Да, так и есть, потому что затем Соня сразу взвивается:

– В смысле – ничего? А как же фотки? Вы их сделали?

Я не понимаю, о чем речь, но почему-то тут же накатывает дурнота: какие еще фотки? Что все это значит?

Смолин опять бубнит что-то неразборчивое.

– Да почему так-то?! – верещит Соня. – И куда ты ее увез? А, главное, зачем?

– Соня! – вот и Смолин начинает, видимо, выходить из себя и повышает голос: – Какого хрена ты с утра мне мозг выносишь? Зачем? Куда? Почему? Что за допрос?

– Хорошо, Стас, давай без эмоций. Ты можешь мне спокойно объяснять, что на тебя вдруг нашло? Зачем ты увез швабру? Мы же договаривались!

– Да потому что это дичь! Это совсем уже дно. С ней бы там порезвились вволю все, кому не лень. К ней и так лезли какие-то левые чуваки…

– И что? Не все ли равно тебе? Это же швабра!

– Соня, ты сейчас не понимаешь, что несешь. Ну нельзя же быть такой сукой.

– Я, значит, сука? Ну, спасибо! А швабра тогда кто?

– Никто! Что ты от меня хочешь? – почти кричит Смолин.

А я в ужасе от услышанного. Какие-то левые чуваки… О чем он? И словно со дна мутного колодца начинают понемногу проступать… даже не воспоминания, а лишь отдельные обрывки. Чужие руки, голоса, шум… вечеринка у Полины… Точно! У Полины же был день рождения… Там были какие-то ее знакомые парни, и Смолин тоже был…

– Я хочу понять тебя, Стас! – надрывается Соня. – Но не понимаю! Куда ты отвез швабру? Ну же? Что ты молчишь? Это что, секрет? Стоп… Только не говори, что сюда… Нет! Не могу поверить…

Слышу быстрый приближающийся цокот каблуков. Замираю, вытянувшись под одеялом, накинув его на пол-лица. Черт! Какая тупая ситуация!

А затем Сонин голос раздается совсем рядом:

– Ну, охренеть! Это что, она там дрыхнет? Она? Стас, ты с ума сошел? Ты притащил в свою квартиру швабру? Эту сраную убогую вонючую поломойку?

– А куда мне ее было везти? Она же в отключке была. Адрес ее я не знаю. На улице бросить? Чтобы она околела или чтобы ее…

– Да ты вообще не должен был ее куда-то везти!

– Давай-ка я сам решу, что я должен, а что – нет.

Они уходят, но продолжают разговаривать на повышенных тонах.

– Блин, это какой-то сюр… Мне просто не верится… Мой брат возится со шваброй! Стас, скажи честно, она тебе нравится?

– Чего? Ты обалдела, что ли? Нет, конечно!

– У вас с ней что-то было, да?

– Соня, хватит нести чушь! Ты в своем уме?

– Стас, она в твоей квартире! В твоей кровати! Вы всю ночь были здесь вдвоем… Ты меня за дуру держишь?

– Угомонись, я спал на диване. К ней даже не притронулся.

– Ты и на диване? – усмехается Соня. – Нет, Стас, она тебе точно нравится. Привез к себе… а ты сюда даже Янку не водил, хотя она просилась… на кровать вон уложил и даже не притронулся…

– Да потому что не хочу я к ней притрагиваться! Сонь, тебя заело, что ли? – раздражается Смолин не на шутку. – Я же тебе сказал – она мне не нравится. Она не может мне нравиться.

– Почему же?

– Сама знаешь.

– Не знаю.

– Да потому что она – стремная! – со злостью выпаливает он.

Его слова обжигают как пощечина. Непроизвольно закусываю губу аж до боли. Но быстро себя одергиваю. Да не плевать ли? Кто он мне, чтобы его мнение хоть как-то волновало? Вообще никто. Так что без разницы, что он там думает…