Текст книги "Подонок. Я тебе объявляю войну! (СИ)"

Автор книги: Елена Шолохова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

65. Стас

С Гордеевой мы почти целую неделю не виделись. И я скучал…

Нас с Сонькой скосило гриппом.

Я его принес. Ездил в субботу к матери, повидаться, проверить, как она, потому что не мог дозвониться уже несколько дней. Приехал, а она там у себя лежит в полубреду, с высоченной температурой. И явно не первый день. Вся постель насквозь сырая, даже матрас. И запах такой стоял, что еле терпел.

Но самое тупое то, что никто ей даже врача не вызвал. И она сама тоже хороша. Спрашиваю: «Чем лечишься?». Она едва шепчет: «Молитвами». «Почему, – говорю, – мне не позвонила?». Она: «Да что я буду тебя напрасно беспокоить? Отлежусь и все пройдет».

Короче, отвез ее в ближайшую больницу. Какой-то бабуле-санитарке приплатил, чтобы за ней нормально ухаживала и мне, если вдруг что, звонила.

А к понедельнику и сам скис. Еле встал утром, дополз до ванной на автопилоте, и меня вдруг вывернуло. А потом по нарастающей – жар, ломота, в общем, всё, как положено.

Соньку от себя гнал, но она как привязанная – весь день торчала рядом. Типа ухаживала, морс мне носила, читала вслух какую-то муть, от которой пухла голова, и в среду ближе к ночи сама заболела. К счастью, не так жестко. Да и мне уже полегче стало.

Ну а к пятнице и вовсе оклемался. А я очень сильно хотел поправиться к пятнице. Ко дню рождения Гордеевой. Она меня, конечно, не звала, вообще не заикалась даже и наверняка не ждет, но я все равно заявлюсь. Вечером подъеду. Вызову по телефону – вдруг у нее там гости всякие. Поздравлю и всё.

Ну и главное – увижу хоть. За эту неделю весь измаялся. Это подвешенное состояние задолбало до невозможности. Всё думал, порвала она со своим гопом или тянет. А то вообще вдруг передумала?

Мы с ней, конечно, переписывались и созванивались, но это больше игра на нервах, чем общение. На моих, естественно, нервах.

Спрашиваю ее прямо про этого черта Дэна, про нас, про всё. Она же в ответ или отшучивается, или переводит стрелки на какую-нибудь ерунду, или отгораживается общими фразами, типа, ей сейчас не до этого. В общем, добиться от нее вразумительного, четкого ответа нереально. И я бешусь, конечно. И скучаю. Прямо не могу, как хочу ее видеть…

***

– Ты куда-то собираешься? – спрашивает меня Сонька, внезапно возникнув в дверях. На ней моя старая пижама, которую я носил лет пять назад, но ей она впору, даже большевата.

– Да так, по городу покатаюсь, – говорю неопределенно. На самом деле мне надо купить подарок. А это очень непростое дело.

Пока валялся с гриппом, голову сломал, что ей подарить, но так ничего и не надумал. Я же так мало про нее знаю. Ничего почти. Да и вообще я в этом не спец. Раньше никогда с подарками особо не заморачивался.

Сонька, навалившись на косяк, наблюдает, как я собираюсь.

– Сонь, иди к себе, не стой над душой, – прошу ее. А потом вдруг спрашиваю: – Слушай, Сонь, тебе же Шаман дарил подарки, когда вы встречались? На день рождения, например, дарил же там что-то?

– Ну да. Конечно, – вздыхает она с грустью.

– А что тебе зашло из его подарков?

– Да всё… Я вообще люблю подарки.

– Да, я в курсе. Но что-то, может, было, что прямо больше всего понравилось?

Сонька недолго мнется, потом говорит:

– Ну, было.

– И что это?

– А зачем тебе?

Я не отвечаю.

– Ты ей хочешь сделать подарок?

– Ну, типа того, – нехотя признаюсь я.

Сонька в общем-то уже смирилась и даже больше не фыркает в духе: фу, кто ты и кто она. И не шипит как прежде: ненавижу ее. Привыкла. Или не хочет ссориться. Вот и сейчас реагирует, слава богу, спокойно.

– Только… обещай, что не заставишь выбросить или вернуть?

– Да когда такое было? Ты чего? – удивляюсь я в первый миг, а затем вспоминаю – да, было дело. Но тогда Шаманский ей белье задарил. Всё в кружевах. Я случайно узнал, охренел, ну и потом это белье чуть на него самого не напялил. – Хорошо, не заставлю. Обещаю.

– Это Макс и Жасмин.

– Чего? – не понимаю я.

Сонька уходит и через пару минут возвращается с огромной плюшевой собакой и еще какой-то куклой.

– Это Макс, – произносит любовно и показывает на пса. – Мне его Алекс подарил на прошлый день рождения. А на последний – подарил вот ее, Жасмин.

– Подари ей куклу, все девочки обожают кукол, – советует она с мечтательной улыбкой.

– Угу, понял, – киваю я.

Хотя понимаю другое: Сонька мне здесь не помощница, у нее еще детство до конца не выветрилось. А Гордеева не такая, она явно уже из кукол выросла. Если вон даже сладкое не любит.

***

Через час уже брожу по торговому центру. Бросаю взгляд на бутик с одеждой. Может, ей тоже белье кружевное преподнести, раз она такая взрослая? Смутить ее малость? Представляю эту сцену… Ну нет, скорее я сам себя смущу, а она еще подбавит жару своими подколками.

Прохожу мимо Л Этуаль. Может, парфюм? Нет. Она сама пахнет круче, чем любой парфюм.

В конце концов заворачиваю в ювелирку. Здесь-то уж наверняка можно что-то для нее найти. Прошу у девушки-консультанта совета.

– Сейчас обязательно что-нибудь подберем, – с энтузиазмом откликается она. – Кому вы хотите сделать подарок?

– Девушке.

– Вы ее любите?

– В смысле? – хлопаю я глазами.

– Ну, она для вас кто: просто знакомая, подруга, сестра, ну или любимая?

Жестко краснею, как малолетка. Рядом еще тупит над витриной какой-то тип, но вроде нас не подслушивает. Хотя не пофиг ли?

– Последнее, – отвечаю я, вдруг разозлившись.

– Понятно, – улыбается она с таким видом, будто выведала у меня супертайну и теперь страшно довольна собой. – Посмотрим кольца?

– Ну нет! – поспешно вырывается у меня. Кольцо – это уже слишком. Типа предложение или что-то в этом духе. Короче, не мой вариант.

– Тогда вот. Чудесный подарок. – Она выкладывает на стеклянную поверхность витрины подвеску. Золотой контур сердца с мизерными прозрачными камушками.

И почему-то настроение портится окончательно.

– Нет, – мрачно отказываюсь я. – Мне надо что-то… короче, без подобных намеков. Что-нибудь нейтральное.

– Тогда вот… – предлагает она уже без всякого задора. – Браслеты-обереги из золота. Вот это на счастье, на удачу. А этот с яшмой – от порчи и сглаза.

У меня глаза на лоб ползут. Какие, к черту, обереги от сглаза? Двадцать первый век! Но беру в итоге именно его. Ну просто он красивый. Изящный такой. Золотая цепочка в два ряда и небольшой камень в оправе. А весь этот дремучий бред про сглаз и порчу я даже передавать Гордеевой не стану.

Выхожу из магазина, держа дурацкий розовый пакетик с огромным бантом. Вроде бы сделал дело, а так отчего-то муторно. Или это меня продавщица выбесила? Не знаю…

И тут приходит сообщение. От нее. От Гордеевой.

«Привет, Стас! Ты там как? Если сможешь, приходи в субботу, то есть завтра, ко мне в гости. Часам к шести вечера».

А следом еще одно:

«Я буду очень рада».

Я так и замираю на месте с телефоном. И с тупейшей улыбкой на всё лицо. Потом ловлю на себе взгляды проходящих мимо, оживаю, но больше меня никто не раздражает.

Возвращаюсь опять в тот же ювелирный салон.

– Дайте еще ту самую подвеску, – прошу девушку.

– Вместо браслета?

– Нет, в придачу к браслету.

– Но они не совсем сочетаются…

– Нормально всё, – отмахиваюсь я жизнерадостно.

Еду домой потом весь на подъеме, аж ловлю себя на том, что под нос что-то там напеваю веселенькое. И дорогу всем подряд уступаю, как самый добрый. И улыбаюсь сам себе. Выгляжу, наверное, сейчас полным придурком. Да и плевать. Мне хорошо. Мне кайфово. И не только потому, что увидимся. Но и потому что Женя пригласила меня сама. А это значит, что своего тупого гопа она наконец послала. Всё. Теперь ты, Женечка, никуда от меня не денешься…

А ее «буду очень рада» вообще звучит как обещание… Блин, дождаться бы субботы.

На следующий день

Подъезжаю к ее дому без четверти шесть. Пойти или подождать? Решил, подожду немного. А то получится, будто мне так невтерпеж, что аж раньше времени примчался. Хотя, конечно, так оно и есть.

Но минут пятнадцать сижу в машине недалеко от ее подъезда, считаю секунды, тренирую волю. А в начале седьмого иду. В одной руке – розовый пакет, я бант от него оторвал. В другой – цветы.

К счастью, из ее подъезда как раз выползает бабка и придерживает дверь.

– Ишь, какой жених, – выдает, когда я проскакиваю мимо нее.

Поднимаюсь на второй этаж, звоню, прислушиваюсь. Там какой-то шум, но, блин, сердце стучит громче всякого шума. Хотя, если подумать, чего волноваться?

Женя открывает, и я зависаю. Она такая красивая… Я так долго ее не видел… Неделю целую. А по ощущениям – так вообще вечность.

Она втягивает меня в прихожую.

– Привет, – улыбается она. Глаза ее прямо светятся. – Это мне?

– А, да. Тебе, – спохватываюсь я и отмираю. – С днем рождения, Женя.

Вручаю ей цветы и подарок.

– О, так ты знаешь? Спаси-и-ибо! А что это? Но ты проходи, что мы в прихожей стоим…

Она заводит меня в комнату, где уже сидят за столом четыре девчонки и какой-то пацан.

– Знакомьтесь. Это Стас. Мы учимся вместе… Стас, а это Леся, Марина, Наташа и Диана. И Олег. Мы вместе учились. В одном классе. Как сейчас с тобой.

Мы с Олегом жмем друг другу руки. Хотя, честно говоря, лучше бы его не было. Да и остальных тоже.

Девчонки разглядывают меня, хихикают, шепчутся, пока Женя ставит цветы в вазу. Потом она достает из пакета одну из коробочек, что подлиннее – с оберегом. И восклицает:

– О! Стас! Это… это так красиво, но, наверное, очень дорого…

Я молчу. Мне освоиться надо. Этот Олег еще сверлит меня исподлобья, когда на него не смотрю, будто я ему враг. Хотя я точно вижу его первый раз в жизни. Короче, чувствую себя не в своей тарелке. Чужим.

– Покажи, покажи! – верещат девчонки. – Ой, какая прелесть!

– Стас, спасибо, – повторяет Женя и достает вторую коробочку. Блин, лучше не надо… не при всех…

– Посмотри потом, – прошу ее. Она бросает на меня долгий взгляд, но коробочку убирает обратно.

– У-у, – тянут разочарованно девчонки. – Нам тоже интересно, что там…

Женя уносит подарок в другую комнату, и тут кто-то звонит в дверь. Я почему-то напрягаюсь. Одна из подруг подскакивает и идет открывать, пока Женя не вернулась.

Прихожая тотчас наполняется шумом, смехом, голосами. А затем в комнату вваливается толпа. Дэн с букетом роз и его дружбаны. В общем, все знакомые лица…

66. Женя

– Посмотри потом, – просит Стас, когда я достаю из подарочного пакета вторую коробочку. Тоже красную, бархатную, но маленькую и круглую.

Кольцо там, что ли? Это будет слишком! Мне и так ужасно неловко. Этот браслет… он ведь явно очень дорогой. А, по сути, мы со Стасом друг другу никто. Во всяком случае – пока.

Если бы мы были наедине, я бы, конечно, отказалась принять такой подарок. Но при девчонках, при Олеге будет нехорошо. Стасу и без того не по себе здесь. Еще и Олег, очевидно, в шоке от его появления и смотрит на него с таким выражением, словно у Смолина рога на лбу ветвятся. Но это моя вина, надо было Хоржана как-то предупредить, что ситуация немножко изменилась, а я совсем забыла.

– Нам тоже интересно! Ну, покажи, что там! Ну чего вы? – просят девчонки, дергая меня за руку, и я уношу подарок в свою комнату. От греха подальше.

Ну а там уже открываю. Мне ведь и самой любопытно.

Это оказалась подвеска. Конечно, тоже дорогущая. Но главное – другое. Она сделана в виде сердца. Наверное, поэтому Стас засмущался и попросил не при всех.

Что ж, намек понят.

Ловлю себя на том, что стою и улыбаюсь, разглядывая подвеску. Не ожидала я от Стаса, если честно. Но как бы там ни было, а мне очень приятно. Даже уже и не жалею, что затеяла эту вечеринку.

На самом деле не хотела я отмечать свой день рождения. Не хотела и не собиралась. Думала, после уроков в пятницу приеду к маме с тортиком, посидим вдвоем, чаю попьем и всё.

Ну, правда, какие праздники, когда у меня ни лишних денег, ни настроения, ни, элементарно, свободного времени?

Но в пятницу прямо с утра наши стали названивать наперебой. Поздравляли, спрашивали, где и когда собираемся. Мои «нигде» и «я праздновать не буду» даже не воспринимали.

– Ты что, хочешь зажать день рождения?! – возмущались девчонки. – Зазналась там, наверное, со своими мажорами? С нами тусоваться больше не в кайф?

– Да с какими мажорами?! Я просто не могу. У меня столько всего… Мне каждый день то туда надо, то сюда, хоть разорвись. И денег у меня тоже нет, – в сердцах вывалила я всё, как есть.

Потом, конечно, пожалела. Потому что неугомонная Леська вместе с Олегом Хоржаном за моей спиной организовали девчонок на то, чтобы купить всё самим, принести, приготовить.

– Отметим, значит, в субботу, раз ты в пятницу будешь с мамой, – деловито распорядилась она. – Икс денег даст, а мы с девчонками наберем всего. Придем к тебе пораньше и поможем с готовкой. И даже не спорь, мы все равно придем!

Вот так всё и получилось. Спонтанно.

А Стаса… Стаса я позвала, наверное, опрометчиво. Колебалась сначала – все-таки он совсем из другого мира. Но захотелось, чтобы он тоже был, мы и так столько дней не виделись.

– Дэн будет? – спрашивала Леська, пока мы с девчонками на кухне резали салаты.

– Нет, конечно. Я же говорила, мы расстались, – покачала я головой, а потом многозначительно добавила: – Но будет кое-кто другой…

– Кто? Из этой вашей гимназии? Парень? Девушка? – посыпалось сразу. – Хорошо, что парень! Богатый? Красивый? Как зовут? У вас с ним что-то есть? Колись давай, Женька! Поэтому ты Дэнчика бортанула?

В какой-то момент случайно выглянула в окно, а там, чуть поодаль, уже стоит знакомый красный Порше. Пригляделась – Смолин сидит в машине. Наверное, ждет, когда ровно шесть будет, догадалась я. И точно – в шесть ноль-ноль он позвонил в дверь. И что уж скрывать, я ему рада…

Я все-таки надеваю браслет на запястье, а подвеску убираю обратно в коробочку. И тут слышу – еще кто-то пришел. С нехорошим предчувствием возвращаюсь в комнату и на миг столбенею в дверях.

Дэн… И не один, а с мальчишками.

Какого черта?!

– О, вот и наша именинница! – восклицает Вадик Шмелев.

– Поздравляем, Женчик, – лезет обниматься Юрка Осокин. Ваня Дубов жмет мою ладошку в своей гигантской ладони и вручает коробку конфет.

Дэн просто стоит, держа в руке цветы. Хотя нет, не просто. Он смотрит на меня, притом очень выразительно.

Какая идиотская ситуация, хоть сквозь пол провались…

Чувствую, как краснею. Мне и перед мальчишками, конечно, неловко. Я же их не звала, даже, наоборот, сказала, что никакого дня рождения не будет. И перед Дэном тоже неудобно, хоть и зла на него. Вроде как, только что расстались, а у меня уже другой. Причем не просто другой, а Смолин, от которого Дэна трясет чуть ли не с первых дней.

Но хуже всего мне перед Стасом… черт, я даже взглянуть на него сейчас не могу осмелиться. Ему и до их прихода было явно некомфортно, а теперь… Нет, все-таки бросаю взгляд и внутренне вздрагиваю. Он словно закаменел и потемнел лицом.

– С днем рождения! – Дэн сует мне свой букет.

Я в ступоре бормочу дежурные слова благодарности, с опаской поглядывая на Стаса. Не представляю, что он сейчас чувствует, если мне-то дурно.

Лишь бы в драку не бросился, а он может, как я уже поняла. И то, что он один, а их много, для него вообще не играет роли. И хоть бы Дэн его не провоцировал.

Леська рассаживает мальчишек. Марина приносит из кухни дополнительные тарелки и приборы. Через пару минут Шмелев и Осокин уже вовсю шутят, девчонки хохочут. Ваня Дубов налегает на салаты. Дэн и Стас молчат. Уже даже и не смотрят друг на друга. Но все равно обстановка такая, словно у нас под столом бомба.

Я сижу в таком диком напряжении, что кусок в горло не лезет. И не спросишь ведь у Дэна при всех, зачем он пришел. Не напомнишь, что мы расстались. Не попросишь уйти.

Может, позже отведу его в сторонку и наедине выскажу ему всё.

– Жень, а познакомь нас с… – Шмелев, не договаривая, указывает картинным жестом в сторону Стаса.

– Знакомились уже, – недобро произносит Стас.

Дэн тут же скалится в усмешке:

– Можем повторить знакомство.

– Да легко, – запальчиво отвечает Смолин.

– Ну давай тогда вый… – подначивает Дэн, но я его перебиваю:

– Так! Бой быков устраивать здесь не будем.

– Конечно, не будем! – поддерживает меня Ваня Дубов. – Все сидим тихо, ясно? Не будем портить Женьке праздник, да, Дэн?

– Всё, молчу, – выдавливает улыбку Дэн. Но тревожное ощущение не стихает. Их со Стасом взаимную ненависть я буквально кожей чувствую.

За столом кое-как раскачивается беседа. Только Стас сидит мрачнее тучи и молчит. К нему такому и подступиться нереально.

Один раз я его все-таки спрашиваю:

– Как твое здоровье?

Он отвечает всё с тем же каменным выражением лица:

– Прекрасно.

Впрочем, Олег Хоржан тоже хранит суровое молчание. Но он всегда такой. А потом Маринка включает музыку. Сначала бодрую и ритмичную, две или три композиции. А затем их сменяет что-то медленное, блюзовое и тягучее.

Маринка подскакивает и вытягивает упирающегося и внезапно пунцового Олега в другой конец комнаты, на свободный пятачок.

– Медляк! Белый танец! Отказы не принимаются! – смеется она. И Олег уступает, хотя двигается как деревянный. Маринка ему давно нравится, но он стесняется ее чуть не до обморока.

Наши переглядываются с потаенными усмешками. И тут встает Дэн, подходит ко мне и тоже приглашает на танец.

Первый порыв – отказаться. Однако я все же иду с ним – хочу высказать ему всё один на один. И, как только он кладет руку мне на талию, яростно шепчу ему:

– Дэн, ты зачем пришел? Еще и парней притащил!

– Поздравить тебя с днем рождения, – мурлычет он мне на ухо.

– Я тебя не приглашала! И не ждала. А после всего – так тем более.

– Близких как бы необязательно приглашать…

– Дэн, мы с тобой не близкие. Мы расстались! Не поссорились, а расстались навсегда. Бесповоротно. И тебе сейчас лучше уйти.

– А я не хочу! Ты там что-то придумала за нас обоих…

– Что ты хочешь или не хочешь – это только твои проблемы. Но я тебе не рада и хочу, чтобы ты немедленно ушел. Не заставляй меня выгонять тебя при всех.

– Ты реально думаешь…

Вдруг я слышу хлопок входной двери. Останавливаюсь, отталкиваю Дэна. Оглядываюсь на наших. Смолина за столом нет.

– А где… – смотрю я на пустое место, где сидел Стас.

– Ушел чё-то, – пожимает плечами Осокин.

Я выскакиваю в прихожую – Смолин действительно ушел. Нет ни куртки его, ни обуви. Торопливо накидываю пуховик.

Дэн хватает меня за рукав:

– Жень, ты что творишь?

– Дэн, еще раз прошу – уйди! – повышаю я голос. – Понимаешь ты это? Уйди! Я не хочу больше тебя видеть. Оставь меня в покое!

Выбегаю на улицу. Уже стемнело, во дворе пусто. Но Стас еще не уехал, Порше его на месте. Двигатель, наверное, прогревает.

В свете фар медленно иду к машине. И она тотчас трогается, неспеша ползет мне навстречу. Точнее, прямо на меня.

Я останавливаюсь, запахнув руками полы пуховика – так спешила, что даже застегнуть его не успела.

Смолин тормозит за пару метров до меня. Я подхожу, открываю дверцу, сажусь рядом с ним. Он не реагирует. Стиснув челюсти, смотрит куда-то перед собой. Дышит сбивчиво и тяжело, будто долго бегал. У меня тоже от волнения сердце судорожно скачет.

– Почему ты ушел? – повернувшись к нему, спрашиваю я.

Он молчит.

– Стас, ответь, – прошу его, выждав несколько секунд.

– Лучше ты ответь. Зачем ты меня пригласила? Для чего?

– Ну…

Не знаю, что сказать. Для откровений типа «я соскучилась» как-то еще очень рано.

– Ну, ты же мой друг. Я тебя как друга и пригласила.

Смолин вдруг вспыхивает и разворачивается ко мне всем корпусом. Смотрит на меня, как на ненормальную.

– Как друга?! Да ты дура, что ли? То есть… в смысле, ты, блин, издеваешься? Какой я тебе друг? Ты разве не понимаешь, как я к тебе отношусь? Я же тебя…

Он резко осекается. Снова поворачивается вперед. Сжимает крепко-крепко руль. Сглатывает. Затем опять смотрит на меня, но теперь с таким болезненным отчаянием, как будто его всего ломает изнутри.

– Никакой я тебе не друг. Поняла? Я с тобой быть хочу… встречаться с тобой хочу нормально, а не этот детский сад. Ты этой дружбой уже всю душу мне вымотала. Всё, хватит с меня. Не могу так больше.

– Хорошо, – миролюбиво соглашаюсь я.

– Что – хорошо?

– Не буду больше душу тебе мотать.

– Не понял. В каком смысле? Что это значит? – настороженно хмурится он.

– Тебе надо всё по полочкам разложить, да? – с улыбкой припоминаю я его же слова.

Стас все еще напряженно смотрит на меня, но, гляжу, потихоньку оттаивает.

– То есть ты… мы будем встречаться? – неуверенно спрашивает он. – Ты это имеешь в виду?

– Это-это, – еле сдерживаю смех. Такое у него сейчас лицо забавное. В первый миг – обескураженное, потом – недоверчивое, а затем – ликующее.

– То есть мы вместе? Типа официально, все дела, да?

Стас убирает руки с руля, откидывается на спинку, выдыхает.

– Офигеть… Я… – у него вырывается короткий смех. – Круто…

Потом подается ко мне.

– Поцелуй меня, – просит неожиданно.

– Вот так сразу?

– Сразу?! – взметнув брови, переспрашивает он. – Это вообще нифига не сразу! Сколько ты меня мариновала, я чуть с ума не сошел ждать…

– Да всего неделю!

– По мне так, вечность, – произносит он, склонившись к моим губам, и целует сам. Очень нежно и мягко, едва касаясь. И все равно голова начинает кружиться.

Я слегка ударяю его куда-то в бок.

– Что-то не так? – спрашивает, чуть отстранившись.

– Это тебе за дуру.

– Прости… прости меня… – шепчет он и вдруг порывисто, с жадностью впивается в губы. А, оторвавшись, выдыхает: – А это тебе за друга…