Текст книги "Противостояние"

Автор книги: Елена Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Василиса кивнула.

– Лесная, Лесовик, Леся.

– Мне нравится Леся. Интересно, почему у тебя все имена связаны с лесом?

– Из-за серой шкурки. Помнишь: «Трусишка, зайка серенький, под елочкой скакал»…

– «Порою волк, сердитый волк рысцою пробегал».

– Мам, и волк тоже серый!

– Действительно, Лесная! Кстати, ты уроки сделала?

– Да.

– Кажется, на завтра вам задали выучить стихотворение?

Лиса, опустив глаза, кивнула.

– Ох, лиса, настоящая лиса! – рассмеялась Мила. – Пойдем, расскажешь.

– Мам, может, не надо? – попробовала робко возразить девочка.

– Надо, надо, – шутливо пропела Мила, увлекая дочку за собой.

В субботу утром Андрей поехал на вокзал встречать мать. Едва войдя в квартиру, Антонина Павловна остановилась у порога словно вкопанная. На лице свекрови отразилось брезгливое отвращение.

– Совсем забыл тебя предупредить, – растерялся Андрей, – Лиса очень хотела завести…

– Мало ли чего она хотела! А вы не подумали о том, что ваш ребенок аллергик?! – Увидев вышедшую из комнаты невестку, Антонина Павловна требовательно воскликнула: – Немедленно уберите животное из дома!

На громкий вопль выбежала Василиса. Она испуганно посмотрела на рассерженную бабушку, вперившуюся тяжелым взглядом в маму.

– Нет! – решительно отказалась Мила.

– Что значит «нет»?! – опешила свекровь, не предполагавшая серьезного сопротивления от невестки.

– Кошка останется у нас.

Твердый тон Милы застал Антонину Павловну врасплох.

– Как знаешь. – Она с трудом растянула губы в деланой улыбке. – Только не забывай, кошачья шерсть является сильнейшим аллергеном! Лисонька! – медоточивым голосом позвала женщина, раскрывая внучке свои объятия. – Иди к бабушке, маленькая! Я так соскучилась! А ты?

Девочка, словно во сне, шагнула к ней навстречу. Леся, громко зашипев, выгнула спину. Василиса очнулась и удивленно взглянула на воинственно настроенную кошку.

– Надо же, дрожит!

– Сейчас же отойди! – приказала Антонина Павловна. – Возможно, животное бешеное!

– Бабушка, да что ты такое говоришь?! Никакая Леся не бешеная! Вот, смотри, малышка уже заурчала!

Позже Мила стала свидетелем странной сцены. Свекровь намеревалась пройти на кухню, но кошка намеренно преграждала ей путь. Не давая сделать ни шага вперед, Леся громко, угрожающе шипела. Увидев в коридоре невестку, Антонина Павловна попыталась все обратить в шутку.

– Не пускает, – с ядовитой улыбкой констатировала она, – настоящая пантера!

– Какая же Леся пантера! – Мила взяла присмиревшую кошку на руки.

– Кстати, я хотела поговорить с тобой и Андреем насчет летних каникул.

По лицу Милы пробежала тень.

– Ответь мне, зачем бесконечно таскать девочку туда-сюда? Не проще было бы оставить ее у нас насовсем? Я уже договорилась, со школой проблем не будет. А вы молодые, еще ребеночка родите…

Мила остолбенела от подобного предложения.

– Андрей, подойди к нам, пожалуйста!

– Можно позже, после игры? – прокричал из комнаты муж.

– Нет уж, подойди сейчас!

– Что еще случилось? – ожидая объяснения, он переводил недовольный взгляд с жены на мать.

– Я хочу предоставить вам возможность заняться карьерой, пожить для себя, – расплывчато начала Антонина Павловна.

– Каким образом? – удивился Андрей, не понимая, к чему клонит мать. Продолжение разговора вызвало еще большее недоумение. Нелепые материнские доводы, по которым следовало оставить Василису в Петергофе, привели в замешательство. Боязнь обидеть ее отказом и всегдашняя привычка ни в чем не противоречить боролись со здравым рассудком. Он сознавал: если уступит сейчас, Мила никогда ему этого не простит.

– Мам, послушай, независимо от того, появятся у нас другие дети или нет, Василиса наша дочь и поэтому будет жить здесь. Ты достаточно времени проводишь с ней летом!

Лицо Милы осветилось радостью.

– Конечно, если вы не доверяете моему воспитанию… Хотя я тоже по образованию педагог, как и твоя жена!

– Мам, при чем здесь образование!

– Не трудись объяснять, я и так все поняла, – обиженно ответила Антонина Павловна и опустила глаза, чтобы не выдать своих истинных чувств.

В воскресенье она, с самого утра, пребывала в сквернейшем настроении. Дождавшись завтрака, свекровь демонстративно выставила руку со следами когтей, на всеобщее обозрение.

– Вот, – трагическим голосом обратилась она к сыну, – посмотри только, кого вы завели! Не кошка, а бешеный зверь! Не удивлюсь, если в следующий раз ваша дикарка нападет на ребенка!

– Мам, я ничего не понимаю! Какой бешеный зверь?! – Андрей указал на спокойно свернувшуюся клубочком Лесю. – Совершенно безвредный котенок!

– Безвредный?! – возмутилась Антонина Павловна. – А рану, по-твоему, я сама себе нанесла?!

– Ума не приложу, что происходит! Лиса, ты ничего не заметила ночью?

Девочка подняла глаза на отца и отрицательно мотнула головой.

– Мам, вспомни, может, ты случайно задела кошку?

– Тебе не стыдно?!

– Прости, не обижайся, – смутился Андрей и, в сердцах, воскликнул: – Чертовщина какая-то!

Из-за случившейся неприятности день тянулся невыносимо медленно. Уже под вечер, несмотря на общие протесты, свекровь принялась за уборку квартиры. Мила ходила за ней по пятам, пытаясь вырвать половую тряпку, но Антонина Павловна оставалась непреклонной. То и дело она деловито обращалась к невестке:

– Переступи, я сейчас здесь помою! – Ее усердие принесло плоды. Сын, видя старания матери, мучился угрызениями совести, а свекровь, вынуждая Милу себя благодарить, заботливо приговаривала: «Тебе же, меньше работы. Завтра вернешься из школы, а в доме порядок и чистота».

Вечером Антонина Павловна, сухо попрощавшись с невесткой и нарочито ласково с внучкой, отбыла на вокзал в сопровождении сына.

– Слава Богу! – воскликнула Мила, едва за нею закрылась дверь. – Как я устала от лицемерия и коварства! – пожаловалась она дочке. – Совсем не умею с ними бороться! Лисонька, давай попьем чаю!

– Я сейчас! – дочка с готовностью побежала на кухню ставить чайник.

– Все повторяется…

– Что повторяется, мам?

– Кажется, совсем недавно мы с мамой также садились чаевничать, собираясь поговорить по душам.

Василиса расставила чашки и молча уселась напротив.

– Скажи, о чем задумалась? – поинтересовалась Мила.

– Ни о чем!

– Лиса, посмотри на меня!

– Ну, мам… – Василиса, на мгновение, подняла глаза от стола и тут же отвела их в сторону.

– Если не хочешь говорить…

– Мам, может, мне только показалось, а ты будешь переживать!

– Давай я сама решу, буду переживать или не буду.

– Хорошо, – нерешительно согласилась дочь, – в общем, прошлой ночью я не спала.

– Ты что-то видела?

– Да. Бабушка подходила к моей кровати. Она звала меня, но я притворилась, будто сплю.

– Зачем?

– Сама не знаю! А потом бабушка начала говорить на непонятном языке. Вдруг я услышала оханье и, почти одновременно, Лесин вопль. Никогда не думала, что кошки умеют так страшно кричать!

– Интересно, почему мы не проснулись? Получается, Леся действительно, оцарапала Антонину Павловну! Кстати, я давно не видела твою любимицу. Не знаешь, где она спряталась?

– У меня под одеялом. Мам, обещай, что не выгонишь Лесю!

– С какой стати я должна выгонять? Или ты не все мне рассказала?

– Мам, она точно не больная! Просто сильно испугалась!

– Пойдем, посмотрю. Неужели свекровь оказалась права?

Встревоженный вид матери привел Василису в отчаяние. Повиснув на Милиной руке, девочка, со слезами на глазах, стала умолять:

– Мамочка, пожалуйста, не выгоняй!

– Успокойся, маленькая, я обещаю, Леся останется у нас. Но если кошка заболела, ее необходимо отвезти к ветеринару! Ты это понимаешь?

Василиса вытерла слезы и грустно кивнула.

– Пойдем, доченька, чем раньше мы окажемся у врача, тем лучше!

У себя в комнате девочка осторожно приоткрыла край одеяла, под которым, безвольно распластавшись, лежала дрожащая Леся.

– Бедняжка! – Мила заглянула в несчастные кошачьи глаза и озабоченно потрогала нос. – Горячий! Нужно ехать в клинику.

– Мамочка, ты ведь возьмешь меня с собой?

– Конечно, моя хорошая, одевайся, только побыстрее!

Ветеринарный врач, молодой, серьезный мужчина, осмотрел Лесю.

– Скажите, чем вы напугали свою красавицу? У малышки сильнейший стресс!

– Это опасно? – Мила обняла расстроенную дочь, готовую вот-вот разрыдаться.

– Понимаете, кошки существа ранимые, со слабой нервной системой. Поэтому лучшим лекарством для вашей подопечной будут забота и покой.

– Значит, она выздоровеет? – обрадовалась Василиса.

– Несомненно! – ветеринар улыбнулся девочке.

Тем же вечером, уложив дочку спать, Мила поделилась с мужем последними новостями. Андрей, с недоверием, выслушал рассказ о событиях минувшей ночи и сделал из него свой вывод:

– Мама, как всегда, оказалась права. Нельзя брать с улицы случайных животных!

– Ах, так! – У Милы, от полной неожиданности и возмущения, кровь бросилась в голову. – Значит, тебе абсолютно безразлично, чем занимается твоя мать?!

– А чем она занимается? – невинно поинтересовался Андрей.

– Ты что, издеваешься?!

– Говори тише, Лису разбудишь! Я считаю, весьма неразумно делать выводы на основании слов ребенка! Ты не допускаешь, что Василиса ослышалась, нафантазировала неизвестно чего? Кстати, ты сама дочь настраивала!

– Мне ясно, можешь дальше не продолжать!

Мила неприязненно отстранилась от мужа. Твердо решив молчать, она схватила в руки первую попавшуюся книгу и попыталась отвлечься чтением, но, через некоторое время, не выдержала и добавила:

– Оказывается, Антонина Павловна способна довести до стресса не только людей, но и животных.

Последние слова жены взорвали Андрея. Буравя Милу тяжелым взглядом, он процедил:

– Когда ты перестанешь цепляться к матери?! Лучше бы поблагодарила свою свекровь, а не набрасывалась на нее с надуманными обвинениями! Бедная мама! Никак не угодит невестке! И вообще, тебе никогда не приходило в голову, что своими постоянными нападками ты разрушаешь наш брак?!

– Значит, вот от чего он зависит! Теперь буду знать! – горько усмехнулась Мила.

Утром, раздраженно наблюдая за сборами жены, Андрей, больше из чувства долга, попробовал ее отговорить:

– Не глупи! Ты считаешь бегство выходом?

– Мне нужно успокоиться и подумать. Поживем пока с Василисой у моей мамы.

– Ребенка не жалко дергать?

– Жалко видеть, как она страдает, слушая постоянные ссоры родителей.

– Что ж, уговаривать не стану!

– Андрей! Мы давно перестали понимать друг друга! Неужели ты не замечаешь?

– Замечаю.

Ощущение краха заставило, внутренне, сжаться. Шагая в пустоту, она задала главный вопрос:

– В таком случае не лучше ли нам развестись?

Слова жены Андрея не испугали, а, напротив, принесли облегчение.

– Наверное, ты права, – удивляясь самому себе, согласился он и тут же почувствовал укол самолюбия: Мила первой решилась подвести черту под их отношениями! Взгляд сделался холодным и колючим. Желая причинить особую боль, Андрей выразительно произнес: – Хоть мама порадуется!

От последней фразы, как от удара кнута, Мила пошатнулась и потрясенно посмотрела на мужа, словно видела его в первый раз:

– А ты, оказывается, предатель! Настоящий предатель… – Схватив за руку дочь, она выбежала вон из дома.

Антонина Павловна дозвонилась до сына спустя четыре дня, поздним вечером.

– Андрюшенька, наконец-то! Здравствуй, мой родной! Скажи, почему у вас никто не подходит к телефону? Ничего не случилось?

– Ничего особенного, мам! – В трубке послышался глупый смешок.

– Ты пьян? – догадалась Антонина Павловна.

– А что, нельзя?! – с вызовом спросил Андрей. – Мам, я уже взрослый мальчик, если ты не забыла, и имею право выпить, когда захочу!

– Объясни, куда делись Мила и моя внучка?

– Разве ты еще не в курсе? Жена бросила меня и требует развода. Она живет у своей дорогой мамочки, вместе с Василисой. Представляешь, даже животных из дома увезла!

– Сынок, держи себя в руках! Я завтра приеду!

– Может, не надо…

– Это не обсуждается! Кстати, как твоя язва, болит?

– Болит, – пожаловался Андрей.

– Мне лекарство новое достали, очень эффективное. Обязательно привезу! И прошу тебя, сынок, постарайся больше не пить!

– Мам, позволь мне самому решать мои проблемы!

– Конечно, милый, только водкой ты их не решишь! Спокойной ночи, Андрюшенька, до встречи…

– Пока.

Вечером следующего дня Андрей, в дурном настроении, поехал встречать мать. Он догадывался о ее намерениях и заранее злился на всегдашнюю материнскую манеру «давить». К тому же близилось время Милиного дня рождения. Андрей тешил себя надеждой помириться с женой при помощи дорогого подарка и шикарного букета, но, в присутствии матери, его план становился невозможным. Заметив в толпе прибывших пассажиров знакомую высокую прическу, он нахмурился, но тут же взял себя в руки.

– С приездом, мам!

– Здравствуй, родной! – Антонина Павловна обняла сына. – Вижу, мое появление тебя не обрадовало!

Андрей вымученно улыбнулся:

– С чего ты взяла?

– Сынок, материнское сердце не обманешь! Но я все равно очень рада нашей встрече! Моя невестка, видимо, совсем заелась, если перестала замечать такого красавца!

– Мам…

– Не нужно защищать свою жену! Женщина должна уметь терпеть! Да мало ли кто кого обидел?! Подумаешь! Разве из-за этого уходят из дома?! А тем более угрожают разводом! Полная чушь! Впрочем, я всегда считала Милу взбалмошной девицей с тяжелым характером.

– Мам, я люблю ее…

– Значит, она предлагает развод, а ты, несмотря ни на что, продолжаешь любить! Да открой же наконец глаза! Таких, как Мила, у тебя будет еще сто! Только помани пальцем, и любая…

– Пойми, мне не нужна другая! – перебил мать Андрей.

– Удивляюсь, сын! Где твоя гордость?! Позволяешь женщине вытирать об себя ноги! Неужели после всего случившегося ты собираешься с ней мириться?!

На сей раз Антонина Павловна явно переборщила. Увлекшись собственными эмоциями, она не заметила перемены в настроении сына.

– Да, мама! И не только мириться, но и прощения просить! – упрямо проговорил Андрей. Начав, он уже не мог остановиться: – Мама, прошу, перестань вмешиваться в мою личную жизнь! Скажи, почему ты все хочешь решать за меня?! Ты ведь для того и приехала? Чтобы поспособствовать разводу?!

– Опомнись, Андрей! Не нужно отыгрываться на матери, если в своей собственной семье не можешь разобраться! И вообще, я не собираюсь разговаривать в подобном тоне!

– Извини, мам, сорвался…

Антонина Павловна, напустив на себя обиженный вид, поджала губы.

– Вот, я тебе привезла кое-что, дома посмотришь.

– Так мы вместе…

– Нет, сынок, никаких «вместе»! Я уезжаю.

– Мам, ты обиделась? Прошу, останься!

Смятение, отразившееся на лице сына, вызвало у Антонины Павловны чувство удовлетворения.

– Нет, Андрюшенька, будет лучше всем, если я вернусь в Петергоф! – трагически произнесла она. – Поезжай домой, ты же голодный, после работы.

– Неужели я оставлю тебя здесь одну?!

«Глупый мальчишка, – подумала Антонина Павловна, – не захотел по-хорошему, будет по-плохому, жаль, но другого выхода не остается». Посмотрев на упрямого сына, она, с горьким вздохом, попросила:

– Купи мне, пожалуйста, обратный билет, поезд отходит через час.

Из дома Андрей сразу же, позвонил Миле. К телефону подошла Надежда Михайловна. В ответ на его просьбу позвать жену она сообщила, что Мила себя плохо чувствует и недавно уснула.

– Надеюсь, ничего серьезного? – встревоженно спросил Андрей.

– Не знаю. Столько лет Милочку желудок не беспокоил, и вот… Наверное, на нервной почве. Андрюшенька, она мне толком ничего не рассказывает, только плачет. Скажи, у вас какие-то проблемы?

– Надежда Михайловна, я очень люблю вашу дочь и больше всего на свете не хочу ее потерять! Разрешите приехать к вам?

– Конечно, зачем ты спрашиваешь.

– Как вы думаете, Мила захочет со мной говорить?

– Тебе виднее. Мне кажется, она сильно обижена.

– Знаю, я хочу попросить прощения.

– Вот и приезжай, а то сами мучаетесь и ребенка мучаете.

– Спасибо вам, Надежда Михайловна, я скоро! – обрадовался Андрей.

Выскочив из дома, он заглянул в кондитерскую на углу, купил любимых Милиных пирожных и, выбрав у метро букет разноцветных тюльпанов, поймал такси. На Сиреневом бульваре, перед знакомым домом, он остановился и, собравшись с духом, открыл дверь парадного. Пока Андрей ехал в лифте, ему пришла в голову пугающая мысль: «А что, если Мила не простит и на нее не подействуют никакие уговоры?»

– Здравствуй, Андрюшенька, проходи! – радушно пригласила теща.

Не успел он ответить, как к нему бросилась счастливая Василиса. Андрей, отложив подарки в сторону, подхватил дочку на руки и крепко поцеловал.

– Я очень сильно скучал по тебе, маленькая!

– И я, – с готовностью отозвалась девочка. Обняв отца за шею, она шепнула в самое ухо: – Мама тоже соскучилась.

– Секретничаете? – улыбнулась Надежда Михайловна.

– Вот, я привез к чаю, – Андрей передал ей коробку с пирожными.

Из комнаты вышла Мила.

– Зачем ты сюда приехал? – спросила она. В свободном материнском халате, девушка казалась необычайно хрупкой. На худеньком, бледном лице выделялись грустные глаза.

– Милочка, любимая, прости! Я чувствую себя настоящим мерзавцем! Но ты и Лиса – вы самое дорогое, что у меня есть! Без вас моя жизнь бессмысленна!

– Некоторые слова очень трудно забыть, почти невозможно, – тихо ответила Мила.

– Я постараюсь все сделать для того, чтобы ты простила!

– Не знаю, смогу ли… Она недоверчиво посмотрела на мужа.

– Прошу только об одном, не уходи…

– Запомни, это в последний раз.

– Обещаю!

– Андрей, ты не забыл про цветы? – напомнила теща.

– Да, конечно! – Он смущенно протянул жене букет тюльпанов: – Тебе…

Мила поднесла их к лицу.

– Пахнут весной…

– Давайте-ка все вместе пить чай с пирожными! – предложила Надежда Михайловна и пошла на кухню ставить чайник.

– Давайте, давайте! – радостно засуетилась вокруг взрослых девочка. При первой же возможности она, не сводя с отца счастливых глаз, забралась к нему на колени.

Андрей ласково погладил дочь по волосам.

– После чая я тебе «Айвенго» почитаю. Договорились, маленькая?

– Договорились! – кивнула довольная Василиса.

Когда муж вернулся в гостиную, Мила лежала на диване, свернувшись калачиком, с мученическим выражением на лице.

– Растяпа! – ударил себя ладонью по лбу Андрей. – Мне достали новое английское лекарство, от желудка, оно со мной. Сейчас принесу воды.

– Кто достал? – спросила Мила.

– Сотрудник, – соврал муж. – Вот, выпей! – он протянул ей блестящую красную капсулу. – Скоро тебе станет легче.

Проснувшись утром с ощущением внутреннего беспокойства, с неясным предчувствием беды, Андрей лежал с закрытыми глазами и тревожно прислушивался к приглушенным голосам. Напряжение нарастало. Не выдержав, он поднялся с постели и прошел на кухню.

– Что случилось? – Андрей непонимающе посмотрел на расстроенные лица жены и тещи.

Мила протянула ему руки:

– Смотри!

Вид глубоких, воспаленных язв привел его в полное замешательство.

– Ужасно!

Он покрылся холодным потом, вспомнив о материнском лекарстве.

– Наверное, аллергия на новый препарат, – предположила Мила. – С такими руками на работе не появишься! Придется идти к дерматологу, только завуча нужно предупредить. Она озабоченно взглянула на мужа:

– Сегодня ты повезешь Василису в школу. Хорошо?

– Конечно, не волнуйся! Вот я идиот! – Андрей схватился за голову. – Дал тебе отраву! От меня одни неприятности!

– Но ты ведь хотел как лучше!

– А получилось как всегда, – он виновато посмотрел на жену.

– Кто же знал?! Не переживай, аллергия обычно быстро проходит. Я ведь всего один раз принимала лекарство, – попробовала утешить расстроенного мужа Мила.

«Вдруг это не аллергия?» – со страхом подумал Андрей.

– Дай мне на всякий случай упаковку, я покажу врачу! Ты слышишь меня? Да что с тобой такое!

– Андрюшенька, дорогой, возьми себя в руки, – попросила зятя Надежда Михайловна.

– Да-да, я понимаю.

Он торопливо вытащил из кармана пиджака лекарство и подал жене.

Тремя часами позже Мила попала на прием к специалисту-дерматологу, миниатюрному мужчине в громоздких старомодных очках с толстыми линзами. Борис Львович Циркин, некрасивый, но невероятно обаятельный, тонкий психолог, мастер анекдотов из своей и чужой практики, сразу расположил девушку к себе. Как бы между прочим он поведал курьезную ситуацию, произошедшую с одним из его пациентов. Несмотря на пессимистичное настроение, Мила рассмеялась, внутреннее напряжение невольно отпустило, и она смогла обстоятельно ответить на вопросы врача.

– Интересно, интересно… Говорите, за одну ночь? – в глазах Бориса Львовича мелькнул огонек.

– Да, – подтвердила Мила, – после приема лекарства. Я принесла вам его, посмотрите! «Тигорал», – прочитала она на упаковке.

– Английское, значит? Никогда не слышал! Впрочем, я не гастроэнтеролог. Сейчас посмотрим в фармакологическом справочнике. Он провел пальцем по длинному перечню. – «Тигорал»… Нет. Что ж, поищем в другом, более полном варианте! – Мужчина приставил к стеллажу стремянку и достал с верхней полки увесистую медицинскую книгу. – Тоже ничего! Следовательно, данный препарат в нашей стране не используется, а о противопоказаниях и возможных аллергических реакциях мы сможем узнать из приложенной инструкции. Честно говоря, в переводах я не очень силен, поэтому предлагаю пойти другим путем: отправлю вас на лазеротерапию. Думаю, через два-три сеанса ваши руки будут в полном порядке, заодно и желудок подлечите. Согласны?

– Конечно, – обрадовалась Мила.

– Но если что-то вдруг пойдет не так, обязательно ко мне! – предупредил Борис Львович.

– Разве такое возможно?

– Успокойтесь, я на девяносто девять процентов уверен в успехе!

– А один процент?

– Надеюсь, он останется лишь малой вероятностью.

Прошла неделя. Сеансы лазера результата не дали. Физиотерапевт Марина Александровна, пообещавшая после второй процедуры значительное улучшение, только разводила руками, наблюдая за быстрым разрастанием болезненных язв. После третьей процедуры она прекратила лечение и срочно велела Миле показаться дерматологу.

– Мои опасения оказались небеспочвенными, – проговорил доктор, увидев ее на пороге кабинета.

– Значит, вы обо всем знали заранее и только успокаивали! Что же мне делать?! – Девушка расплакалась от отчаяния.

– Голубушка, успокойтесь! – Борис Львович заботливо усадил Милу на стул и подал стакан воды. – Все не так плохо, как вам представляется! Я знаю причину ваших неприятностей.

– А зачем же вы посылали меня на лазер?

– Чтобы исключить аллергическую реакцию.

– Доктор, скажите правду, чем я больна?

Борис Львович испытующе посмотрел на Милу.

– У нас в диспансере есть интересный кабинет. Там пациентов лечат «пустышками», сладкими шариками с информацией. Вы когда-нибудь слышали о подобном?

– Нет, никогда не слышала!

– Метод может показаться вполне безобидным, если бы не его последствия. В конце курса врач обязательно предупреждает о том, что оставшиеся шарики необходимо завернуть в бумагу и сжечь.

– Почему?

– Информация, по ошибке попавшая к другому человеку, наносит огромный вред, вызывает различные заболевания.

– Но при чем здесь я?

– Вы не догадываетесь?

– Неужели со мной произошло нечто подобное?!

– Таблетки предназначались не вам, а, по всей видимости, вашему супругу.

– Кажется, начинаю понимать… Но мне-то что делать теперь?! – Мила с отчаянием посмотрела на свои руки. – Тоже лечиться шариками?!

– К сожалению, наши врачи пока не в состоянии справиться с чужой, неизвестной информацией. Я направлю вас в другое место… Заранее прошу, не удивляйтесь! К одной целительнице, в деревню Савино.

Мила недоверчиво усмехнулась:

– Вы серьезно? – Предложение Бориса Львовича больше походило на шутку.

– Абсолютно! Разве есть альтернатива?

– Нет.

– Чего вы боитесь? В крайнем случае ваше состояние не изменится.

– Нет уж! Лучше, чтобы изменилось!

– Тогда… – Доктор достал записную книжку и переписал адрес. – Возьмите, и ни пуха ни пера!

– Простите, к черту.

События поразили Андрея своей драматичностью. Он даже не пытался, как обычно, опровергать Милины обвинения. Во-первых, на причину болезни указал сам врач. Во-вторых, если поездка к бабушке, по фамилии Кострова, увенчается успехом, бессмысленно будет отрицать причастность матери к их неприятностям. И тогда неизбежно придется открыто обвинить ее! От подобной перспективы Андрея передернуло. Его преследовало чувство вины за собственную ложь и Милину болезнь. Великодушие жены лишь усугубляло душевную муку. Но, чтобы исправить совершенное им зло, он готов был пойти на что угодно, даже выступить против матери.

Субботним утром они подъехали к деревне на старенькой «шестерке», недавно подаренной им отцом Андрея, Григорием Васильевичем. В конце ухабистой проселочной дороги, размытой талой весенней водой, у скромного сельского домика с покосившимся забором, припарковалось сразу несколько машин.

– Вижу, мы здесь не одни. – Андрей заглушил двигатель.

Мила открыла дверь и с сомнением посмотрела себе под ноги:

– Жуткая грязь!

– Да! Перепрыгивай через лужу! Смелей! – Андрей обошел машину и подал жене руку. – Вот так. Пойдем, займем очередь.

– Извините, вы к Костровой? – поинтересовался он у пары с грудным ребенком.

Бледная, измученная девушка обернулась.

– Да, – ответила она, – за нами будете.

– А остальные тоже к ней?

Молодая мама кивнула. Ребенок зашелся в надрывном плаче.

– Опять! – на лице девушки появилось страдальческое выражение.

– Давай теперь я покачаю, – предложил ей муж.

– Беспокойный? – посочувствовала Мила.

– Не то слово! День и ночь кричит! Закатывается до посинения! Смотреть страшно!

Дверь дома открылась, и на пороге показалась хозяйка. Кострова, по очереди, осмотрела каждого из ожидавших ее посетителей и наконец, указала пальцем на молодую пару с младенцем:

– Будете первыми! Потом вы, вы и вы, – распределила она остальных. – А с тобой, милая, – женщина махнула рукой в сторону Милы, – долго придется работать, пойдешь последней.

– Позвольте! – возмутился полный мужчина. – Мы приехали раньше всех!

– Какой сердитый! – От вкрадчивого голоса Костровой по спине Милы пробежал холодок. Женщина насмешливо взглянула на растерянное лицо толстяка. – Если тебе что-то не нравится, так я никого не держу! Ступай себе, с Богом!

Посетитель пунцово покраснел и отвернулся.

Прошло пять часов, прежде чем Мила и Андрей попали на прием. Едва за ними захлопнулась дверь, знахарка громко произнесла:

– Милок, а ты знаешь, что у тебя мать колдунья?

– Вы мне? – опешил Андрей.

– А кому же еще? – хохотнула Кострова. – Вроде других нет! Это у вас родовое, по женской линии. Ты бы тоже мог заниматься тем же, чем и я. У тебя третий глаз есть, закрытый. Побудь пока вон там! – указала она на лавочку в стороне. – А ты, девочка, присаживайся к столу. Дай я на тебя посмотрю! Красивая, хорошая, потому люди и завидуют. Ох, как плохо! – покачала головой женщина. – Зависть – поганое чувство, от нее все сглазы. Протяни мне свои руки, – попросила она Милу. – Бедная! Страдаешь ни за что! Хотела мать сына привязать, а попало к невестке, и пошло сделанное наперекосяк! Ничего, завтра проснешься с беленькими ручками! Будут лучше, чем прежде! И сглазы сниму, только со свекровью связываться не стану!

– А со мной тоже что-нибудь сделайте! – шутливо попросил Андрей.

– Если за тебя, милок, возьмусь, живой не останусь! – серьезно ответила Кострова. – Вот мать моя, та другая, намного сильней, но она уже три месяца как лежит. Там! – указала знахарка в сторону соседней комнаты.

Мила увидела старуху, и невольно ей вспомнились слова Любови Васильевны о колдунах «добрых» и «злых», о том, что подобное не изгоняется подобным и помощи нужно искать не здесь.

– Ей недавно исполнилось сто лет. Мать помогла бы, а я слабая! – грустно вздохнула Кострова. – Тяжело одной! Так, давай, бери меня за руку, – приказала она Миле, – и смотри на точку, чуть выше переносицы. – Знахарка ткнула указательным пальцем себе в лоб и начала тихо шептать.

Из Милиных глаз хлынули слезы. Целые потоки слез, от которых она буквально захлебывалась.

Кострова то и дело удовлетворенно приговаривала:

– Плачь, девонька, плачь. Слезами сглазы выходят.

Неожиданно Милу заколотило. Мышцы свело судорогой. Она попыталась сжать зубы, но у нее ничего не получилось, они все равно продолжали сильно стучать.

– С ней все в порядке? – испугался Андрей.

– Все хорошо, – успокоила его знахарка, – сейчас закончится.

Через минуту Мила пришла в себя.

– Голова кружится, – пожаловалась она, – я так устала…

– Поезжай домой и хорошо выспись.

– Скажите, сколько мы вам должны? – Андрей выжидающе посмотрел на женщину.

– Ничего. Добрые люди обычно продукты привозят.

– Простите, не знали…

– Не беда.

– Можно, мы оставим деньги?

– Положите на стол, немного, рублей двадцать, я конфет куплю к чаю. Грешна, балуюсь сладким! Ты держись, – обратилась Кострова к Миле, – если правильный путь найдешь, спасешься. И последнее. Свекровь страсть как любит полы мыть у вас! Так ты ей больше не разрешай!

– Почему?

– Из дома твоего она тебя вымывает.

Андрей готов был провалиться сквозь землю от стыда.

На следующий день, в воскресенье, он проснулся непривычно рано с мыслью о жене. Андрей зажег ночник и осторожно склонился над Милой. «Нет, не могу больше ждать!» – подумал он и решительно откинул край одеяла. Едва веря своим глазам, Андрей осторожно провел пальцами по гладкой, атласной коже.

Почувствовав прикосновение, Мила невнятно пробормотала:

– Уже вставать? – и тут же испуганно открыла глаза. – Ты видел?

– Да! – торжествующе воскликнул Андрей. – Посмотри, не бойся, Кострова не обманула!

– Надо же! – Милино лицо просветлело. – Какая чистая кожа!

Андрей подхватил жену на руки и закружился с ней по комнате.

– Ты не представляешь, что я пережил за это время, – признался он.

Вечером они пили чай на своей маленькой кухне, и в целом мире не было людей счастливее их.

– Лиса, расскажи, кто тебе названивает каждый день?

– Мам! – девочка укоризненно взглянула на мать и густо покраснела. – Ты о ком? О Люде?

– Нет! – рассмеялась Мила. – Я не о подруге, а о друге!

– А мне почему до сих пор, ничего не известно? – шутливо сдвинул брови Андрей. – Какой такой друг?!

– Да ну вас! – от смущения, Василиса чуть не расплакалась.

– Маленькая, не обижайся! Нет ничего странного в том, что ты нравишься мальчику! – Мила ласково обняла дочку.

– Ничего я не нравлюсь! – горячо запротестовала девочка и отвернулась от матери. – Просто Володя хочет научить меня кататься на роликах.

– Поверь, – продолжала настаивать Мила, – все мужчины устроены одинаково. Они никогда не станут предлагать помощь женщине, которая их не интересует! Спроси у своего папы!

– Я не женщина! – Василиса капризно надула губки, втайне желая, чтобы материнские слова оказались правдой.

– Значит, Володя, – Андрей с интересом присмотрелся к дочери. Сегодня он впервые заметил в ее ответе кокетливые нотки. – Думаю, ты действительно нравишься этому мальчику.