Текст книги "Противостояние"

Автор книги: Елена Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Василиса отложила рисование и подсела к матери.

– Вы опять с папой поссорились?

– Совсем чуть-чуть, маленькая! Не обращай внимания!

– Знаешь, мам, я думаю, папа не прав!

От Лисиных слов на душе сделалось тепло. Мила благодарно улыбнулась:

– Скажи, почему изменилось твое мнение? Ты же всегда сама заступалась за бабушку!

– Ну, заступалась… Девочка не ответила на вопрос. – А что за картинку ты поставила на комод?

– Не картинку, а икону Божией Матери, – поправила дочку Мила и ласково привлекла к себе.

– Мамы Бога?!

– Да, Богородица будет тебя защищать.

– От кого?

– От всякого зла.

– Знаешь, мне нравится Божия Мама, – серьезно сказала Василиса. Подойдя к столу, она вытащила из стопки один из своих рисунков и молча протянула Миле. Среди языков пламени над темной пропастью стояли две фигуры: женская и детская.

– Лисонька, это что?!

– Я нарисовала свой сон. Хочешь, расскажу?

– Расскажи.

– Вчера мне приснилось, будто я нахожусь в Петергофе, в бабушкиной квартире, которая отчего-то начинает изменяться, расширяться. Вместо пола под ногами оказывается земля, хотя нет, не земля, а камень, гладкий, черный. Вокруг высятся острые горные вершины. Очень страшное место! Я изо всех сил сжимаю руку бабушки…

Сюжет кошмара показался Миле слишком реалистичным. Вряд ли детская фантазия дочери была на такое способна!

Между тем глаза Василисы потемнели, загорелись призрачным золотом. Голос девочки неузнаваемо изменился.

– Хочешь узнать мой мир?! – Слушай! Он весь пылает, захлебывается невыносимой болью. Словно дикий зверь, дрожит от яростного предвкушения крови! Раскаленный воздух сжигает легкие, не оставляя ни капли надежды. Камень, под ногами, разверзается огнедышащей бездной, а падение в пропасть представляется настоящим спасением…

– Хватит, хватит, замолчи!

Василиса очнулась и с испугом посмотрела на мать.

– Мамочка, я пыталась оттуда убежать, но бабушка не отпускала! «Не бойся, – повторяла она, – пойдем, я покажу тебе мой мир! Ты привыкнешь!» Я не хочу к нему привыкать! – Девочка всхлипнула и жалобно попросила: – Не отдавай меня, пожалуйста!

– Конечно, маленькая, никому не отдам!

– А Божия Мама тоже не отдаст?

– В Ее защите ты всегда можешь быть уверена!

– Знаешь, мам, я не хотела тебе говорить…

– Лисонька, что бы ни случилось, лучше расскажи! Даже если это что-то плохое. Не забывай, прежде всего мы друзья!

– В последний приезд бабушки я вытащила из своей подушки иглу.

– Иглу?! Какую иглу?!

– Длинную. Но ты не волнуйся, я вовремя заметила! Она оцарапала мне щеку, чуть-чуть.

Мила похолодела, представив, что могло произойти…

– Не переживай, мамочка, ведь все закончилось хорошо!

– Слава богу! Лисонька, а где сейчас эта игла?

– Выбросила вместе с мусором.

Вечером следующего дня Андрей вернулся домой с пышным букетом.

– Самый простой способ примирения! – Мила неприязненно взглянула на цветы. – Лучше бы вел себя по-человечески…

– Тебе! – муж протянул ей чайные розы.

– В честь чего?

– Разве нужен специальный повод, чтобы сделать подарок любимой женщине?

Мила отвернулась к кухонному шкафу и, достав вазу, налила в нее воду.

– Ну, прости, – прошептал Андрей, обвивая руками талию жены, – я наговорил много лишнего…

– Даже хорошо, что так произошло, лучше знать правду, какой бы горькой она ни была!

– Какую правду?! Глупость сказал! Прошу, не цепляйся к словам!

– Предположим. В таком случае обещай спокойно меня выслушать!

– Обещаю, – согласился муж.

Рассказ об игле поразил его.

– Мама действительно заигралась! Но я даже теперь не могу относиться к магии серьезно! В наше время! Полный бред! Заговоры, куклы! Ситуация, напоминающая дешевый американский фильм!

– Я так не считаю, – сухо ответила Мила.

– Хорошо, если хочешь, давай проведем эксперимент. Мне на работе порекомендовали одну весьма занятную старушку, генеральскую вдову. Она привыкла жить на широкую ногу и теперь, после смерти мужа, превратила свое хобби в источник заработка. Кое-кто утверждает: она способна творить настоящие чудеса. Заодно и ты проверишь, совпадут ли пророчества генеральши с предсказаниями остальных бабок.

– А ты проверишь, не является ли твоя мама…

– Хорошо, договорились, – перебил жену Андрей.

Генеральская вдова проживала в современном двенадцатиэтажном доме, на девятом этаже. Дверь посетителям открыла скромная молодая женщина. Она же проводила их в богато обставленную гостиную, сверкающую хрусталем. Хозяйка сидела у стола в кокетливом кружевном халате.

– Добрый день, – поздоровался Андрей.

– Здравствуйте! – радушно откликнулась генеральша. – Проходите, молодые люди! Не смущайтесь! К сожалению, я с трудом передвигаюсь, поэтому прошу, подойдите ко мне ближе! Вы, по-видимому, тот самый юноша, с которым мне довелось общаться по телефону? – Она внимательно осмотрела визитера и одобрительно крякнула: – Хорош!

Мила едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.

– А очаровательная юная фея ваша жена?

– Да, – широко улыбнулся Андрей.

– Счастливчик! – Пожилая дама с удовольствием остановила свой взгляд на девушке.

– Когда-то я была столь же юной и, поверьте, не менее очаровательной!

Несколько театрально скрестив руки на груди, она принялась нараспев декламировать:

 
«Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть».
 

– Мне тоже нравится Есенин, – отозвалась Мила.

Генеральша вздохнула и позвала домработницу:

– Верочка, пожалуйста, сварите кофе!

– Аделаида Генриховна, вам же вредно!

– Я сказала, сварите! – властным тоном, не терпящим возражений, приказала вдова. Недовольная тем, что ей перечат, она нахмурилась и принялась раздраженно постукивать кончиками пальцев с безупречным маникюром по полированной поверхности стола. – Позвольте мне самой решать, что вредно, что полезно!

– Простите, Аделаида Генриховна, сейчас сварю.

– Вот и славно! А то занимаемся ненужными препирательствами! Расскажите мне о ваших проблемах, – любезно обратилась генеральша к супругам.

– Да, собственно, хотелось бы разобраться, – замялся Андрей, – в характере многочисленных неприятностей, преследующих нас…

– Ясно! – энергично кивнула пожилая дама, тряхнув туго завитыми локонами. – Желаете, чтобы я назвала вам человека, создающего проблемы?

– А он есть? – Андрей выжидающе посмотрел на Аделаиду Генриховну.

– Без всякого сомнения!

– В таком случае вы совершенно точно сформулировали мысль.

– Хорошо, давайте приступим! – Генеральша пододвинула к себе стакан воды и, что-то неразборчиво бормоча, начала бросать в него зажженные спички. – Это женщина. Работает против вашей жены. Надо же! Давно не встречала столь сильной ненависти! Чем же вы ей так насолили? – обратилась она к Миле.

– Если бы я знала!

– Нельзя ли более определенно указать на личность? – смущенно попросил Андрей.

– Указать несложно, но для чего?  – Генеральша особо выделила конец фразы. – Через три недели обидчица охромеет и сама даст о себе знать. Бедняжка! Левая нога доставит ей множество неприятностей! – Женщина покачала головой, то ли сочувствуя, то ли насмехаясь над своей жертвой.

Недоверие, отразившееся на лицах молодых людей, позабавило Аделаиду Генриховну.

– Что-то еще?

– Нет. – Андрей задумался. Вспомнив о деньгах, он поспешно вытащил из портмоне несколько купюр. – Как договаривались.

– Благодарю. – Вдова, одним ловким движением, смахнула гонорар в шкатулку. – А теперь давайте пить кофе!

Уже на улице, когда они подходили к своему дому, Андрей нарушил молчание:

– Занятная старушка! Как она тебе?

– Занятная, – согласилась Мила. – Остается подождать три недели и посмотреть, что произойдет.

– Или не произойдет, – добавил муж. Он едва сдерживал победную улыбку.

– Ты ведь даже в мыслях обратного не допускаешь! Признайся!

– Не допускаю, – подтвердил Андрей.

– Поживем – увидим! – разочарованно отозвалась Мила.

1992 г. Старый Петергоф.

С потухшим взором, сгорбившись, она сидела перед зеркалом и вяло водила расческой по длинным спутанным волосам. Борьба с предназначением давалась нелегко! Теперь, владея тайными знаниями Вуду, она надеялась на полный успех. «Комариные укусы» невестки нисколько не заботили ведьму, ну, если только чуть-чуть. «Вот, мерзавка!» – подумала Смарагда и потерла больную ногу. Правда, на сей раз отличилась не Мила, а ее родной сын! Тот, кому она посвятила всю свою жизнь, нанес последний удар! Черная неблагодарность!

– Хороша! Нечего сказать! – голос, за спиной, обжег, подобно удару плетки.

Антонина постаралась ничем не выдать истинных чувств.

– Здравствуй, бабушка…

– Поздновато желать мне здравия! Не находишь? – хмыкнула Нина. – Кстати, а где твой муж?

– Гриша? Не знаю, куда-то вышел.

– Действительно, «вышел», еще три дня назад! Ты даже не заметила! Послушай, – Нина повысила голос, – в кого ты превратилась?! Настоящая старуха! – Она смерила внучку презрительным взглядом.

– Тебе ли говорить! – возмутилась Антонина. – Да, не отрицаю, сейчас я немного не в форме…

Женщина взглянула на свое отражение и обескураженно замолчала. Морщинистая кожа, цвета старого пергамента, глубоко посаженные глаза в черных кругах, вздернутый крючковатый нос с дырами открытых ноздрей… Когда-то он придавал ей шарм, но сейчас выглядел нелепым и уродливым.

– Кошмар!

– Наконец-то, очнулась! – проворчала Нина. – Занятия Вуду до добра не доводят! Ты вторглась в область, о которой имеешь весьма смутное представление! К тому же не стоит игнорировать мастеров магических услуг! Хотя они и не наносят ощутимого вреда, но тем не менее ослабляют защиту. Скажи, чего ты добиваешься от Андрея? Развода?

Антонина кивнула.

– Должна сразу разочаровать: одиноким твой сын долго не останется, а следующая невестка будет хуже предыдущей. Ты постоянно сражаешься за его любовь и совсем забыла о нашей главной задаче!

– Нет, бабушка, я помню. Между мной и Лисой сложились очень близкие, доверительные отношения. Думаю, мое влияние на нее намного сильнее влияния матери.

– Опасная самонадеянность! Не забывай, Василиса необычная девочка, и у нее необычная мать!

– Произошло нечто такое, о чем я не знаю?!

– Да. Случилось худшее: они обратились за настоящей помощью. Пока, правда, почти неосознанно, с чужой подсказки. Но Его участие в их судьбе может нам дорого стоить! Уже сейчас Василисе открыли во сне то, о чем ей совсем не нужно было знать!

– Скажи, что именно? – допытывалась Смарагда.

– Твою связь с темным миром. И учти, этот мир девочке не понравился!

– Плохо…

– Я бы сказала, очень плохо… Возможно, придется пойти на крайние меры.

– Какие? – Сердце Смарагды радостно забилось: неужели Нина сделается ее союзницей?

– Я устала повторять: вмешательство в естественный ход событий повлечет непредвиденные осложнения! Запомни, без меня ничего не предпринимать! Всему свое время. Поняла?

– Поняла, – неохотно согласилась ведьма.

1992 г. Москва.

– Мил, возьми наконец трубку! – раздался из комнаты недовольный голос мужа.

– Сам возьми, – отказалась Мила, занятая приготовлением соуса для мяса.

– Телефон рядом с тобой! – продолжал настаивать на своем Андрей.

– У меня руки испачканы.

– Не даст игру досмотреть! – Ворча, он неохотно оторвался от уютного кресла. – Алло! Здравствуй, мамочка. Рад тебя слышать. Ну, как вы там? Что?! А давно? Так плохо? Да, да… Ну, лечись… Конечно, я позвоню… Целую. – Андрей, в задумчивости, отошел от телефона.

Его молчание и смущенный вид заставили Милу спросить:

– Что-то произошло?

– Произошло… Андрей многозначительно взглянул на жену и с кривой улыбкой произнес: – У мамы отнялась левая нога. Она не в состоянии выйти из дома, даже за хлебом…

– Ну, надеюсь, ты не станешь меня в этом обвинять? Не я нашла Аделаиду Генриховну!

– Я и не собираюсь никого обвинять. Просто не могу поверить! – После десятиминутного молчания он неожиданно предложил: – А давай в воскресенье сходим в церковь…

– Ты же никогда туда не ходил?

– Когда-нибудь нужно начинать…

– Нужно…

Мила тоскливо вздохнула при воспоминании о собственных редких и робких попытках, во время которых ее не покидало мучительное ощущение чужеродности. Длинные, непонятные службы тяготили, а когда храм наполнялся гулом голосов, торжественно и сосредоточенно произносящих «Символ Веры», желание выйти из него делалось непереносимым. Еще ни разу она не исповедовалась и не причащалась, хотя со времени крещения прошло три года. Самая мысль о том, что предстоит открыться незнакомому батюшке, казалась дикой и невероятной. С тайной завистью наблюдала Мила за людьми, подходившими к Чаше, особенно остро ощущая, в тот момент, безрадостную пустоту глухого сердца.

В храм они выбрались лишь во второй половине воскресного дня. Пасмурное, низкое небо нависло над сонным городом. Ноги вязли в мокрой каше весенней оттепели.

– Отвратительная погода! – Запыхавшись, Мила расстроенно взглянула на свои промокшие сапоги.

– Да, – согласился с женой Андрей и мечтательно добавил: – Сейчас сидели бы спокойно дома, телевизор смотрели…

– Ну нет! Давай доведем дело до конца! – Она нахмурилась от сознания, что спорит сейчас с самой собой.

– Конечно, смотри, наш автобус!

У церковных ворот, на верхушках высоких старых тополей, ссорились вороны. Их режущий ухо гвалт разносился по округе.

– Мерзкие голоса! Впрочем, сами птицы не лучше! – заметил Андрей и, подхватив Милу под руку, шагнул на нечищеную мостовую. Красные «Жигули», попавшие в скользкую колею спрессовавшегося снега, резко развернулись и окатили их, с ног до головы, жирной, угольно-черной грязью.

– Ах ты, – задохнулся от возмущения Андрей. Водитель, испугавшись его сжатых кулаков, сорвался с места.

– У тебя вся куртка испачкана. – Мила окинула мужа обескураженным взглядом. – Да что же это?! – Вопрос так и остался без ответа. – Сейчас…

Она раскрыла свою сумочку и, после долгих поисков, вытащила нарядный вышитый платок.

Андрей, стирая грязь с Милиного носа, расстроенно предложил:

– Домой?

– Нет, – отрезала Мила, – если решили пойти в храм, значит, так и сделаем!

Вечерняя служба еще не началась. Несколько старушек сидели на лавочке, от нечего делать наблюдая за редкими посетителями. Под прицелом недобрых взглядов Мила потянулась к подсвечнику. Боковым зрением она заметила метнувшуюся к ней пожилую женщину, ткнувшую зажженной свечой в рукав ее шубы. В ту же секунду мех ярко вспыхнул. Мила сбила огонь и, заставив себя промолчать, отошла к алтарю. Затуманенный обидой взгляд скользил по иконам. «Зачем? Зачем она это сделала?!» – с горьким недоумением вопрошала девушка саму себя. Злой, бессмысленный поступок старухи окончательно испортил ей настроение.

– Вам не нужна моя помощь?

Мила, готовая вот-вот расплакаться, услышав рядом мягкий, участливый голос, удивленно обернулась и, встретившись взглядом со священником, покраснела от смущения.

– Вы выглядите такой расстроенной! Я не мог не подойти, – улыбнулся мужчина.

– Спасибо…

– Скажите, как вас зовут?

От теплоты его тона Мила очнулась.

– Людмила.

– Очень хорошее имя, – похвалил батюшка, – людям милая.

– Странно, никогда раньше не приходило в голову!

– К сожалению, мы часто не замечаем очевидных фактов. Вон тот молодой человек, – он указал взглядом на Андрея, нерешительно переминающегося с ноги на ногу, – не с вами случайно?

– Да.

– Зовите, – радушно предложил отец Алексий.

– Андрей! – окликнула его Мила. Приблизившись, муж скованно поздоровался со священником.

– И вы, здравствуйте, Андрей!

Отец Алексий не произнес ничего особенного, но в его интонации, в особом ударении на слово «здравствуйте» заключался давно утерянный, глубинный смысл пожелания друг другу здравия душевного и телесного.

– Скажите, – порывисто обратилась к батюшке Мила, – я могу исповедаться у вас?

– Конечно! А ваш…

– Супруг, – подсказала она.

– Тоже хочет исповедаться?

– Возможно, – неопределенно проронил растерявшийся Андрей.

– Так хотите или нет? Для Таинства Исповеди необходима именно ваша воля, и ничья другая!

– Знаете, наверное, я еще не совсем готов…

– Вы ведь крещеный?

Андрей кивнул.

– Тогда объясните почему вы не готовы?

– Батюшка, разрешите ответить! – От волнения Мила густо покраснела. – Очень боюсь исповеди! Не представляю, как мне удастся пересилить себя…

Отец Алексий ободряюще улыбнулся:

– Через подобные переживания проходит каждый человек! Если раскаяние будет чистосердечным, прежние страхи исчезнут, Господь одарит вас необыкновенной душевной легкостью! Но, поверьте, ничто не сравнимо с внутренней радостью Святого Причастия!

Искреннее воодушевление священника невольно передалось Миле.

– А в отношении грехов не найдется ни одного, которого бы не простил Господь. Достаточно вспомнить Евангелие. Первым, после Иисуса Христа, в Царствие Небесное вошел не праведник, а грешник из грешников, разбойник, с руками, по локоть, в крови! Как вы думаете, почему Господь дал ему обещание: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю»? [81]81
  Евангелие от Луки 23:43.


[Закрыть]

Священник не торопил с ответом.

Наконец Мила нерешительно предположила:

– Он раскаялся…

– Конечно! – поддержал ее отец Алексий. – Искренне раскаялся, будучи распятым на кресте! Претерпевая невыносимые муки, разбойник, тем не менее, посчитал их достойным наказанием за совершенные преступления!

Молодые люди переглянулись.

– Так просто? – недоумевая, произнес Андрей. – Всю жизнь грабил и убивал, а потом раскаялся и сразу попал в рай?!

– Думаете, просто? Попробуйте спросить самого себя: какого наказания заслуживаю я?

– Но мы говорим сейчас не об обычных людях, а о разбойнике! Убийство – исключительный грех! На него способны единицы!

– Вы считаете? Тогда что вы скажете об абортах?

– Не знаю, – помрачнел Андрей.

– Со смертными грехами дело обстоит яснее, их невозможно не увидеть, но вот что делать с остальными, незаметными, «бесчисленными, как песок морской»? [82]82
  Святой Иоанн Дамаскин: «Первым признаком начинающегося здравия души является видение своих грехов, бесчисленных, как песок морской».


[Закрыть]Прошу вас, молодые люди, никогда не пытайтесь оправдать собственную греховность, руководствуясь человеческой «справедливостью»! Только тогда ваше раскаяние не утратит искренности. Это война, которую вы будете вести, с самими собой, всю жизнь…

Теперь, позвольте, вернусь к вашей просьбе. – Священник обратился к Миле: – Подождите минуту, я сейчас. – Он вынес ей небольшую книжку. – Прочтите внимательно, здесь все написано о подготовке к Исповеди и Причастию. Извините, нет возможности дольше говорить, опаздываю на встречу! Но я не прощаюсь! В следующее воскресенье приходите на Литургию!

– Обязательно! – Мила благодарно посмотрела на отца Алексия. – Спасибо за все!

– Божие Благословление на вас, – перекрестил их священник и быстрым, легким шагом направился к выходу.

– Ты что-нибудь понимаешь? – обескуражено спросил Андрей. – Сначала машина, потом ненормальная бабка, а в довершение священник… Странно!

– Я понимаю, – задумчиво ответила Мила, – нас не пускали в храм, к Богу.

В автобусе они почти не разговаривали. Вечерело. Мила всматривалась в мелькающие городские огни и улыбалась. Сегодня она получила самое главное, чего ей так не хватало, – надежду.

Дома, у самых дверей, их атаковал любвеобильный Оппи. Андрей выставил вперед руку и пробурчал:

– Ну, хватит, хватит…

– Иди на место! – строго прикрикнула на терьера Мила.

Пес одарил хозяйку преданным, любящим взглядом. Не встретив взаимности, он, всем своим видом выражая печаль, расстроенно поплелся к меховому кругу.

– Нельзя же быть таким надоедливым! – вслед ему добавила девушка. В ее интонации послышались извиняющиеся нотки. Оппи замер на полдороги и, нерешительно завиляв коротким хвостом, обернулся.

– Ну, иди, иди ко мне, поглажу! – сдалась Мила.

Собачье счастье заставило терьера, от избытка чувств, осесть на задние лапы. Он подобострастно подполз к хозяйке и, тоненько поскуливая, заглянул ей в глаза.

– Хороший, хороший мальчик!

От Милиной похвалы пес восторженно повалился навзничь и начал тереться спиной о ковер.

– Оппи, ты мужик или кто?! Совсем избаловали кобеля! – возмутился Андрей.

Из своей комнаты вышла Василиса.

– Мам-пап, удачно съездили?

– В общем, да, – ответила Мила.

– Сначала нас окатили грязью, потом чуть не сожгли маме шубу, – добавил Андрей.

Дочка, округлив глаза, перевела взгляд на мать:

– Папа шутит?

– Нет, не шутит. Но он не сказал главного: мы встретили в храме очень хорошего батюшку. – Мила ласково улыбнулась. – Пойдем на кухню, маленькая, я приготовлю ужин, а ты рядышком посидишь.

– Мам, сейчас будут мультики показывать, «Утиные истории».

– Хочешь посмотреть?

Василиса кивнула.

Мила прижала ее к себе и поцеловала.

– Иди, я сама управлюсь.

– Тебе не будет скучно?

– Конечно, нет! Смотри, какой кавалер рядом!

– Это Оппи кавалер? – рассмеялась девочка и дернула пса за шелковистые уши.

– Не надо, Лисонька, они же у него больные!

– Правда, мам, забыла! Прости меня, Юша! – Василиса ласково погладила терьера по голове.

– Иди, смотри свои мультики, а то опоздаешь.

Через пару часов квартира наполнилась ароматом свежеприготовленного жаркого. Мила, нарезая хлеб, ощутила за спиной чье-то присутствие.

– Сейчас будем ужинать, – пообещала она и обернулась, ожидая увидеть мужа или дочь. – Никого. Странно… Ей сделалось не по себе.

– Ты звала? – крикнул из гостиной Андрей.

– Нет.

Оппи глухо, угрожающе зарычал, осклабился.

– Успокойся, мой хороший! Эта тень тебя тоже напугала?

Неожиданно нож в ее руке изменил направление и рассек ладонь. Глубокая борозда заполнилась кровью. Несколько секунд Мила, словно зачарованная, наблюдала, как ярко-красный ручеек стекал по пальцам.

Терьер жалобно заскулил.

– Что тут у вас случилось? – встревожился Андрей. Увидев рану, он досадливо поморщился. – Как же ты так неосторожно! Сейчас найду перекись! Лиса, вместо того, чтобы смотреть на маму, достань лучше из аптечки бинт! И побыстрее, пожалуйста!

– Мамочка, тебе очень больно? – чуть не плача, спросила растерявшаяся девочка.

– Конечно, больно, – ответил Андрей.

Василиса протянула ему бинт и осторожно погладила мать по плечу.

– Ничего, маленькая, – через силу улыбнулась Мила. – Боже! – у нее перехватило дыхание от полившейся на свежий разрез перекиси.

– Потерпи немного, скоро станет легче! – Андрей приложил к ране марлевый тампон и начал осторожно забинтовывать руку. – Ну, вот и все. – Он удовлетворенно посмотрел на аккуратную повязку и обнял расстроенную жену. – Как ты?

Василиса прильнула к матери с другой стороны.

– Спасибо, мои родные, – растроганно поблагодарила их Мила, – что бы я без вас делала?

– Сегодня ты будешь отдыхать, а мы с Лисой накроем на стол и вымоем посуду!

– Да, мама! Пока ты не выздоровеешь, я ничего тебе делать не дам! – Девочка быстро пододвинула стул к посудному шкафу.

– Давай помогу! – предложил ей отец.

– Не нужно! – отказалась Лиса и принялась сосредоточенно доставать тарелки из сушилки…

Уже ночью, слушая, как ворочается и вздыхает муж, Мила сказала:

– В это трудно поверить, но порезалась я не сама!

– Что ты хочешь сказать? – отозвался Андрей.

– Кто-то провел ножом по моей руке!

– Я понимаю, Милочка, был тяжелый день, ты устала…

– Да нет же, Андрей! – с досадой воскликнула Мила. – За моей спиной кто-то стоял!

– Только привидений нам не хватало!

– Не нужно иронизировать!

– А как еще с тобой разговаривать?

– Ладно, спокойной ночи, – Мила обиженно отвернулась от мужа.

– Спокойной ночи, утро вечера мудренее, – ответил Андрей.

Ей казалось, ночь длилась вечно. И бесконечно длилась мука, сжигая сердце, обрывая натянутые струнами нервы. Она хотела лишь одного: растоптать свою прежнюю жизнь, превратить ее в прах под ногами. Захлебываясь слезами от невыносимого раскаяния, она без конца повторяла:

– Господи, прости меня! Прости меня, Господи!

– Милочка, Милочка, проснись! – настойчивый голос мужа сумел достучаться до Милиного сознания.

Продолжая всхлипывать, она открыла глаза.

– Как стыдно! Как стыдно мне перед Ним! – потрясенно проговорила Мила, лицо исказилось от мучительной боли, голос задрожал. – На голову возложили терновый венец… У терна острые длинные шипы… Знаешь, какие страдания они причиняют?!

По спине Андрея пробежал холодок.

– Милочка, что ты такое говоришь? – Он схватил жену за плечи и сильно встряхнул.

– Андрей, прекрати, я не сплю!

– Извини, показалось.

– Который час?

Андрей зажег свет и посмотрел на будильник:

– Почти шесть.

– Пойду умоюсь, все равно больше не засну. – Мила села на кровати и обхватила голову руками.

– Болит? – сочувственно поинтересовался Андрей.

– Не знаю, просто не по себе…

– Нисколько не удивляюсь! Ты даже меня сумела напугать!

В среду Андрей объявил о скором приезде матери.

– Неужели так сложно было предупредить заранее! Ты же знаешь, в воскресенье я собираюсь в храм!

Упрек жены не произвел на него никакого впечатления.

– Подумаешь! Перенеси свое мероприятие на неделю!

– Во-первых, Причастие не мероприятие! – сердито одернула мужа Мила. – А во-вторых, почему я должна постоянно подлаживаться к Антонине Павловне?!

– Ну что ты разошлась? В конце концов, если для тебя посещение церкви, именно в воскресенье, столь важно, ничего страшного, мы с мамой подождем!

Невинный тон Андрея взорвал Милу. Она задохнулась от возмущения:

– Интересно узнать, как ты себе это представляешь?! И пожалуйста, не делай вид, будто не понимаешь! Мне нужно будет соблюдать пост, готовиться к исповеди, а тут вы…

– Нашла новое занятие! – недовольно проворчал муж. – Мое дело предложить! – Он пожал плечами и обиженно отвернулся.

На следующий день, утром, не успела Мила открыть входную дверь, навстречу ей шагнул котенок, серо-голубой, с лазуритовыми [83]83
  Лазурит – непрозрачный минерал голубовато-серого цвета.


[Закрыть]глазами.

– Какой красивый! – восхищенно охнула Василиса и, подбежав к подкидышу, радостно прижала его к груди.

– Сейчас же отпусти!

Категоричный тон матери стер улыбку с детского лица.

Мила обеспокоенно взглянула на дочь:

– Сколько раз тебе нужно повторять, чтобы ты не хватала чужих кошек!

– Мам, не бойся, он не больной! – Василиса с сожалением возвратила котенка на пол. – Он сам к нам пришел!

– Не сам пришел, а подбросили, – уточнила Мила.

Котенок тоненько, жалобно мяукнул.

– Мам, он, наверное, кушать хочет!

– Лиса, мне кажется, мы сегодня обе опоздаем в школу!

– Ну, мам, пожалуйста! – Василиса умоляюще сложила руки.

– Ладно, что с вами делать!

Мила вернулась в квартиру и, закрыв Оппи в комнате, быстро достала из холодильника молоко и отварную курицу.

– Вот, малыш, иди, – позвала она.

Котенок не заставил себя ждать. Он смело направился к предложенному угощению и тут же приник к блюдечку с молоком.

– Голодный, – с жалостью заметила Василиса.

– А теперь попробуй курицу, – предложила ему Мила.

Подкидыш начал торопливо, жадно заглатывать кусочки мяса.

– Не нужно спешить, никто не отнимает у тебя! – увещевала его девочка.

Наконец котенок наелся.

– Ну, все, пора на выход! – Мила взяла малыша за шкирку и понесла к двери.

– Мам, давай оставим котенка у себя! Пожалуйста! – Василиса забежала вперед, пытаясь заглянуть в Милины глаза.

– Ты забыла, у нас собака!

– Они подружатся! – не сдавалась дочка.

– Вспомни об отце, он терпеть не может кошек!

– Я уговорю его!

– Не знаю, ты совсем заморочила мне голову! Если он никуда, до вечера, не исчезнет, обещаю подумать.

– Хорошо, – неохотно согласилась Василиса.

Весь день девочку не оставляла мысль о котенке. Едва дождавшись окончания уроков, она, с бьющимся сердцем, побежала в учительскую.

– Мам, пошли, скорей!

Видя нетерпение дочери, Мила улыбнулась.

– Подожди, дай мне проверить тетради.

– Это долго! – разочарованно воскликнула Василиса.

– Уверяю тебя, от получаса ничего не изменится.

– Ты специально не хочешь идти домой! – Разочарование на лице дочери сменилось отчаянием.

– Лиса, как ты могла такое подумать?! – Мила отложила тетрадь. – Если дело дошло до упреков, пошли, – скомандовала она, поднимаясь из-за стола.

У квартиры их встретил утренний подкидыш. Василиса бросилась к котенку и, подхватив его на руки, крепко прижала к себе.

– Вот видишь, он все-таки дождался! – задыхаясь от восторга, проговорила девочка. Ее сияющие глаза обратились к матери: – Теперь ты разрешишь взять малыша?

Котенок вновь жалобно мяукнул.

– Смотри, он тоже просит! – Голос Василисы дрогнул от волнения. – Мамочка, ну пожалуйста! – Девочка с надеждой посмотрела на мать.

– Хорошо, – сдалась Мила, – неси страдальца домой! – И с усмешкой добавила: – Представляю, как сильно «обрадуется» отец, особенно накануне приезда Антонины Павловны!

– Я обещала, значит, сама поговорю с ним! – серьезно, по-взрослому, ответила Василиса.

– Посмотрим. – Мила открыла входную дверь и забрала у дочки котенка. – Сейчас проверим, нет ли у него блох. Она посадила подкидыша на колени и начала перебирать пальцами шерсть.

– Есть? – Василиса внимательно следила за материнскими руками.

– К сожалению. Ты оставайся с ним, а я поеду в зоомагазин за специальным шампунем и лотком для туалета.

– Прости меня, мамочка!

– За что?

– За лишние хлопоты, которые мы тебе доставляем.

Мила в ответ только улыбнулась.

Вечером им вдвоем удалось убедить Андрея оставить котенка. Как ни странно, но в этом помог Оппи. Пес долго не решался приблизиться к подкидышу, наблюдая за ним издали. Стоило терьеру сократить дистанцию, котенок сразу же принимался шипеть и выгибать спину. В ответ Оппи смешно перебирал передними лапами на месте, обозначая возможное нападение, чем каждый раз смешил Милу и Василису.

– Ты же взрослый мальчик, должен подавать пример, а вместо этого ведешь себя как щенок, – тоном воспитательницы говорила девочка и тут же начинала весело хохотать. Во время выведения блох пес не сводил глаз с завернутого в полотенце несчастного котенка, терпеливо ожидавшего конца неприятной процедуры. Затем Мила долго промывала подкидыша под душем и ласково приговаривала:

– Хороший, хороший котик, смирный, терпеливый… Неожиданно она весело воскликнула: – Вот тебе и котик! Ты не котик, а кошечка!

– Девочка? – На лице Василисы расцвела счастливая улыбка.

Когда родители увлеченно смотрели детектив, дочка тихонько пробралась в гостиную и позвала их за собой.

– Лиса, давай позже! – недовольно отмахнулся Андрей.

– Пап, говори тише, – зашептала девочка, – а то испугаешь. Прошу, выйдите на минутку в коридор, там такое…

Мила поднялась первой.

– Пошли, показывай, что у тебя случилось.

Спустя минуту из коридора послышался приглушенный возглас:

– Андрей, иди сюда!

– Вы же замучаете, – пожаловался муж, неохотно отрываясь от фильма.

– Посмотри, настоящая идиллия!

Рядом с Оппи, в меховом собачьем круге, блаженно развалилась кошечка. Терьер тщательно вылизывал мокрую шерсть подопечной, то и дело поддевая ее большим кожаным носом.

– Не ожидал! – усмехнулся Андрей. – Даже место свое уступил! Быстро они подружились!

– А еще говорят «как кошка с собакой»! – Мила обняла дочь. – Ты придумала ей имя?