Текст книги "Противостояние"

Автор книги: Елена Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Глава 6
ЗАМУЖЕСТВО

Мила вышла из своего подъезда и на минуту остановилась. Морозный воздух пах арбузом. «Как хорошо! – радостно подумала она, щурясь от теплых лучей весеннего солнца. – Неужели через две недели моя свадьба? И я на самом деле стану женой Андрея?» Тогда ей казалось, что ничего более чудесного с ней произойти уже не может. В последнее время ощущение счастья сделалось почти осязаемым. Она считала дни, часы, минуты, торопя время, которое вставало между нею и любимым.

За два дня до бракосочетания, приехали будущие свекор и свекровь. Антонина Павловна, в первый же день, объявила, что не выносит слова «свекровь» и предложила называть себя мамой.

– Извините, Антонина Павловна, мне немного непривычно! Разрешите пока обращаться к вам по имени-отчеству? – Мила просительно посмотрела на мать Андрея.

В глазах женщины мелькнула жгучая ненависть.

– Конечно, дорогая, я понимаю… – Лицо Антонины расплылось в деланой улыбке.

«Наверное, показалось», – решила девушка и тут же позабыла о досадном инциденте.

Свадьба получилась веселой и шумной, именно такой, о которой она мечтала. Выйдя вечером из ресторана со своим молодым мужем, Мила услышала за спиной:

– Ребята, подождите! Мы тоже хотим поздравить! – Две незнакомые молодые девушки, запыхавшись, подбежали к ним. – Вы очень красивая пара! Счастья вам на долгие годы!

Растроганные теплыми словами, молодожены сели в подошедшее такси.

Первые полгода Мила прожила словно во сне, «в розовых очках», как любила повторять ее мама. Поэтому, даже усердно готовясь к госэкзаменам в институте, она не переставала пребывать в блаженном состоянии любви. С наступлением осени Мила поняла, что ждет ребенка. Когда предположения подтвердились, Андрей сделался, еще более, внимательным и нежным супругом. Но, несмотря на всю любовь к мужу, со временем она начала подмечать некоторые странности в его отношениях с матерью. Антонина Павловна, при каждом удобном случае, разражалась бесконечными, до неприличия навязчивыми комплиментами в адрес сына, причем самого Андрея это вовсе не тяготило, напротив, он расцветал от преувеличенных, явно льстивых похвал. Его вялые попытки протестовать лишь ненадолго останавливали поток материнского красноречия, который затем с новой, еще большей силой изливался на слушателей приторно-сладким сиропом. Мила сознавала: стоит Антонине Павловне шевельнуть пальцем, как любое, самое нелепое желание будет выполнено послушным мальчиком. И свекровь с удовольствием демонстрировала свою неограниченную власть. Ни на одну ее просьбу Андрей не отвечал отказом. К приезду Антонины Павловны в доме непременно появлялись дефицитная сырокопченая колбаса и дорогие шоколадные конфеты, отправлявшиеся затем в Петергоф.

Приближалось время родов. Мила, с первых дней беременности, говорила о дочке, Василисе. Ни о каком другом имени она даже слышать не хотела. В мае на свет появилась очаровательная девчушка с темными блестящими кудряшками и ярко-синими, васильковыми глазами.

Вскоре после родов свекровь, совершенно неожиданно, проявила небывалый энтузиазм. Она сообщила о временном переезде в Москву, чтобы «помогать молодой маме». Антонина Павловна мотивировала свой поступок занятостью Надежды и Андрея. «Они целыми днями пропадают на работе, а бедная девочка не может одна со всем справиться». Миле подобная перспектива представлялась совершенно невозможной. «Так много Антонины Павловны, – тоскливо размышляла она, – ей ни за что не выдержать!» Несмотря на протесты, в начале июня свекровь поселилась у них, на Сиреневом бульваре.

– А как же Григорий Васильевич? – пробовала робко возражать Мила.

– Ничего с Григорием Васильевичем не случится! Не на всю же жизнь я от него уехала! – резко отвечала Антонина Павловна.

За то время как Мила познакомилась с ней и стала женой Андрея, она даже не догадывалась, сколько нерастраченной любви и нежности скрывалось в этой холодной на вид женщине. Когда свекровь бережно брала Василису на руки; ласково прикасаясь к нежной детской коже, мыла внучку, или делала по совету доктора массаж, ее лицо разительно менялось, молодело, жесткие морщины у рта разглаживались, глаза теплели. А когда малышка тянула к ней пухленькую ручку, радостно улыбаясь беззубым мокрым ртом, Антонина Павловна умильно ворковала:

– Девочка ты моя золотая, как же бабушка тебя любит!

Мила немного ревновала дочку к свекрови. Первым произнесенным Василисой словом, было слово «баба».

– Милочка, ты слышала?! Ты слышала?! – восторженно вопрошала Антонина Павловна.

– Конечно, слышала, – с натянутой улыбкой отвечала обиженная молодая мама.

Через полтора года свекровь завела разговор о том, что, поскольку Милочке скоро предстоит выйти на работу, она могла бы забрать девочку к себе, в Петергоф. Предложение Антонины Павловны встретило восторженное согласие Андрея, уставшего от ночных детских криков и мокрых пеленок. Миле идея совсем не нравилась, но иного выхода она, к сожалению, не видела. Денег в семье катастрофически не хватало. После учительской реформы 1986 года учителя начали зарабатывать не меньше военных. Поэтому в августе Мила срочно, вышла на работу, а вскоре в их семье произошло еще одно важное событие.

Вернувшись домой раньше обычного, Андрей с таинственным видом, вытащил из портфеля бутылку шампанского и коробку конфет.

– Это в честь чего? – удивилась Мила.

– Не скажу, пока все не соберутся, – заговорщически подмигнув, ответил муж.

– Что у тебя за тайны? – Свекровь недовольно посмотрела на сына.

– Потерпите немного, вот придет Надежда Михайловна…

– Конечно, без тещи никуда! – саркастически заметила мать.

– Мам, прошу, не порть настроение, – смутился Андрей.

– Если я порчу тебе настроение, могу уйти! – заносчиво объявила Антонина Павловна и, громко хлопнув дверью, демонстративно удалилась в соседнюю комнату.

Когда Надежда вернулась домой, она застала расстроенного зятя и притихшую дочь.

– Молодежь, вы почему такие «кислые»? А где Тоня?

– В комнате, – промямлил Андрей.

– Понятно.

Надежда направилась к закрытой двери и нарочито громко, нараспев, попросила:

– Тонечка, выходи гулять!

К ней тут же присоединился благодарный зять:

– Мамочка, ну, прости, если обидел!

Не прошло и минуты, как на пороге комнаты показалась улыбающаяся Антонина.

– Ну, теперь-то мой сын расскажет, в честь чего он купил шампанское и конфеты!

Надежда с интересом повернулась к зятю.

– Конечно, с большим удовольствием! Прежде всего, мои последняя разработка получила самую высокую оценку на ученом совете, но это еще не все. Приготовьтесь услышать главное!

– Не томи, Андрей, – попросила мать.

– Хорошо, хорошо. Мне дают квартиру!

– Ура! – Глаза Милы загорелись радостью.

– Двухкомнатную, в Перово!

– Я очень рада за вас, ребятки! – подхватила Надежда. Ее голос предательски дрогнул.

– Не расстраивайся, мамочка, это же не другой конец Москвы! От тебя совсем недалеко.

– Конечно, моя родная. Просто сейчас я окончательно поняла, что ты выросла…

– Своя квартира! Прекрасно, – одобрила свекровь, – теперь мы не станем стеснять Надю приездами…

Воцарилось неловкое молчание.

– Что ж, пойдемте пить шампанское! – воскликнул Андрей.

В начале сентября свекровь уехала в Петергоф вместе с маленькой Василисой.

– Не волнуйся, девочке будет там хорошо! Ты же знаешь, как моя мама привязалась к Лисе, она души в ней не чает! – уговаривал жену Андрей.

– Я тоже не чаю! – Милины глаза наполнились слезами.

– Маленькая, не переживай ты так! В конце концов, кто нам мешает навещать дочку? А во время летних каникул ты сможешь находиться с ней постоянно…

– Все равно мне очень грустно без Лисы, – всхлипнула Мила.

– Мне тоже, – признался Андрей, обнимая жену.

Приближался Новый год. Молодые, вместе с Надеждой, обустраивали новую квартиру, радуясь каждой мелочи, купленной для семейного гнездышка. По настоянию родителей Андрея они собирались провести праздничные дни в Петергофе.

– Мамочка, ну скажи, из-за чего ты отказываешься поехать с нами? – уговаривала ее Мила. – Там же твоя любимая внучка!

– Конечно, любимая! Просто не хочу вам мешать!

– Интересно, чем ты будешь мешать? – смутилась девушка.

– Ты же все понимаешь, доченька! – Надежда вздохнула. – Опять начнется соревнование, кто главнее. Тоня будет, при каждом удобном случае, говорить мне гадости, ты начнешь расстраиваться, переживать, накручивать Андрея! А если учесть его привязанность к матери, то ничего хорошего не получится.

Мила не нашла что ответить. Она знала: мама права.

– Не волнуйся за меня! – Надежда ободряюще улыбнулась загрустившей дочери. – Я пойду встречать Новый год к Валентине Антоновне, тем более там соберется большая компания. В основном наши сотрудницы с мужьями. Не заскучаю!

– Ты меня просто утешаешь. Они-то с мужьями…

– И я без пары не останусь, – загадочно добавила мать.

– Ах так! – Милочка заулыбалась. – Давно пора! Ты у меня такая красивая, молодая…

Надежда довольно рассмеялась.

– Значит, решили.

Новый год встретили радостно и непринужденно. Антонина Павловна старалась во всем угодить невестке, свекор излучал добродушие и гостеприимство, Лиса не отходила от счастливой матери, то и дело просясь на руки. В общем, Мила вернулась домой совершенно очарованная родителями Андрея. Наступила весна. Молодые перебрались в новую квартиру. Сбылось заветное Милино желание. Она завела собаку. Забавного, похожего на игрушку ирландского терьера с благородной родословной и красивым сложным именем – Оппи Солви. Казалось бы, теперь они станут абсолютно счастливыми, но случилось нечто необъяснимое. Андрея будто подменили. Он сделался неразговорчивым и подозрительным. Тяжелый взгляд, устремленный исподлобья на Милу, пугал ее. Муж с каждым днем возвращался домой все позднее и позднее.

– Андрей, – пробовала разговаривать с ним Мила, – скажи у тебя неприятности на работе?

– При чем здесь работа? – раздраженно отвечал муж. – Настроение плохое!

– Постоянно?! Ты так изменился за последнее время!

– По-моему, ты придираешься! – Едва сдерживаясь, он с открытой неприязнью взглянул на жену.

– У тебя кто-то есть?

Тихий вопрос Милы окончательно вывел его из себя.

– Какая глупость! – взорвался Андрей. – Ничего более умного ты предположить не могла?!

– А что мне остается думать?!

Зазвонил телефон. Мила, сидевшая рядом, поспешно схватила трубку:

– Алло, я слушаю, говорите! Не молчите!

Муж напряженно замер.

На другом конце провода приятный женский голос произнес:

– Позовите, пожалуйста, Андрея!

– Простите, с кем я разговариваю?

– С его знакомой.

– Чудесно!

– Вы, наверное, сестра?

– Это он вам так сказал?! – горько усмехнулась Мила. – Нет, девушка! Я его жена.

В ответ раздались короткие гудки.

Мила, полными слез глазами, посмотрела на пунцового Андрея.

– Недоразумение какое-то… Звонила сотрудница…

– Сотрудница?!

Муж махнул рукой и отвернулся.

– Впрочем, все равно, считай как хочешь!

Опять раздался звонок. На этот раз подошел сам Андрей. Неожиданно его голос сделался мягким и ласковым.

– Да, мамочка, я. Хорошо. Нет, ничего не случилось. Чем вы там занимаетесь? Надо же! Лисонька, сама?! Умница девочка…

Не в силах больше слушать воркование мужа, Мила, задыхаясь от обиды, выскочила на улицу. Она остановилась у подъезда и поднесла дрожащие руки к лицу. «Что же делать? Что теперь делать?» Спасительная мысль о матери заставила ее побежать к перекрестку, чтобы поймать такси.

Надежда с тревогой следила за расстроенной дочерью, нервозно глотающей горячий чай.

– Милочка, смотри не обожгись!

– Что?

– Не обожгись!

Мила машинально кивнула.

– Мам, ты представляешь, он даже не захотел отпираться! Ему было все равно! Он больше меня не любит!

– Почему не любит? – в душе соглашаясь с дочерью, попробовала возразить Надежда. – Не знаю, смогу ли я этим утешить, но есть у меня одно предположение.

– Какое? – Мила превратилась в слух.

– Думаю, здесь замешана магия.

– Полная чушь! Кому, по-твоему, понадобилось колдовать? Любовнице? У них и так идиллия! – с отчаянием констатировала дочь.

– Да ты не кипятись, выслушай сначала! Незадолго до Рождества я видела сон. Такой ясный, будто все происходило наяву.

В круге свечей, в профиль ко мне, стояла твоя бабушка. Очень строгая, даже, я бы сказала, недовольная. Она спросила:

– Ты любишь свою дочь?

Я удивилась:

– Конечно, люблю!

– Если любишь, то должна ей помочь!

– Как? – опешила я.

Мама ничего не ответила. После некоторого молчания она произнесла:

– В ее доме поселился дьявол!

На этом мой сон закончился.

Мила усмехнулась:

– Предположим. И что нам делать?

– У меня на работе есть женщина-экстрасенс, совершенно официальный, на зарплате. Ей наш директор даже выделил кабинет для приема!

– Мир сошел с ума! – покачала головой Мила.

– Не иронизируй!

– Извини, в моем положении только и остается, что иронизировать.

– Милочка, тебе необходимо с ней встретиться!

– Ты так считаешь? – Девушка недоверчиво посмотрела на мать и задумалась. – Не помню, рассказывала ли я о своей странной находке?

– Нет.

– Примерно пару месяцев назад, собираясь на работу, я обнаружила в прихожей, на полу, маленькую блестящую пирамидку. Представляешь, ею оказались три скрепленные между собой английские булавки! Откуда взялись?! Ума не приложу!

– Надеюсь, ты догадалась от них избавиться?

– Конечно, забрала с собой и по дороге выбросила.

– Очень плохо, Милочка! Похоже, мое предположение верно.

Глава 7
СЛОЖНАЯ ЗАДАЧА

1988 г. Старый Петергоф.

Антонина Павловна находилась явно не в духе. Скорый приезд невестки женщину совсем не радовал. И только при взгляде на Василису к ней возвращалось хорошее настроение. Она усадила девчушку на колени и, слегка подбрасывая, начала вполголоса напевать: «Мы едем, едем, едем в далекие края!» Малышка взвизгивала от удовольствия и громко требовала:

– Еще, еще!

– Скажи, Лисонька, где тебе лучше: в Петергофе или в Москве?

Девочка, усердно подпрыгивая на бабушкиных коленях, ответила, нисколько не задумавшись:

– В Петергофе.

– Правильно, маленькая, твой настоящий дом здесь! Теперь пойдем пообедаем, и в кроватку.

– Не хочу в кроватку, хочу играть!

– Вот поспишь немного, и будем опять играть, договорились?

– Договорились, – послушно ответила Василиса. – А мамочка скоро приедет?

Антонина Павловна нахмурилась.

– Скоро, скоро. Лисонька, разве нам вдвоем плохо?

– Хорошо, но с мамочкой еще лучше!

Когда они пообедали, бабушка протянула ей отвар.

– Не хочу, – захныкала малышка, – он горький!

– Зато полезный, пей!

Взгляд Антонины задержался на внучке, и та не посмела ослушаться.

Уложив девочку, Антонина Павловна отправилась в гостиную, чтобы немного почитать. Увлекшись любовным романом, она не заметила, как потянуло холодом, в воздухе забрезжил призрачный, голубоватый свет.

– Надо же, до сих пор забиваешь голову глупостями!

Антонина вздрогнула от неожиданности.

– Бабушка?..

– Никакого уважения к старшим!

– Прости, растерялась! Ты всегда появляешься так внезапно!

– На то я и призрак. А у тебя, смотрю, дела продвигаются! Внучка сделалась совсем ручной!

– Выбирай выражения! О ребенке все-таки говоришь! – возмутилась Антонина.

– Защищаешь? Значит, и ты к Василисе привязалась! Что ж, ничто человеческое ведьме не чуждо. Продолжай в том же духе!

– Бабушка, помнишь о своем обещании? Прошло даже не два, а целых три года! Теперь-то я могу покончить с невесткой?!

Нетерпение Антонины позабавило колдунью.

– Люди! Ну отчего вы всегда торопитесь? Потерпи еще немного, у нее находится книга.

– Так давай отберем!

– Это невозможно!

– Почему?! – прошипела ведьма.

– Она назначена законной хранительницей.

– Кем?! – Глаза Антонины метали молнии.

– Тем, о Ком я предпочитаю молчать.

– Как же мы сможем завладеть книгой?

– Ею нельзя завладеть силой или обманом, только если она окажется в руках девушки, идущей царским путем, которая добровольно…

– Я поняла! – воскликнула Антонина. – Моя невестка – тот ключ, о котором ты предупреждала! А девушка, идущая царским путем, неужели Василиса?! Скажи, чем моя внучка отличается от остальных?

– В ней идеально сошлись… – колдунья замолчала.

– Продолжай! – потребовала заинтригованная женщина.

– Всему свое время. Запомни, ты должна склонить девочку на нашу сторону. Внучка должна искренне, я особо подчеркиваю, искренне полюбить тебя! К сожалению, так устроен мир! Все в нем приходит через любовь и ничто не может быть без любви!

– Сложная задача! Особенно если невестка останется в живых!

Сомнение, прозвучавшее в голосе ведьмы, заставило Нину задуматься.

– Общими усилиями справимся!

– Ты что-то хочешь предложить?

– Слушай внимательно…

Глава 8
НА ГРАНИ ЖИЗНИ И СМЕРТИ

Мила, прихрамывая, возвращалась домой из школы. Наконец-то она освободилась и сможет поехать к Василисе! Ей так хотелось оказаться подальше от дома, чтобы не дожидаться, по ночам, Андрея, не рыдать потихоньку в подушку, сознавая, что место любви давно занимает отчаяние.

«Становится хуже!» Мила озабоченно взглянула на свою распухшую ногу. Сейчас это было совсем некстати! Да еще мучительный непонятный кашель, от которого она совсем обессилела! Лишь бы успеть уйти до прихода мужа! Кашель не отпускал. Мила, задыхаясь, добралась до ванной и склонилась над раковиной. Рот наполнился чем-то густым, с неприятным металлическим привкусом. Выплюнув большой черный сгусток, она испугалась. «Отчего же кровь?» – успела подумать Мила и похолодела, услышав, как ключ повернулся в замке. Объяснение, в теперешнем ее состоянии, представлялось совершенно невыносимым и бессмысленным.

– О, Господи! – Она с трудом добралась до детской и пошатнулась от боли.

– Милочка, ты дома? – Не дождавшись ответа, Андрей продолжил: – Я смотрю, к Лисе собралась? Вот ты где! – обрадовался он, увидев жену сидящей на кровати. – Думала уехать не попрощавшись? – В его голосе послышалась мягкая укоризна.

– А разве тебе нужно мое прощание? – не поднимая глаз, тихо спросила Мила.

– Конечно, нужно!

Он уселся на пол и положил ей голову на колени.

– Маленькая, прости! Все кончено! Честное слово! И больше никогда не повторится. Обещаю! Без тебя я не смогу жить…

Мила не верила своим ушам. Она посмотрела в глаза мужа.

– Я клянусь тебе…

– Не надо клясться. Я верю.

– Милочка, родная! – Андрей подхватил жену на руки и закружил по комнате.

Ее лицо мертвенно побледнело и исказилось от боли.

– Остановись, – прошептала она.

– В чем дело, маленькая?!

– Нога, нога, – застонала Мила.

– Что «нога»? – не понял Андрей.

– Прошу, опусти!

– А ты сможешь стоять?

– Наверное, смогу, – неуверенно ответила она. – Только левая нога плохо слушается…

Андрей уложил жену на кровать и бросился к телефону.

– Алло! «Скорая помощь»?

Через двадцать минут врач дежурной бригады поставил предварительный диагноз: острый тромбоз и инфарктная пневмония.

– Что же вы раньше не обратились? – с досадой спросил он. – Посмотрите, в каком ужасном состоянии нога! Я уже не говорю о легких!

– Обращалась, – ответила Мила, – к нашему районному терапевту.

– И какой диагноз вам поставили?

– Остеохондроз.

– Гнать таких «специалистов» надо «в шею»! – возмущенно воскликнул врач. – Молодая женщина, вся жизнь впереди! А вы, по-видимому, супруг? – обернулся он к Андрею.

– Да.

– Значит, так, супруг. Путь предстоит неблизкий, в Первую Градскую. Нужна сложная операция, специальная аппаратура. Это – только там. Постараемся доставить девушку аккуратно, насколько возможно. Плачевное состояние наших дорог тебе известно. Поэтому держи крепко, иначе можем не довезти, – предупредил доктор.

Андрей похолодел.

– Неужели настолько серьезно?

– Серьезнее некуда!

Последнее, что Мила запомнила: белые стены операционной и медсестру в маске, делающую ей внутривенный укол.

Она находилась в воздухе. Из пугающей темноты доносился зловещий шепот. Мила не видела ничего, кроме быстро кружащихся огней, но чувствовала. Через протянутые к ней, со всех сторон, незримые нити медленно вытекала жизнь. Капля за каплей, капля за каплей…

Мила открыла глаза. Над ней озабоченно склонился мужчина в белом халате.

– Как вы себя чувствуете? – спросил врач.

– Ужасно… – Мила с трудом разлепила запекшиеся губы. – Пить хочется…

– Сейчас я смочу вам губы, а попьете чуть позже. Что-то болит?

– Все болит…

От ощущения полного бессилия и невыносимой боли по ее щекам покатились слезы.

– Девочка, не нужно отчаиваться! Ты обязательно выздоровеешь! – хирургу очень хотелось подбодрить Милу, но выражение его расстроенного лица говорило об обратном.

– Плохо? – слабая улыбка тронула Милины губы.

– Ну с чего ты взяла?! – прикрикнул на нее врач.

– Доктор, я не могу дышать, такая боль…

– Ничего, ничего, – засуетился мужчина. – Сейчас сделаем укол промедола.

Мила вновь провалилась в темноту.

Когда она очнулась, у постели сидели заплаканная мать и белый как полотно Андрей.

– Маленькая, ты слышишь меня? – прошептал муж. – У тебя сейчас что-то болит?

– Не знаю, все болит…

– Милочка, девочка, скажи, чего ты хочешь? – вмешалась в разговор Надежда.

– Спать.

– Ты и так постоянно спишь. Может, немного поешь? Я принесла суп-пюре и котлетку паровую.

– Не хочу! – Мила недовольно поморщилась и отвернулась. – О еде даже думать не могу!

– Это от наркоза, – расстроилась мать. – Ну же, доченька, хоть ложечку съешь, через силу…

На глаза Милы навернулись слезы.

– Что ты, моя хорошая, не нужно плакать, если ты не хочешь, я не буду ничего предлагать… – Надежда с трудом взяла себя в руки.

На маленьком личике дочери, болезненно-бледном, с пятнами горячечного румянца, застыло выражение беспомощности.

– Мамочка, если бы ты знала, как больно дышать, – чуть слышно прошептала она и тяжело закашлялась, прижимая руки ко шву на животе. – Господи, – с отчаянием воскликнула Мила, – я не могу больше выносить такую боль, лучше умереть!

Андрей выбежал в коридор. Ворвавшись в ординаторскую, он срывающимся голосом закричал:

– Ну сделайте же что-нибудь! На нее невозможно смотреть!

– Успокойтесь, успокойтесь, молодой человек, – мягко попросил врач. Он поднялся из-за стола и подошел к Андрею. – Не отчаивайтесь, кризис миновал. Худшее позади. Организм молодой, должен выдержать. Промедол дольше колоть нельзя, опасно. После него, обычно, очень сложно переходить на другие обезболивающие. Нужно потерпеть!

– Простите, доктор! Нервы в последнее время…

– Ничего, бывает, – понимающе кивнул мужчина.

Прошел месяц. Мила понемногу выздоравливала. Она уже могла, с помощью Андрея, добираться до уютной скамейки на больничном дворе, скрытой в разросшихся вишневых кустах. Там муж читал ей книжку про какого-то пирата, жившего три столетия назад. Мила совсем не слушала его, но мягкая интонация голоса и ласковый летний ветерок приятно убаюкивали. Она прижималась щекой к родному плечу и наслаждалась ощущением душевного покоя.

– Расскажи мне лучше о Лисоньке! – часто просила девушка. – Наверное, Антонина Павловна без конца названивает, а ты молчишь…

Андрей, старательно сочиняя ответы, каждый раз испытывал мучительный стыд: с тех пор, как он сообщил матери о болезни Милы, та больше ни разу не позвонила.

– Конечно, мы очень волнуемся за тебя, маленькая! Мама с отцом постоянно интересуются твоим здоровьем и ждут в гости!

– Спасибо, я очень соскучилась по дочке!

– Я тоже. Как только выйдешь из больницы, обязательно поедем к Лисе!

– Не знаю, смогу ли, после операции…

– Даже не сомневайся: родители создадут прекрасные условия для выздоровления!

– Ну, посмотрим, – неопределенно ответила Мила.

Между тем отношения Андрея с тещей оставались натянутыми. Совершенно случайно он поделился с Надеждой Михайловной своими мыслями о поездке в Петергоф.

Женщина пришла в полное замешательство.

– А как ты себе это представляешь?! – возмущенно воскликнула она. – Ты что, на носилках собираешься Милочку везти?

– О каких носилках вы говорите?! – ощетинился Андрей. – Она уже ходит самостоятельно!

– Неужели?! Передвижение от лавочки до лавочки, да и то с посторонней помощью, теперь называется самостоятельной ходьбой?! Пойми, Миле нужен серьезный уход!

– Мои родители позаботятся о ней! – горячо пообещал молодой муж.

– Да уж, позаботятся! – Надежда с грустной иронией посмотрела на зятя. – Ты сам-то веришь своим словам?

Ничего не ответив, Андрей направился к выходу.

– До свидания, – прокричала, вдогонку, Надежда.

– До свидания, – обиженно буркнул он и громко хлопнул дверью.

Мила все же решилась поехать в Петергоф. Дорога оказалась крайне утомительной, и лишь будущая встреча с дочкой согревала сердце. Поэтому, стоило ей войти в квартиру и увидеть свою малышку, на усталом лице заиграл румянец.

– Лисонька, родная, иди ко мне, – нежно позвала она девочку, держащуюся за руку Антонины Павловны. На одно короткое мгновение взгляд Василисы вспыхнул радостью и тут же потух. Дочка безучастно посмотрела на Милу и отвернулась к свекрови.

– Бабушка, кто эта тетя?

Антонина Павловна, ликуя в душе, с показным неудовольствием произнесла:

– Лисонька, неужели ты не узнаешь свою маму?!

– Мама, – протянула девочка, – понятно…

– Что с ней?! – потрясенно проговорила Мила. – Что вы сделали с моей дочерью?!

– Вот так всегда: чем больше стараешься, тем меньше благодарности, – с упреком обратилась свекровь к сыну и мужу и тихим, несчастным голосом незаслуженно обиженной женщины добавила: – Ничего особенного не произошло. Девочка еще маленькая, она просто отвыкла!

– Милочка, не стоит принимать близко к сердцу слова ребенка, – поддержал мать Андрей.

Девушка смутилась:

– Простите меня, Антонина Павловна…

– Ничего. Проходите в дом, я покажу, куда положить вещи.

Смарагда смотрела на худенькую, бледную невестку, и злые, черные мысли роились в ее голове: «Надо же, живучая! Кто бы мог подумать! А с виду, такая малохольная! Ничего, дорогуша, я постараюсь исправить досадное недоразумение! „Лекарство“ уже подготовила!»

Укладывая дочку спать, Милочка заметила на столике, у изголовья, чашку с остатками коричневой жидкости. Она понюхала.

– Антонина Павловна, вы даете Василисе отвар?

– О, это чудесный сбор трав! Я и тебя заставлю пить! Там и тысячелистник, и ромашка, и зверобой, и мята. Очень полезно для здоровья!

На следующий день свекровь стояла у Милиной постели со стаканом.

– Никакие отказы не принимаются, пей!

– Пей, пей, – шутливо поддакнул матери Андрей.

– Сам пей, – недовольно поморщилась девушка.

– А ему тоже стаканчик припасен! – удовлетворенно кивнув, заявила Антонина Павловна.

Шли дни. Василиса быстро привыкала к своей маме. Правда, времени на общение с дочерью катастрофически не хватало. Свекровь загрузила Милу домашней работой настолько, что та невольно начала ассоциировать себя с Золушкой из сказки Шарля Перро. Надо признать, Антонина Павловна не умела и не любила готовить. За годы жизни в достатке она привыкла иметь прислугу. Теперь, увы, времена изменились: муж потерял былое влияние, а вместе с ним и выгодную должность. По приезде, не успела Мила разобрать вещи, свекровь сразу же объявила:

– Прекрасно! Невестка приехала, можно и отдохнуть!

С этими словами женщина, исполненная чувства собственного достоинства, удалилась в гостиную, предоставив кухню в полное Милино распоряжение. А еще через неделю к ней «неожиданно» нагрянула подруга Валентина со своим многочисленным семейством, состоящим из вечно голодного мужа и двух взрослых ленивых дочерей. Все они ежедневно дружно садились за стол, нимало не заботясь о том, кто покупает для него продукты. Отпускные деньги Милы и Андрея, день ото дня, таяли, а объемы готовки становились грандиозными. Поэтому, рано или поздно, должно было случиться то, что случилось: Мила сорвалась. Захлебываясь слезами, она упрекала мужа, называла его обманщиком, тряпкой, маменькиным сынком.

– Ты же обещал отдых! А я целыми днями стою у плиты! Врачи первые полгода вообще запретили к ней подходить! Конечно, кого волнуют мои больные легкие, когда речь идет о мамином комфорте?!

– Милочка, успокойся, ты сейчас не права, в тебе говорит обида. Я обязательно поговорю с мамой… В конце концов, ты совершенно не обязана готовить для посторонних людей! К тому же две взрослые девицы вполне могли бы помогать…

– Когда ты поговоришь? Скажи точно, когда?!

– Завтра, – смущенно промямлил Андрей.

На следующий день Мила стала невольным свидетелем их разговора. Проходя мимо столовой, она услышала тихий, просительный голос мужа и громкий, раздраженный Антонины Павловны. Свекровь, адресуя ответ именно ей, намеренно отчеканивала каждое слово:

– Хорошо! Если твоя жена не в состоянии заниматься обычной женской работой, что ж, буду готовить сама! И заметь, у меня тоже имеются болезни, только я ими никогда никому не докучаю! — Последнюю фразу она выделила особо.

Милино сердце громко забилось, но не от обиды на Антонину Павловну, а от молчания Андрея, проглотившего несправедливые слова матери, так и не посмевшего перечить. Ощущение предательства душило.

«Бежать, бежать отсюда, куда угодно!» Отчаянная мысль заставила ее шагнуть к выходу.

– Мамочка, ты где? Почитай еще! – послышался из гостиной детский голос.

– Иду! – Мила набрала больше воздуха. – Лисонька, ты не помнишь, на чем мы остановились?