Текст книги "Забытое заклятье (СИ)"
Автор книги: Елена Комарова
Соавторы: Юлия Луценко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
Глава 16
Ранкона
Алекс Ломани положил руки на плечи шефа и проникновенно посмотрел ему в глаза.
– Помни, Ференц, – торжественно сказал он. – Вся экспертная группа надеется на тебя! Не урони нас в глазах профессора! Раз уж ты оказался таким везунчиком, и сопровождать его в Оперу выпало именно тебе!
– Удача улыбается сильным! – Ференц многозначительно поиграл бровями.
Наблюдавший эту сцену со стороны Марк Довилас с трудом сдержал смех. Бывшие ученики, несмотря на заработанные степени, не торопились взрослеть. Может, это и к лучшему.
…Профессор, нагруженный чемоданом различных расчетов, прибыл утренним поездом. На перроне его встречала вся экспертная группа Службы безопасности во главе с самим генералом. Только оркестра не хватало. Должно быть, чтоб не привлекать лишнего внимания. Марк нарочито серьезно поинтересовался, почему его не встречают цветами, и чуть не расхохотался, когда Каспер Клатц схватился за голову и, указав обвиняющим перстом на коллег, возопил, что он-де предупреждал и что нужно было купить букет. Николас в ответ заявил, что можно нарвать цветов в розарии Службы безопасности. Генерал пошевелил усами и так зыркнул на подчиненных, что те вытянулись по стойке «смирно».
Далее Марка подхватили под руки и потащили к экипажам. По дороге выяснилось, что, торопясь на поезд, профессор не успел даже позавтракать, и первое рабочее совещание, вместо генеральского кабинета, провели в буфете Службы безопасности. Устроившись за сдвинутыми столами и обложившись бумагами (как привезенными из университета Довиласом, так и материалами, собранными на месте экспертной группой), изредка прерываясь на кофе, они вырабатывали стратегию дальнейших действий.
После завтрака маг выразил желание осмотреть здание Оперного театра, особенно злополучную люстру. Тут-то и начался спор: Марк согласился взять с собой только одного сопровождающего.
Эксперты чуть не передрались, отстаивая свое право отправиться на место преступления вместе с бывшим куратором: увидеть лучшего на континенте мага-практика за работой хотелось всем. В итоге решили тянуть жребий, и выпал он Ференцу Малло. Еще через полчаса, выслушав напутствия коллег, счастливчик уселся в двухместный экипаж рядом с профессором Довиласом.
– Вы бывали в Опере, Малло? – спросил бывшего студента Марк. – Не по служебной необходимости, а просто так, для удовольствия?
– Э-э-э… – Вопрос профессора застал Ференца врасплох. – Бывал. То есть, бываю. Довольно регулярно. Чаще всего сопровождаю сестру.
– А я был всего один раз, почти пятнадцать лет назад, – грустно сказал Довилас. – И сейчас еду в Оперу не слушать музыку, а исследовать следы магического воздействия…
Здание Оперного театра выросло перед магами без предупреждения. Построенное в модном сто лет назад помпезном стиле и обильно украшенное лепниной, оно заполняло собой пространство, недвусмысленно давая понять, что гости вступили на чужую территорию и им следует вести себя пристойно.
Маги прошли через служебный вход, охраняемый сотрудниками Службы безопасности. Руководство театра все еще не пришло к единому мнению: то ли закрыть театр и начать немедленную реставрацию (его величество Александр выделил на это четыреста тысяч таллов), то ли, максимально усилив меры безопасности, продолжить играть спектакли, а ремонт отложить на будущее лето. Дирекция склонялась ко второму варианту, а к присутствию агентов полиции в театре уже привыкли и даже пытались временами привлекать их к подсобным работам.
– Где люстра? – осведомился Довилас.
– Наверху, в кладовой, – подсказал один из агентов.
Профессор присел на роскошный реквизитный стул и, прищурившись, начертил перед собой в воздухе несколько волнистых линий. Замер, задумавшись на несколько мгновений, начертил новые знаки. Результаты не удовлетворили.
– Ее нужно вернуть на обычное место. Если вести расчеты отдельно для зала и для люстры, погрешность может быть слишком велика.
По глазам агента было видно, что он практически ничего не понял из пояснений мага, и Ференц, тяжко вздохнув, выступил вперед.
– Это профессор Марк Довилас, – со значением произнес он. – Уполномоченный генералом Николаки. Все его запросы должны удовлетворяться незамедлительно. – Он драматически понизил голос: – Дело государственной важности!
Агент перевел взгляд с сурового главы экспертной группы на хмурого профессора и кинулся отдавать распоряжения. Вскоре сверкающий шар занял свое место. Марк довольно кивнул и сделал несколько пассов, бормоча что-то под нос. Откликнувшись на его действия, люстра погасла, зато в полумраке ярко засветилась сеть эфирных нитей.
– Красота, – не удержался от комментария агент. – Что это?
– Матрица наложения, она же черновик, – ответил Ференц.
Черновик – предварительная схема любого заклинания от третьего уровня и выше. Еще студентами все они старательно наводили эти энергетические росчерки, высчитывая векторы, ключевые узлы и факторы возможного постороннего воздействия. Потом черновики можно было сохранить и сравнить со следом заклинания. Ференц проследил взглядом направления нитей и прищурился, рассматривая главный узел, спрятанный в сердце сферы из тысяч хрусталиков.
– Я исследовал люстру сразу после происшествия. – Ференц легонько взмахнул ладонью, и нити контура стали последовательно разгораться ярче, а затем снова меркнуть. – Вот здесь, – повинуясь его знаку, загорелись, пульсируя, три боковые нити, – нашли следы предыдущего воздействия. Но связать с падением не удалось. Разматывали все до первооснов, но нашли только остаток старого бытового заклинания для усиления блеска и нечто странное. Не будь я ученым, предположил бы, что в дело вмешался домовой, что, как нам обоим известно, невозможно.
Марк окинул бывшего студента задумчивым взглядом, потом снова посмотрел на люстру, сощурился и медленно поднял руки на уровень глаз.
– А если попробовать так? – на его висках выступили капельки пота, лицо на мгновение исказилось гримасой боли, и тут же над контуром из серых нитей вспыхнул второй контур, темно-красный.
– Он использовал люстру как фокус – видите, к ней сходятся все линии? – сказал Довилас, все еще морщась. – А вот и цель… – Палец указал на центральную ложу.
– Королевская ложа, – кивнул Ференц, обеспокоенно глядя на профессора. – Тяжелая отдача? Давайте я помогу.
Марк мягко отстранил бывшего студента.
– Все хорошо, справлюсь. Не в первый раз, – он улыбнулся уголком губ, хотя Ференца это явно не успокоило.
– Я здесь отвечаю и за вашу безопасность, – напомнил он. Марк только развел руками, и молодой эксперт, смирившись, снова обернулся к люстре.
– Должно быть, заклятье очень высокого уровня, скрытое.
– Да, одиннадцатого, – кивнул профессор Довилас. – Обнаружить можно, только если точно знать, что искать.
Ференц почувствовал, как его ноги стали ватными. Только что на его глазах бывший наставник взломал замаскированное заклятье сверхвысокого уровня (все, с чем они имели дело до сих пор, не выходило за пределы девятки).
– Профессор Довилас, какое счастье, что вы стали преподавателем! – с чувством произнес он. – Если бы вы подались на улицу Симона, никто не мог бы чувствовать себя в безопасности.
– Благодарю. Обратите внимание, коллега, вот здесь, – Марк ткнул в один из узлов, – вмешалась третья сила. Видите?
– Да, вижу. Линии отклонились от задуманного рисунка. Сила, сфокусированная и многократно увеличенная в главном узле, должна была ударить по ложе. А попала по люстре, сорвав ее с креплений. Всё исказилось до неузнаваемости…
– Вам это ничего не напоминает, Малло? – Довилас указал на все еще светящуюся сетку заклинаний. Ференц на секунду задумался, затем воскликнул:
– Но ведь Оперный театр – не поместье!
– Думаю, этого Виктор и не учел, – согласился Марк. – Кроме того, его подвела любовь к театральным эффектам. Вот непременно хотелось ему большого шума. – Профессор изобразил руками что-то вроде взрыва. – А ведь чем мощнее заклинание, тем сильнее сопротивление Защитника. Вышел бы он еще на один уровень вверх – и дело вообще кончилось бы пшиком.
Ференц стукнул себя по лбу, почти ожидая услышать звон. Ну, конечно же! В театре всегда был Призрак Оперы, его дух и незримый его хранитель. В Службе безопасности вели досье на всех Призраков, но никому и в голову не пришло спросить себя, а почему вообще возникла эта загадочная персона.
– Ранконская Опера – самый большой театр, – начал рассуждать он вслух. – Огромное здание, сложнейшая машинерия, множество рабочих, кипящие страсти. Эта система уже сама по себе нестабильна. И поэтому понадобился новый элемент, который поддерживает баланс и сопротивляется всем пагубным воздействиям.
– И этот элемент назвали Призраком Оперы, – кивнул Марк. – Жаль, что вы больше не мой студент, Ференц, я бы поставил вам «отлично».
– Поставьте! – радостно вскинулся эксперт и зашарил по карманам. – Зачетной книжки у меня, правда, нет, но можете расписаться в блокноте…
– После, – с улыбкой поднял руку волшебник. – Кстати, нас подслушивают.
Лицо Ференца окаменело, он застыл, а потом резко повернулся и махнул рукой. Ярко-зеленая нить, сорвавшаяся с кончиков сложенных щепотью пальцев, свистнула в воздухе леской импровизированной удочки и ушла куда-то назад, во тьму, чтобы вытащить на свет высокого плечистого мужчину в длинном черном плаще и белой маске.
– Попался! – удовлетворенно сказал Ференц.
– Маги! – изрек Призрак Оперы.
Ловчая магическая нить опала к ногам мужчины, и он брезгливо отодвинулся, словно от живой змеи, многоножки или другого столь же неприятного создания. В остальном, судя по его виду, если первоклассный захват и произвел на Призрака Оперы впечатление, то не очень сильное.
– А вы что-то имеете против магов? – заинтересовался Марк. – Доводилось часто встречаться с представителями нашей профессии?
– Нет. Но всем известно, что от магии одни неприятности, – хмыкнул хранитель Оперы.
С губ Ференца уже готово было сорваться язвительное замечание, когда он перехватил взгляд бывшего наставника. Этот взгляд прекрасно знали все студенты: профессор нащупал кончик некой интересующей его нити и не успокоится, пока не распутает все.
– Уверяю, от неё намного больше пользы, – покачал головой Довилас. – И раз уж наше знакомство получилось столь спонтанным, позвольте мне представиться: я профессор практической магии Марк Довилас, а этот молодой человек – мой коллега Ференц Малло.
– С вашим коллегой мы уже знакомы, – усмехнулся Призрак. – Не так давно имел сомнительное удовольствие наблюдать, как он со своими помощниками чуть не разнес мой театр по камешку. А вы знаете, к примеру, сколько стоит одна эта люстра?
– Кстати, о люстре, – подхватил волшебник. – Понимаю, что вопрос прозвучит странно, но вы…
– …ничего такого не замечал, – перебил собеседник. – А все, что замечал, я уже изложил письменно вашему начальнику… усатому такому.
– Правда? – переспросил профессор. – Ваша полиморфическая оболочка свидетельствует об обратном – я вижу на ней следы контакта с несколькими сильными заклятиями, и не так давно. Вы позволите осмотреть ее более внимательно?
Призрак Оперы опешил.
– Дело государственной важности, – напомнил Ференц. – Кроме того, вы же не хотите, чтобы о вашем театре прокатилась по континенту дурная слава?
Это оказалось решающим аргументом.
– Смотрите! – махнул рукой мужчина. – Мне снять маску?
– Нет-нет, маску не снимайте, – Марк задумчиво потер кончиками пальцев подбородок. – И плащ тоже. Мне нужен именно Призрак Оперы, а не певец, дирижер, старший балетмейстер, или кем вы там являетесь «в миру».
– Валяйте.
Марк протянул вперед левую руку и замер, едва не касаясь одежды «подопытного». Провел ладонью вправо, потом влево, зацепил нечто невидимое, поморщился.
– Я помогу, профессор, – сказал Ференц. – Закрепляю контур… Проявление тоже беру на себя...
Эксперт быстро пробормотал несколько слов, сопровождая их коротким пассом. Знак проявления получился очень аккуратным и четким. Он ярко вспыхнул и осветил эфирные волокна, охватывающие фигуру в плаще и маске. В центре сплетения пульсировал темно-красный комочек, похожий на паука.
– Ну и гадость! – с чувством произнес Марк. – Узнаю руку мастера.
Он вцепился в этот сгусток и вырвал его с остатками болтающихся нитей.
– Закрепитель ментального блока, – пояснил он.
– Статья двадцать четыре: «Воздействие магическими способами на волю и личность», подпункт девять, от трех до пяти лет, – процитировал Ференц.
Хотя эксперт не принимал участия в задержаниях, а табельное оружие держал в ящике рабочего стола под кипой бумаг, уголовный кодекс помнил наизусть – недаром несколько недель зубрил параграфы с подпунктами, готовясь к экзамену.
«Паук» на ладони мага рассыпался черным прахом, заставив Марка скрипнуть зубами.
Призрак Оперы молчал. Силы покинули его, пришлось опереться о стену, чтобы не упасть на глазах посетителей. Под полуопущенными веками мелькали фрагменты видений: туманная фигура, обретающая на глазах плоть, погоня, стук крови в висках, азарт преследования, взметнувшийся прямо перед лицом поток нитей, от которых он попытался уклониться, но их было слишком много, и они оказались чересчур близко.… Вот он лежит на полу и пытается поймать ртом хоть глоток воздуха, но не получается, а тот, другой, стоит рядом и презрительно смотрит на распластанную у ног фигуру… Огонь, полыхающий в синих глазах и шепот, больше похожий на шипение: «Ничего этого никогда не было».
– Простите, – тихо сказал Марк.
Призрак Оперы глубоко вздохнул и выпрямился.
– Остаюсь при своём мнении: от магов одни неприятности. Возможно, не от всех, но от большинства. Так о чем вы хотели спросить?
Ференц улыбнулся и вытащил из внутреннего кармана блокнот и магическое перо. «Ломани мне этого не простит, – подумал он, – мало того, что поехал в Оперу с профессором, так еще и лично задержал и допросил Призрака Оперы».
Закончив записывать показания, Малло протянул бумагу допрашиваемому. Призрак внимательно прочитал, взял у Ференца перо и дописал в конце: «С моих слов записано верно». И размашисто расписался: «П. О.»
– Я попросил бы вас заглянуть к нам в Управление, – задумчиво сказал Ференц, – чтобы вы подписали окончательный вариант вашего свидетельства, который подошьют к делу
– Ничего не могу обещать, – развел руками Призрак Оперы. – Сами понимаете, как будет смотреться мой визит. Но я могу попросить моего друга, господина Конти.
– Кстати, господин Призрак, – заметил эксперт, – вы герой. Лишь благодаря вам покушение на жизнь его величества не увенчалось успехом. Я непременно упомяну об этом в рапорте, и не удивляйтесь, если вас наградят орденом.
– Оставьте его в гримуборной возле выхода, – ухмыльнулся окончательно пришедший в себя Призрак. – Только сначала предупредите. Можете приколоть записку на доску объявлений, а то по моему театру бродят посторонние. Еще стащат.
…Когда Марк и Ференц усаживались в экипаж, молодой маг не выдержал и задал давно беспокоивший его вопрос:
– Не понимаю, почему де Вилье спас его величество и его высочество от падения люстры? Разве не их гибели он добивался?
– Есть некоторые неучтенные факторы. – Голос профессора звучал устало – давал себя знать взлом заклинаний в Опере. Если бы не случайный Ритуал, отдача могла бы быть куда сильнее, чем просто усталость. – Для Деяния маг должен устранить Защитника собственноручно. Гибель в результате несчастного случая свела бы на нет все его усилия. Поэтому, как я подозреваю, Виктор начал импровизировать. В этом он всегда был хорош. Стал в глазах короля героем, получил возможность подобраться к нему поближе. Чтобы в следующий раз ударить наверняка.
Глава 17
Сантреме – Эдина
Зиновий Николаки редко мог позволить себе такую роскошь, как сомнения и колебания. Его подчиненные ежедневно рисковали жизнью и были готовы отдать ее, если потребуется. Генерал же должен был решать, когда это потребуется.
Опасность для Ольтена должна быть устранена, Виктор де Вилье должен умереть. Аналитики Службы разработали пять вариантов устранения преступника, но они не представляли себе истинных масштабов возможностей мага. Николаки предпочитал тихие и незаметные, «хирургические», как иногда выражались, операции. Но яд волшебник распознал на расстоянии, а несколько специалистов экстра-класса погибли, не сумев приблизиться к Виктору и на несколько шагов. Тот сжег их в коридоре «Регента», а потом с невозмутимым видом позвал горничную, чтобы та смела «пепел непонятного происхождения» с ковров лучшей гостиницы Ранконы. После этого де Вилье уехал – естественно, в сопровождении «хвоста».
Генерал не любил сослагательного наклонения. Выводы он делал, сообразуясь с фактами, а не умозрительно. Поэтому долго раздумывать над причинами, побудившими господина де Вилье сорваться с места в такой вояж по стране, Николаки не стал. Он отдал приказ взять де Вилье – живым или мертвым (мертвым предпочтительнее) на пути из Сантреме в Ранкону.
Разумеется, не случись спустя несколько суток всего того, что случилось, экспертная группа нанесла бы на карту все нужные точки, кто-нибудь догадался бы сравнить полученную картину с той, что нарисовалась в Асти.… И они поняли бы, что Виктор де Вилье методично расставлял вокруг Ранконы заранее подготовленные фрагменты заклинаний, которые в решающий момент помогут ему совершить Деяние. Малло, вне всякого сомнения, рекомендовал бы разрушить «вешки», что позволило бы значительно уменьшить силу удара, а затем…
Но, как и генерал Николаки, история тоже не любит сослагательного наклонения.
* * *
Из Крамслоу Гвоздь и Деревяшка отправились в Варез, город большой, гостеприимный и богатый. Быстро сведя знакомство с местной воровской братией, они решили не менять масть и занялись тем же, чем занимались уже несколько лет – стали обчищать пассажиров-ротозеев. Садясь на поезд в Варезе, подельники сходили с награбленным в Эдине, маленьком городке у слияния Анга и Брели, где была железнодорожная развилка. В Эдине они сбывали товар и делили прибыль и возвращались обратно в Варез в товарном поезде, подсаживаясь, когда состав притормаживал перед развилкой.
В тот день у Гвоздя прихватило живот, «свой» товарный подельники пропустили, и Деревяшка, который всегда нервничал, когда планы ломались, предложил ехать вторым классом – на этот раз всякого добра взяли много, можно и шикануть. Гвоздь с тоской во взгляде согласился. Скорый из Сантреме – три вагона с королевским гербом на боках – промчался мимо станции, пронзительно сигналя. Пассажирский подъехал через две минуты.
Оставив Гвоздя в купе, Деревяшка выскользнул в коридор разжиться кипятком: говорят, если выпить кипятка, в животе перестает бурлить. В закутке проводника нашлась и кружка, и сухие галеты. Глухо стукнула дверь, послышались шаги. Пожаловал кто-то из первого класса. Проводник?
Деревяшка высунул было голову из своего укромного местечка и тут же юркнул обратно, плотно задернув шторки. Посреди коридора он увидел разодетого в пух и прах красавчика, от которого шел дым – не дым, а будто порошок какой-то мелкий сыпался, а от пальцев змеились бледные нити. «Влип, вот влип!..» – мелькнуло в голове у Деревяшки. Осторожно, чтобы чародей его не заметил, Деревяшка приоткрыл шторку. В коридоре уже стояли двое – в одинаковой одежде, похожие, как близнецы. Один вскоре вернулся в вагон первого класса, а второй, вдохнув полной грудью, прошествовал в противоположный конец коридора. Дождавшись, когда незнакомец исчезнет, Деревяшка кинулся к себе в купе, расплескивая кипяток из кружки и не замечая ожогов.
– Слушай меня, – прошипел Деревяшка, наклоняясь к самому уху Гвоздя, – уходим.
– Какого… – нахмурился подельник, но Деревяшка в ответ лишь многозначительно цыкнул и показал глазами на соседей по купе. Поезд замедлил ход перед мостом через Брель.
* * *
Поезд его высочества остановился перед стрелкой.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Стефан у начальника охраны. На этом участке дороги около шести лет назад была установлена одна из первых в Ольтене систем механического перевода стрелок, почти устранив для поездов всякую необходимость ждать, пока их направит на нужный путь железнодорожник с ломиком. Обычно механика работала безукоризненно, но, как и прочие творения человеческих рук, пока не могла похвастаться абсолютным совершенством.
– Ничего чрезвычайного, – вежливо пояснил капитан Демонт. – Машинист получил указание остановить состав и подождать, небольшое нарушение работы при переводе стрелок. Это займет несколько минут, не более.
Стефан поморщился – неожиданный сбой показался ему дурным знаком. Покинув вагон, он сделал знак охране и, сопровождаемый только капитаном Демонтом, прошелся вдоль состава.
– Вы получили сообщение от генерала Николаки? – спросил Стефан. – Что господин Вильнёв?
– Сел в поезд до Ранконы, – коротко доложил капитан. – Да вот, ваше высочество, изволите видеть, его поезд сейчас переезжает мост.
И правда, позади, там, где рельсы сворачивали к мосту, пыхтел и свистел паровоз, таща четыре вагона. Паровоз казался игрушечным, такой яркий, ладный. На мосту, показалось Стефану, он будто замешкался, выпустил клуб дыма… И вдруг дернулся и стал заваливаться на бок… Последний вагон нелепо вильнул и сошел с рельс.
– Ваше высочество! – окликнул Стефана капитан. – В вагон! Едем!
– Надо узнать, что там, – отмахнулся принц. – Вызовите помощь! Пошлите магограмму, у вас же все с собой!
Стефан беспомощно стиснул кулаки, с ужасом наблюдая, как второй вагон охватывает пламя, а затем весь состав начинает разваливаться на куски.
– Это он! – прохрипел Стефан. – Это он устроил!
– Кто, ваше высочество?
– Вильнёв! Де Вилье! Надеюсь, он и сам сгорит там, ублюдок! Да не стойте же столбом, капитан! Делайте что-нибудь! Там кто-то мог остаться в живых!
* * *
Деревяшка пнул замешкавшегося Гвоздя в спину и сиганул за ним. Прокатившись по насыпи, он нашел покой во мху. Болели все ребра, левая рука висела как вендоррская макаронина, но они были живы. Живы… твою налево!
А потом подельники увидели, как поезд, в котором они только что ехали, разносит ко всем чертям. Оглушенный взрывом, Гвоздь отполз в кусты, а Деревяшка повалился спиной на землю и, глядя в высокое-высокое голубое небо, страшной клятвой поклялся завязать с воровством.
