Текст книги "Забытое заклятье (СИ)"
Автор книги: Елена Комарова
Соавторы: Юлия Луценко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
– Простите, господин Довилас, – подала голос Августа, – но я все еще ничего не понимаю…
– О, это довольно банальная история, – улыбнулся волшебник, небрежными жестами делая невидимыми все магические нити. – Альбер Молье был оксерским лавочником и вел отчаянную войну со своим конкурентом. Однажды его соперник по торговле нанял мага, чтобы тот наслал на Альбера порчу, о чем не позабыл поставить в известность саму жертву. Вскоре у Альбера сдохла любимая лошадь, лавка почти перестала приносить прибыль, и он, позабыв о своей жад… э-э-э… бережливости, обратился к хорошему волшебнику. Тот проверил и обнаружил, что порча есть, но навел ее вовсе не маг, нанятый конкурентом. Тот был… как бы помягче выразиться… шарлатаном. Обладая от природы слабеньким даром и нахватавшись чего-то по верхам, он вполне мог пустить пыль в глаза, но ничего внятного проделать не мог. И даже на порчу его умения не хватило. Магический поток рассеялся, едва задев объект. – Профессор сделал паузу, словно обдумывая что-то. – Не обязательно быть магом, чтобы навести порчу или проклятье. Достаточно просто оказаться не в том месте не в то время, зацепить остаток магического резонанса и оформить его собственной волей, как это сделал Альбер Молье.
Валер Дюпри сидел ни жив, ни мертв. Конечно, легко можно было опровергнуть все обвинения (хотя профессор как раз ни в чем никого не обвинял) или заявить, что негодяй просто не хочет выполнять своих обязательств… но в глубине души граф прекрасно понимал, что Марк Довилас прав. А тогда получалось, что всему причиной – он сам? Ох… От одной мысли, что в одиночестве Эдвины повинен ее безмерно любящий отец, голова шла кругом.
– Папа, ты сам предназначил меня в жены профессору Довиласу? – Молодая графиня удивленно вскинула брови. – Но как?
– Я пообещал, что отдам спасителю то, что у меня уже есть, но о чем я еще не знаю, – глухо ответил граф. – А когда я приехал домой – мне сказали, что родилась ты. Я изо всех сил гнал от себя эту мысль, все эти годы…
– Сказок нужно меньше читать, – язвительно сказал Марк. – Если уж откровенно, то это могло быть что угодно. Носовой платок. Посаженное в саду абрикосовое дерево. Коза! С какой стати вы удумали, что дело будет касаться вашего ребенка? Я что, похож на Хозяина Дубравы?
Граф как раз собирался ответить, когда в разговор вдруг вмешалась Августа.
– Думаю, дело именно в нем. Мы же столько раз слышали эту сказку в детстве! О чем же еще Валер мог подумать, когда она почти воплотилась в жизнь?
– О да, – кивнул Марк. – Я сильный маг, скажу без ложной скромности, и одолеть меня сложно, а уж зачаровать, да так, чтобы я не заметил…. Поздравляю вас, ваше сиятельство, вы наложили на меня венец безбрачия!
Хладнокровие оставило волшебника, и он искренне расхохотался, смахивая выступившие от смеха слезы.
Глава 4
Оксер
В кофейне при гостинице было пусто. Официант, вежливо изогнувшись, разливал по чашкам кофе, попутно рассказывая, что молоко свежайшее, булочки только что от пекаря, а погода ожидается солнечная и теплая. Граф рассеянно улыбался куда-то в пространство, кивая головой в такт словам, Эдвина обводила пальцем контур кофейной ложечки.
Наконец отец и дочь остались вдвоем.
Город просыпался. Чистильщики обуви раскладывали щетки в ожидании клиентов, двое конных полицейских пересекли площадь, в галантерейной лавке напротив гостиницы принимали товар, из соседней чайной выносили на террасу стулья, и толстый управляющий расставлял их под закрытыми еще зонтиками.
– Суета, – сказал граф, переводя взгляд с утреннего городского пейзажа на Эдвину. Та словно очнулась, отложила ложечку в сторону, повела плечами и улыбнулась.
– Движение есть жизнь, – сказала она, – во всяком случае, так говорил мой учитель философии.
Граф поймал ее взгляд – спокойный, ясный.
– Пусть я не всегда был хорошим отцом… – Начать он хотел не с этого, но слова сами слетели с губ. Эдвина собралась было возразить, но граф сделал предупреждающий жест. – Не спорь. Пусть я не всегда делал то, что должен был, но я никогда бы тебе не навредил.
Эдвина смешалась. Впервые в жизни Валер Дюпри говорил с ней в таком тоне и на такую тему. Она порывисто накрыла ладошкой его запястье.
– Я знаю, папа, – сказала она, – и ни в чем тебя не виню. Просто… просто…
– …кто знал, что так обернется?
– И это тоже, – кивнула Эдвина, – но… Ты мог бы рассказать мне, папа. Ты мог бы мне рассказать всё. Я… я всегда тебе доверяла, и ты мог бы довериться мне.
Граф поцеловал раскрытую ладошку дочери, потянул ее за руку, заставляя встать из-за стола и подойти к нему. Глядя ей в глаза снизу вверх, он сказал:
– Ты обязательно поймешь меня и простишь. Когда будешь растить собственное дитя. Есть вещи, Эдвина, которые трудно, а порой невозможно открыть ребенку.
– Даже когда ребенок вырос?
– Тогда еще труднее. Я боялся, что ты осудишь меня. Я, видишь ли, крайне эгоистичен. – Граф усмехнулся. – А в твоих глазах и подавно хотел выглядеть самым лучшим, самым благородным, самым достойным вельможей.
– О, я понимаю, папочка! – хихикнула Эдвина и поцеловала его в щеку. – Пожалуй, обижаться мне не стоит.
– Вот и славно, – сказал граф. Глядя на свою взрослую и такую решительную девочку, он был горд собой: трудный разговор, которого он так боялся, был позади, его не осудили, его по-прежнему любят и ценят… Он почувствовал прилив бодрости, ему хотелось облагодетельствовать весь мир, совершить подвиг, сделать открытие, на худой конец – внести пожертвование в какой-нибудь благотворительный фонд.
Он расплатился за кофе, оставив щедрые чаевые, и вслед за Эдвиной направился к выходу.
В половине девятого путешественники уже стояли на перроне. Граф Дюпри в сопровождении кузины отбывал домой, Эдвина их провожала. Ее «верная компаньонка», профессор Довилас и Себастьян расположились в привокзальном кафе.
Вечер накануне ознаменовался если не примирением графа и профессора, то хотя бы временным перемирием и принятием общего решения, гласившего: дело в Асти чрезвычайно серьезно, оно не терпит отлагательств, Марк Довилас обязан быть там. Это означало, что его должна сопровождать Эдвина. Валер пробовал что-то возразить, однако дочка проявила характер, заявив, что вместе с Валентиной они уже объехали половину Ольтена и просто мечтают побывать еще и в Белфорде. Марк же поинтересовался у графа, не сомневается ли тот в его порядочности. Дюпри, пожалуй, много бы чего мог ему ответить, но в разговор вмешалась Августа, сказавшая, что подобная поездка, несомненно, расширит кругозор племянницы и ее подруги. От бдительного ока госпожи де Ла Мотт не укрылись взгляды, которыми обменивались Эдвина и Себастьян. Уж этот молодой человек был достоин занять одно из первых мест в списке подходящих кандидатур. Что же касается благоразумия и осмотрительности, то и племянница, и ее подруга уже доказали, что обладают ими в полной мере. На прощание Августа попросила господина Брока передать привет господину Биллингему.
– Доченька, – прошептал граф, украдкой смахивая слезинку, – так не хочется тебя отпускать!
– Что ты, папа, – улыбнулась Эдвина, обнимая отца. – Я уже взрослая. И мне действительно хочется туда поехать. Я тебя очень-очень люблю, папа. И маму тоже – не забудь ей это передать.
– Не забуду, – торжественно пообещал Валер. – Мы, Дюпри, никогда не забываем своих обещаний!
– Только, пожалуйста, – хихикнула дочка, – не нужно на нее никаких чар накладывать!
Валер еще раз прижал Эдвину к груди и отпустил прощаться с тетушкой.
…Валентина взглянула на часы и вздохнула: до отправления их поезда оставался еще целый час, который предстояло как-то занять. Впрочем, в компании Себастьяна время летело быстро. Если бы еще удалось разговорить профессора Довиласа! Но маг предпочитал держаться в отдалении, черкая что-то в блокноте.
Официант расставлял чашки и молочник, когда мимо их столика прошел высокий молодой мужчина, погруженный в невеселые думы.
– Не может быть, – прошептал Себастьян. – Уильям? Он-то как здесь очутился?
– О ком вы, господин Брок? – удивилась Валентина. – Вы увидели кого-то знакомого?
– Да, мне показалось, что увидел. – Себастьян проводил человека пристальным взглядом. – Прошу простить меня, но я должен ненадолго вас покинуть.
С этими словами он оставил задрапированный тканью портрет на попечение Валентины, и почтенный винодел решил, что самое время брать быка за рога.
– Кхм! – Он решительно прочистил горло. – Барышня…
– Валентина, сударь, – отозвалась юная Хельм, гадая, что могло понадобиться от нее Биллингему.
– Вы ведь компаньонка графини?
– Да, сударь, – ответила Валентина, не вдаваясь в подробности.
– Кхм… – Судя по покашливанию, Ипполит Биллингем был несколько смущен. – Скажите-ка, милочка, графиня помолвлена?
Валентина с трудом сдержала возглас удивления, настолько неожиданным показался ей вопрос. Однако она взяла себя в руки и ответила:
– Насколько я знаю, нет, хотя претендентов на ее руку и сердце довольно много.
– Как вы полагаете, – осторожно начал Биллингем, – как вам кажется, у графини есть… м-м-м… скажем так, склонность к моему племяннику?
Валентина Хельм никогда еще не вела разговоры на такие деликатные темы с посторонними людьми. Она растерялась, не зная, как бы не задеть ничьи чувства. Вместе с тем, ей стало до ужаса любопытно. Не заметить взаимной симпатии, возникшей между Эдвиной и Себастьяном, мог только слепой или равнодушный. Валентина от души радовалась за подругу и желала той всяческого счастья. Намерения же, вынудившие господина Биллингема завести такой разговор, были, мягко говоря, туманными. Впрочем, его вопрос вполне мог свидетельствовать о том, что он и сам не прочь был бы женить племянника на графской дочери.
Дальше тянуть с ответом было уже неприлично, и Валентина сказала:
– Полагаю, то есть мне кажется, что госпожа графиня относится к господину Броку с известной долей симпатии. Господин Брок, – добавила она на свой страх и риск, – представляется мне достойным молодым человеком.
– Шалопай он, – вздохнул господин Биллингем. – Виданное ли дело – променять виноделие на бумагомарание. Впрочем, характером он пошел в меня, так что… – Спохватившись, портрет умолк, но тут же продолжил: – Я полагаю, сударыня, в вашей власти прояснить еще кое-что. Я обездвижен, но не слеп и не глух. Меня беспокоит история, связывающая графиню Дюпри и господина Довиласа.
– Увы, сударь, я мало чем могу вам помочь, – сокрушенно вздохнула Валентина. – Мне известно то же, что и вам: профессора и графиню связывают чары. Для жизни это не опасно.
– Но, как я понял, опасно для других, – возразил Биллингем. – Что там говорили, будто госпожа графиня не может выйти замуж?
* * *
Уильям Биллингем старательно делал вид, что два молодых человека в неброской одежде, которые скромно держались поодаль, никакого отношения к его персоне не имеют. Маленький кожаный чемоданчик, свой единственный багаж, он поставил на колени и придерживал одной рукой, вторая же беспрестанно находилась в движении, поправляя то шляпу, то галстучную булавку. Ему казалось, что все в здании вокзала, от полицейского, застывшего у фонтанчика, до кассира, смотрят на него, более того, смотрят неодобрительно, словно сын именитого винодела и наследник его предприятия не имеет права появляться на людях в компании двух сотрудников Безопасности.
– Уильям? – услышал он знакомый голос, повернул голову и воскликнул:
– Себастьян!
– Сегодня решительно день проводов и встреч! – радостно смеясь, сказал Себастьян и обнял Уильяма, а тот дружески хлопнул двоюродного брата по плечу. – Какими судьбами?
– Нет, это я должен спросить у тебя: какими судьбами? – Биллингем-младший немедленно посуровел. – Бог мой, ты ведь наверняка не знаешь, что случилось! Отец пропал! В доме полно… – Он быстро оглянулся на своих спутников и понизил голос. – …полно полиции, полно…
– Уильям, я знаю, – перебил его Себастьян. Немного поразмыслив, он решительно взял кузена под локоть. – Пойдем, тебе надо узнать новости.
– Какие новости? Куда пойдем? – Уильям не сдвинулся с места. – Что с отцом?! Он… умер?
– Он жив, – честно ответил Себастьян. – Он… со мной.
– Черт побери, хватит меня пугать. Где отец?
– Я говорю, пойдем, – сказал Себастьян, увлекая Уильяма за собой.
Двое сотрудников Службы безопасности, мгновенно опознавших Себастьяна, не сдвинулись с места, но из виду теперь уже обоих не выпускали.
– Ты так и не сказал, что здесь делаешь.
– Я ездил в банк, – ответил Уильям. – Представь себе: возвращаюсь домой с конференции, отца нет, в доме полно полиции во главе с генералом, который распоряжается как у себя в казарме. Никто не может мне внятно объяснить, что произошло, почему кругом все разворочено, как после погрома. Слава богу, Анна с детьми еще на курорте!
– Ох, Уильям, теперь ты понимаешь, как я на все это смотрел…
– У дверей толпа, и каждый требует оплату. А в доме ни ломаного гроша, шифра от сейфа я не знаю, у самого в кармане всего сотня таллов. – Уильям уселся за столик, не выпуская из рук черного чемоданчика. – Удалось связаться с управляющим «Национального банка», чтобы он подготовил наличные с моего счета.
– Дядя оценит твою заботу о работниках, – сказал Себастьян, кивком благодаря официанта, принесшего им рюмки со сливовицей.
Он не шутил. Характер у Ипполита Биллингема был не сахар, особенно в том, что касалось ближайшего окружения, но о людях, которые на него работали, он всегда заботился.
Себастьяну понадобилось всего несколько минут, чтобы ввести старшего кузена в курс дела. За последнее время он уже привык рассказывать о происшествии в Асти лаконично, но емко, и Уильям слушал его внимательно, не перебивая.
– …Сам понимаешь, ситуация сложная. Но у меня есть и хорошая новость: со мной едет профессор практической магии, самый лучший на континенте. Он уже работает над этой бедой.
– Ты ему веришь? – Уильям задумчиво потер переносицу.
Себастьян замолчал на мгновение. В отличие от таинственного злодея, напавшего на их поместье, профессор Довилас никаких особых способностей еще не продемонстрировал. Сумеет ли он разрешить эту загадку и вернуть дядюшке его привычный облик? Однако все, с кем он пока встречался, начиная с экс-взломщика с улицы Симона и заканчивая деканом магического факультета, в один голос заявляли: если и есть в этом мире специалист, которому по плечу такая задача, то это профессор Марк Довилас.
– Я ему верю, – кивнул Себастьян. – А теперь идем, я представлю тебя профессору. И еще кое-кому.
Глава 5
Асти
Эдвина безуспешно пыталась не выдать охватившего ее при виде имения господина Биллингема восторга – оно было именно таким, как в романах, где томятся главные героини под властью деспотичных отчимов, и куда на последней странице приезжает герой на гнедом скакуне, чтобы успеть к смертному одру своей возлюбленной и услышать ее прощальное: «Люблю».
Хотя, промелькнула вдруг в головке графини шальная мысль если бы героя звали Марком Довиласом, смертный одр скорее всего пришлось бы вычеркнуть, потому что деспотичному отчиму не поздоровилось бы. В этом она только что убедилась на примере двух полисменов, имевших несчастье преградить путь путешественникам и «блеснуть» отсутствием манер.
Валентина, придерживая шляпку, так и норовившую отправиться в самостоятельное путешествие от сильных порывов ветра, решила, что усадьба довольно милая. Выстроена из местного светлого камня, по стенам вьется дикий виноград, вокруг прекрасный парк. Вот только возле крыльца стоят полицейские в форменных касках и белых перчатках, а несколько человек в штатском копошатся возле странного прибора, больше всего напоминающего лупу на трех ножках. Просто иллюстрация из детективного романа «Клеменс Уортен и тайна дамы в голубом».
На верхней ступени крыльца возник пожилой представительный мужчина в темном костюме.
– Дамы, – приветствовал Зиновий Николаки прибывших. – Господин Биллингем, господин Брок, если не ошибаюсь. А! Профессор Довилас! Искренне рад, что вы все же решили работать с нами!
– Не дождетесь, господин Николаки, – сдержанно, если не сказать, холодно ответствовал Марк.
– Генерал, с вашего позволения.
– В таком случае, не дождетесь, господин генерал. Судя по тому, что ваших людей в округе уже больше, чем местных жителей, а возглавили расследование вы лично, дело серьезное?
– Угадали, профессор. Ставить вас на довольствие?
– Я здесь в качестве независимого эксперта. Однако от обеда не откажусь, у меня много работы, и силы понадобятся.
К генералу приблизился молодой человек в штатском и что-то тихо, почти шепотом – слов не разобрал никто, кроме самого Николаки, – сказал ему на ухо. Лицо старого контрразведчика на мгновение застыло, потом он медленно перевел взгляд на Марка.
– Скажите, профессор, а двое обездвиженных агентов у входа в поместье – ваша работа?
Довилас небрежно тряхнул кистями рук.
– Подготовка по магозащите у ваших сотрудников на нуле, – произнес он. – Мага во мне если и распознали, то уровень определить не потрудились, защитные амулеты активировать даже не подумали. А они в данной ситуации должны находиться в постоянной боевой готовности. Но не переживайте: паралич продлится еще около десяти минут, не более. Отсутствие негативных последствий для здоровья гарантирую.
– Прошу в дом, – ответил светской улыбкой генерал.
– Кхм-кхм, – раздалось из-под ткани, прикрывающей портрет. – Приветствовать гостей – мой долг как хозяина. Добро пожаловать в Асти. Уильям, распорядись насчет комнат. Надеюсь, во время моего отсутствия в доме убирались регулярно? Меня вовсе не прельщает перспектива задыхаться от пыли!
– Господин Биллингем, – с чувством произнес Николаки, – нет слов, как нам вас не хватало.
Марк придержал входную дверь, пропуская вперед Эдвину. Валентина прошествовала следом за подругой, но шага через три быстро обернулась и одарила профессора колючим взглядом, значение которого тот без колебаний перевел как «Пристало ли так щеголять собственным превосходством над обычными полицейскими?» Напугать закаленного зачетными сессиями Довиласа одним взглядом было сложно, но он все же ощутил себя несколько уязвленным.
* * *
– Господа, поздравляю вас. – Ференц Малло обвел присутствующих коллег мрачным взглядом. – Профессор Довилас в Асти!
Секунды две оперативная группа молчала. За обеденным столом маги собрались не в полном составе: Шарль-Анри утром поймал сильную магическую отдачу и теперь отлеживался в одной из комнат для гостей, а Каспер еще не вернулся из Оксера.
– Этого следовало ожидать… – сказал Алекс Ломани и отложил в сторону вилку. – Спасибо, патрон, ты мне весь аппетит испортил.
– Я-то испортил только аппетит, – съязвил Малло, прислоняясь к стене. – А профессор… – Он многозначительно замолчал.
Стол был накрыт в небольшой столовой, где обычно обедала прислуга – стены выкрашены в светлый беж, мебель простая, но добротная, на окнах длинные однотонные шторы, перевязанные шнурками. Прелестное обрамление пасторального пейзажа.
– А дождя опять не жди, – вздохнул Антон, подперев ладонью щеку.
– Накаркаете еще, господин Кастель, – поморщился его сосед справа, полноватый, но очень подвижный Николас, – а нам потом поправку на смещение делать.
– Нам так и так придется делать поправку, – отозвался с коротким смешком Алекс, – на профессора. Как думаете, господа, он с официальным визитом?
– Ференц, а ты с ним говорил? – спросил Антон.
– Нет, я заметил его издали и скрылся, – ответил Малло. – И кто посмеет сказать, что я позорно бежал?
Маги улыбнулись. Еще студентами они старались как можно реже попадаться на глаза профессору Довиласу во внеучебное время.
Не то чтобы профессор горел желанием привлекать молодую смену к подсобным работам на кафедре. Собственно, он, как раз предпочитал держать означенную смену на приличном расстоянии от ее дверей, прекрасно зная, что КРД (коэффициент разрушительной деятельности) у среднестатистического студента превышает норму на порядок и обратно пропорционален инстинкту самосохранения. Но общения во время лекций и семинаров, не говоря уж о выездах на практику, студентам вполне хватало, а лихо, как известно, будить не стоит.
– Вот генерал порадуется, – хмыкнул Николас. – Но если профессор и в самом деле займется этим делом лично, то нам повезло. Ференц, помнишь, как ты, я и Каспер на третьем курсе над эффектом Гора бились? Он, по-моему, тогда целый месяц в лаборатории ночевал…
– Не напоминай, – Ференца передернуло. – Я-то ему ассистировал, а потом по этому эффекту курсовую писал. Правда, признаюсь, не курсовая получилась – а настоящая конфетка, сам Хельм обзавидовался бы.
– Вообще, жалко, что он ушел, – вздохнул Антон. – После него в Университете приличных специалистов совсем не осталось, даже проконсультироваться не с кем по сложным вопросам. Хорошо хоть науку не бросил.
– Кстати, о науке! – Малло многозначительно поднял палец. – Из достоверных источников стало известно, что наш профессор прибыл в Асти в сопровождении двух дам. Юных и весьма привлекательных.
Маги оживились.
– Я должен познакомиться с ними! – сообщил Алекс решительно. – Не поверю, пока не увижу собственными глазами, что...
– Добрый день, господа, – сказал профессор Довилас, материализуясь в проеме входной двери. – Трапезничаете?
– Профессор! – вразнобой воскликнула экспертная группа Управления безопасности, и все встали, приветствуя бывшего преподавателя.
– Присоединяйтесь к нам, – сделал приглашающий жест Ференц.
Ему дольше всех пришлось работать под началом Довиласа. Студентом он был любопытен, жаден до знаний и упрям настолько, что профессор сдался и позволил третьекурснику Малло посещать факультатив, куда допускались исключительно отличники последнего курса.
– Благодарю, – покачал головой Марк. – Вынужден отказаться. Я уже принял приглашение господина Биллингема отобедать с ним. Господа, я пришел поздороваться и снять неизбежные вопросы о нашем с вами… взаимодействии.
Маги обменялись быстрыми взглядами. Профессор выдержал лекторскую паузу и продолжил:
– Генерал Николаки любезно сообщил мне, что руководите группой вы, Малло.
– Да, профессор.
– В таком случае, рекомендую вам провести разъяснительную работу среди прочих сотрудников вашего Управления. Коль скоро мы имеем дело с коэффициентом трансформации больше единицы, извольте соблюдать меры безопасности как положено, а не как обычно.
– Да, профессор, – кивнул Ференц, чувствуя, как у него начинают гореть уши.
– Далее…
Натренированные умы следователей уже анализировали варианты развития событий, и пока что все выводы были неутешительны: если Марк Довилас заинтересовался этим делом, возвращения в счастливые студенческие годы не избежать, пусть даже профессор будет вежливо называть вас «уважаемый коллега» и будь вы хоть трижды специально уполномоченным на действия самого широкого профиля генералом Николаки лично.
– …таким образом, – продолжал тем временем Довилас, – сегодня я хотел бы ознакомиться с результатами вашей работы, если вы не возражаете.
– Разумеется, – нестройным хором ответили эксперты, лихорадочно прикидывая, как бы успеть собрать воедино записи и привести их в относительный порядок.
– Замечательно. – Профессор слегка склонил голову. – Я буду ожидать вас через… – Он бросил беглый взгляд на часы в углу. – …через три часа. Надеюсь, что расчеты воздействия по мере удаления от эпицентра вы произвели не менее чем по пяти вариациям?
– Конечно! – честно глядя в глаза бывшему куратору, заверил глава экспертной группы.
– Превосходно. – Профессор улыбнулся кривой улыбкой, до боли знакомой всем присутствующим. – Я полагаю, вы заметили легкое возмущение поля?
– Да, – осторожно подтвердил Ференц, пытаясь понять, в чем подвох.
– В поместье доставлен объект трансформации. Я сделал предварительные расчеты, они будут в вашем распоряжении. Можете сами сделать необходимые замеры полиморфического поля, нам будет полезно сравнить два независимых мнения. Ну, не буду вас больше задерживать. Малло, если вас не затруднит, занесите мне материалы по делу.
Профессор слегка поклонился коллегам и вышел.
– Н-да-с, – поднял брови Алекс.
– Боюсь, это только начало, – выразил общее опасение Николас.
– Когда мы подписывали контракт, – пожал плечами Антон, – никто и не обещал, что будет легко.
– Да, но никто не обещал и того, что я снова почувствую себя второкурсником, – возразил Николас.
– Господа, господа, – поднял руки Алекс, – радуйтесь, что это не мы руководим группой.
– И не мы несем отчеты на «ознакомление», – подхватил Антон. – И не мы, в случае чего, будем оправдываться, почему результаты расчета выходят за границы области допустимых значений.
– Господа, – сказал Малло, запуская пятерню в кудрявую черную шевелюру, – никто не прихватил с собой конспекты по нелинейным преобразованиям за четвертый курс?
