Текст книги "В поисках Белого города (СИ)"

Автор книги: Елена Лирмант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

Оба согласно кивнули. Веда растерянно посмотрела на Грэга: – А что скажешь ты? – увидел он немой вопрос.

– Я рад, что буду принадлежать вашему роду, – сказал Раджан, – это большая честь для меня.

– Грэг, – Кэрт сделал шаг к нему, – мне неловко, но ты должен знать, я подговорил всех жрецов в Храме, что, если Веда не захочет быть твоей вестой, они поддержат меня в расторжение сговора.

– Я принимаю это, – спокойно ответил Верховный советник.

– А я подговорил всех в Белом братстве, – сказал Антоэль.

– Я принимаю это, – повторил Грэг.

Палетик покраснел: – Прости меня Раджан, что я назвал тебя трусом, я хотел, чтобы ты ударил меня. И тогда я смог бы доказать всем, что ты недостоин Прыцессы.

– Палетик, как ты мог! – вскрикнула Веда.

– Не сердись на брата, – успокоил ее Грэг, – я бы на его месте поступил бы также. Я принимаю это!

Щеки девушки вспыхнули румянцем: – Это вы все сделали для меня? – Она растерянно обвела взглядом своих бывших спутников: – Простите меня!

– Молодец, девочка, – подала голос, молчавшая до сих пор Верховная жрица, – ты сказала правильные слова. А теперь простите, мне надо идти, и она быстрым шагом вышла из комнаты.

– Она осуждает меня! – воскликнула в отчаянии маленькая веста, и ее глаза снова наполнились слезами.

– Веда, – прикрикнула на свою воспитанницу Арта, – вступив на дорогу, иди и не оглядывайся. Тебе еще предстоит много неприятных минут, когда за твоей спиной будут шушукаться и обсуждать твой поступок. Держи лицо! А по поводу Сюа, не спеши делать выводы! Ты уже обидела недоверием своих братьев, не повторяй ошибки по отношению к той, которая так любит тебя.

Верховная жрица вышла на улицу. Снег уже не падал. Две луны накинули на землю покрывало таинственности. Морозец не спеша вышагивал по Храму, высматривая тех, кого можно подкусить. Увидев Светлейшую, он осторожно подошёл и обнял ее, поцеловал в мокрые от слез щеки, и слезинки застыли маленькими золотистыми капельками. Но женщина не испугалась его, не поспешила домой, она шла по тропинке, и только смахивала рукой холодные льдинки с лица, и тихо всхлипывала. Морозец обиделся. Ему не нравились теплые горячие чувств, ему нравился холодный ледяной покой, красота неподвижности и созерцания. Он закружился вокруг нее, это теплое создание повела плечами, поежилась, остановилась, а потом резко направилась в сторону Храма избранных и исчезла за дверью. Дунув на створки, и покрыв их инеем, Морозец удовлетворенно улыбнулся, теперь все было так, как нужно, тихо, красиво и холодно.

Сюа вошла в кабинет, и с удивлением, обнаружила там Кэрта.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Я хочу с тобой поговорить.

– Отложить разговор никак нельзя?

– Боюсь, что нет! Ты плакала?

– Глаза красные?

– Красные, – улыбнулся белый жрец.

– Я просто не смогла сдержаться, – оправдывалась Верховная жрица. – Глупая девчонка! Все считают ее героиней, а это просто блажь обиженного ребенка.

– Эта блажь помогла нам избавиться от мидгардцев. А потом, ты должна понимать, она не оправилась от шока, который перенесла! У нее есть оправдание. Но спасибо Божественной Свати, с ней сейчас все в порядке, – Кэрт тяжело вздохнул.

– Знаешь, – вдруг с горечью призналась Сюа, – я самая плохая жрица, которая возглавляла Белое братство. Я ничего не поняла, из своих снов. Я была уверена, что Коста и Веда понравятся друг другу, и он будет ее мужем. И тогда мы сможем его вытащить! А теперь? Я не понимаю, как не видела столь очевидного, Грэг знал свою весту, слишком хорошо знал. А я унижала его…

– Ты сейчас похожа на Веду, – улыбнулся Кэрт, – чуть что, бьешь себя в грудь и каешься.

– Но это правда! Как мы сможем вытащить его от мидгардцев? Кто мы ему? А я привязалась к этому мальчику, он так похож на моего сына, как две капли воды. Та же ершистость, то же благородство… Как он сейчас?

– Мы заблокировали ему память, ты же знаешь, сейчас он без сознания. Мы продержим его в таком состоянии, как можно дольше. А потом он не вспомнит о нас. Он ничего не вспомнит, – грустно повторил он. – Именно о нем, я и пришёл с тобой поговорить.

Сюа удивленно взглянула на своего помощника:

– То, что ты мне хочешь сказать, я знаю: Коста сделал для нас много. Но он вернулся домой. И мы должны оставить все как есть!

– Нет! Ты не права. Я хочу вернуть его! Он мой сын!

Верховная жрица вздрогнула, и передернула плечами.

– И ты думаешь, для Белого братства это будет аргументом?

– Нет! Они приведут множество контраргументов, чтобы оставить его у мидгардцев.

– Тогда что ты хочешь от меня?

– Когда-то очень давно двое маленьких детей принесли друг другу клятву любви и верности, – тихо сказал Кэрт. – Но нити их судеб расплелись, и они надолго потеряли друг друга из вида. Я потерял силу рода. Но всегда ты была для меня единственной женщиной, о которой я мечтал. И вот теперь моя сила со мной! Я прошу тебя Сюа, стать моей женой! – И он вытащил из плаща цветок Косты, и протянул его опешившей Верховной жрице. – Это цветок моего мальчика, он белый и чистый, как и мои помыслы. Удивительно, но в тепле, он продолжает цвести. Я протягиваю его тебе с надеждой, что согласившись быть моей женой, ты станешь матерью Косты, а слово матери всегда было священно для людей Раттеи.

– Неужели ты думаешь, мне нужна была твоя сила рода! Я ждала этих слов столько лет! Мне нужен ты, с силой или без силы – все равно, – закричала женщина и стукнула кулаками Кэрта в грудь.

– Нет, сорвиголова, – прошептал жрец, обнимая Верховную жрицу и называя ее детским прозвищем, – Я мужчина. И хочу, чтобы мои дети от любимой женщины, были здоровыми. А ты молода и прекрасна. Ты могла бы выбрать себе любого другого мужчину. И для меня это было бы нормально.

– Глупец! А ты подумал, что я хочу только одного мужчину – тебя!

– Теперь я согласен. Бери!

Сюа осторожно взяла из рук жреца цветок, поднесла его к лицу:

– И мы вытащим нашего сына, правда, Кэрт?

– Конечно, теперь мы – семья. А против такого аргумента – все белые жрецы, вместе с Советом – бессильны!

Город лихорадило. Новости, пришедшие из Храма, были более чем невероятными. И всех удивляло не то, что Веда и Арта приняли в свой род белых жрецов. Это было понятно, их сила рода была такой силы, ее видели все женщины, что многие из старших матерей, жалели, что опоздали заявить свои права на них. И даже не то, что они приняли в свой род мидгардца, как– никак он спас маленькую весту и детей древлян, а потом, его уже нет на Раттее, но высшая благодарность была соблюдена. А то, что сама Верховная жрица не устояла, и теперь является вестой Кэрта, самого молчаливого из всех жрецов Храма. А значит, если еще один из рода Уллинов приведет в дом женщину, а при такой силе, это было ясно как день, что так и случиться, Арта становилась старшей матерью. В семье должно быть кроме самой старшей матери, еще три женщины, и тогда род становился полноценным. Такого еще никогда не было! И кроме того Палетик и Антоэль, не спешили себе выбрать весту. Девушки им строили глазки, тяжело вздыхали, увидев их, а они только отводили глаза в сторону.

А тут еще белые жрецы стали улыбаться. Поговорка «Грустный как жрец» потеряла теперь всякий смысл. Их все чаще видели в городе, спешащих к советникам по каким-то делам, с радостными лицами. Озвучивать свои мысли, скрытные раттерианцы не спешили, но каждый из них чувствовал, вот-вот случиться что-то хорошее, и все они стоят на пороге чуда.

Сюа, Кэрт, Антоэль и Палетик сидели в кабинете Верховной жрицы. Антоэдь только что вернулся из Белого города. Он разобрался в действии машины, и говорил о том, как хорошо, что они не включили его изобретение. Он, сравнив два механизма, обнаружил ошибку. Теперь надо только выбрать срок, и запустить Валатарь – камень. В дверь осторожно постучали.

Сюа сморщила нос, – Войдите.

На пороге стоял раттерианец из рода древлян:

– Мне очень нужно поговорить с тобой, Светлейшая, – сказал он, переминаясь с ноги на ногу.

– Мы позже зайдем, – кивнул Кэрт.

– Нет, останьтесь все, – покраснев, снова заговорил древлянин, – как я понимаю, вы все рода Уллина? А мне нужно кое-что сказать по поводу мидгардца. – Все находившиеся в комнате напряглись. Антоэль встал и предложил вошедшему стул.

– Только у меня просьба, меня здесь не было! Я специально ждал, пока двор Храма опустеет, чтобы войти сюда, – скороговоркой продолжал древлянин.

– Хорошо, – ответила Сюа, – я выведу тебя потайным ходом. Только не тяни. Говори же…

– В тот день, – начал древлян, – когда веста Раджана пошла на базу, Коста, мидгардец, отдал моей дочери Никке цветы сговора. И она приняла их. Теперь она – его веста!

Сюа ахнула: – Божественная Свати!

Отец Никке печально посмотрел на нее: – Но его нет. Его забрали мидгардцы с собой. А Никке ничего слышать не хочет. Говорит, что будет ждать его, столько, сколько понадобиться. Старшая мать в ярости. Она требует расторжение сговора. Моя дочка, страдает. Помоги ей, Светлейшая!

Вечером в доме Уллина состоялся совет.

– Знаю, я эту старшую мать, – сурово сказала Арта, – упрямая и своенравная женщина. Не любит отдавать своих детей на сторону. Все к себе в род людей собирает. Кэрт, Антоэль и Палетик вы поедете к древлянам и пригласите Никке на свадьбу вашей сестры. Главное заручиться согласием старшей матери. Если удастся, то это будет признанием того, что она веста Косты.

– Может мне поехать? – спросила Сюа, – Все-таки я Верховная жрица, и мать Косты.

– Нет, пока еще ты не мать, ты только веста его отца. Тебе туда нельзя.

– А если она откажет? – спросил Палетик.

– Обязательно откажет, – сердилась мамка. – Здесь нужно действовать хитро. Есть у нее одна слабость – она любит необыкновенные вещи.

– Давайте, ей предложим сбитенху! – вскрикнула Веда. – у меня еще мой кувшин стоит.

– А что? Хорошая идея. Но этого мало. Надо показать, что в роду Уллина есть то, что нет у нее.

– Я могу это, – вздохнула Сюа. – Когда-то я неплохо ткала, и для весты своего сына, который погиб, соткала ткань из паутины большеглазых пауков на свадьбу. Она до сих пор у меня лежит. Вот и пригодилась…

Утром в одном из родов древлян был переполох. К дому старшей матери прискакали трое белых жрецов. Любопытные тут же заполнили горницу, чтобы быть в курсе событий. Старшая мать встретила гостей хмуро:

– Что понадобилось белым жрецам в моем роду?

– Дочь моего брата Уллина, Веда веста Раджана выходит замуж, – начал свою речь Кэрт, после всех полагающихся приветствий. – Мы хотим пригласить Никке, твою дочь и весту моего сына Косты, на свадьбу, и с ней тех, кто пожелает приехать. Мы всем гостям будем рады.

– А с чего ты взял, что моя Никке, веста мидгардца, даже, если он твой сын? – спросила старшая мать. Кэрт смутился. Сказать правду он не мог, его слова могли подставить отца девушки. Но тут Антоэль выступил вперед: – А разве имеет значение, кто сказал нам об этом. Если это неправда, вызови Никке, и пусть она ответит нам.

– Никке молода и неопытна, слова твоего Косты вскружили ей голову, но потом он исчез. И теперь сговор считается недействительным.

– Он вернется, – подал голос Кэрт.

– Вот, если вернется, тогда и поговорим.

– Неужели женщины твоего рода столь легкомысленны и неверны своему слову? – белый жрец покачал головой, – дают слово, а чуть случиться что-то непредвиденное, забирают его обратно?

– Ты не имеешь права говорить о женщинах моего рода такие слова, – рассердилась старшая мать.

– Но это ты сказала, что Никке молода и неопытна…

– Ты поймал меня на слове, брат Уллина.

– Просто я внимательно слушаю то, что ты говоришь, уважаемая!

– Но ты должен понять меня Кэрт, он для нас чужой.

– Но разве он не показал себя с лучшей стороны? Рискуя жизнью, спас детей древлян.

– Мне трудно с тобой спорить!

– А зачем спорить? Прими от нас в дар сбитенху, напиток счастья и здоровья. И отпусти Никке на свадьбу, пусть ее сопровождают твои сыны, если ты опасаешься за нее.

Старшая мать опустила голову и замолчала. Ей очень хотелось заполучить сбитенху. Но и соглашаться на предложение белого жреца не хотелось.

Антоэль в это время не сводил глаз с девушки, которая недавно появилась в комнате. Точенное непроницаемое лицо, каштановые волосы и карие глаза, выдавали в ней горянку. Встретившись взглядом с ним, она зарделась, но быстро взяла себя в руки, и показала глазами на одного из парней, стоявших около старшей матери.

– Если кто-то из присутствующих здесь имеет что-то против нас, пусть скажет свое слово, – поняв, что хочет девушка, произнес Антоэль. И тут же тот парень, на которого указали глаза молодой горянки, заговорил:

– Наша Никке – лучшая хранительница леса, а что представляете собой вы, мы не знаем. Вы должны доказать, что обладаете всеми качествами настоящих мужчин, а то о вас ходят много слухов. И один из них то, что белые жрецы перестали быть представителями сильного пола. Они, конечно, много делают для нашего спокойствия, но их работа – молиться Божественной Свати, а не обеспечивать семью.

– Ты сейчас сказал обидные слова, мальчик, – грустно вздохнул Кэрт. – Но, наверное, с точки зрения рода, необходимые. Какое испытание, ты предлагаешь нам пройти?

– Принесите снежные цветы, – ответил древлянин. Глаза старшей матери лукаво заблестели. – Они все заранее обговорили, – подумал Кэрт. И растерянно взглянул на своих сыновей. Снежные цветы росли на самых неприступных камнях, в ложбинах, и расцветали зимой, когда все остальные растения засыпали. Их темно-синие цветки, выделяли тепло и под снежным покровом, они растапливали землю, давая пищу корням, которые обладали уникальными лечебными свойствами. Найти эти цветы было трудно. Для этого нужно было умение, сноровка и смелость. Редко кому удавалось обнаружить их, а достать еще труднее. И только горяне, с малых лет выходили на охоту за снежными цветами. Получить от них такой цветок было радостью для любого рода. Но горяне редко делились своим сокровищем. Они отдавали собранные цветы в Храм избранных, где из него делали лекарство, а потом раздавали по кланам.

Антоэль улыбнулся: – Ну, что ж, попробую поискать, – сказал он и вышел. За ним незамеченная никем выскользнула и горянка. Она догнала молодого белого жреца в прихожей, и что-то прошептала ему на ухо. А потом вернулась назад.

Ждать пришлось совсем недолго, когда в дверях показался Антоэль, в руках он держал букетик синих цветов. Древляне удивленно начали перешептываться.

– Ты из клана горян? – догадалась старшая мать. Молодой белый жрец кивнул, протягивая ей несколько цветков. – А остальные? – спросила она. Но Антоэль не ответил. Он повернулся, нашёл горянку и протянул ей оставшиеся цветы. Девушка взмахнула ресницами, ее щеки загорелись ярким румянцем, и немного подумав, она взяла цветы из рук раттерианца. По комнате пробежал шумок удивления.

– Да, что это делается, – закричала старшая мать. – Пришли звать на свадьбу одну весту, а увозите двух! Недаром говориться, что от белых жрецов можно ожидать всего чего угодно, только не уважение к традициям рода.

– Разве мой сын нарушил традицию рода? – еле сдерживая улыбку, поинтересовался Кэрт.

– Но она моя лучшая травница! – горестно проговорила женщина.

Но тут на середину комнаты выскочил угловатый длинный молодой древлянин и заголосил: – Старшая мать, не отпускай ее. Мы ее приняли в свой род, кормили, растили, а она теперь хочет уйти. Ты ее мне обещала в жёны.

Кэрт нахмурился. Женщины всплеснули руками. Старшая мать посерела лицом: – Да, как ты смеешь попрекать ее куском хлеба? Разве она у тебя его отбирала?

Девушка гордо подняла голову и громко сказала: – Простите матушка, но я ухожу со своим суженным.

– Не сердись на него, детка, – запричитала старшая мать, – непутевый он, все надеялся, что станет твоим мужем.

– Я сделала выбор, – ответила горянка, и взяла ладонь Антоэля в свою руку.

– Да, как же это! Я еще полотна не наткала тебе на свадьбу.

– Об этом не волнуйтесь, уважаемая, – сказал сурово Кэрт, и, вытащив рулон бледно – зеленой невесомой ткани, подал старшей матери. Та удивленно потрогала его: – Ткань из паутины? Это дорогая работа! Кто же эта мастерица?

– Моя будущая жена, Верховная жрица, из клана древлян, она ткала… Прислала в подарок Никке, но я думаю, и тебе хватит, – обратился он к горянке, – как звать – то тебя, дочка?

– Эника, – ответила девушка.

– Вот и хорошо, Эника, собирайся, с нами поедешь. И Никке скажи, пусть тоже собирается. И если, кто из рода к нам присоединиться – милости просим.

– Обошли, кругом обошли, – обиженно проговорила старшая мать. – Но вот мое последнее слово, если ваш Коста через год не вернется, сговор расторгаю, – и обратилась к Палетику, – А ты мальчик, что сбитенху к груди прижал, давай ее сюда. И смотри, на моих девочек не заглядывайся. Больше вам никого не отдам.

Глава III

До Центра управления я добрался с трудом. На корабле был разгром. Валялись вещи, сбились ковры, то и дело на глаза мне попадались люди, сидящие на полу, и потирающие ушибленные головы, плечи и другие части тела. В рубке толпился народ. Голос адмирала спокойный и деловой звучал под потолком.

– Связь?

– Отсутствует.

– Координаты, установили?

– Пока нет, мы в неизвестном пространстве. Нет точки отсчета.

– Что говорит система управления?

– Требует дополнительных данных.

– Предположения!

– Нас вышвырнули в неизвестный сектор.

– Повреждения!

– Незначительные

– Всем посторонним выйти из Центра управления. Прошу всех успокоиться. И удалиться в свои каюты, вас это тоже касается, – обратился адмирал Императрице, которая оказалась у меня за спиной.

– Вот еще, – вскинулась та, – я лучший штурман. Вы без меня ничего не решите…

А меня выставили за дверь. Пришлось возвращаться к себе в больничный отсек. В предоперационной комнате сестрички мазали ушибы, доктор вправлял вывихнутое плечо. Я потоптался там минуты две, не зная, что делать, идти к себе в изолятор не хотелось, и я вернулся туда, откуда ушёл. Сел на свой стул, положил ноги на стол.

Из всего, что мне удалось услышать, я сделал один вывод – дело плохо. Мы неизвестно где, в какую сторону лететь – никто толком не знает. А, значит, полетим на авось. В лучшем случае, если повезет, выберемся, в худшем – умрем от голода, нехватки воды, а то и кислорода. Странно, но эти мысли не вызывали у меня страха, было глубокое безразличие ко всему происходящему. И только девушка, которая разговаривала со мной, показанная мне на мониторе, предстала перед глазами. То, что она была мне знакома, я бы не сказал, просто она мне понравилась. И вновь и вновь всплывала в памяти – стройная фигурка, красивое лицо, темно-синие глаза, и алые губки. Я так замечтался, что даже почувствовал вкус этих губ…

В темноте время летит незаметно. Наверное, я заснул, потому что мне приснился странный сон. Я встаю, иду в Центр управления. Беру маркер в руки и на стекле поправляю намеченный маршрут. Потом подхожу к пульту управления и показываю на круглый светящийся прибор, и тихо говорю: «Надо срочно трогаться, нас засасывает». И тут открываю глаза. Я все также сижу. За окном непроглядная ночь космоса. И понимаю, что должен сделать то, что приснилось, и что это очень важно, и от этого зависит жизнь всех на корабле. Поэтому быстро встаю и направляюсь в рубку. Там только адмирал и комендант. Увидев меня, они подняли головы от монитора:

– Что тебе надо? – спросил командир крейсера.

Я, молча, взял в руки маркер, и поправил путь, взяв на тридцать градусов вправо. Рука сама, без моего ведома, рисовала кривоватую линию. Потом подхожу к прибору и произношу: «Надо срочно трогаться, нас засасывает»

Адмирал поднимает брови, и удивленно смотрит на коменданта, тот подходит ко мне и вглядывается в прибор, его лицо становиться хмурым:

– Он прав, иди, посмотри сам!

– Романов, вы штурман? – спрашивает адмирал.

– Нет, я – ботаник!

– Тогда на кой… вы лезете не в свое дело?

– Подожди, – прерывает его комендант, – Константин, объясни, почему ты пришёл сюда, откуда ты знал, что корабль движется, и зачем поправил курс?

Его вопросы смутили меня. А действительно, зачем? Скажу правду, решил я, а там, пусть решают: – Я видел во сне…

Мне показалось, что адмирал захлебнулся воздухом: – Во сне?

– Подожди, кипятиться, Ван, – говорит комендант. – Не забывай, нас оставили в живых благодаря только этому мальчику. А что, если это подсказка? Нам указывают выход.

– Ты с ума сошёл, командир, – продолжает возмущаться адмирал. – Как ты себе представляешь все это? Они что видят нас? Они знают, какой мы выбрали курс?

– Я не могу ответить на твои вопросы. Ответов у меня нет! Но смотри сюда. Мы действительно движемся! Я не могу тебе приказывать! Командир теперь ты, я только пассажир. Решение за тобой. Но, не забывай, твоя главная задача – довести всех живыми!

– Ну, а если это уловка, чтобы заманить нас, отправить в неизвестное – на верную смерть.

– Мы все и так стоим на краю гибели. Все расчеты условны.

– Если что случиться, отвечать буду я…

– С каких это пор, ты боишься ответственности, Ван? А потом, если что случиться, уже отвечать будет некому. Мы просто сгинем. А потом наш крейсер случайно вынырнет где-нибудь, с трупами на борту. Сколько таких кораблей мы с тобой видели?

Комендант повернулся ко мне: – Константин, ты уверен, что правильно проложил курс.

Я внимательно посмотрел на дело своих рук: – Я ничего не понимаю в курсах космических кораблей, – подлил я масла в огонь, – но именно так выглядела линия на стекле, которую я видел во сне.

– А ты знаешь, что это за прибор, и что он показывает, – продолжал допрашивать меня бывший командир нашего адмирала.

– Нет!

– А почему ты подошёл именно к нему?

– Мне снилось, что я подошёл именно к нему, и сказал, те слова, которые я сказал. Я просто повторил.

– Ну, и что ты на это скажешь. Ван?

Адмирал расстегнул ворот костюма и потер сзади шею.

– Романов, идите к себе, – устало произнес он.

Вернувшись в изолятор, я почувствовал, как пол завибрировал. Включился мотор. Потом все стихло. Я подошёл к окну. Вокруг чернота космоса. Вдали скопления звезд. И нельзя понять движемся мы или нет. А ощущение такое, что мы все еще стоим на месте.

Утром, войдя в рубку, я увидел, что вся команда на месте, адмирал и комендант с красными от бессонной ночи глазами, нервно ходили между космонавтами, что-то тихо говоря им. Увидев меня, комендант подошёл и похлопал меня по плечу:

– Нам удалось вырваться, еще немного и сил бы не хватило. Правда теперь большую часть пути кораблю предстоит проделать инерционно. Будем катиться как лыжник с горы. Согласно нашим расчетам, в пути нам быть около двух недель. Топлива мало.

Но тут его лицо напряглось. Он, видимо, что-то хотел мне сказать, но не успел. Сзади чья-то рука оттолкнула меня в сторону, и я полетел на сидевшего за пультом парня. Он ударился лбом о панель управления, я умудрился разбить нос о его макушку.

– Почему вы поменяли курс, – пробасила Императрица. – Жалкое ничтожество, вы хотите моей смерти? Вы прёте, сами не зная куда! Я рассчитала для вас все, только мне одной удалось сосчитать, сколько раз ваша коробка перевернулась, силу и направления удара, заставившую этот кусок железа бултыхаться в космосе.

– Извините, Госпожа, – резко ответил адмирал. – Но после вашего ухода, я сделал корректировку.

Он бросил взгляд на меня. Я сделал вид, что не замечаю этого, старательно утирая платком кровь, которая ручьем лилась из носа.

– Мы благодарны вам за все советы, и как видите, основное направление не изменилось. Просто мы сместили курс на несколько градусов.

– Сворачивайте вашу железяку на мой курс, – приказала она.

– Извините, госпожа, – комендант взял ее под руку и повел по направлению к двери, – мы на своей территории, вы у нас в гостях, и не надо командиру под руку говорить лишние слова. Он может вас не правильно понять. Давайте, я провожу вас в столовую. Сегодня на завтрак – прекрасные оладьи. Вам нравятся наши оладьи?

Императрица выдернула руку, бросила злобный взгляд на всех нас и удалилась, ворча себе под нос, что мы еще пожалеем об этом. Находящиеся в Центре управления люди заулыбались, никто не предал ее словам большого значения. Но оказалось зря!

На какое-то время она исчезла. Ее никто не видел, и басовитый голос не раздавался ни в столовой, ни в комнате отдыха. Но потом начались неприятности. И первой из них стал я. Меня подстерегли при выходе из столовой и так избили, что я снова чуть душу Богу не отдал. Если бы не пришедшая во время помощь стюардов, то точно бы отдал. Били меня мои же собраться по недавнему заключению. Доктор заштопал раны, нанесенные столовыми заточенными ножами. И меня перевели в каюту адмирала. А комендант, когда я стал ходячим, теперь вообще не расставался со мной. Братков рассортировали по каютам и закрыли на ключ. Но наши мальчики всегда обладали большими талантами. Вскоре замки были взломаны, и они снова заполнили коридоры корабля.

Потом они попытались напасть на адмирала. Но экипаж уже был начеку. Нападение не состоялось. Комендант попытался их урезонить и пристыдить. Не получилось. Они были злы. И требовали сместить нерадивого командира крейсера, и вместо него назначить Императрицу. Назревал бунт.

Положение усугубляло то, что порции в столовой стали значительно меньше. Кулеры для воды исчезли из коридоров, и получить воду можно было тоже только в столовой. Причем выдавали ее ограниченно. За этим строго следили стюарды, вооруженные шоковыми пистолетами. А конца пути не было видно. Прошли две недели. Подходила к концу третья.

Члены экипажи решили радикальным методом решить наболевший вопрос, собрать всех уголовников и поместить их в подсобные помещения. Для этого объявили о том, что намечается небольшое мероприятие в честь дня рождения одного из штурманов. Комендант разработал детальный план. Одна часть команды разместилась в столовой, другая спряталась в каютах коридора ведущего к ней. Комендант и я расположились за одним из столиков. В карманах у нас лежали шоковые пистолеты.

Но какое же было наше изумление, когда в конце коридора появились братки, идущие строем по два человека, вооруженные, чем попало, и возглавляемые Императрицей. В руке она держала фирменное оружие хракаэцетеляшпилей, автомат, смертоносная сила которого, шокировала даже Кольцо Миров…

– Интересно, – пронеслось у меня в голове, под ее балахоном, наверное, целый арсенал оружия, и ведь не обыщешь!

Они вошли в столовую и встали перед нами. Мы тоже сгруппировались.

– Я хочу возглавить корабль, – заявила она без обиняков, – вы наши заложники. Если адмирал не удовлетворит мое требование, все будут уничтожены. – Дуло автомата поднялось и было направлено мне лоб.

Не знаю почему, но меня разобрал смех: – Эй-хо! – вдруг вскрикнул я, и откуда у меня возникло такое странное сочетание букв, и подбросил вверх первое, что попалось мне под руки, это была тарелка. Она взлетела к потолку, ударилась, разбилась, и осколками полетела вниз, а я тем временем, покатился по полу под ноги Императрицы. От неожиданности она не удержалась и упала.

Члены экипажа сработали быстро. Вскоре все были разоружены. Императрицу под руки отправили в ее каюту и заперли. Ее армия в полном составе была помещена в нижнее складское помещение. А через два дня мы вырвались в обетованный космос.

Еще через день к крейсеру причалили спасательные корабли. Привезли топливо, еду и воду. Меня посадили в один корабль, Императрицу в другой. Я на прощание помахал ей ручкой. Все-таки царственная особа. А она мне на прощание прокричала: – Запомни скотина, тебя мне скоро отдадут, на блюдечке привезут.

Я послал ей воздушный поцелуй.