Текст книги "В поисках Белого города (СИ)"

Автор книги: Елена Лирмант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Глава II

Веда осмотрелась, и поняла – она дома. И тут же перед глазами возникло бледное лицо Косты, с уходящей из глаз жизнью. – Кричи, – просил он.

– Я убила его, – думала девушка, глядя в потолок. – Я убийца. Он столько раз спасал меня. Даже несмотря на то, что услышал столько оскорбительного в свой адрес, он сдержал слово, вернулся с помощью. Если бы я послушалась, и не пошла к мидгардцам, он был бы жив. Это я виновата в его смерти. А что я скажу Старшему, Среднему и Младшему?

Тихонько скрипнула дверь, и в комнату кто-то вошёл. Веда повернула голову и встретилась взглядом с Ботикой, которая в руках держала стакан с какой-то жидкостью. Она вытаращила глаза, стакан со звоном упал и разбился: – Ты?????????

– Что? Она пришла в себя? – в комнату влетела Сюа. – Деточка, родная! Ты очнулась!

– Я убила его, – повторила свои мысли вслух маленькая веста.

– Что ты говоришь, ты никого не убила! Это просто последствия нервного срыва. Ты лежи, скоро все пройдет.

– Я видела, как Коста умирал, – упрямо, как заклинание твердила девушка.

– Нет, что ты, он жив, – Сюа спрятала глаза.

– Я хочу его видеть, пусть он придет, – она приподнялась на постели.

– Невозможно, детка, они забрали его с собой.

– Они убьют его! – обреченно произнесла Веда, и снова упала на подушку, из ее глаз потекли слезы.

Комнату заполняли люди. Около постели появился Уллин, схватил ладони дочери и прижался к ним губами:

– Детка, как я волновался! И что тебя понесло к мидгардцам. Когда я узнал, я чуть не умер от страха за тебя.

– Все хорошо, папа, – девушка смотрела на отца, и улыбалась сквозь слёзы.

– Теперь да, ты себе представить не можешь, что было со мной, когда мне сообщили, что моя дочь у мидгардцев. А когда прилетел, ты уже без сознания здесь…

– Так, запел свою песню, – строгий голос Арты прервал магистра знаний. – Ты должен гордиться дочерью, с ее помощью мы выгнали мидгардцев с Раттеи. Скажи ей спасибо! Как ты? – она подошла к девушке и встревожено посмотрела ей в глаза. – Пора домой. Хватит здесь отлёживаться. Я тебя быстро на ноги поставлю.

– Мы домой поедем? – спросила Веда.

– Нет, пока нам предоставили комнаты в Храме избранных. Раджан хочет поговорить с тобой. А там и домой. Давай я помогу тебе одеться.

Ее подняли. Стали закутывать с тёплый меховой плащ. Надели на ноги тёплые сапожки, и, держа под руки, повели. За дверью на засыпанной золотистым снегом площадке было много людей, все ей улыбались: – Здоровья тебя Веда, дочь Уллина. Спасибо! – раздавалось со всех сторон. Она поискала глазами своих спутников, с которыми прошла столь долгий путь. Их не было. Но когда она вышла из дверей больничных покоев на улицу, среди толпы белых жрецов, радостно приветствовавших ее, увидела знакомые лица. Они сияли, они кивали ей осторожно, чтобы никто не видел. А потом скрылись в толпе. Ноги у Веды подкосились. Но отец за талию удержал ее. А потом просто взял на руки и понес. Им уступали дорогу. А вдогонку неслись возгласы благодарности.

Но девушку это не трогало. Ей было все безразлично. И уже опять лежа в постели, укутанная добрыми руками Арты, она не могла отогнать своих грустных мыслей:

– Теперь они уйдут в Белое братство. Я больше никогда не увижу ни Старшего, ни Среднего, ни Младшего. Они будут молчать о том, что произошло там. Связываться с белыми жрецами – плохая примета. И Коста говорил об этом. Забыть? Но я не хочу забывать! Они стали мне родными. Я не могу вот так отказаться от них! Старший говорил, что я слишком молода, и не имею права, принимать их в свой род, без разрешения Арты. А даст ли мамка разрешение? А если не даст?

Будто почувствовав что-то, в комнату вошла Арта:

– Тебя что-то тревожит, детка?

– Арта, а ты когда-нибудь шла против воли старшей матери?

– Конечно. Когда мне был сон, что я должна придти к твоему отцу и принять на себя воспитание его маленькой дочери, моя старшая мать пришла в ярость. Женщин и так было мало. А тут еще и я, в полной силе, и способная родить ребенка, уходила неизвестно куда, отказываясь иметь своих детей. Она до сих пор сердиться на меня. А почему ты спрашиваешь об этом?

– А ты не жалеешь о том, что сделала?

– Нет! Я люблю вас с отцом, как родных! А потом, я всегда тебе говорила, нужно слушать свое сердце. Оно ведет нас по правильному пути, тогда как разум может ошибиться.

– Спасибо, родная, – руки девушки, обхватили ее шею.

– За что? – удивилась Арта.

Но Веда не ответила, сильнее прижимаясь к мамке, а потом прошептала:

– Даже когда ты узнаешь, всю правду обо мне, и решишь отказаться от звания мамки, я хочу, чтобы ты знала, ты – самая лучшая.

– Объясни, что ты хочешь сказать? Что ты натворила?

– Только не сейчас. Ладно? Завтра. Всё завтра!

– Хорошо. Я подожду, – ответила Арта, и протянула ей стакан: – На выпей.

– Что это?

– Пей, ты должна поспать. Как я понимаю, завтра будет трудный день!

Утром первого кого увидела Веда, проснувшись, была Сюа:

– Веда, – сказала Верховная жрица, – ты еще сама не можешь осознать, что ты сделала для всех нас. Люди хотят видеть тебя, поблагодарить. Слух о том, что ты пришла в себя, уже облетел весь город. Кланы прислали своих представителей, чтобы поблагодарить тебя, и убедиться, что с тобой все хорошо. Прошу принять их.

– Согласна, – кивнула маленькая веста, – а что я должна отвечать?

– Просто скажешь «спасибо» и все.

– Когда?

– Вот сейчас позавтракаешь. И они зайдут к тебе. Договорились?

– А ты будешь рядом со мной?

– Если ты этого хочешь, то буду.

– Хочу.

После завтрака, Арта убрала со стола, и они сели, как и полагается в таких случаях напротив двери. В середине Уллин. По левую руку Арта, по правую Веда, и за ней сзади Верховная жрица. Первым вошёл древлянин.

Прижав руку к сердцу, он горячо поблагодарил Веду, за то, что она помогла спасти детей. Он говорил красиво и длинно. А девушка хмурилась. Ей были неприятны его слова. Ведь детей, как поняла она, вытащил Коста.

Когда древлянин закончил свою речь, маленькая веста, поднялась с места:

– Я не могу в полной мере принять твою благодарность, – сказала она, ваших ребят с базы вывел Коста.

Древлянин смутился: – Но его нет с нами. Его забрали мидгардцы с собой. А ты помогала ему. И когда я благодарю тебя, я выражаю признательность и ему.

– Тогда, я говорю спасибо! – поклонилась Веда.

Древлянин, тоже слегка поклонился, и, воздав похвалу Уллину и Арте, за то, что у них такая дочь, удалился.

Поток людей не убывал, они шли, шли и шли. Все говорили хорошие слова. Благодарили ее и ее родителей, как и положено. А она все думала, о том, что они скажут после того, как она сообщит, что приняла в свой род Старшего, Среднего и Младшего и мидгардца. Даже, если от нее отвернутся, она уйдет в Белое братство. Она останется с ними там, потому, что ничего не проходит просто так, и для нее теперь не может быть обычной жизни, как прежде. «Кто заглянул в глаза смерти, тот теряет силу рода», говорит пословица. И она права. Веда чувствовала, что ее душа затерялась где-то там, на Пути в Белый город. А здесь только оболочка…

За дверью произошла какая-то заминка. И Сюа, воспользовавшись случаем, нагнулась и спросила: – Ты не устала, можно попросить отложить посещение?

Маленькая веста только открыла рот, чтобы ответить, как в дверях показался, тот, кто вытаскивал вместе с ней Ботику, и у нее вырвалось: – Не-е-ет!

– Ну, смотри, девочка, – сказала Верховная жрица. – А то только скажи… Я вижу, что тебе еще нездоровиться. – Потом подняла удивленный взгляд на вошедшего:

– Тебе что, Агнар! Мы договорились с Советом, что он придет позже.

– Агнар? – прошептала Веда.

Вошедший слегка склонил голову: – Я пришёл ни как советник, Светлейшая, а как художник, позволь мне сказать несколько слов Веде, дочери Уллина, хранительнице знаний Храмовой библиотеки.

Маленькая веста удивленно посмотрела на Сюа, а потом на отца.

– Мы не успели тебе сказать, что Белое братство доверило тебе библиотеку, – смутился Уллин. – Пока там, обосновался я.

– Да, уж! – грустно сказал вошедший, – и не хочет выдать мне книгу о живописи мидгардцев.

– По распоряжению Верховной жрицы, все книги чужеземцев будут отправлены в Белое братство!

– Ну, чем вас искусство пугает? – насупился спаситель Ботики.

– А зачем тебе эта книга? – удивился Уллин.

– Как зачем? Я свободное время я занимаюсь живописью. Меня, когда был маленький, один мидгардец научил. В моем доме даже висит портрет моего друга Грэга, нынешнего Раджана, суженного Веды. Так другой мидг…

– Агнар, – прервала его Сюа, – ты забываешься…

– Прости, Светлейшая, я хотел сказать, что даже Ботика, это моя жена, – посмотрел на Веду Агнар, – и та говорит, что портрет не соответствует оригиналу. Я хочу понять, в чем моя ошибка…

– Это ты у своего друга, Грэга, научился идти напролом? – поинтересовалась Верховная жрица, – подождать не мог?

– Не мог! Если не отстаю сейчас, потом ни за что книгу не получу…

Уллин пожал плечами: – Сюа, а правда, может, предоставим ее нашему художнику, у чужеземцев прекрасное искусство. Есть чему поучиться.

– Хорошо, – кивнула Светлейшая, – отдай ему книгу, и обратилась к Агнару: – Больше тебе ничего не нужно?

– Прости, Веда, я должен был начать с того, что склоняю голову перед твоим мужеством. Хотя как друг Грэга, не одобряю твоего поступка, ты рисковала своей жизнью…

– Все, Агнар, я предупреждала, чтобы ты не слова, не говорил об этом, иди… – вскричала Сюа.

– Ухожу! Арта, Уллин – ваша твердость духа покоряют и удивляют меня. Да, будет над вами вечно свет Божественной Свати, для меня вы стали вровень с ней, только она способна рисковать жизнями своих детей!

– Агнар, еще одно слово, и я выгоню тебя… – поднялась Верховная жрица

– Единственный человек, кто сказал, что-то путное, – проворчала Арта. – Спасибо мальчик, я принимаю твои слова с горечью, и с благодарностью. И добавила: – Все, на сегодня хватит. Моей Веде совсем плохо! Сюа, извинись перед людьми.

Агнар вошёл в кабинет Грэга, который увидев его, бросился к нему навстречу:

– Ну, ты видел ее? Как она? Ты сказал?

– Я видел ее, Грэг! Она удивительна! Она прекрасна! Ее глаза! В них столько печали! Как в такой маленькой девочке может существовать такая печаль? Это не естественно!

– Она поняла, кто ты?

– Не знаю! Она смотрела на меня с ужасом! Будто заглянула в пропасть Тьмы. Грэг, ты знаешь, я мечтаю нарисовать Божественную Свати, я нашёл ее образ – это Веда!

– Очнись Агнар, у тебя жена есть, что скажет Ботика?

– А что Ботика! Она своя, земная! А это существо неземное!

– Так, остынь! – Раджан потряс друга за плечи, – как ты думаешь, я могу просить теперь встречу с ней.

– Встречу? Да, я хочу ее увидеть еще раз, только на одно мгновение, я не могу вспомнить ее лица, только глаза, попроси, чтобы я встретился с ней.

– Да, толку от тебя сейчас мало, – беззлобно произнес Раджан и быстрым шагом отправился к Веде. Около двери его встретила Верховная жрица.

– Что тебе? – она была расстроена.

– Я хочу встретиться со своей вестой.

– Грэг, она еще очень слаба, рано я устроила паломничество к ней. Она устала, на ней лица нет. Как мышка съежилась и сидит, уставившись в одну точку.

– Передай только мою просьбу, если согласиться, то скажет когда.

– Подожди здесь.

Сюа вернулась в комнату, где около застывшей Веды хлопотала Арта. Верховная жрица присела около девушки и обняла ее за плечи: – Раджан пришёл. Хочет встретиться с тобой. Девочка, если ты против, я откажу ему раз и навсегда!

– Нет! – встрепенулась маленькая веста, – не надо. Скажи, что я встречусь с ним. Мы должны поговорить.

– Ты уверена?

– Да, Сюа, скажи ему, что бы он был через час в маленьком дворике около башни.

– Но ты же сама не хотела… – начала уговаривать Верховная жрица.

– За это время много чего произошло, после того как он узнает правду обо мне, он может сам от меня отказаться, – вздохнула девушка.

– Что ты ему хочешь сказать? – в один голос вскрикнули Арта и Сюа.

– Все, что я хочу сказать, вы услышите. Пригласите только сюда Кэрта, Антоэля и Полетика, пожалуйста! И пусть папа будет. Он тоже должен знать!

– Веда, ты пугаешь меня, – мамка с тревогой смотрела на свою воспитанницу. Но в ее глазах была такая решимость, что она отступила и только сказала: – Я сделаю, как ты хочешь, только зачем приглашать чужих людей, это дело семейное, я полагаю?

– Так нужно, ты сама поймёшь зачем. Помоги мне одеться.

Сюа встала и вышла. За дверью стоял бледный Грэг.

– Она встретиться с тобой через час во дворе около башни. Только у меня к тебе просьба, пойди, пригласи сюда Кэрта, Антоэля и Палетика.

– Что-то случилось?

– Боюсь, что да! Иди Грэг, иди!

Раджан вышел, и тут в дверях показалась Веда, укутанная в теплый плащ, голову закрывал капюшон. За ней мамка.

– Ты не слишком рано? – спросила Верховная жрица, – до вашей встречи еще много времени.

– Я хочу побыть одна, не провожайте меня, – тихо сказала девушка, и медленно прошла мимо них

Арта посмотрела на Верховную жрицу: – Я плохо знаю Храм. Но я хочу видеть, их встречу. Где можно подсмотреть?

– Подсматривать и подслушивать – не достойное занятие для взрослой женщины.

– Так не ходи, только проводи меня. А я должна видеть, а вдруг он обидит ее? – упрямо сказала Арта.

– Ты права, – согласилась Сюа. – Мы же не будем подсматривать, просто выглянем в окно, когда будем проходить мимо…

Грэг шёл в Храм избранных с неохотой. Эти трое после возвращения из Белого братства стали притчей во языцех всех жрецов. Они первые вернули себе силу рода, причем все трое. То, что именно они сопровождали Веду он догадался по тому, что Палетик крутился около них. Кэрт и Антоэль смотрели на него, Раджана, с плохо скрываемым раздражением. А мальчишка, тот вообще перешёл все границы. Вчера встретившись случайно во дворе Храма, он назвал его трусом. И если бы не Агнар, который схватил Грэга за руки и крепко держал, пока тот не успокоился, он бы надрал нахалу уши. Только потом, когда успокоился, Верховный советник понял, что мальчишка хотел вывести его из себя, ведь взрослый мужчина, накинувшийся на подростка с кулаками – покрывал себя позором. Так что же произошло там по дороге в Белый город?

В коридоре, встретив одного из белых братьев, он спросил, где найти эту троицу. Тот показал на дверь. В комнате, за столом, перед какими-то чертежами сидели Кэрт, Антоэль и Палетик, голова к голове и о чем-то возбужденно переговаривались.

– Вас троих просят пройти в дом Уллина, – тихо произнес Раджан.

Первым поднялся Кэрт: – Когда?

– Сейчас.

– Она не должна делать этого! Ее осудят! – вскрикнул мальчик.

– Палетик! – прикрикнул на юного жреца Антоэль. Тот замолчал и опустил голову.

– Мы придем, – кивнул растерянно Кэрт.

Грэг вышел из Храма и направился к внутреннему дворику, и тут увидел, как цепочка маленьких женских следов вилась перед ним и обрывалась перед закрытыми воротами, ведущими во двор раздумий.

Арта и Сюа добрались до окна башни и, приоткрыв его, выглянули наружу. Веда сидела, выпрямившись, на скамейке, положив руки на колени. Капюшон сполз с головы и золотистый снег, тихо сыпавший всё утро, уже покрыл ее волосы тонкой вуалью. А за воротами взад и вперед ходил Раджан. Но вот часы пробили, нужный час и он распахнул ворота:

– Веда! – закричал он, – Веда!

Девушка подняла на него глаза, и вдруг бросилась ему на грудь. Грэг целовал ее глаза, щеки, и что-то тихо говорил. Слышно не было. Сюа и Арта отшатнулись от окна и растерянно посмотрели друг на друга.

– Но ты сказала, что она не хочет его видеть? – шёпотом спросила мамка.

– Она сама мне сказала так, я говорила тебе, она плакала у меня на груди, – также шёпотом оправдывалась Верховная жрица.

– Тогда, что происходит там, внизу?

– Не понимаю!

– Правильно говорят, не подслушивай и не подглядывай, а то в дураках окажешься. Давай вернемся, мы ничего не видели.

– Но я не понимаю.

– А понимать нечего. Ты ничего не видела Сюа. Ничего. Пошли домой.

Они стали осторожно спускаться вниз.

В комнате недалеко от двери, сидели Кэрт, Антоэль, Палетик и Уллин. Отец Веды пытался что-то выспросить, но на все его вопросы получал уклончивые ответы. Он начинал сердиться:

– Кэрт, ты же мне друг! Ты должен рассказать, что у вас там случилось! Веда сама не своя. Я должен знать.

– Сколько можно тебе говорить, – отмахивался белый жрец, – ничего особенного. Ну, шли, а потом пришли. А Веда? Она просто устала!

Но тут дверь открылась, и вошли растерянные Сюа и Арта. Мужчины встали. Уллин поспешил к женщинам и помог снять плащи. Дверь снова открылась и в комнате появись Веда и Грэг. Увидев своих бывших спутников, Веда застыла, не сводя с них глаз. Потом медленно подошла к ним, и, глядя поочередно в глаза каждому тихо, но чётко сказала: – Я убила его!

Кэрт мотнул головой: – Нет, Прыцесса, нет! Он жив!

– Но они хотят убить его, я видела!

– Но это еще не известно! Ты же знаешь, он мастак выпутываться из тупиковых ситуаций!

– Вы осуждаете меня?

Все трое молчали, опустив голову. Наконец, Антоэль произнес: – Ты рисковала жизнью… без нас! Прыцесса!

– Я поступила дурно, – вздохнула девушка, не отводя глаз от лица Антоэля. – Но что мне делать?

– Мы что-нибудь придумаем, – ответил тот.

Веда повернулась ко всем: – Я хочу рассказать обо всем, что произошло в Пути. Вы моя семья и имеете право знать.

– Белые жрецы тоже должны остаться? – спросил удивленно Уллин.

– Да, папа. Это касается непосредственно их. Ты же знаешь, мы вместе проделали этот Путь – с вызовом произнесла девушка.

– Как скажешь, дочка! – кивнул головой Магистр знаний.

Арта, как мамка, села в Красном углу, справа от нее Уллин. Все остальные остались около окна, как гости. Маленькая веста надеялась. Что Старший, Средний и Младший займут места около ее отца, по праву родства. Но этого не случилось. Вздохнув, она начала свой рассказ.

Она начала с того, как весело было идти первое время. Как мидгардец спас их от своих же чужеземцев при помощи гырха. Сказала, как он не понравился ей сначала, потому что был хмурый и лицо сердитое. Но, когда она подсмотрела его шутку с детьми древлян, и как он весело смеялся, он стал ей любопытен.

Грэг встал, ему показалось, что ему в грудь направлены стрелы. И вот оттянется тетива, и они будут выпущены.

Веда старалась не смотреть в сторону мужчин, она глядела на Арту, которая опустив голову, застыла на своем ажурном стуле.

Она продолжала говорить, запинаясь, и сбиваясь, поведала о первой встрече с какими-то хищниками, о словах Косты, о тех именах, которые он придумал для всех и для нее тоже, как грубо разговаривал с Антоэлем, и тогда он ей опять не понравился.

– Я никак не могла понять, что он хочет от всех нас. Что ему надо! Я хотела, чтобы он ушёл, – голос девушки дрожал, – но Старший попросил его пойти с нами. Я даже обиделась на него. Мне казалось, что этот мидгардец-грубиян будет нам только мешать. Ведь без него было так хорошо. Но потом, когда мы дошли до Долины трав, так она называется, тогда еще я не знала об этом…

И она описала все, что случилось там. Со слезами в голосе, призналась, что повела себя не пристойно, как испугалась, и как ноги перестали ее слушаться, и что она уже была готова умереть, когда Коста схватил ее и перетащил на безопасное место. Пересказала его слова, гневно сказанные им всем. И как ей было стыдно, что она подвела своих спутников. И что снова она показала свою слабость, она плакала. И мужчины видели ее слёзы. И ей до сих пор стыдно за это. И нажимая на то, что именно она приняла предложение Косты, и принесла клятву родства, тем самым вынуждая своих спутников последовать ее примеру. Она повторила слова клятвы, и показала Арте, которая даже не подняла головы, а, только сжав кулаки, смотрела в пол, руку, где около большого пальца белел маленький шрам.

А потом, как этот же Коста безразлично отнесся к тому, что произошло, да еще осмелился сказать, что все кого он спасал, забывают об этом, намекая на то, что и она забудет.

Девушка ненадолго замолчала, а потом продолжала свой рассказ, и о том, как они все-таки прошли эту долину, благодаря хитрости Косты, и о встрече с гырхами. Этим священным животным она уделила гораздо больше времени, будто бы боялась возвращаться к основной теме своего рассказа. Но взяв себя в руки, описала, как они вышли к разрушенному городу, искали Храм и не могли найти, как Коста пропал, а потом появился и принес весть о чуде под водой, и о том, как опять ему, мидгардцу, который постоянно нарушал все их обычаи, удалось найти выход. И о том, что когда они вышли, она вдруг почувствовал себя уставшей. Ей не хотелось больше никуда идти. А, когда она легла спать, увидела странную дорогу, которая пролегала в темном небе, и, извиваясь между Фитой и Тицией, терялась в темноте. И что она шла по ней. И вдруг услышала голос Косты, который звал ее, он что-то говорил, и звал. И она вернулась. А когда открыла глаза, то увидела, что лежит в его объятиях.

– Я не хотела его обидеть, – вскрикнула Веда, – мне потом Старший объяснил, что он спас меня, что я умирала. Но в тот момент, я просто испугалась. А он отшатнулся от меня, будто я ударила его больно-больно. Лицо стало белым, он отвернулся и полез куда-то вверх. А потом, он вернулся. Но не хотел разговаривать со мной, не хотел слышать слова извинений. Он вообще странный. Он всегда отказывается слушать, когда хотят попросить прощения у него. Он сердится.

Она всхлипнула и посмотрела на Арту. Та продолжала сидеть, склонив голову на грудь. Казалось, она застыла, как каменное изваяние. Переведя взгляд на отца, она увидела, что он смотрит на нее с ужасом, а губы его трясутся.

– Папа, я не хотела его обидеть, – стала оправдываться девушка. – Честно слово, я тогда опять испугалась, ведь он мидгардец… Я не хотела, – повторила она и замолчала.

На какое-то мгновение повисла гнетущая тишина. Осознав, что поддержки ей не будет, Веда стала рассказывать дальше. Об этом отрезке пути, она говорила звонким и счастливым голосом. Для нее это было самое счастливое время. Они так весело шли. И о том, как ловко прошли мост. И о том, как карабкались по скалам, и все помогали Палетику держаться на камнях. И как, наконец, вышли к морю, построили, как называл его Коста, плот и плыли. Как они радовались, увидев огромные ворота. Голос Веды стал глуше, в нем росло напряжение, потом она просто заговорила громким шёпотом, описывая то, что они увидели там…

– Я не помню, как мы оттуда ушли, – говорила Веда, – я опять повела себя плохо, наверное, я потеряла сознание. Потому что очнулась уже на берегу, откуда мы отплыли. Коста все ходил между нами, и что-то говорил. Он снова что-то требовал, я не помню что. Я тогда подумала: все напрасно. Мы зря проделали этот путь, – она повернулась к отцу, – папа, мы думали, там счастливые люди. А там смерть. Везде смерть. Это город смерти. И не надо было его искать, – немного помолчав, она продолжала. -

Мне не хотелось возвращаться в Туле, ведь уже не будет того, что было прежде! Я чувствовала это. И мне захотелось одного, чтобы мы все, Старший. Средний. Младший и Коста, ушли в Белое братство, чтобы жить там. Разве мне позволили бы общаться с ними, ведь они – белые жрецы? А Коста вообще чувствовал себя врагом для всех нас. Он не верил в нас. Вот если бы у него была жена, которая могла бы защитить его, ему было бы легче…

Девушка замолчала, собираясь с духом. – Веда, не надо об этом, ты была не в себе, Веда! – прохрипел Кэрт.

– Надо, Старший! Я знаю, все что случилось, вы сохранили бы в тайне. Но я не смогу жить с этим. Грэг должен знать, что представляет из себя его веста.

Девушка не смотрела на Раджана, она продолжала смотреть на застывшую Арту. Теперь маленькая веста была даже рада, что мамка не смотрит на нее, и что она не видит ее осуждающего взгляда.

Грэг застыл. Тетива дрогнула, стрела выпущена.

– И я предложила себя Косте! – вскричала Веда. И замолчала. Ожидая, что сейчас все накинуться на нее с криками осуждения. Но никто не сказал ни одного слова. Вобрав в себя побольше воздуха, она продолжала, с трудом выталкивая слова.

– Но он отказался. Он сказал, что я для него только сестра! Только сестра, – повторила она. – Он предал меня! Вы все предали меня, – закричала маленькая веста. Я была вам нужна, чтобы только открыть ворота. А потом, вы вычеркнули меня как ненужную вещь? Разве не так? Коста обещал, что вы все будете защищать меня! Будете со мной до конца. Но когда меня как уже никому ненужного ребенка отправляли в Туле, вас не было! А он всю дорогу молчал. Он делал вид, что спит, и не хотел разговаривать. И тогда я решила доказать, что я не ребенок! Да, я не проявила себя в Пути. Я была обузой для вас. Но я не трусиха! Я могу быть смелой! И я попросила отвезти меня к древлянам, чтобы пойти на базу к мидгардцам. А там нам встретилась Никке. Она сказала, что пропали дети. И я поняла, что Божественная Свати на моей стороне, она хочет, чтобы именно я пошла туда. Но Коста как с цепи сорвался. Он не хотел меня пускать. Я опять стала для него ребенком, которого надо оберегать, чтобы потом бросить! И я обидела его опять. Но я уже хотела обидеть его. Да… Хотела… Потому что вы предали меня!

Веда еле сдерживала слёзы, голос дрожал, она снова переживала то, что хотела бы забыть.

– Коста предупредил меня, чтобы я встретилась только с комендантом базы, и чтобы опасалась маленького человека с темными стеклами на глазах и высокого с густыми волосами. Но коменданта не было. А эти двое встретили меня и провели в какую-то комнату. Они говорили, а голос из маленькой серебристой коробочки переводил мне их слова, а когда говорила я, то – и мои слова. Они сказали, что комендант скоро придёт. И спрашивали меня о цели моего визита. Но я молчала. Коста сказал, что они плохие люди, и я видела их силу. Она черная. Они предлагали мне поесть и попить, но Коста запретил. И я ни к чему не притронулась, хотя мне очень хотелось пить. Они что-то говорили, что показывали мне на экране, таком же, как у нас в Храме избранных. Но я все ждала. Мне стало страшно. Я хотела домой. Я хотела, чтобы Старший, Средний, Младший и Коста были рядом. Но вас не было. А потом что-то случилось. Сначала убежал волосатый, а когда вернулся, был сильно испуган. Он что-то сказал тому, со стеклами. Они ушли. Мне очень хотелось уйти, убежать. Но Коста говорил, что тот, кто бежит, всегда становиться добычей. И я осталась. А потом они вернулись, а с ними еще какой-то маленький человек… Они смотрели на меня как-то нехорошо… И тот что со стеклами, стал подходить ко мне, и звать пройти куда-то… Я не выдержала и позвала Косту. И он прибежал. Он накинулся на них. И все кричал мне, чтобы я уходила. Но мои ноги опять меня не слушались. Я не могла…

У девушки перехватило дыхание, она съежилась, слёзы уже текли по щекам, она не обращала на них внимание:

– А потом этот маленький ударил его ножом. Я видела, как уходит из Косты жизнь. А он все говорил мне что-то, но я не слышала… Старший, это я убила его! – вскрикнула Веда, и в нарушении всех традиций уткнулась в грудь Кэрту. Он обнял девушку, и стал гладить по голове:

– Не плачь, Прыцесса, это не только твоя вина, но и наша.

– Почему? – маленькая веста посмотрела сквозь слезы на Кэрта.

– Знаешь, на берегу Коста сказал, что ты не веришь никому из нас, я не поверил ему, но он оказался прав.

– Почему вы не пришли меня провожать? – спросила девушка.

– Белые жрецы погрузили нас в сон, когда мы проснулись – все было кончено. Косту забрали мидгардцы, а ты была в Туле…

– Это правда? – она перестала плакать и перевела взгляд на Антоэля.

Тот кивнул головой. Освободившись из объятий Кэрта, Веда повернулась к Арте и снова заговорила:

– Я Веда, дочь Уллина, принимаю в свой род Старшего – Кэрта, Среднего – Антоэля, Младшего – Палетика и Косту. Даже, если ты, Арта, и ты, папа, не одобрите моего поступка, я все равно не откажусь от них. Я дала клятву, я отдала им свою кровь и взяла в себя их кровь. Отныне и навсегда они – моя семья. И если надо, я уйду с ними…

Но тут мамка подняла голову, и обвела всех тяжелым взглядом. Ее срывающийся голос заставил остановиться девушку на полуслове:

– Я Арта, названная старшая мать рода Уллина, выслушала тебя дочка. Теперь ты послушай меня, и пусть мои слова будут услышаны всеми…

– Арта, ты сама говорила, что нужно слушать свое сердце… – попыталась прервать ее маленькая веста.

Но мамка кинула на нее грозный взгляд, и девушка интуитивно прижалась к Кэрту, который обнял ее за плечи, а Антоэль и Палетик встали рядом, готовые защищать свою сестру.

– Я выслушала тебя дочка, – продолжала мамка, – и ни разу не перебила. Не забывай, я старше тебя, и ты должна уважать старших. Ты сказала свои слова, теперь моя очередь сказать свои. И вот они: ты достойно прошла этот Путь, и ни в чем не уронила честь женщины рода. Твоя беда была только в том, что слишком молода, и не была готова к столь тяжким испытаниям. Но, несмотря на это, все твои поступки я одобряю. Ты поступила так, как и должна была поступить. Вот, если бы ты промолчала о клятве, а я узнала о ней от кого-то другого, я бы отказалась от тебя, потому что это говорило бы только об одном, я плохо воспитала тебя! Кэрт, Антоэль, Палетик и Коста, отныне и навсегда, вы – мои дети. А если кто считает, что моя Веда опозорила себя, будет иметь дело со мной, Артой! – и она посмотрела на Грэга.

Стрела пролетела мимо. Только оцарапала сердце Раджана. Он стоял и смотрел на девушку, которая однажды уже показала, как она может бросаться в пропасть Тьмы. И сегодня ее рассказ только подтвердил то, что она готова вот так безоглядно кидаться в неизвестное. Не думая о последствиях. Делать ошибки, а потом бичевать себя беспощадно и жестоко. И это создание, теперь принадлежит ему. И никому он ее не отдаст. И в тоже время он чувствовал стыд, что его не было рядом с ней, и в минуты опасности не он протягивал руку помощи, и ужас от сознания, что нить их с Ведой судьбы так запуталась и чуть не оборвалась!

Арта тем временем повернулась к Уллину: – Отец, твое слово!

Магистр знаний будто ждал только этого приказа, подошёл к Кэрту и обнял его: – Ты всегда был мне больше чем другом, теперь просто мы стали называться тем, кем были всегда, братьями, – сказал он, – спасибо тебе за мою девочку и прости ее. Она несмышленыш! Ведь ты простишь ее?

– Папа, разве я провинилась перед Кэртом, – удивленно спросила Веда.

– Да, дитя мое! Еще как! Ты вела себя эгоистично! Ты посмела плохо подумать о мальчиках! Мужество, девочка, не только в том, чтобы кидаться на врага, и не потерять голову от страха, это еще умение принять единственно правильное решение, даже, если оно идет в разрез всем традициям и обычаям твоего народа. Если бы Кэрт не принял предложения Косты, вы могли бы все погибнуть! – вскричал он. Обернувшись к Антоэлю и Палетику, обнял их поочередно: – Мы с Иоланой так мечтали о сыновьях, она была бы счастлива. Не сердитесь на Веду. Хорошо?