Текст книги "Темный маг (СИ)"

Автор книги: Елена Ленская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Жить можно, – юноша кивнул. – Спасибо тебе. Отдыхай.

А вот самому Армантинелю не спалось от слова «совсем». Он лежал, почти бездумно рассматривал звезды и привычно крутил в пальцах плетеный из красных ниток браслет, полученный в подарок полтора года назад. Как же многое изменилось за это время, только подумать! Но внезапно в голову пришла мысль о том, что он не выяснил сам и не рассказал наставнику о неизвестном преследователе. Но эта проблема оттеснялась все дальше и дальше на второй план. Волновало сейчас только одно, и пора уже было в этом признаться хотя бы самому себе.

Магия не возвращалась.

Глава 12

Первое, что увидел Нэль после пробуждения – собственная рука, с рытвинами шрамов, так и не сошедших за прошедшие три месяца. Далее сознания достигли тошнота, головная боль и ощущение кошачьего туалета во рту. И уже в последнюю очередь он заметил симпатичную брюнетку на соседней подушке. Девушка ещё спала и Армантинэль прикрыл глаза, понимая, что ещё очень рано, что ещё не выветрился до конца хмель, и что уходить вот так молчком просто верх свинства. В тоже время душу охватили глухое раздражение и отвращение к себе самому. А ещё тоска. И досада, что алкоголя вчера было выпито все же маловато, раз на утро есть силы думать о чем-то ещё кроме похмелья. А подумать было о чем. Например о том, что Риниэль отправился домой, в эльфийские земли и когда вернётся неизвестно. Отец его давно погиб, в доме остались мать и две младших сестры, которые нынче как раз вошли в возраст заключения помолвок. И наставник, как старший в роду мужчина, обязан найти женихов, либо оценить претендующих, дать благословение и утрясти ещё кучу формальностей. А поскольку уже вовсю буйствует осень, а свадьбы принято играть по весне, то вряд ли стоит Риниэля ждать в эту зиму. Значит, нужно найти место для относительно спокойной зимовки, где можно будет неспеша и не нервничая осваивать новое ремесло артефактора... Потому что привычная магия к нему таки не вернулась. Всё-таки связь с Темным источником атакующее заклинание светлой магии оборвало окончательно и теперь у юноши остались лишь толики эльфийской (вернувшейся, не смотря на сомнения наставника) магии, да ещё меньше демонической. Точнее вот последняя осталась в полном объеме, но вот использовать ее было все так же страшно и откровенно небезопасно. И вопрос о хлебе насущном встал в полный рост. Кое-какие сбережения у Армантинэля имелись, на несколько месяцев хватит, а вот дальше... И юноша, собрав волю в кулак, принялся грызть совершенно новую для себя науку – артефактологию. На это тех крох магии, что у него остались, вполне хватало.

Девушка что-то сонно пробормотала и повернулась на бок, невольно прижавшись к юноше. Тот сморщился, ощутив новый острый прилив тоски и приоткрыл глаза, покосившись на плетёный нитяной браслет, туго обхватывающий правое запястье. Прекратив следить за картой он, слепо доверившись дороге, совершил большую ошибку, подобравшись небывало близко к запрещённой себе самому части империи, где находился крохотный городок. Тот самый, где целых пол года юноша верил, что нормальная жизнь возможна. Что он может быть счастлив, спокоен. Что может открыто любить. И полюбил, действительно полюбил пылкой, юношеской, первой любовью... И отступил, узнав о помолвке. Потому что скрепляет ее светлый маг, а это связь, разорвать которую он, Нэль, не в силах. Юноша запретил себе думать о смешливой дочке булочника, как и старался не приближаться к прошлому слишком сильно, старательно вычеркнув это место на всех имеющихся картах. Но не отпускало. Ни время, ни расстояние, ни многочисленные мимолётные подруги – забыть не получалось. Эльфийская кровь переодически била в голову мыслью о том, что эльфы – однолюбы. Демон скалился, требуя выкрасть свое. А простое человеческое сердце тосковала, заставляя искать новых подружек и новые способы забыться. А вчера, уже после заката остановившись в какой-то таверне выстроенной в селении с названием "Четыре дуба", Нэль вдруг осознал что до Арокса, где живёт Рииса, всего два дневных перегона. И напился. И совершенно не помнил откуда в его кровати взялась эта брюнетка и как ее хотя бы зовут.

Полежав ещё немного, юноша нехотя признал тот факт, что надо вставать. Жажда мучала все сильнее, а головная боль с каждым мигом вгрызалась злее и жёстче. К счастью комната располагалась прямо напротив лестницы и, кое-как одевшись, Нэль, держась рукой за стену, спустился вниз и пройдя через пустой обеденный зал вышел во двор. Стояло удивительно тихое осеннее утро. Солнце ещё едва поднялось над горизонтом, ещё не даруя тепло, но уже разогнав ночную сырость. И юноша, вдохнув глубже, добрел до колодца и, вытащив ведро ледяной воды, сперва вдоволь напился, а после сунул туда голову. Похмелье не отступило, но мысли определенно прояснились. Стало легче. Тряхнув сильно отросшими волосами, Армантинэль даже заметил в отдалении группу людей, разбивших лагерь. Стало немного любопытно почему они предпочли ночёвку на улице относительному комфорту постоялого двора – пустых комнат было предостаточно, да и цены весь и весьма приемлимые. Впрочем, долго думать над этим не вышло – с волос текла вода, вымочив рубашку и захотелось скорее попасть обратно в тепло.

– Что желаете на завтрак? – голос трактирщика заставил обернуться. – Могу предложить бульон и овощную нарезку, самое то после обильных возлияний... А позже перекусить чем-то более плотным.

Нэль молча кивнул, отвернувшись и отправившись переодеваться. За что он любил такие вот трактирчики "на отшибе", так это за невероятную услужливость и гораздо более внимательное отношение к постояльцам. Так что чуть подлысыватый мужчина, лет пятидесяти на вид, вполне заслужил пару лишних серебрушек.

...За столами появился народ. Немного, но вполне прилично для такой глуши. Муж с женой и двумя малыми ребятишками – эти ночевали здесь же, дети до глубокой ночи носились по коридору. Пара местных жителей, судя по одутловатым лицам – завсегдатаи, для которых таверна неболее чем питейное заведение. Какой-то парень, ненамного старше самого Нэля. Но, не смотря на это за отдельным столиком уже ждали бульон, овощи и большая глиняная кружка холодного кваса. И только закончив с завтраком Армантинэль задался вопросом: что делал трактирщик спозоранку в лесу? Ведь в селение выходили основные ворота, а юноша плескался на заднем дворе, где была лишь небольшая калитка и узкая тропка в сторону лесной опушки. Навряд ли мужчина отправился по грибы, да и дел в это время в таверне не в проворт, не до гуляний. Но за то в той стороне расположились те самые люди, не пожелавшие ночевать под кровом. Выходит, ночевали они там, а еду взяли здесь? Просто иных предположений, что ещё мог делать хозяин трактира там у юноши не было. Но все равно не ясно, почему мужчина бы вдруг самолично понес провизию? Не отправил кого-то из обслуги? И вообще почему им самим не придти и не взять что нужно? Вроде мелочи, а странно... И очень любопытно. И отчего-то тревожно. Выйдя во двор ещё раз, Нэль устроился под раскидистой яблоней, опёрся спиной о шершавый ствол и прикрыл глаза. Лес в отдалении шептал, чуть слышно шумел практически облетевшей кроной... Природа засыпала и Нэль сумел лишь различить ту самую неясную тревогу, что-то неправильное, даже как будто... злое? Брюнетка, все ещё не покинувшая его комнату, была забыта – юноша отправился к трактирщику. Внутри, наравне с тревогой, поселилось ощущение того, что он страшно торопится. И, ввиду отсутствия привычного вида магии, стоило уделить внимание вдруг проснувшейся интуиции – лучше узнать заранее, откуда может придти удар. И сильнее всего тревожила та самая группа людей, устроившись на ночлег столь обособленно. Но спрашивать ничего не пришлось – приглушённые голоса у барной стойки не стали помехой, даже без магии слух у Нэля оставался на порядок выше человеческого. Беседовали хозяин трактира и семейный мужчина – дети ещё колупались в тарелках, а мать пыталась их как-то поторопить.

– В сторону Арокса не суйся, беда там, – видимо пришли мужчина был не местным и теперь выяснял куда лучше отправится. Ну, а кто осведомлен лучше трактирщика? Разве что императорские ищейки, но тем дела нет ни до чего, что не угрожало целостности империи.

– Эти, у леса... Не оттуда ли?

– Именно. Беженцы. Как ушли, сам не знаю, а сообщать они не торопятся, хотя платят исправно. А что людей чураются, так верно это... Я и не подхожу к ним – в отдалении провизию оставляю, потом пустую посуду забираю.

– Так что там? В этом Ароксе?

Трактирщик замялся, оглядевшись по сторонам, но "лишних" ушей не нашел. И правильно, Армантинэль сидел едва ли не у входа, с отстранённым видом наблюдая за сонной осенне мухой бившейся в окно.

– Черная гниль. Солдаты закрыли город, разожгли костры по периметру и расстреливают из лука всякого, кто пытается выйти.

...Сердце пропустило удар, а от лица кажется разом отлила кровь. Черная гниль – разновидность чумы, с магической составляющей. Она выкашивала целые города и покрупнее Аркоса и считалась практически неизлечимой. И, в общем-то, приказ у солдат был абсолютно верный – блокировать болезнь можно только так. А после собрать выживших и сжечь город магическим огнем.

Из дальнейшей беседы удалось узнать, что болезнь вспыхнула три дня назад. То, что смерть наступает на пятый Нэль знал и так. А значит... Значит, у него ещё есть время. И юноша, бросив на стол какие-то деньги, выскочил вон – в конюшню. В голове стучало только одно слово: "Успеть!". Потому что он знал, как исцелить больного человека.

Глава 13

То, что ещё немного и они с конем свалятся от усталости Нэль понял очень просто – они свалились. В рассветных сумерках под копыта уставшему скакуну – Акору – подвернулся толстый сук и он, запнувшись, припал на передние ноги. Следом повалился не ожидавший такой пакости всадник – юноша скатился в придорожную канаву, рассадив о колючий кустарник щеку и здорово приложившись плечом о стылую землю. Конечно, оба встрепенулись, отряхнулись и, переглянувшись, решили считать это знаком, что нужно хоть немного отдохнуть. Разбивать лагерь не было ни времени, ни желания; местом сна стал оставленный на лесной опушке стог сена – неподалеку стояла небольшая деревушка. Туда же наведался Армантинэль после пары часов полудремы. В курятнике крайнего дома юноша украл несколько яиц, а в амбаре миску зерна для коня. Вещи и деньги впопыхах оставил в таверне, радовало что взял он туда далеко не все. То, что действительно представляло ценность осталось в схроне на подъезде к "Четырем дубам". Пока Акор хрустел зерном Нэль позавтракал сырыми яйцами, чуть морщась от отвращения. Хотя в данной ситуации, конечно, куда более питательным для стало бы мясо, но... Сырым мясом он брезговал ещё больше.

А дальше снова была дорога. Сам Армантинэль мог обходится без сна до трёх суток, разве что голова болела потом и знобило, но ясность мыслей сохранялась. Но конь, хоть и дорогой, выносливый, все же нуждался в отдыхе и до вечера останавливаться пришлось ещё дважды. А к вечеру и вовсе свернуть в очередную лесную весь из пяти домов и оставить скакуна там на постой, отдав за это единственную серебряную монету, случайно найденную в собственном кармане. Дальше уже только пешком, до Аркоса оставалось не более пары часов пешего пути.

Главным препятствием стало окружение. Ни эльфийская, ни демоническая магия – точнее уровень владения ими – не могли ему помочь в маскировке и незаметном проникновении в город. Поэтому выждав немного, юноша отправился сразу к тому человеку, в котором немного понаблюдав, узнал сотрудника Службы Безопасности Империи – СБИ. На удивление приняли его очень быстро. Большая палатка стояла чуть на отшибе, примерно в полутора перестрелах от городской стены. Сам же мужчина – местное начальство – оказался довольно молод, не больше тридцати лет. Он сидел за походным столиком и что-то писал, вошедшего Нэля едва удостоил взглядом и тут же уткнулся обратно в длинный свиток.

– Чего тебе, мальчик?

Армантинэль покоробило, но он слишком устал, что бы спорить.

– Мне нужно в город.

– Ты слепой или дурной? – комендант (про себя юноша решил называть его так) даже оторвался от письма, глянув на сумасшедшего подростка.

– Я темный, – в доказательство он распустил ворот рубашки, продемонстрировав под левой ключицей метку Шестилапой – три параллельных шрама, словно удар когтями. – Ты же знаешь, что это излечимо.

– А ещё я знаю, что на исцеление десятка больных один ваш собрат должен выложится до выгорания. И что вы за это не берётесь, – резко оборвал его мужчина. – Не трать мое время.

– Не беремся. Если не заинтересованы лично. Там моя невеста, дай пройти! – проще было сказать так, чем пускаться в путанные и ненужные объяснения.

– А у меня родители. А у Корса, – кивок на выход из палатки, где дежурил один из солдат, – жена с ребенком, – уже не так резко и чуть прищурясь протянул комендант. – Давай все толпой туда пойдем?

Нэль помолчал. Конечно, понимать намек не хотелось, но...

– Хорошо, говорите адреса, я навещу их, – юноша удержал тяжёлый вздох, лишь мысленно скривившись. Он пока старался не думать о том, что для исцеления людей нужна именно темная магия, доступа к которой у него не было уже более трёх месяцев.

****

...Конечно, его пропустили. И даже показали, где можно попасть в город минуя основные ворота. Первое, что заметил юноша – в городе отчётливо пахло болезнью и нечистотами, которые и раньше не особо вычищались из сточных канав, а сейчас это и вовсе не представлялось возможным. Людей на улице практически не было, а те, что встречались, торопливо шагали, закрывая лицо мокрыми тряпками, наивно полагая, что это защитит от болезни. Черная смерть – эксперимент одного полоумного мага. Он ставил опыты на крысах, пытаясь усовершенствовать чуму, которую давно и успешно лечили целители из светлых. Тот экспериментатор добавил к болезни магическую основу, наносящую удар по внутренним органам – начинался процесс гниения, кровь густела и человек умирал на пятые сутки после заражения. Целью его было сделать болезнь узконаправленной, а главное – управляемой. Но, как обычно и бывает, после очередного усовершенствования, маг заразился сам и скоропостижно скончался, не сумев оказать помощь самому себе. Крысы из лаборатории сбежали, разнеся заразу по империи... С тех пор прошло около пятидесяти лет, за это время выяснилось, что бороться с этой заразой могут лишь сильные темные маги, сами рискуя заразиться. Риск, правда, был минимален. А вот обычные люди, и светлые маги – те заражались без вариантов. И из десяти заразившихся умирало восемь-девять человек. Поэтому крысы истреблялись и сжигались последние десятилетия без жалости и усталости. Так же в каждом доме обязательно должны были жить не менее трёх котов. Ну, а если вдруг вспыхивала болезнь, то место это изолировалось, а после сжигалось... Но об этом Нэль уже вспоминал.

Под ногами чавкала грязь из глины, нечистот и помоев. Запах просто оглушал, заставляя слезиться глаза. Нэль брезгливо подумал, что надо будет купить новые сапоги. А потом под подошву попало что-то разительно отличающееся от загаженой мостовой. Армантинэль настолько ушел в себя, что не заметил первого встретившегося мертвеца. Первого в черте города. Снаружи у стен тела тех, кто пытался сбежать из этого проклятого места и был расстрелян, просто сжигали. Здесь прибирать некому и юноша задумавшись, наступил на ещё даже не окоченевшую ладонь молодого парня, лет двадцати. Армантинэль даже присел, желая рассмотреть поближе некогда довольно симпатичное лицо. Сейчас оно казалось безобразным – черные паппулы за ушами и на скулах разодраны от зуда и начали гнить, волосы свалились и часточно вылезли, а изо рта стекала ниточка слюны с кровью... Он осторожно толкнул руку парня носком сапога, уже зная, что увидит – черные, безобразные ногти. Впрочем, на двух пальцах они отсутствовали, обнажив нездоровую плоть. Юноша поднялся и, передернув плечами, отправился дальше. Идти оставалось недалеко, пару кварталов, но за это время ему встретились ещё двое мертвецов и один ещё бьющийся в агонии человек. Но, глядя на все это, юноша не испытывал ничего, кроме брезгливости и желания поскорее убраться отсюда. А ещё страха, что не успел. Что та, которую он любил, умирает. Или уже умерла. И откровенно желанное тело покрылось гниющими струпьями, а на лице вместо приветливой улыбки застыла невыносимая мука... И Нэль ускорил шаг, стараясь не замечать волнения, которое поднялось внутри волной, стоило увидеть знакомую калитку и выглядывающую из-за высокой ограды крышу дома.

Короткий стук. И бесконечное ожидание. Армантинэль уже прикидывал как лучше попасть внутрь и обязательно ли разбивать окно, как скрипнула щеколда и дверь приоткрылась. В доме царил полумрак, часть окон явно были закрыты. Все верно, на третий день болезни наступает светобоязнь. И с этого момента можно не надеяться на исцеление.

– Нэль? Это правда ты? – дверь распахнулась шире и на крыльцо вышла девушка в лёгком домашнем платье, босиком. Помнил Армантинэль ещё угловатого подростка, да и сам был не лучше... Сейчас все изменилось. И юноша, не удержавшись, крепко обнял давнюю подругу, глубоко вздохнув. От убранных в косу волос пахло мылом и травами, не смотря на то что из дома тоже явно тянуло болезнью.

– Я успел. Все хорошо. Теперь все будет хорошо...

Глава 14

Какое-то время молодые люди ещё стояли на крыльце, обнимаясь. Потом девушка мягко освободилась,отступив на шаг и пристально юношу осмотрев с ног до головы.

– Ты откуда взялся?

– Мимо проходил, – Нэль широко улыбнулся, но тут же сделался серьёзным. – Это сейчас не важно. Ты как? – он взял ее руку, внимательно осмотрев пальцы. По самому краю ногтей, у кутикулы, уже виднелась тонкая полоска синевы.

– Ломает, – тихо призналась подруга. – И такое чувство... словно в живот ударили, – она зябко поежилась. – Так страшно... Уходи отсюда, мои все больны, никто уже не встаёт даже. И в себя почти не приходят, бредят, – глаза намокли и покраснели, но слезы не пролились. – Заразшься ведь. Ты маг, ты сможешь пройти окружение.

– Смогу, – Нэль грустно улыбнулся. – А еще я смогу вас вылечить. Я же сказал – все будет хорошо. Эта болезнь создана темными, и мы же можем ее лечить, – они все ещё стояли на крыльце.

– Правда? Ты правда поможешь? – осторожный, недоверчивый вопрос.

– Нет, это я так изощрённо издеваюсь, – произнес юноша и тут же осекся, – прости. Дурная компания, – он хмыкнул, вспоминая очень острого на язык Риниэля. – Идём, я посмотрю твоих родных. Если ты не против, конечно.

Вместо ответа его молча пригласили в дом – Рииса отошла в сторону и, дождавшись пока гость войдёт, плотно закрыла дверь, закрыв щеколду и ещё подперев дверную ручку стулом. Видимо, опасалась мародеров.

– Ты не боишься заразиться. Почему? Девушка нарушила молчание только тогда, когда Нэль уже приступил к осмотру ее младшего брата – мальчишки, лет десяти. – Потому что в тебе кровь эльфа?

– И это тоже, – рассеяно пробормотал в ответ юный маг. Ребенок был плох – в комнате находились все четверо – родители и двое младших детей. У всех жар, уже появились папулы на лице и теле. Но именно у Жейка шансов дожить до утра не было. Ногти на детских пальцах уже почернели наполовину и в сознание мальчик не приходил. Плохо, очень плохо...

– А почему мне лучше, чем им? – вопрос прозвучал неожиданно. Но это был правильный вопрос.

– Эта брошь, – Нэль мельком указал на украшение, которое сам и дал подруге перед уходом. Сейчас подарок занимал положенное место на сарафане девушки. – Она эльфийской работы. У них не бывает простых побрякушек – это хороший защитный амулет. Сейчас прикрепи его на одежду брата и, пожалуйста, завари это, – он вытащил из кармана куртки аккуратный пучок трав, собранных по дороге. – Надо напоить твоих родных, им станет легче.

– А ты разве не... – Рииса замолкла на полуслове, но продолжение и не требовалось. Нэль понял, что она хотела сказать.

– Непременно помогу им, но не сейчас, а ближе к утру. Сделай, как я просил. И да, сама тоже выпей, – распорядившись, он вернулся к осмотру, переходя от одного к другому. А ведь ему ещё в два дома нужно.

...Пока Рииса возилась на кухне, Нэль неслышно вошёл и замер у нее за спиной, коснувшись ладонями девичьих плеч.

– Что ты делаешь? – она чуть повернулась, скосив глаза на своего нежданного гостя.

– Проверяю, есть ли у тебя жар, – почти честно ответил юноша, легко улыбнувшись.

– И как?

– Есть, небольшой, – он убрал руки, сунув их глубоко в карманы куртки и сделал шаг к окну. Отсюда виднелась грязная улица, среди которой судорожно умирала собака. Рииса подошла и встала рядом, но Нэль тут же развернул ее спиной к окну и задернул занавески. – Не надо, не смотри. Отвар готов?

– Думаешь, я увижу что-то новое? Я шестые сутки в этом проклятом городе, почти все соседи уже мертвы, семья медленно умирает, а моя единственная надежда – темный маг, трусливо сбежавший и без малого два года не подававший вестей о себе! Я считала нас друзьями, – девушка смотрела гневно и обиженно одновременно.

– Я рассчитывал стать тебе больше, чем другом, – Нэль, напротив, был спокоен. Во всяком случае внешне. – Поэтому ушел, когда узнал о том, что ты помолвлена, – он пожал плечами и оперся поясницей о высокий подоконник. Потом оттолкнулся и подошёл к уже разлитому по чашкам отвару и, найдя в шкафах мед, принялся добавлять его в лекарство. На подругу при этом не смотрел. Вообще. Она тоже молчала, видимо неожидавшая настолько честного ответа.

– Родители не говорили мне ничего. До четырнадцати лет. Я узнала все через несколько дней после твоего ухода. Но... Нэль, между нами ведь никогда не было ничего такого, – девушка неопределенно пошевелила пальцами в воздухе, – особенного.

– Мы были почти детьми. Бери чашки, ложки, и пошли, – и юноша, прихватив пару стаканов, отправился первым. – Надо что бы они все выпили. Это немного затормозит болезнь. У меня появится время.

– На что? На лечение? – Рииса послушно сделала, что сказал Нэль, отправляясь следом.

– Можно и так сказать. Сейчас напоим их, и мне нужно будет отлучиться, – он взялся за родителей, оставив детей подруге.

– Куда – не скажешь? – в глазах отчётливо отразился страх, но девушка ничего не сказала против.

– Я должен навестить ещё две семьи. Что бы пройти окружение, пришлось пообещать это людям, пропустившим меня, – сдержанно пояснил Армантинэль. – Я вернусь. Не бойся. После этого отвара твоя семья, возможно, даже придет в себя. Жар спадет на три-четыре часа. К тому времени я вернусь и начнем лечение.

– А сколько времени оно займет?

– Не знаю. Не сразу. Даже с магией это лечится тяжело, как сильная простуда, например.

– Но лечится все же? Прости, мне трудно в это поверить, – девушка уже напоила брата и теперь занималась сестрёнкой.

– Никто не умрет, – Нэль вздохнул, убрав в сторону пустые стаканы. – Выпей сама тоже. Обязательно. И поспи. Мне пора.

– Я провожу, – девушка торопли поднялась, отряхнув платье и первой направилась к входной двери. И уже там юноша, не выдержав, вновь крепко обнял ее, уткнулся лицом в волосы и глубок вдохнул, крепко зажмурившись. – Нэль... Ты...

– Тш-ш, прости. Ничего не говори сейчас, пожалуйста, – юноша почти шептал. – Ты спрашивала, откуда я здесь. А я больше всего боялся не успеть. Потому что люблю тебя, – Рииса дернулась после этих слов, но ее не отпустили и горячие ладошки осторожно легли ему на пояс. – Я столько раз мечтал о нашей встрече, но что она произойдет вот так, в агонизирующем городе... Прости. И за эти чувства, и за то что ушел, не объяснившись. А сейчас мне действительно пора, – бесконечно мягкий поцелуй, коснувшийся щеки, и Нэль отстранился, слабо улыбнулся и вышел, закрыв за собой дверь.

Впереди ждала встреча с Шестилапой и ему было зверски страшно. Но решение юноша уже принял и отступать не собирался

Глава 15

К ночи небо, до того ясное, заволокло тучами, поднялся холодный осенний ветер, который унес часть смрада, нависшего над умирающим городом. Юноша, стоящий по среди рыночной площади, наконец, вдохнул полной грудью, ощутив как закружилась от этого нехитрого действа голова. Сам того не замечая, он уже много часов сдерживал дыхание – от вони уже откровенно мутило, а вида разлагающихся трупов тошнота накатывала ещё сильнее. Хотя возможно, дело было в банальной усталости – подходили к концу третьи сутки, и спать за это время довелось, быть может, пару часов. Но время поджимало, отдых пока ещё являлся непозволительной роскошью. Нэль снял куртку, бросив ее на землю, выбрав участок посуше. А затем закатал рукав рубашки до локтя, оголив правое предплечье. Левой рукой вытащил из сапога ритуальный кинжал и на мгновение замер, подняв лицо к небу.

...В тех двух дворах, куда ещё он заглянул, в живых осталось трое из четверых. Родители коменданта, как ни удивительно, оказались ещё в самой начальной стадии заболевания, а вот жена солдата, проведшего юношу ко входу в город, уже умерла. Но ребенок, мальчишка лет трёх-четырех, ещё имел все шансы дожить до утра, а значит и до помощи. Поэтому вручив бесчувственное детское тело отцу коменданта, Нэль отправил их в дом к Риисе. Бегать по городу от дома к дому юноша не собирался. И, закончив с насущными делами, перебрался сюда и остаток вечера и часть ночи, рисовал гексаграмму и готовясь к призыву. Без магии, в ручную, это заняло очень много времени – несколько часов. И теперь, когда все готово и остался последний штрих, Нэль вдруг замер, ощутив, как пьянительно-прекрасна ночь, как молодо и сильно ещё его тело, и как ему отчаянно не хочется делать то, что он задумал.

Кинжал взмыл вверх и нырнул вниз, полоснув по выставленной вперёд правой руке, разрезая плоть и вскрывая вену. Густая, кажущаяся черной в темноте кровь, тут же заполнила глубокую рану и закапала на грязную мостовую, таинственным образом не впитываясь в землю, а медленным ручейком обтекая контуры гексаграммы, наливающиеся от соприкосновения с ней тусклым зеленоватым светом.

– Госпожа, – Армантинэль медленно опустился на одно колено, все ещё держа руку вытянутой и не давая закрыться ране. – Услышь меня, госпожа...

Юноша не сводил взгляд с гексаграммы, тайно надеясь, что ничего не выйдет, но прошло несколько сколько мгновений и воздух в метре от левого плеча Армантинэля стал словно бы плотнее, осязаемее. А спустя ещё полминуты на молодого человека внимательными желтыми глазами смотрела большая шестилапая пантера.

– Госпожа, – Нэль опустил взгляд, памятуя то, чему учил отец.

А кровь из рассеченной вены текла и текла, замыкая контуры гексаграммы, удерживая богиню, хранительницу темного источника, внутри, давая ей возможность какое-то время находится в мире людей. Согласно легендам, она не могла покидать источник самовольно, только лишь по призыву своих последователей – так было уже множество веков, и доподлинных причин прикованности к месту никто не знал. Ходили лишь неясные слухи, обвиняющие в этом светлых богов. Или магов. А иные вообще поговаривали о несчастной любви с предавшим ее отшельником. Так что, когда на месте зверя появилась красивая темноволосая женщина, облаченная в густо-фиолетовое обтягивающее платье, Нэль не удержался и краем глаза принялся таки ее разглядывать. Все лучше, чем думать о холоде, легко приникающем под тонкую льняную рубашку. Откровенно говоря, по телу уже гулял озноб, а в глазах появились цветные мушки – кровопотеря не проходила даром. Следовало спешить.

– Доброй ночи, Госпожа. Позволь предложить тебе сделку, – тянуть, в общем-то, не полагалось, и юноша сразу перешёл к делу.

– Юный баронет Илейв, – Нэль настолько редко слышал свои фамилию и титул, что не сразу понял, что речь о нем. А мягкий, грудной голос богини и вовсе почему-то сбил с толку. – Ты потерял магию и хочешь вернуть, я полагаю? Но у тебя нет ничего, что ты мог бы предложить взамен, – богиня тонко улыбнулась, разведя руками.

– Я... – Армантинэль невольно повел плечами, когда тело ужалил особенно злой порыв ветра, – я знаю, что ты берешь в замен душу.

– Не путай душу обывателя и душу истинного темного. К тому же ты отчасти принадлежишь межмирью, так что, считай, твоя душа не продается, – в голосе откровенно звучало веселье.

– Прости, госпожа, но чем отличаются души? – юноша впервые об этом слышал и вопрос вырвался непроизвольно.

– О, это очень долгий разговор. Давай обсудим это в другой раз и в более подходящей обстановке. А сейчас вернёмся к тому, что тебе совершенно нечего мне предложить. Разве что... – женщина почти издевательски задумалась, а Нэль... Замёрз и устал настолько, что сил на эмоции просто не оставалось. – Тело. Ты отдашь мне свое тело, – и вскинула руку, не давая себя перебить. – О, нет, не сейчас. Сколько тебе лет?

– Шестнадцать, – в глазах темнело, контуры гексаграммы начинали плыть.

– Через двенадцать лет, – ответ следовал слишком быстро, словно вопрос задан лишь для вида и фраза давно была заготовлена. – Соглашайся, это хорошая сделка. Целых двенадцать лет, и душа остаётся при тебе, ну а тело... Родишься заново, – богиня чуть пожала плечами.

Нэль глянул настороженно и недоверчиво, слишком уж хорошо звучало. Настолько хорошо, сильно отдавало каким-то подвохом, но вот каким – понять не получалось. А когда, через несколько мгновений, потемнело в глазах, юноша понял, что тянуть больше нельзя и, с трудом разогнав мутную пелену в сознании, просипел:

– Я согласен.

Этого оказалось достаточно. Женщина кивнула, знак принадлежности темной магии под левой ключицей, обожгло болью... И все закончилось. Богиня покинула этот мир, контуры гексаграммы потухли, а Армантинэль, не удержавшись, рухнул на землю, ткнувшись лицом в грязь. И тут же мир взорвался мириадом ощущений, а по телу пробежала волна знакомого тепла, почти обжигая, заставляя задыхаться. Возвращение магии в тело оказалось едва ли не мучительнее, чем ее лишение... Нэль не мог сказать точно, сколько прошло времени. Просто в какой-то момент он осознал себя, лежащим луже, продрогшим до костей и в насквозь мокрой одежде. Но теперь эти проблемы решались быстро – бытовые заклинания он тоже учил. Высушить и почистить одежду стало делом минуты. Сложнее оказалось то, что даже магия не спасала от кровопотери, головокружения и просто ужасной физической усталости. Будь юноша обычным человеком, давно бы свалился с ног, а так... Ещё пока держался. И точно знал, что продержится ещё пару часов. Особенно если удастся хоть что-то перекусить. Армантинэль с усилием отогнал от себя видение куска плохо прожаренного мяса. Желудок недовольно заурчал, и юноша понадеялся, что у Риисы дома есть какая-то еда. А ещё вспомнилось, что сейчас придётся выложиться по полной, чтобы вытащить из-за грани всех тех, кому уже пообещал. И что они ждут. Рииса ждёт – эта мысль даже заставила улыбнуться. Нэль любил эту девушку – глупо, отчаянно, безнадежно... И только сейчас, почему-то пришло осознание того, что он не узнал, зачем, собственно, Шестилапой понадобится его тело через двенадцать лет? Впрочем, не все ли равно?