Текст книги "За Пределом (СИ)"
Автор книги: Елена Лобанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 36 страниц)
– Амалирос, это не «кто», это – некто. Фантазия художника. «Портрет Неизвестного в синем плаще». – Тиалас с запозданием понял, что имеет несчастье присутствовать при всплеске Темной ревности, которая не нуждается в ответах. Эта ревность просто кормится разговором, как кит планктоном… Рыбный день какой-то. – Такой вот результат творчества – не более.
– Неизвестный? Озерный, ты сам понимаешь, что говоришь? – Повелитель Темных сделал даже шаг назад и прижал руки к груди, чтобы показать, насколько он удивлен глупостью Владыки. – Я вижу только два варианта. Первый – Гениальный Нальис, когда фантазирует о прекрасном, рисует не дев, а вот этих… с наглой мордой. И второй – художник не знал имени того, кого он рисует, поскольку злодей пррриходил к моей Элермэ тайно! Какой из вариантов тебе больше нравится, извращенец?
Тиалас был шокирован таким малым количеством версий, из которых приходилось выбирать. Объяснять Амалиросу, что художник видит прекрасное везде, всюду и в своей голове в том числе – было бесполезно. А ответ требовался немедленно. К счастью, явилась сама виновница скандала.
Элермэ остановилась на пороге спальни. Её «оружие на крайний случай» оказалось пущенным в дело слишком рано и без её ведома. Кто-то, а предположительно это был её дражайший Супруг, сам залез в капкан. Зверей, которые сами себе ставят капканы, и сами в них попадают, она припомнить не могла. Наверное, это выползни – ящерицы глупые и любопытные. В любом случае, копаться в личных вещах – неприлично.
– Кто позволил это трогать? – Элермэ сочла себя в полном праве возмущаться. Её Супруг сам бы озверел, увидев, как кто-то таскает его картины из угла в угол без разрешения. Вот, даже у Озерного Владыки нервный тик начался – моргает одним глазом.
– А мы только немножко потрогали. – Амалирос немедленно приступил к допросу в нежной форме. – Сначала, твои сородичи, дорогая, когда раздевали… снимали тряпичную шелуху, в которую было завернуто это произведение искусства. Ну, а я только благоговейно подержался за раму, когда переносил шедевр Нальиса в спальню. Никак не могу решить, где разместить это полотно? Может вот сюда? – Темный указал на стену, с которой на него еще не так давно смотрела гадкая каменная рожа Нофера Руалона работы Сульса-Даэроса. – Чтобы тебе было его хорошо видно… с кровати.
Амалирос ласково провел рукой по щеке Элермэ. Озерный Владыка использовал последний шанс и жестами показал, что сейчас последует за этой нежностью – удушение. Он махал руками и мотал головой, показывая «Не вздумай соглашаться». Темный посмотрел на отражение Тиаласа в полированной стене и не обрадовался. Светлые сговаривались в буквальном смысле у него за спиной. Один из них – точно.
– Амалирос! – Элермэ все поняла правильно. Делать из «Незнакомца» тайну уже не требовалось. Требовалось обратное. – Эту картину мне нарисовал мой брат Нальис, когда я была еще ребенком…
– Понимаю-понимаю. – Темный сочувственно закивал. – Светлые с такими наглыми мордами наверняка не считаются с возрастом Девы. И сколько тебе было лет, когда этот наглец к тебе приставал? И как его зовут? И когда я сссмогу с ним познакомиться?
– Лирмо! Это просто картина! Фантазия моего брата – не более. Такого эльфа не было, нет и… ну, я бы не отказалась родить такого красивого ребенка… Это же просто – украшение Мира! – Светлая решила намекнуть на будущих детей и заставить Амалироса хоть слегка одуматься.
– Ах, даже так? Моего сына… похожим вот на него?
Дело вплотную приблизилось к трагедии. «Великий Мыслитель», казалось, получил неожиданный удар под дых, вытаращил глаза, открыл рот и стал похож на одну из рыб, которых он сегодня так часто упоминал. Тиалас за спиной Темного схватился за голову. Элермэ сообразила, что намек был не слишком правильный. У Повелителя начался приступ мнительности: теперь будет каждое слово наизнанку выворачивать. Он бы, отдышавшись, и еще что-нибудь придумал, но примчался разведчик Ар Дэль и доложил:
– Поймали лазутчика. Светлый. Крался по нижним коридорам.
– Ага! – Амалирос возликовал. – Вот и попалась, фантазия! Сейчас я ему нафантазирую! Ар Дэль, доставьте его сюда, и чтобы волос с головы не упал. Бегом! Я с его волосами сам разберусссь… По од-но-му! Что скажешь, Озерный?! Давай, не стесняйся, сочини что-нибудь про оживающие полотна гениев, про воплощенные грезы дев. У Вас, кажется, в романах, что ни случай то «сбывшаяся мечта». Элермэ, моя дорогая Прекраснейшая, может ты все-таки хоть перед смертью скажешь, как его зовут? Перед его смертью, дорогая. Мне очень неприятно убивать «Незнакомца». – Темный потирал руки в предвкушении расправы.
– Лирмо, последний раз прошу тебя – не убивай никого. По крайней мере, не убивай сразу. Сравни с портретом, приглядись. Ну, не существует этот эльф с портрета в природе. – Элермэ надоело сдерживаться. Кто, как не она, будущая мать, имеет право на истерики и скандалы? А вместо того, чтобы хоть слегка покапризничать, ей же ещё и приходится усмирять это мнительное и буйное создание. – Ну, посмотри на Владыку! Он сам не знает, кому пришло в голову пробираться сюда тайно!
Последние слова Элермэ произнесла всхлипывая. Время до возвращения разведчиков с лазутчиком у неё было. И хорошо, что она не знала Амалироса с детства. Хорошо для Амалироса – иначе она припомнила бы ему и первую испорченную пеленку.
Девы часто забывают о знаках внимания, потому что оказывать им, неповторимым, внимание – естественно. А вот каждый промах, он же – невнимание, бережно заносится в список, который хранится на самой доступной полке памяти. Все претензии к Выползню были изложены в строгом соответствии с датой нанесения обиды, с показом глубины сердечной раны, с учетом незаживших «шрамов на сердце» и с выводом, что он желает её, Элермэ, смерти. Чтобы сомнений в том, «кто есть где» не оставалось, по ходу изложения делались вставки на тему «а я-то, глупая для него…». Поскольку семейная жизнь с Амалиросом была только в самом начале, и количество проявленной заботы еще не превратилось в многотомное собрание сочинений «Мои Добрые Дела Для Этого Гада», все отвары и паштеты из крапивы пришлось разделить на равные порции добрых дел.
Светлая Супруга Темного Повелителя накаляла страсти, выводя скандал вверх по классической кривой, чтобы следом обрушить всю его мощь на голову недостойного. Страдальческий взгляд и свободно текущие слезы не только демонстрировали, как сильно злобный Выползень её обидел, но и доказывали, что она сама верит в то, что говорит. Как водится в таких случаях, к окончанию обвинительной речи, Элермэ почувствовала себя полностью несчастной. Она завершила устную часть горестным воплем: «Владыка, заберите меня отсюда!», повисла на шее Тиаласа и перешла к бурному слезному финалу. Финал вышел что надо – Озерный Владыка, как существо деликатное, расчувствовался, не устоял и пообещал «забрать». Теперь Элермэ могла спокойно икать в истерике, орошая горькими слезами плащ утешителя.
Тиалас вспомнил свое высокое положение Защитника всех Светлых Дев, и его голос обрел благородную мощь, а обвинения – Темный размах. Он вскрывал коварные глубинные помыслы Выползня один за другим. После особенно сильных аргументов Элермэ начинала рыдать в голос. Одно дело – самой себя накручивать, и совсем другое – когда твое мнение неожиданно подтверждается со стороны. Когда Владыка сделал окончательный вывод: «Он воспользовался тобой, девочка, чтобы получить наследников, а тебя прикончить за ненадобностью», Элермэ даже перестала рыдать. Она отлепилась от плаща, с удивлением посмотрела на Тиаласа и стала оседать на пол – ноги от горя подогнулись.
Амалиросу не удавалось вставить ни слова, пока эти двое сочиняли про него страшную, даже по меркам Темных, историю. Её конец превосходил все читанные им кровавые легенды. Озерный Владыка бережно уложил Элермэ на кровать, обмахивал её полой плаща и обещал, что как только она найдет в себе силы, они немедленно покинут это жуткое место. Чтобы больше никогда не видеть… «злобное Темное чудовище», «Подгорного убийцу» и «бессердечного Выползня». Амалирос понял – именно так сочиняются все слезливые Светлые романы про несчастных дев. Девы сначала любят, потом рассказывают себе про любимых страшные сказки, а потом мрут от своей несчастной сказочной любви как мухи. Главное, чтобы нашелся какой-нибудь мерзавец, который из лучших побуждений их пожалеет и тем самым добьёт. Мол, умирай, несчастная, я бы сам на твоем месте удавился. Несчастная удавливается, несчастный кончает с собой на её могиле, а сочувствующий мерзавец неожиданно узнает, что эти двое любили друг друга, пускает слезу и садится писать Светлый роман.
Темный расценил поведение Тиаласа как попытку убийства. Озерный Владыка был очень занят бледной и вялой Элермэ и пропустил удар.
Повелители душили друг друга, осознавая каждый свою правоту. Это не отменяло попыток морально подавить противника и доказать ему, как он не прав на словах. Элермэ ожила и призывала прекратить взаимное уничтожение. Но противники хрипели, обменивались оскорблениями и намеревались все-таки прикончить друг друга. Борьба уже велась на полу, и бойцы смещались под кровать. Амалирос решил проявить благородство и прикончить Светлого в нижней комнате, а не на глазах у Супруги. Элермэ ничего не знала о его благородный помыслах и только мешала своими стонами.
Наконец, первая часть плана Амалироса удалась, и оба Правителя скатились вниз по лестнице. Следом за ними вкатилась волной добрая половина озера. Элермэ поняла, что докричаться не удастся и воспользовалась Силой.
Гарнис Ар Нитэль, стоявший на посту в боковом коридоре не понял, почему на полу появилась вода, и открыл проход. Ворвавшийся поток снес разведчика и запасы багрянки. Это было страшно. Но не страшнее, чем два слегка притопленных Правителя принесенные тем же потоком. Воды было по пояс и Гарнис сначала спас своего Повелителя, усадив его на вазу питьевого фонтана в нишу. Потом помог отплеваться Озерному гостю, непочтительно перекинув его через плечо. Второго Правителя усаживать было некуда и ему пришлось стоять при поддержке разведчика.
Амалирос держался за чашу и чувствовал себя как в детстве – по пояс мокрый и на… вазе. Вода, конечно, охлаждает, но не настолько, чтобы сразу перестать хотеть кое-кого добить. Пусть пока и словесно.
– Гарнис, отпусти его. Я ему еще не все жабры пообрывал. И иди отсюда.
Разведчик решил, что Правители как обычно развлекаются и, повинуясь указующему жесту Повелителя, отправился вверх по лестнице. Наверху охнула Элермэ.
– Ну, жаба болотная, видишь, как меня Элермэ любит – чуть тебя не утопила. – Темный отдыхал и собирался с силами.
– Конечно, любит, двое детей сразу… – Светлый осматривал помещение на предмет преимуществ. Вода и плавающие бочонки были очень кстати.
– Тогда что же ты будущей Матери про Отца её детей свой Светлый бред излагаешь? – Амалирос не ожидал, что «про любовь» с ним согласятся.
– Это я потому излагаю, что у меня появились на то веские основания… после того как будущий Отец будущих детей изложил бред про портрет. Что, раскусил я тебя, Выползень? Вот, утоплю тебя, и будет у детей и живая Мать и Светлое будущее. – Тиалас подогнал поближе к себе бочонок и прикинул, насколько быстро сумеет его метнуть. – А то пока ты её будешь изводить своими бреднями, дети пострадают. Станут нервные, дерганые и сбегут из дома. Мало ли, какая тебе еще картина подвернетссся… потом за живых примешься, послов перебьешь, своих поданных перекалечишь… – Светлый выловил бочонок и переложил его на одну руку.
– Надо же! Уже о количестве моих подданных стал заботиться. Не рановато? Портретом он меня попрекает. А у твоей Лаариэ сколько портретов по углам припрятано? Хотя куда тебе… ты же у неё разрешение привык спрашивать на подышшшать и на понюхать.
– Не смей, оскорблять Мать моих детей, Темный! У моей Лаариэ есть только мой портрет! – Бочонок сорвался и не долетел.
Элермэ, призвав на помощь Ар Намэля и Гарниса, приказала им ставить кровать на бок. Ползать под неё она больше не собиралась. Ар Намэль понял, что опять узнал лишнее – он этого спуска вниз раньше видел. Побледнел, помог и сбежал. Элермэ спустилась по лестнице к воде и осмотрела помещение. В комнату один за другим вплывали, кружась, бочонки. Голоса Правителей раздавались откуда-то сбоку, но идти к ним по пояс в воде не хотелось. По крайней мере, обстоятельства пока не требовали таких подвигов.
Зря она на этот портрет рассчитывала. Выползней дразнить, как оказалось, нельзя. Вот, уже шипит из темноты, а Владыка с ним спорит. Раз спорит, значит оправдывается. Светлая решила дождаться исхода спора здесь же.
На кромке проема вверху застыл и обтекал прямо на лестницу разведчик. Повелитель указал ему куда идти, но не пояснил, куда идти дальше. Повелительница многозначительно посмотрела на Гарниса и на бегущие к ней струйки воды. Ар Нитэль понял и отошел вглубь спальни.
Элермэ последний раз всхлипнула и прислушалась. Хорошо слышно было только Владыку Тиаласа – он громко возмущался.
– Да откуда мне знать какой лазутчик? Может кто-то с корабля что-то забытое нес и заблудился в твоих норах! Твои разведчики такие же неумные как ты!.. Да, вот он придет, и посмотрим. А ты пообещай, что всю эту воду вылакаешь лично, если тебе неизвестный с портрета не явится… Согласен – все тарлы твои!.. Это почему же ты не будешь спорить?… Нет, не нужны мне твои камни, я хочу посмотреть как ты, подавишься!.. Ничего я не портил! Портить нечего!.. Ты трус, Выползень! «Я вас, конечно, люблю, но…» – это признание?… Травился ты от собственной глупости, а не от любви!.. Я чуть не убил? Да, я её спасал!.. Конечно – поверила. А вот Лаариэ ни за что бы не поверила. Она бы тебе в лицо рассмеялась. А потом еще и оторвала что-нибудь, чтобы всякую чушь про меня не рассказывал. Она-то точно знает, что я её люблю, что тут непонятного? Я же ей это сказал… Ты не сказал, ты выкрутился, чтобы не сказать… Ты должен сказать как положено… Что значит – она потом этим воспользуется? Я же говорил – трус. Выползни… вот она и чувствует себя страшнее выползня… Ты первый раз? А тебе какой надо – десятый? Я тоже не тренировался… Детям нужна любовь. Я тебе точно говорю – сбегут… Не знаю куда. К нам в Озерный Край, да хоть к людям… Ну, давай еще раз повтори. И сколько тебе надо?… Да тренируйся ты быстрее, я уже замерз!
Элермэ тоже начала подмерзать, даже, несмотря на то, что разговор ей определенно нравился. Застенчивый Выползень… как трогательно! И не понятно – то ли ещё пообижаться, то ли сразу прощать? Ждать дальше или уходить? Или подождать, чтобы он свою решимость не расплескал по дороге и опять какую-нибудь нелепость не сказал?
На верхней ступеньке опять появился Гарнис, помялся, не имея возможности миновать Повелительцу, и прокричал вниз: «Привели». Из бокового прохода донеслось: «Пусть подождут, сейчас придем!». Светлая вздохнула. Ну, раз сейчас придут, то лучше здесь остаться. Владыку можно пропустить наверх, а Выползню перекрыть выход.
Из коридора выплыл бочонок, потом появились оба Правителя. Вид у них был редкостный. До такого состояния они еще никогда не доходили. Мокрые, растрепанные, у Владыки синяк на пол лица. Идут, воды рассекают. А у Амалироса в руках открытый бочонок… Багрянка. Элермэ соединила плавающие бочонки, боковой коридор, Гарниса и поняла – безнадежно. Обман и коварство. Все её старания на кухне запивались в спальне. И не исключено, что еще и заедались. Выползень. И Владыка – туда же. Как можно было переживать и думать, что они друг друга убьют? Они же жить… пить друг без друга не могут! В общем-то, с другими, с подданными – точно не могут. Ни поссориться, ни подраться, ни помириться. Несчастные…
Амалирос передал бочонок Тиаласу и решительно двинулся вперед. Озерный Владыка контролировал процесс. Пять тренировочных признаний – вполне хорошая подготовка, но от волнения все слова могут куда-нибудь улетучиться. Он то помнил, что именно сказал Лаариэ вместо «жить без тебя тяжело и невыносимо» и «любить тебя буду вечно». Заготовленная речь была длинной – два дня сочинял, все романы перелистал, а в итоге выдал: «Любить тебя тяжело, но я – буду». Спасибо, что жив остался. Выползню таких подробностей он, конечно, не сообщил.
Повелитель Темных дошел до лестницы. Вставать перед Элермэ на колени по совету Тиаласа было совершенно некуда. Голова, признающаяся в любви, окруженная плавающими бочонками – оригинально… но Супруга в её состоянии после всех волнений может и не понять. Он и так признается оригинальнее всех – после Обряда.
– Элермэ, – Амалирос прижал руку к груди. Вода потекла с рукава звучной струйкой, отвлекая и путая мысли. – Любить, конечно, тяжело… – Где-то позади поперхнулся багрянкой Озерный Владыка. – Любовь вообще… Потому что я… да не могу я, когда он здесь следит! Озерный, уплыви в коридор обратно!
Элермэ смотрела на эти мучения и понимала, что на лестнице ей придется сидеть долго. К тому же она уже прочитала по воде это признание пять раз и знала его наизусть. Когда Тиалас скрылся в боковом проходе, она сжалилась, показала пальчиком, куда следует смотреть, и ободряюще кивнула.
Амалирос прочитал по губам дражайшей Супруги всю признательную речь без запинки. Помощь, конечно, была неоценимая. Но, какое коварство! Опять про воду забыл! Воспользоваласссь. И хорошо бы кто-нибудь из детей унаследовал такую нужную способность.
Тиалас пил багрянку и завидовал. Справился, надо же! А начал-то почти правильно… нет, про родственные души, это он рано подумал. Выползень не умеет волноваться как надо. Озерный Владыка решил, что ждал достаточно. С багрянкой, конечно, было не так холодно, но все равно – мокро. К тому же сначала надо было синяк свести, а потом пить. Ну, теперь уж – как получится.
Обнимающихся пришлось образумить. Примирение – это замечательно, но хотелось бы счастливое событие отпраздновать в сухом месте.
– Амалирос, там мой лазутчик мается. Пошли, посмотрим, кто тут у тебя плутал.
Темный бросил взгляд наверх. Кровать исчезла. На верхней ступеньке стоял Гарнис. Он еще не высох, но с него уже не капало. Вода… неизвестно куда этот кладезь информации сейчас просачивается. Супруге, конечно надо доверять. Но доверие лучше оказывать, чем давать им пользоваться.
Амалирос помог Элермэ подняться и повел наверх.
В спальне Правители более полно оценили ущерб. Мятый серебряный кувшин, расколотый мраморный столик, пара битых чаш и позеленевший синяк Тиаласа. Амалирос помочь не смог. Элермэ тоже старалась, но Озерный Владыка, лечивший себя наскоро после багрянки, совершенно не представлял, как ему удалось сотворить такое чудо. Больше всего его занимал вопрос – откуда взялся в его организме такой нетипичный пигмент? Зелень, конечно, была бледная, но она же была! Амалирос предложил списать все на происки врага, а подданным предложить гордиться Владыкой таким, какой есть – временно местами Светло-Зеленым.
Элермэ вспомнила про «врага» и тайное совещание. Её предложение – признаться честно, как Тиалас сломал руку в подвале с багрянкой, понимания не вызвало. Оба правителя молчали. Но светло-зеленый синяк на покрасневшей щеке смотрелся совсем плохо.
– Дорогая, давай оставим этот вопрос для следующего раза. – Амалирос покосился на портрет «Неизвестного». – Переодеваться здесь все равно не во что, да и не нужно. Ар Намэль как раз спрашивал, не нападал ли на нас кто? Теперь можно сказать, что нападал. Бесценная моя, мы с Владыкой Тиаласом соблюдаем соглашение – никого применения Силы между Светлыми и Темными в этих стенах. Это, знаешь ли, очень тонкий дипломатический момент. Хотелось бы, чтобы и ты тоже присоединилась. То есть не пыталась топить, излишне быстро перемещать предметы воздушными потоками и… подглядывать в каждый кувшин. – Темный старался быть очень любезным. – Пожалей себя! А теперь, давайте посмотрим, кто по моим владениям ползает, где нельзя.
В малом зале воцарилась мертвая тишина. Правители явились прямо из боя. Даже сообщать ничего не пришлось. Ар Намэль так застонал, как будто это у него было лицо с зеленоватыми разводами.
Амалирос смотрел на лазутчика. Мальчишке был совсем молодой. Хорошо, если совершеннолетний. Глаза – голубые, но не синие, как у «Неизвестного», волосы может и будут золотистыми, если отмыть, но в любом случае – не тот. В чертах лица ничего общего с «неизвестным». Одет… так себе. И одежда-то далеко не первой свежести. Владыку своего глазами пожирает. И непонятно, чего в этом взгляде больше – страха или удивления. А Озерный, кажется, злится. Даже про свой нетипичный синяк забыл переживать.
– Тиалас, ну и с какого болота к нам занесло этот потрепанный ветром лист осины? И главное – зачем? – Амалирос, как ни старался, не мог поверить в такого «лазутчика».
– Это я у него сейчас спрошу! Потом мы пойдем в мою резиденцию, и я спрошу еще раз. – Светлый окинул подданного таким взглядом, что тот совсем сник. – А пока, позвольте Повелитель Амалирос, представить Вам моего младшего сына – Веилас Аль Анхель Ат Каэледрэ. Прибыл! Ты как здесь оказался… малышшш?
Повелитель Темных жестом отправил подданных прочь из зала. «Малыш» покосился на Амалироса и Элермэ.
– В трюме.
– Напомни-ка мне, сын, кода у тебя совершеннолетие, после которого ты будешь иметь хоть какое-то право лазать по трюмам без разрешения? – Светлый Владыка решил не откладывать беседу надолго. Пусть сыну будет очень стыдно.
– Через два дня…
– И зачем тебе потребовалось залезать в трюм, а потом вылезать и попадаться здешним разведчикам?
– Я… сбежал. – Юный отпрыск Светлого Правящего Дома скис окончательно.
Амалирос расцвел. Если Тиалас лезет в его личную жизнь с советами, то почему бы и ему не вмешаться. Мальчик – обнадеживающе смел. И не стоит загонять обратно в болото будущих женихов его дочери. А у этого еще и возраст подходящий.
– Тиалас, у тебя потрясающий сын! Поздравляю. Заметь, он попался только разведчикам. Прошел почти половину коридоров. Талант. А скажите мне, талантливый юноша, что Вы искали, к чему стремился Ваш долгий путь? Озерный, оцени – на твоем корабле его так и не нашли. Наверное, ничего не ел по дороге, я прав?
– Времени не было собраться. Я хотел… я хотел жить со Светлыми здесь. Элермэ Аль Арвиль Правительца и…
– Так ты сбежал из Озерного Края… вообще? – Тиалас был поражен. – Собрался дождаться совершеннолетия в норе? Ну, договаривай, и что потом?
– Присоединиться к тебе, Отец! Ты же тоже сбежал. Вот я и… решил.
– Кто тебе сказал, что я сбежал? Можешь не отвечать. Вот, значит как! Мы тут… жизнью рискуем, объединяем и спасаем народы, а я оказывается «сбежал». Кто еще в семье думает, что я сбежал?
– Ну, особенно никто. – Веилас поднял, наконец, глаза на отца и отчитался. – Лэриас говорит, что ему все надоело, Маилас обещал заморозить море и идти по льду, Фиалис и Тамрис собираются перейти через горы.
Амалирос пришел в полный восторг. Тиалас впал в прострацию. Элермэ отправляла весть Лаариэ, что её сын благополучно добрался до Владений Темных и гостит… у Отца.
– Озерный, ты говорил о любви к детям. Учту. Её должно быть в меру. Лэриас… твой старший сын, кажется, он младше меня… на пятьдесят один год! И ты меня попрекал двух тысячелетней…
– Не при детях, Темный! Ну, и что мне теперь с тобой делать, сын? Ты бы о Матери подумал!
– Братья все объяснят… завтра. Я же могу соскучиться. И я – несовершеннолетний. Так что с политической точки зрения….
– Ох, ну надо же! – Амалирос всплеснул руками. – Тиалас, я сейчас умру от зависти! Какой потрясающий мальчик. Озерный, я хочу видеть остальных. Элермэ, никаких лишних вестей Лаариэ, кроме краткого сообщения, что Веилас у нас. Светлый, детям надо развлечься. Пусть приезжают.
– Темный, идея, может быть и не плохая…
– Идея замечательная. Владычица вполне справится в вашем тихом омуте. Элермэ, ты пошлешь весть кому-нибудь… из братьев этого потрясающего юного выползня, а я пошлю корабль. Лодки подберут ребят в условленном месте. Через горы – слишком рискованно. Я бы даже сказал – смертельно опасно. Тиалас, ты и сам это знаешь. Хочешь лишиться двух сыновей?
Озерный Владыка осознал, что борьба с Лаариэ будет долгой. А отыгрываться на детях – дурно. И даже такого почтительного Супруга как он, можно довести до состояния злобного Амалироса. Так что он – не сбежал, а временно расстался – до полного установления истины «Кто в семье Владыка?»
– Посылай корабль. Пусть… расширяют кругозор и набираются опыта. Заговоры, интриги, местные боевые навыки, скалолазание, ползание по горному лесу, заползание в норы…
– Обеспечим. Элермэ, дорогая, скажи моей Матери, что у нас гость. Пусть подберет, что-нибудь из одежды. Веилас, пошли на кухню. Озерный, не переживай, за заговорщиками я прослежу. Убью, если что. Хочешь посмотреть на настоящих заговорщиков, лазутчик? Они и на твоего Отца нападали. – Амалирос завладел младшим Ат Каэледрэ, и пока Тиалас предавался размышлениям, вытеснил его за дверь, не дожидаясь подтверждения Отца. – Но твой Отец их героически заморозил… – Донесло из коридора эхо.
Элермэ посмотрела на Владыку и поразилась произошедшей перемене. Это был очень упрямый Озерный Владыка. И синяк у него исчез.
