Текст книги "Дорога Смерти (СИ)"

Автор книги: Eldar Morgot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Долгое время в читальном зале раздавалось лишь еле слышное бормотание одного из студиозов, предпочитавшего звуковой метод зубрежки. Библиотечный воробей проделал обратный полет и триумфально приземлился на стол библиотекаря. Там он мгновенно склевал остатки булки, пока возмущенный элигерец не прогнал наглеца. Торжествующе чирикнув, птица скрылась между полками. Старик вздохнул. Надо бы кошку завести. Давно, кстати, пора. А то в подвале уже видели крысу. Не приведи Ормаз, доберутся до книгохранилищ…

Шорох заставил смотрителя вздрогнуть и обернуться. Ах, снова посетитель. И, Свет Элигера, еще более странный!

Зезва перевернул страницу и потер переносицу. " Конь Лурджа – создание, казалось бы, волшебное. Но, с другой стороны…"

– С другой стороны, – пробормотал Ныряльщик, – как же…

– Отличное утро, рыцарь. Великолепный день для углубления знаний.

Зезва подскочил на скамье и схватился за меч. А потом увидел, кто перед ним сидит и в изумлении раскрыл рот. Его собеседник приложил палец к губам и пониже опустил капюшон. Затем раскрыл собственную книгу – "Сборник рецептов по приготовлению дикого кабана". Рука Ныряльщика медленно вернулась на стол.

– Самообладание делает тебе честь, Зезва из Горды, – усмехнулся Гулверд, оглядываясь на ближайшего зубрилу. – Я знал, что прежде чем бежать за теневиками, ты захочешь задать пару вопросов. Надеюсь, я не ошибся. Не хочется провести сегодняшний вечер на дыбе в местном отделении славного господина Гастона. Гм, интересно: "А если кабан старый, возьмите дубинку и хорошенько его…". Надо же. Ты любишь мясо диких кабанов, рыцарь? Я вот как-то не очень. Да и сан не способствует чревоугодию. Пост, воздержание и все такое. Благочестие да будет пищей твоей, как говорится в священных книгах… Давно не виделись, правда?

Зезва молча смотрел на монаха. Действительно, он не видел инока со времен падения Даугрема. Да и где они могли бы увидеться? Гулверд вернулся в Мзум, к своим обязанностям на Кафедре. Да и круг этих обязанностей оказался довольно интересным, судя по тому, что достойный инок вытворял в Кеманском монастыре. Именно Гулверд привез тогда раненую Аинэ. А затем исчез. Как сказал брат Кондрат, отправился докладывать на Кафедру. Зезва поинтересовался, кто же он такой, этот инок? Шпион? Агент? Глава некоего подобия Тени, только на службе Мзумской Кафедры? Отец Кондрат лишь загадочно покачал головой в ответ.

Зезва повел плечами, собираясь с мыслями. Несмотря на опущенный капюшон Гулверда, он видел, что инок, и без этого худощавый, страшно исхудал. Вниз по щеке тянется свежая царапина, губа прикушена, подбородок весь в щетине. Одежды на Гулверде не монашеские. Военный плащ, под ним обмундирование солдата королевских войск.

– Тебя ищет Тень, – сказал Зезва тихо. – По обвинению в покушении на жизнь Владыки Истрия, государственной измене и шпионаже в пользу Директории.

– Новое дело! – засмеялся Гулверд. – А я все думаю, почему меня гонят, как волка. Или, скорее, как дикого кабана! Книга замечательная, столько рецептов! С другой стороны, я рад, что шпионю только в пользу Директории, а не Баррейна с Кивом в придачу. Или Аррана с Раменией. Или всех сразу, чего там скромничать. Хорошо хоть, в дэвы не записали. Как ты думаешь, дэвы едят свинину?

Зезва украдкой огляделся. Студенты не обращали на них внимания. Эрка тарахтела тележкой в конце зала. Библиотекарь мрачно листал какую-то толстенную книгу. Чирикал невидимый воробей.

– Здесь слишком опасно, – сказал, наконец, Зезва. – Уходи. Средь бела дня ты не сделаешь и двух шагов, как тебя скрутят. А заодно и…

– И тебя, не так ли?

– Нет, – смутился Ныряльщик.

– Мы в библиотеке, – улыбнулся Гулверд. Его худой и острый подбородок дернулся. – Теневики ребята талантливые, но к любви к чтению не склонные. Ну, разве что их достойный начальник Гастон. А я искал тебя.

– Зачем?

– Если я скажу тебе, что Истрий встал на путь измены и открыто переметнулся на сторону врага, поверишь?

– Какого врага? – Зезва кусал губы. – Директории?

– Разве мы воюем с Элигером? – Гулверд покачал головой. – Мы защищаем Солнечное королевство Мзум.

– Глашатаи трубят по всем площадям, что инок храма Солнца Гулверд гнусно и злодейски покушался на драгоценную жизнь святейшего и блаженнейшего Истрия, Владыки Кафедры Мзумской.

– Конечно, – сверкнул глазами монах. – А знаешь, с кем встречался блаженнейший, когда на него гнусно покусились? С другим блаженным. Не блаженнейшим, но тоже ничего.

Зезва вздрогнул.

– Я сопровождал владыку, – глухо проговорил Гулверд, – во время встречи с одним изгнанником, из корпуса Следящих…

Ныряльщик вздрогнул во второй раз.

– … как известно, эту банду религиозных фанатиков, не имеющих ничего общего с истинной верой, разогнал еще король Роин. И правильно сделал, да упокоит Ормаз его дух! Человек, пришедший на встречу с владыкой, не раз был на аудиенции в последнее время. Теперь, когда я сам изгнанник, бандит и злодей, нет смысла скрывать эту еще недавно строго засекреченную информацию…

– Имя Следящего? – тихо спросил Зезва.

– Отец Басили. Глава всей шайки! Что с тобой? Ты побледнел, как мел, рыцарь.

– Ничего, – пробормотал Зезва сквозь стиснутые зубы. – Я думал… я думал, он мертв?

– К сожалению, нет, – покачал головой монах, не сводя с собеседника внимательного взгляда. – ты очень много не знаешь. К счастью.

– К счастью? Кто ты, инок Гулверд?

– Служитель Ормаза и Дейлы.

– Как я мог забыть… В Даугреме ты действовал по заданию Кафедры?

Инок молча кивнул. Его внимательный взгляд стал колючим. Зезва этого не замечал, так как смотрел куда-то в пустоту перед собой.

– Ты не закончил рассказ про то, как посмел поднять руку на святейшего.

– Ах, да, – краешки губ Гулверда дрогнули в слабой улыбке, – никак не дойду до самого интересного.

Удобно устроившись на тахте, Отец Басили задумчиво смотрел, как Карлей по прозвищу Смерть играет с Аишей в кости. Девочка громко смеялась и хлопала в ладоши, выигрывая. Улыбка застыла на красивом лице Карлея безжизненной маской. Сидевший рядом с игроками Чита Птах ухмылялся. Он знал, что кости у Карлея с секретом, и что тот проигрывает специально. Но пусть девка порадуется.

Басили приложился к чаше с вином. Сегодня еще есть время для отдыха. Скоро его не будет. Блаженный лениво прикрыл веки. Подумать. Самое время поразмышлять. Снова и снова пройтись по каждой детали плана предстоящих действий. Наконец у корпуса Следящих появился четкий план действий. Это ничего, что довольно важную роль в его осуществлении играет этот надутый индюк Истрий. Басили усмехнулся, не открывая глаз. Ах, Дейла, какое вкусное вино! Однако ж, ему нужно отдать должное, ведь подстава с Гулвердом прошла на славу. Глупый монах вообразил себя ушами и глазами Кафедры? Решил, что он, жалкий шут, наследник учения Следящих? Кем он там был у Истрия? Ах, да, Блюстителем. Глупцы! Заменить Божьих Воинов одним-единственным человеком? Просто должностью? То-то же так замечательно идут на Кафедре дела! Во всем королевстве! Королевство… Рот Блаженного скривился, словно вино в чаше превратилось в уксус. На троне сидит проклятая ведьма, хвостатая тварь, нелюдь, мразь! Все эти годы он, отец Басили, мечтал о возвращении, мечтал, что рано или поздно наступит день, когда Следящие вернутся, чтобы выполнить свою священную миссию – спасение страны от страховидловой скверны. И вот, наконец, после стольких лет унижений и скитаний, появилась надежда…

– Отче, прошу великодушно извинить…

Прежде чем открыть глаза, Басили подавил раздражение и глубоко вздохнул.

– Да, Чита?

– Посетитель.

– Веди.

Птах исчез. Вскоре раздался шум шагов. И звон доспехов. Ну, надо же, важные гости! Басили с усмешкой смахнул капельку вина со своей рыжей бороды. Затем ласково воззрился на вошедшего – высокого человека в форме офицера королевских войск. Плащ рыцаря украшала богатая вышивка, ножны и рукоять меча блистали целой россыпью драгоценных камней, а грудь защищала (вернее, украшала) самая роскошная позолоченная пластина из всех, которые довелось видеть Басили ранее. Войдя в комнату, обладатель роскошных доспехов молча скрестил руки на груди.

Басили указал рыцарю на стул. Предлагать вино еще рано. Пусть хотя бы снимет капюшон для начала. Тем более, Басили прекрасно знает, кто перед ним. Э, нет, этот никогда не откроет своего лица. Отче вздохнул.

– Большая честь, – Блаженный изо всех сил скрыл свое презрение, – встречать тебя здесь, достойный рыцарь.

Капюшон посетителя едва заметно качнулся. Значит, спокойно подумал Басили, презрение до конца скрыть не получилось. Вот и хорошо.

– Я так понимаю, – без церемоний ответил рыцарь, – есть новости для меня и моих людей?

– Новости? – переспросил Басили, барабаня пальцами по чаше. Перстни гулко стучали о медь.

– Да, – нервно проговорил рыцарь, оглядываясь на дверь. – Ты вызвал меня на эту встречу, надо полагать не для того, чтобы просто поговорить?

– Ты прав, доблестный командир, не для этого. Хотя всегда приятно побеседовать с умным и доблестным человеком вроде тебя.

Басили умолк, и некоторое время изучал переминающегося с ноги на ногу мзумца. Покорен и ждет приказов. Подонок. А ведь заполучить его было так трудно. Невероятно трудно, почти невозможно. Но, у всех людей свои слабости. Этот рыцарь не исключение. После того, как Чита Птах, гнусно ухмыляясь, принес весть о том, что наш рыцарь неравнодушен к молодым мальчикам, дело пошло на лад. Нанять смазливого проститута было лишь вопросом времени и организации…

Басили тихо кашлянул. Посетитель дернулся, словно его огрели чем-то тяжелым. Снова нервно оглянулся по сторонам, гремя доспехами. Отче держал паузу, пригубил вино. Пусть этот пидор поволнуется слегка. Богомерзкий мужеложец. Ничего, после того, как его услуги станут не нужны, Карлей Смерть с удовольствием потолкует с ним в укромном местечке. Всему свое время…

– Прости, храбрый рыцарь, немного задумался. Дел невпроворот… Хочешь вина, печенья?

Рыцарь облегченно кивнул и наконец уселся на давно предложенный стул. Ножны с мечом он положил на колени. Басили приподнял бровь. Вот глупец. Чита бдит. А от Птаха еще никому не удавалось уйти живым.

– Когда? – вдруг спросил рыцарь глухим голосом.

– Через три ночи, – Басили кивнул словно из-под земли появившемуся Птаху, который молча поставил на стол новый кувшин вина, чашу и блюдо с печеньем. Чита глумливо взглянул на рыцаря и также бесшумно вышел. – Ты получишь знак.

– Десант?

– Должен быть, но я не могу ручаться. Ведь мы с тобой по эту сторону Хумсты, не так ли?

– После того, как все закончится, что делать мне?

– Ждать указаний.

– Указаний? – визгливо спросил рыцарь. – Меня могут вздернуть на первом же дереве, и ты это прекрасно знаешь!

– Могут, – кивнул Басили, – как и меня. Как Читу или Карлея. Как других наших людей. Но ты знаешь, что Божьих Воинов много, всех не перевешаешь. Те, кто затеял эту дурацкую войну, ответят за все.

– А ты, отче, – усмехнулся офицер, – значит, голубь мира.

"Это ты у нас голубь, трахатель смазливых парнишек. Или наоборот, тебя дрючат в зад?"

– Достойный офицер все понял?

Дождавшись ответного кивка, Басили некоторое время смотрел, как рыцарь пьет вино. Ага, дрожит рука-то. Нужно будет сказать Чите, чтобы выбросил всю посуду, к которой прикасался этот мерзавец. Стул пусть сожжет. Пол зальет чачем, чтобы даже духа мужеложца не осталось!

Когда рыцарь ушел, отец Басили щелкнул пальцами.

– Чита, сын мой, – обратился от к вертлявому Следящему, – позови Карлея. У нас много дел… Почему ты ухмыляешься?

– Прошу прощения, святой отец, – Птах насмешливо скривил губы, – просто хочется знать, когда можно будет отрезать яйца парочке королевских холуев.

Глава Божьих Воинов налил себе вина. Глотнул. Ах, Ормаз великий, сказка, а не напиток!

– Скоро, друг Чита, очень скоро… У нас еще есть такое вино?

– Королева… – Зезва Ныряльщик поднял на Гулверда карие глаза. – Что ты хочешь этим сказать?

– Что хочу сказать? – сверкнул глазами инок. – Королева, которая не вполне человек и… Спокойно!

Кровь бросилась Зезве в лицо. Он вскочил и… медленно сел на скамью. Усилием воли подавил дрожь в руках.

– Неужели, – с горечью сказал монах, – ты еще не свыкся с мыслью, что на троне Мзума сидит существо, по крайней мере наполовину являющееся страховидлом?

Ныряльщик молча смотрел в открытую книгу, ничего при этом не видя.

– Вот что я тебе скажу, – Гулверд наклонился над столом. – Кем бы она ни была, пока я жив, я буду защищать королеву Ламиру. Мне плевать, есть у нее хвост или нет. Те, кто хочет свергнуть ее, люди. Но только внешне.

– Красивые слова, – выдавил из себя Зезва.

– Я всегда красиво говорю, – кивнул монах.

– И ты, – Ныряльщик криво усмехнулся, – говоришь про людей?

Гулверд несколько мгновений молча изучал хмурое лицо рыцаря, затем медленно проговорил:

– Каджи.

– Каджи, – словно выплюнул в ответ Зезва.

– Каков их интерес?

– Интерес? Интерес, курвова могила? Если бы знал! Скажи, как ты очутился в Цуме?

– Спроси лучше, что случилось со мной ночью, когда я добрался, наконец, до этого славного города.

Тихий смех Гулверда заставил Ныряльщика вздрогнуть. Шутник, курвова могила. Впрочем, мысли о шутках быстро оставили Зезву, когда инок начал рассказ. Несколько раз помрачневший донельзя Ныряльщик перебивал рассказчика, и Гулверд терпеливо пояснял.

– Шипение было вот такое?

Монах вздрогнул и схватился за нож. Зезва покачал головой. Курвин корень!

– Ты отлично воспроизводишь этот звук, – прошептал, наконец, Гулверд. – Кто это был? Ночники?

Зезва покачал головой.

– Тогда кто? – допытывался монах.

– Странно, что ты жив, – обнадежил его Зезва, поднимая глаза.

– Ормаз великий! – в свою очередь, прошипел Гулверд. – Из тебя и клещами ничего не вытянешь!

– Где ты видел растерзанных ночников?

– Возле заброшенного входа в катакомбы.

– Когда идешь в сторону моря?

– Нет.

– Нет?

– У разрушенного склепа с каменными дэвами, за виноградником.

– У самого пляжа! – потрясенно прошептал Зезва. – Но разве там есть подземные ходы? Как же так…

– Что ты там бормочешь? – Гулверд кусал губы.

– Какого рода были ранения?

– Чьи? Ночников?

– Да!

– Разорваны на куски. У одного вырван с мясом позвоночник, словно его выпотрошили на живодерне.

– Ты так хорошо видишь в темноте?

– У меня нашлись в карманах огниво и кусок тряпки… – Гулверд потер свой острый подбородок. – Так кто это мог быть?

Зезва долго молчал. Перевернул страницу. Затем другую. Бумага шелестела с тихим скрипом.

– Ночники или ночницы? Они охотятся отдельно друг от друга.

– Ночницы.

– Заметил ли ты какие-нибудь следы?

– Нет. Я бежал оттуда, так быстро, как только мог.

– В сторону от катакомб возле склепа с дэвами?

– Конечно! Дейла святая, да я ковылял, словно мои раны волшебным образом исцелились! Страх, – усмехнулся Гулверд, – великая вещь.

Зезва кивнул и снова погрузился в задумчивость. Через некоторое время окончательно потерявший терпение монах хотел спросить, когда же мзумец соблаговолит дать хоть какие-нибудь объяснения, Ныряльщик, наконец, заговорил:

– Ты остался жив. Не тронули, понимаешь? После того, как целую свору ночниц разорвали на куски. – Кто разорвал? – не выдержал Гулверд.

Ныряльщик закрыл книгу. Его пальцы дрожали.

– Виртхи. Смерть.

Эниох, Второй в Тени, лениво наблюдал, как капли дождя барабанят по стеклу. Перед ним, переминаясь с ноги на ногу, стоял агент Мгер. Вид у теневика был не очень благопристойный. Небритый, с красными от недосыпания глазами. В грязном и мокром плаще. И осторожная улыбка на губах. Эниох бросил на подчиненного быстрый взгляд. Этот агент доволен собой. Что ж, он почти прав. Почти.

– Ты правильно сделал, что не схватил его, Мгер.

Теневик подобострастно поклонился.

– Докладывай.

– Господин, – Мгер мастерски изогнул спину, – так добр, а мои ничтожные качества так…

– К делу, – поморщился Эниох.

– Да, господин… Мы следили за Гулвердом, начиная от его появления в Цуме и заканчивая…

– Заканчивая его исчезновением в Старом Городе, ты это хотел сказать, любезный Мгер?

Скрипучий голос Эниоха почему-то действовал Мгеру на нервы. С ужасом агент понял, что его охватило жгучее желание сомкнуть пальцы на глотке офицера Тени. Дрожа и кусая губы, агент спрятал руки за спиной.

– Ну, же, дружище Мгер, или ты язык проглотил?

– Прошу великодушно простить, господин Эниох! Просто я…

– Прощаю. Говори быстрее!

– Повинуюсь… – пробормотал Мгер, тщетно отгоняя от себя нарисованную воображением картину, где он душит самого помощника Чёрного. – Злодей и убийца по имени Гулверд…

Эниох снова поморщился.

– … добрался до Цум не позже, чем две ночи назад. Наши люди вели его через весь город, но… но потеряли у Старого Города. Виновные уже наказаны!

Эниох смотрел на дождь.

– Но, благодаря предпринятым решительным мерам, – воспрянул духом Мгер, – мы снова выследили его. Негодяй прошел через старый цвинтарь и…

– Кап-кап, – сказал Эниох, поворачиваясь. Его маленькие бегающие глазки застыли, уставившись на Мгера. – Кладбище, говоришь?

– Так точно. Я…

– Кап, – свинячие глазки возобновили свое метание, – дождик, кап… Мгер, как ты думаешь, почему наш подопечный отправился в сторону катакомб?

– Чтобы оторваться от нашей слежки, – перед глазами Мгера дергалась картинка, на которой он с хрустом сворачивает Эниоху шею. – Прошу извинить, господин, неаккуратность некоторых агентов привела к тому, что он обнаружил погоню.

– А если бы не обнаружил, пошел бы сторону кладбища, а?

– Вряд ли, господин.

– Почему?

Мгер облизнул пересохшие губы. Руки на шее, позвонки хрустят…

– Там нехорошее место.

– Вот как?

– Да, блистательный.

Казалось, Эниох не заметил, что теневик обратился к нему, используя звание главы Тени.

– В чем же нехорошесть?

– Нелюдь.

Эниох провел пальцем по подоконнику. На коже осталась приятная на ощупь влага. Мгер тщательно сжимал кулаки за спиной, обдумывая свои дальнейшие ответы. Несомненно, сейчас последуют вопросы про ночников.

– Что там наши мятежники? Когда ты встречаешься с этой… Сарис?

Слегка сбитый с толку Мгер ответил не сразу. Эниох медленно повернулся и взглянул на теневика, который стоял с руками за спиной и едва заметно шевелил губами. Обдумывает ответ. Командор Тени вспомнил последнее послание Гастона и снова отвернулся к окну. Агент не должен видеть, как у начальства кривятся губы. Нужно послать за чтецом: сведений для Верховного Смотрящего накопилось более, чем достаточно.

– Ведьма утверждает, что мятежники вот-вот пойдут на штурм, – кулаки Мгера сжимались и разжимались за его спиной.

– Вот как? – бросил через плечо Эниох. – А ты не веришь, мой старый друг.

– Не верю, господин!

– Что так? Ткаесхелхи народ странный, но она – названная сестра нашей славной Марех, не так ли? А Марех состоит при ее величестве королеве. При этом воображает, что Тень до сих пор считает ее обычной шлюшкой из танцовщиц. Знаешь, – Второй в Тени покачал головой, – иногда мне кажется, что умнейшие – самые глупые. Коршун прекрасен и могуч в небесах, но беспомощен в обычной мелкой луже! Вот и наша милая Марех…

– Еще одна ведьма, – пробормотал Мгер.

Эниох резко повернулся. Свинячие глазки впились во враз посеревшего теневика.

– Я плохо расслышал, что ты сказал. Повтори.

Мгер сглотнул. От плывшей перед глазами картины, где он душит Эниоха, у него кружилась голова, ладони покрылись липким потом.

– Блистательный, Сарис нельзя верить, – выдавил из себя Мгер. – По ее словам выходит, что мятежники осмелятся идти на штурм Цума уже в ближайшие дни!

– Неужели?

– Господин Эниох может представить себе наглость остроухой ведьмы? Цум неприступен! Море патрулируют наши галеры. Несколько крепостных стен надежно защищены. Катапульты и много стрелков. Если душевная мразь полезет, отгребет по полной!

– Однако ж, до сих пор все сведения, полученные от Сарис, подтверждались.

Мгер облизнул губы, вытер о штаны потные ладони и сделал шаг вперед.

– Позволь переговорить с Сарис в более удобном месте, господин.

Брови Эниоха дернулись вверх.

– Допрос?

– С пристрастием, господин! Зачем ей понадобилось лгать? Какие у нее цели? Кому она на самом деле служит? Я…

Эниох поднял руку, и Мгер умолк.

– Твои люди проследили, куда отправился Гулверд?

Пальцы Мгера задергались. Неимоверным усилием он отогнал от себя вновь возникшую картину, на которой он душит Эниоха. Душит… Душит…

– Мгер, ты что, уснул?

– Прошу извинить, – теневик как-то странно дернулся, убирая руки за спину. – После… после того, как Гулверд покинул библиотеку, он отправился на базар, где купил себе новую одежду. Потом он…

Эниох слушал, лениво наблюдая, как капли катятся вниз по стеклу. Затем снова поднял руку. Ему вдруг показалось, что на лице послушно замолчавшего агента мелькнуло нечто, весьма далекое от подобострастия и услужливой лести.

– Господин? – Мгер склонил голову.

– Продолжай следить за нашим другом Зезвой.

Мгер сдержал гримасу ненависти, едва не скрутившей его лицо. Эниох улыбнулся. Как говорит Гастон Черный: те, кто ниже тебя, должны недолюбливать друг друга.

– Конечно, то, что Гулверд отыскал его в Цуме уже подозрительно, хотя и может оказаться случайностью: они ведь знакомы еще с Даугрема. Что у нас с Вахой Гордеем?

– Ничего нового, господин. Сидит взаперти и рассматривает звезды в трубу с увеличительным стеклом. Изредка встречается с магом Ваджем.

– Звезды… – вздохнул Эниох. – Кто бы мне показал звезды.

Мгер старательно прятал за спиной трясущиеся руки.

– Немедленно отправь гонца к Олафу, – распорядился Эниох. – В сообщении повторишь все сведения, полученные от Сарис. Глаз не спускать ни с Вахи, ни с Зезвы.

– Разрешите взять Гулверда? – Мгер едва сдерживал дрожь в руках.

– Нет. Следить. Отвечаешь головой. Свободен.

– Прощу великодушно извинить, а как же Сарис…

– Пошел вон!

И снова некая тень мелькнула по лицу Мгера. Тень настолько зловещая, что Эниох вздрогнул и пристально взглянул на побледневшего агента. Но уже в следующее мгновение заискивающая улыбка снова воцарилась на лице Мгера, и он скрючился в поклоне.

Когда Мгер, старательно кланяясь, вышел, Второй в Тени долго смотрел на потемневшие от времени двери, за которыми скрылся теневик. Затем хмыкнул. Подумав еще немного, щелкнул пальцами. Из-за темной шторы, скрывавшей стену, возникла странная фигура. Эниох кивком указал на место перед столом. Извиваясь змеей, человек повиновался. Его голубые глаза спокойно смотрели на теневика. Аккуратно расчесанные волосы, остриженные кружком, прикрывала маленькая шапочка.

– Игл, – сказал Эниох, – слушай внимательно.

Чтец склонил голову. Голубые глаза сощурились.

– Кодировка "Смерть мятежникам!". Дейла, какому олуху пришло в голову это идиотское название?!

В голубых глазах мелькнула улыбка.

– Секретнику Два, – устало проговорил Эниох, усаживаясь в кресло и скрещивая руки на животе, – приказываю…

Глаза Игла внимательно следили за знаками, подаваемыми Вторым. Губы Чтеца шевелились, голубые глаза зачарованно смотрели на движения рук Эниоха, уши слушали. Мозг запоминал. И все время, пока Эниох говорил, Игл мечтал. Подготовка чтеца позволяла работать и грезить одновременно. Слова, льющиеся из твоего рта, благородные чистые звуки. Игл любил слушать, как разговаривают люди. Что может быть прекраснее человеческой речи?

Сарис с наслаждением вдохнула утренний воздух. Со стороны моря налетал сильный порывистый ветер, и полы плаща кудиан-ведьмы развевались, словно паруса. Она смахнула с лица брызги и быстрым шагом скрылась между кривоватыми деревьями прибрежной рощи. Листья что-то шептали, словно успокаивая гостью: волноваться не стоит, мы защитим от злого ветра. Шелестели ветви, кричали чайки, и шум уже невидимого прибоя сопровождал первые лучи солнца, осветившие еще недавно беспросветную тьму вокруг камня, на котором устроилась Сарис. Прикрыв веки, она обратила лицо к пробивающимся сквозь листву лучам света и зашептала Молитву Тем, Кого Нет:

 
   Нарушив покой родных душ,
   Смиренно прошу вашу милость.
   Ушедшие во мрак дети леса,
   Услышьте молитву мою…
 

Сарис молилась долго, и даже неугомонный ветер, яростно вгрызавшийся в неподатливые и упорные ветви, хмуро притих, слабо шевеля длинные, иссиня-черные волосы ткаесхелки. Умолкли чайки, успокоился прибой, и только солнечные лучи не обращали внимания на страстный шепот склонившей голову женщины в черном. Вскоре роща осветилась, и весеннее утро окончательно вступило в свои права. Сарис открыла свои черные, чуть раскосые глаза и улыбнулась. Затем прошептала последние слова молитвы:

 
   Люблю вас всех.
   Спите с миром…
 

Урчание возле ног заставило Сарис улыбнуться и прошептать на Забытой Речи:

– Ты тут, мой милый? Гуляка!

Что-то большое и черное потерлось о ноги ткаесхелки. Она опустила руку в перчатке и почесала за ушами огромного черного кота, больше походившего по размерам на пастушью собаку, чем на кошку. Приоткрылись и тут же снова закрылись два зеленых глаза, и довольное мурлыкание разнеслось по роще. Сарис покачала головой.

– Ах, мой котик, мой милый котик…

Кот широко раскрыл глаза и дернул головой. Ткаесхелка убрала руку и схватилась на нож. Черный кот зашипел и выпустил ногти, но в следующее мгновение уже терся о ноги рыжеволосой красавицы в меховой накидке.

– Чем ты его кормишь, Сарис? – со смехом спросила Марех, опускаясь на корточки и гладя выгнувшегося от удовольствия кота по спине. – Шерсть блестит, словно баррейнский мрамор.

– Баррейнский, говоришь? – ухмыльнулась Сарис, снова усаживаясь на свой валун. – А ты, моя милая, все хорошеешь.

Марех метнула на ткаесхелку взгляд из-под густых бровей.

– Ну, куда мне до твоей красоты, сестра.

Сарис подошла к рыжеволосой ведьме и взяла ее за руку.

– Ты знаешь, как я отношусь к тебе, милая.

– Не взирая на то, что я – единственный человек во всем сестринстве?

– А я одна из немногих ткаесхелхок.

Наступило неловкое молчание. Кот терся о ноги Марех.

– Кудиан, ты сотрешь мне кожу с колен! – засмеялась ведьма. – Помнишь, Сарис, как ты не могла решить, как назвать котенка?

– Да, – заулыбалась Сарис, радуясь, что напряжение несколько спало. – Все раздумывала, металась между Кудианом и Вачабом!

– Ха, хорошо хоть, – запрокинула голову Марех, – Ормазом не нарекла! Или Дейлой!

– Это же кот, сестра. Назвать Дейлой не получилось бы. Да и плевать я хотела на человековских богов! А Кудиан… Что ж, наш повелитель вряд ли обиделся, узнав, что я дала котику его имя. К тому же, у Того, Кто За Гранью и без нас полно дел. Мы же не человеки, чтобы воображать, будто богам и демонам делать нечего, как следить за их глупыми и никчемными делишками. Думаю, наоборот, это хорошее и верное решение. Котик же не простой… Ах, прости, сестра!

Рыжеволосая криво усмехнулась.

– Я уже давно не человек, Сарис.

– Да, конечно, но все равно… Ты глянь, какой жирный стал!

– Да уж, – Марех не без труда взяла Кудиана на руки, – не простой это точно. Пламя, сколько же он весит?

Кот по имени Кудиан довольно урчал: он с детства обожал нежиться в руках хозяев.

– Кудик, мырлыка…

Сарис с легкой улыбкой наблюдала, как Марех ласкает кота. Раскосые глаза ведьмы скользнули по сестре, остановились на мгновение на жемчужном ожерелье. Рыжая заметила этот взгляд.

– Подарок Сайрака.

– Надо же, – засмеялась Сарис, вытягивая ноги перед собой и делая вид, что изучает застежки на ботинках, – я и забыла про него! Как дела у нашего славного рыцаря и защитника слабых?

Марех осторожно опустила кота на землю и выпрямилась.

– Давай поговорим о деле, милая сестра. Когда Рокапа будет здесь?

Сарис пожала плечами.

– Разве ты не разговаривала с ней недавно?

– Нет. Ты же знаешь, не так легко в человеческих местах обитания обустроить коммуникационный портал.

– Ах, да, извини, – ткаесхелка вывернула правую ногу и критично осмотрела подошву ботинка. – Рокапа всё изучает родословную.

– Родословную, – как эхо повторила Марех, сузив глаза. – Именно ту, о которой я подумала?

– Ты догадлива, сестра.

– А наша высокая подруга?

Сарис погладила Кудиана. Кот изгибал спину дугой и блаженно щурился.

– Скоро должна быть.

Марех вздрогнула.

– Придет сюда?

Шорох, раздавшийся между вечнозеленой листвы, заставил Марех вздрогнуть. Кудиан сохранял безмятежный вид и даже усом не повел.

– Милая сестра, – Сарис покачала головой, – здесь никого, кроме нас с тобой. Успокойся. У меня есть вино. Хочешь?

Марех кивнула. Схватила протянутую фляжку и сделала большой глоток. Смахнула капельки вина с подбородка.

– Вкусное… Твои информаторы уверены, что мятежники атакуют?

– Уверена я, а не они.

– Когда?

– Два или три дня. Перед рассветом. Войска сосредоточены. Галеры готовы. Артиллерия подвезена. Вот только…

– Что?

– В высшем командовании Мзума есть изменник.

Марех едва не поперхнулась вином. Сарис улыбнулась. Кудиан, коротко мяукнув, забрался хозяйке на колени.

– Кто?

– Не знаю. Впрочем, если тебя это утешит, агент Тени действует и на противоположной стороне. Вы, человеки, так любите запутанность. Скоро станет непонятно, кто за кого воюет, а кто двойной, тройной или, – Сарех прыснула, – четвертной агент! Кудиан, не елозь.

– Я догадывалась, – тихо произнесла Марех. – Высокая не раз говорила, что у солнечников действует вражеский лазутчик. Что же делать нам?

– Ничего. Только ждать, – Сарис фыркнула. Кудиан раскрыл глаза и принялся вылизывать грудь. – Ишь, ты, гостей намывает… Гостья уже пришла, котик.

– Ждать, говоришь, – Марех старательно разгладила несуществующие складки на юбке. – Хорошо, будем ждать.

Рыжеволосая наклонилась над самозабвенно умывающимся котом и почесала его за ухом. Выпрямившись, пристально взглянула на чему-то улыбающуюся ткаесхелку.

– До свиданья, сестра.

– До встречи, милая.

Сарис дождалась, пока шум шагов Марех окончательно утихнет, затем, осторожно опустив на землю Кудиана, закрыла глаза и зашептала молитву.

В этот раз она была короткой.

– Здравствуй, сладкая.

Сарис подскочила на месте и уставилась на высокую фигуру, прислонившуюся к ближайшему дереву. Низко накинутый капюшон скрывал лицо, но задыхающаяся от ужаса ткаесхелка узнала этот голос. Кудиан яростно шипел, пятясь в сторону леса. Когда оттуда донеслось низкое рычание, кот ощетинился и прижался к ногам хозяйки. Когти Кудиана выходили и заходили обратно. Он зашипел еще сильнее, кончик хвоста угрожающе задергался. Его соперник, огромный, черный с красно-кровавыми пятнами на боках, вышел из-за дерева и уложил свое грациозное, похожее на леопардовое тело у ног собственной хозяйки.

– Почему же ты не здороваешься? – пропела фигура и сбросила капюшон. – Привет, Кудиан. Вижу, ты не рад видеть своего старого друга?

Кудиан лишь еще сильнее зашипел в ответ. "Друг" повернул к нему квадратную морду с топорящимися усами и оскалился. Желтая слюна закапала на подлесок. Почти человеческие уши дернулись, словно существо давало понять: я слушаю внимательно.