Текст книги "Нити жизни (СИ)"
Автор книги: Эль де Море
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)
– Да что это с вами? Что вы творите?
– Разве не видно, – он взирал на меня немигающим взглядом, – вживаюсь в роль принца!
Я броско рассмеялась ему в лицо, затем выдала:
– Опустите меня. Вас не так поймут!
– Единственную, кого тут не правильно поймут, так это тебя – бродящую босиком. – Вы ставите под сомнение свою профессиональную этику, таская меня по коридорам, – заметила я с сарказмом, пока меня несли на ручках.
– Нет, – отозвался он, я её, как раз, спасаю. Иначе подумают, какой из меня психолог, если моя пациентка ходит без обуви и считает это абсолютно нормальным?!
– А что подумают о враче, тащащем свою подопечную на руках?
– Что я, как истинный герой, спасаю кое-кого, потерявшего свои башмачки, – обаятельно улыбаясь, проговорил он.
На что я хмыкнула и протараторила:
– Разработайте теорию происходящего в убедительном варианте.
– Меня всё устраивает.
– Не могу поверить, что это говорите мне вы.
Лицо его расцвело. Щеки мои горели. Я прислонила руку к виску, чтобы создать хоть какую-то заслонку от его взгляда.
– Прячешься? – спросил он, опять читая меня, как книгу.
– Не понимаю, о чем вы говорите. – Я передернула носиком и закусила губу. Руку спустила, уперев кулак в подбородок и задумавшись, прошептала: – Не к добру все это.
– Что именно? – поинтересовался он, когда до моей палаты осталось пару дверей по стенке. И любопытных глаз больше не встречалось.
Я посмотрела на него через полуопущенные веки. И в это мгновение меня охватила какая-то истома. Я неловко проговариваю:
– Вы – в роли принца.
Тут же меня спустили на землю.
– Приехали, – проговорил он, – ваша остановка, принцесса.
Не знаю, что меня на это подвигло, но я протянула ему запястье. И тут же застыла,
пораженная собственным поступком. Моё поведение всегда было непредсказуемым.
Он отреагировал мгновенно:
– Что это?
Я тоже не растерялась, отвесив:
– Я жду.
Он недоуменно нахмурил брови:
– Чего?
– Поцелуя…
Он откашлялся:
– А не много ли, ваше величество, ожидает?
– Моё величество, – я произнесла это со всей официальностью, высоко вздернув подбородок, – пользуется своим превосходством, так, соизволите ли вы соблюсти этикет?
Он насмешливо приподнял бровь, а потом наклонился и прижался губами к моей ладони. Это произошло так быстро, что я не успела даже содрогнуться от этого действия, а было ли оно вообще?
Я проморгалась и обнаружила, что он держится с таким видом, как будто, ничего не произошло, а то, о чем думаю я – моё воображение.
– Что-то не так? – спросил он с каким-то злорадством.
– Кажется, мне нужен холодный душ и срочно сеанс психотерапии…
Он иронично рассмеялся, а потом:
– Прими лекарства и топай на упражнения. И ради всего, не броди босиком.
Я уперла руку в стену и, облокотившись об нее, с вызовом изрекла:
– Что я слышу, нотки ревности?
Он покачал головой, расправив плечи:
– Ты не исправима. В общем, я предупредил.
– А я не подчиняюсь, – отрезала я.
– Если еще застукаю, то напишу в карте, что у тебя навязчивая идея, и тебя привяжут к кровати! – уверенно заявил он, выдвинув контраргумент, пользуясь своим служебным положением.
– Пф… – выдохнула я, – ну ладно, так и быть, я выкину белый флаг.
– Вы так великодушны…
– А-то, – отозвалась я и крикнула ему вдогонку: – мои тапки ночевали на своем месте.
Он не обернулся, но:
– Тебе стоит брать с них пример!
Я залилась смехом. И внезапно задумалась. Смотря ему вслед, улыбка на губах сменилась дерзкой: И все же, когда это произошло? Когда я впустила его в сердце, в которое для всех остальных путь был закрыт? Я нашла ответ. И теперь я могу ответить на вопрос Нейла. Почему, именно Итан, а не он? Он – первая моя настоящая любовь. Тот, кто освободил во мне то, что было глубоко запрятано внутри. Тот, кто когда-либо принимал меня такой, какая я есть. До встречи с ним я никогда не встречала никого похожего. Он тот, с кем я пережила много всего, впервые вместе: веселье, счастье, грусть. Все эти эмоции, все те чувства, что я испытываю, и с которыми ничто не сравнится. И я хочу еще, чтобы это продолжалось. Именно это, то сильное, что дает мне понять, что я не ошиблась. Поэтому, я сделаю всё, чтобы добиться его, даже если на это уйдут последние дни моей жизни. Оно того стоит.
Однако, за всем этим я так же осознала еще одну важную вещь, на которую долго закрывала глаза. Правда в том, что в таком качестве войти в мою жизнь мог и Нейл, просто он опоздал, даже находясь и поддерживая меня всё это время, и после всего, что было. Он – был вторым. Моё сердце к тому моменту уже решило окончательно, и он ничего не мог бы предотвратить. Самое главное в любви – не упустить момент. И если б мы с ним встретились раньше, то моя любовь была бы к нему.
Вот такие вот человеческие чувства – непредсказуемые и несправедливые.
Влюбиться – значит покалечить своё или чужое сердце. Но, я все равно буду верить в любовь. Потому что, даже нанося удар, она же потом и спасает нас. Мы можем назвать это самым зависимым наркотиком жизни, но разве мы можем прожить без этого? Нет. Каждому из нас необходим подобный допинг. И я не сожалею.
За окном мрак. Захожу бесшумно. Он полусидит в своем плохо освещенном рабочем кабинете – перегорела пара лампочек. Ноги вытянуты, руки расслаблены на столе, голова устроена на них – спит.
Неловко как-то… но, опускаюсь рядом: пальцы в край стола, подбородок на них. Изучаю контуры его лица и улыбаюсь глупо слащавой улыбкой. И думаю: когда ты спишь, мне холодно от мысли, как безмятежен дремлющий мир в своем замедленном падении. Ты нереально близко и я вдыхаю тебя, как эфир, с мечтой о полном погружении. И, непреодолимая, невысказанная нежность нарастает и расширяется во мне, и хочется, как-то выразить её. Наверное, распасться на миг на атомы тепла или прохлады, и заполнить этим всё вокруг спящего тебя.
Завибрировал пейджер. Он проснулся.
– Ты…
– Да. Ваше личное приведение, не рады? – невозмутимо огласила я, подумав: Интересно, сколько часов он провел без сна? Я слышала, как об этом говорили медсестры, что сегодня было более трех сложных операций. Вид у него и, правда, утомленный.
– Который час? – рассеяно брякнул он, осекся, насторожился: – что-то случилось?
«Н-да, – ответила я, – катастрофа вселенского масштаба. Я влюбилась. В вас».
– Нет – произнесла я, усаживаясь на противоположно стоящий стул.
Он сдвинул брови, сжал веки, размял руки и стал массировать шею:
– Иногда, мне кажется – я тут живу.
– Значит, мы с вами соседи?
– Пожалуй, можно и так сказать…
Спроси саму себя: закрой глаза, сосчитай до трех и теперь скажи, думаешь ли ты о нем, как это всегда было?
Я открываю глаза. Мой внутренний голос говорит: «Да!».
Если бы только у меня было мужество, чтобы отдать ему всю себя. Но, правда в том, что я ему не нужна. Как это больно – нуждаться в ком-то так сильно.
– Я могу чем-нибудь тебе помочь? – спросил он, наверно, увидев моё изменившееся лицо.
Я тяжело вздохнула:
– Скажите, вы всех пытаетесь спасти?
– С чего ты вдруг…
– Просто «да» или «нет», ответьте?
– Пытаюсь – да, спасаю – нет.
– Тогда… попытайтесь спасти меня, – я поднимаю на него умоляющие глаза, полные слёз.
– Ну что ты… – он садится рядом, прямо около моих коленей.
– Я просто не хочу… – шепчу я.
– Что?
– Никуда уходить. – Я посмотрела наверх и ткнула пальцем в потолок – ни туда. Затем уткнулась вниз – ни туда. И в его глаза – я хочу остаться здесь!
– Почему ты так жестока к себе? – заметил он, помолчав немного.
– Может, потому, что то, что меня гложет – это не плохие воспоминания, которые я могла бы вычеркнуть и заставить себя поверить в то, что этого никогда не было. Это – избитая действительность, где с людьми чаще случается плохое, нежели хорошее. Но…
Он пристально смотрел на меня и не дал договорить:
– Будущее еще не обнаружило себя. Ты жива, а подталкиваешь себя к пропасти.
Зачем?
– Иногда, мне хочется спрятаться, закрывшись внутри себя. Вы ведь знаете, каково это – чувствовать себя, словно, в темноте и, держа это в себе, мечтать о другой жизни?
– Знаю, поэтому и в курсе, что зациклившись на чем-то, мы перестаем замечать, как смысл всего важного от нас ускользает. Проблемы – если они есть, значит, мы живы: я, ты и все люди планеты. В эту секунду, каждый из нас на своем этапе, в своей судьбе, выкладывает свою дорогу.
Так тепло на душе. Я могу взобраться выше, без боязни упасть. Молчание, я готова сделать признание. Потому что, если не попробовать, ведь никогда и не узнаешь…
Десять минут спустя. И разговор перешел на менее серьезные темы. На – молчаливые.
«Всё решится. Сейчас или никогда», – подумала я.
– Знаете, а я встретила парня, он похож на вас, – сказала я, привлекая его внимание. Он уже опять сидел за столом, работая над целым ворохом документов. И на каких он только батарейках?
Он не оторвал головы:
– Понятно…
И после паузы, я уточнила:
– Но, он – не вы.
Скептически быстрый взгляд.
– Вам не интересно – кто он? – возмутилась я.
Он пожал плечами:
– Ну и кто?
– Вы его видели в день моей операции. Он тогда вам еще что-то сказал. Скажите, что за слова?
– Правильнее, что он под ними подразумевал.
– И что же?
– То, что если я тебя потеряю, то он точно заставит меня пожалеть.
Я затихла.
Итан. М. продолжил:
– По крайней мере, теперь я уверен, что ты в надежных руках.
Головная боль узким обручем стиснула голову. Мысли взорвались: незачем было воображать себе, что всё могло бы быть иначе. На что я, вообще, надеялась, шагая в неизвестность? Просто случайность… он не разделяет то, что к нему испытываю я. Для него я всего лишь такая же, как и другие пациенты. Никакой взаимности. Только односторонние чувства. Я – пустое место. Вот она – та самая боль, не поймешь, пока не испытаешь.
– Знаете что, доктор И.? – спрашиваю я.
Он поднимает на меня глаза:
– Что?
– Идите вы… в то самое место! – говорю я и направляюсь к двери.
За спиной торопливые шаги. Остановился. Руку на дверь. Склонился. Учащённое дыхание в мой затылок. Мне кажется, я, словно, слышу глухой стук пульса, бьющегося в его венах. Опасная близость. Сглатываю и медленно, словно, и не я поворачиваюсь, а меня – разворачивают. Скользящий поворот и я перед ним.
Дальше произошло нечто.
– Ты всегда бьешь без промаха, да?
– Да, стараюсь оставлять последнее слово за собой, – заявила я, слабо понимая, о чем он.
– Я задыхаюсь в себе и своих эмоциях рядом с тобой. И пока я вижу и слышу тебя, я влюбляюсь еще сильнее.
Одна моя часть замерла, как кролик перед удавом, а другая провалилась сквозь дверь. И через всё это я пылала, словно за раз в меня влили обновленную кровь и сейчас она командует в моих венах: обжигая и изменяя их структуру. Что-то невероятное, новое и такое настоящее.
Он смотрел в мои глаза и говорил:
– Тот поцелуй не был ошибкой. Но, если я поцелую тебя хоть раз, то… Непременно поцелую еще раз…
Я давно уяснила – у моего сердца серьезный недостаток, оно действует вопреки всему. Когда я прошу его быть разумнее, оно не слушает мой циничный разум. И так всегда.
Не отводя глаз от его лица, я подтянулась на носочках, обхватила пальцами его лицо и, притянув к себе, прошептала в самые губы:
– Есть только один способ выяснить это…
И поцеловала сама, впервые.
«Мой первый, мой настоящий поцелуй», – пронеслось где-то на задворках сознания.
Такой неумелый, такой страстный, такой обжигающе приятный, со вкусом кофе. Губы в губы. Он пил моё дыхание, я – пила его… Мы смешались. Прижимались не только телом, но и душой друг к другу. И лучше этой минуты не было никогда.
Сильные руки, нежная кожа и открытое сердце.
Он помог справиться с болью, отгородил от мрака, увидел меня настоящую и ответной любовью вернул меня к жизни.
Очнулись. Я прикусила губу, он по-прежнему смотрит в мои глаза и хрипло произносит:
– Это сумасшествие…
Я, набирая воздух в легкие, отвечаю:
– Полнейшее…
– Но…
– Да?
– Ты пленила меня, – только и сказал он. Три слова, которые значат так много для меня. Никаких иных слов и не требуется. Я больше не одинока в своей любви.
Я улыбнулась во весь рот, как кот, который добрался до сметаны. И выпалила:
– Давайте пойдем так далеко, как это возможно.
– Это ты к чему клонишь? – он притворно поперхнулся.
«Боже! Да я не клоню, я – уже склоняю!».
– Будем целоваться, держаться за руки и вести себя, как безрассудные подростки.
Он по-доброму усмехнулся и убрал прядь волос, упавшую мне на глаза.
– Я слишком стар для всего возможного.
– С чего вы взяли?
– А кто называл меня стариком? И кто обращается даже сейчас на «вы»?
Не теряя времени, я ответила на всё разом:
– Не помню такого. Привычка. Но, для справки, сколько тебе?
– Двадцать семь.
Я передернула плечами:
– Мне уже двадцать.
– Пока еще девятнадцать, – поправил он.
– Вот именно – пока. И возраст тут не показатель.
Он помедлил несколько секунд:
– И когда ты стала во всем такой уверенной?
– Единственное, в чем я уверенна, так это в том, что понятия не имею, что будет завтра. И честно – не желаю абсолютно ничегошеньки знать! «Моя бесконечность начинается с этого мгновения…», – подумала я и умолчала.
В его глазах было такое, от чего мне казалось, что звездный свет блестит повсюду, а я вешу в какой-то невесомости. И в воздухе определенно что-то есть. Не это ли называют —
электричеством любви?
– Ну, так как, на счет сеанса групповой психотерапии? – начала я и, выдержав эффектную паузу, бодро закончила: – Я беру абонемент!
Ответ был самым подходящим. Он с улыбкой прижимается к моим губам. Сначала нежно, едва касаясь, но постепенно захватывая всю меня. И целует, целует, целует. И мне кажется, что теперь у поцелуев медовый вкус. И мы уже не здесь, а переносимся в такие места, о каких я и мечтать не смела. Столько миров, чувств, эмоций, событий сталкиваются, соединяются в единый – наш мир. Здесь и сейчас. Мы заглядываем глубже в карманы Вселенной…
Раньше я никогда не испытывала чего-то подобного. Руки, касающиеся моего тела, нежные поцелуи и мое отражение в его пронзающих глазах, смотрящих только на одну меня. Внутри становится так тепло и спокойно. Кажется, я не боюсь больше ничего, а наоборот, могу противостоять всему миру.
Бабочки в моей голове… иллюзия, мечта, что стала реальностью, сон, что длится вечность – начался…
И с каждой минутой я всё сильней и сильней погружаюсь в него. Тонущая в этом сладком аромате, что сводит меня с ума, я хочу остаться с ним навсегда.
И пусть это моё эгоистическое желание. Но, пожалуйста.
Время, еще чуть-чуть, сделай для нас исключение из правил.
21 Место для меня
Бруклин, Нью-Йорк.
Госпиталь Кони-Айленд.
7 месяцев спустя.
Я утратила силу, необходимую мне, чтобы жить. Я не победила тьму, и мрак просочился в моё треснутое сердце. Я сказала себе, что наберусь сил, но не смогла даже открыть глаза. Тогда я прислушалась в надежде уловить дыхание, но фантомным сигналом почувствовала лишь чьи-то горькие слёзы на своей коже.
«Я еще жива?».
Ответом мне – тишина.
В это зыбкое мгновенье.
Я уже мертва.
Это память… лишь память… память…
Грустное… веселое время…
Вереница разных решений. Обдуманных и импульсивных, самостоятельных и навязанных, серьёзных и не очень, но все они – моя драгоценная жизнь.
Воспоминания… откуда они приходят… образы…
Их так много…
И в них – я жива…
Я открыла глаза. Когда скользила куда-то, нет, я точно падала… Серьезно? На то, чтоб сообразить, наконец-то, что происходит, у меня ушло не меньше шести секунд. И я вспомнила. Мы проговорили до поздней ночи, а потом так и уснули в объятиях друг друга, привалившись спинами к двери. Поэтому, когда дверь открыли с той стороны, мы вывалились в коридор, рухнув к ногам «светила» медицины.
Голос сверху с шутливым выражением лица застал нас врасплох:
– Отдыхаем?
И в следующее мгновение через нас буквально перешагнули со словами:
– Я тут помешаюсь немного.
Я подскочила и стала изучать обстановку своими заспанными изумрудными глазами.
Он, казалось, забавлялся происходящим. Тишина. И чуть позже тот же задорный голос:
– Это так-то ты проводишь свои выходные, Итан? – подтрунивает он. – Или это сверхурочные смены?
Итан утвердительно кивает головой и смотрит на меня. Я сглатываю, пытаясь рассуждать спокойно.
– Ну, а вы, юная леди, чем объясните своё поведение? – круглое лицо оторвалось от шкафа, в котором что-то старательно пыталось отрыть, уставило два глаза на меня.
Я неподвластно себе расплываюсь в улыбке до ушей:
– Беру пример с тапок!
Итан сгибается пополам и его смех наполняет кабинет.
– Вижу, коллега, у вас напряженный график работы и скучать некогда, куда там нам… – он хлопнул его дружески по плечу, придержав гору папок в руках коленом. – Пойду спасу еще парочку жизней, а вы развлекайтесь, детишки. – Он подмигнул мне. И насвистывая припев какой-то старой мелодии, гусячьей походкой пошел по коридору.
– Он это серьезно?
Итан качнул головой:
– Вполне.
Я посмотрела в окно. На стеклах плясали солнечные зайчики.
– По-моему, день будет замечательным и солнечным.
Итан склонился к моему уху и с непривычки я даже вздрогнула:
– А у меня как раз выходной…
Я выгнула свою бровь в дугу:
– Это намек?
– Предложение.
Лицо мое просияло:
– А вы оказывается опасный тип…
– Вы?
– Ты, ты, ты… – пропела я, чувствуя себя необыкновенно счастливой. Захлопнула дверь кабинета и поцеловала его.
Это был конец июля, а у меня в душе царила весна…
Шел август. Это был вечер. Солнце уже садилось за углы высотных зданий вдали. В тот миг он закружил меня в воздухе и тихо прошептал:
– Я боюсь, что ты ошиблась на мой счет?
– Ты – риск, на который я всегда отважусь.
– Я, должно быть, сплю в глубоком коматозном сне.
– Нет, мы бредем вместе и наяву.
– Мы должны сказать твоим родителям.
– Не, так не пойдет.
– Это будет правильным.
– Мы никому ничего не должны.
Мы были рядом друг с другом, а все остальное для меня не имело значения.
Но, правда была другой. Догадывалась ли я в тот момент, что смерть притаилась в уголке? Увы.
Я «живу» в сети с Кристиной. У неё каникулы, мы переписываемся по сменам: ночь – лунатик я, а ночь – она. Всё из-за часовых поясов, но я не жалуюсь.
Я: У меня есть потрясающая новость.
Она: Какая?
Я: Я влюбилась по уши!
Она: Наконец-то! Йе-еху-у! Кто, кто, кто он?
Я: Мужчина моей мечты.
Она: Вы «ЭТО» уже сделали???
Я: Иди ты!!!
Суббота
Место преступления – 6 этаж. 15:30 Мы угнали: одно ведро на колесах, пару резиновых перчаток, две половых тряпки и две швабры уборщика. На этаже разлили воду, подрастерли и катались по коридору.
Нейлу влетело – он попался. Пришлось драить не один этаж. Но, так как равнодушие должно топиться, как лёд на солнце, я по-товарищески морально поддерживала. Ха-ха.
Воскресное утро.
6:25
Первые лучи солнца заполнили палату мягким светом.
Я улыбаюсь.
Сегодня мне приснилось, что я летала. Это было чудесно.
Сентябрь.
Один из будничных дней.
Мари принесла домашних гренок. Мы хрустели и перемывали кости всему кардиологическому отделению. Не повезло особо – главврачу. Он половину дня икал. И как так?! Наверно, мы перестарались…
15 сентября, среда.
Регистратура.
12:30.
На моих глазах Нейла официально изгоняют из рядов больных. Он недоволен. Но здоров. Теперь целыми днями закидывает меня сообщениями и звонками, а в часы посещения торчит в моей палате. Кое-кто из медперсонала предложил ему поработать на полставки. Он согласился. Я отвесила ему подзатыльник.
24.10 – 30.10. 2010 г.
Листва шуршит под ногами. Мы гуляем. Вот уже седьмой день, который я провожу с семьей. Когда я столько раз гуляла по Нью-Йорку, была в забегаловках, и жевала хот-дог на ходу, смеялась от души и без всяких сожалений…
Можно ли это считать за счастье?
Да! Да! И еще раз – да!
Я в окружении тех, кого люблю, мне двадцать и я живу. Живу!
5 ноября.
Вечер пятницы.
19:00.
У меня поднялась температура, тело ломило, голова болела. Врачи со скорой сказали, что это просто простуда. Мне тоже так казалось…
13.11.2010 г.
Кое-кто сказал мне: «В тебя трудно не влюбиться. Именно потому, что я такая, какая есть».
17.11.2010 г.
Я не желаю большего, чем то, что у меня есть сейчас.
Я желаю – пусть это длится и длится…
Всегда…
26.11.2010 г.
Я ощутила это явственно, что-то близкое к отчаянию. В сердце кольнули иглы тревоги.
Не это ли было то самое – шестое чувство?
28.11.2010 г.
Эта действительность действенно беспощадна. Когда доходишь до определенного пункта в своей жизни.
02. 12.2010 г.
Я простонала от неожиданно нахлынувшей боли, у меня перехватило дыхание и ослабели колени, и я упала на асфальт, корчась от боли, которая чувствовалась всё сильнее: грудь раздиралась на части, сердце бешено билось в груди, словно прося, чтоб его выпустили, а голова закружилась с новой силой, выдирая меня из этого мира…
02.12. 2010 г.
Больница.
17:33
Глядя с больничной койки, размытые лица близких становились узнаваемые.
03.12.2010 г.
Я уставилась на темный экран ноутбука и испугалась отражения. В темно зеленых глазах – боль, тревога, отчаянье.
На сайте я вывесила запись:
«Ну почему все должно рушиться в самом конце.
Страшно умереть и заново не родиться».
04.12.2010 г.
«Я хочу быть чем-то более значимым во вселенной и за её пределами».
05.12.2010 г.
Я стала сильнее, но мой организм начинает умирать. Эта боль, которая постепенно обладает всем моим телом – ноет, ноет, ноет во мне.
И что мне делать этими страшными ночами в этой глухой бездонности?
За мной смерть ведет слежку.
Я пытаюсь заглушить свой страх. Но он растекается по всему телу.
Если приложить руку к моему сердцу, нельзя почувствовать стук. Можно почуять, как будто, что-то перекатывается внутри, медленно, с треском…
Да. Моё сердце уже не стучит. Оно тихо влачит своё существование.
Хватит бояться. Хватит!
10.10.2010 г.
Комната наполнилась звуками: в желудке неприятно заурчало. Завибрировал телефон. Ноут издал пищащий, настойчиво-жалостный звук, потребовав зарядки. Где-то внизу кто-то кого-то окликнул. Птица ударилась о стекло, упав замертво. Таксист снес пожарный кран, вода залила «Хаустон-стрит».
14.10.2010 г.
Смерть играет на моих нервах.
– На кого я похожа? Нет. Не надо отвечать. Я и так знаю. На законсервированный труп.
20.12.2010 г.
Мама взяла мою руку и ободряюще сжала её.
– Я не отпускаю… – прошептала она и поцеловала меня в щеку, без сомнения оставив на ней пятно помады. – Не отпускаю!
– Мама, – говорю я ей, – ты никогда не потеряешь меня, отпустить меня не значит попрощаться.
24.12.2010 г.
В больнице пахнет омелой, смеются медсестры, дети шуршат обертками от сладостей.
Страна празднует Рождество.
И я молю о чуде… для каждого в этом мире.
25.12.2010 г.
Санта Клаус дарит мне ящик Пандоры…
И я открываю его.
28.12.2010 г.
«Всё покрыто снегом: город, я и моя душа».
31.12.2010 г.
Новый год.
Где-то бьют куранты.
И в моем сердце они слышны, даже на другом конце света.
Я должна… должна кое-что еще написать.
Это мой последний пост в группе.
Сайт отображает:
«Хотите «рецепт на счастье»?
Это для всех, кого раскритиковали, оставили и позабыли.
Выберетесь живыми!».
08.01.2011 г.
Хоть бы не свихнулась, хоть бы выжила, хоть бы дожила. Не могу. Не знаю.
Ожидание. Злость. Неужели, я не продержусь неделю? Только неделя!!! Немного!!! Каждая секунда ударяет молотом по голове.
09.01.2011 г.
Итан целует мои губы, и я шепчу ему:
– Прости, но, кажется, я не смогу сделать тебя счастливым…
Он плачет. И не верит. Он борется за нас. И поэтому, я держусь.
12.01.2011 г.
Сегодня я слышала его голос или мне показалось.
Нейл, он говорил со мной:
– Ты не позволяла мне любить себя. Если б только позволила, если б только разрешила… я любил бы тебя, как никто другой. До последнего удара сердца, до последнего вздоха, до последней капли крови. Нет, я уже люблю настолько сильно. Живи. Пожалуйста, только живи. Ты мне нужна. Ему. Ты всем нам нужна.
– Прости, – отвечала я, хрипя собственными легкими, – за всё.
13.01.2011 г.
Я просыпаюсь с восходом солнца…
Я спасаюсь от бесконечной темноты, называя их имена…
Я скрещиваю пальцы с надеждой, что все сбудется…
Сколько всего в голове. Кадры, как в фильме. Это мои шаги во времени. Но, почему всё так быстро? Мелькает, дребезжит, кружится и взрывается. Бал недоразумений. И я лечу сквозь него на сверхзвуковом реактивном самолете. Но, это моя жизнь и я встречаю её с улыбкой на губах.
Мои первые шаги; отцовские руки, подкидывающие меня; мамин смех; бабушкино варенье; сладкая вата; косички Алины; топот её ножек; шум прибоя; глаза любимого; велосипедные прогулки; джинсы клеш; клавиши пианино; первые «пятерки»; ракетки; розетки; зеленая трава; ландыши; роса, роза…
Поездки, встречи, расставания, друзья, враги… старые деньки. Я не сожалею ни о чём в своей жизни. Ибо, каждая минута моей жизни ценна для меня, как глоток воздуха и даже больше.
Теперь я знаю, что самые важные моменты в жизни, обычно, кажутся незначительными, поэтому-то осознавать их позже так сладостно.
И до скончания времен я не забуду их никогда. Всё это принадлежит мне – навсегда.
И тут время останавливается, всё замирает и… всё рассеивается…
Словно целый мир ускользает сквозь пальцы.
Это происходит. Это касается меня. Это забирает меня.
Я ничего не в силах поделать.
Часы, минуты, секунды… растворяются во вневременном пространстве.
Картины… звуки… запахи… голоса… прикосновения…
Кто же я? Кто?
Я слышу странные голоса. Они зовут меня куда-то далеко. Они кажутся такими знакомыми, но кому они принадлежат, я не могу вспомнить.
Но, почему тогда я чувствую, что где-то что-то подобное было…
Я бегу… коридор… двери… одна, вторая, третья… их так много.
В одну, в другую…
Вспышки, свет… видения.
Я перемещаюсь в подсознании.
Так близко и я тянусь к самой себе.
Всё началось в тот день. Реальность предала меня без колебаний. Я упала. Крик. Голоса. Меня доставили в больницу. У меня нарушился сердечный ритм, вызвав аритмию. Даже забавно, Итан просидел у постели несколько часов, выясняя, какое лекарство мне лучше подходит для восстановления сердечного ритма. Он повторял: «ты будешь в порядке!». Но, вот беда, за одним нарушением последовало другое – отек легких. И этот месяц я провалялась на аппарате искусственной вентиляции легких, а потом, ко всему прочему, развился инфекционный эндокардит, который разрушил в пух и прах мой сердечный клапан. Я продержалась три операции подряд, но на четвертой… Я так и не дождалась донорского сердца, которое везли для меня…
О, Боже! Это было сегодня. Нет. Это происходит прямо здесь. Сейчас.
22.01.2011 г.
Операционная.
14:10
Я заставляю своё сердце биться,
Но у меня ничего не получается.
Что-то ускользнуло из меня,
И его не вернуть.
Я тону, медленно растворяясь…
Но мысли продолжают скакать, как бешеные кони. Они мчатся по равнине моего подсознания.
Еще мгновение. Еще одно.
Жизнь покидает.
И мне приходится уходить.
Я почувствовала это так отчетливо.
В груди, как будто, что-то оборвалось и вывалилось.
И эта секунда растянулась в вечность…
Мой разум полон лиц иностранцев: знакомых, незнакомых.
Потом всё опять проясняется.
Меня больше не существует.
И в этом бесконечном лабиринте мной потерян выход.
Я пылаю в огне.
Стою на месте и жду…
Закрываю глаза и молюсь,
Вернись ко мне еще раз…
Я превращаюсь в пепел,
И ветер, развеивая, уносит мои слёзы.
Так холодно и одиноко.
В этой пустоте вы протянете руку мне?
Ведь, я иду к Вам навстречу…
Минутами позже.
Ритмично работает аппарат искусственного дыхания. Я лежу – без сознания, дыхания, пульса и сердцебиения, с отсутствием зрачковой реакции на свет, почти холодная и чужая.
Нужно только выключить все аппараты. И разойтись.
Но, никто до сих пор так и ни сказал слово: остановите.
Они вошли друг за другом в операционную.
И вот стоят рядом, смотрят на меня, безжизненно полулежащую, и трясутся от страха перед таким зрелищем.
Затем движение и мама кидается к телу, берет меня за руку и молит восстать. Она – не признает смерть. Она зовет меня. Зовет.
Папа падает на колени, обхватив голову руками. Он – стонет.
Они – плачут. Все.
Не знаю, где я. Всё смешано.
Меня нет в этой материи, но через трещину я просачиваюсь в виде энергии…
Отголоски. Тонкие нитки, что ведут меня к ним – сплетают нас воедино.
Мне чудится, что я стою напротив, что это я, как будто, «под их кожей», у всех сразу и у каждого отдельно, чувствую эмоции каждого, и всех вместе одновременно, что я живу этой жизнью, этими страданиями и всей той радостью, что выпала на нашу долю.
Их боль – моя боль, их счастье – моё счастье, их жизнь – моя жизнь…
Мир по-прежнему вращается.
В нем всё идет чередом – это бесконечный цикл.
Осень, зима весна, лето.
Земля вокруг солнца: день за днем, год за годом, столетие за столетием.
Задумано свыше – жизнь на смену смерти.
И мы рождаемся в тот момент, когда кто-то делает свой последний вздох.
Небо беззвучно пересекает самолет, за ним тащится шлейф длиною в километры. Он развевается и растягивается. На чистой голубой поверхности ни облачка. Мягкий свет приглушенно заливает небосвод.
Не плачьте, не сожалейте, а возвращайтесь к нам. Мы здесь и ждем вас.
