Текст книги "Графиня берет выходной (СИ)"
Автор книги: Екатерина Павлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Графиня напивается не по-детски и безустанно рассказывает мне о своем дивном цветнике до тех пор, пока Генрих Сомерсету не уносит ее из гостей совершенно не по-королевски перекинутой через плечо.
– Вот видите, Диана, какой у вас чудный виски, кто-нибудь из Сомерсетов да и напивается! – хохочет граф и хлопает по пятой точке свою жену, которая хотела что-то возразить.
– Отвратительное зрелище, – бормочу я, когда графская чета скрывается за дверью. Вообще мне их жаль, но каждый сам строит свое счастье.
– Не могу не согласиться, – хмыкает Генрих.
Я оборачиваюсь к мужу и внимательно осматриваю его с головы до ног, искусанных губ, засосов на шее и женской помады, конечно, не нахожу, но все равно кривлю рот.
– У меня для тебя небольшой сюрприз, – мягко проговариваю я и жестом приглашаю следовать за мной.
– Вот как, – хмыкает Генрих, и уголок его рта взлетает вверх, – Очень интересно.
Мы неспешно направляемся в сторону лестницы, и я не могу удержаться от вопроса:
– Зачем приходила мисс Палмер? – из любопытства интересуюсь.
– Приносила отчеты аналитиков по нашим сделкам с графом Сомерсетом, их не успели подготовить с утра, – пожимает плечами Генрих, не ощущая подвоха в моем вопросе.
– Ясно, – впрочем, подвоха нет и в его ответе. Действительно, у Наташи в руках была папка, вполне возможно, что с отчетами, – И о чем вы с графом договорились?
Понимаю, что меня это уже не касается, но не могу не спросить, я привыкла интересоваться делами своего мужа. Я хорошая жена. Правильная, идеальная! Как Генрих этого может не понимать?
– Будем продолжать сотрудничество. Возможно, запустим новую линейку ювелирных украшений. У тебя есть какие-нибудь идеи, Диана?
Вопрос Генриха неимоверно раздражает, все, что нужно моему мужу – это идеи.
– Нет, – отвечаю слишком резко, зато твердо.
– Жаль, – пожимает он плечами, и мы подходим к лестнице в тишине.
– А что еще за фантастическая сделка, о которой ты говорил, когда опоздал на обед? – все никак не могу успокоиться, стараюсь задеть мужа каждым словом: не пришел, а именно опоздал. Но он, в отличие от меня, к лишних будто не замечает.
– Это не совсем сделка, – задумывается Генрих, подбирая слова.
– А что же это? – останавливаюсь и опускаю на него глаза. Мы поднимаемся по лестнице, и я стою на две ступеньки выше Генриха.
– Я бы назвал это… хорошими новостями, – загадочно выдает он и делает шаг вперед. Наши глаза зависают на одном уровне.
– Если ты не желаешь об этом говорить, то я не настаиваю, – вскидываю подбородок, разворачиваюсь и продолжаю подниматься.
– Да нет же! У меня нет от тебя секретов, спрашивай, что угодно, – смеется Генрих и догоняет меня.
Конечно, хочется спросить, есть ли у него любовница. Но вопрос в другом, готова ли я услышать «да» и поверю ли услышанному «нет».
– Диана, – берет он меня за руку и на последней ступеньке разворачивает к себе, склоняется над лицом близко-близко, что я перестаю дышать. Глаза его горят, а в душе разливается восторг, я вновь не могу не попробовать его эмоции на вкус, – В пустыне Абу-Сахари нашли самый большой бриллиант. Пока это неофициальная информация, но она подтвердилась. Мы может стать владельцами самого крупного бриллианта на земле!
Не знаю, что, я хотела услышать, но точно не пламенную оду в честь самого крупного бриллианта.
– Тогда мой сюрприз должен прийтись тебе весьма кстати, – посылаю Генриху хитрую улыбку, а его бровь взлетает вверх.
– Весь в предвкушении, моя дорогая, – голос его обволакивает, заставляет мурашки бежать по спине, но меня этим не купить. Я знаю уже, чего стоит мой супруг.
Торжественно распахиваю перед ним двери спальни и указываю на чемодан:
– Собрала твои вещички, если надумаешь ехать в Абу-Сахари за своим бриллиантом. – сладким голосом пою я.
Бровь Генриха так и остается у него на лбу, только губы вытягиваются в тонкую линию. Лично я довольна.
– Что ж, благодарю за участие, – хрипло выдает он, – Мне стоит ждать подвоха?
– Возможно, – таинственно улыбаюсь я.
Следующим утром, прямо перед отъездом понимаю, что у меня скопилось несколько важных дел, связанных с Генрихом. Не знаю, как он, а я для себя приняла важное решение – развожусь. В новую жизнь без старых проблем.
Приезжаю в офис, вот только в приемной меня никто не встречает, зато из его кабинета слышится звонкий смех, обжигающий меня волной ревности.
– Не помешаю? – картинно распахиваю двери и вхожу внутрь.
Наташа, кто бы сомневался, оказывается у него в кабинете. Она стоит, прислонившись бедрами к столу, с откинутой назад головой и в обнимку с… записной книжкой. Генрих сидит в своем кресле, но с моим появлением тут же подскакивает на ноги.
– Диана? Что-то случилось? – удивленно округляются его глаза, а Наташа перестает хохотать и тут вытягивается по стойке смирно.
Я редко приезжаю к мужу на работу, почти никогда. Как видимо, зря. Здесь происходит много смешного и интересного.
– Да, Генрих, развод случился, – с кривой улыбкой на губах произношу я и смотрю прямо на Наташу.
– Простите, я покину вас, если что, буду на своем месте, – растерянно бормочет она и пулей вылетает из кабинета, будто не этого исхода ожидала.
– Диана, что за срочность? – строго проговаривает Генрих, устало трет ладонью лицо и приглашает меня к столу, – Неужели подписание бумаг не могло подождать?
– Нет, не могло. У меня билеты на самолет через два часа, – холодно отзываюсь я, а он и ухом не ведет. Мои слова о скором отъезде совсем не задевают его! – Бумаги готовы? – дрожащим от обиды голосом добавляю я.
– Готовы, конечно, – отвечает он максимально ровно, встает из-за стола и идет к шкафу. Делаю вывод, что документы у него на руках уже несколько дней, иначе бы они лежали на краю стола, – Ты уверена в своем решении? Диана, просто скажи, если не хочешь развода! – в голосе звучит то ли неуверенный приказ, то ли просьба с горькими тонками отчаяния.
Он протягивает в мою сторону бумаги, но до конца не отдает. Меня окутывает легкое чувство дежавю, как в среду с конвертом, но когда я делаю рукой ответное движение вперед, мои пальцы сжимаются над шершавой бумажной поверхностью.
– Отлично, где ставить подпись? – игнорирую его предложение.
– Даже не прочитаешь? – криво улыбается Генрих и с шумом откидывается в кожаное кресло.
– Ты собираешь меня и здесь обмануть? – изящно изгибаю бровь и ставлю, не глядя, свою подпись на первом листе. Не отводя от Генриха глаз, делаю это и на втором листе, и на последующих.
Рискую. Конечно же, я рискую. Мой хитроумный супруг может придумать все, что угодно. Но, с другой стороны, кроме титула мне терять нечего, все имущество и без того приобретено и принадлежит Генриху. Да, и титул, знаю, что сейчас мне назад не получить.
– Что значит «и здесь»? – недовольно уточняет Генрих.
Чувствую, как в воздухе начинает звенеть напряжение между нами. Внешне мы оба кажемся невозмутимыми, а внутри все вибрирует, вот-вот мое спокойствие даст трещину и осыплется у ног моих ледяными осколками.
– «И здесь» имеется в виду в финансовом плане. – тыкаю ручкой в договор, – Титул же ты мой присвоил.
Вибрация усиливается, ощущаю ее отголоски под кожей. Генрих натянут как струна, и для этого мне не обязательно касаться его. Кажется, что между нами рушится стена непонимания, но это не так. Земля разверзается под нашими ногами, образуя пропасть.
– Не я придумал ваши дурацкие правила наследования титулов, – гневно восклицает он, нервно распахивает ящик стола и достает из него бумагу с вензелем, – Возьми!
– Это еще что? – устало вздыхаю, но брать лист не отваживаюсь, жду, когда Генрих положит его передо мной на стол и после кончиком ручки пододвигаю его к себе.
– Отказ от вашего титула, прикрепишь к своему прошению Королю, – поясняет супруг и снова откидывается в кресло.
– Вот и чудно, – прикладываю я лист к подписанным документам, – Отдашь семейному адвокату, ну… или Николасу. Мне заниматься этим некогда.
Во-первых, не хочу показывать, что мне и правда важен этот документ. Пусть Генрих перетопчется со своим великодушием. А во-вторых, я так морально истощена, что малодушно хочется сбежать от всех проблем как можно дальше и отложить решение всех проблем на потом.
– Свою компанию я не отдам, она принадлежит мне целиком и полностью, – холодно продолжает Генрих.
– Больно надо, – наигранно пожимаю плечами и подписываю последний лист.
– Но я буду переводить тебе ежеквартально пятнадцать процентов дивидендов, – тихо добавляет он, а я замираю, удивленно поднимая на него глаза.
Очередная порция великодушия Генриха, но я не против. Мы никак не комментируем этот факт. Я не благодарю, а он не напрашивается на льстивые слова.
– Ничего, Диана, не забыла сказать? – исподлобья смотрит он на меня.
– Н-нет. – заикаясь бормочу я.
– Куда едешь?
– На Гаитанские острова, – тихо отвечаю. В глаза не смотрю. Тяжело.
– Хорошей поездки. Иди, – говорит он, поднимается из-за стола и отходит к окну.
Я рассматриваю его широкие плечи, руки, сомкнутые в замок за спиной, вскинутую к потолку голову и расставленные на ширине плеч ноги. Неужели на фразе «Иди» и закончится наш брак?
Слезы наворачиваются на глаза, я же не железная. Будто меня окутывает какой-то кошмарный липкий сон, из которого мне не выбраться.
Быстрым шагом выбегаю из кабинета, бегу прямо по коридору, а из глаз сыплются неконтролируемые слезы. Понимаешь, что все сотворила сама, но при этом все равно себя жалко!
Графиня Диана Даор сломалась, дала трещину как фарфоровая кукла. Красивая, хрупкая, пустая.
Влетаю в приемную к Николасу, в надежде, что брат на работе, и со всей скорости врезаюсь в грудь Иена. Он ловит меня на лету, обхватывает ладонями под локти и прижимает к себе.
– Диди, что случилось? – встревожено спрашивает он, рассматривая мое заплаканное лицо, – Диди, это слезы? Ты плачешь?
Сформулируй он вопрос по-другому, без слов «слезы» и «плач», я бы не разревелась, уткнувшись носом ему в грудь. Стою в объятиях Иена и глотаю горькие слезы. Жалко себя.
– Диана, – ласково шепчет Иен и проводит по волосам.
– Я, – громко всхлипываю, – Подписала документы на развод с Генрихом.
– Что? – Иен ошарашенно смотрит на меня и отстраняет от груди, – Диана, повтори!
– Я больше никакая не графиня Даор, я развелась с мужем! – с надрывом произношу я, а Иен снова прижимает меня к себе и ласково проводит ладонью по спине.
– Все будет хорошо, Диди. Это все к лучшему, – тихо шепчет он мне в макушку.
Хлесткий болезненный удар между лопаток отражается острой болью в самом сердце. Трудно дышать и стоять на ногах. Я вздрагиваю и отрываю голову от влажной рубашки Иена. Испортила еще одну дорогую мужскую вещь.
– Где Николас?
– На обеде. А ты, Диана, не хочешь пообедать? – тихо спрашивает Иен, смотрит на меня с надеждой, так, что сердце щемит.
– Нет, прости, – размазываю по лицу остатки слез, – Я спешу, мне надо идти.
И ничего не могу придумать лучше, чем навести переполох и подобно Золушке сбежать с бала в самый ответственный момент. Целую Иена в щеку и сбегаю из приемной Николаса.
На улице меня уже поджидает Барберри, сажусь на заднее сидение автомобиля, закрываюсь перегородкой, судорожно переодеваю вещи и меняю камень иллюзии. Теперь я Донна, и я лечу за новыми впечатлениями.
Единственное, я считаю правильным написать сообщение Элджебет: «Кажется, я только что развелась с мужем. Люблю тебя. Сажусь в самолет. Буду недоступна».
Элджи лопнет от любопытства, зато я раскрыла ей все свои секретики.
Генрих
Генрих Истербрук несся по коридору, не замечая ничего вокруг. Пальцы его судорожно впились в узел галстука, расслабили его и сорвали с шеи ненавистную удавку, отбросив в сторону за ненадобностью. За галстуком прочь последовали и верхние пуговицы рубашки, мешавшие дышать полной грудью.
Земля уходила из-под ног, а в груди зияла черная дыра, пожирая Генриха изнутри. Если бы кто сказал, что ему может быть так плохо из-за женщины, он бы ни за что не поверил, рассмеялся в лицо.
Но сейчас ему хотелось все крушить и сметать на своем пути, чтобы сбросить пар и расслабиться. Ну а больше всего на свете он желал набить аристократическую морду маркизу Маскотту. Это было бы самой сладкой наградой.
– Тупой лощеный хлыщ, – ненавистно выплюнул мужчина себе под ноги.
Черт дернул его пойти вслед за женой. Как же, в ее глазах блестели слезы, и он, точно глупый мальчишка, поспешил утешить ее. Сам довел, сам утешил – самостоятельный, все вполне логично. Вот только в его обществе Диана не нуждалась. Она вообще никогда в нем не нуждалась. На первом и единственном месте, пьедестале ее девичьих грез, был только светский франт Иен Аберкорн маркиз Маскотт.
Генрих влетел в свою приемную и в сердцах со всей силы хлопнул дверью, представляя, что в дверном проеме застряла голова маркиза. Было бы здорово, но нет, мечтам не суждено сбыться.
– О! Сэр, – пискнула Наташа, нервно подскакивая на своем месте, – желаете чай, кофе? – голос ее дрожал, до того грозный вид был у Генриха, но обязанности свои она выполняла исправно.
– Нет, спасибо, – скривил лицо мужчина, – Если кто меня будет спрашивать, скажи, что я не принимаю.
– Так точно, сэр, – кивнула девушка и выдохнула с облегчением, когда за шефом захлопнулись двери кабинета.
Генрих пинками откатил кресло к самому окну и устало развалился в нем, забросив ноги на подоконник.
Развод. Хотел ли он его? Нет, конечно же! Его все устраивало, даже больше, чем устраивало! Он и не помышлял ни о каком о разводе, пока его ушей не коснулся разговор жены с подругой в тот злосчастный день, когда он забыл документы дома, и ему пришлось вернуться без предупреждения.
Генрих запустил пятерню в волосы и до боли сжал их в кулак.
– Идиот, – резко подскочил он на ноги и стукнул кулаком по подоконнику.
Впервые в жизни он пошел на поводу у эмоций. Услышал, что Диана хочет иметь возможность все изменить, и он решил дать ей такой шанс. Позволил себе сиюминутную слабость. Не подумал, не взвесил, поступил совершенно несвойственным ему образом. И никак не мог ожидать, что жена его согласится столь быстро и безропотно, будто всю жизнь только и ждала этого предложения.
В спешке подписала документы и уехала в закат. Вот только вопрос, уехала одна или с мозгляком Иеном?
Новый удушливый приступ злости схватил Генриха за горло. Он подошел к столу и принялся пролистывать документы по разводу. Интересно, если он изорвет их в клочья, а потом спалит дотла, это исправит ситуацию?
Ответ Генриха не радовал, поэтому он просто сгреб все бумаги в верхний ящик стола до лучших времен, когда будет способен трезво мыслить.
Была еще одна вещь, которая выворачивала его на изнанку – мужчина не понимал, где совершил просчет. Странности в поведении Дианы обнаружились еще во время благотворительного вечера, тогда Генрих предположил, что все дело в колье из розовых бриллиантов, которое он не выкупил на торгах. Ему казалось, что Диана не в восторге от слишком броского украшения, но почуяв неладное, сразу же принялся исправлять ситуацию. Задержался на вечере под предлогом игры в вист и, стоило Диане сесть в машину, сразу же кинулся на поиски промышленника, который купил лот. Быстро нашел с ним общий язык, предложив небольшую компенсацию в счет причиненных неудобств, и колье было у Генриха в кармане.
А что, если колье здесь совершенно ни при чем? Тогда в чем дело? Генрих еще раз принялся прокручивать в голове события того вечера.
До начала танцев все шло хорошо. Не могла же Диана обидеться на то, что он не пригласил ее на первый танец? Глупости. Она отправилась в дамскую комнату, а его отвлекла графиня Сомерсет, да так хорошо отвлекла, что он упустил жену из виду и заметил только Наташу, выходящую из дамской комнаты.
– Ты не видела, Диану? – сразу же поинтересовался он у своего секретаря и только после этого заметил, что лица на ней не было.
– Н-нет, в туалете никого не было, я там была одна. Точно вам говорю, сэр, – сразу же откликнулась девушка.
Генрих знал, что это совсем не его дело, но иначе поступить ему не позволяла совесть:
– Наташа, что-то случилось? Тебя кто-то обидел? – отвел он ее в сторону.
Наташа попросила шефа достать пригласительный билет на благотворительный вечер, Генрих, конечно же, предупредил, что высшее общество не всех встречает с распростертыми объятиями, но иных причин для отказа не нашел, тем более у Николаса имелся свободный билет.
– Н-нет, сэр, все в порядке! – чуть ли не плача убеждала его она. Получилось до того неестественно, что Генрих закатил глаза.
– Я жду.
– Мистер Истербрук, это мои личные проблемы, – насупилась девушка, – Но вы были правы в одном, это была глупая затея с приглашением. В следующий раз обязательно воспользуюсь вашим советом и буду сидеть дома, – клятвенно заверила Наташа, и у нее даже получилось выдавить из себя жалкую улыбку, – Я уже такси вызвала.
– Как знаешь, – пожал плечами Генрих, не считая нужным вдаваться в подробности, – Но от меня ни на шаг. Поняла?
– Так точно, сэр, – живо кивнула девушка и положила руку на предоставленный ей локоть.
Диана нашлась довольно быстро, в компании маркиза Маскотта. Она стояла и смеялась над его несмешными шутками. Еще тогда Генрих ощутил редкостное раздражение и всю неправильность ситуации, но сейчас он видел в общении Дианы и Иена двойное дно, ему даже стал мерещиться заговор за спиной.
– Глупости, Диана не способна на предательство, – успокаивал он себя, потирая виски, – Моя Диана не такая.
И перед его глазами тут же пронеслась сцена из приемной Николаса – его жена на груди маркиза Маскотта в поисках утешения.
– Или Диана вовсе не твоя, а ты дружище – рогоносец, – усмехнулся Генрих своим мыслям и вытащил небольшую фотографию из ящика стола. На ней была изображена настоящая Диана без иллюзии, с узким лицом, тонкими губами и чуть большеватым носом. Такая неидеальная, и такая прекрасная.
Если бы Диана только знала, что у Генриха хранится эта старая фотография, то точно рассердилась и обиделась на него, а может и убила бы своим фирменным ледяным взглядом. Он осторожно провел пальцами по ее лицу и вспомнил те времена, когда герцог Даор предложил заключить помолвку. Генрих Истербрук с самого начала знал, что просто не будет.
– Диана замечательная. Из нее получится идеальная жена, но я бы, на вашем месте, Генрих, присмотрелся к моей дочери получше, – подмигнул ему мужчина.
Генрих не придал значения этим словам. Улыбнулся, конечно, кивнул в знак согласия, но следовать совету не спешил. Для него на первом месте всегда была работа. Не будешь работать – не добьешься в жизни ничего. Остановишься на достигнутом– упустишь то, что заработал. У Генриха было достаточно женщин, но ни одна из них не зацепила его, и ни к одной из них он не спешил привязываться. Не собирался поступаться своим принципам он и в отношении Дианы.
Так Генрих еще никогда ошибался!
Первое время молодая жена откровенно раздражала его, постоянно ходила следом чуть ли не с блокнотом в руках и старалась вынюхать побольше подробностей его личной жизни. Она хотела узнать все и вся, иногда действовала осторожно, а порой шла напролом.
Особенно тяжко пришлось Генриху, когда супруга специально училась подавать чай по его вкусу. Случилось это сразу после заключения брачного договора, и ему казалось, что первый месяц супружеской жизни станет для него последним, фатальным. Готовила Диана прескверно. Но нужно отдать должное, она не унывала и никогда не оставляла своих попыток подать идеальный чай. И в конечном счете добилась превосходного результата.
На чае Диана, конечно же, не остановилась, она совала свой маленький носик всюду, выучила все привычки и повадки Генриха. Столь неусыпное внимание к его персоне нервировало и… одновременно нравилось Генриху. Никто и никогда не интересовался так пристально его жизнью, и это подкупало. Единственным исключением оставались деловые вопросы, мужчина не привык ни с кем разговаривать о своей работе, советоваться и обсуждать принятые решения. Но Диана и к этой двери нашла маленький ключик.
Каждый вечер она осторожно заходила в его кабинет, садилась с книгой в дальнем углу и таинственным шепотом говорила:
– Я тихонько посижу, почитаю? Ты же знаешь, как я не люблю читать в одиночестве, – наглая ложь, из-за которой губы Генриха растягивались в широкой улыбке.
Прогнать маленькую занозу он не осмеливался, Диана сидела тихо и действительно не мешала. Шелест страниц и ее тихое дыхание действовали на Генриха умиротворяюще. А потом, он и сам не замечал как, Диана оказывалась стоящей за его спиной, ее нежные пальчики забирались в его волосы и массировали усталые плечи, принося неописуемое блаженство.
Генрих откидывался на спинку кресла, закрывал глаза и охотно делился всеми своими переживаниями и тайнами, лишь бы ее чуткие пальцы не прекращали дарить это пьянящее наслаждение. Что ни говори, Диана умела вести расспросы, таланту его жены мог бы позавидовать любой тюремный дознаватель.
Но она никогда ничего не предлагала и не советовала, прекрасно понимая, что у нее нет на это ни знаний, ни умений, пока однажды не перешла и этот рубеж.
До выпуска новой линейки украшений оставались считаные недели, а достойных идей не было. Генрих был зол, раздражителен и хотел уже лезть на стену от бессилия.
– Я могла бы набросать пару идей, – тихо проговорила Диана и замерла в нескольких сантиметрах от мужа, ожидая его решения. Генрих хотел рассмеяться и предложить ей не заниматься ерундой, но посмотрел в огромные глаза своей жены, увидел в них океан неуверенности, и утвердительно кивнул:
– Как пожелаешь, дорогая.
Всю ночь горел свет в ее спальне, и эскизы были готовы на следующее утро. Генриху они понравились. И в этот момент ему вспомнились слова герцога Даора, что к Диане стоит хорошенько присмотреться.
Для Генриха это стало своеобразной игрой, ему нравилось наблюдать за своей женой, расшифровывать ее мимику, жесты, фразы. Он будто раскладывал карточный пасьянс, никогда не знаешь какая карта откроется следующей, а исход партии зависит не только он правильности твоих ходов, но и от удачи.
Генрих не заметил, как втянулся в игру. Нераскрытыми оставались лишь несколько карт, он чувствовал, что близок к победе, и за закрытой рубашкой прячутся ключевые карты, на которых завязана вся игра. Но свободных мест уже нет. Необходимо рискнуть и переложить всю колоду сначала, чтобы добиться победы в этой игре.
– Мисс Палмер, пригласите в мой кабинет Николаса Даора. Немедленно, – распорядился Генрих и откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову.
Николас явился через пятнадцать минут, и судя по растрепанному виду, только пришел с улицы и в кабинете своем не был.
– Да, Генрих, что-то случилось? Наташа, сказала, что дело срочное, – плюхнулся Ник в кресло напротив.
– Срочное. – подтвердил Генри и хмуро посмотрел на парня, – Где твоя сестра?
– Диана? – Николас, как мальчишка, заелозил на стуле под его проницательным взглядом.
– У тебя есть другая сестра? – вскинул Генри бровь.
– Нет, вроде. А разве Диана не дома?
– Нет, Диана не дома. Диана уехала. И я спрашиваю тебя, куда, – с каждым словом все больше и больше Генрих выходил из себя.
– Но Дидишка не поставила меня в известность, только пообещала, что ты спрашивать ни о чем не будешь!
– Ее зовут Диана! – прикрикнул Генрих и понял, что его предусмотрительная жена не поставила в известность болтуна Николаса, посчитав, что он расколется как орех. А потом все же уточнил, – И как она аргументировала, почему жена уезжает в неизвестном направлении, а муж ничего не должен спрашивать?
– Диане известно о тебе и Наташе, – скривился Ник, а у Генриха на лбу оказались сразу обе брови.
– Мы говорим об одном и том же факте или разных, поправь меня при необходимости. Диане известно, что Наташа мой секретарь или что-то еще?
– Диане известно ВСЁ, – таинственно ответил Николас и выразительно повел глазами в сторону приемной.
– О, Боже, – Генрих устало прикрыл ладонью лицо и отрицательно покачал головой, – Интересно, это она сама додумалась, или ей подсказал кто знающий.
– Ты хочешь сказать, что между тобой и Наташей ничего нет? – распахнул глаза Николас.
– Я хочу сказать, что ты идиот, если поверил в обратное.
Ник хотел еще что-то спросить, то их диалог прервала возня в приемной. В матовом дверном стекле появился силуэт Наташи, преграждающей путь в кабинет, а следом раздался ее визгливый голос:
– Нет, мистер Истербрук не велел никого впускать! У него важные переговоры!
Генрих кивнул Николасу оставаться на месте, а сам быстро оказался рядом с дверью. Кровь начала проноситься по его венам с бешеной скоростью и набатом стучать в висках. Он резко распахнул двери и впился презрительным взглядом в маркиза Маскотта:
– О, Наташа, пожалуй, для маркиза я сделаю исключение, – зловеще изрек мужчина и сделал шаг по направлению к Иену, – Мы немного потолкуем по душам.
Еще один шаг, и его руки схватили блондина за грудки и одним рывком втащили в кабинет.
– Чай и кофе, предлагать не буду, думаю, они вам не пригодятся, – довольно изрекла Наташа и вернулась на свое рабочее место.
– Ш-ш-то происходит, граф? Уберите ваши руки! – возмутился Иен и изо всех оттолкнул от себя Истербрука. К такому приему Иен был совсем не готов, и не знал, как правильно на него реагировать.
Пальцы Генриха разжались, и маркиз полетел назад, досадливо ударяясь спиной о стену.
– Генрих! Что ты творишь! – подал голос Николас и подскочил на ноги, чтобы помочь другу, но Генрих даже не повел ухом в сторону своего шурина, все его внимание было сосредоточено на Иене.
На его белоснежной рубашке виднелись разводы от слез Дианы и едва заметный смазанный след ее помады. Увиденное Истербруку не понравилось совсем, но виду он не подал.
– Это я у тебя хочу спросить, что происходит. Зачем пожаловали, маркиз? – Генрих окинул Иена насмешливым взглядом и выжидательно скрестил руки на груди. Если Маскотт здесь, значит, Диана уехала одна.
Иен приосанился, поправил сбившийся пиджак и легким движением руки смахнул с него невидимые пылинки. Генрих с сардонической улыбкой наблюдал за его манипуляциями, это должно было деморализовать Иена, но он собрался с мыслями, приосанился и гордо вскинул голову, правда была на его стороне:
– Вы недостойный человек, граф Даор. В вас нет ничего святого, раз вы посмели довести до слез такого светлого человека, как ваша супруга! – строго отчеканил маркиз и одарил Генриха взглядом полным превосходства.
Генрих замер. Никто не имеет права указывать на его ошибки. Уж точно, не этот франт.
– Ключевое слово – «моя супруга», еще вопросы? – с трудом сдержался Генрих.
– Насколько я понял, бывшая супруга! – победоносно улыбнулся Иен.
Атмосфера накалялась, Николасу, наблюдавшему со стороны, даже стало жарко, и он немного расслабил узел галстука. Мужчины стояли друг напротив друга, и каждый пытался испепелить соперника ненавистным взглядом.
– Значит, вы поняли неправильно, маркиз, – твердо произнес Истербрук, – Благодарю вас за беспокойство, но наш с Дианой брачный союз крепок, как никогда, – с наглым видом заявил Генрих, он просто не мог поступить иначе, ему ужасно захотелось затушить огонь торжества во взгляде противника. И ему это удалось. Крылья носа Маскотта затрепетали, губы сжались в тонкую линию, и нижняя челюсть чуть выпятилась вперед. Он знал, что Истербрук злословит, но не имел возможности уличить его во лжи.
– Такой низкий, подлый человек, как вы, недостоин такой идеальной супруги, как Диана, – ненавистно выплюнул Иен, – И я пришел передавать вам вот это, – с этими словами его рука сжалась в кулак, и Иен медленно замахнулся, чтобы ударить Генриха в челюсть.
Истербруку ситуация показалась до того комичной и предсказуемой, что он даже успел издать ехидный смешок перед тем, как пригнуться и уйти от удара. Правая рука графа рефлекторно прижалась к груди, и тугой пружиной резко распрямилась маркизу прямо в нос.
– Черт, – одновременно от неожиданности хмуро произнес Генри и досадливо воскликнул Иен.
– Вы негодяй! – предупредительно закинул голову вверх маркиз Маскотт, пока тонкие струйки крови не угодили ему на рубашку.
– Ты совсем свихнулся, Генрих! – заступился за друга Николас, этого удара он никак не мог ожидать, иначе обязательно среагировал бы раньше.
– Ник, выводи своего друга отсюда, а то наш диалог зашел в тупик, – устало отвернулся Генрих, растирая кулак.
– Ты еще ответишь, Истербрук! – Иен уличительно выставил указательный палец в сторону Генриха, – И ответишь в первую очередь за Диану!
Генрих поморщился.
– Все, дружище, пошли ко мне в кабинет, миссис Кэмерон приложит к твоему носу отличный компресс, и будешь как новенький, – Николас решительно оттягивал Маскотта в сторону двери, пока мужчины не затеяли очередную драку.
– Запомни, Истербрук, палка о двух концах! Слезы Дианы еще отольются тебе! – с угрозой в голосе произнес Иен и скрылся за дверьми кабинета.
Мужчины ушли, а неприятный осадок остался. Нет, Генрих не стал воспринимать всерьез слова маркиза, вряд ли он будет напрягать свой аристократический зад, чтобы напакостить ему, но начеку все же быть стоит.
И еще Генриху Истервуду совершенно не понравилась его собственная реакция на происходящее, он никак не мог найти ей вразумительного объяснения. Безусловно, ему мечталось набить лощеную морду Маскотту, он даже представлял сей процесс во всех красках, вот только всерьез ничего подобного делать не собирался. Да, честно говоря, и удовольствия от процесса не получил.
Выходка жены сильно подкосила его и хорошенько проехалась по самолюбию. И вообще, последнее время Генрих сильно сдал свои позиции, превратился в размазню, старавшегося во всем угодить жене, взять в пример хотя бы ситуацию с колье.
Диана заколдовала его, приручила к себе, заставила нуждаться в ее обществе. Еще вчера Генрих на радостях бежал домой, чтобы поделиться последними новостями о намечающейся крупной сделке, и что получил в ответ? Чемодан, доверху набитый его измятыми вещами.
Да, после объяснения Николаса злость Дианы казалась обоснованной, но, черт побери, он чист перед женой, как белый лист бумаги. Как ей в голову могло прийти поверить в такой бред? А какова она сама? На полном серьезе говорила Элджебет, что совсем не прочь выйти замуж за ее братца!
Маркиз Маскотт. Генриху тут же вспомнилась последняя фраза Иена о слезах Дианы. Да, он сам себя готов казнить без права помилования! Неужели он желает собственной жене зла?
Мужчина устало потер шею, тяжело вздохнул и тихим шепотом произнес:
– Нет, Диана хорошая девушка, и вполне заслуживает счастья.
Почему бы тогда ему не отпустить жену и не предоставить ей возможность стать счастливой? Пусть с напыщенным Маскоттом, плевать! Любовь зла. А ему, Генриху, стоит взяться за ум, чтобы не упустить важную наклевывающуюся сделку. Это будет правильно.
