Текст книги "Графиня берет выходной (СИ)"
Автор книги: Екатерина Павлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Губы моего мужа искажает хищная улыбка, а эмир тотчас подбирается. Еще один его промах.
– Но «Сияние Сахари» было найдено на территории соседнего эмирата, – замечает Генрих, совершая очередной выпад.
– Ничего от вас не скрыть, – натянуто смеется Юсуф, – Допустим, я соглашусь на сделку, но вся ответственность будет лежать на вас. Вам не дадут переправить бриллиант через границу.
– Это мои проблемы, о, Великий эмир, – с подозрительной легкостью соглашается Генрих, ловит мой взгляд и опускает глаза – пора, – Вы готовы выслушать все подробности сделки, пока моя дражайшая супруга будет рассматривать вашу коллекцию ювелирных украшений?
– Кто, простите? – удивленно переспрашивает Юсуф, а я, все еще стоя к нему спиной, ловко меняю на пальце кольца с камнями иллюзий, снимая с себя образ Донны и возвращаясь к маске графине Дианы Даор.
– О, шайтан! – нервно смеется Юсуф, когда встаю к нему лицом, – Это невозможно!
Лучезарно улыбаюсь и невозмутимо пожимаю плечами:
– Я тоже так думала, великий эмир, пока не рискнула, – прикасаюсь поцелуем к щеке Генриха и отхожу в сторону, понимая, что сейчас будут обсуждать подробности, о которых мне лучше не знать.
Брожу между рядами с редкими ювелирными украшениями, пока мужчины переговариваются в другом конце помещения. Замечаю, как эмир то и дело бросает на меня любопытные взгляды. Думаю, ему ужасно хочется, как можно быстрее закончить разговор с моим супругом и задать парочку едких вопросов мне. Впрочем, Генриху это только на руку.
Мужчины присоединяются ко мне через несколько минут. Непонятно, кто кого провел и затребовал для себя лучшие условия сделки, оба выглядят весьма довольными, и это хороший знак.
– Мисс Хендрикс… – сбивается эмир, – Леди Истербрук, – усмехается своему промаху, быстро поправляясь, – И все же, позвольте узнать, как давно вы участвуете в заездах? Скажите, под чьими масками вы прятались до этого? – не желает сдаваться великий. Гораздо проще строить немыслимые догадки, чем принять отличную от них реальность.
Отрицательно качаю головой и еще раз повторяю:
– Я в автоспорте ровно десять дней, господин Аль Харунж. Донна Хендрикс – моя единственная иллюзия.
Мужчина смотрит на меня с прищуром, по-прежнему не желает верить мне на слово, и уличительно поднимает указательный палец вверх.
– Я понял! Вы все подстроили с Лордом Истербруком, чтобы получить приглашение на этот вечер! – не унимается он. Ей-богу, как ребенок, который дорвался до конфет, но не знает какую открыть первую.
Мы с Генрихом обменивается понимающими взглядами, улыбаемся и синхронно качаем головой:
– Нет, великий эмир, – спокойно объясняет Генри, – Я получил пригласительный на две персоны за несколько дней до того, как моя прекрасная супруга изъявила желание сесть за руль болида.
– Да, да… – бормочет мужчина, – Просто верится с трудом, что женщина, аристократка обставила на финише четыре машины с профессиональными спортсменами. Везение? Удача? Договоренность? Так не бывает.
– Вы преувеличиваете. Я обогнала только двоих водителей, остальные двое сошли с дистанции из-за аварии. Так что да, везение, – с улыбкой соглашаюсь, а потом с ноткой сожаления в голосе добавляю, – Но не переживайте, великий эмир, я больше не буду ломать ваши шаблоны и стереотипы, касающиеся женщин-аристократок. В воскресенье состоится мой финальный заезд. Думаю, стоит завершить свою карьеру автогонщицы на пике так же спонтанно, как начала ее.
Говорю и на душе становится грустно. Но я так решила. Это необходимо и правильно.
– Не может быть! Это глупо, – буквально вскрикивает Юсуф, – Если вы волнуетесь за сохранность вашей тайны, то можете не переживать – не в моих правилах раскрывать чужие секреты. Я восхищаюсь женщинами, которые могут бросить вызов мужчинам.
Эмир порывисто хватает мою руку и прижимает к губам. В его голосе нет и грамма фальши. Это подкупает, слушаю его и начинаю жалеть о столь скором завершении карьеры. В глубине души тут же вспыхивает робкий огонек надежды: «Ди, а может, еще один разок?»
Поджимаю губы и радуюсь, что на мне все еще безмятежная восковая маска графини Дианы Даор, через нее трудно различить мои сомнения и терзания. Зато всегда просто нарисовать на губах улыбку и звонким, смешливым голосом произнести:
– Нет, я не стремлюсь к славе на этом поприще. Потешила самолюбие, пора и честь знать.
– А если я приглашу вас принять участие в гонках по пустыне, которые проходят в начале каждого сезона? – с прищуром смотрит на меня Юсуф. Я вся замираю, а Генрих напрягается.
Это не гонки, это восьмое чудо света. Ажитация на грани удовольствия и опасности. Ты несешься под палящим солнцем по пескам на внедорожнике, глотаешь пыль и горячий воздух, в надежде добраться первой до пункта назначения. Из города в город, без длительной передышки. Ты и бескрайняя пустыня, соблазняющая миражами.
– Это было бы интересно, – рот издает хриплые звуки помимо моей воли, будто в горле уже пересохло от жаркого воздуха пустыни. Хлопаю ресницами, сбрасывая наваждение, и остатки здравого смысла позволяют мне добавить, – Мы обязательно обсудим ваше приглашение с супругом дома и дадим вам ответ.
– Обязательно обсудим, – с угрозой в голосе подтверждает Генрих.
В сокровищнице нас больше ничего не держит, и мы возвращаемся в танцевальную залу. Мужчины обсуждают воскресный заезд, а я иду как в воду опущенная. На мне вновь маска Донны Хендрикс, и кислое выражение лица. Прощаемся с эмиром, и Генрих отправляется на поиски Николаса.
– Нужно попросить твоего брата передать весточку герцогу Даор, – шепотом поясняет супруг.
Вскидываю на него удивленный взгляд, и мне хочется рассмеяться.
– Ты решил подработать на тайной службе у его Величества, подался в секретные агенты? – шучу я.
– Может быть, – лукаво заявляет супруг и утягивает меня за широкую колонну, прижимая к ней спиной и закрывая рот поцелуем, – Спасибо, родная.
– Генри, – выдыхаю в его губы и смущенно опускаю голову, – Прекрати так делать.
– Как? Отчего же? – усмехается этот искуситель.
– Ноги перестают слушаться, – жалуюсь супругу.
– Тогда держись крепче за меня, – предлагает мне свой локоть, – Нет, Ди, на службу я не нанимался. Но как добропорядочный гражданин своей страны, готов при необходимости оказать отечеству свою посильную помощь.
Ник находится в компании Иена, Генрих мигом напрягается, а у меня все леденеет в груди. Ох, наверное, кто-то наверху вознамерился проверить мои нервы на прочность.
– Маркиз Даор. Маркиз Маскотт, – вежливо кивает Генрих, – Позвольте представить вашему вниманию мисс Донну Хендрикс, запасного пилота «Гамильтона», если вы еще не имели чести быть с ней знакомы.
Обычная вежливость, ничего больше, но Иен промолчать не может:
– Отчего же, мы с Донной уже знакомы, – улыбается он, – И даже отлично провели время в прошлое воскресенье.
Ох, если бы можно было убивать взглядом, то у Иена не было бы и шанса. Даже Ник смотрит на него удивленно и недобро.
– Хочу заметить, что время вы отлично проводили в компании болельщиц, ваша милость, и мистер Томас Уиллер тому свидетель, – едко замечаю и незаметно провожу пальчиком по своему лицу, напоминая Иену о разбитом носе. Он усмехается, опускает взгляд и насмешливо качает головой.
– Ничего от вас не утаишь, Донна.
– Простите, маркиз Маскотт, я прерву ваш незатейливый флирт в отношении моей спутницы, – стараясь не скрипеть зубами, проговаривает Генрих и обращается к моему брату, – Николас, не мог бы ты связаться с герцогом Даором. Скажи ему, что наша договоренность в силе, и я встречусь с ним в понедельник, а тот у меня сел телефон.
Такая бездарная ложь, что мне хочется закатить глаза, но Ник послушно соглашается и тут же принимается звонить отцу. Мой брат, конечно, не самый умный парень, но, думаю, он в курсе их тайного соглашения.
– Донна, не откажите мне в танце, пока господа решают свои деловые вопросы, – не спрашивает, а утвердительно сообщает Иен и протягивает мне свою открытую ладонь, но я только крепче сжимаю пальцы на руке Генриха. Вот только эмоций его совсем не чувствую, он будто отгородился от меня каменной стеной. Нет ни ревности, ни злости, лишь непонятная мне глухая обреченность, тупой болью отражающаяся в моей душе. Почему? Не понимаю, но мне становится не по себе.
Иен времени зря не теряет. Аж зубы сводит от того, какой он быстрый и упрямый.
– Бизнес – это так скучно, – пытается завлечь меня проникновенным взглядом. И Диана Даор обязательно попалась бы на эту уловку, вложила бы свои пальцы в его руку и порхала счастливая по паркету. Но сейчас что-то неуловимо изменилось, и никогда уже не будет прежним.
– Возможно, бизнес, действительно, вещь скучная, когда в нем не разбираешься. Но знаете, бизнес еще и вещь необходимая. Не у всех родители имеют герцогский титул, – строго отвечаю и недоуменно рассматриваю протянутую ладонь, – Простите, я вынуждена отказаться. Не обучена танцам, – еще сильнее обхватываю руку супруга, меня он него за уши не оттянешь.
Иен поджимает губы и отводит свою руку за спину. Конечно, ему все прекрасно понятно, он же не слепой, видел мой танец с эмиром. Но прилюдно обсуждать это и выводить меня на чистую воду он не станет – это выше его достоинства.
Ник заканчивает свой телефонный разговор, о чем и сообщает Генриху.
– Тогда, думаю, мне стоит отправиться в гостиницу, – заявляет он, а у меня все леденеет в груди. Генрих сказал «мне»? А как же я? Волна отчаяния накрывает меня с головой. Кажется, у меня дрожат колени. И губы. И пальцы на руках, но это не видно, потому что я еще сильнее пытаюсь сжать руку мужа, – Вас подвести, мисс Хендрикс?
– Д-да, пожалуйста, – тихо шепчу и опускаю глаза.
На ватных ногах иду за Генрихом по многолюдной бальной зале, уклоняясь от танцующих пар. Меня преследует острое чувство дежавю. Это уже когда-то было. И тогда я совершила ошибку. Неужели и сейчас ее не исправить?
У выхода нас уже ждет служебная машина Генриха. Не дожидаясь водителя, он распахивает передо мной дверцу и помогает расположиться на заднем сидении, после чего и сам оказывается рядом.
Автомобиль трогается, и я вжимаюсь спиной в кожаное кресло. Генрих достает планшет и принимается изучать финансовые сводки, не замечая меня.
– Генри, – тихо, совсем неслышно одними губами произношу его имя. И он тут же поднимает на меня взгляд.
– Да? – слово звучит холодно и грубо, будто острый клинок рассекает тишину между нами.
Что сказать? Я не знаю. Я заблуждалась в своих чувствах к Иену.
Причиняла Генриху боль. Но мое прошлое – это неотъемлемая честь меня, без него не было бы меня настоящей, сидящей в салоне автомобиля рядом с собственным мужем и остро нуждающейся в его любви.
Да, я ошибалась. Но ведь все имеют право на ошибку и шанс все исправить?
– Прости меня. Я не в состоянии изменить прошлое. Но очень хочу сделать наше будущее лучше. Мне нужен только один мужчина, – и почти не слышно, стук сердца в груди громче моего голоса, спрашиваю, – И это ты.
В ушах звенит, боюсь услышать отказ или почувствовать холод в его словах:
– Мне тоже нужна только одна женщина. Только ты, – его пальцы крепко сжимают мою ладонь, и по спине пробегает электрический разряд тока.
Легенды гласят, что некоторые люди занимаются любовью на заднем сидении авто. Интересно, каково это?
Выдергиваю руку из ладони мужа, и пальчиком нажимаю на черную кнопку. Перегородка между пассажирами и водителем медленно поднимается под стук моего сердца, ограждая нас от чужие взглядов. Забираюсь к Генриху на колени и зарываюсь пальцами в его волосы на затылке, приподнимаю его голову и заставляю смотреть мне в глаза. Провожу носом по его носу, щеке, виску. Вдыхаю аромат моего мужчины, прижимаюсь к его лбу.
Ловлю губами его сбившееся дыхание, смертельно хочу прижаться к ним поцелуем, потеряться, раствориться в нем без остатка, как кусочек сахара в чашке горячего глинтвейна. Это пьянит, волнует и щекочет чувства. Поцелую и пропаду.
– Ди, – рвано выдыхает мое имя, и дрожь удовольствия пронизывает мое тело. Волосы на теле встают дыбом, и я забываю обо все на свете. Ведь я хочу пропасть в его объятьях. Здесь, сейчас и навсегда.
Легенды гласят, что некоторые люди занимаются любовью на заднем сидении авто. И это прекрасно.
Глава 8. Заезд без правил
Утро начинается с осознания того, что мы проспали.
– Генри! Генри! У меня свободный заезд через два часа! И вообще сегодня еще и квалификация! – тормошу своего мужа за плечо и бросаюсь в душ.
Время, конечно, есть, но его в обрез. Я люблю, когда утро начинается спокойно и размеренно.
– Успокойся, родная, ты все успеешь, – сонный заходит ко мне в ванную комнату, встает у раковины и начинает чистить зубы, а я замираю под струями прохладной воды и с глупой улыбкой наблюдаю за Генрихом.
– Ди, что-то не так? Вода холодная? – тянется к моему душу, и я прямо перед его носом захлопываю занавеску.
– Нет, все в порядке! – громко выкрикиваю.
Сколько лет мы вместе, а я никогда не видела, как он встает, умывается и собирается на работу. В этом есть что-то такое «свое», родное и домашнее.
– Генри, – мой голос шелестит, сливаясь с шумом воды, – А почему мы спим в разных спальнях?
Глупый вопрос. Если жилищные условия позволяют, то зачем ютиться в одной комнате на одной кровати под одним одеялом?
– Не хочу будить тебя по утрам, когда собираюсь на работу, – спокойно отвечает он, а я резко отдергиваю занавеску и уличительно выставляю в его сторону указательный палец.
– Ты просто боишься проспать работу!
– Это вызов, леди Истербрук? Провоцируете? – смеется он, изящно изгибая бровь. Это еще как посмотреть, кто кого провоцирует.
– Очень может быть, лорд Истербрук! – заявляю и прячусь за шторку.
Надеть мне нечего, ну за исключением вечернего платья, разумеется. Приходится идти на крайние меры. Беру телефон и отправляю Элджи сообщение: «Кажется, я помирилась с мужем. Чтобы ты понимала всю степень нашего перемирия: сегодня я ночевала у него. Поэтому зайди, пожалуйста, ко мне в номер, собери сумку с одеждой и передай ее Генриху. Люблю тебя. Твоя Диди».
Спонтанное признание дается мне легко. Как камень с души. Элджи отвечает коротким: «Хорошо, я рада за вас». Знаю, она действительно рада за нас, но это не мешает ей сейчас про себя составлять список вопросов, которыми засыплет меня при встрече.
До моего отеля добираемся довольно быстро. Генрих погружен в чтение утренней прессы, вчерашний водитель лукаво улыбается в зеркале заднего вида, а я из последних сил стараюсь не краснеть. Мой муж! Что хочу, то с ним и делаю!
Операция по возвращению моих вещей тоже проходит без сучка и задоринки, а вот переодеться в движущемся автомобиле на заднем сидении получается с трудом. То еще удовольствие! Но, наверное, в жизни нужно попробовать все.
– У меня для тебя сюрприз, забыл сказать, – улыбается муж, когда заканчиваются мои пытки с переодеванием.
– Какой? – хлопаю ресницами и устраиваюсь на сидении поудобнее.
– Как я и обещал, вчера привез с собой из дома драгоценные камни и передал их Ханнигану. Ребята должны были за утро перебрать двигатель в твоем болиде и заменить начинку, – спокойно сообщает он, как само собой разумеющееся.
– Генри, – молчу, подбирая слова, но не нахожу их, – Спасибо.
Порывисто прижимаюсь к мужу и целую его в щеку.
– Я не думала, что ты всерьез станешь мне помогать… – и чуть тише на ультразвуке добавляю, – Не мешал, и то хорошо.
Муж воспринимает мои слова как шутку, громко смеется, а мне немного становится стыдно.
– Все просто, родная. Я надеюсь, что с новыми камнями машина будет слушаться тебя еще лучше. Или не заведется вообще.
– Генри! – толкаю его в плечо.
– После квалификации у меня запланировано короткое интервью, дождись меня у раздевалки. Хорошо? Нам предстоит вместе поехать к эмиру, – ставит меня перед фактом.
Неожиданно. Обычно о его планах я знаю наперед, а та новость меня весьма удивляет. Я округляю глаза и склоняю голову на бок, требуя хоть каких-нибудь пояснений.
– Прости, вчера не нашлось времени поделиться с тобой нашими планами на этот день. Ты против?
– Нет, – неуверенно сообщаю, но задавать встречные вопросы не спешу. Вся эта история с «Сиянием Сахари» меня немного беспокоит, но Генрих знает, что он делает, а мужу я своему доверяю.
– Обычный обед, – тут же объясняет он, замечая мою задумчивость, – Ну, и финансовое закрепление сделки. Не больше. Переживать не стоит.
Морщусь и свожу брови на переносице, отчего-то меня охватывает нехорошее предчувствие. Интуиция, если хотите.
– Наличными? – начинает покалывать в затылке и в неприятном ожидании скручивать желудок.
– Леди Истербрук, вы пересмотрели криминальные фильмы? – смеется Генри, а я демонстративно скрещиваю руки и вскидываю подбородок, – Милая, обычный банковский чек.
Надумываю лишнее? Может быть. Генриху видней. Если говорит, что сделка обычная, значит, обычная!
– Интересно, а зачем вы, Лорд Истербрук, затеяли игру со спонсорством? – недовольно бурчу, переводя тему, и делаю вид, что обижаюсь на мужа.
– Чтобы получить приглашение к эмиру на вечер, – честно отвечает он, а я подумываю обидеться всерьез, – Но появляться на публике я не планировал. До тех пор, пока не объявилась ты. Пришлось скорректировать планы.
Значит, все-таки ради меня. И это приятно. С другой стороны, что я хотела услышать от человека, у которого на первом месте бизнес?
– А вчера? – запинаюсь, – Вчера после танцев ты тоже блефовал?
– Блефовал, дорогая? – вновь смеется он, – Я что похож на карточного шулера? Блефовали, моя прелесть, мы с тобой вдвоем во время разговора с эмиром, когда он любезно согласился продемонстрировать свою бриллиантовую коллекцию, – шутливо сообщает Генри и добавляет уже серьезным тоном, – А если ты имеешь в виду, готов ли я был отказать от сделки, когда эмир предложил сбросить маски, то да, отказался бы без лишних терзаний. Ди, с чего ты взяла, что мои интересы превыше твоих? Я никогда не стал бы пользоваться твоими секретами ради достижения своих целей. Возможно, это плохо заметно, но все, что я делаю, направлено на твое, на наше семейное благополучие.
– Прости, дорогой, – прижимаюсь щекой к его плечу, – Иногда я кажусь себе беспросветно слепой.
Едем в тишине, пока Генрих не отвлекается на деловой звонок, а я неожиданно осознаю, что он уже несколько раз за утро назвал меня «Леди Истербрук». Оговорился? Привычка? Ведь бумаги подписаны…
Хочется уточнить у Генриха наши будущие семейные планы, но мы подъезжаем к автодрому. Он, не отрываясь от телефона, целует меня в губы и помогает выбраться из автомобиля. Что ж… Сначала заезд, все остальные вопросы решим после.
До начала свободного заезда остаются считанные минуты. Быстро переодеваюсь и бегу к своему болиду, который уже выкатили на пит-лейн. Джонатан Тейлор сообщает, что мне перебрали двигатель и заменили камни на новые – все, как и обещал Генри. Сажусь за руль с улыбкой на лице. Поддержка Генриха – это бесценно, поэтому я рассчитываю только на победу. Шучу. Надеюсь, с треском не вылететь на первом этапе квалификации.
Впрочем, до самой квалификации еще два часа, а пока свободный заезд. Механик магическим разрядом заводит мотор, выжидаю и плавно встаю в конец пелетона. Скорости переключаются мягко, повинуются одному легкому прикосновению моей руки. Машина летит, слушается меня безотказно. Мы с болидом единое целое. Дорога сливается в вереницу крутых поворотов и прямых линий, взлетов и спусков.
Первый круг, второй, третий… Кажется, я могу ехать так вечно, но вспоминаю, что это всего лишь разминка и сворачиваю на пит-лейн одной из последних.
Эрин съезжает следом за мной и резво выпрыгивает из болида, сдергивая с головы шлем.
– Девочки, молодцы! – подбегает к нам Скорсезе, – Еще немного, Донна, и ты догонишь Эрин. Разница пять секунд в круге! Фантастический результат.
Мужчина воодушевленно хлопает меня по плечу и отходит к команде механиков, которые поднимают наши машины на транспортировочные платформы, чтобы перевезти их в ангар.
Улыбаюсь. Пять секунд это и много, и мало одновременно. Но несомненно круто!
Подхватываем шлемы под мышки и идем с Эрин в ангар.
– Как тебе новые камни? Полный улет, да? – с наслаждением проговариваю, смакуя каждое слово, делюсь своим восторгом и впечатлениями. Но Эрин молчит и отводит в сторону глаза.
– Я не меняла свой комплект. Этот заезд буду катать на старом.
– Почему? – недоумеваю я, – Камни новые! Я сейчас не ехала, а парила просто! Почему тебе не заменили?
На ум приходит все, что угодно, но Эрин выдает лишь бессвязное бормотание:
– Ну, камни новые, не обкатанные… – и совсем тихо добавляет, – Рауль посоветовал мне не рисковать… – обрывает она фразу на полуслове, но я домыслить за нее:
– На тот случай, если заглохнет машина? – говорю и вижу, что мои слова попадают в цель.
Эрин молчит. Думает, что я обижусь или устрою скандал. Нет, злюсь, конечно, но осознаю всю степень риска, сопутствующего смене камней. Шанс был один к трем, что ребята смогут правильно рассчитать заряд для нового компоекта и распределить его в соответствии с нашими физическими данными. На мою победу рассчитывать не стоит, будем реалистами, вся надежда остается на Эрин. Лучше попасть в конец десятки и получить хотя бы один маломальский балл в командном зачете, чем погнаться за двадцатью пятью очками и не получить ни одного.
– Надо поменяться двигателями, – строго сообщаю и касаюсь локтя Эрин. Она вздрагивает и останавливается.
– Как это поменяться? – хлопает глазами, – А ты? Его же специально собирали для тебя.
– Эрин, в моем случае три секунды ничего не решают, а в твоем – отличная заявка на победу, – спокойно рассуждаю.
– Да, но вчера вроде бы все решили… – неуверенно шепчет, заламывая пальцы рук.
Она сомневается, колеблется. Но победа – слишком сладкое слово. Эрин соглашается. А я ловлю себя на мысли, что готова с легкостью распрощаться с новеньким комплектом камней. Самую главную награду я получила – внимание и поддержку супруга, а все остальное… Так ли сильно оно мне нужно? Я согласилась принять участие в серии заездов ни ради славы, денег и первого места, мне просто приятно дышать ветром свободы с ароматом разгоряченной резины. И свое я обязательно получу.
У Эрин же шансы на победу выше, и мне хочется, чтобы она ими воспользовалась, а мне ребята переберут двигатель непосредственно к соревнованиям, и я обязательно почувствую, как адреналин будет медленно растекаться по моей крови, пробивая тело сладкой волнительной дрожью.
Вот только ни Рауль Скорсезе, исполняющий роль нашего наставника, ни Джонатан Тейлор радости по этому случаю не выказывают.
– Вы что, совсем сдурели? – в ярости кричит Рауль и, хромая, нарезает круги вокруг болидов, – Эрин, мать твою, вчера же все обговорили и не один раз! Вчера! Вчера надо было высказывать свои сомнения!
Эрин сказать нечего, действительно вчера нужно было думать.
– Остается слишком мало времени, чтобы все переставить, – отстраненно рассуждает Тейлор и качает головой, – И трудно будет угадать с зарядом вслепую, не успеем протестировать.
– Если начнем сейчас, то успеем, – встреваю я, Эрин стоит рядом не в состоянии сказать и слова, – Джонатан, вы превосходный механик. Вы в точности рассчитали мой заряд, не ошибетесь и в случае с Эрин. Думаю, его следует слегка увеличить.
– А ты, Хендрикс, я смотрю, знаток! – шипит на меня Скорсезе. Чувствую, как он нервничает, меня насквозь пронизывают волны неуверенности и раздражения, исходящие от него, но я списываю подобные эмоции на волнение перед гонкой и невозможность самостоятельно исправить ситуацию. Все, что он может – следить за развитием ситуации со стороны. Для ведущего пилота клуба, потенциального чемпиона – это тяжелое испытание.
– Что происходит? – вмешивается в наш разговор Ханниган.
Появление его для всех становится неожиданностью и, как принято в таких случаях, в мастерской воцаряется хрупкое молчание, а потом самый смелый вдается в объяснения:
– Вчера было решено установить новый комплект камней только в машину пилота Хендрикс, а сегодня девочки решили переиграть ситуацию и поменяться своими двигателями, – спокойно сообщает Тейлор, но Скорсезе тотчас же подхватывает нить разговора:
– Будто речь идет о каких-то бабских кофточках или юбочках, а не автомобильных двигателях! – ворчит он, взлохмачивая волосы на макушке. Его бесит наша женская непосредственность, и трудно за это осуждать мужчину.
Но Ханниган его не слышит.
– Кем было принято решение установить новый комплект только в машину Донны? – сухо переспрашивает Александр, адресуя свой вопрос Тейлору и акцентируя внимание только на первой части его предложения.
Вновь комнату накрывает звенящая тишина, разрываемая лишь ревом болидом, доносящимся из соседних ангаров.
Строгий взгляд Александра скользит по мне, отчего холодеет все внутри, и пальцы нервно сжимаются в кулаки, переходит на Эрин, а затем мужчин. Бросаю косой взгляд в их сторону и замечаю, как ноздри Тейлора свирепо расширяются, и он исподлобья зыркает на Рауля. Секунда, и уже отводит глаза. Вот только расшифровать смысл их переглядываний у меня не получается, слишком много неизвестных переменных в уравнении.
– Чтобы через час были готовы обе машины, – отдает команду Александр.
– Мы не успеем, – сквозь сжатые зубы процеживает Тейлор.
– Мне плевать. Я еще вчера распорядился поменять оба комплекта, если кто-то решил сделать иначе, это его проблемы. Исправлять.
– Вы не понимаете, Александр, могли случиться перегрузки с новыми камнями. Мы хотели этого избежать! – вновь подает голос Рауль.
– Хендрикс! – выкрикивает мое имя, и я вытягиваюсь по струнке смирно, – У тебя с машиной случилась перегрузка?
– Нет, сэр! – звонко отвечаю и ощущаю себя маленькой девочкой перед строгим родителем.
– Я нанял в свою команду профессионалов, а не перестраховщиков. И плачу деньги за то, чтобы перегрузки не случались. Если кого-то это не устраивает, то он может уйти из команды. У вас ровно час.
Атмосфера в мастерской кажется до того напряженной, что ее можно резать ножом.
– Тебе, Хендрикс, больше всех надо, да? – срывается Рауль, – Решила подлизаться к руководству? Прокладываешь себе дорогу в большой спорт любым удобоваримым способом?
Внутри у меня все холодеет, но я и бровью не веду. Со стороны действительно все кажется именно так, как говорит Рауль.
– Вы ошибаетесь, Рауль. Я ни на что не претендую, – спокойно отвечаю мужчине и проникновенно заглядываю ему в глаза. В гляделки играем недолго, он довольно быстро отводит глаза.
– И не надейтесь, Донна, на следующей неделе я вновь займу свое место, – растеряно бормочет Скорсезе, поправляя растрепанные волосы.
– Я и не надеюсь, – твердо проговариваю, – Завтра последний день моего отпуска, и я возвращаюсь домой, – проговариваю мысли вслух ни столько для Скорсезе, сколько для себя, – Вы зря волнуетесь.
– А я не волнуюсь, – нервно выплевывает Рауль и быстрым ровным шагом покидает ангар. Хмурюсь, взглядом провожая его удаляющуюся спину. Он врет. Он волнуется и довольно-таки сильно.
Вскидываю подбородок и поворачиваюсь в сторону задумчивого Тейлора. Джонатан стоит и глаз не сводит с камней, будто если на них долго смотреть – они сами себя зарядят. Команда механиков не дышит, ждет его четких указаний.
– Джонатан, собрать и зарядить новый комплект камней вы не успеете. Логичнее воспользоваться моим, – говорю очевидные вещи. Вижу, что Тейлор сомневается, и хочу ему помочь принять правильное решение как можно быстрее. Время не резиновое.
Он отрывает взгляд от двигателя и смотрит на меня с прищуром, недобро:
– Все-то вы знаете, мисс Хендрикс! – въедливо ворчит на мои слова.
– Всего я не знаю, просто смотрю на ситуацию глазами реалиста, – пожимаю плечами, – Глупо в точности исполнять приказ Александра сейчас. Об этом нужно было думать раньше. Да, и не получится его исполнить, что уж там!
Нереально за час-полтора подготовить камни и переложить их в двигатель. О базовом тестировании двигателя речи вообще не идет, здесь необходимо часа три, если не больше. И Тейлору это прекрасно известно.
– Много вы понимаете, Донна! На вас не лежит груз ответственности за принятые решения. И не вам держать ответ, если машина заглохнет на дистанции, – ругается, но злится он на себя.
– Решение в любом случае за вами, – подхватываю Эрин под руку и вывожу из ангара.
– Прошу всех посторонних выметаться вон, – раздается строгий голос Тейлора, – Парни, слушать мою команду!
Двери за нашими спинами закрываются, и приказ Тейлора я уже не слышу. Касаюсь ладонью руки Эрин и осторожно поглаживаю девушку, успокаивая. Она в смятении. Волнуется, переживает, и ее тело пробивает мелкая дрожь. Никуда не годится! И это за полтора часа до квалификации.
– Все будет хорошо, – внушительно произношу и закрепляю свои слова взглядом, полным уверенности, – Тейлор переставит мои камни в твою машину. И ты покажешь лучшее время.
– Я не знала, что Ханниган отдал строгие распоряжения относительно камней вчера, иначе бы не стала ему перечить, – растеряно бормочет она, – Рауль напугал меня вчера, сказав, что я вообще могу пролететь с заездом! – вырывает ладонь из моего захвата и скрещивает руки на груди, укачивания себя в объятиях, – Донна, понимаешь, я не могу слить заезд?
– Ты его не сольешь.
– А все туда и идет! – сокрушается она.
– Все ошибаются.
– А теперь еще и Рауль злится на меня! Нашел крайнюю! Донна, ты слышала? Будто речь идет о бабских кофточках! – возмущенно цитирует Скорсезе и смотрит на меня в поисках поддержки, – И Александр потом именно мне выскажет все хорошее!
– Людям иногда необходимо найти крайнего, чтобы не признавать своих ошибок. Скорсезе на тебя не сердится, он просто переживает за исход соревнований, – вновь протягиваю к девушке руку и мягко провожу подушечкой большого пальца по тыльной стороне ее ладони, – Ты сейчас соберешься с мыслями и откатаешь квалификацию на новых камнях. И Александр ничего тебе не скажет, потому что ты будешь умницей.
– Спасибо, Донна, – она пытается растянуть губы в улыбке, – Все равно чувствую себя неуравновешенной идиоткой, меняющей собственное мнение как перчатки.
– Ты не идиотка. Сомнения – это вполне естественно. Ты просто переосмыслила ситуацию, выбрала лучший вариант. Теперь остается занять место на стартовой решетке в первой тройке машин. А это с таким двигателем сущие пустяки. Болид полетит быстрее скорости света. С ним сможет сравниться разве что Рауль, в бешенстве нарезающий круги по мастерской, – у Эрин получается рассмеяться, и я вновь хватаю ее под руку, утягивая за собой пропустить по чашечке чая перед заездом, – Я серьезно!
