Текст книги "Графиня берет выходной (СИ)"
Автор книги: Екатерина Павлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
– Слушай, я сумочку забыла! Жди меня здесь, вернусь через минуту, – задорно подмигиваю, обхватываю рукой его за шею и звонко чмокаю в уголок губы. Не больше и не меньше, это единственное проявление чувств, на которое я способна по отношению к Иену.
Судьба своенравная штука, однако, она точно есть и любит расставлять все по своим местам в самый неожиданный момент.
Я ни капли не возмущена поведением маркиза Маскотта и не вижу ничего предосудительного: молодой мужчина увидел на танцполе симпатичную девчонку, включил свое природное обаяние, ну приврал немножко для красного словца, но не больше. Иен свободен как ветер, никому никаких обещаний и клятв в вечной верности не давал, почему бы ему не провести вечер в приятной компании с не менее приятными последствиями?
Единственное, его сегодняшнее поведение совершенно не сочетается с тем образом правильного аристократа, к которому я привыкла. Но это не его вина, он такой, какой есть. Разочаровалась ли я в нем? Нет. Я разочаровалась в выдуманном идеале. В идеальном мужчине, который жил в моих мечтах с шестнадцати лет, он оказался самым обычным. Ни плохим, ни хорошим, просто не моим. Не для меня.
Иен как дорогой драгоценный камень, которому я всю свою жизнь выплавляла дорогую оправу. С затаенным дыханием любовалась созданным шедевром… А когда посмотрела на камень под призмой увеличительного стекла, он оказался невзрачным и тусклым.
* * *
Конечно, никакую сумочку я не забывала, просто мне не помешает освежиться. И, само собой разумеется, возвращаться к Иену я не планирую. Это глупо и смешно.
Захожу в отдельную комнату, щелкаю дверным замок, включаю ледяную воду и громко смеюсь в лицо своему отражению.
– Ну, хоть какая-то польза от посещения клуба, – радуюсь я.
Интересно, не окажись я сегодня в объятьях маркиза Маскотта, как скоро бы поняла, что он не герой моего романа? Качаю головой и понимаю, что все, что ни происходит, оно к лучшему.
Выключаю воду, поправляю макияж и пробую выйти из комнаты. Замок не поддается.
– Что за шутки? – восклицаю я и рассерженно бью кулаком по двери.
Пробую еще раз провернуть замок, но результата нет. Хватаюсь двумя руками за ручку и судорожно трясу ее в разные стороны, вдруг дверь неожиданно откроется в другую сторону? Не открывается. Делаю передышку, еще громче смеюсь в лицо своим неудачам и предпринимаю еще одну бесполезную попытку выбраться на свободу. Разворачиваюсь и обессиленно скольжу спиной по двери, пряча лицо в коленях и обнимая их двумя руками.
– Надо было сидеть дома, – констатирую очевидный факт, а потом немного погрустив и повздыхав, вспоминаю про телефон и набираю Элджи, – У меня небольшие проблемы. Кто-то запер меня в дамской комнате.
Долго ждать подругу не приходится, уже через три минуты ее звонкий голос раздается снаружи и слышится размеренное постукивание по дверям соседних уборных.
– Диди!
– Да, здесь я! – откликаюсь, – Там что-то случилось с замком! Я здесь торчу уже минут пятнадцать.
– Да, вроде все в порядке, – раздается задумчивый голос подруги, – А нет, кто-то засунул в замочную скважину какую-то железку. Давай я позову кого-нибудь на помощь.
– Давай, – соглашаюсь и на всякий случай уточняю, – Только Николаса не зови! – с подруги станется, а от брата толку будет как от козла молока.
Элджебет пропадает минут десять, и я становлюсь согласной даже на помощь Ника. Пока жду подругу, размышляю над ситуацией, наверное, я пала жертвой охотниц за аристократами, уж слишком много было завистливых взглядов во время нашего танца с Иеном.
– Диди, ты еще там? – раздается наконец голос Элджи.
– А куда я денусь? – иронично усмехаюсь.
– Тогда отойди от двери подальше! – командует она.
Послушно отхожу к раковине, и в следующий момент дверь слетает с петель, с глухим хлопком приземляясь у моих ног, а в дверном проеме появляется довольная морда Уиллера.
– Люблю, когда вечер проходит неординарно, – поглаживает он ушибленное плечо.
– Неужели больше некого было позвать? – впиваюсь возмущенным взглядом в подругу.
– Ну вот, еще и недовольна! – демонстративно дуется рыжая, – Ты же сказала, что Ника нельзя звать, я его и не звала.
– Прости, – тут же каюсь я, – Но, если так, на будущее, в следующий раз проси помощи у кого-нибудь из обслуживающего персонала!
– Не переживай, через час кто-нибудь из обслуживающего персонала обязательно подтянется, можешь посидеть, подождать, – хмыкает Уиллер. Краснею и понимаю, что и его стоит поблагодарить:
– Спасибо большое тебе за помощь, Уиллер, – и чуть подумав, добавляю, – Дважды.
– Сочтемся, – отмахивается он.
– Слушай, а Гарсия тоже здесь где-то шастает? – на всякий случай уточняю, прежде чем выйти в коридор.
– Я что, его нянька? – возмущается парень, – Нет его. На Гарсию сегодня, как бы это не забавно звучало, в сортире напали какие-то головорезы. Всю морду разукрасили, – довольно хмыкает Уиллер, а я широко распахиваю глаза:
– Нарвался все-таки? Значит, не мне одной сегодня так не везет.
– Не бери в голову, Гарсия любит до всех докапываться, но в этот раз что-то не сложилось.
– Интересно, что он до меня докопался? – делюсь мыслями вслух.
– Из-за меня, Хендрикс, – довольно заявляет этот тип и опускает свою огромную лапищу мне на плечо.
– Скромности тебе не занимать, Уиллер, – ворчу я и морщусь от боли, сбрасывая его руку.
– О, Хендрикс, извини, не хотел, – поспешно прячет руку в задний карман джинсов, – Не думал, что тебя сильно зацепило сегодня. Ты так быстро выкатилась из инсайда и даже не воспользовалась медпомощью.
На мгновение я теряюсь и сразу же не нахожусь с ответом. Зато Элджи хмурит брови и приходит на выручку:
– Ну, мы, женщины, народ выносливый, а ты как думал детей рожать?
Уиллер на секунду зависает, а потом уголок его губы медленно поднимается вверх:
– А я, рыженькая, и не думал детей рожать. Планировал лет через десять найти для этой цели какую-нибудь женщину, – подмигивает он и громко хохочет, опуская свою ручищу Элджебет на плечо, – Может, есть кто на примете?
– Здесь вы точно не по адресу. Я отдыхать приехала, а не пассию вам искать, – фыркает Элджи и сбрасывает с себя его конечность.
– Расслабься, я просто пошутил, – хмыкает Уиллер, – А ты, Хендрикс, извини, что въехал в тебя, машину на вороте повело. Не рассчитал расстояние, не думал, что ты тормозить начнешь.
– Вообще-то маршалы выбросили полосатый флаг, и по правилам считается нормальным снизить скорость.
– Какая ты правильная, Хендрикс, сил нет, – цокает Уиллер, – Я вот не такой.
– Кто бы сомневался, – фыркает Элджебет, но Уиллер не обращает внимание на ее реплику.
– Ну, и короче, возвращаясь к Гарсии, он сегодня конкретно пролетел. Поставил бабки на мою победу, и такой облом! Все мои актерские потуги насмарку, – хохочет он.
Закатываю глаза и никак не комментирую ситуацию.
– Ладно, не бери в голову, Гарсия как брехливый пес, лает, да не кусает. Я тоже, конечно, люблю пошуметь, пустить утку, но в целом за честные соревнования. Поэтому повторюсь, за аварию извини, Хендрикс. – протягивает он мне свою широкую ладонь, – Мир?
– Мир, – соглашаюсь и пожимаю руку, а потом обращаюсь к подруге, – Слушай, я, наверное, поеду домой, что-то у меня настроение совсем не для веселья, да и усталость дает о себе знать.
– Я с тобой, все равно в клубе ловить больше нечего, – пожимает плечами Элджи, – Спасибо, Том, за помощь.
– Обращайся, крошка, – задорно подмигивает он, – Кстати, девчонки, если хотите я вас могу до дома подбросить, – предлагает Уиллер, – Чтобы с вашим везением вы наверняка благополучно добрались, а то еще ввяжетесь куда.
Мне хочется отказаться, но Элджи живо отвечает за нас двоих.
– Было бы здорово.
– Только мне нужно сначала найти свою подружку, она просила забрать ее из клуба. Один момент! И едем. Хорошо?
По-хорошему, когда появляется вот такое «только», следует сразу же отказываться от предложения, потому что это «только» грозит растянуться на неопределенное время, но на этот раз, следуя женской логике, мы с Элджи киваем одновременно. И вместо того, чтобы спокойно уехать домой на такси, втроем носимся по всему клубу в поисках зазнобы Уиллера, у которой по трагическому стечению обстоятельств оказался выключен телефон.
Самое интересное, я понятия не имею о ком идет речь, зато Элджи, оказывается, успела с ней познакомиться на автодроме, какая-то девчонка из группы поддержки.
Вскоре добрые люди подсказывают, что красотку видели на втором этаже в лаунж-зоне. Мы с Элджи переглядываемся, предчувствуя новую порцию неприятностей.
– Может, ну ее, сама потом доберется? – предлагает подруга, осторожно касаясь руки Уиллера.
– Хрен ей, – зло выплевывает мужчина, значит, тоже сложил два плюс два, – Нас ждут, – нагло заявляет секьюрити на входе в вип-зону, – Вот в ту комнату, – указывает он на первую попавшуюся дверь и нагло проходит дальше.
Без особых церемоний открывает первую дверь – извиняется, машет рукой охране, вторую – извиняется, пожимает плечами в сторону хмурящихся секьюрити, третью – извиняется с особой сладкой ноткой в голосе, отводит руку, зажатую в кулак, за спину, и в следующее мгновение вылетает из комнаты с той же прытью, что и ворвался в нее.
Слышится девчачий писк, мы с Элджи переглядываемся, готовые броситься на помощь Уиллеру, но тут до нас долетает возмущенный голос Иена:
– Какого черта? – появляется он в дверях, а Элджи тут же прячется за мою спину. Если Иен увидит ее, то точно узнает сестру, и тогда нам обеим не поздоровится. Одна надежда на плохую освещенность.
– Это ты какого черта чужих баб лапаешь? – шипит Уиллер, быстро поднимаясь на ноги и вновь замахиваясь на Иена, который ловко уходит от удара.
– Значит, фигово себе баб выбираешь, – ухмыляется он и впечатывается кулаком в лицо Уиллера. На этот раз Томасу удается устоять на ногах и быстро влепить Иену ответный удар. Он пятится назад, хватаясь двумя руками за лицо.
– Эй, что здесь происходит? – наконец в дверях появляется мой братик. Не один, на шее у него висит какая-то незнакомая чересчур крикливая девица. Исстрадался, наверное, бедный от безответной любви, – Охрана, что стоим, растащите их!
Два бугая, которые встречали нас при входе, все это время толпились рядом и не спешили разнимать драку, должно быть, ждали соответствующую команду, которую тотчас же принимаются исполнять и в один миг скручивают Уиллера.
– Придурок, – досадливо выкрикивает Иен в сторону Томаса и вскидывает голову к потолку, чтобы остановить кровь, капающую из носа.
– От придурка слышу, – довольно парирует Уиллер, позволяя секьюрити отвести его в сторону.
У забияки-Уиллера разбита губа, и на щеке красуется багровая ссадина. Иен на деле оказывается совсем не скромным тихоней, каким виделся мне под строгой аристократической маской, и тоже совсем не прочь помахаться кулаками. Неожиданно.
– Уилли! – из комнаты выбегает еще одна растрепанная девица и бросается вслед за Томасом.
– Свободна, куколка! – небрежно бросает он ей и уходит с гордо поднятой головой и заломленными за спину руками. Ну, как уходит… Его уводит охрана. А мы с Элджи в это время пятимся к стене, чтобы остаться никем незамеченными.
– Ребята, давайте кутить, вечер только начинается, – кричит Ник Иену и бывшей «куколке» Уиллера. Он приобнимает рядом стоящую девицу, и мне становится ужасно стыдно за братца. Да, что там стыдно, я на него откровенно злюсь! Элджи же стоит рядом и тоже наблюдает за столь гадкой картиной.
– Лед принесите! – приказывает Иен подоспевшим официантам и скрывается за дверью вип-комнаты.
Красотка мнется, решая, за кем ей идти и все же возвращается к аристократам.
– Ну, вот и добрались до дома без приключений! – недовольно пыхчу я и тянусь к телефону, чтобы вызвать такси. Как-то я не готова морально сейчас обсуждать поведение Ника, и мне хочется хотя бы немного отвлечь Элджи, загрузив ее проблемами насущными. Но, на самом деле, мысли ее и без этого заняты другим.
– Диди, уладь ситуацию, – с мольбой смотрит на меня подруга и кивает в сторону лестницы, на ступенях которой скрылся Уиллер.
– Совсем больная, что я сделаю? – ворчу себе под нос, но тем не менее решение быстро приходит мне на ум, жалеть о котором буду потом.
Хватаю Элджи за руку и тяну ее вниз вслед за дебоширом и его конвоирами.
– Господа, позвольте минуточку внимания! – окрикиваю я секьюрити, и они послушно останавливаются. Сдвигают кустистые брови на переносице и недовольно взирают на меня сверху вниз.
– Малышки, простите, но придется вам на такси ехать, – кается Уиллер с кислой улыбкой на лице и морщится из-за разбитой губы.
Я взмахиваю руками и проворно ловлю ладонь близ стоящего охранника. Действовать надо быстро и решительно, мало кому понравится, когда его хватают за руки незнакомые девицы.
Волнуюсь ужасно, до дрожи в коленях и подогнутых пальцев на ногах, но стараюсь расслабиться и передать свои положительные эмоции мужчине, зарядить его спокойствием и безмятежностью.
– Господа, может, не стоит применять силу? Урегулируем все мирным путем, – сладко воркую и проникновенно заглядываю в глаза своему собеседнику.
Мужчина под моим напором расслабляется и, в принципе, не прочь поддаться на мои уговоры и отпустить Уиллера, но победу праздновать рано.
– Мисс, отойдите, – непоколебимым тоном отзывается второй бугай, его напарник.
По-хорошему надо было бы и его за руку взять, но со стороны это выглядело бы весьма странно, втроем кружить хоровод вокруг Уиллера.
– Наверху произошло небольшое недоразумение, – настойчиво продолжаю я, не зная, как еще повлиять на сознание охранников. Чувствую, мне не хватает выдержки, и сейчас все сорвется.
Но Уиллер быстро ориентируется в ситуации, пользуется замешательством своих конвоиров и отвешивает каждому мужчине по смачному удару в челюсть.
– Ты вообще с головой не дружишь? – вскрикиваю я.
– Есть такое! А вот теперь уходим! – радостно сообщает он, хватает нас с Элджи под руки и тянет из клуба вон.
Мы несемся сломя голову по переполненному танцполу, в ушах гремит музыка и стучит кровь, а за нами несутся два здоровых лба. Страшно до чертиков, но есть в этом что-то яркое, волнующее, азартное. Мельком смотрю на подругу и вижу такой же бешеный блеск в ее глазах. Определенно в жизни надо все попробовать, когда еще нам такой шанс представится? Не убегать же нам, перепрыгивая через ступеньку, со званого раута Сомерсетов?
Мы с подругой запрыгиваем на заднее сидение спортивной тачки Уиллера, он заводит мотор, выжимает педаль газа в пол, и машина с визгом срывается со своего места. Сердце после быстрого бега выпрыгивает из груди, дыхание срывается на хрип, а колени трясутся от перенапряжения.
– Вау! – визжит Элджи, хватаясь за спинку переднего сидения. Ее рыжие волосы при повороте застилают ей глаза, а на губах играет широкая улыбка, – Со мной никогда ничего подобного не случалось!
– Станет страшно, рыженькая, кричи, – подмигивает ей Уиллер.
– Не станет, – смущенно бросает подруга, – Слушай, Томас, как отъедем на безопасное расстояние, притормози.
– Уже испугалась, Конфетка? – хохочет Уиллер.
– Да, нет же! – восклицает Элджи и дует губы.
Я тоже озабоченно поглядываю на подругу, ищу признаки морской болезни на ее лице, но внешне она выглядит довольно свежей.
– Так что случилось? – не выдерживает Уиллер, заворачивая на обочину, когда мы выезжаем из клубного квартала.
– Надо обработать твои ссадины, я нашла аптечку, – важно объявляет рыжая и ловко перебирается на переднее пассажирское сиденье с найденным чемоданчиком.
Я удивляюсь проявлению такой откровенной заботы, а Уиллер начинает громко хохотать!
– Детка, это пустяковые царапины! – морщится он, когда Элджи старательно прижимает смоченную в заживляющее растворе ватку к его щеке, – Просто признайся, детка, что ты на меня запала.
Очень самодовольное заявление, на мой взгляд, где он, и где она.
– Ничего личного, Томас, – хмурится Элджи, – Мне просто стыдно за Иена.
– Кого? – не понимает мужчина.
– Того, с кем ты сегодня подрался, – спокойно объясняет она, мне же хочется зарычать на подругу, уж слишком много информации для чужих ушей, – Так себя аристократы не ведут, – строго проговаривает она и поджимает губы.
– Опа, так вы что, из этих, – кривится Уиллер, на этот раз не из-за ссадин, а я напрягаюсь всем телом, – Из охотниц за аристократами? – заканчивает он фразу, и камень падает с моей души.
– Нет, – односложно отвечает Элджи, – Не нарывайтесь больше на неприятности, Томас.
Она без лишней суматохи убирает медикаменты назад в чемоданчик и перелезает ко мне на заднее сидение.
До дома добираемся в тишине и без лишних приключений, благодарим Уиллера и выходим из машины.
Ноги переставляю с трудом, в теплом салоне автомобиля на мягких креслах меня хорошо разморило.
– Иен недостойно повел себя, – отзывается Элджебет с аристократической холодностью.
– Что с них взять – мальчишки, – отмахиваюсь, – Мы сегодня с тобой тоже не во всех вопросах придерживались этикета. И вообще, Уиллер первый полез в драку, – строго замечаю я, заступаясь за Иена. Зла на него совсем не держу.
Медленно поднимаемся по лестнице на нужный этаж, тишину разбивает лишь стук наших каблуков.
– Мне тоже за Ника стыдно, – тихо выдавливаю я, – Засранец, буквально час тому назад тебе в любви до гроба клялся, жениться собирался, а потом…
Элджебет довольно хмыкает:
– Брось, Диди! Не знаю, кому он там в любви клялся, но явно не мне. Он же даже не понял, что я это я.
Преодолеваем еще несколько ступенек вверх, и Элджи тихо добавляет:
– Знаешь, я, наверное, отпустила свои чувства к Нику. Глупости все это.
Касаюсь в знак поддержки ее ладони и ощущаю легкую грусть, но не больше. Мне становится легче. Элджи замечательная, а Ник дурак, что не успел это вовремя разглядеть.
Стоит оказаться в квартире, я устало опускаюсь на диван в гостиной, не имея сил дойти до спальни. Элджи мельтешит перед глазами, вдоль и поперек измеряя комнату шагами, в сотый раз возмущенно обсуждает выходку Иена, а потом шлепает себя по лбу:
– Я забыла свою кофту в машине! Диди, я быстренько спущусь, может, Уиллер еще не уехал, – и пулей выбегает из квартиры.
Пожимаю плечами и беру в руки телефон, испытывая острое желание написать собственному мужу. Создаю новое сообщение, вот только не могу определиться с его содержанием. Мысленно пишу Генриху целый трактат о том, как я провела этот день, улыбаюсь, представляя шокированное лицо мужа, и не замечаю, как засыпаю.
Генрих.
Самолет уже подлетал к эмиратам, а Генрих Истербрук в своих мыслях был все еще в Монтиаке. На протяжении всего полета его то и дело одолевало какое-то странное внутреннее беспокойство.
«Диана!» – не переставая звенел в его голове тревожный звоночек, но мужчина лишь устало потирал виски и улыбался собственным мыслям:
– Нет, дружище, ты просто параноик! С Дианой все хорошо, она давно спит и видит сны.
И ведь, действительно, с его неугомонной женушкой больше ничего плохого, кроме того, что уже случилось, произойти не должно. Из Бруно Гарсии, который посмел угрожать Диане, он лично выбил всю дурь, хорошенько разукрасив его физиономию. Для этого Генрих предусмотрительно снял с себя камень иллюзии и подкараулил недоумка в туалете. Не по-графски, конечно, получилось, но Генрих никогда и не приписывал себя к высшему свету аристократии.
Как вообще Диана умудрилась связаться с этим гаденышом, да еще и перейти ему дорогу? И это всего-то за одну неделю! Впрочем, ничего необычного, Генрих давно понял, что у его жены имеются в арсенале много сокрытых талантов, и влипать в неприятности на ровном месте, должно быть, один из них.
Возвращаясь к Диане, на этот раз точно ничего плохого случиться не должно, Генри собственными глазами видел, как она садилась в такси со своей рыжеволосой подружкой. Анжелиной, кажется.
«Забавно, Леди Аберкорн, очень забавно! Какая тонкая игра имен», – подумал мужчина, когда наблюдал за подругами в баре. Обычное сопоставление фактов, ничего больше, и он догадался кто скрывается под маской рыжика. Или это естественный облик Элджебет? Точного ответа на этот вопрос у Генриха не было, да и, если честно, не очень-то его заботило, как выглядит Леди Аберкорн без камня иллюзии. Это уже совсем не его головная боль.
«В общем, они по-любому отправились домой, и причин для беспокойства быть не должно» – в сотый раз заверил себя Генрих, и снова ощутил легкий приступ тревоги, который тут же поспешил развеять: «Диана за день устала и морально, и физически. Ей просто недостанет сил на новые свершения, да и в голове ее не должно остаться места для какой-нибудь дикой выходки. Она точно сейчас спит сном младенца».
Генрих зажмурился и откинулся на спинку кресла. И для него этот день в моральном плане выдался невероятно тяжелым. Он уж было подумал, что его хватит инфаркт в столь раннем возрасте, когда машину Дианы закрутило и выбросило в инсайд. Он про себя считал удары замедлившего бег сердца и чуть не сошел с ума от собственного бессилия, пока не объявили, что Донна Хендрикс вновь возвращается на трассу. Но, наверняка, его темноволосую шевелюру после опасного заезда жены проредили первые седые волосы.
А чего стоило изобразить безразличие, когда ему представили изувеченную Донну? Бледная, дрожащая от физического перенапряжения со включенными волосами и перебинтованной рукой Диана не была похожа на саму себя. Больше всего на свете Генриху хотелось хлопнуть в ладоши и торжественно объявить:
– Все, господа! Спектакль окончен! – подойти к жене, перекинуть ее через плечо и отправить домой ближайшим рейсом.
Но простила бы Диана ему такую выходку? Никогда. Он просто не мог уличить ее во лжи прилюдно. Есть границы, которые переходить не следует. Да и разговор с глазу на глаз, тоже не решил бы всех проблем. Ведь корень их кроется не в масках и иллюзиях, а в нечто более важном.
Диана своими собственными руками воздвигла эту стену, спряталась от Генриха за фальшивой маской Донны Хендрикс, сокрыла от него часть своей души. И даже если маска Донны Хендрикс будет сдернута, что помешает Диане спрятаться за новым двумя? И речь идет вовсе не лице. Диана боится принять себя всю целиком такой, какая она есть. Видит в себе изъяны и червоточины. Глупая, по мнению Генриха, она идеальна во всем, даже в своих недостатках.
Но дело в другом, имеет ли Генрих Истербрук право столь вероломно нарушать ее личное пространство, если она того не желает?
Для мужчины это был тонкий вопрос доверия. Он никогда раньше не давил на Диану, спускал все на тормозах, позволяя ей вариться в собственном соке, и довольствовался малым. Но с недавних пор все изменилось. Рубикон перейден. Генрих вынужден изменить тактику, иначе лишится своей жены окончательно. Ему придется приложить усилия, чтобы сдвинуть ледяную стену с мертвой точки и добиться доверия Дианы.
Мужчина прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Нет, и все же, неужели Леди Истербрук принимает его за слепого идиота, который не в состоянии узнать любимую женщину под чужой маской? Он узнает ее закрытыми глазами по звуку шагов тихих и размеренных, по аромату кожи с волнительной ноткой сандала, по мягкому слегка певучему тембру голоса. Ведь он, Генрих Истербрук, не был не слепым, не идиотом.
Интересно, когда Диана стала для него любимой женщиной? От этой мысли губы мужчины подернулись легкой улыбкой. Обычно сложно назвать какой-то определенный момент, это же чувства, они как волны, набегают на берег медленно и плавно.
Но в отношении Дианы, все совсем иначе. Наверное, это настоящее цунами, которое появляется из ниоткуда и не щадит никого, даже такую скалу как Генрих Истербрук. Он точно знал, что влюбился в свою жену утром. Рано утром. В шесть часов и тринадцать минут.
Генрих решил заехать домой после командировки, чтобы освежиться и переодеться перед работой. Дианы не было дома, по ее словам, она осталась ночевать у Элджебет. Нравились ли Генриху подобные ночные посиделки двух подруг? Нет, конечно. Безусловно, злостный собственник, живущий в любом мужчине, бесился и страшно ревновал. Но хладнокровный, расчетливый Генрих не смел укорить в этом свою жену ни словом, ни делом. Он доверял ей. К тому же, был глубоко убежден, что человек, желающий изменить, всегда найдет возможность, это сделать.
И вот он стоит на верхней ступеньке лестницы в своем доме и сверяется с часами. Шесть утра и тринадцать минут. Входная дверь отворяется и на пороге появляется Диана. Волосы ее растрепаны. В глазах дикий блеск, огонь. Генрих никогда не видел свою идеальную жену в таком виде.
Брови его сводятся над переносицей, и вот он готов уже сделать то, чего не позволял себе никогда – устроить Диане допрос с пристрастием.
Жена при виде его кажется растерянной, а потом счастливая улыбка ложится на ее губы. Сияет, сверкает, переливается всеми цветами радуги.
– Мой самый любимый, самый лучший муж вернулся домой! – радостно восклицает она и со всех ног бросается по лестнице вверх. Волна ослепительного безудержного счастья накрывает Генриха с головы до ног.
Он ошеломлен и распахивает свои объятия в самый последний момент. Диана с разбега бросается ему на шею и впивается в губы откровенным поцелуем. Долгим, жарким, порывистым, страстным. В мыслях рождаются еще сотни эпитетов и сравнений, но ни одно слово не может передать весь ураган эмоций, который охватывает его всего без остатка.
Генрих чувствует, что его жена пьяна, но пьянит ее не алкоголь, а дикие, неистовые чувства. Они кипят, бурлят в крови и захватывают его в свой плен, лишая разума. Генрих взбудоражен и с не меньшим пылом и страстью отвечает на поцелуй жены. Крепко сжимает ее талию, сминает тонкую ткань блузы, желая прикоснуться к разгоряченной коже. Диана тяжело дышит, зарывается пальцами в его волосы, и это заставляет Генриха еще больше сходить с ума.
Впервые в жизни ему хочется наплевать на работу, он подхватывает жену на руку, и не разрывая поцелуя несет в спальню. Он не замечает ничего, есть только он, она и всепоглощающий вихрь их чувств. Но Диана неожиданно вздрагивает и разрывается поцелуй:
– Ой, мы уронили вазу с цветами, – задыхаясь произносит она. – Нужно поставить ее на место, иначе цветы погибнут, прислуга из агентства еще не скоро придет, – смущенно выдает и спрыгивает с рук Генриха.
Ставит вазу и аккуратно укладывает в нее цветы. Медленно. Цветок за цветком. Генрих тяжело дышит и неотрывно следит за женой. Цунами уходит, оставляя после себя мертвый штиль. В висках стучит кровь, а на душе непонятное смятение. Он прикоснулся к чему-то особенному, сокровенному, и не понял, что это было.
– Извини меня, пожалуйста, – тиха произносит его жена, но глаз не поднимает, – Знаю, что тебе пора на работу, а я тут со своими поцелуями лезу. Просто очень обрадовалась твоему возвращению, – говорит и краснеет, – Я буду ждать тебя вечером, – она встает на цыпочки и осторожно касается поцелуем уголка его губ.
Вечером, как и обещала Диана, его ждал горячий секс. Тело осталось довольно, только на душе не было так ярко и жарко как во время утреннего поцелуя. Диана испугалась и закрылась от него.
А еще в их гараже появился новый навороченный спортивный кар, вокруг которого Диана частенько ходила кругами, пока никто не видел, но никогда не позволяла себе сесть за руль. Генрих узнал, что ту ночь она провела на автостраде в ливне свете дорожных фонарей и фар мимо проносящихся машин.
Генрих довольно потянулся в кресле, достал телефон и открыл новое сообщение, раздумывая над его содержанием. Неожиданно на телефон пришло оповещение. Спортивная сводка новостей: «Дебошир Уиллер берется опять за свое». В кадре запечатлен Уиллер, который отвешивает хук какому-то бугаю, а на втором плане его драгоценная жена в компании своей рыжеволосой подружки.
– О, Боже, эта женщина сведет меня в могилу!
