Текст книги "Графиня берет выходной (СИ)"
Автор книги: Екатерина Павлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
* * *
Занимаем свои позиции. Зеленый сигнал светофора. Первый круг, не спешим, тянемся единым потоком, прогреваем шины. Второй круг – и большинство пилотов резко ускоряется, уходя сразу же на быстрый круг. Болид меня не очень хорошо слушается, но я тоже решаю не медлить и выжать свой максимум. Не чувствую своего тела, только влажные ладони, крепко сжимающие руль и напряженные ноги, выжимающие педаль газа до отказа.
Первый, второй, третий круг… Кажется, всего семь… Пятнадцать минут истекают как вода сквозь пальцы. Прихожу шестнадцатой, и следующая квалификационная сессия проходит без меня. Не обидно. Я ожидала подобного результата. Не последняя, и это уже хорошо. Зато Эрин пользуется своим, моим… нашим шансом на все сто. Проходит сначала во второй этап квалификации, а потом и в третий, где занимает второе место. Я считаю, что это идеальная позиция. Завтра перед заездом достаточно перераспределить заряд на камнях, и она обязательно улучшит свое время.
– Я же говорила, что ты сможешь, – обнимаю девушку, когда мы на пит-лейне выбираемся из болидов. Она ведет себя сдержанно, хотя я улавливаю ураган эмоций, разрастающийся в ее душе.
– Прости, Донна, из-за моей глупости, я лишила тебя возможности побороться за победу, – хрипит ее голос.
– Эрин, ты шутишь? В тройку я бы все равно не попала, и за победу побороться не получилось бы. Как-нибудь в другой раз, – смеюсь, хотя мы обе знаем, что другого раза уже не будет.
Иногда единственное, что ты можешь сделать ради победы – отойти в сторону и позволить сильнейшему занять полагающееся ему место.
– Эри, ты молодец, – подпрыгивая на больной ноге, подбегает к нам Рауль и заключает Эрин в свои объятия, – Донна, ты тоже здорово откатала квалификацию, – подмигивает и показывает мне большой палец.
Киваю со сдержанной улыбкой на губах и направляюсь в раздевалку. Нужно перевести дыхание. Позволяю себе расслабиться после сложного заезда, и ноги и плечи начинает пробивать легкая дрожь усталости.
Через двадцать минут вся команда собирается в ангаре, где Александр Ханниган устраивает нам сказочный разнос. Под его щедрую раздачу попадают все без исключения – мы же команда! Мой муж тоже присутствует, стоит за спиной Ханнигана с кислым лицом и взирает недовольным взглядом на Рауля и Джонатана.
– Так! Девочки, можете быть свободны, – тяжело выдыхает Александр, поумерив свой запал гнева, – Хорошо откатали квалификацию, но могли бы лучше. В следующий раз, так обязательно!
Сжимаю кулаки и поджимаю губы, проговаривая про себя, что следующего раза не будет. Точнее будет, завтра, но это последнее финальное выступление, а не новый квалификационный этап. Его не будет точно.
Раз Ханниган так расщедрился и позволил нам с Эрин отправиться по своим делам, то не считаю нужным здесь больше задерживаться. Вежливо киваю и направляюсь на выход. Стоит мне оказаться за дверьми ангара, как приходит сообщение от Генриха, в котором он предлагает мне отправиться в гостиницу, не дожидаясь его. Считаю это правильным решением, так у меня появится чуть больше времени, чтобы подготовиться к встрече с шейхом.
С Эрин мы прощаемся в фойе на первом этаже, она идет в бар, чтобы дождаться Рауля, а я заказываю такси и пытаюсь дозвониться до Элджи, но слышу только длинные гудки в телефонной трубке.
Выхожу из центральных дверей автодрома, направляюсь к подъехавшему такси, и когда до дверцы его остается только руку протянуть, слышу за спиной приближающиеся шаги. Быстрые, решительные, едва ли не бегущие за мной следом.
Не оборачиваюсь, нутром ничего хорошего не чувствую.
– Мисс Хендрикс, простите мою настойчивость, – доносится сбившийся голос Иена, и я неохотно замираю на месте.
Он настойчив. Очень. До зубовного скрежета и крепко сцепленных на груди рук. Оборачиваюсь и сталкиваюсь с другом детства нос к носу. В руках его пышный букет алых роз с белыми пятнами душистых лилий – как я люблю. Настоящая я, а не Донна Хендрикс.
– Донна, хочу поздравить вас с великолепным выступлением, – протягивает он мне цветы и отвешивает галантный поклон.
Улыбается одними глазами, а уголки его губ едва поддергиваются вверх. Иен ведет себя собранно, даже немного натянуто, что сильно контрастирует с его вчерашним поведением на балу. Одну руку он закладывает за спину и чуть склоняется ко мне, чтобы вручить букет. На автомате выставляю руки вперед и подхватываю розы, иначе они рискуют оказаться на пыльной дороге.
– Вы точно смотрели квалификацию? Я не вошла и в десятку, – холодно отвечаю и отступаю на шаг назад, сохраняя дистанцию.
– Шестнадцать – мое любимое число, – улыбается он, а у меня от приторности фразы слипается во рту, хочется вернуть букет, быстро запрыгнуть в салон такси и попросить водителя поспешить. До заветной дверцы желтого авто, обещающей мне чудесное спасение от нежеланного собеседника, меня отделяет несколько шагов. Но Иен будто угадывает мои мысли, улыбка его меркнет, он выпрямляется, вытягиваясь по струнке смирно и отводит вторую руку за спину, становясь полностью серьезным.
– Разрешите побеспокоить вас последний раз, – величественно произносит он.
Окидываю его внимательным взглядом с головы до ног. Сейчас передо мной стоит типичный Иен, такой, каким я его знаю много лет. И говорит он также вычурно, как и всегда. Вот только раньше мне нравилась подобная манера речи, а сейчас кажется невыносимо утомительной. Грубоватая, но откровенная прямота кажется куда приятней.
Приосаниваюсь, чуть вздергиваю подборок и смотрю мужчине прямо в глаза. Если скажу ему слово, он скажет мне в ответ еще два, но к сути вопроса это нас не приблизит, поэтому я молчу.
– Донна, я хотел бы извиниться перед вами за свою настойчивость, – отрешенно кивает и норовит заглянуть в глаза, чтобы узнать мою реакцию на его слова, – Вы мне понравились с первого взгляда тогда в клубе. Увидел вас в толпе, и сердце дрогнуло. Ваши глаза, лицо кажутся мне таким знакомым, будто мы знакомы сто лет, – голос его шелестит точно легкий прибрежный ветерок, но ничего кроме неприглядной ряби на поверхности воды он не вызывает.
Хочется остановить его, возмутиться, сказать, что мы с ним и без того всю жизнь знакомы, но это бесполезное занятие, все равно, что запретить ветру дуть.
– А потом я понял. Вы напоминаете мне девушку, в которую я влюблен, – говорит с затаенной в голосе грустью, и я удивляюсь такому откровению со стороны Иена. Ему удается застать меня врасплох. Кого я ему напоминаю? Неужели саму себя? И он, оказывает, влюблен в меня? Как долго? – Вот только, кажется, что любовь моя безответна, – тяжело вздыхает, но почему-то его слова не задевают струны моей души. Нет, я ему безгранично сочувствую, но не больше.
– Не понимаю, зачем вы мне об этом рассказываете, – хмурюсь я.
Он видит замешательство, застывшее на моем лице, и тихо, будто раскрывает важную тайну, полушепотом, на фоне которого теряется шум улицы, произносит:
– Простите, Донна. Я хочу сказать, что больше не побеспокою вас. И позвольте выразить вам свою признательность, благодаря вам у меня открылись глаза, и я осознал всю глубину своих чувств к женщине, которую люблю всю свою жизнь. До встречи с вами я был слепым, мне не хватало храбрости все изменить, но сейчас я полон уверенности и сил, – высокопарно изъясняется Иен, а меня каждое его слово жалит осой. Считаю себя непростительно глупой, ведь раньше мне подобные речи нравились.
– Премного рада за вас, маркиз, – устало проговариваю, потирая лицо. Я действительно устала, у меня был тревожный заезд и предстоит не менее волнительным встреча.
– Донна, прошу, примите мой дружеский совет, вам не стоит обольщаться на счет Лорда Истербрука, – проникновенно заглядывает мне в глаза, не знаю, что он хочет там найти, но мой взгляд пуст.
– Приму ваш совет на вооружение, – со скучающим видом принимаю его предупреждение. Мне и в самом деле до него нет никакого дела.
– Донна, не обольщайтесь. Я мог бы часами говорить о социальном неравенстве, но дело вовсе не в нем. Лорд Истербрук недавно развелся с супругой, и он никогда не женится вновь. Просто знайте, что женитьба на графине Даор была для него обычным шагом вверх по социальной лестнице. Все, что ему было нужно – вес и связи в высшем обществе. И когда он получил желаемое, необходимость в браке отпала, и он подал на развод, – не унимается Иен.
Самая грубая ошибка, которую я могу сейчас совершить, это вступить с ним в диалог.
– Я ничего не слышала о разводе, в прессе не было даже слухов, – безразлично замечаю. Знаю, что эта не та тема, которую стоит обсуждать с Иеном, но не могу удержаться. Наш развод с Генрихом как затянувшаяся рана, я делаю вид, что не замечаю ее, а потом в самый неподходящий момент пытаюсь поддеть ее и проверить на прочность.
– Это накануне важной сделки? – беззаботно смеется Иен и отмахивается он меня рукой, – Нет, Генрих Истербрук делец до мозга кости, он не видит ничего вокруг, когда ставит себе определенную цель. Он заключит сделку с собственной совестью, чтобы добиться своей цели. Если бы он мог воспользоваться талантами своей жены еще раз, то непременно бы так поступил. Не верьте ему, Донна.
Я не верю ни одному слову Иена. Знаю, что это всего лишь его ничем не подтвержденные догадки. Чувства и эмоции, которые исходят от Генриха не лгут, в них я уверена. Но все равно какой-то неприятный осадок ложится на сердце, царапает меня своими грубыми, неровными краями.
– Благодарю за участие, – хрипло проговариваю.
– Я причинил вам боль? – касается моей ладони Иен. Он сама вежливость, готов тут же броситься защищать и утешать меня, вопрос от кого? Я поспешно одергиваю руку и прячу ее за спину.
– Нет, ваша милость, вам показалось, – холодно откликаюсь я.
– Не хочу, чтобы вы обольщались, и это причинило вам боль в дальнейшем, – покорно склоняет голову Иен.
– Простите, мне надо идти, – распахиваю дверцу такси, бросаю на заднее сидение цветы и запрыгиваю следом сама.
Знаю, что Иен излишне драматизирует, возможно, даже специально провоцирует меня, но вот чисто по-женски не могу себя не накручивать. Меня беспокоят слова Иена, звенят в ушах тревожным звоночком. И переживаю я не столько из-за развода и наших с Генрихом отношений, сколько из-за невозможности прямо сейчас разрешить этот вопрос.
Нам предстоит провести важные переговоры с эмиром, и для этого необходим трезвый рассудок, а потом уже будем выяснять наши с мужем личные отношения. Но этого «потом» я жду с нетерпением, не видя смысла больше откладывать важный разговор.
Специального платья для выхода в высший свет у меня не имеется, поэтому я захожу в первый попавшийся магазин, расположенный рядом с лобби отеля и покупаю брючный костюм. Думаю, эмир переживет, если Донна Хендрикс заявится на обед не в платье, как подобает настоящей изысканной Леди, а в брюках.
В номере быстро переодеваюсь, костюм сидит на мне идеально. Подхожу к зеркалу, чтобы привести в порядок волосы и нанести макияж, как слышу глухой удар о стену. Зеркало дрожит, искажая отражение моего испуганного лица, хмурюсь и обхватываю себя двумя руками за плечи – за стеной комната Элджи. Хочу броситься ей на помощь, предварительно позвав кого-нибудь в коридоре в качестве группы поддержки, но моего слуха касаются звуки, совершенно не сочетающиеся с дракой или насилием. Замираю. Делаю то, за что графине Диане Даор будет стыдно – поднимаю со столика стеклянный стакан, приставляю его к стене и прижимаюсь к донышку ухом.
Стоны, всхлипы и страстные покрикивания.
– С ума сойти! Совсем стыд потеряли тут всякие, – бормочу себе под нос и спешу закончить сборы в ванной комнате. Меньше всего мне хочется быть в курсе любовных утех родного брата и лучшей подруги. Чувствую, такими темпами я очень скоро стану крестной матерью. И как им только не совестно! Могли бы ради приличия поддержать меня после квалификации, не каждый день мне удается занять шестнадцатую позицию! Так нет же! Оба сломя голову рванули в гостиницу!
Генрих стучится в номер, когда я успеваю полностью привести себя в порядок и сижу на краю кровати со скрещенными на груди руками. Мои попытки успокоиться и настроить себя на нужный лад не приводят ни к чему хорошему, напротив, у меня получается только сильнее накрутить себя.
Подпрыгиваю на кровати и бегу открывать дверь.
– Ты превосходно выглядишь, дорогая, – ладонь его ложится мне на спину, притягивая к нему, а губы осторожно касаются виска. Чуть прикрываю глаза и вдыхаю родной аромат моего мужчины. Определенно, на душе становится спокойнее и не так страшно.
Но с Генрихом я стараюсь вести себя собрано, не хочу, чтобы глупые безосновательные сомнения и терзания, зародившиеся в моих мыслях после разговора с Иеном, сорвали нам планы. Хотя чувствую, как внутри разрастается бурлящий вулкан недовольства, требующий срочного выплеска наружу.
Но обычно внимательный Генри ни моей отстраненности, ни напряженности не замечает. Он мерит прихожую шагами с приложенной к уху телефонной трубкой. Я же опираюсь плечом о дверной косяк в спальне и гипнотизирую его взглядом.
– Твой брат! – раздраженно восклицает он, посматривая на экран мобильного, – Как всегда в своем репертуаре! Не подходит к телефону! Мы договорились, что он возьмет машину напрокат на свое имя и передаст ее мне. Нам. Я не собираюсь ехать к эмиру на обед с незнакомым водителем, – поясняет он и устало трет лицо ладонью.
– Дай мне пять минут, – таинственно заявляю я и прохожу мимо мужа, скользя плечом по рукаву его пиджака. Его бровь плавно взлетает вверх, но расспрашивать меня Генрих ни о чем не спешит.
Пять шагов прямо по коридору, и я стучусь в дверь соседнего номера. Слышится нервный женский и спокойный мужской шепот, возня и метания по комнате. Затем полная тишина, и быстрые приближающиеся к двери шаги.
– Иду! – доносится голос Элджи, – Диди? Это ты?
– Это я, – хмуро подтверждаю ее догадку.
– Сейчас! – распахивает дверь, из которой высовывается ее рыжая всклоченной макушка.
– Можно пройти? – уточняю на всякий случай, поскольку приглашать меня внутрь Элджи не торопится.
– К-куда? – переспрашивает с самым что ни на есть озадаченным видом, – В мой номер?
– Да, – немного раздраженно отвечаю подруге и закатываю глаза, сетуя на ее недогадливость.
– Можно, конечно, – усмехается она, но по-прежнему не спешит пропускать меня. Неужели Ник не может по-быстрому спрятаться под кровать? Или он полагает, что я сейчас учиню в номере королевский обыск, чтобы вывести любовничков на чистую воду? А может, пока я стою в коридоре он спускается вниз с двадцать восьмого этажа по скрученным простыням?
– Проходи, я сейчас переоденусь, – порывисто распахивает дверь рыжая и отскакивает в сторону, но мне и секунды достаточно, чтобы заметить, во что одета моя дорогая подруга.
– Это что, мой спортивный комбинезон, который я у тебя забыла во вторник? – недовольно поджимаю губы. И внутреннее чутье подсказывает мне, что надела она его вовсе не для того, чтобы чинить машину!
– А? Что? Ну да… Примерить захотела… Кажется, мне идет синий цвет, не находишь? Я потом отдам его в прачечную и верну тебе назад, – густо краснеет она и хватает халат, валяющийся под стулом.
Мой взгляд цепляется за ключи от спортивной тачки на столике рядом с дверью. Думаю, у Элджи с Ником вечер только начинается, машина им явно не пригодится в обозримом будущем, тем более Николас ее и так специально брал для Генриха. Накрываю связку ключей ладонью и кричу подруге:
– Спасибо, конечно, но возвращать костюмчик не стоит! Тебе ужасно идет синий цвет! Да, и вряд ли я его еще когда-нибудь одену! Оставь себе, – Элджи выглядывает из-за двери и смотрит на меня, хлопая ресницами, – Я, пожалуй, пойду.
– Ди, а приходила-то зачем? – недоуменно спрашивает она.
– Услышала шум за стеной, хотела узнать, все ли с тобой в порядке. Вижу, что все хорошо, даже в мой комбинезон успела нарядиться! В общем, желаю тебе жаркого вечера, – Она вновь краснеет, а я добавляю, – Синоптики обещали повышение температуры.
– А-а-а, ясно, спасибо, – бормочет Элджи, закрывая за мной дверь.
А я возвращаюсь в свой номер и позвякиваю ключами перед носом Генриха:
– Не благодари!
Морщинки на лбу Генриха сначала разглаживаются, а потом вновь собираются над переносицей.
– Это откуда? – скептически смотрит на меня, – Ты обчистила чьи-то карманы? У моей драгоценной супруги есть еще какие-то скрытые таланты, о которых мне следует знать?
– Всего лишь ошеломительная интуиция и непревзойденное логическое мышление, – хвастаюсь я, – У Ника взяла. Не спрашивай подробностей, – прикладываю указательный палец к его губам, а он ловко его целует.
– Я тебе говорил, что ты у меня чудо? – усмехается он.
Молчу. О чуде и прочих нежностях мы поговорим позже, тогда и решим, его я чудо или нет.
На поиски машины уходит некоторое время, но мы довольно быстро обнаруживаем ее на третьем этаже подземной парковки, воспользовавшись соответствующей кнопкой сигнализации на ключе.
– Красная? – хмыкает Генрих, удивляясь цветовому предпочтению моего брата, – Ничего ярче не было?
– Триста лошадей? – провожу ладошкой по капоту, недоумевая ни меньше Генриха, – Мой брат может удивить, когда захочет.
Вижу, что Генрих направляется к водительской двери, но я опережаю его и преграждаю путь, прижимаясь спиной к машине.
– Ди?
– Поведу я, – бескомпромиссно заявляю и одновременно с мольбой заглядываю Генриху в глаза. Никогда ни о чем подобном не просила. Почти всегда нас с мужем возит Барберри, и только в редких случаях Генри садится за руль самостоятельно. Предрассудки общества, но они есть.
– Вечером расплатишься, – дыханием гладит мои губы, а потом впивается в них поцелуем.
Я говорила, что сильно напряжена из-за предстоящей встречи и переговоров с шейхом? Считаю, что могу себе позволить немного расслабиться и сбросить лишнее напряжение в крепких объятиях Генриха Истербука, поэтому отдаюсь в волю его поцелуя со всем пылом и страстью.
Мне кажется, что целоваться с мужем я могу целую вечность, но прием у эмира никто не отменял. Во дворец мы приезжаем на пятнадцать минут раньше необходимого. Въезжаем за массивную ограду на охраняемую территорию и оставляем машину на стоянке для гостей. Паркую ее самолично, не желаю отдавать ключи в чужие руки – банальные меры предосторожности. А благодаря последней инновационной технологии сигнализация не только срабатывает при проникновении угонщиков внутрь салона, но также фиксирует все внешние прикосновения к корпусу машины, даже самые незначительные. Нет, она не взорвется оглушительным воем в случае дождя, но занесет всю информацию в бортовой компьютер, в который можно заглянуть при необходимости. Другими словами, не стоит волноваться из-за того, что люди эмира приклеят на автомобиль какую-нибудь следилку. Со всеми этими играми в шпионов я сама себе кажусь излишне подозрительной, но, тем не менее, лучше перестраховаться и быть начеку, чем постоянно терзаться в сомнениях.
– Твой брат не так безнадежен, как кажется, – смеется Генрих, а я хмурюсь, – Прости, дорогая.
Ник тот еще раздолбай, но мне хочется верить, что он исправится. Я люблю своего брата таким, какой он есть.
В обеденную залу к эмиру нас провожают люди из его охраны, разумеется, предварительно обыскав на входе и не один раз. Сам же Великий и Ужасный восседает в одиночестве во главе стола и ленивым взглядом порхает по распахнутой в его руках газете. На нем надет расшитый золотыми нитями домашний халат на восточный манер, а на лицо небрежно наброшено скучающее выражение, в точности такое же, какое принято носить у нас в высшем свете аристократии.
– Лорд! Леди Истербрук, как я вам рад, проходите! – вспыхивают как звезды в ночном небе его глаза при виде нас. И эмир, точно радушный хозяин, жестом приглашает нас присоединиться к нему за столом, – Если вы желаете, графиня, то можете снять ненужную иллюзию. Здесь безопасно.
– Благодарю, но я предпочитаю оставаться в маске Донны Хендрикс, великий эмир, – пожимаю плечами и присаживаюсь на стул, предварительно отодвинутый Генрихом, а следом садится и он сам.
На обед подают изысканные восточные блюда, вкусовые достоинства которых эмир расписывает с неподдельным восторгом. В какой-то момент мне даже кажется, что под иллюзией привлекательного молодого мужчины прячется пухлый милый толстячок почтенного возраста. Но это всего лишь мои догадки, к делу никак не относящиеся.
Когда пустеет посуда на столе, тогда и гастрономические разговоры сходят на нет, и мы проходим в малую гостиную залу, опять-таки выполненную в восточном стиле. На полу мягкий ковер и многочисленные расписные вазы, приглушенный свет и огромный полукруглый диван, усыпанный подушками. Все так и располагает к отдыху.
Эмир откидывается на спинку дивана, забрасывает ногу на ногу, устраиваясь поудобнее, и предлагает нам следовать его примеру.
– Сейчас вы попробуете самый вкусный, самый горький и самый горячий кофе на Востоке, – мужчина хлопает в ладоши, и в помещение выкатывают небольшой столик с высокими бортами и золотым песком по центру, – Сайфеттин ибн Хабиб лучший в мире бариста, ему нет равных в приготовлении кофе.
Под столом в специально обустроенном для очага месте лучший в мире бариста разводит небольшой огонь на заранее подготовленных углях. После чего засыпает молотый кофе в медную джезву, заливает его водой и ставит на песок в самый центр стола.
– Я вчера присутствовал на квалификации, мисс Хендрикс, вы великолепно выступили, – воркует эмир, развалившись на мягких подушках.
– Благодарю вас, но считаю, что могла бы и лучше, – скромно опускаю глаза и рассматриваю мысок своей туфельки.
– Диане не успели заменить камни в двигателе, – поясняет Генрих, – Но к завтрашнему заеду должны исправить это недоразумение.
– То есть завтра я могу смело делать ставку на то, что вы пройдете в десятку? – вскидывает густую смоляную бровь эмир, а в кофейнике поднимается пышная коричневая пена, которая так и норовит вот-вот убежать из него прямо на раскаленный песок, но кофевар плавным движением руки отводит джезву к краю стола.
– Боюсь, что это будет ошибкой, великий эмир, – честно отвечаю я.
– Зато будет очень интересно, – смакует он каждое слово, не отводя от меня пронзительного взгляда черных глаз, – После знакомства с вами, мои дорогие Лорд и Леди Истербрук, я наконец распробовал острый вкус азарта, – Юсуф улыбается, и глаза его блестят точно ониксы на солнце. Значит, он только что определился со своей ставкой и его уже не отговорить. Что ж, эмир не обеднеет, на то он и эмир.
Кофевар в третий раз снимает джезву с раскаленного песка, дожидается, когда спадет пена, и разливает кофе по маленьким белоснежным чашечкам. Пододвигает их к нам на край стола и ставит рядом три стакана с ледяной водой.
Кофе мы пьем в тишине, маленькими глоточками, раскатывая на языке его горький вкус и запивая его чистой водой.
– К слову про азарт и риски, – задумчиво покручивает в руках пустую чашку Юсуф, рисуя на ее стенках кофейной гущей, – Предлагаю пройти в мой кабинет и перейти к заключительному этапу нашей сделки, – ловко поднимается с мягких подушек и жестом приглашает следовать за ним.
Преодолеваем несколько коридоров и лестниц, после чего оказываемся в просторной комнате, обставленной в западном стиле. Эмир располагается в массивном кожаном кресле, а мы с Генрихом присаживаемся напротив.
– Не будем тянуть время, господин Истербрук. Я готов вам вручить камень здесь и сейчас. А вы готовы за него заплатить?
Атмосфера накаляется, боюсь лишний раз вздохнуть, чтобы не помешать сделке.
– Не за этим ли мы пришли сюда? – улыбается Генрих и достает из внутреннего кармана пиджака чековую книжку. Кладет ее на стол, и не открывая от эмира взгляда, аккуратно выводит число.
– Не за этим ли мы пришли сюда? – улыбается Генрих и достает из внутреннего кармана пиджака планшет и стилус. Загружает банковскую программу, и не открывая от эмира взгляда, аккуратно выводит число.
Стараюсь не смотреть супругу под руку, но делать вид, что ничего не происходит, не получается. Сбиваюсь, подсчитывая количество нулей. В горле пересыхает, а ладони, наоборот, становятся влажными. Это баснословная сумма. Я знаю, что мы с мужем не бедствуем, но, судя по количеству нулей, кажется, что он заложил наше графство. Конечно, Генрих этого сделать не мог, но откуда же еще такая сумма?
Ставит размашистую подпись и убирает планшет назад в карман пиджака. Одновременно с этим раздается сигнал оповещения, и телефон эмира, лежащий на столе, отзывается легкой вибрацией.
– Вы рискуете, Лорд Истербрук, – сверкает глазами мужчина, но читать сообщение не спешит, будто его не интересуют деньги, пришедшие на его счет, – Пока вы находитесь на территории эмирата, можете не волноваться. Но границу вам с камнем пересечь не дадут.
– Я думал, что вы достаточно хорошо убедились в том, что мы с Дианой любим рисковать. Если адреналин не кипит в крови, то день прожит зря.
Генрих спокоен как удав, ему даже удается шутить, я же стараюсь полностью слиться со своим креслом. Замечательно, деньги Великий и Ужасный получил, а камень у нас с собой забрать не получится?! Как это так? Впрочем, Генри знал об этом с самого начала, да и сейчас не придает словам эмира особое значение, значит, у моего супруга есть план.
Будто секундант на дуэли наблюдаю за мужчинами. Эмир плавно опускает руку под стол, слышится мягкое шуршание открывающегося ящика, два удара сердца, взгляд глаза в глаза, и на стол перед нами ложится черный небольшой чемоданчик.
– Прошу вас, Генрих, ключ, – протягивает следом небольшой красный рубин грушевидной огранки. Только у эмира ключом к одному драгоценному камню может служить другой.
Генрих придвигает к себе дипломат и ладонями поглаживает черную лакированную крышку. Внимательно изучает на свет рубиновую слезу-каплю, подносит ее к соответствующему углублению на чемодане, и тишину в комнате разбавляет приглушенный щелчок замка. Уголок губы Генриха едва заметно взлетает вверх, а взгляд, напротив, опускается на черную ткань бархата распахнутого дипломата.
Никогда в жизни не видела ничего великолепнее. Огромный, неограненный желто-коричневый камень, неповторимый и прекрасный своей естественной природной красотой. С острыми краями и неровными гранями, восьмое чудо света. На вскидку карат семьсот, а может, и все восемьсот. Пальцы на руках приятно покалывает, до того хочется прикоснуться к алмазу, но я могу себе позволить лишь взглядом гладить каждый миллиметр его блестящей поверхности.
– Возьми его, дорогая, если тебе того хочется, – сквозь шум в ушах слышу шутливый голос мужа.
Протягиваю дрожащую от нетерпения ладонь, подушечкой указательного пальца дотрагиваюсь до камня и мягко скольжу по его поверхности. Неровная. Острая. Грубая. Если чуть сильнее прижать палец и резко провести им вниз, то можно порезаться. Большой палец ложится следом на шероховатую поверхность, и я прокручиваю камень между двух пальцев, решаясь поднести его к глазам. Сияние Сахари. Его грани точно золотые пески пустыни переливаются под яркими лучами солнца. Будто в центре камня расположена другая вселенная. Жаркая, солнечная, блестящая, манящая и затягивающая меня в свой плен.
– Ди, милая, ты с нами? – Генрих накрывает ладонью мою вторую руку. Я чуть вздрагиваю и возвращаю камень на место.
– Это невероятно, – хрипло выдыхаю из себя и несколько раз моргаю глазами, чтобы сбросить оцепенение.
– Вы разбираетесь в камнях, Диана? – удивляется эмир. Ответ очевиден, от пораженно качает головой и то ли в шутку, то ли на полном серьезе спрашивает: – Вы случайно не желаете сменить мужа?
С ответом долго не думаю, он сам срывается с моих губ как несто естественное:
– Не случайно и не намеренно, великий эмир, – тихо отвечаю ему и добавляю в шутку, – Глупо отказываться от мужчины, который только что приобрел такой ценный камень.
Юсуф звонко смеется, откидывая голову назад:
– Ах, если бы я только знаю, то ни за что, Генрих, не отдал бы вам такую красоту.
– Тогда с чего вы взяли, что я бы вам отдал такую красоту? – касается моей руки и подносит ее к губам.
– И в том правда! – соглашается эмир, потряхивая в воздухе указательным пальцем, – Диана, примите от меня на добрую память эту чудесную вазу.
Эмир подходит к книжному шкафу и с одной его полки достает небольшую глиняную вазу. Не сказать, что я прихожу в неописуемый восторг, но подарками эмира не пренебрегают.
– Премного благодарна, великий эмир, – улыбаюсь и почтительно склоняю голову.
– Вас проводят, Господа. Был рад встрече и с нетерпением ожидаю следующую, – Юсуф складывает ладони на груди и отвешивает легкий поклон в знак прощения.
За дверьми нас уже ждут люди из охраны эмира. Идем, петляем по коридорам, лестницам, просторным холлам и возвращаемся на стоянку. Генрих садится на заднее сидение, а я небрежно бросаю к нему на колени вазу и немного удивленно вскидываю бровь.
– Мы же договорились, дорогая, что ты расплатишься позже, – с наигранной аристократической надменностью заявляет он. – Подработаешь внештатным водителем?
Хочется убить Генриха взглядом, но я с трудом сдерживаю улыбку на своих губах.
– Как скажете, ваше сиятельство, – отвечаю ему в тон, – Куда изволите вести ваш благородный зад, сэр? – последнее слово протягиваю особо сладко и вижу, как блестят глаза, и кривятся в улыбке губы Генриха.
– Буду премного благодарен, если вы доставите меня в аэропорт, – напуская на себя серьезный вид отвечает и тянется он к навигатору, чтобы задать нужные координаты, после чего вальяжно откидывается назад на спинку сидения и постукивает пальцами по спинке моего кресла, разрешая трогаться.
– Так точно, сэр.
Остановите землю, я сойду. Если еще три часа тому назад, меня до невозможности возмущали сексуальные игрища, устроенные Элджи за моей спиной с моим братом, а самое главное – в моем комбинезоне механика, то сейчас ролевые игры уже не кажутся такой плохой идеей. Жаль, что эта мысль осенила меня так не вовремя. Недовольно фыркаю себе под нос и концентрирую внимание на навигаторе.
Он показывает тридцать минут. Скоростная трасса огибает город по линии побережья и ведет прямо в аэропорт. Я управлюсь минут за двадцать, а может, и за пятнадцать. Предварительно проверяю бортовой компьютер, как и собиралась. Конечно, без внешнего вмешательства не обошлось: на виртуальной модели машины показано, что кто-то залезал под кузов автомобиля, вряд ли это местные котики или суслики.
Хмурю брови, пристегиваюсь и плавно выжимаю педаль газа, выезжая на дорогу. Глупо избавляться от следилки, если это действительно она, у всех на виду.
– Какая красивая ваза, – бормочу себе под нос и ловлю взгляд мужа в зеркале заднего вида.
