Текст книги "Леди и некромант. Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: Екатерина Лесина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
– Ушел.
– К-куда?
– Кто ж его, сволочь этакую, знает, – заметил император этак, меланхоличненько. – Потом... разберемся... не переживайте, ваше величество.
– Не переживаю...
– И правильно, – Верховный судья прислушался. – Не стоит внимания, ибо то, чему предначертано, свершилось!
Он отвесил церемонный поклон, приложив руку к груди.
– И да восславят земли и народы Императора...
– Обойдется, – буркнула я безо всякого почтения. Во-первых, в боку кололо, а во-вторых, одна туфелька потерялась и, кажется, я здорово расцарапала ногу о камни.
В следующий раз, собираясь во спасение мира, всенепременно оденусь подобающим образом.
Верховный судья ничего не сказал.
А я... я поняла, где должна быть.
Близко.
Еще поворот... и второй... третий... пещера.
Шелест...
Пара тварей, которые терзают то, что осталось от аррванта. Ричард, прижавшийся к стене. Он зажимает локтем рваную рану в боку и, кажется, держится на одном упрямстве.
– Убейте их, – приказала я. И гуль, и аррвант сорвались с места. Он был быстр и беспощаден, и кажется, поспешил Верховный судья, отказывая им в праве на чувства. Равнодушное существо не будет бить с такой яростью... стражи не успели опомниться, как лишились хвостов, а затем один и вовсе распался надвое...
– Ричард, – я поспешила к человеку, который...
...который не должен умереть.
***
...посмотри на нее, разве не прекрасна она? – этот голос звучал в голове. Он не принуждал, он был ласков и тих, как колыбельная матери. – И ты знаешь, что не достоин ее...
Неправда.
– ...взгляни на них... вот чудесная пара. Император и императрица... ее полюбит народ. Она красива и добра. Неглупа. И в целом именно такова, какой должна быть настоящая императрица. И он это знает. Он не отпустит ее...
...больно.
Но боль тела ничто, она отвлекает самую малость.
– Знаешь, как будет? Ты погибнешь здесь... тебя похоронят, быть может, с почестями, но скорее всего просто похоронят...
Несправедливо.
Обида и горечь рвут душу.
– ...династия не станет выносить мусор из дворца, а ты часть этого мусора... она, быть может, погорюет, но недолго... к чему долго? И примет его ухаживания... разве это справедливо?
Нет!
Умирать Ричард не хотел. Он вдруг явственно осознал, насколько хочет жить!
Любой ценой, но жить!
...это легко исполнить. Надо согласиться... надо помочь... к примеру, взять и вогнать нож в спину Императора, а там... он умеет быть благодарным, истинный Владыка. И он даже отдаст Ричарду женщину. Женщин в конце концов много, всегда можно отыскать подходящую...
Он ведь хочет.
На самом деле хочет... абсолютная власть... не над миром... на мир плевать, но над нею, которая предаст и не задумается. Ее надо наказать.
Всех их наказать...
Ричард моргнул и сказал:
– Нет.
Только прозвучало не слишком убедительно. А женщина... глупа, как все женщины. Ей бы спасаться, а она вдруг оказалась рядом и, прижав к ране какую-то тряпку, заглянула в глаза.
– Не слушай его, – попросила она.
Ричард бы и рад.
Не слушать.
Измениться.
Все уже меняется... все... почти случилось... и Ричард часть предназначения. Конечно, это мог быть любой другой человек, которому вздумалось бы собрать монеты, тем самым сместив точку концентрации.
– Уходи, – он попытался оттолкнуть руку, но Оливия покачала головой и сказала:
– Если не можешь не слушать его, то... постарайся слушать и меня. Его нет. Он мертв.
...ложь.
– Он может думать, что жив, но на деле мертв. Куда мертвей Альера... или Аль-Ваххари...
...Верховный судья всегда был хитрым ублюдком, который решил, будто ему позволено больше других. И ему повезло... если бы не мятеж, его казнь доставила бы большое удовольствие.
– ...он умер, когда стал чудовищем... а чудовищ надо уничтожать.
Надо.
Работа такая. Только... Ричард осознал, что не способен пошевелиться.
...упрямый.
Почему люди вечно пытаются прыгнуть выше своей головы? Разве еще тогда не было ясно, что человеку не одолеть того, кто сумел обмануть саму смерть?
Ричард считает себя некромантом? Он всего-навсего недоучка, по верхам нахватавшийся. И его знаний хватит, чтобы справиться с парой умертвий, но не для победы над существом, который некромантией жил.
Тьма от тьмы.
Кровь от крови... и если Ричарду кажется, что он силен, то пусть попробует... например, дышать. Это ведь несложно. И дети умеют...
...дети умеют, а Ричард нет.
Забыл.
В горле клокотало. И Ричард пытался...
...а ведь и сердце остановить можно. Это просто. Достаточно, чтобы Ричард сам пожелал, а он...
Глава 27. Некроманты и мятеж
Глава 27. Некроманты и мятеж
...серый человек знал, что легко не будет.
И честно говоря он даже не был уверен, что из этой затеи получится хоть что-то. И пусть на каждом втором некроманте висела метка, но... серый человек был уверен: этих меток недостаточно.
...кроме некромантов найдутся желающие подвинуть императора.
Иначе зачем явились Киннахи, которые принципиально не посещали балы уже лет десять как? А вот Ульфары оставили женщин дома, мол, приболели...
– Страшно? – лайра Исабелла подала бокал.
– Вам бы уйти...
– Нет. Это слишком подозрительно... обрати внимание, они несколько... растерялись.
Музыка.
И танцы.
Слуги с подносами. Дамы в тени... некоторые вышли на балкон, и вправду, в бальной зале душно. Недовольная шиммерийка окружена братьями и кольцом стражи. Все ж нехорошо будет, если императорская невеста, пусть и необъявленная, погибнет.
Впрочем, людям даны четкие инструкции.
– Сейчас раздумывают, что им делать... – лайра Исабелла кому-то кивнула и подарила улыбку. – И боюсь, все равно атакуют...
Она поморщилась и пожаловалась:
– У меня от этой магии мигрени начинаются.
Серый человек поверил бы, если бы не знал, насколько она сама серьезный маг.
– И все-таки...
– Не стоит, дорогой, – она ласково погладила его по щеке. – Я уже пожила изрядно и... если что-то могу сделать для моего внука, я сделаю это. Постараюсь собрать женщин... думаю, самое время перейти в салон... только учти... они поймут и тогда...
– Учту.
Она взмахнула рукой, призывая свиту.
И вот как это получается? Ни приказов, ни распоряжений, но спустя несколько минут вокруг лайры Исабеллы собралось дюжины две дам.
Смех.
И кажется, кто-то что-то рассказывал... она милостиво слушала, кивала... кому-то грозила пальцем... сама открывала рот, но серый человек не слышал слов.
Сердце его застучало, что барабан.
Десять.
И дамы идут к дверям...
...девять.
Их провожают взглядами. Одни – настороженные. Другие – недоумевающие. Шиммерийка хватает брата за руку, и тот, наклонившись к самому креслу, что-то говорит.
...восемь.
Решимость.
И тех, кто не присоединился к лайре Исабелле, спешат подтолкнуть... что-то должно произойти, и это чувствуется шкурой. Даже старый Хенналь, которые в последние годы приходил вздремнуть, утверждая, что лишь в круговерти бала засыпает особенно крепко, очнулся ото сна.
Обвел пустеющий зал мутным взглядом и, вздохнув, сказал:
– Опять мутите... на плаху всех...
...семь.
Огненная стрела вошла в сердце, оборвав долгую жизнь некогда славного полководца.
– Всегда меня раздражал, – признал Алхарби, потирая руки. – Что ж, господа, пожалуй, пришла пора...
...он запнулся.
Покачнулся. И рухнул на землю в судорогах. Как и шестерка магов из первой десятки.
...метка сработала. И Серый человек мысленно кивнул: угадал.
– Даже так... – Микхай не стал тратиться на чары. – Думаете, поможет?
Он обращался к серому человеку и тот пожал плечами: он не привык гадать. Он сделал, что должно, а как оно будет...
...боги знают.
...четыре.
Шиммерийка поднялась с кресла. Ее бы раньше увести, но упрямая девка отмахивалась от стражи... а теперь вот поняла...
– Не так быстро, лайра, – Микхай смахнул метку.
И надо полагать, не он один. Правда, позабыли, господа маги, что метки бывают разными. И потому сиреневая искра в ладони умерла нерожденной. С Микхаем на пол осели еще семеро...
...нехорошо. Серый человек рассчитывал на большую удачу. Надо было сразу все активировать, но и у его сил есть свой предел.
– А я ведь предупреждал, – мрачно произнес старший Авьер, стряхивая пыль с камзола. Трое его сыновей, молчаливых и на свою беду покорных отцовской воле, повторили жест. – Надо было этому ублюдку сразу горло перерезать, а теперь вот...
– Дуракам туда и дорога, – бледноликий фон Штрау, последнее дитя некогда славного рода, сбил пылинку с кружевной манжеты. – А убить всегда успеем... начать стоит с очаровательной лайры, которой вздумалось сунуться туда, куда лезть не стоит... шиммерийка-императрица...
Он плел заклятье медленно.
Не сводя с растерянной девицы взгляда. А та окаменела, оцепенела и только моргала. Твою ж... серый человек добавил пару слов покрепче, слышанных в той его жизни, о которой он предпочитал не вспоминать. И стража, которой вменялось защитить невесту императора, все же решилась.
Кто-то дернул девку за руку.
Кто-то подхватил под другую. И потянули, поволокли, забыв о вежливости.
...если выживет, он этих обалдуев свиней охранять пошлет. Ведь ясно же было сказано: увести. А что она не желала... нет, дотянули до последнего.
Слишком долго. Тонкие пальцы Никхара выплетали заклятье ловко. И бледно-сиреневая завеса поднялась, развернулась радугой, правда какою-то выцветшей.
– Не стоит спешить.
Молчавший до того Вильгельм фон Оритц щелкнул пальцами, и радуга рассыпалась.
А стража, наконец-то, утащила шиммерийку.
– Даже так? А мне казалось, ты с нами...
– Казалось.
– Молчаливый сочувствующий... я ведь говорил, что от таких сочувствующих добра не жди, но...
Щелчок.
И темный ядовитый туман, в котором вспыхивают болотные огни. Воняет падалью. Кто-то кричит. Кто-то хрипит. Кто-то молча падает на пол. А пола уже и не видать.
...он давно стал болотом.
Мягким.
Жадным.
Готовым поглотить все и вся... их много, куда больше, чем предполагал серый человек, и собственные силы его, пусть шуткой богов немалые, тают стремительно.
И вспыхивает, но тут же гаснет альвийское зеленое пламя.
...получается держать щиты, и бледный Оритц удостаивает его благодарственного кивка. Он слабее других, но отступать не собирается, как и трое приятелей.
...двое.
...а этих много... и стража не справляется.
Стражи больше нет, а из болота, из открытых окон, которые появляются прямо в воздухе, выпрыгивают твари. Мелкие и шустрые, закованные в броню и щетинящиеся иглами.
Что-то вцепилось в ногу, но боль лишь подстегнула.
Сегодня он умрет.
Жаль... так и не побывал в орочьих степях...
Серый человек пинком отправил тварь в угол, но по ноге разливалась немота. Выходит, ядовитая... и змеи были где-то там, в темном тумане, который поднялся до колена...
Дрожит бледно-зеленый купол, сдерживая натиск тварей. И хлюпает молот подгорника, который как-то оказался вдруг рядом... твари его опасаются, и это хорошо. Но мало... эти двое держатся рядом.
...смех.
И голос Никхара:
– А это и вправду весело... – из носа его шла кровь, но некромант не собирался отступать. – К проклятым богам императора... всех императоров! Да здравствует союз некромантов!
Смех его сменился клекотом, и Никхар, схватившись за горло обеими руками, захрипел, но устоял.
...гвардия рубила тварей, но те были быстры. И ловки. Они уходили от ударов, в то же время карабкались по доспехам, находя любую щель.
А окна не исчезали.
И в них уже ломились существа куда более крупные, вида преотвратного. Этак и дворец затопит.
...подмога не приходила.
...особые части, которые расквартировали в городе, чтобы предотвратить беспорядки и, значит, беспорядки все-таки были.
...во дворце.
...и надо держаться, пока есть силы... и сил нет, а все равно держаться. Надо так...
...он, кажется, оперся о стену, еще удивился, что та приятно тепла, а дворец содрогнулся. С потолка посыпалась штукатурка и мелкий камень. Жаль будет, если эта громадина просто-напросто рухнет.
Или не жаль?
Он пропустил тот момент, когда все изменилось. Закрыл глаза, на мгновенье всего, а когда открыл, то увидел перед лицом раззявленную пасть, полную кривых острых зубов. Тварь дыхнула дохлятиной, а он только и сумел, что отвернуться.
Потом вдруг голова твари лопнула, и кто-то спросил:
– Живой?
Серый человек кивнул и от кивка покачнулся, почти упал, если бы не крепкая рука.
– Живой... Наник, тут еще один!
– Сколько раз говорить, чтобы ты не называл меня так...
Альв был величественен и прекрасен, как подобает альву. Зеленые одежды его развевались, будто шел он не по болоту, в котором что-то плюхало, чавкало и суетилось, спеша забиться в какой-нибудь угол, но по дворцовому паркету.
Он потер руки, избавляясь от невидимой грязи, и ледяная ладонь легла на лоб серого человека.
– Яд мшырла, – сказал он, поморщившись. – К сожалению, уже распространился по крови, поэтому не уверен, что...
– Уверен или нет, а делай...
...орк был огромен и серокож. Лицо его, украшенное пятью ритуальными шрамами, было столь же уродливо, сколь прекрасен лик альва.
– Я-то сделаю, но ты, Иххр, занялся бы...
Альв стряхнул что-то мелкое и визжащее, щелчком пальцев обратив его в пепел.
– ...а то не переступить, право слово... не дворец, а...
– Откуда...
– Молчи, человек, тебе твои силы понадобятся... мы сделали то, что должно... теперь главное, чтобы и вы не отступили.
Говорил он определенно не про серого человека.
Тот закрыл глаза.
...все будет хорошо. Наверное.
Когда-нибудь.
***
...она жила, то ли во сне, то ли наяву.
Похоже, что все-таки во сне, именно там сиял теплым золотом пол. И музыка лилась, прекрасней которой она не слышала.
Кланялись люди.
И в глазах их лайра Орисс читала восторг.
Императрица...
...она шла, отчего-то босая, облаченная в белую хламиду, не особо чистую даже, кажется, но никто из подданных не смел указать ей. Да и то дело, она ведь Императрица, что хочет, то и носит, хоть шелка, хоть хламиду.
– Что ж ты убегаешь, любовь моя? – поинтересовался тот, кто стоял к ней спиной. – Я так ждал тебя, а ты?
– Что я?
Ее сердце замерло.
И застучало.
Куда подевалась любовь? Та самая, сводившая ее с ума в последние дни? И почему неодобрение его больше не ранит?
– Смерть тебя освободила, – сказал он, поворачиваясь. И она закричала...
...закричала бы, если бы не ладонь, зажавшая рот.
– Тише, деточка, – сказали ей хрипловатым надтреснутым голосом. – Пожалуйста, тише... ты же не хочешь его спугнуть?
– Кого?
...лик того, кто стал ее мужем, смертью обрученный, был на редкость уродлив. И ее передергивало от отвращения, стоило вообще подумать о нем.
– Того, кому мы с тобой задолжали, верно? – он убрал руку ото рта. – Болит?
Болит.
В груди. И еще на душе, потому что получается, она вновь осталась одна, она всегда оставалась одна, хотя и окруженная теми, кто готов был восхищаться.
Почему так?
Самая красивая? Талантливая? Блистательная, а... все равно одна? И никому-то из мужчин, она не нужна...
– Ничего, затянется... магичка? У магичек это быстро. Ты полежи, я завесу кину, ладненько? Только не засыпай, ладно?
Орисс кивнула.
Постарается. И когда человек встал, она ухватила его за руку.
– Не уходи, пожалуйста...
– Не уйду, – он погладил ее по щеке. – Далеко не уйду. Тут побуду... пока...
– А потом?
– А потом, деточка, тебе лучше держаться от меня подальше, – со вздохом признался он.
– Почему?
...она задавала этот вопрос раньше, очень давно, когда была еще не великолепной лайрой, но лишь девочкой, желавшей знать, куда уходит мама.
И почему.
И еще почему ей нельзя с родителями, и... и потом она поняла, что в вопросах нет смысла: никто на них не ответит. Да и лайры в ответах не нуждаются, они принимают мир таким, как он есть.
– Потому что я очень плохой человек... не удивляйся. И вправду плохой... по мне костер плачет... и я уйду, так правильно будет, – этот шепот согревал, и еще ощущение присутствия рядом. – Не связывайся с некромантами, деточка...
Наверное, он вновь ее убаюкал, иначе как Орисс пропустила момент, когда странный спутник ее исчез? Зато появился другой.
Глава гильдии принес свет – зеленоватый светлячок завис над его ладонью.
– Даже так, – произнес он задумчиво. – Деточка, нехорошо убегать от судьбы...
...камень.
И кровь на камне... кровь вокруг камня... кровь узкой дорожкой уходящая куда-то в сторону... Ульрих, кажется, еще живой. Он смотрит на Орисс и, кажется, смеется. Почему?
Потому что видит то же, что и она. Эта дорожка крови, которая так манит взгляд, обман. А лойр Фитцгольд слишком самоуверен, чтобы допустить саму мысль об обмане.
Он велик.
И почти всемогущ... он склоняется над дорожкой... и исследует камень, на котором виден смазанный отпечаток ладони... и идет.
– Деточка, ты меня, конечно, поразила до глубины души. Такая воля к жизни... такая сила... теперь понятно, почему выбор пал на тебя... и мне, безусловно, жаль... но тебе придется вернуться... ты не можешь умереть где-то там...
Он наклонился и потому пропустил удар по голове. Покачнулся.
Устоял.
Почти.
Человек в грязном черном одеянии, выдававшем в нем некроманта, с силой опустил обломок камня на голову лойра Фитцгольда. И ударил вновь. И вновь. Он бил даже когда глава Гильдии рухнул на землю... и когда голова его превратилась в месиво крови и костей... а светлячок, выкатившись из раскрытой ладони, погас.
Именно тогда Орисс и услышала плач.
***
Тьма пела.
Ее музыка отзывалась в душе моей, заставляя камень наполняться силой. А тот, который наблюдал за представлением, был терпелив.
Он знал, что я принесла ему венец.
А Ричард монеты.
Он вытащил их из кармана и, сунув мне в руку, сказал:
– Их надо... уничтожить...
Поздно.
Монеты вспыхнули, и Ричард не удержал их. На его ладони остался красный отпечаток с императорским профилем.
– С... сволочь, – сказал Ричард и руку потер о куртку. – Уходите... уходи, пока не поздно. Он хочет забрать у меня душу.
Я же смотрела за монетами.
Катятся.
И катятся. И кружатся, выпуская бледные нити спрятанного заклятья. Оно прекрасно, ажурная конструкция, будто птица, сплетенная из лунного света.
Взмахнет крылами и...
...и взмах.
Птица села на ладонь мертвеца и вошла в нее.
...надо было что-то сделать, но... я лишь смотрела, как стремительно обрастают плотью кости.
Кожа.
Волосы.
Глаза восстановились последними, и несколько мгновений мертвец оставался отвратительно безглазым, но...
– Так-то лучше, – произнес он высоким звонким голосом, который заставил всех вздрогнуть, и заклятье неподвижности спало. – А то надоело, знаете ли, оставаться в таком виде...
Взмах руки.
И пальцы шевелятся.
– Слухи о чудесных свойствах камня оказались несколько преувеличенными... – он слегка поморщился.
Император был...
Прекрасен?
Совершенен?
Нечеловечески хорош собой? И даже я, привыкшая к облику Альера, замерла, завороженная совершенным этим творением. Правда, стоило моргнуть, и очарование исчезло. Красив, да, но не настолько же, чтобы голову терять, а если настолько, значит, голова мне не особо нужна.
– Нетленности увы, не получилось, а в остальном... – он обвел нашу компанию взглядом. – Надо же, Аль-Ваххари, твои творения весьма быстры и живучи... это раздражает...
Щелчок пальцами, и оба аррванта вспыхивают белым пламенем.
– ...как и сам ты...
Второй щелчок...
– Не беспокойтесь, ваше величество, – этот шепот коснулся моей щеки дуновением ветра. – Я исполнил задуманное...
– Тварь...
И молчаливый гуль осыпался горсткой пепла. В этот момент я поняла, что все-таки умею ненавидеть. И убью... даже если сейчас не выйдет, все равно убью.
Когда-нибудь.
И смерть его будет мучительна.
– Низший... пожалуй, ты забавен. Я тебя оставлю. Считай это благодарностью за помощь...
...Ричард, кажется, застонал.
– ...моя дорогая родственница... пожалуй, так даже лучше будет... определенно, так будет даже лучше... мне нужны дети с сильной кровью.
– Не от тебя.
Щелчок пальцами и я зажмурилась, но... ничего не произошло.
– Защита... конечно, этот ублюдок отдал сокровища, вот только не тому, кому должен, – Император произнес это задумчиво, с некоторой нотой сожаления. И подозреваю, сожалел он о собственной поспешности, даровавшей Верховному судье столь легкую вторую смерть. – Защита – это хорошо... характер и того лучше... с тобой, женщина, мы разберемся позже... сейчас мне интересен ты, самозванец...
– Клинок... – шепот Альера заставил вздрогнуть.
– Не подсказывай...
Щелчок.
И смешок Альера.
– На меня у тебя, дорогой мой потомок, силенок маловато...
– Это пока маловато, – Император явно был в хорошем настроении, иначе не позволил бы столь своевольного обращения с собственной особой. – Но не переживай, полагаю, со временем мои силы вернуться ко мне полностью... никогда нельзя доверять исполнителям. Вечно напортачат...
Он поднялся и с легкостью спрыгнул на пол.
Движение легкие. Текучие.
Клинок...
Я должна... что? Ричард с трудом на ногах держится, он явно потерял много крови, ему и дышать-то больно, куда уж ввязываться в бой... а я? Мне напасть на... пожалуй, у меня есть шансы, только...
– Если бы они сделали то, что нужно, я предстал бы во всем великолепии, дорогая моя невеста.
– Я не...
– Это пока, – согласился он. – Но я умею убеждать... к примеру, ты ведь согласишься, что его вот шкура стоит некоторых усилий... а его жизнь? Или хотя бы легкая смерть...
Я сглотнула.
И все-таки не отвела взгляда. Глаза у Императора полупрозрачные, будто из хрусталя вырезанные. И смотреться в них, что в бездну.
– Но мы поговорим об этом немного позже...
– Оставь ее, – Император шагнул к нам и встал между мной и воскресшим. А мне подумалось, что надо бы имена спросить, а то как-то слишком уж много императоров в одном месте собралось.
– Наглый, как и твой предок... надеюсь, он сдох в мучениях?
– Скончался от старости в собственной постели.
– Какая жалость...
Светская беседа, только, сдается мне, эти двое ждут повода, чтобы вцепиться друг другу в горло.
С другой стороны...
...мысль была неожиданной, но вполне логичной.
– ...ничего, я воздам все тебе, это будет справедливо, – Император щелкнул пальцами, но вновь ничего не произошло, и это, кажется, несколько расстроило Императора.
Даже понимаю...
Один раз – это понятно, но когда постоянно магия не срабатывает, это начинает беспокоить.
– Та клятва еще действует, – развел руками наш император. – Ты не способен причинить мне вреда...
– Любопытно...
Рукоять клинка легла в открытую ладонь императора.
***
...Ричард все же держался.
Тьма шептала.
Напевала.
Вздыхала. И обещала сделать его счастливым.
Нельзя поддаваться.
Нельзя слушать.
Нельзя...
Он закрыл глаза, потому что так было легче.
...все было неважно.
Император.
И мужчина в простой одежде, стоявший между Императором и Оливией. Кажется, он тоже император. Венец на ее голове... а она Императрица. Это ведь логично, когда Императрица идет под руку с Императорам, а всяким некромантам не место.
...плохо-плохо.
О чем-то говорят, но Ричард...
– Уступи мне, – шепот Альера раздался в голове. – Ты не справишься сам.
Нельзя.
Если впустить духа, то...
– Я оставлю твое тело тебе. Для меня подыщем кое-что получше...
...тьма предупреждала. Нельзя не слушать предупреждения тьмы...
– Хорошо...
Императоры говорили.
Тихо и зло. И кажется, что-то такое должно было произойти, но Ричард закрыл глаза и пропустил. Наверное, многое пропустил, потому что, когда сознание его вернулось, он обнаружил себя стоящим над телом Императора.
Клинок в руке.
Кровь на другой, и не понять, чья – его или Императора. Бок ноет. Голова кружится. И тьма счастлива: теперь Ричард принадлежит только ей.
Он покачнулся.
И не устоял, потому как пол вдруг вывернулся из-под ног. Кажется, кто-то закричал, так жалостливо... и мама, наверное, расстроится.
Женить его она так и не успела.
А Ричард почти дозрел.
***
...лайра Орисс встала.
Ей было так тяжело. Каждое движение давалось с немалым трудом. Она положила руку на грудь, чувствуя твердую корку крови. Но рана не исчезла, она там, под коркой, только и ждет, чтобы разойтись. И тогда она умрет.
Сказано же, сидеть.
И ждать.
И кто-нибудь обязательно поможет... ее будут искать... наверное.
Она всхлипнула и вытерла слезы: не будет она плакать. Хватит уже того, что плачет кто-то рядом. В темноте...
– Я здесь, – шепотом сказала она, протянув руку. Та коснулась жестких волос.
Пыльных.
И грязных.
Забранных в короткий хвост.
Кожа теплая. И грубая... щетина... никто из ее знакомых не допускал появления щетины, и раньше это казалось важным.
Она села рядом и обняла человека, который спас ей жизнь. Взял и спас.
Почему?
Просто так? Никогда и ничего не бывает просто так, даже любовь. Особенно любовь. И еще вот слезы. Мужчины не должны плакать, а этот... его плечи часто вздрагивали и... и стыдно должно бы быть, а он не думал о стыде.
– Все будет хорошо, – сказала Орисс, не зная, что еще сказать. А потом попросила: – Забери меня с собой.
– Что?
Просьба, похоже, его несказанно удивила.
– С собой, – случайная мысль показалась донельзя удачной.
Не стоит возвращаться, потому что... там, наверху, Император... почему-то теперь ей казалось, что он жив и если так, то наверняка знает о ней все. И казнит.
Отец...
...сам выдаст ее Императору, спасаясь от гнева и демонстрируя, сколь верен он трону. Отец не стар. Женится, выберет кого-нибудь помоложе и с хорошей родословной. Жена родит ему детей и... об Орисс забудут, потому что не стоит держать в памяти лишних людей.
– Возьми, – она прижалась к теплому плечу. – Ты... ты ведь собираешься уйти, как пришел?
– Не знаю.
Ее обняли.
– Тебе к целителям надо... и отлежаться... а я, поверь, не самая лучшая компания для молодой лайры... вообще для кого бы то ни было.
Жаль, в темноте его лица не видать.
– Почему?
Теплый.
И надежный. И никто никогда не обнимал ее просто так... быть может, в детстве когда-то... то есть, она не была уверена, но надеялась, что хотя бы в детстве ее обнимали.
– Потому что однажды я могу захотеть убить тебя... просто взять и убить, – его пальцы сжали ладонь Орисс. – Например, сломать твои пальцы... содрать кожу...
– Ты меня пугаешь?
– Почему ты не пугаешься?
– Не знаю, – честно ответила она.
...и вправду стоило бы испугаться, он ведь не шутил. А страха не было.
– Зря... у меня руки в крови... да что там руки, я сам в крови по горло. Еще немного и захлебнулся бы... не заметил и захлебнулся бы... и теперь мне бы по совести к судьям пойти. Сознаться. Только страшно... судьи пытать станут. Потом колесуют... это больно. А я боли боюсь.
– Все боятся.
– Да... а самому... жить охота... даже таким вот конченным уродам, как я, охота жить, девочка... только ж совесть спокойно не даст... пока я слушаю, я нормальный, а как... к альвам одна дорога. Они таких вот видят насквозь...
– Тогда и я к альвам.
– Зачем?
А чтобы она знала. Просто... просто это показалось вдруг правильным.
Почему бы и нет?
***
Я точно знала, в какой момент все изменилось. Ричард вздрогнул и начал медленно сползать по стене. Император шагнул к Императору и в какой-то миг они стали невыносимо похожи друг на друга. Будто человек и его отражение.
И клинок в руке портил картину.
– Что ждешь? – поинтересовался воскресший. – Не получается? А ведь это все та же клятва... думал, что если не ты ее давал, то не тебе держать?
Пальцы императора побелели, и клинок подрагивал.
– Какой упрямый самозванец, – Император покачал головой. – Но клятвы... такое дело, дорогой, с магическими клятвами шутки плохи.
...пальцы разжались.
Клинок выпал.
Зазвенел.
И я подумала, что, выходит, все зря.
– Почему... – тихо спросил он.
– Ты сейчас о чем?
– Мой предок много писал о прошлом... но никогда о мятеже. И я не пойму, что случилось... вы ведь были дружны...
– Друзья, как оказалось, слишком большая роскошь...
Я присела рядом с Ричардом, который дышал, но как-то неровно, часто и поверхностно.
– Ты останешься жив, – Император кивнул, соглашаясь сам с собой. – Почему бы и нет? Я даже не стану тебя увечить. Ошейник и колпак шута... место у подножия трона... право говорить все, что думаешь... роскошь. Видишь, я вполне милосерден по отношению к моему родственнику...
– Я не...
Император рассмеялся.
А Ричард открыл глаза и, сев, подтянул к себе клинок.
– Почему? Ты спрашивал... я готов ответить... эта сволочь соблазнила мою сестру. И та влюбилась... Императрица влюбилась! Ты когда-нибудь большую чушь? Она собиралась оставить дворец, меня... уехать куда-то там в провинцию, чтобы вести новую жизнь... я посмеялся... а она оказалась беременной. И заявила, что оставит дитя... что если я причиню ему вред, проклянет меня правом последнего слова. Это было неприятно, да...
Ричард двигался медленно.
Осторожно.
И я понимала, что он собирается сделать. Вот только ни помочь, ни помешать не могла.
Сердце ухало.
И все, о чем я думала – пусть у него получится... боги этого мира, если бы вы действительно желали, чтобы он вернулся, вы бы сами... так что пусть у Ричарда...
– Мне пришлось принять ее ублюдка и даже назвать его сыном... это было унизительно... из-за их глупости я лишился и любимой женщины, и друга...
– А отпустить?
– Ты бы отпустил? Император, который позволил унизить себя, быстро лишится и трона, и империи... и головы.
– Как ты?
– Это судьба...
...а и вправду похожи, только нынешний грубее, будто копия, сделанная наспех. Но в этой копии больше жизни чем во всем совершенстве оригинала.
Взмах руки.
И холод по ногам.
– Мне надоел этот разговор. Я больше не собираюсь повторять тех ошибок... женщин надо держать на цепи. А друзей – на другой. И все будет хорошо...
Нет.
Хватит игр.
И я сдавила виски, а венец полыхнул жаром. И жар этот стер призрачные цепи, вернув мне возможность дышать... и не только мне.
Ричард стоял.
И клинок в его ладони смотрелся гармонично.
Лед.
И жар. И кажется, грохот обвала, где-то рядом, но не настолько, чтобы отвлечься. Время становится вязким, и почти вижу, что произойдет.
Происходит.
Шаг.
Протянутая рука – Император уверен в силе своей, в праве и власти... Удар. Клинок с легкостью прошел сквозь кожу и плоть, и... и кажется, Император удивился.
– Надо же... а у тебя и вправду духу хватило.
Он потрогал рукоять клинка.
И осел на землю.
А следом рухнул Ричард. И, кажется, я закричала...
