Текст книги "Леди и некромант. Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: Екатерина Лесина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
Раздражение?
Пожалуй. А еще горькая обида. И ненависть. И зависть... и я понимаю: явилась из ниоткуда и всецело завладела вниманием Императора.
Нехорошо.
Я поежилась.
Все же правильно сделала, взяв с собой аррванта и гуля. Тот молчаливо скалил зубы, наглядно демонстрируя, что не стоит подходить ближе. Аррвант скромно держался сзади.
– У вас замечательная охрана, лайра, – сказал Император.
– Мне тоже нравится.
– Древние создания... даже не знаю, кто из них более древний... не желаете уступить?
– Боюсь, они будут против...
Он взмахом руки остановил смуглокожего молодца в шелках.
– Что ж... бывает... надеюсь, они вам и вправду помогут. Вы вызвали недовольство шиммерийцев... и восхищение. Они ценят красивых женщин. Так что, будьте осторожны, лайра, а то с них станется украсть.
Вот только этого мне не хватало!
– Спасибо за предупреждение...
Мы достигли неприметных дверей, которые сами распахнулись и закрылись за спиной, отрезая нас от зала и собравшихся в нем людей. Кажется, моей несчастной репутации пришел конец.
– Боюсь, мы оба слишком заметны, чтобы на наше исчезновение не обратили внимания. Да и времени, как понимаю, на игры не осталось?
Я кивнула.
– Кто вы?
Сложный вопрос. Чужестранка? Потерянная императрица? Или аферистка, которой правом крови достались древние драгоценности?
Все сразу.
– Меня зовут Оливия...
Глава 26. Некромант и Император
Глава 26. Некромант и Император
...этот человек поднял руки, предупреждая удар:
– Спокойней, молодой человек. И дышите глубже. Я не собираюсь вам мешать. Мое ведомство, скажем так, заинтересовано в успехе вашего предприятия. А потому я здесь затем, чтобы вам помочь.
– Чем, – Ричард убрал руку с пояса.
– А вот это вы мне скажите, чем... что вам нужно?
– Спуститься. Ход где-то здесь... открывается...
– Здесь, значит... – человек оглянулся.
Зеркала.
Многие десятки зеркал. И в них отражаются, что Ричард, что этот человек с невыразительным скучным лицом. И отражения повторяют каждый жест.
– Это кое-что объясняет... сопровождение?
– Обойдусь.
Что-то подсказывало, что другие люди будут скорее помехой, нежели помощью. Та тварь внизу еще не полностью пробудилась ото сна, но вот захватить чужой разум вполне способна. Как-то не хотелось бы, чтобы в спину ударило собственное сопровождение.
Человек почему-то не удивился, лишь отступил в сторону.
– Все обвинения с вас сняты волей Императора, – сказал он. – Мне подумалось, что вам стоит это знать.
Хорошо.
Если Ричард выживет, то не придется беспокоиться о том, что делать дальше.
– Вот, – человек протянул узкий перстень с печатью. – Отныне все, что вы делаете, вы делаете по слову Императора и во благо Империи...
...надо же...
...он слышал о таких перстнях и о Гончих, которых побаивались, ибо волей своей они могли казнить без суда и следствия, причем не только людей, но и целые деревни. Поговаривали даже о пропавших городах, но Ричард не слишком-то в это верил.
– Спасибо, – перстень пришелся впору.
И кажется, был не просто золотым кольцом. Впаянная руна силы отозвалась на мысленное прикосновение. Отлично.
– Пожалуйста... Гильдия распущена волей Императора. И с завтрашнего дня начинается дознание по делу превышения ими полномочий и... и это не так важно, верно? Может статься, никто здесь не увидит завтрашний день.
– Вы знаете?
– Мне положено, – человек вытер ладони о камзол и пожаловался. – Ненавижу балы. А уж такие, где одни некроманты собираются перервать глотку другим и подавно...
Он вздохнул и сказал:
– Пойду работать... иногда вот случаются такие дни... вроде и руки марать неохота, а по-другому никак...
И коснулся мизинца, на котором желтым колечком поблескивал перстень, один-в-один как у Ричарда.
***
...Ульрих фон дель Виррен был рожден для славы.
И успеха.
И еще для того, чтобы править миром. Об этом ему сказала матушка, которую он искренне любил. А она любила отца. Нет, не того глупого человека, доставшегося матушке в мужья и прожившего ровно столько, чтобы появление Ульриха на свет не вызвало лишних сплетен... о том в доме вспоминали.
Иногда.
Настоящий его отец был силен.
Умен.
Изворотлив. Целеустремлен. И слишком самоуверен... а еще надоедлив.
...завел себе очередную любовницу, более того, вознамерился сочетаться с девкой законным браком. И плевать ему на матушкину обиду. Конечно, на ней он жениться не может, а законные дети нужны.
Будто Ульриха мало.
Ульрих его разочаровал, видите ли... сволочь. Ничего. Сегодня все изменится... будет такая свалка, что... победителей не судят. Матушка, конечно, огорчится, она его любит, видите ли... а что он ей жизнь искорежил, так это не страшно... да...
Поплачет и успокоится.
Ульрих не дурак. Правды не скажет... да и правда, она такая разная...
– Скоро, – отец отразился в зеркале.
Худой.
И пожалуй, некрасивый. Особый случай, когда совершенные по отдельности черты лица складывались в нечто отталкивающее.
– Ты готов? – отец хмурился.
Не доверял?
Да, с Ричардом Ульрих не справился, но кто бы мог подумать, что этот наивный олух вовсе не так уж наивен. И верток, словно угорь.
– Да... дядя, – с легкой заминкой произнес он, чем вызвал изрядное неудовольствие.
Конечно, ему ведь не полагалось знать правды. Просто радоваться тому вниманию, которое оказывал сироте любезный дядюшка...
Ульрих сжал между пальцев неприметное зернышко маячка и, хлопнув дядюшку по плечу, весело произнес:
– Не сомневайся. С девкой я как-нибудь да справлюсь... не совсем же я пропащий.
– Мне не по вкусу твоя веселость.
– А мне твоя мрачность.
Больше отец ничего не сказал. И правильно, к чему слова, когда и без них все понятно.
Жертвенный клинок на боку и пара капель сонного зелья. Он ведь не жесток, ему даже нравится Орисс, вот только инструкции были ясными.
Избранница должна умереть.
Печально.
Он вышел в зал и, окинув толпу веселящихся – скоро им станет еще веселее – бодро направился туда, где на неудобном диванчике отдыхала лайра Орисс, Не одна, само собой, окруженная поклонниками, количество которых изрядно поубавилось. Все же связываться с женщиной, которая вот-вот попадет в опалу себе дороже. В Империи есть куда более удобные невесты.
...его остановили на полпути.
– Извините, – этот человек в дурно пошитом наряде возник будто из-под земли. – Но мне срочно необходимо с вами побеседовать...
– Что?
...глава тайного ведомства. Простолюдин, которому посчастливилось попасть во дворец. Впрочем, счастье это было весьма сомнительного свойства. Нет, в другой раз Ульрих уделил бы ему минуту-другую драгоценного своего времени, но не сейчас, когда все почти решено и...
...этот человек еще не знает, что время его власти истекло.
Пускай.
Ульрих почувствовал себя почти богом. Скоро часы пробьют полночь, кровь избранницы прольется на камни и то, чему суждено быть, исполнится. А это...
– Да пошел ты... – сказал он и повернулся к докучливому человеку спиной.
Правда, спину эту тотчас кольнуло. Боль была быстрой и неприятной.
Ульрих оглянулся.
Никого.
Потрогал ноющую спину. Застудил где? Или... нет, чужого проклятья он не ощущал, а остальное не способно было причинить вреда.
– Какая невоспитанная молодежь нынче пошла, – пробормотал серый человек, убирая в широкий браслет иглу, смазанную ядом полуденника.
...эта трава, произраставшая исключительно в орочьих степях, в Империи была малоизвестна.
К счастью, иначе работы ведомству бы прибавилось. Ядовитая исключительно для магов, она действовала исподволь, сперва лишая сил, потом сковывая тело параличом, а затем и жизнь забирая.
...все же иные знакомства здорово расширяют кругозор.
***
...лайра Орисс изнывала от нетерпения.
Терпеть ее учили с юных лет, и еще недавно эта наука представлялась ей простой, но теперь...
Сердце гулко отсчитывало мгновенья.
Удар.
И милая улыбка.
Очередная глупость очередного кавалера, который оказался достаточно смел и безрассуден, чтобы подойти к той, которая когда-то метила в Императрицы. А может, не смелость, но расчет – ее отец по-прежнему в фаворе. И вряд ли Император рискнет поссориться с вернейшим из слуг своих...
Она читала это по лицам.
И зависть.
И раздражение – она была слишком хороша, чтобы обычные мужчины чувствовали себя спокойно рядом с ней.
...недолго.
Ульрих был здесь, и его дядя, и все остальные, кому она, отозвавшись на просьбу, передала приглашение. Конечно, странно, что глава Гильдии сам не обратился к ним, но...
...не будет она думать о том.
Танцы.
Смех.
Шиммерийка, чей взгляд обещает смерть в муках... почему бы не пообещать то же самое? Лайра Орисс тоже умеет играть взглядами, и в этой короткой схватке побеждает. Шиммерийка закрывается веером...
...а потом вдруг забывает о сопернице, потому что...
– Кто эта девка, – лайра Орисс приняла предложенную Ульрихом руку. – Та, с диадемой... это же... кто ее ювелир?
Девка была непозволительно хороша.
Невысокая. Изящная. Хрупкая.
Мужчинам такие нравятся, они, наивные, почему-то думают, что чем изящней женщина, тем она беспомощней, а потому с такой легко представить себя сильным.
– Понятия не имею, – Ульрих поцеловал ладонь. – Да и какая разница? Кем бы она ни была, нам пора...
Время.
Ухнуло и замерло сердце.
Уже?
Ведь было еще...
Танец увлек их. Закружил. И в какой-то миг прочие люди исчезли.
– Не смотри на них, смотри на меня... слушай меня... – голос Ульриха уводил, и она не заметила, как зал вместе с гостями остался позади. Неважны стали и лойры, и лайры, и шиммерийка, не смевшая покинуть отведенного ей места. И даже сам Император.
...скоро.
...славьте Императрицу, ибо грядет она предвестником бури. Легка ее поступь. Нежны ее руки. Несут они мор и чуму. Свет и тьму. Болезни и здравии. Милости...
Она в какой-то момент остановилась.
– Где мы?
Подземелье.
Надо же, а она не помнит, как попала сюда... коридор. Ступени. Пещера, похожая на ту, в которой они с Ульрихом побывали. Разве что вместо огромного саркофага, в котором почивает ее избранник, здесь был простой камень. Темный, неприятный с виду, он стоял, окруженный статуями богов. И сработаны они были грубо...
– Там, где надо, – Ульрих остановился и оперся на стену. – Жарко...
Жарко?
Наоборот, в подземелье было довольно-таки прохладно. Он часто дышал, сквозь стиснутые зубы, и руки дрожали...
Нож?
Откуда нож?
– Что ты собираешься сделать? – Орисс еще слышала песнь, но слова доносились словно сквозь вату.
– То, что должен...
Он шагнул, но не устоял на ногах, осел на пол. И нож выпал из ладони.
– Ульрих...
– Ни на что не годен, – этот голос заставил ее вздрогнуть. – Прошу прощения, милая лайра, что вам придется пережить несколько неприятных мгновений...
Глава гильдии переступил через тело племянника.
– Он... умер?
– Увы, еще нет, но ждать уже недолго. Если я прав, то яд подействует в течение часа, быть может, двух. Но нас с вами это не должно волновать.
– Т-ты... – Ульрих захрипел и выгнулся.
– Нет. И это обстоятельство заставляет меня думать, что тайна наша давно уже перестала быть тайной. Надо было убрать мальчишку раньше, но... такой дар, такой потенциал... надо было лишь правильный подход найти. А вы все испоганили. И вы, лайра, тоже... шутки шутками, но грань знать надо, да...
– Вы... о чем? – она не могла отвести взгляда от рук.
Тонкие изящные пальцы.
Ногти белые, пожалуй, слишком уж белые, чтобы это было нормально. И ладони... с черными знаками, выбитыми на внутренней стороне.
– Ни о чем, стариковское ворчание... вот, к слову, менталист из меня поганый, а этому, – он пнул Ульриха, – дано было... только слишком ленив, чтобы способности развивать. Вы легко внушаемы, а вот с кем, кто покрепче... ах, жалость, жалость... но ничего, мы переживем. Ложитесь, будьте добры.
– Сюда? – Орисс указала пальцем на камень.
– Куда ж еще... не стоит сопротивляться, это не доставит удовольствия ни вам, ни мне...
– Вы... с ума сошли?
Глава гильдии вздохнул и закатил очи к потолку.
– Как вы думаете, зачем вы вообще нужны?
– Чтобы стать Императрицей...
– Отчасти верно, – рука легла на плечо. А она и не заметила, как он оказался рядом. Просто шаг и вот... пальцы ледяные и жесткие. – Но женой-в-смерти. Было такое понятие... прежние жены проводили его в мир иной, своей кровью оплатили его не-жизнь. А вам предстоит великая честь открыть дорогу.
Ей показалось, что мир содрогнулся.
И рассыпался.
Обман?
Снова?
– Вы же сами согласились, – глава Гильдии потянул ее к камню. – И могу заверить, что эта смерть не конечно. Вы окажетесь связаны с ним, а потому и вернетесь залогом ее возвращения. Вы станете Императрицей, но... не совсем живой.
...ложь.
...все лгут. И всегда лгут.
Отец.
Император... и Ульрих, старый приятель... он ведь знал все... и дядюшка его, такой любезный и обходительный... и тот, кому она отдала сердце, воссоединиться с кем жаждала, выходит, тоже лгал?
– Я вам не верю...
– Тебе и не надо, – меланхолично отозвался глава Гильдии. И приказал. – Иди сюда.
Она не хотела. Не собиралась подчиняться... она должна была отступить, но вместо этого сделала шаг к камню. И второй.
– Нет...
– Не стоит, деточка, – он смахнул с камня пыль. – Ты, конечно, одаренная и в любом ином случае я был бы рад получить такую невестку, но... ты же понимаешь... иди, дорагая... жаль, Ульрих сделал бы все так, что ты и не заметила бы смерти.
Разве смерть можно не заметить?
Шаг.
И снова. Камень теплый. Он слышит ее. Он жаждет получить ее кровь. И все же Орисс ложится, не способная справиться с собственным телом. Как получилось, что...
...получилось.
Больно не будет.
Нельзя верить.
– Не надо слез, – лойр Фитцгольд смахнул слезинку со щеки. – Все будет хорошо.
Опять ложь.
Орисс закрыла глаза, не желая видеть, как клинок поднялся над ее грудью. И вправду ложь. Боль была. Недолгая.
...грядет Императрица, чье сердце на ладонях...
...и вложит она его...
...в разверзтую грудь...
...грядет...
***
Альер вел.
Спешил.
И кажется, происходящее ему совершенно не нравилось.
– Тьма меня побери, – он остановился, чтобы перевести дух. – Ты чувствуешь?
– Что именно?
– Сила, – он поднял растопыренную руку, и полупрозрачные нити стекли с пальцев. – Она густая. Она... ее так много...
Альер вдруг рассмеялся.
– Черпай и пей... пей и черпай... хитрый засранец. Он ведь знал... он не мог не знать... он силу тянул... ото всех... метки-маячки и каналы заодно... она держала его живым... естественное усиление и что в итоге?
Другому кому Ричард залепил бы пощечину, приводя в чувство, но вот нематериальную сущность отрезвить...
Хотя...
Огненный шар прошел сквозь Альера.
– Шалишь, – тот тряхнул головой. – Со мной все в порядке. Извини... он уже готов, не хватает малости... самой малости...
Что-то изменилось. Будто сама тьма вокруг завьюжила, заворчала и, ожив, вдохнула жизнь во все, что находилось в подземельях.
– Теперь хватает, – меланхолично произнес Альер.
– Мы опоздали?
– Смотря для чего...
Плевать.
Ричард все равно не отступит. И он побежал.
***
Император разглядывал меня пристально и с немалым интересом.
– Не буду спрашивать, где вы взяли венец, но если уж он вас признал, хочу уточнить, собираетесь ли вы претендовать на трон?
– Нет.
Вот только Империи для полного счастья мне не хватало.
– Вот как? – удивленно приподнятая бровь. – Впрочем, есть вариант, который устроит обоих... я не сделал объявления...
– Но девушка полагает...
– Я не отвечаю за чужие надежды.
А это уже довольно циничненько. С другой стороны, не стоит ждать от Императора избытка романтизма, равно как и совести. В моем представлении совесть со властью плохо сочетались.
– Нет.
– Что ж, – он коснулся запястья, на котором висел браслет с пятеркой камней. – Принуждать вас... не стоит, полагаю?
Я помотала головой.
...Император.
Абсолютная власть и... и в этой абсолютности он на многое способен.
Приказать и запереть меня где-нибудь в подвале... через неделю-другую я на многое соглашусь. А еще ведь можно задержать альва и Грена... и Ричард, которому нужна помощь. Я ведь готова заплатить за нее... и дело ведь не в любви, но в крови, помню, мне объясняли.
– Искушение велико, – кивнул он. – Но многочисленные хроники, которые мне довелось читать, скажем так, намекают, что принуждать особ вашей крови – плохая идея, клятвы и те не спасают... а одно проклятье на мне уже есть.
– Это не я, – на всякий случай заверила я.
А то мало ли...
– Это мой предок, с позволения сказать, на редкость одиозная личность, – он предложил мне руку, и я приняла ее.
Выглядело это... мирно.
– Не только ваш, – я не удержалась. – Тут какого предка не возьми, на редкость...
– Увы, времена были такие...
Император слегка наклонил голову и поинтересовался:
– Так когда это случится?
– Что именно?
– Мятеж. И воскрешение последнего Императора. Хотя, простите, это я ныне последний Император, а ваше наличие делает его... все запутано.
Это верно, запутано, и я не представляю, где здесь искать Ричарда, а мои чувства молчат. Раньше я ведь знала, куда мне надо идти. И потом все получалось, а теперь будто те, кто вел меня, отступили, позволяя самой сделать выбор.
– Про мятеж не уверена, а воскрешение сейчас... в полночь.
– Почему в полночь? – кажется, он несколько удивился.
– А почему нет?
– Действительно...
Галерея вывела в длинную и узкую комнату. Потолок ее сводчатый был покрыт черной краской, и нарисованные звезды казались донельзя настоящими.
Белые колонны.
Белые стены.
И массивные рамы с картинами. Император остановился у одной, огромной – рядом с нею я чувствовала себя полным ничтожеством – и сказал:
– Знакомьтесь. Мой славный предок...
Юноша был едва ли старше двадцати. Узкое лицо. Жесткое. И взгляд нехороший. Ощущение, что смотрят на меня, было настолько сильным, что я сделала шаг назад.
– Когда-то верный слуга Императора, его друг и молочный брат... именно поэтому клятва его обошла, – Император провел пальцами по раме, и картина щелкнула, отступила. – Его обошла клятва... одна, но другая, принесенная на крови тому, кого он считал братом, взяла свою цену.
– Что случилось?
Из подземного хода тянуло сыростью и гнилью.
– Точно не известно, но, полагаю, дело в женщине. Во всяком случае, о том, откуда у него сын появился, ничего не известно... однако не будем о грустном... как понимаю, убить императора он по какой-то причине не мог, а вот заточить...
Узкая лестница.
И огонек на ладони императора не слишком-то ярок. Света хватает, чтобы разглядеть ступени, и неровные стены, в которых время от времени появляются металлические штыри презловещего вида. Предполагаю, что назначение они имели совершенно безобидное, но выглядели жутковато.
– ...и оставить потомкам небольшой такое напутствие... последний из рода должен завершить начатое. Никогда, признаться, не чувствовал в себе достаточно сил.
– Сочувствую.
– И я вам... нигде не сказано, кто победит. А маг я весьма посредственный... и некроманты эти... обидно, знаете ли, когда человек, которому ты всецело доверяешь, начинает тебя травить. Честно говоря, я не сразу и понял, что происходит...
– Это как?
– Есть, уж простите Ваши Величества, – голос прозвучал довольно-таки насмешливо, поскольку Верховного судью, похоже, явно забавляла нынешняя ситуация. – Такие растения, польза или вред от которых определяется сугубо концентрацией... скажем, оркский морозник, более известный как ледяная трава...
– Это...
– Верховный судья провинции Харраз, – представился Аль-Ваххари.
Император кивнул и вообще к появлению духа отнесся довольно-таки спокойно, будто в порядке вещей это было. Хотя... дворец древний. Мало ли, что здесь водится.
– Ледяная трава по сути является довольно сильным стимулятором. В малых дозах она проясняет сознание, улучшает работу сердца и печени. Однако стоит превысить порог, и ледяная трава становится ядом. В то же время она обладает удивительным свойством накапливаться в организме. Так сами орки стараются не употреблять ее чаще одного раза в полугодие... вас, полагаю, угощали этой травой куда чаще...
Величественный кивок стал ответом.
– Обычно к тому времени, как симптомы становятся очевидны, предпринимать что-либо уже поздно.
– В нашем мире эта трава... утраченное знание, – Император остановился на развилке и, прислушавшись к себе, повернул налево. Я подхватила юбки. Все же наряд мой не слишком подходит для подобного рода прогулок.
Холодно.
И сквозь тонкую подошву туфелек ощущаю каждый камень.
– Мой отец... о ней не знал. Но он знал, кого благодарить за свою смерть. Я мог бы казнить...
– Отчего ж не стали? – этот человек выступил из темноты.
Он до того походил на правильного злодея, что я не удержалась и фыркнула.
Высокий.
Худой.
С лицом правильным, но некрасивым. В черном плаще. И белая рубаха с пятнами крови довершала злодейский образ, равно как клинок в руке.
– Решил немного погодить. Казни я вас без доказательств, это вызвало бы большое недовольство среди некромантов... да и попробуй потом разбери, кто с вами, кто просто рядом стоял... нет уж, я предпочел немного выждать, дать вам относительную свободу, а потом раз и навсегда разобраться с проблемой.
– А уверены, что получится?
– Ваш племянник... или ваш сын, если правильнее, уже мертв, верно? И не только он. Вы ведь сами созвали всех. Виршанты. Хаммар. Дерши. Другие, кого вы успели приручить и вплести в ваш гениальный план... их много, но не настолько, чтобы мои люди не справились.
– Вы так уверены?
– Вполне.
Опереточный диалог какой-то. Сейчас мы выслушаем вторую версию... если они споют и спляшут, будет аккурат индийское кино.
Но злодей не стал излагать свои планы, лишь пожал плечами и сказал:
– Это ровным счетом ничего не изменит. Жертва принесена. И он грядет.
А потом на ладони его вдруг появился ком болотно-зеленого цвета. Живой. Шевелящийся, будто сплетенный из червей, он выглядел столь отвратительно, что меня замутило.
– Это вам, ваше императорское величество, – некромант стряхнул ком на землю, где тот распался на мелкоячеистую сеть, которая тотчас поползла в стороны. – Вы ведь хороший маг. Справитесь...
А сам шагнул в темноту.
И стало тихо.
***
Ричард успел добраться до первой камеры, когда темнота зашелестела и выплюнула ком черных мотыльков. Они были по-своему красивы, крохотные, величиной с золотую монету, с полупрозрачными переливчатыми крыльями.
Легкими.
И бритвенно-острыми.
Прикосновение к щеке. И запоздалая боль. Кровь, которая течет по шее... мотыльки плясали вокруг, то смыкаясь, то отступая, но не выпуская Ричарда из тесного круга.
– Защиту ставь, идиот! – крик Альера отразился эхом.
И Ричард очнулся.
В самом деле, чего это он? Малый круг вспыхнул, и мотыльки сердито загудели. Напившиеся крови, они стали крупнее и злее. Они подлетали ближе, касались купола и отступали.
Чтобы вернуться.
– Это вдовьи плясуны, – Альера передернуло. – Раньше обитали лишь в ее храмах и... и время от времени их подкармливали рабами. Малая жертва.
Жертвой Ричард себя не ощущал.
– Почти не чувствительны к магии, но огня опасаются, – Альер отмахнулся от мотылька и поспешно исчез. – А еще способны поглощать не только физическую пищу, оказывается...
Пламя вспыхнуло.
В первое мгновенье показалось, что оно не причинило мотылькам вреда, но затем крылья их слабо засветились, чтобы в следующее мгновенье полыхнуть алым огнем.
Так-то лучше...
...он спешил.
Он почти бежал, уже понимая, что опоздал. И поэтому влетев в пещеру, которая была аккурат именно такой, как во сне, Ричард остановился. Он отметил пару стражей и то, что сам с ними вряд ли справится.
Помост.
И саркофаг.
– Пришел, низший? – этот голос отражался от стен и заставлял трепетать.
Накатило желание преклонить колени.
И вовсе распластаться на полу, подползти, глотая слезы, надеясь, что этого изъявления покорности будет достаточно, чтобы смягчить гнев великого...
Ричард с трудом устоял на ногах.
Нет уж...
– Не поддавайся, – голос Альера был эхом.
– А... мой дорогой... предок? И ты здесь? Взял себе зверушку? Понимаю, надо как-то развлекаться, но мне, право слово, кажется, что ты возлагаешь на это существо слишком много надежд...
Голос.
Не слушать голос. Не важно, что он говорит, но каждое слово, что наждак по коже. А ведь он способен сделать так, что Ричард и вправду шкуру снимет.
Сам с себя.
И будет плакать от боли и счастья.
– Уходи, – ему удалось произнести это слово.
– Оно мне указывает? Надо же, какая непередаваемая наглость...
Протяжный скрип.
И движение.
Существо было настолько уродливо, что и Ричард, привыкший ко многому, содрогнулся. Возможно, некогда оно было живым, но эти времена давно минули. Ныне же существо представляло собой скелет, обтянутый пергаментною темной кожей.
Кости прорывали ее.
И золотые украшения гляделись издевательством.
– Да, дорогой потомок, – Альер возник рядом. – Жизнь тебя не пощадила, однако... да и смерть не была милосердна. Интересно, почему?
Оно двигалось очень медленно. Бумажные мышцы с трудом удерживали пусть и легкое, но все равно неповоротливое тело. И тонкая шея угрожающе раскачивалась, пытаясь справиться с весом погребальной маски. Отлитая из золота и щедро усыпанная камнями, та была прекрасна.
– Развоплощу...
– Вряд ли у тебя на это хватит сил. Ричард, дорогой, ты разговоры пришел разговаривать или мир спасать?
– Откуда эта безумная мысль, что мир нуждается в спасении? – Император все же вцепился в края гроба и хрустнула шея, а маска сползла, чтобы рухнуть на пол.
Зазвенела.
Покатилась.
И кажется, лишилась с полдюжины драгоценных камней.
– И сугубо практически мне интересно... раз уж у нас есть несколько мгновений... – он сделал вдох, и захрустела грудная клетка, разрываемая ребрами. Сероватая пыль, в которую превратились легкие, просочилась сквозь трещины. – Как ты собираешься это сделать?
– Убью тебя.
– Нехорошо, – Император погрозил костлявым пальцем. – Покушение на особу Императорской крови карается... по воле Императора. Для тебя я придумаю что-нибудь особенное. Но сугубо технически, как ты собираешься убить то, что уже мертво?
– Уже и не мертво...
Щелкнул клешнями черный страж, стекая со стены.
– Но не настолько пока... не настолько... – он запрокинул голову и положил ладонь на грудь. – Однако мне надоело... уничтожить.
Второй страж напал без предупреждения. Он свалился с потолка, пытаясь клешнями захватить Ричарда. И удар хвоста пришелся бы по ногам, не отскочи Ричард...
...кусок тьмы растекся по черной броне.
– Магия им не повредит...
...кажется, аррвант занялся первым, что уже хорошо... второй же, приподнявшись на суставчатых ногах, замер, приглашающе приоткрыв клешни.
...твою ж...
***
...она точно знала, что умерла.
И смерть была прекрасна, в отличие от возвращения. Боль... тягучая боль в груди. И кровь... платье испачкала...
Дышать.
Она не хочет. Ей бы назад вернуться, в мягкое забвение и абсолютное счастье, но чьи-то руки держат, давят грудь, заставляя сделать вдох.
И выдох.
И этот кто-то щедро делится теплом, что уж вовсе непонятно. Ах, кому до нее, глупышки, дело есть? Слезы сами покатились из глаз, она же пыталась уверить себя, что лайры не плачут... не плачут, лайры...
– Вот так, деточка... так-то лучше, – этот голос определенно был не знаком. – Молодец... сейчас открой рот и выпей.
Что-то холодное прижалось к губам.
Горькая вода полилась в горло, и ей пришлось сделать глоток, чтобы не захлебнуться. Нет, Орисс хотела умереть, но... не так глупо, что ли?
Зелье принесло тепло. И слезы полились сильнее.
– Все уже, все... сейчас затянется... надо погодить, нельзя шевелиться... я тебя до целителя донесу... попозже, а теперь у меня дело есть, ладно?
– Ты кто?
– Никто, – он вытер слезы колючими пальцами. – Уже никто... а был редкостная сволочь... жаль, что меня не убили.
– А меня?
– А тебя убили, деточка, – ее сняли с камня, который отбирал силы. – Старый ритуал... но тебе повезло. Здесь надо бить так, чтобы не насмерть, жизнь уходит медленно.
Стоять не получалось.
И она опустилась на землю.
Нет, не на землю, а на руки человека, который держал ее осторожно, нежно. От него нехорошо пахло подземельем и болотом, кажется, руки эти были не особо чисты.
Как и одежда.
– Я Императрица, – сказала Орисс и рассмеялась.
– Тише... тебе нельзя сильно... я рану подзатянул, но целителю показаться стоит... все ж таки там побывала, да... и тише, девочка, эти могут кого хочешь заморочить.
Он прижал голову к плечу, и лайра Орисс, позабыв про воспитание и принципы, которые еще недавно самой ей казались нерушимыми, заплакала. Плакала она горько, долго, кажется, целую вечность, рассказывая этому странному человеку все-все...
А он слушал.
Не спешил давать советы.
Не судил.
Не отталкивал с презрением и не... не делал ничего, просто слушал и гладил ее, прекраснейшую из женщин Империи, по голове, утешая. Но разве она нуждалась в утешении? Потом же, когда слова иссякли и с ними силы, она закрыла глаза.
– Вот правильно, поспи тут... он скоро вернется. Поймет, что ритуал не завершен, и вернется, – ее уложили на куртку.
Старая? Пускай, но упоительно теплая. И пахнет нормально.
– Мы его и встретим...
***
Некромант был силен.
Настолько силен, что я засомневалась, выдержит ли хваленый щит. Но нет, он дрогнул, и сеть, коснувшаяся было ног моих, вспыхнула, чтобы в следующее мгновение осыпаться серым пеплом.
– Даже так... лайра удивляет... мне будет жаль, если с вами случится что-то неприятное...
А уж мне-то как будет жаль.
– А вы, ваше величество? Вам не стыдно прятаться за женскими юбками?
– Отнюдь, – вполне спокойно произнес император, выпуская с ладони что-то, больше напомнившее то ли паука, то ли таракана. Оно упало на землю, перевернулось и взметнулось столпами белого тумана.
– Даже так... – некроманту хватило взмаха руки, чтобы туман рассеять. – Но не будем спешить... кажется, вас ждут...
Он прислушался к чему-то.
И отступил в тень. А потом вдруг подул, и дыхание его обратилось роем мошкары.
...что-то загремело.
Загудело.
С потолка посыпалась мелкая крошка, а слева взвилось пламя. Запахло паленым, и кажется, кто-то закричал. Аррвант, до того молчавший, развернулся...
...меня дернули за руку,
Что-то выло.
Ухало.
Скрежетало и громыхало, будто кто-то огромный бежал за нами. И близость его пугала, заставляла нестись по темному коридору, не разбирая дороги. Несколько раз я едва не упала, но Император не позволил.
Он держал крепко.
И...
...и где-то разорвалась тонкая нить, я ощутила, как вздрагивает мир, а потом возвращается на место. Алый свет луны проникал сквозь камни, взывая к мертвым и ушедшим. И рядом вдруг обрел плоть Верховный судья...
...надеюсь, Альер тоже.
Краткий миг чужой ночи, когда мертвым было позволено ожить.
Мы же остановились.
– А... где... – я еще задыхалась от быстрого бега и старалась не думать о том, во что превратилось платье.
