Текст книги "Леди и некромант. Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: Екатерина Лесина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
– Ничего этого нет. Просто подумай о чем-нибудь хорошем...
Глава 15. Леди и духи
Глава 15. Леди и духи
На меня смотрели.
Две пары черных глаз следили за каждым моим движением, а я... я не могла отрешиться и представить, что их нет.
Руки дрожали.
И нож в них гулял. Пару раз я едва не резанула себя по пальцам.
– Возьми, – я протянула нож первому из аррвантов. – Порежь лук.
И в черных выпуклых глазах его мелькнуло недоумение. Кажется, прежде к нему с подобными просьбами не обращались, однако спорить он не осмелился.
Пальцы аррванта оказались теплыми.
Живыми.
И все-таки...
...они больше не люди. Когда-то были, несомненно, но давно, сотни лет тому. Люди не способны прожить сотни лет.
А еще двигаться, словно тени.
И убивать.
Нет, убивать в принципе люди способны, мне ли не знать, но... не так.
– Для вас, госпожа, они не представляют опасности. Они созданы защищать, – поспешил заверить Верховный судья.
– Клялась свинья говна не есть... – проворчал Грен, подвигаясь.
Второй аррвант следил за ним.
И еще за Ричардом, который сгорбился в кресле. Выглядел некромант не слишком хорошо. Землистый цвет лица. И черты его заострились. И поза эта, в которой читалась усталость.
– Ты как? – я присела рядом.
Ричард качнул головой.
Наверное, это следовало истолковать, что чувствует он себя вполне неплохо и вообще бодр и весел, только получалось как-то не слишком уверенно.
И что сказать?
Что те люди сами на нас напали?
Что его убили бы в любом случае, и хорошо, если быстро, что моя участь была бы мало лучше... и остальные... что мы не отдавали приказа, просто эти твари, одна из которых ныне вполне себе мирно нарезала лук, сами решили атаковать...
Он и без того это распрекрасно знает.
Поэтому я смахнула прядку, которая упрямо падала на лоб, и предложила.
– А давай посмотрим, из-за чего мы сегодня... влезли?
Ричард кивнул.
Грен хлопнул в ладоши.
А Верховный судья, до того момента наблюдавший за нарезкой лука – вид у него был презадумчивый – встрепенулся.
– Прошу учесть, госпожа, что открывать следует именно вам. Все же большая часть предметов... обладает, если позволите выразиться, весьма специфическим нравом, – заметил он, перемещаясь к столу, на котором, средь подсвечников и салфеток кружевных возвышался темный сундук.
Начать решили с него.
Ключа у нас не имелось, да и за давностью лет искать его представлялось занятием априори бесперспективным. И поэтому я подозвала второе... существо.
– Открой.
Силы у него и вправду было с избытком.
Он, крутанув сундук, задумался, потом просто пальцами выдрал завесы и, любезно распахнув крышку, подвинул ко мне.
Ни золота.
Ни сияния драгоценных камней.
Ни древних фолиантов, опечатанных кровью, где хранилось бы древнее знание.
Кубок.
Серебряный, кажется. Украшенный темно-лиловыми кабошонами. Грубоватые чеканные узоры. Вмятина на боку... такому, пожалуй, место среди семейных реликвий, но не в сундуке с сокровищами.
– Это чаша Ханнаан, – Верховный судья сложил руки.
– Настоящая? – Альер возник на столе и в руках его появилась точная копия кубка, которую он крутил, вертел, обнюхивал и лизнуть сподобился.
– Конечно!
– Та самая?
– Безусловно! Чаша Ханнаан, госпожа, была создана на заре времен. И бытует мнение, что впитала в себя частицу божественной мощи Мага, потому любое зелье, будучи помещено в чашу, многократно усиливает свои свойства...
Я кивнула.
Значит, ценный кубок, пожалуй... очень ценный.
– ...по легенде Чашу создал некий лекарь, желая остановить эпидемию Черной гнили, у него имелось нужное зелье, но его было слишком мало. А чаша усилила свойства... он вылил зелье в бочку с водой и таким образом спас тысячи и тысячи жизней.
– А потом его убили, – продолжил Альер, отставив призрачную чашу в сторонку. – Поскольку оказалось, что чаша эта не только лекарства усиливает. Яды, помещенные в нее, обретают воистину уникальную смертоносность. Поэтому чашу изъяли во имя императора, а ее создателя... увы, мало ли, какие у него еще фантазии имелись. К слову, я когда-то пытался связаться с его духом, но кажется, и его развеяли.
Да уж... в этом мире инициатива не просто наказуема, но и смертельно опасна.
Следом из сундука появился маленький, в полладони, стилет из серого металла.
– О, это клинок Ашхера, – Альер поерзал.
– Да, ваше величество... его сотворил мой прапрапрадед, который был великим магом...
...и наверняка, за это поплатился. Но подробностей я ждать не желаю.
– ...и занимался изучением мертвой и не-мертвой материи. Клинок нарушает тонкие токи энергии в немертвом, вследствие чего...
– ...он способен уничтожить, что угодно, от мелкой криксы до аррванта... достаточно одного удара.
– И тебя развоплотит? – уточнил Ричард, подкинув клинок в ладони.
– Я не имею плоти, а потому...
– Мой предок не был уверен, к сожалению, ему не попадались духи, на которых он мог бы поставить эксперимент... возможно, если бы ему удалось продолжить работу, он бы... но скоропостижная кончина...
– Именем императора?
Ричард отложил клинок.
– Что вы! – воскликнул Верховный судья с явным возмущением. – Моя семья всегда была верна короне! Его зарезала любовница... повод, помнится, был какой-то совершенно ничтожный... то ли он другую завел, то ли эту оскорбил... с женщинами порой бывает сложно. Простите, госпожа, это не о вас, а вообще...
Лучше б он не извинялся.
Я же извлекла очередной артефакт. Простенький с виду браслет. Две змейки – золотая и серебряная – удерживали в раскрытых пастях темно-синий камень.
– Щит Убера... госпожа, я осмеливаюсь дерзновенно настаивать, чтобы вы его примерили...
– Надень, – Ричард покрутил браслет и протянул мне. – Пожалуйста... я слышал кое-что об этом щите...
– Его создал Убер Великолепный для своей подруги, – Альер крутанул на столе точную копию браслета, и змейки заплясали, а камень полыхнул темной лазурью. – Женщина из низших и лучший имперский маг... многим это не нравилось, и если напрямую Уберу не мог приказать даже Император, то желающих... убрать низшую находилось довольно. Вот он и придумал защиту, которая и в мое время считалась лучшей...
Браслет был прохладным, но ровно до того момента, как коснулся кожи. Змейки вдруг встрепенулись, прижались к коже, напитываясь ее теплом, а камень действительно вспыхнул.
И погас.
А змеи вновь застыли.
– Не самая лучшая идея, низший...
В пальцах Ричарда появился мохнатый ком пыли, во всяком случае, заклятье походило именно на ком пыли. И было... неприятным.
У меня даже руки зачесались.
– ...щит Убера не только остановит его, но и вернет создателю.
Заклятье развеялось.
Правильно. Я ему не подопытный кролик... да и аррванты, похоже, нервничают. Оба замерли, вперились в Ричарда взглядом. Что-то подсказывало, вздумай он и вправду проверить щит на прочность, я бы не успела остановить их.
– Хватит! – я прижала руки к груди, стараясь не думать о том, что змеи вновь ожили, поползли, выбирая на руке моей место поудобней. – Ты... лук порезал?
Аррвант молча наклонил голову.
– Тогда грибы режь! А ты иди картофель чистить... и вообще, не сметь тут никого трогать, понятно? В смысле, никому не причинять вреда! Не убивать!
Я выдохлась, не понимая, как еще могу объяснить этим существам вещи очевидные. А они стояли. Молчали. Смотрели.
– Грибы, – напомнила я и почесала предплечье. – И картофель... и вообще, сделайте вид, что вас здесь нет... боги, может, оставим их на кладбище, а?
Что-то мне подсказывает, что проблем от этого приобретения куда больше, нежели пользы.
– Нет, – Ричард вздохнул. – Лучшей охраны не придумаешь.
Да уж...
И я достала из коробки круглый камень. Обыкновенный такой камень... тяжелый... гладкий... наверняка жутко замагиченный.
– И что это?
Сфера какого-нибудь...
– Камень, – сказал Альер. И Верховный судья кивнул.
– Сама вижу, что камень... – я взвесила булыжник в руке.
Небось, просветления. Прикладывать прямо к макушке и чем сильней приложишь, тем ярче просветление. А что, полезный был бы артефакт.
– Нет, госпожа, вы не поняли... это просто камень. Обыкновенный.
Да?
Обыкновенному камню самое место среди редчайших артефактов?
– И что он там делает? – я кивнула на сундук.
– Лежит.
Какой-то нелепый разговор.
– Зачем он там?
Верховный судья потупился.
Альер отвернулся.
А меня разобрало любопытство.
– Хороша тень, коль на чужой плетень, – проворчал Грен, забирая камень из рук. Взвесил его на ладони. Постучал. Хмыкнул. – Бабка моя сказывала, что имперцы жуть до чего суеверные были...
Альер исчез.
Аррвант, нарезавший грибы, замер, кажется, прислушиваясь к нашей беседе. Брат его чистил картофель сосредоточенно, срезая тончайшую, с папиросную бумагу толщиной, кожуру. Не знаю, какие из них телохранители будут, но, кажется, эти двое просто-таки рождены для кухонных работ.
– ...и если хотели чего-то крепко спрятать, то клали камень из гробницы предков, – завершил Грен. – Вроде как оставляли их приглядывать за кладом.
– И скажите, что мы были не правы, – заметил Верховный судья. – Мы уважаем наших предков, их опыт и знания...
Камень я отложила.
Предки предками, верю, что здесь они – не только вереница портретов, но и ряд личностей, способных явиться по душу твою в самый неподходящий момент.
...в сундуке нашлась еще с дюжину артефактов, каждый из которых был уникален. И подозреваю, что о возвращении их в мир живых нам стоит помалкивать.
Око Богини, способное исцелить разум и душу...
...и зеркало Марвы, вытягивающая тайные страхи...
Браслеты истины, лишающие способности говорить неправду, и целый моток нити Аррунда, способной срастить любую плоть...
...если уже сейчас за нами охотятся, то и подумать боюсь, что начнется, узнай кто-то о подобных сокровищах.
Я взяла Око, которое и вправду было глазом из белого камня, но исполненным столь умело, что глаз этот казался живым. Кажется, я знаю, кому он нужен. И если в моем праве распоряжаться всем этим добром, то... надеюсь, и вправду поможет.
Оставалась шкатулка.
Я провела пальцами по краю.
Дерево гладкое.
Теплое.
Металл холодный.
Чеканный дракон распахнул кружевные крылья. Он изящен и в то же время грозен. Змеиная шея. Узкое тело на кривоватых лапах. Дракон привстает, будто собирается оттолкнуться и взлететь.
– Вам не стоит волноваться, – Верховный судья оценил мою медлительность по-своему. – Он знает, что вы в своем праве.
Все, похоже, знают. Кроме меня.
Но я провела пальцем по хребту, украшенному шипами из слоновой кости, и дракон совершенно по-кошачьи потянулся. Надо же, живой. Удивление было вялым. Слишком много всего со мной случилось, чтобы и вправду удивляться этакой малости.
И я открыла шкатулку.
Тиара.
Легкая такая... хрупкая... будто изо льда создана. Металл полупрозрачный, и в нем застыли капли драгоценных камней. Изящные линии, переплетения сложные, но узор мнится узнаваемым...
– Да чтоб мне провалиться, – выругался Грен.
А Верховный судья согнулся и произнес:
– Вы должны примерить ее...
...тиара оказалась впору.
Малая.
Императорская.
Та самая, исчезнувшая в первые дни войны, а может, того и раньше... она была невесомой, и все-таки я чувствовала невероятную тяжесть этого украшения. Еще подумалось, что бабушка была бы довольна: ей всегда хотелось стать королевой.
***
...снова подземелье.
Склеп.
Молчаливые стражи, которые пропускают ее беспрепятственно. И она идет. Спешит к тому, кто завладел ее сердцем, разумом и душой.
Он молчалив.
И спокоен.
Он уверен в собственной власти, а потому бывает добр. Он позволяет Орисс касаться совершенного своего тела. И целует ее руки, перебирает тонкие пальцы, а ее сердце сжимается в сладком предвкушении. Даже когда он причиняет боль – а боль она и во сне способна ощутить, что делает сны лишь живее – Орисс благодарна ему.
– Хорошая девочка, – он сегодня в хорошем настроении и потому целует раскрытую ладонь. – Умная девочка... что ты мне принесла?
Себя.
Пара капель крови, которые он слизывает с пальцев и урчит. А еще новости... он так долго спал, что совсем потерялся в этом новом мире. И ей безумно нравится думать, что она тоже нужна ему.
Жизненно необходима.
А потому Орисс позволяет себе промедлить, за что и получает наказание. Жесткие пальцы его стискивают руку Орисс, сильно и еще сильней, а затем медленно выкручивают.
– Прости, – шепчет она, но он безразличен к шепоту. И боль, накатывая волнами, заставляет говорить.
...об отце, который из шкуры вон лезет, пытаясь договориться с шиммерийцами. О самих шиммерийцах, прибывших утром.
Орисс смотрела.
Не только она. Весь двор собрался взглянуть на ту, которую шиммерийцы надеялись сделать Императрицей. Обычная девица. По-пустынному коротконога и толстовата. Смуглая ее кожа блестела, натертая маслом. И шелка развевались, позволяя оценить гладкое какое-то тело.
– Шиммерийки горячи в постели, – произнес он.
И сердце Орисс задохнулось от ревности.
А он понял и рассмеялся.
– Хорошая девочка. Злая. Так и быть, я позволю тебе вырвать ее сердце...
И это обещание звучит музыкой.
У девки плоское лицо, ее подведенные сурьмой глаза кажутся неприятно огромными. Золотые косы ниспадают до колен. А уж настоящего золота на ней столько, что странно, как девка ходить способна.
...ее сопровождает кормилица и карла, которая пробует всю еду. И ладно бы пробовала, есть яды, которые убивают медленно, так она еще и силой наделена, а потому способна распознать отраву.
И не только ее.
Двое кровных братьев за телохранителей... эти никого к сестрице не подпустят и даже на Императора смотрят косо, хотя он был добр к невесте. Усадил ее на подушки рядом с троном и о чем-то разговаривал.
С ней!
А Орисс осталась в тени... она надела зеленое платье, в цвет его дома.
И крохотную тиару, Императором подаренную. Тогда за этим подарком виделось обещание, а теперь... о, лишь немалая выдержка помешала содрать эту тиару и швырнуть в лицо обидчику.
Сволочи! И он, и отец...
Раскрытую ладонь целуют, и гнев уходит. О да, они все будут наказаны... они изуродовали Орисс своими желаниями... а теперь...
...старуха Исабелла вновь кружит, будто почуяла неладное. А чутью ее Император верит. И ныне удостоил Орисс личной встречи. Нет, не в своих покоях, это было бы слишком неприлично, с учетом того, что невеста его ныне во дворце.
Ее провели в малую гостиную.
Чай.
И сладости, к которым прикасаться не стоит, поскольку у Орисс слишком много недоброжелателей, чтобы рисковать...
...ей отдадут их головы?
Не только головы... ей покажут, что можно сделать с человеком, пока он остается жив... а жизнь в умелых руках будет длиться и длиться...
И она, со вздохом, закрывает глаза, запрокидывает голову, подставляя шею умелым ласкам.
Но не перестает рассказывать.
***
Темное дерево.
Дубовые шпалеры. И шелк, прикрывающий камень. Гобелены. Перекрещенные мечи. И тяжелые книжные полки. Эта комната всегда ей казалась слишком простой. Но Император испытывал к ней необъяснимую привязанность. Он и сам, когда случалось вырваться из круговерти дворцового церемониала, предпочитал обычную одежду, будто втайне мечтал стать кем-то простым, неприглядным.
Смешно.
И она улыбается. Это хорошая улыбка. Нежная. Искренняя. Орисс долго тренировала ее, и потому совершенно уверена...
Она приседает в придворном поклоне.
И Император подает ей руку.
Узкую и холодную.
Ее неприятно касаться теперь, когда Орисс знает...
...нельзя думать о своих снах. Он – неплохой эмпат, но и Орисс способна защититься от эмпатии, иначе ей было бы сложно поладить...
– Ты выглядишь чудесно, – как обычно, он первым начинает беседу. И подводит ее к креслу, усаживает. Разворачивает доску для игры, на которой застыли фигуры. Кто и когда начал эту партию? Орисс отмечает, что игрок был простоват.
Потерял и конницу.
И одну осадную башню. Половину пехотинцев... мага...
Но и с оставшимися фигурами можно играть.
...удивление ее любовника приятно. Да, она умеет... отец учил... она с юных лет играла и теперь... не важно. Важно, что Император оценил в первую очередь это ее умение. Странно. Все пели о красоте, не видя ничего, кроме этой внешности, а он...
– Благодарю, Ваше величество...
...а он не сказал, что здесь, наедине, можно позабыть о титулах. И не предложил называть его по имени. Плохой признак.
И она двинула пехотинца на разрисованное поле.
– Ты знаешь, зачем я позвал тебя?
– Нет, Ваше величество...
...он ответил.
Ровные ряды конницы... и оба мага, готовых к атаке. Выиграть эту партию невозможно, но Орисс не привыкла отступать.
– Ваш отец уверил меня в вашем благоразумии... в котором я сам имел возможность убедиться... – он говорит медленно, подбирая слова, хотя Орисс уверена, что правильные слова давным-давно подобраны. И эта сцена – действительно сцена, где ей отведена главная роль.
Что ж, она играет.
И ставит пехотинца под удар императорского некроманта, для чего тому приходится покинуть защиту конницы. Но доска наполовину пуста, и некромант не видит опасности для себя...
– Я рада служить вам, ваше величество.
– Вы прекрасно мне служили...
Прошлое время? Это не оговорка. Ей прямо указали, что место ее – в прошлом, а светлое будущее... у него сложное имя и сладкий аромат, шиммерийские масла всем известны. Она еще не раздвинула ноги перед императором, но это вопрос времени.
Впрочем... брак политический, поэтому все до последнего момента будут держаться приличий.
– Но ситуация изменилась... мне грустно говорить об этом... – и выражение лица его соответствует моменту.
– Вы... – ее голос дрогнул, а рука выдвинула конницу в безумную лобовую атаку, и император приподнял бровь, выражая высочайшее удивление. Прежде она проявляла себя более осмотрительным соперником.
И более умелым.
Его конница подается навстречу, желая смести помеху.
А осадные башни тянутся сзади, они слишком тяжелы, чтобы успевать за всадниками. Собственный замок Орисс беззащитен, не считать же пару осадных башен надежной преградой.
– Вы меня бросаете? – вопрос был задан. – Мой отец говорил... он...
Тонкий всхлип.
И осадная башня выходит вперед.
А собственная конница распадается на два фланга, пропуская удар.
– Вы... вы говорили, что любите меня... и мой отец... он...
– Орисс, прекратите, – Император поморщился. Но места для маневра почти не осталось, и конница его, пролетев сквозь поредевшие ряды соперника врезалась в осадные башни.
Лучники пригодились.
– Буду откровенен. Вы чудесная женщина. И впервые вас увидев, я был очарован... красотой. Умом. Манерами. Вы само совершенство и в иных обстоятельствах я был бы безмерно рад видеть вас своей супругой...
– Но?
Остатки конницы Оливии атаковали башни соперника.
И маг пришелся ко двору.
Некроманты императора оказались в стороне. Непростительная небрежность. Должно быть, разговор и вправду дался ему нелегко.
– Обстоятельства сложились не в нашу пользу.
– Мой отец...
– Этот безумный план с двоеженством? В нем что-то да есть... и полагаю, многие его поддержат... в частности лойр Кархам, который уже пять лет разрывается между женой и любовницей, – Император хмыкнул. – Но все же... воскрешать те обычаи – не самая лучшая идея...
Нет, не в плане дело.
И не в том, что найдутся те, кто обвинит Императора... да Боги, в чем только его не обвиняли, он ко всему оставался равнодушен...
– Я вам надоела?
– Нет...
...его конница догорала в белом пламени проклятия. А Орисс, выбросив эту карту, осознала вдруг, что ей позволено было выиграть.
– ...говорю же, вы чудесная женщина... и я сохраню вас в моем сердце.
Скорее в памяти. Сердца у него, как и положено Императору, нет.
...осадные башни пали.
И замок его открылся для удара.
Но бить Орисс не стала.
– Простите, – она отодвинула доску. – Мне не нужна такая победа...
– Даже так? – Император позволил себе снисходительную улыбку. – Чего вы хотите?
Молчание.
И доска, которая медленно поворачивается.
– Титул? Земли? Артефакт из Императорской сокровищницы?
– Вас.
– Бросьте, – он взял с подноса пирожное и, повертев, вернул на место. – Мы оба знаем, что вы меня не любите. Как и я вас. То есть, разговор о сердечных ранах и прочей чепухе – лишь дань традиции...
***
...ледяные пальцы пробежали по затылку, коснулись шеи. Это прикосновение успокоило. И уняло горечь. Нет, Император был прав: она не испытывала к нему любви.
Разве что самую малость.
Он не был противен, как первый ее муж, к счастью, проживший не настолько долго, чтобы утомить Орисс своей страстью.
...но все равно эта ситуация сама по себе...
...оскорбление.
Тот, кто стоял за ее спиной, знал, что есть оскорбление и как за него платить. Он поможет...
Ее потянули за волосы.
И Орисс запрокинула голову, подставляя горло умелым пальцам с черными искрами когтей. Дыхание сбилось. А тот, который... он прижался к шее губами. Он пил ее силу, и Орисс была счастлива услужить.
Она отдаст ему себя всю.
И сделает, что угодно, лишь бы продлить это мгновение сна...
– Что еще? – его голос – скрежет камня. Подземелья огромны, и одной ей не выбраться, не найти пути... но он поможет... когда придет время.
Что еще?
...бал в честь проклятой шиммерийки, которая, казалось, чувствовала себя во дворце, как в собственном доме. Во всяком случае его наводнили смуглокожие девки в шелковых полупрозрачных нарядах. И как-то сразу стало модно носить косы.
Как будущая Императрица.
...вплетать бубенцы и надевать ножные браслеты.
Учиться языку.
И пить чай с бараньим жиром... эти клуши, которые еще недавно лебезили перед Орисс, теперь почуяли перемены. И смешно был смотреть, как давятся они этим чаем, закусывая его сухими степными лепешками, но пьют и нахваливают.
Но нет, хватит жалоб. Другое надо рассказать... о некромантах, с которыми у Императора возникли разногласия. Трижды глава Гильдии появлялся во дворце и был удостоен аудиенции. Но всякий раз выходил от Императора злым. А казначей кивал головой и цокал, но при этом был несказанно доволен. Следовательно, выплаты им урезали, как Император грозился.
...поползли слухи, что он вовсе подумывает Гильдию распустить, но это вряд ли... ослабить определенно попытается, поскольку слишком много власти она забрала и давно уж не занимается тем, чем положено некромантам.
Она выдохнула и прислушалась.
Тот, который был здесь, остался доволен ее стараниями, но...
...было еще кое-что.
Она не хотела говорить, но... его пальцы сдавили шею, предупреждая, что она не имеет права на тайны. Не от него.
Ричард.
Нелепый мальчишка, слишком наглый, чтобы оставить эту наглость безнаказанной. Какими глазами он на нее смотрел когда-то... нет, на Орисс смотрели многие, ибо была она прекрасна и тогда, постигая силу своей красоты, она играла.
С ним в том числе.
Во что?
В любовь... он поверил сразу... и это было забавно. И тот, который держал в руках ее жизнь, согласился, что это в какой-то мере забавно.
...куда забавней было бы вырезать сердце того, кто посмел взглянуть на лайру с вожделением... сейчас так не поступают? Жаль. Отсутствие наглядных демонстраций власти дает низшим повод думать, что некоторые границы вовсе не столь уж незыблемы.
...когда он вернет себе трон...
...почему Орисс вообще вспомнила об этом глупце? Услышала имя... от главы гильдии некромантов... этот мальчишка что-то такое раскопал, что заинтересовало самого Императора, и тот запретил трогать этого Ричарда.
...нет, Орисс не слышала всей беседы, хотя и старалась, но... как бы ни распален был гильдиец, он додумался-таки поставить купол. Но говорил он с лойром Верхаром, известным сомнительными связями своими, так что мальчишку остается лишь пожалеть... Гильдия не нарушит приказ Императора.
Прямо.
