Текст книги "Леди и некромант. Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: Екатерина Лесина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
Дверь.
Замок.
И завеса проклятья, которая колышется, тянется к Ричарду, отнюдь не для того, чтобы обнять. Темно-зеленый дым свивается кольцами, не смеет переступить черту...
Он узнает хозяйскую руку, и сворачивается тугим комком, исчезает, но ненадолго. Не стоит обманываться. Если Ричард посмеет заглянуть сюда один...
– Кое-что мне удалось спасти, – лойр Вильгельм любезно открывает дверь и небрежно, словно паутину, смахивает еще пару проклятий. – И да... я избавился от клятвы. Не будь я менталист... это было нелегко. Пришлось потратить пару лет и кусок души.
Он поморщился.
– Но теперь, как понимаю, я был совершенно прав в своем выборе. Со мной заговаривали о том, что любую силу можно увеличить...
Хлопок.
И вновь вспыхивает свет, на сей раз ослепительно яркий.
Комната... комнаты. Белые. Стены, пол, потолок. И эта белизна, пусть несколько подпорченная влажными пятнами, давит. Ричард отступил бы, но любезный хозяин ухватил его за руку.
– Дышите глубже. Тебя это тоже касается... полагаю, моя лаборатория мало отличается от той, в которой ты появился?
Аррвант судорожно кивнул.
Выходит, и ему ничто человеческое не чуждо.
– Поверь, у меня нет намерений ставить эксперименты на живых людях...
– А на мертвых? – на всякий случай уточнил Ричард. Все же аррвант был скорее мертвым, и если так, то...
– Иногда пробую кое-что, но в основном предпочитаю практиковать в скорбном доме. Я хотел показать вам другое.
Шкафы.
И полки.
На полках книги. Толстенные тома в темных обложках. Пелена защитного заклятья отделяет их от Ричарда, но наверняка среди этих книг нет ни одной разрешенной.
– Анатомия смерти Гаусса, – лойр Вильгельм бережно взял в руки массивный гримуар. – Чудеснейшее издание... переписываю на досуге. Будет печально, если этот труд исчезнет... Сила разума... Кахраникон, об основных принципах работы с материалом. По слухам, этот труд принадлежит императору Бурхану Могучему...
– Я за вас рад, – Ричард уселся на стул.
И стоило тащиться под землю? Лойру не с кем больше поговорить? Или похвастать тянуло, так... дяде бы и хвастал. Тот бы понял.
– Ваше раздражение по сути лишь симптом. Ваша тьма пытается разрушить возведенный мною барьер, и когда вы злитесь, вы помогаете ей. Советую сделать глубокий вдох...
– Идите в задницу.
– Полагаю, мы давно в ней... я собрал эти книги за те два года, которые провел в подвалах Гильдии. И поверьте, здесь лишь малая толика того, что удалось добыть им, – лойр Вильгельм вернул том на полку. – Вы знали, что за последние три сотни лет главой Гильдии становились представители одной семьи? К этому настолько привыкли, что уже позабыли, что должность по сути является выборной.
Ричард дернул плечом.
Ему-то что за дело? Он точно не претендует на главенство.
– Это началось при прадеде нынешнего Главы... именно он издал внутреннюю директиву о необходимости централизованного управления ликвидацией особой опасных объектов. Раньше все найденное уничтожалось на местах. После директивы – доставлялось в столицу, чтобы уже здесь некроманты могли оценить... справедливости ради, некоторые предметы признавались безопасными и получали статус культурных... нашедшему выплачивалась премия.
Он сцепил пальцы и потянул так, что кости затрещали. Неприятный звук.
– Дед продолжил... были выстроены подземные хранилища, где и собирали... для экспертизы. Отец его издал другую директиву, о необходимости целенаправленного поиска. Якобы, тайные хранилища представляют огромную опасность для городов и поселков... ему разрешили. И гильдия стала прочесывать Империю. Они вскрывали храмы, те, которые могли, но быстро сообразили, насколько это опасно. Гробницы. Заброшенные поместья. Сожженные, разоренные, все, что хоть однажды упоминались в хрониках... да, Императору отчитывались. Более того, получали награду... финансирование выросло.
Столы.
Склянки на столах.
Колбы, реторты и перегонный куб, правда, пустой. Сосуды с узкими изогнутыми горлами. Пучки сухих трав. Горки камней, разложенные по коробкам. Все это выглядело довольно мирным.
– Искать отправляли таких вот как ты. Молодых, рьяных и готовых из шкуры выпрыгнуть ради подвига. Некоторых принимали в узкий круг... надо же было на ком-то эксперименты ставить. Как я теперь понимаю. Присядь. И ты тоже. Ему вот в руки гильдейных попадать не рекомендую. Разберут на куски.
Аррвант вновь заворчал.
А лойр Вильгельм меланхолично подхватил безоаров камень, пару листьев жухлой травы и щепоть тертой хны. Фарфоровая ступка, судя по виду, использовалась частенько, да и движения лойра были скупы, выверены. Он не давил, как делают неопытные алхимики, вкладывая всю силу, но двигал пестиком осторожно, нежно даже, останавливаясь лишь для того, чтобы добавить очередной ингредиент.
Жучиные крылья.
Что-то, похожее на сушеную тину.
Тягучий сироп с темно-бурыми кристаллами.
– Эта активность не могла не остаться незамеченной... полагаю, даже столь далекий от политики человек, как ты, слышал, что смерть предыдущего Императора была несколько... неожиданной?
Ричард нахмурился.
Слышал?
Вроде да... что-то такое болтали, что молодой и вообще... траур тогда объявили и, что куда актуальней, перенесли экзамен по малому рунному кругу на целую декаду.
– Ясно, – лойр Вильгельм вылил содержимое ступки, которое стало не порошкообразным, но жидким, тягучим и цвет имело бледно-голубой, в кружку. – До смерти Императора тебе дела не было.
– Сомневаюсь, что ему было бы дело до моей гибели, – Ричард завороженно наблюдал, как синее зелье темнеет. Пара капель алой жидкости.
Стеклянная палочка, которая оплавилась и лойр Вильгельм нахмурился.
– Опять белокопытник порченный привезли... ни на кого нельзя положиться, – он палочку отложил и снял с полки склянку с полупрозрачным настоем, в котором плавали белые хлопья. Потряс.
И выловив пальцами особо крупный кусок, отправил его в зелье. Цвет стал темнее, насыщенней.
– Так вот... Император и его супруга, женщина тихая, мирная и далекая от интриг, вдруг заболели... и болезнь их была не известна нашим целителям. Поднимали архивы, но не нашли ничего подобного... а главное, что никто не заразился, и это тоже было странно. Болезнь пришла и ушла... конечно, искали и проклятье, но не обнаружили. Впрочем, я не о том. Незадолго до своей кончины Император, будучи здоров, заговорил о необходимости реорганизации Гильдии.
Он сжал чашу в ладонях и цокнул языком.
Прислушался.
– Более того, он был готов подписать указ о разделении и снятии части полномочий. А еще об отставке любезного Главы. Сам понимаешь, молодому Антонию стало не до того. Он не был готов получить Империю со всеми ее проблемами... а Гильдия пришла на помощь. И не только советом.
Лойр Вильгельм протянул чашку и велел.
– Пей.
– Это?
– Это. Вкус, полагаю, будет омерзительным, но оно того стоит.
Ричард сомневался. Запах... как ни странно, запах у зелья был даже приятный, как у маминого малинового компота, куда она мяту добавляла для прохлады и чтобы сладость уменьшить.
Но тем и подозрительней.
– Для чего это?
– Зелье берсерка... интересный, к слову, рецепт. Просто и магии самую малость, но при том значительно увеличивает и силу, и выносливость. Повышает болевой порог. И устойчивость к внушению. Его использовали гладиаторы на арене.
Сладкое, даже омерзительно сладкое, и тягучее. Оно не глотается сразу, и приходится делать усилие, чтобы не стошнило. Ричард не чувствует ничего, разве что желание хряснуть склянкой о стену.
А где обещанный прилив сил?
– Действие продлится часов двадцать, но потом будет плохо, – с запоздалой любезностью предупредил лойр Вильгельм.
– Можно подумать, мне сейчас хорошо, – Ричарда передернуло.
– Именно. Но ты этого не понимаешь. Возвращаясь к теме нашей беседы. Я давно пытался понять его... старый Фитцгольд не так уж глуп, чтобы надеяться раз и навсегда разрешить проблему. Он убил Императора? Вполне возможно. Но тогда почему не убил и Наследника? Последний из рода... убрать его и самому занять трон. Гильдия поддержала бы, а с ними вряд ли кто-то осмелился бы спорить. Тогда почему?
– Это вы у меня спрашиваете?
– Это я думаю вслух, – отмахнулся лойр Вильгельм – И теперь мне стало понятно. Если Фитцгольд знал о возвращении императора, то... занимать трон было сущим безумием. А вот поддержать, встать по правую руку того, кто некогда считался величайшим из некромантов... да, это определенно принесло бы выгоду и ему, и его семейству.
Лойр Вильгельм бережно провел рукой по книгам.
– Не все они так уж безобидны... интересны. Точны. Порой отвратительны и ужасающи, как и время, их породившее. Фитцгольд жаждет почти абсолютной власти... думаю, он присмотрел себе провинцию-другую, куда удалится доживать свой немалый век и совершенствоваться... правда, до того он прольет изрядно крови, но куда ж без этого...
Он переставил склянку на стальную поверхность стола-очистителя и щелкнул пальцами.
– Что до остального, то... я имел несколько любопытных бесед, в том числе получил письмо не только от дяди. Если помнишь некоего градоправителя, который затеял кое-что, совершенно недопустимое с точки зрения гильдии... он и меня в свою школу пригласил. Я ответил согласием. Пожалуй, не только я, но... мы все понимаем, что новая школа нужна и давно, однако Гильдия не допустит конкуренции.
Ричард кивнул.
Сил не прибавлялось, разве что усталость отступила.
– Поэтому, если твоя безумная затея позволит несколько... изменить расклад, не говоря уже о том, что возвращение Императора может обрадовать лишь таких редкостных засранцев, как Ульрих и его дражайший дядюшка... сегодня я разошлю весточки моим друзьям. Полагаю, на балу будет... весело.
Он криво усмехнулся и, потерев подбородок, признал:
– Не люблю убивать... особенно, некромантов.
Глава 25. Леди и бал
Глава 25. Леди и бал
Гудел бубен в руках орчанки. Это было по-своему красиво, тяжелая ее ладонь взлетала и опускалась, замирая над темной поверхностью бубна, и пальцы касались этой поверхности нежно.
Вздрагивали нарисованные олени.
Кривились духи гор и рек.
Издавали протяжный неприятный звук, который, будучи заперт в камне, звенел яростью.
Орчанка запрокинула голову. Глаза ее были закрыты. Губы плотно сжаты. Она покачивалась, в такт ударам, и плечи ее легонько вздрагивали.
Серый человек ждал.
– Духи... – орчанка приоткрыла желтые глаза. – Духи говорят, что сегодня правильная ночь. И тот, кто ушел, вернется. Духи говорят, что все предрешено.
– А больше твои духи ничего не сказали?
– Сказали, – милостиво кивнула она. – Что нужно встретить и помочь человеку, который поднимет мертвеца.
– Что?
– Мертвого уже не убьешь, а вот когда мертвое станет живым, – она была терпелива и снисходительна, и рядом серый человек чувствовал себя глупо.
– Хорошо. А кому именно я должен помочь? И как?
Она облизала губы и, подумав, произнесла:
– Он пойдет вниз. Другие будут мешать. Другие пожелают нарушить закон. Но есть те, которые останутся верны слову...
– Погоди, я совсем запутался...
***
...лайра Орисс смотрела в зеркало. Она была совершенна.
Для него.
– Чудесно, дорогая, – отец накинул на плечи плащ и подал полумаску. – Увидев тебя, Император пожалеет, что выбрал шиммерийку, и вполне допускаю, что...
Глупец.
И жить ему осталось недолго. Почему-то эта мысль наполняла лайру Орисс мстительной радостью. Он виноват... он ее поманил короной... он с юных лет твердил, что лишь она достойна занять место подле Императора, а потом, стоило появиться шиммерийке, отступил.
Даже не попытался бороться.
Экипаж.
Дорога. Колеса стучат по камню как-то слишком уж громко...
...императриц носили в паланкинах. И быть может, она попросит супруга царственного своего смилостивиться над отцом. К чему убивать? Он еще достаточно силен, чтобы носить паланкин...
Императрице ведь полагается быть милосердной.
***
Ванна.
Пахучее масло, которое впитывалось в кожу моментально, и кожа эта обретала сияние.
Волосы.
Руки... с руками пришлось повозиться дольше всего, все же жизнь в октоколесере не способствовала сохранению маникюра, но мы справились.
– Ты прекрасна, – Грен повернул меня к зеркалу.
Прекрасна?
Быть может. Но не я. Это не могу быть я...
...хрупкая.
С кожей белой, как... фарфор? До чего пошлое сравнение, но почти соответствует истине. Волосы, забранные в высокую прическу, подчеркивали линию шеи.
Обнаженные плечи.
И мягкие рукава, стыдливо прикрывающие руки. Чуть завышенная талия... платье было нарочито простым, но вместе с тем оно было достойно императорского бала. Струящаяся мягкая ткань льнула к коже, и отступала, и каждое движение мое рождало новые складки и складочки, заставляя бисерных бабочек оживать.
– Должен признать, что у этого подгорца есть чувство вкуса, – заметил Верховный судья и, поклонившись, добавил. – Вы выглядите божественно, ваше высочество... только, боюсь, кое-чего не хватает...
Браслет Убера странным образом подходил к платью.
– Я не надену тиару, – как-то сама мысль о том, чтобы примерить хрупкое это сооружение вызывала во мне дрожь.
– Он не о том, – Грен вытащил из сундука шкатулку и высыпал содержимое ее на стол. Пожалуй, даже столь роскошная гостиница не видала такого обилия драгоценностей.
– Нет... не то, – он покрутил изумрудное ожерелье, отложил в сторону колье с солнечными топазами, как и ярко-алый рубиновый ошейник. – Где-то же оно было...
– Как ты обращаешься с...
– Как хочу, так и обращаюсь... а, я ведь знал, что оставил его, – он ловко выцепил цепочку бледно-лиловых камней, которые крепились в серебристой сетке. Выглядело ожерелье не слишком роскошным, но... – Думаю, это подойдет... аметисты, алмазы и лунное серебро.
Стоило сетке коснуться кожи, и камни полыхнули. По нитям побежали алмазные искры, аметисты вспыхнули. И неужели еще недавно я считала это ожерелье невзрачным?
Оно было ярким, но в меру.
И хрупким.
И эта хрупкость его вполне оттеняла ледяное совершенство тиары.
– Примерь, – Тихон выглядел непривычно. То есть, полагаю, что выглядел он именно так, как должен выглядеть альв из приличной семьи, но вот... длинный балахон всех оттенков зеленого. Волосы, заплетенные в три косы. И пара тонких цепочек, по виду вырезанных из дерева.
Это все не то.
– Я не хочу, – призналась я, глядя на тиару, которая с прошлого раза не стала ни менее совершенной, ни менее опасной. – Я... мне кажется, если я надену ее, то стану другой и вообще... она злая.
– Люди злые, – Тихон был спокоен. – А вещи лишены эмоций. Они способны вобрать чужие...
И мне не хочется даже думать, что именно она вобрала.
– Ричард не справится один, – сказал Грен. – Он может думать, что угодно, но он один не справится. И если мы поможем, то... вряд ли что-то да выйдет... а вот тиара... сейчас ты единственная живая наследница. Хранитель тебя уже признал. Тиара... тоже... должна.
Милая оговорка.
Я протянула руки.
Коснулась льдистого украшения, которое предупреждающе полыхнуло: не смей. И показалось, знает оно всю правду, что никакая я не императрица и близко, но обычная девчонка, ко всему сбежавшая от своей кривой судьбы.
Нет.
Я сумею.
Хватит... прятаться за другими...
– Ваше величество, – Аль-Ваххари первым опустился на колено и произнес: – Да славна будет Императрица!
– Я, пожалуй, воздержусь кланяться, – криво усмехнулся Тихон.
– Тебе идет...
И Гуля заворчал.
Вымытый, с шерстью темной и гладкой, он выглядел более живым, чем когда бы то ни было.
– Спасибо.
Ничего не происходило. Я не ощущала в себе ни желания немедля захватить мир, ни стремления поразить всех нечеловеческою силой... я была прежней. А венец... что ж, к прическе идет, и к платью тоже, уже хорошо.
– Погоди, – я выбрала из груды украшений широкую золотую цепь, украшенную алыми кабошонами и накинула не шею гуля. Тот осклабился.
– Ваше величество, – Аль-Ваххари слегка закашлялся. – Надеюсь, вы знаете, что только что сделали это... создание наместником провинции Кашшар?
– Да?
То-то же цепь мне показалось слегка вычурной. С церемониальными драгоценностями всегда так. Я же величественно кивнула и сказала:
– Этой провинции повезло. Подобный наместник не будет мешать жить.
***
А экипаж пришлось нанять. Плотный плащ укрывал меня с головой и был не столько данью традиции, сколько служил хорошей защитой от пыли и неприятных запахов. Все же лето, а ехали мы мимо рынка...
...ехали долго.
Вечерело.
Загорались огни, а город преображался, как это бывает со всеми городами. Тьма стыдливо прикрывало обочины и грязь на них, дома становились будто выше, стройнее.
Сияли ограды.
Светились белым камнем особняки.
Императорский дворец начался с аллеи, освещенной синими фонариками. И наш экипаж затерялся среди других. Они двигались медленно. И возницы переругивались, выясняя, чей хозяин родовитей и кого надо пропустить, а кому самое место пыль глотать. Изредка из карет выглядывали люди, но тут же прятались за магической завесой.
Терпение.
Наша карета, лишенная родовых гербов, гляделась нищей. Нас не единожды освистывали, пару раз витиевато обложили, а у самого дворца в стенку бухнуло что-то тяжелое.
– Тихон, скажи, а почему мы не взяли экипаж в альвийском посольстве? – недовольно проворчал Грен. Я же жестом остановила аррванта, которому явно не терпелось взглянуть на самоубийцу, которому вздумалось покушаться на мою венценосную особу.
– Забыл, – альв дернул плечом.
– Это ты зря...
И мы замолчали.
И молчали до тех пор, пока экипаж не остановился у мраморных ступеней, на которых выстроилась стража в золотых доспехах. Встречал нас распорядитель бала. Окинув взглядом карету и нашу разношерстную компанию, он скривился.
Конечно, куда нам...
И приглашение, переданное любезной лайрой Исабеллой, взял двумя пальцами, не скрывая, что удивлен наличием этого самого приглашения.
– С собаками нельзя, – проскрежетал он.
Я молча протянула разрешение. А Грен добавил:
– Нам можно...
Гуля скалился. Кажется, ему было смешно, но... как ни странно, нас пропустили.
Аркада.
Люди. Не сказать, чтобы их много, но на нас смотрят с этаким ленивым любопытством, явно гадая, кто мы такие... я позволяю плащу соскользнуть, благо, его подхватывает лакей. И маску принимает с поклоном. А у меня появляется безумная мысль: а забрать-то их как? Без номерка если? Откуда он узнает, что этот плащ – именно мой?
Впрочем, я ее отгоняю.
Улыбаться.
Идти и улыбаться... не замечать взглядов, в которых то самое любопытство сменяется... восхищением? Восторгом? Завистью?
Куда ж без нее...
– Дорогая, – лайра Исабелла ныне в синем, и глубокий насыщенный цвет ей идет, как и свободный крой платья. – Я бесконечно рада, что ты приняла мое приглашение... пойдем, я представлю тебя нужным людям. Впечатляет, правда?
– О да... у нас в городе балы были поскромнее.
Чистая, к слову, правда.
– Не сомневаюсь, – ее улыбка казалась вполне искренней, вот только взгляд оставался прохладен. – Это все-таки столица. Но, поверь, с преогромным удовольствием я бы разогнала эту свору бездельников. Только и горазды, что на балах крутиться, никакой пользы для общества...
Зала.
И снова зала... перед ней раскрываются двери, и встреченные нами лайры приседают, а лойры кланяются, спеша заверить, до чего она прекрасна... и кажется, лайра Исабелла и вправду весьма важная особа. А значит, она либо поможет, либо помешает...
– Обрати внимания... Ульрих... молод и хорош собой, но при этом редкой воды мерзавец. О нем всякое говорят, и если хотя бы часть сказанного правда, то я крепко удивлена, как он по сей день не на свободе...
Ульрих? Кажется, это имя я слышала.
Он смотрит на меня.
Или... не на меня, но на венец. Узнал? Не может быть такого... он выглядит драгоценностью, пусть и совершенной в красоте своей, но драгоценностью и только...
– А это сам дражайший Фитцгольд, – лайра Исабелла указала на мужчину, что замер в тени колонны. – Нынешний глава Гильдии... обычно предпочитает избегать подобных мероприятий, но сегодня сделал исключение. Даже не знаю, радоваться или нет. Еще большая тварь, чем племянник, но это объяснимо...
– Чем?
Я улыбалась.
Так старательно улыбалась, что заболели щеки.
– Живет дольше... к слову, холост. Не так давно проводил в мир иной очередную супругу, то ли третью, то ли четвертую, не знаю... но наши клуши готовы подсунуть ему новую...
Мужчина любовался содержимым собственного бокала и рассеянно кивал полноватой женщине, которая что-то говорила, размахивая при том руками. За юбками этой женщины молчаливой стражей стояли трое девиц брачного возраста.
Им я от души посочувствовала.
– А это Берхар... еще один из некромантской братии... право, удивлена, сколько их сегодня собралось... как и альвов в городе. Говорят, подгорников тоже нынче больше обычного, и люди волнуются...
Она замолчала, позволяя мне сказать что-то, но что?
– Неспокойно, – дипломатично заметила я.
– О да... шиммерийцы... некроманты... а вы как к ним относитесь?
– Смотря к каким.
– Слышала, вы были знакомы с одним очень... перспективным юношей, который куда-то да пропал... это печально... к слову, вы уверены, что ваш... телохранитель никому не причинит вреда?
– Да, – бодро солгала я.
Я была почти уверена.
– Чудесно... тогда, думаю, пришло время познакомить вас с моим внуком. Вы же не будете против?
Интересно, а у меня и вправду выбор имеется?
– Я буду счастлива...
...с другой стороны провидение, кажется, на нашей стороне...
***
...дворец нависал над городом. И раньше Ричарду случалось подбираться вплотную к нему. Двигало им чистой воды любопытство: хотелось заглянуть за высокую ограду и посмотреть, как живет Император. Правда ли, что у него все из золота, даже шпоры.
Потом-то, конечно, поумнел.
Золотые шпоры... в них особого-то смысла нет, а золотая одежда должна быть неудобна и тяжела.
– Держись уверенно, – лойр Вильгельм был спокоен, будто не собирался провести во дворец личность крайне сомнительного толка. – Представь, что ты здесь по праву... и более того, прав у тебя больше, чем у кого бы то ни было.
Ричард кивнул.
Послушно представил... а то, во дворце любили знатных и состоятельных, и если со знатностью рода у него слегка не задалось, то состояние нынешнее полностью искупало сей недостаток.
И костюм говорил о богатстве.
Шаррийская шерсть с тонкой нитью паучьего шелка, которая делает ткань прочной и переливчатой. Цвет костюма менялся от темно-синего до черного, чтобы затем вдруг сделаться серым.
Камзол сидел идеально.
Не жал. Не давил. Не висел. И стоил, пожалуй, трехчасового стояния перед зеркалом. Тогда Ричарду удалось подремать. Он давно уже научился спать стоя...
...узкие штаны не смотрелись смешно.
Как и высокие сапоги, украшенные драгоценными камнями. По последней моде, как заверил лойр Вильгельм. Сам он, правда, предпочел весьма скучное одеяние. Но ему и не нужно иного...
Ричард потрогал тяжелый перстень.
И трость попытался пристроить рядом. Сделанная из мореного дуба, она была украшена белыми пластинами рога нарвала и десятком крупных камней. Гляделась она столь же вызывающе, как и массивная цепь на груди, но раз сказано, что надо...
– Вы, конечно, привлечете внимание, особенно женское... местные лайры падки на новых и состоятельных, но, к сожалению, это единственная роль, которая вам по плечу, – заметил лойр Вильгельм. – Ни у кого не возникнет вопросов, как этот человек попал на бал... все понятно – купил билет...
– А так можно?
– Отчего же нет? Дорого, но... вы же понимаете, что и Императору надо как-то компенсировать издержки.
Ричард фыркнул.
– Смех смехом, но... деньги лишними не бывают. Даже для Императора... ваша задача – держаться соответствующе... маску не снимаете. Это нормально. Придает образу загадочности. Увидите, будет еще пара-тройка человек в масках... с мамашами разговариваете снисходительно. Девиц пугаете простотой своих манер. Хотя не слишком надейтесь, что они и вправду испугаются. Лайры чуют золото, а еще обладают удивительным упрямством. Каждая свято уверена, что будущего мужа перевоспитает под себя...
– Неудачный брак?
– Благодарю богов, что обошлось помолвкой, – лойр Вильгельм скривился. – Но по сей день в этом серпентарии меня рассматривают как подходящую кандидатуру...
Он вздохнул и потер переносицу.
– Я вас провожу в зеркальную залу, как и условились... но дальше – вы сами. Полагаю, мне будет чем заняться...
...подъезд.
Обилие экипажей.
И вялое любопытство. Похоже, пресловутое зелье начало действовать. Ричард по-прежнему не испытывал прилива сил, равно как и желания их немедленно истратить, но скорее сделался спокоен и сосредоточен.
Он разглядывал экипажи, отмечая знакомые гербы.
...даром что ли трижды сдавал зачет по геральдике. А все здесь... высокие дома, чьи славные отпрыски имели честь обучаться в Академии. Проклятье... один против всех? Ему не выстоять.
– Наххари будут за нас, они в достаточной мере разумны, чтобы осознавать, чем чревато возвращение мертвеца... помнится, их род начался с Палача... был такой юноша, одержимый мыслью об уничтожении старой знати. Тархи и Киберы... а вот насчет Пьянцо почти уверен – эти постоят в стороне, а потом примкнут к победителю. У них удивительное чувство перелома... эти давно с Гильдией... ей обязаны возвышением, как и Равшуры...
Ричард прикрыл глаза.
Исход определит не грядущая грызня, в которой многие пострадают...
...зеркальный зал.
И ход.
Насмешливая тварь, которая пугает Ричарда, но в то же время – он готов был поклясться – сама его опасается. И значит, шанс есть.
...плохо, что кинжал забыл.
Как вообще могло получиться, что он забыл этот треклятый кинжал? У него есть другой, жертвенный, если всадить в сердце, то упокоит, но... с тем было вернее.
Сожаления были такими же вялыми и пустыми, как любопытство.
Дальнейшее запомнилось отрывками.
Галерея.
Люди какие-то... разговоры... смех и вопросы. Он кажется, что-то даже отвечал... девицы, которые закатывали очи и вздыхали. Они были красивы – некрасивые лайры это нонсенс – но при всем том вызывали лишь раздражение.
Танец.
И еще один.
И ощущение, что время уже на исходе, а он никак не вырвется из череды танцующих, его, словно бумажный цветок на весеннем празднике, передают из рук в руки. И в какой-то миг круговорот вдруг прекращается, а Ричард остается наедине с женщиной, которую больше не чаял увидеть.
– Вы замечательно танцуете, – ее голос все так же нежен.
...звон колокольчиков.
И тьма оживает.
– Это лишь благодаря вам...
...смех.
...она много смеялась раньше, и казалось, что смех этот их сближает. Только вышло, что смеялась она не вместе с Ричардом, а над ним.
Бледные пальчики.
Пустой взгляд. Молчание. Им больше не о чем говорить.
Музыка обрывается.
Поклон.
– Счастлива была познакомиться с вами...
Она исчезает в толпе, а Ричард пытается отыскать взглядом человека, который обещал помочь.
– Идем, – Альер возникает рядом в сиянии своего совершенства. – Пока эти курочки не опомнились...
...их пропускают.
Провожают взглядами.
– Кстати, если хочешь знать мое мнение...
– Не хочу.
– ...девица весьма средненькая. Шея коротковата. Склонность к полноте опять же... она, конечно, держит себя, но все равно. Худая корова еще не газель...
– Тебе поменьше бы с Греном общаться.
– Да, признаюсь, его просторечный говорок весьма заразителен... но это... чересчур близко посаженные глаза. Подбородок резковат. Губы узки... а выражение лица? Взгляд? Ее не учили, что взгляд должен быть дружелюбным. Даже если ты кормишь кого-то отравой, взгляд все равно должен быть дружелюбным. Это вопрос вежливости...
Коридор.
И слуга отступает в сторону, кланяется...
Стража провожает взглядами. Кажется, ее здесь как-то слишком уж много. Или так оно и должно быть? В конце концов, Ричард во дворце впервые.
...Зеркальный зал кажется пустым, но эта пустота иллюзорна.
– Вот и вы, – говорит человек в простом черном камзоле. – Я, признаться, уже начал думать, что стоит кого-то послать...
***
...Император был... обыкновенным?
То есть не для Императора, Императоров знакомых у меня не так уж много, но вообще для человека. Довольно молодой, но в темных волосах видны седые нити. Да и морщины появились. И выражение лица такое... изможденное?
– Кажется, моя дорогая тетушка нашла очередное сокровище, – он поцеловал мне руку, но почему-то чувствовалось, что и жест этот, и слова, которые польстили бы в ином случае, не более, чем дань вежливости.
А девица, сидевшая на низеньком стульчике, что подчеркивало немалый статус ее – прочим полагалось находиться на ногах – сердито сверкнула глазами.
Та самая невеста?
Смугла.
И черноглаза. Пожалуй, красива сладкой восточной красотой, но, кажется, совершенно не интересна Императору.
– Бесконечно рад приветствовать вас...
– Это большая честь, – пролепетала я, раздумывая, как бы невзначай затронуть тему, которая меня действительно интересовала.
Напрямую?
Спросить, не знаете ли вы, добрый государь, что у вас тут, судя по всему, мятеж назревает вкупе с революцией? А в подвалах дворцовых зреет злое зло...
– Ах, дорогой, – лайра Исабелла погрозила пальцем. – Надеюсь, ты не собираешься нас покинуть... думаю, тебе стоит показать девочке дворец... она здесь впервые...
Интересно.
И настолько прямолинейно, что я замерла, а драгоценная невеста не сумела сдержать гневного восклицания. Да, пожалуй, на ее месте я бы тоже возмутилась: тут сидишь, изображаешь из себя цветок трепетный, а супруга будущего прямым текстом отправляют на прогулку с неизвестною девицей. Этак и почетного звания невесты лишат.
А с другой стороны меньше всего мне хотелось думать о чьих-то чувствах.
– Я буду счастлив...
– Я даже не знаю, ваше величество...
...смешок Верховного судьи.
Да, пожалуй, с его точки зрения ситуация в высшей степени нелепая. Но вот смеяться... не до смеху нам. И я приняла руку Императора.
Сухая горячая ладонь.
Слишком сухая.
Слишком горячая.
И если присмотреться, то всю фигуру его будто сеть оплетает, черная такая, из тонких нитей свитая, но явно не естественного происхождения.
– ...проклятье Маххры, – подсказал Верховный Судья. – Вы входите в полную силу, Ваше величество. Большинство магов его просто-напросто не заметили.
– И что за оно? – я шевельнула губами.
– Простите? – Император очнулся от собственных мыслей.
– Мне кажется, здесь очень людно...
– Вас это смущает?
– Нет, что вы...
– ...родовое проклятье, которое усиливается с каждым поколением. Забирает жизни всех, кроме первенца... и когда наступает срок, заложенный проклинающим, род просто прерывается... Маххра рассчитывал несколько на иной эффект, однако что получилось...
Люди перед нами расступались. Я вновь ловила на себе взгляды, теперь эмоций в них стало больше и отнюдь не положительных.
