Текст книги "Леди и некромант. Тени прошлого (СИ)"
Автор книги: Екатерина Лесина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
У орчанки они желтые, раскосые, как у хищной кошки.
Острый подбородок. Узкие губы, и верхняя задирается, показывая зубы. Зубы хороши. Белы. Остры.
...поговаривали, что в прежние времена орки любили человечиной побаловаться, и не то, чтобы человек вовсе не верил, в прежние времена много всякого случалось, но...
...и ныне не находилось желающих вести с орками дела.
– Расскажи о проклятье.
– Не о том хочешь знать...
– Императору будет интересно.
– А то, – оскал становится шире. И она наклоняется, берет со столика кусок вяленого мяса и засовывает за щеку. – Он слабый... сильным глядится, но как гнилое дерево. Знаешь, стоит такое, огромно, крепко, ветки раскинет. Птах держит или вот в корнях еще лисы селиться любят. За лисами я прежде ходила... сама на шубу набила... так стоит оно и стоит, а чуть ветер посильней, так и свалится, потому как внутри выгнило все...
Она жевала мясо и щурилась.
И кажется, рассматривала его куда пристальней, чем кто-либо. Он не привык, чтобы на него глядели. Благородные, случись их взгляду задержаться на его персоне, брезгливо кривились и отворачивались с излишней уж поспешностью. Люди же простые вздрагивали и тоже отводили взгляд, уже по иным причинам.
Его боялись.
Презирали.
Ненавидели.
– Ты вот крепкий. С виду-то плевком перешибешь, – она подбросила в ладони три цветных камушка. – А натура крепкая... пойдешь ко мне в мужья?
Это предложение было, мягко говоря, неожиданным... нет, находились те, кто полагал, что глава тайной службы, сколь бы неприятен он ни был, представляет собой неплохую партию. Ему пытались подсунуть полуобморочных девиц, которые серели и бледнели, и дрожали, и не скрывали своего отвращения...
– А возьмешь? – он глянул на орчанку с интересом.
– Возьму, отчего ж не взять... охотник из тебя выйдет, да и... отец сказал, что от человека будут дети с сильным даром. Я шаймани стану, а дочь наша и вовсе будет Зрячею...
– Я подумаю.
– Думай, – великодушно разрешила она, и только желтые глаза сверкнули. – Но гляди, коль не надумаеешь, так увезу...
...и это не было угрозой, лишь предупреждением.
– А Императору своему передай... его предок клятву преступил, а прочие не отыскали сил пойти туда, куда должно, и кровью своей завершить начатое. Потому и получилось, что получилось... найдет в себе силы не отступить, так и будет ему счастье...
***
...Император слушал.
Он обладал воистину удивительным талантом слушать. И пусть выглядело все так, будто интересует его не гость, но узоры на толстом стекле, Серый человек знал, ни одно слово не пропало.
– Значит, что сердце подскажет... и совесть... в пыточные ее отправить?
Серый человек заерзал.
Мысль об этом была... неприятна, хотя по долгу службы своей приходилось ему отправлять в пыточные многих людей, что мужчин, что женщин... вот детей не трогал, это да, чем втайне гордился...
– Нет, не отправишь, – Император смотрел и усмехался, и вновь виделось, что знает он куда больше, нежели показывает. – Глянулась? И уйти хочешь... опостылела тебе работа, верно?
Серый человек склонил голову.
Нет, не то, чтобы опостылела, скорее уж не получал он от нее прежнего удовольствия. Делал, что должно, но внутри ничего не отзывалось.
– Перегорел... случается. Я бы тоже ушел куда, да кто ж отпустит, – Император потянулся. – Вон... невестушка моя заждалась... еще не жена, а уж думает, как половчей мною крутить... братьям титулы выпрашивает... мол, служить мне желают. Неужели я на дурака похож? Нет, оставить их придется... как же... а где двое, там и два десятка... потом и сотни... и мысли их видны... родит сестрица дорогая дитятко, и я не нужен стану. Шиммерийцы знают толк в ядах. Пройдет с полгодика, может, чуть больше, и настигнет меня неизвестная болезнь.
Он крутил в пальцах тонкий серебристый стерженек.
– ...она мне уже пыталась отраву какую-то дать... лекарь сказал, что повышает мужскую силу. И влечение... – Император почесал запястье. – Безобидна... относительно, безобидна... так вот, объявят ее регентом, а сами править станут...
– Ее можно убрать раньше...
– Придется... – решение это не доставило удовольствия. – Роды – дело такое... многое случится... но и тогда останется опасность... а ты, друг мой, оставить меня хочешь.
– Не хочу.
Ложь.
Но и лгать Императору привычно. И почему-то в этой комнате ложь кажется колючей, она впивается в язык, делая его неповоротливым. И желая смыть горький привкус ее, серый человек говорит:
– Ваш проект – полное дерьмо...
Наверное, он действительно устал. Или мыслями был уже далеко от дворца, обживаясь в горном стойбище рядом с молодой женой, которой и до плеча-то не доставал.
Неужели, он всерьез об этом думает?
– ...нельзя просто взять и выселить людей. Они жили здесь годами... десятилетиями... столетиями... а вы просто хотите вышвырнуть их. Вы ведь знаете, что бараки, куда их поселят, мало пригодны для жизни... что ему нужны рабочие руки и...
Серый человек замолчал.
– А я все думал, – задумчиво произнес Император, – когда же ты решишься... заговоришь... дерьмо? А меня уверили, что столице нужны перемены, что бедные кварталы – рассадник заразы... нежити... что из города надо убирать мастерские. От кожевенных вонь. Кузницы – источник пожаров... булочные вот оставить можно или мясные лавки, но и только, да...
Он замолчал и молчал, постукивая пальцем по стеклу.
– Ты видишь одну часть проблемы. Беспокоишься о тех людях? Это весьма благородно с твоей стороны, друг мой, но...
...стекло звенело.
Тонкий голос.
Дрожащий. И не на звон похож, а будто кто-то плачет... навзрыд плачет... кто-то совсем рядом, быть может, в каменной стене укрытый. Здешние стены таят многое.
– ...они живут там, в грязи и нищете, не имея ни малейшего шанса выбраться. Рабочие руки? Ныне их руки становятся руками воров и разбойников, а потому весьма скоро отправляются на каменоломни. Женщины становятся проститутками... дети мрут...
– Там будет лучше?
Дребезжание-плач усилилось. И от мерзкого голоса этого хотелось заткнуть уши.
Император же провел пальцем по верхней губе.
– Возможно... ты говоришь, что лойры ищут выгоды? Все ищут выгоды, но... не стоит забывать, что в договоре оговаривались вполне конкретные условия. И если лойру вздумается...
– Полагаете, не вздумается? – дурная это затея, перебивать Императора. Этак не то, что карьеры, но и головы лишиться недолго.
– ...деньги на строительство бараков выделены из казны. Полагаю, они уже осели в нужных карманах... – улыбка стала яркой, мальчишеской, – о чем мне и доложат комиссары, которые уполномочены действовать от имени короны. А заодно уж пришлют список недостатков, выявленных при строительстве... и лойру придется устранить недостатки за собственный счет, если, конечно, он не пожелает составить компанию разбойникам на каменоломнях...
– А дальше что? Комиссары не будут сидеть вечно...
– Комиссары – нет, а полномочный представитель – вполне... нам не хватает связи с народом, как ты изволил выразиться. Оказывается, в народе изрядное количество талантливых людей. Взять тех же некромантов... вот ты знал, что один из них вскрыл старую гробницу? И в храме побывал.? И вышел цел, невредим...
Серый человек подобрался.
– Это...
– Именно... мне стало интересно, отчего вдруг у гильдии к мальчишке такая нелюбовь? Хотя какой мальчишка... немногим меня моложе... так вот, он весьма и весьма талантлив. Но подняться ему не позволят... – Император повернул желтый перстень на пальце. – Альвы потребовали открыть ему доступ во дворец... альвы потребовали! От меня! А подгорники заявили, что желают присутствовать на балу... и вот, друг мой, я чувствую себя последним глупцом, поскольку получается, что все они знают куда больше, чем я... и это заставляет меня переживать. Император не должен быть далек от народа, иначе... многое может произойти, да... и будь добр, пока ты все-таки здесь, присмотри за мальчиком, а то опять же слухи дошли, что за голову его многое обещано. Нехорошо это... присмири наемников, пока не наделали дел. Но особо не высовывайся... просто наблюдай.
Глава 20. Некромант и Митаса
Глава 20. Некромант и Митаса
Митаса – город-чаша, на дне которой поблескивает серое озеро. От него разбегаются узкие жерла каналов, вырубленные в скальной породе. Бледно-голубого оттенка, она лишь усиливала сходство с фарфором.
Городская стена из белых и голубых булыжников, словно расписанная кистью безумного художника, и виделись мне в том, что травы, что цветы, что диковинные твари, которые сплелись в объятьях.
Дома липли к этой стене. Городу было тесно и он норовил выбраться за когда-то установленную черту. Дома подбирались вплотную к краю, поднимались выше, а иные и вовсе обустроились на стене, протянув тонкие лапы мостов к другим строениям. Это было одновременно и уродливо, и красиво.
Узкие улочки, и октоколесер медленно пробирается к скотному рынку, где для него найдется подходящее местечко...
– ...учтите, любезный, что в тот момент, когда в голову вашу приходит светлая мысль использовать знак Шен в третьей позиции, вы, вне всяких сомнений, должны вспомнить, что здесь его направленность во многом зависит от окружающих его рун. И если Ири или Харо способны усилить действие, то Барах, напротив, преобразит его... – Верховный судья говорил громко и время от времени поглядывал на меня, верно, полагая, что кровь моя просто-таки обязана пробудить во мне интерес к непростой некромантической науке. – Давайте рассмотрим на примере... ее высочеству нет нужды прибегать к средствам низменным, ей достаточно сосредоточиться и кинуть зов, на который откликнуться все, кто верен короне...
– А кто не верен? – Ричард сидел, подперши щеку кулаком, и пальцем водил по листу бумаги.
Справа налево.
Слева направо. И еще сверху вниз.
– ...и кто не верен тоже откликнется, если при жизни кровь его была хоть единожды принята Регалиями, а таковых большинство. Это живым свойственны увертки, а мертвые волей Богов блюдут свои клятвы...
Ричард кивнул.
И зевнул.
Дождь не прекратился, скорее слегка измельчал, став этакой моросью, которая оседала на окнах, заслоняя бело-голубой мир Митасы.
– Возвращаясь к теме нашей беседы... итак, представим, что вам необходимо воззвать, скажем, к человеку, покинувшему мир живых несколько столетий тому... – Верховный судья развернулся и замер. – Предположим, это будет... маг... очень сильный некромант, который вряд ли горит желанием откликаться на зов существа, несоизмеримо более низкого...
Ричард поморщился. Его до сих пор задевали подобные выпады, хотя он изо всех сил старался показать, что не слышит скрытой издевки.
– ...соответственно, стоит предположить, что дух его не будет гореть желанием сотрудничать, но вам... необходимо заставить его подчиниться. Итак, ваши действия?
Ричард заерзал.
Бросил в мою сторону быстрый взгляд, и я отвернулась, делая вид, что всецело увлечена несколько размытым пейзажем.
– У меня есть прах? Или кости? Или вещь, принадлежавшая этому... мертвецу?
Верховный судья хмыкнул.
– Иногда вы проявляете похвальную сообразительность, но... нет.
– Кровь или материал от родственников?
– Увы, на нем его род оборвался, а предки... захоронены в ином месте и у вас нет времени добираться туда...
– Тогда вряд ли вызов возможен.
– Думайте.
Ричард нахмурился.
Почесал кончик носа.
И лоб.
Постучал пальцем по виску.
Вздохнул.
– Это задача вполне вам по силам, – сказал Верховный судья и, не удержавшись, добавил. – В мое время низшего, который дерзнул бы потревожить покой истинного некроманта, ждала бы крайне неприятная смерть... где-то его сварили бы живьем... я предпочитал снимать шкуру. Нет, не лично, само собой, мы держали весьма опытного палача...
– Где он захоронен?
– На кладбище, само собой, удостоен индивидуальной могилы с прекрасным памятником из черного мрамора...
– Что ж, в таком случае памятник этот будет считаться собственностью покойного... – Ричард говорил медленно. – Надо определить точно, где его могила...
– Не ошибетесь.
– И отсечь кусок мрамора... из основания, лучше, если камень будет соприкасаться с землей...
– Или полностью будет в ней, – согласился Верховный судья. – Видите, даже вы способны думать, когда даете себе труд вспомнить о том, что у вас имеется голова...
– Я тебя почти ненавижу...
– Почти? – удивленно приподнятая бровь. – Значит, я плохо стараюсь... итак, продолжим...
...эти уроки длились от рассвета до заката, а порой и после. Иногда и сквозь сон я слышала сдавленное бормотание, Ричард то ли бредил, то ли беседовал с духами. И был слишком увлечен, чтобы обращать внимание на что-то кроме этой учебы...
А мне хотелось бы...
...это дождь.
И тоска.
Тревога необъяснимая. Нет, у нас изрядно имелось поводов для тревоги, но...
...Грен вышивает своих бабочек. Тихон почти все время проводит в рубке, утверждая, будто нам стоит поспешить, и октоколесер теперь движется и по ночам, освещая путь парой огромных фар.
Духи заняты Ричардом или наоборот.
Аррванты меня все еще пугают своей явною нечеловечностью, а Гуля при всем своем желании не слишком удачный собеседник. Он лежит, закрыв глаза, позволяя мне чесать его за ухом и пересчитывать новые шрамы. Они почти затянулись, превратившись за день в рубцы, а теперь эти рубцы с каждым часом становились все прозрачнее...
...и все-таки что-то было не так.
Неправильно.
Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на этом ощущении. А поняв, что связано оно с нынешнею ночью и Ричардом, сказала:
– Я пойду с тобой...
***
...наверное, он и вправду прогневил Богов, однажды возомнив, будто способен стать великим некромантом. Иначе за что ему все это?
Ричард испытывал преогромное желание сделать гадость.
Скажем, развеять пакостливого духа, который каждым своим жестом, каждым словом давал понять, что место Ричарда – среди рабов. И плевать, что рабство уже пару сотен лет, как исчезло... и что не достоин он большего, нежели в мусорных кучах копаться.
Но странное дело, злость заставляла сосредоточиться.
И доказать...
...малый круг.
И большой.
Линии силы, стабилизирующие круги относительно друг друга. Замкнутый охранный контур, усиленный пятью рунами...
...руку обожгло холодом.
– Внимательней, – произнес Аль-Ваххари. – И весьма печально, что уровень моего физического воздействия ограничен... своих учеников я бил палкой по пальцам.
– И как? – Альер, до того делавший вид, что ему интересен лишь образ газеты, прихваченной в Ширазе, отложил чтение.
– Весьма действенно... знаете, в мое время находились те, кто утверждал, что физическое воздействие непедагогично, что оно унижает тонкую натуру ученика...
...ошибка.
Теперь Ричард видел ее явно и удивлялся, как вообще мог вывести такое? Руна Шагор, отраженная двумя младшими, выворачивала круги наизнанку. И будь это не учебный лист, а кладбище, дух в лучшем случае не появился бы.
В худшем...
– И мой коллега воспитывал одного юношу благородного рода в соответствии с новыми тенденциями, – Верховный судья благосклонно кивнул, когда Ричард изменил положение руны. – И уверял, будто ученик его делает немалые успехи, да...
...третий круг.
И небольшая заминка, не оставшаяся незамеченной. Лишь поднятая бровь и взгляд выразительный, да, конечно, из всех рун следует взять Халар, она дает высшую степень защиты...
Кивок.
И снисходительное.
– ...однако же на первом году самостоятельной жизни этот юноша совершил весьма глупую ошибку, но не в лаборатории учителя, а на кладбище. Вместо одного умертвия, он поднял все это кладбище...
Ричард поежился.
– ...и ладно бы... поднял так поднял, с кем не бывает, но он не сумел установить контроль, за что, собственно говоря, и был сожран... печально... он слишком привык, что наставник рядом и любезно ждет, пока ученик исправит свои ошибки...
Рука еще ныла.
Но круг вызова выглядел вполне законченным. И подумалось, что вряд ли еще кто-то среди ныне живых некромантов способен создать подобный.
– ...в то время как пара ударов линейкой по рукам значительно способствуют увеличению внимательности да и вообще росту над собой. Поэтому, дорогой мальчик, у нас с вами все впереди... и уверяю вас, скоро вы меня возненавидите безо всяких оговорок.
Ричард поверил.
И пробормотал:
– Ничего, как-нибудь переживу...
– Очень на это надеюсь, – без тени усмешки произнес Верховный судья. – А теперь уступаю вас его императорскому величеству... признаюсь, мне и самому будет любопытно. Все же я не силен в магии совмещения и созидания...
Альер отложил газету и, размяв пальцы, принял самый ненавистный из своих обликов. Он стал молод и прекрасен, тем самым заставляя Ричарда острее ощутить собственную несуразность.
– Итак, в прошлый раз мы рассмотрели общие принципы подготовки материала. Сегодня попробуем разобраться в создании бальзамирующих смесей. Основным компонентом их является растертый в пыль адмантит...
...его добывали в Митасе.
Раньше.
Ныне каменоломни заброшены. Кому нужен бледно-голубой, ноздреватый камень, единственной способностью которого было останавливать разложение.
...опыты с мертвой плотью запрещены.
И Митаса, не нашедшая иного источника прибыли, вымирала. Она словно осталась там, в прошлом, не способная справиться с удивлением. И вправду, как возможно, чтобы славный этот город с его шахтами и копями, с огромными мастерскими, где некогда собирали мертвецов со всей округи, станет вдруг не нужен никому...
...в мастерских Ричарду случалось бывать.
Полузаброшенные строения, которые чудом и древнею магией еще не разрушились. В них пытались устроить то склады, то бараки, то еще что-то, но всякий раз неудачно. И городские власти постепенно смирились, предпочтя сделать вид, будто не существует их вовсе, узких длинных зданий с огромными подвалами, облицованными адмантитом.
...его пыль имеет запах сушеных цветов и оставляет на языке горьковатый привкус.
От нее, с непривычки, кружится голова и наступает состояние, сходное с опьянением. И оттого все пришлые маги обязаны проводить сутки на карантине.
...нехорошо нарушать закон, но...
Время истекает.
– ...если добавить каплю драконьей крови... – Альер говорил, и Ричард слушал, умудряя при том думать о складах и подвалах, о местном кладбище, которое было крохотным, поскольку мертвецов своих здесь предпочитали продавать, не видя в том дурного...
...о садах, которые высаживали, ибо на адамантите неплохо рос виноград, правда, получался горьковат и годился лишь на крепкое хмельное вино. Его выдерживали в дубовых бочках и, разлив в бутылки из камня, отвозили в столицу.
–...следует обратить особое внимание на пропорции с...
...и кости болят.
Особенно спина, так и ноет... отец вот со спиной вечно маялся, но отцу-то сколько лет уже... и всю жизнь на стройке, вот и сорвал. А Ричард?
– Ты меня не слушаешь? – Альер застыл, заслоняя собой Оливию, которая любовалась то ли дождем, то ли городом, поди-ка разбери.
– Слушаю.
– И о чем мы беседу вели?
Это он зря, Ричард еще в Академии научился и думать о своем, и писать, чего диктуют. И ныне воспользовался прежним умением без малейших колебаний.
– О том, что пропорции смеси всякий раз рассчитываются индивидуально, исходя из особенностей рабочего материала и...
Дух махнул рукой, не скрывая раздражения.
– Знаете, ваше величество, – Верховный судья застыл перед окном. – Мне кажется, всем нам не помешает небольшая прогулка...
***
...тиха кладбищенская ночь.
Рокочут жабы в ближайшем канале, восхваляя дождь, милостью богов дарованный. Хлюпает под ногами грязь. И с глубокой меланхолией в голосе матерится бродяга, пытаясь уместить тело свое под брюхом каменного коня.
Героический воин, оставшийся, как подозревал Ричард, еще с прежних времен, взгляд свой устремил куда-то в сторону кладбища. Он распростер перст, то ли взывая к мертвецам, то ли, напротив, повелевая им упокоиться с миром. Голову его и могучие плечи украшали потеки голубиного помета, что придавало лицу воина выражение некой брезгливости, а может недоумения. Оливия поежилась и поплотней запахнула полы плаща, одолженного Тихоном. Плащ был несуразно велик и висел на ней складками.
– Может все-таки вернешься? – без особой, впрочем, надежды спросил Ричард.
...аррвантам дождь страшен не был.
Оливия мотнула головой и поспешно вернула капюшон на место.
– Я тебе пригожусь, – сказала она вполне уверенно.
...бродяга обложил их матом, а после заискивающим голоском попросил медячка на хлебушек. И Оливия кинула монетку, а потом вздрогнула, когда на ладони ее расцвело синим цветом оглушающее заклятье. И нищий выкатился из-под коня, аккурат чтобы попасть под кулак аррванта.
Тело содрогнулось и...
– В следующий раз постарайтесь бить так, чтобы было что допрашивать... – проворчал Ричард, обходя наемника.
– В принципе, допросить его как раз-то несложно, – дождь шел сквозь тело духа, да и сам судья стал прозрачен, размыт. – Но уверен ли ты, что этого желаешь?
– Нет.
Оливия икнула и отвернулась.
Да... все-таки не следовало ее брать...
– Я... в порядке, – сказала она, когда Ричард прикоснулся к рукаву. – Все хорошо, просто...
– Низшим, моя госпожа, свойственно отвечать подлостью на добро, и этот человек заслужил то, что заслужил...
– А тело было вполне приличным, – Альер выглядел мокрым. Светлые волосы его слиплись сосульками, рубашка пропиталась водой, прилипла к телу, обрисовывая острые плечи и тонкие ключицы, грудь впалую...
– Но пожалуй, мне стоит прогуляться, – сказал Альер, стряхивая с волос призрачную воду. – Сомневаюсь, что он был здесь один...
...шаг, и призрак растворился в темноте.
...где-то вдали зазвенел колокол, отмечая одиннадцатый час. Загремела трещотка и бодрый голос ночного стражника возвестил:
– Все спокойно, жители Митасы, спите с миром!
– От такого пожелания я бы точно не уснул... и что смотрите? Тащите его к воротам... и не за ноги, поднимите... ты возьми его под правую руку. А ты под левую... – Верховный судья предпочел исчезнуть, но голос, раздающийся из ниоткуда, не добавлял спокойствия.
...из проулка вышла тройка стражников.
Ричард едва успел накинуть полог, но дождь размывал его, и полог получился ненадежным.
– Замрите, – велел он аррвантам и, притянув к себе Оливию, обнял. – Стой тихо...
Она и стояла.
Очень тихо.
Дышать и то боялась...
...стражники вышли. Видны были лишь размытые их фигуры, и стало быть, городская управа расщедрилась на обережные амулеты, хотя использовать их против дождя было, мягко говоря, не слишком разумно. С другой стороны Митаса во все времена была городом тихим, даже странно, чем не угодила она нежити.
...тускло светил фонарь на палке. Громыхала колотушка...
– Все спокойно...
...правда, голос стражника слегка дрогнул, все ж городское кладбище не относилось у него к местам спокойным. А зря... иные местные переулки куда как опасней будут.
Оливия застыла.
Теплая.
И хрупкая.
Альвийская ткань вдруг сочла нужным истончиться, позволяя ощутить тепло ее тела.
– ...жители...
И сердце стучит быстро-быстро... но ничто не длится вечно, и стража пересекла площадь. Шли они весьма бодро, а местами и вовсе рысцой, явно спеша убраться подальше от неудобного места.
Но Оливия не спешила высвободиться.
А Ричард...
...и в работе некроманта должны быть свои небольшие приятности... выразительное покашливание над ухом он предпочел проигнорировать. Возможно, сырая погода дурно сказывается на здоровье духов.
Зов он услышал позже.
...и не зов в полном смысле. Просто камень вдруг нагрелся, а потом утянул Ричарда в чужую память.
...желтая кладбищенская дорожка, весьма опрятная и даже нарядная, как и высокие вазы из синеватого камня. В вазах мокли ранние астры, и не только они.
Влажная трава сохранила отпечатки ног, пусть и не видимые глазом, но явные для нематериальной сущности. Живые делились теплом с миром, и мертвый, он играл с ним.
Дорожка свернула в сторону.
И снова.
Исчез камень, сменившись речным песком. Крупный, тот пропускал воду и оставался сухим. А вот ошметки тепла держались крепко. И Альер принюхался.
Четверо.
Двое по одну сторону тропинки, спрятались в тени надгробий, не удосужившись посмотреть, чей покой потревожили столь бесстыдным образом. И еще двое нашли себе укрытие у мавзолея. Тот, к слову, был древним... очень древним...
Присмотревшись к структуре, Альер рассмеялся: бывают же совпадения.
– Слышал? – этот голос раздался со стороны надгробий, под которыми медленно пробуждались к жизни личинка твари, сталкиваться с которой Альер бы не рекомендовал.
– Заткнись.
– Нет, ты слышал?
– Что? – этот голос был низок и источал недовольство, как и его обладатель. Яркая аура его свидетельствовала, что боги наделили его немалым даром.
– Еще бы мозгов тебе отсыпали, вообще хорошо было бы, – проворчал Альер, пуская волну холода.
– Теперь-то слышал?
...а этот не маг... хотя, нет, дар имеется, но слабый. А вот интуиция работает неплохо. И наверняка внутренний голос подсказывает человеку, что с кладбища этого стоит убраться, да и вовсе выбросить из головы дурную затею подзаработать деньжат... легких денег не бывает.
Человеку бы это усвоить...
...тварь окончательно очнулась.
Завозилась, ворочаясь в слишком тесном для нее склепе. И шорох, производимый ею, не остался неуслышанным.
– А это? Что это было?
– Жуки, – маг был расслаблен.
Он верил в свои силы, привык полагаться на них... зря, конечно... сила его для твари, что приглашение к обеду, которым она всенепременно воспользуется.
...а вот пара в склепе была молчалива. И Альер позволил себе подойти поближе. Не пожалел.
– Убираться надо, – прошептал кто-то. – Неспокойно здесь...
– Так кладбище...
От этих веяло тьмой.
Некроманты?
И опытные... плохо? Пожалуй, свои знают, куда бить и жалеть не пожалеют, раз пошли на это дело. Они и тварь слышат, не могут не слышать.
– Все равно, дрянное дело, – от этого исходил запах разочарования, глухого и горького, такое копится годами, постепенно перерождаясь в ненависть ко всему миру.
– Можно подумать, у нас есть выбор... или тебе пацана жалко? Сам нарвался.
Полог, защищавший их от излишнего внимания, был хорош, но не настолько, чтобы Альер не смог переступить его.
– Просто... предчувствие... дерьмо... за так платить не станут... он мог бы просто приказать, знает, что я на крючке...
Плевок.
И сочувственное похлопывание.
Второй жизнью радовался, только радость эта была чернее нынешней ночи. И крови на нем было куда больше, чем на первом.
...хорошая жертва, если подумать.
Будто нарочно привели.
Альер поставил метку, чтобы не ошибиться, а то все-таки темнота, паника...
...тварь царапала землю, пытаясь выбраться, но ошейник, наброшенный магом, сдерживал ее.
И вправду опытные.
– Надо же, какой отъелся, – сказал первый некромант второму. – я такого жирного хмызня давненько не встречал.
– Так... старый же... тут лет триста уже не хоронят... а на той стороне веселые кварталы, самое оно для охоты... и все-таки надо было на корабль и... чует мое сердце, просто не будет...
– А когда было?
...и сознание вернулось.
Он успел отметить испуганный взгляд Оливии. И капли воды на бледном ее лице... и даже раскрыть рот, чтобы сказать: ей надо уйти.
...Альер возник у ворот и потянулся.
– Нам пора, – сказал он и, окинув Ричарда насмешливым взглядом – неужели слышал все его мысли и эмоции? – добавил. – Всем... сдается, что без помощи моей дорогой праправнучки не обойдемся... Кенхар Аввирский и при жизни не отличался сговорчивостью...
– Нет, – Ричард тряхнул головой. – Не хватало, чтобы ее...
– Я должна, – Оливия порой была слишком уж упряма, и руку положила на загривок гуля, который лишь оскалился: мол, ты-то, если хочешь, оставайся, а мы пойдем.
***
...было ли мне страшно?
Было.
Меня знобило, и сердце стучало так, что, казалось, этот стук слышали и кладбищенские вороны. Впрочем, на здешних кладбищах селились не только они.
Я вздохнула.
Если уйду, Ричард будет только рад и... и нельзя отпускать его одного. Почему? Сама не знаю... просто нельзя, это ощущение сродни уверенности.
И потому надо успокоиться.
В конце концов, у меня такая охрана, которая с любой нежитью справится. И Ричард, вздохнув, кивает. Потом говорит:
– Там засада, четверо... и матерый хмызень.
– Развелось, – проворчал Верховный судья. – В мое время на погостах царил образцовый порядок, а если бы завелось нечто подобное, то...
...дождь почти перестал.
И кладбище лежало, казалось оно этаким нагромождением белых камней, расчерченных дорожками. Признаться, эта белизна придавала ему несколько легкомысленный облик.
– Охраняйте ее, – Ричард ткнул мне в грудь пальцем, и левый аррвант переместился за левое мое плечо. Почему-то показалось, что у него возникло желание палец оторвать, возможно, вместе с рукой и я сказала:
– Нет.
– Что?
– Это не тебе...
– Время, – Альер посмотрел на нас с упреком. – Позвольте, я пойду первым...
...маленький промокший мальчик шел по кладбищенской тропе, насвистывая веселую песенку. И остановился он аккурат между хаотическим скоплением валунов и мавзолеем.
– Дяденьки, а дяденьки, – к мавзолею Альер повернулся спиной. – А от кого вы тут прячетесь?
– Чего? – голос раздался из темноты.
– Прячетесь, говорю, от кого?
– Ты кто?
– Дитя заплутавшее, – Альер потупился и босым пальчиком ковырнул песок дорожки. – С истинного пути сбился... шел-шел и пришел...
...огненный шар пролетел сквозь него.
– А вы совсем дураки, – Альер проводил шар взглядом. Тот впился в каменную стену мавзолея, украшенного пятком статуй преуродливого обличья, зашипел и погас. – Разве ж можно детей обижать?
Видимо, на сей счет у мага имелось собственное мнение, если за огненным шаром последовал шквал ледяных игл, которые опять же Альеру не причинили вреда, а вот от стены полетела крошка.
– ...и собственность муниципальную портить. Нехорошо это... – Альер заложил руки за спину.
– Что за...
– Неучи... – он поднял очи к небу. – А раз так, то сами виноваты...
– В чем? – поинтересовался другой голос, который был несколько нервозен.
– В том, что сожрут вас... если не пошевелитесь, то аккурат сейчас и сожрут.
– Да... – огненная плеть развернулась, снеся пару камней, и увязла в стене склепа.
– Погоди... кто сожрет?
– Хрызень... его пока ваши подельники держат, но уже почти готовы отпустить, – Альер охотно поделился информацией. – Не слышите, как скребется? Нет? Что ж... это у вас от дождя... небось, простыли, нос забило, а когда нос забивается, то и слух страдает. Во всяком случае, мне так говорили. Сам-то я редко болел... умер, так сказать, молодым и здоровым.
Над мавзолеем поднималось черное облако, которое превратилось в мелкую сеть. Она повисла на мгновенье и в следующее рухнуло...
...Альер исчез.
И появился несколько левее. Он присел. Потрогал сеть, которая шевелилась, походя на клубок черных змей и языком поцокал.
