Текст книги "Энеолит СССР"

Автор книги: Екатерина Черныш

Соавторы: Рауф Мунчаев,Вадим Массон,Николай Мерперт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

При сравнении форм керамики культуры Зимно-Злота и трипольской конца этапа BI (по Т.С. Пассек) обнаруживается достаточно большое сходство как в общих пропорциях, так и в некоторых деталях. Это 4-я ступень среднего периода нашей классификации, для которой характерны поселения типа Солончены II₂ и Незвиско II. Особенно велико сходство биконических сосудов с плавно отогнутым наружу венчиком, плечиками, расположенными примерно на середине высоты, и двумя ручками на боках (табл. XCIII, 12) с подобными трипольскими формами (табл. LXVI, 29, 30). Мягкостью очертаний отчасти близки чаши (кубки) с двумя ушками у края, происходящие с памятников сравниваемых культур (табл. XCIII, 1; LXVI, 21). Похожи и некоторые полусферические чаши (кубки) со слегка отогнутым венчиком. Для сопоставляемых комплексов одинаково характерны чаши на высоких полых подставках, роговые мотыги с продольным лезвием и небольшие медные предметы. Конечно, полного совпадения нет и быть не может, однако в дальнейшем путем сравнительного анализа комплексов можно будет, видимо, синхронизировать отдельные памятники культуры Зимно-Злота с памятниками определенных ступеней культуры Триполье-Кукутени.

Конец культуры Зимно-Злота связан с общей значительной перегруппировкой населения и культурным его переоформлением, происходившими в Центральной и Восточной Европе в конце IV и на рубеже III тысячелетия до н. э. Результатом этих событий явились упадок балкано-дунайских энеолитических культур, переход от среднего Триполья к позднему, упадок культуры воронковидных кубков, создание новой системы связей и формирование новых культур (шаровидных амфор, радиальной керамики, шнуровой керамики), в состав населения которых вошли и носители предшествующих энеолитических культур.

Памятники культуры Гоща-Вербковица.

Распространение тисских влияний к северу и востоку сыграло решающую роль в формировании еще одной выделяемой ныне группы памятников, близкой культуре Зимно-Злота, но отмеченной определенной спецификой. Последнее позволило рассматривать эту группу как самостоятельную культуру (Захарук Ю.М., 1971г; WA, 1958, t. XXVI, р. 327–398). Эпонимными памятниками этой культуры являются поселения у с. Гоща на Волыни (Кухаренко Ю.В., 1958) и у с. Вербковица в Польше (WA, 1958, t. XXVI, р. 397–398; Захарук Ю.М., 1971г; Пелещишин М.А., 1974б). На территории Львовской, Ровинской и Тернопольской областей обнаружено более 10 пунктов с керамикой культуры Гоща-Вербковица (карта 5, 61–65). Поселения расположены на Волынской и Люблинской возвышенностях, причем наиболее западные из них выявлены на левобережье Вислы, а наиболее восточные – на р. Горынь. Топографическое положение их различно: на песчаных дюнах, на склонах древних оврагов, на высоких берегах рек. Вследствие бедности культурных слоев они производят впечатление кратковременных стоянок. Поселения исследовались незначительными площадями, за исключением вскрытого полностью поселения Вербковица (WA, 1958, t. XXVI, р. 397–398). Оно находилось на песчаной дюне и занимало площадь 120×60 м. Примерно на половине этой площади обнаружены фрагменты глиняной обмазки наземных жилищ, к сожалению, сильно разрушенных. На остальных памятниках открыты полуземляночные жилища. Так, на поселении у с. Костянец (Волынь) расчищена полуземлянка овальной в плане формы размерами 2,55×1,80 м и глубиной 1,2 м от современной поверхности, где найдены обломки посуды, зернотерка и глиняная статуэтка животного (Пелещишин Н.А., 1968; 1974б). Рядом с полуземлянкой располагалась небольшая хозяйственная яма, заполненная обломками сосудов. В полуземлянке на поселении Каменка Бужская сохранились остатки глиняной печи (?), сооруженной на каркасе из прутьев (Пелещишин Н.А., 1974б).

Инвентарь поселений включает кремневые скребки, ножи, резцы и проколки, изготовленные из пластин и отщепов, каменные овальные в поперечном сечении топоры, зернотерки, роговые мотыги с продольным лезвием. Керамика (табл. XCIV, 1-14) вылеплена из хорошо отмученной глины с примесью песка, а иногда дресвы или шамота, среднего обжига, коричневатых тонов. Поверхность сосудов покрыта тонким слоем коричневато-серого ангоба и залощена. По форме выделяются: округлотелые горшки с высокой шейкой; биконические сосуды с ручками, расположенными па перегибе стенок; низкие ребристые миски с паленными шишечками по ребру или под венчиком; глубокие округлотелые чаши с наклоненным внутрь или слегка отогнутым наружу краем и двумя ручками, несколько возвышающимися над краем; конические чаши; биконические сосуды с низко расположенными плечиками, украшенными валиками с дуговидными ямками; чаши на высоком поддоне; широкогорлые горшки с отогнутым наружу венчиком. Орнамент очень беден: прямые или косые насечки на венчиках, ряд небольших ямок на плечиках (биконические сосуды, чаши с ребром), валики с насечками или округлыми налепами, уплощенными или приостренными.

О хозяйстве носителей культуры Гоща-Вербковица сказать что-либо определенное трудно. Бесспорные данные есть только о животноводстве и охоте. На поселении Вербковица собраны кости крупного рогатого скота и серны (WA, 1958, t. XXVI, р. 397–398). Статуэтка животного, происходящая с поселения Костянец, свидетельствует о существовании обрядов, связанных с магией плодородия скота. Обломки каменных зернотерок служат косвенным доказательством земледельческой практики.

Поселение Вербковица его исследователем отнесено к культуре Тиса (WA, 1958, t. XXVI, р. 397–398), однако раскопки у сел Гоща, Костянец, Каменка Бужская на Волыни позволили советским ученым поставить вопрос о существовании самостоятельной культуры. Ю.Н. Захарук назвал ее культурой Гоща-Вербковица (Захарук Ю.М., 1971г), а Н.А. Пелещишин – культурой Вербковица-Костянец (Пелещишин М.А., 1974б). Керамика культуры Гоща-Вербковица во многом сходна с посудой культур тисского круга, что усложняет решение проблем происхождения этой культуры, появления ее на территории Волыни, времени ее существования и исторического значения. Обращая внимание на определенное типологическое сходство отдельных форм посуды рассматриваемой культуры с формами керамики культуры Зимно-Злота, Н.А. Пелещишин предполагает, что памятники культуры Гоща-Вербковица позднее памятников культуры Зимно-Злота. По его мнению, они оставлены населением, проникшим с юга через западнокарпатские перевалы на территорию Польши и Западной Волыни (Пелещишин М.А., 1974б). Согласно выводам польских исследователей, поселение Вербковица существовало одновременно с памятниками лендельской культуры (всежсткуявского типа) и памятниками типа Йордансмюль (Sulimirski T., 1957–1959), синхронными трипольским поселениям этапа ВII по периодизации Т.С. Пассек. Если признать справедливой датировку культуры Зимно-Злота, предложенную польскими археологами, то можно согласиться с мнением Н.А. Пелещишина о том, что памятники культуры Гоща-Вербковица на Волыни хронологически следуют за памятниками типа Зимно. Ю.Н. Захарук на том же основании синхронизирует памятники культуры Гоща-Вербковица с трипольскими поселениями раннего и начала среднего периодов (Захарук Ю.М., 1971г, с. 216).

Сопоставление форм керамики памятников типа Гоща-Вербковица с трипольскими позволяет улавливать некоторые общие черты эволюции керамики названных культур. На 5-й ступени среднего периода культуры Триполье-Кукутени (на поселениях типа Залещики) распространяются низкие миски с ребром и миски с отогнутым наружу краем, крупные кратеровидные сосуды с резко отогнутым венчиком, но одновременно сохраняются чаши с округлым туловом, слабо выраженной шейкой и двумя ручками-ушками у ее основания. В комплексах Гоща-Вербковица также имеются приземистые миски с ребром, миски с отогнутым краем, сосуды кратеровидной формы и кубки с округлым туловом (табл. XCIV, 1, 2, 6, 13). Очевидно, создание типологических схем керамики обеих культур позволит в дальнейшем более точно сопоставить энеолитические поселения Волыни и Подолии с трипольскими.

Относительно конца культуры Гоща-Вербковица пока можно лишь сказать, что ее создатели разделили судьбы носителей культуры Зимно-Злота.

Энеолитические памятники Закарпатья.

В IV тысячелетии до н. э. на территории Закарпатья обитало население, заметно отличавшееся по материальной культуре от племен Прикарпатья, Молдавии, Подолии и Волыни. Инвентарь немногочисленных поселений, открытых в бассейне Верхней Тисы и ее притоков Уж и Латорица (карта 5, 4–6), находит прямые аналогии в комплексах культур, сформировавшихся на территории Восточной Венгрии и Восточной Словакии. На этом основании приблизительно 10 поселений Закарпатья могут быть отнесены к энеолитической культуре Тисаполгар, а несколько поселений – к предшествовавшей ей культуре Тиса (Пелещишин Н.А., 1969; Титов В.С., 1971; 1975а; 1975б; Потушняк М.Ф., 1972; 1978). Обследование памятников носило разведочный характер, о чем в печати имеется весьма краткая информация. Опубликовано лишь небольшое число вещей одного поселения, расположенного на окраине г. Берегово (Пелещишин М.А., 1969; 1974б, с. 150, рис. 36; Титов В.С., 1971).

Поселение Берегово площадью около 1 га занимало южный невысокий склон берега р. Вирки. Здесь раскопаны две полуземлянки, состоявшие из двух и трех ям. Бо́льшая яма (3,5×1,8–2 м) одной из полуземлянок имела подпрямоугольную форму, меньшая – округлую (диаметр 1,1 м). Максимальная их глубина от современной поверхности достигала 1,2–1,4 м. Общая длина другой полуземлянки равнялась 5,5 м, ширина – 1,8–2,2 м, глубина – около 1 м. В заполнении жилища зафиксированы обломки глиняной обмазки, видимо, от печей и прослойки древесного угля от сгоревшей наземной части жилища. В большей полуземлянке найдено более 2000 фрагментов керамики, около 50 небольших кремневых скребков, 20 каменных ножей и скребков, пять топоров, несколько орудий из обсидиана, семь зернотерок. Такие же предметы обнаружены во втором жилище, где, кроме них, было еще несколько схематично вылепленных женских статуэток (табл. XCV, 8).

Керамика поселения делится на две группы. Небольшое количество тонкостенных сосудов, среди которых преобладают миски на высокой полой подставке, изготовлено из глины без заметных примесей. Цвет их светло-коричневый, розовый или белый. Основная же масса посуды вылеплена из глины с примесью шамота и небольшого количества песка, нередко покрыта темно-красным ангобом и хорошо заглажена. Многие сосуды имеют высокую, расширяющуюся книзу полую подставку (табл. XCV, 5). Много мисок усеченно-конической формы (табл. XCV, 3), значительно меньше горшков (табл. XCV, 2) и амфоровидных сосудов. Стенки сосудов покрывают округлые и конические, одинарные и двойные налепы. Чрезвычайно разнообразны ручки сосудов: в виде прямоугольных уступов с вертикальным отверстием или без него, горизонтальные тунелеобразные, вертикальные коленчатые, в виде налепов гладких или расчлененных защипами (Титов В.С., 1971). Часть форм расписана до обжига темно-коричневой или черной краской (табл. XCV, 1, 4), причем геометрический орнамент покрывает всю поверхность. Есть фрагменты с углубленным узором в виде лент, заполненных штрихами и образующих меандры. Многие из перечисленных признаков керамики свидетельствуют о связях ее с культурой Тиса, на что указывают все исследователи береговского поселения. В то же время в оценке возраста памятника между ними нет согласия. Н.А. Пелещишин и В.С. Титов относят поселение к энеолиту (Пелещишин М.А., 1969, с. 270; Титов В.С., 1971, с. 238), М.Ф. Потушняк – к позднему неолиту (Потушняк М.Ф., 1978, с. 31). Материал, который можно было бы использовать для уточнения хронологического положения береговского поселения, еще не опубликован. По данным М.Ф. Потушняка, поселения культуры Тиса известны у сел Заставное, Великая Паладь, Великие Лазы и в г. Мукачево-Малая Гора (Потушняк М.Ф., 1972; 1978).

Памятники культуры Тисаполгар, датируемые второй половиной IV тысячелетия до н. э., известны у сел Дрисино-Малая Гора, Дедово-Хомполог, Дедово-Товар, Дьяково II, Малые Геевцы-Дийнеш Эгри, Заставное-Ковадомб, Великие Лазы III, Подгорб и Мукачево-Малая Гора (Потушняк М.Ф., 1972; 1978; Титов В.С., 1975а; 1975б). Раскопками в Дрисино Малая Гора вскрыто 26 разновременных и разнокультурных жилищно-хозяйственных сооружений. Наиболее ранний горизонт (0,45-0,50 м) относится к тисской культуре. В полуземлянках и ямах этого времени найдены обломки горшков, мисок, кубков, амфор, чаш. Некоторые изделия орнаментированы черной краской и резными линиями. На этом же уровне открыто наземное прямоугольное жилище столбовой конструкции, отнесенное по керамике к тисаполгарской культуре. Выше залегали слои галыптатского и латенского времени (Пеняк С.И., Попович И.И., Потушняк М.Ф., 1976). Несколько иные сооружения выявлены на поселении Заставное-Ковадомб (Титов В.С., 1975б). Там частично (на протяжении 8,5 м) вскрыты остатки наземного сооружения шириной 6,6 м. Прослежены канавки от фундамента глубиной до 0,6 м и шириной 0,3–0,4 м, местами перерезанные столбовыми ямами диаметром до 0,8–0,9 м. Предположительно это жилище отнесено к тисаполгарской культуре. Бесспорно к этой культуре относится одна из ям (1А) поселения. Диаметр ее составлял около 1,5 м. В заполнении находилась типичная керамика с клювовидными ушками. Вышеназванные поселения дали много керамики, большая часть которой изготовлена из глины с примесью шамота и крупнозернистого песка. Посуда коричневатых и сероватых тонов имеет лощеную поверхность, причем особенно хорошо залощена внутренняя поверхность сосудов. Преобладают миски (усеченно-конические и округлобокие), в том числе на высоком поддоне, полусферические и округлобокие с отогнутым венчиком чаши, сосуды сферической формы, черпаки с широкими ручками. Высокие поддоны имеют круглые отверстия, а стенки сосудов украшены конусовидными, чаще клювовидными налепами. В целом посуда похожа на восточнословацкую, найденную на поселениях типа Оборин (Šiška S., 1968, р. 107).

Инвентарь энеолитических поселений Закарпатья включает каменные шлифованные топоры и тесла, кремневые и обсидиановые орудия, медный рыболовный крючок. Кость в культурном слое не сохраняется, и орудия из кости не известны.

Синхронизация энеолитических культур, произведенная учеными Чехословакии и Венгрии, позволяет считать тисаполгарские памятники Закарпатья одновременными памятникам культуры Триполье-Кукутени среднего периода. С поздним периодом этой культуры обычно сопоставляется культура Бодрогкерестур (Dumitrescu V., 1968а; Šiška S., 1968), однако находки импортной тисаполгарской керамики на позднетрипольских поселениях Брынзены III и Костешты IV в Молдавии усложнили решение этой проблемы (Титов В.С., Маркевич В.И., 1974). Возможно, тисаполгарские поселения существовали в Закарпатье одновременно с позднетрипольскими поселениями Пруто-Днестровского междуречья. Хронологические границы культуры Тисаполгар пока не установлены. Решение этой проблемы затрудняется отсутствием памятников культуры Бодрогкерестур в Закарпатье.

Памятники культуры воронковидных кубков.

Крупнейшей культурной общностью неолита и раннего энеолита Северной и Центральной Европы была культура воронковидных кубков. Она развивалась с середины IV до середины III тысячелетия до н. э. на огромной территории от Рейна и Ютландии на западе до Вислы и Полесья на востоке, от юга Скандинавского полуострова на севере до верховьев Буга и Днестра на юге, где племена культуры воронковидных кубков непосредственно соприкасались с трипольскими племенами. Эта культура сыграла значительную роль в распространении к северу от Дуная и вплоть до побережья Балтийского и Северного морей производящих видов экономики, явилась важнейшей подосновой культурного и этнического развития населения значительной части нашего континента. На территории СССР известны две группы памятников культуры воронковидных кубков: северная – в Калининградской обл. и Западной Белоруссии, и южная – в западных областях Украины (карта 6, 1–4). Ближайшие аналогии эти группы памятников находят, прежде всего, на территории Польши, где культура воронковидных кубков исследуется давно и активно (Antoniewicz W., 1928; Kozłowski L., 1924; 1939; PML, 1961, N 6, p. 73–100; Nosek S., 1956; Podkowińska Z., 1961; NP, р. 144–177).

На территории западных областей Украины памятники культуры воронковидных кубков стали известны еще в 20-е годы. Первые значительные раскопки были проведены в 1933–1934 гг. М.Ю. Смишко у с. Малые Грибовичи близ г. Львова (Смiшко М.Ю., Пелещишин М.А., 1962). В 50-е годы наряду с систематическим изучением поселений у с. Зимно близ г. Владимира-Волынского Ю.Н. Захарук вел специальные исследования по выявлению границ культур воронковидных кубков и Триполье-Кукутени в зоне их контакта (Захарук Ю.Н., 1955; 1957; 1959). Позднее сопоставление памятников культуры воронковидных кубков, обнаруженных на территории СССР, с аналогичными комплексами междуречья Вислы и Буга позволило исследователю доказать их однотипность (Захарук Ю.Н., 1964). Разведками и раскопками в бассейнах Верхнего Днестра, Буга, Припяти и ее притока р. Турин открыты 40 поселений рассматриваемой культуры (Пелещишин М.А., 1963; 1966; 1971б; 1974б). В те же годы крупные раскопки проводились на территории Польши близ Грудека Надбужного (WA, 1956, t. XXIII, р. 23–48; WA, 1957, t. XXIV, р. 300–306; АР, 1958, т. 2, р. 271–322, 283–328) и Цмелюва (Podkowińska Z., 1955; 1957; 1961).

Поселения культуры воронковидных кубков сооружались преимущественно на мысах, иногда укреплялись рвами и валами (Зимно, Винники). Они связаны с плодородными лессовыми почвами, но известны и сезонные поселения, расположенные в зоне тяжелых и песчаных почв (NP, р. 149). В Зимно на площади 3000 кв. м открыты остатки 22 полуземлянок и 63 хозяйственные ямы. Хорошо прослеживаются углубленные в землю части домов, хуже – наземные их части. Судя по размещению кусков пережженной глиняной обмазки, дома имели в среднем размеры 5×3 и 5×4 м. Остатки печей (диаметр пода 1,7 м) зафиксированы близ хозяйственных ям или в них самих. Судя по тому, что жилища и хозяйственные ямы составляли несколько отдельных комплексов, каждый из последних принадлежал одной большой семье.

На территории СССР могильники культуры воронковидных кубков не обнаружены, но известны отдельные захоронения на площади поселений, что, как мы видели, характерно и для трипольской культуры. Так, на поселении Зимно выявлено несколько безынвентарных погребений, совершенных в вытянутом положении на спине, головой на запад (Захарук Ю.Н., 1955; 1957; Пелещишин М.А., 1963; 1971б). Известны и погребения с инвентарем, весьма небогатым. В одном из мужских захоронений найдены кремневые наконечник стрелы и топор, в одном из женских – обломок сосуда, глиняное пряслице и костяное шило. В Юго-Восточной Польше открыты небольшие могильники, где погребения совершены в грунтовых ямах в вытянутом положении на спине, головой на запад (AR, 1957, N 9, р. 510–523; SA, 1959, t. V, р. 259–267). Некоторые могилы были обставлены или заложены небольшими камнями. Погребальный инвентарь состоял из одного-двух сосудов и какого-нибудь изделия из кремня или кости.

Орудия, найденные на поселениях культуры воронковидных кубков на территории Украины, изготовлены из местного волынского кремня, отличающегося высокой пластичностью (табл. XCVI, 6-14). На поселение Зимно кремень приносили с довольно большого расстояния, так как поблизости выходов кремня не было (Захарук Ю.М., 1959). Восточные общины получали высококачественный кремень, шедший в основном на изготовление шлифованных топоров, с правобережья Вислы (Пелещишин М.А., 1971б, с. 233). Сделанные из него орудия найдены в Лежнице, Малых Грибовичах и Зимно. Кремневая индустрия пластинчатая. Хорошее качество кремня позволяло отделять от нуклеуса очень ровные пластины длиной более 20 см. Такие пластины служили лезвиями серпов, аналогичных серпам с прямым лезвием, бытовавшим у трипольцев. Укороченные пластины (длиной 5, 6, 9 см) шли на изготовление скребков, резцов, проколок. Из отщепов делали небольшие треугольные наконечники стрел с выемкой в основании. Из кремня изготовляли также топоры, тесла, долота, отличающиеся хорошо отшлифованным лезвием и пришлифовкой всей поверхности. Из местных пород камня делали боевые сверленые топоры с четко выделенным округлым обушком и симметрично расширенным округлым лезвием (табл. XCVI, 1, 2, 5), зернотерки. Рог и кость служили материалом для наконечников мотыг, долот, лощил, проколок, веретенообразных наконечников стрел (табл. XCVI, 15–25). Медных изделий мало. В Зимно найдены три плоских клиновидных топорика и несколько бусин. Подобные медные топоры известны в Грудеке Надбужном и Цмелюве. Там же обнаружены литейные тигли, что свидетельствует о местном производстве металлических изделий (WA, 1957, t. XXIV, р. 300–306; Podkowińska Z., 1957). В большом количестве на поселениях находят глиняные грузики для ткацких станов и пряслица. Большинство пряслиц биконической или конической с вогнутым основанием формы и орнаментом в виде радиально расходящихся от центра линий, сделанных наколами.

Керамика, давшая название культуре (табл. XCVII, 1-12), характеризуется, прежде всего, плоскодонными сосудами с воронкообразно расширяющимся горлом, отдельные из которых имеют на шейке два или четыре небольших ушка с горизонтально расположенными отверстиями. Форма большинства сосудов биконическая, тулово более или менее округлое. Крупные сосуды в верхней части украшены рядами коротких вдавлений, часто заполненных белой краской. Есть сосуды с низкой, утолщенной в основании шейкой, орнаментированные ямками, оттисками штампа, косыми линиями, и небольшие сосуды с сильно раздутым туловом и валиком в виде воротничка на горле, плоскодонные или на четырех ножках. Характерны и глубокие кубки, сильно расширяющиеся в нижней части, с высоко поднятой над краем ручкой. Ручки двух видов: одни из них завершаются стилизованной фигуркой барана (табл. XCVII, 1), другие, раздвоенные, напоминают соприкасающиеся боками фигурки двух животных, вылепленные весьма условно (табл. XCVII, 2, 5). Последние в профиле имеют тот же вид, что и ручки со скульптурной головкой животного. Известна ручка сосуда в виде упряжки волов (Кренжница Яра), моделированная, видимо, по той же схеме (Nosek S., 1947).

О зооморфном характере раздвоенных ручек свидетельствуют и параллели со скульптурными изображениями бычков, происходящими с верхнеднестровских поселений трипольцев, степень стилизации которых столь велика, что головка быка передается лишь парой рогов. Керамический комплекс культуры воронковидных кубков включает также дуршлаги, миски с ровным краем и сужающимся к низу туловом, миски с плавно загнутым внутрь краем.

Инвентарь рассматриваемых памятников свидетельствует о том, что общины культуры воронковидных кубков и позднетрипольские племена находились примерно на одном уровне развития экономики. Большинство орудий связано с занятием жителей земледелием и животноводством. Прямым свидетельством земледелия являются находки обгоревших зерен пшеницы, ячменя, гороха, льна, кусков лепешки, выпеченной из муки. Косвенным доказательством земледельческой практики служат кремневые заполированные от работы серпы, зернотерки, ямы, служившие зернохранилищами. Об использовании в хозяйстве парной упряжки волов можно судить по упомянутой выше скульптурной ручке сосуда, обнаруженной на поселении Кренжница Яра близ г. Люблина. Она изображает двух волов в одном ярме (Nosek S., 1947). Большую роль в хозяйстве играло и животноводство. Например, в Цмелюве Опатувского дистрикта найдено 40 тыс. костей животных, из которых 60 % принадлежит крупному рогатому скоту, 20 – свинье, 10 – мелкому рогатому скоту и только 10 % – диким животным. Соотношение костей диких и домашних животных в Зимно примерно такое же: 13 % там составляют кости диких животных и 87 % – кости домашних животных. Однако видовой состав стада домашних животных в Зимно несколько иной, чем в Цмелюве. На кости крупного рогатого скота приходится 40 %, мелкого рогатого скота – 17, свиньи – 30 % (Пелещишин М.А., 1971б). Орудия из кремня, кости и меди позволяют предполагать существование таких отраслей хозяйства, как деревообработка, переработка продуктов животноводства, охоты и земледелия, керамическое производство, прядение и ткачество, изготовление орудий труда, украшений, добыча и обработка высокосортного кремня, металлургия меди.

Общины, поселившиеся близ залежей кремня, специализировались на его добыче и обработке (NP, р. 153). Среди шахт по добыче кремня, обнаруженных в нескольких местах, наиболее исследованы шахты в Кшеменках Опатувского повята на Висле, где открыта сложная система колодцев и коридоров, в которых находились пустая порода и сломанные роговые кирки. На поселениях, производивших кремневую продукцию на обмен, найдено множество заготовок кремневых топоров. Изделия из кремня, добытого в Кшеменках, обнаружены в 140 пунктах, причем большинство их зарегистрировано в радиусе до 180 км и только 20 – в 400 км от месторождения. У племен культуры воронковидных кубков, как и у трипольцев, кремневые изделия распространялись в основном среди соплеменников. Отметим, что в Грудеке Надбужном зафиксирован случай находки песчаника, происходящего с верховьев Серета, левого притока Днестра, т. е. с трипольской территории (Захарук Ю.М., 1959).

Находки трипольской керамики на поселениях культуры воронковидных кубков отмечались неоднократно (Захарук Ю.М., 1959). Формы посуды, техника нанесения узора и орнамент позволяют с уверенностью говорить о контактах юго-восточной группы общин культуры воронковидных кубков с ближайшими трипольскими общинами, населявшими во второй половине позднего периода Волынь. Ближайшие аналогии эта керамика находит в памятниках городского типа. Вместе с тем сосуды культуры воронковидных кубков и их обломки найдены на позднетрипольских поселениях, в частности у с. Новая Черторыя на Волыни (Захарук Ю.М., 1959). Соседство носителей культуры воронковидных кубков с трипольцами не могло не сказаться на облике их культуры. Подобно трипольским племенам, они сооружали дома на плетневом каркасе, обмазанном глиной, практиковали погребения по обряду трупосожжения; кроме того, они изготовляли керамику, подражающую трипольской (Захарук Ю.М., 1959; NP, р. 144–177). Контактам общин обеих культур способствовало сходство их образа жизни, способа ведения хозяйства и отчасти идеологических представлений. Так, на памятниках обеих культур известны миниатюрные глиняные топорики с отверстиями для рукояти, связанные с культом топора (Захарук Ю.М., 1959, с. 66; Мерперт Н.Я., 1975, с. 163–172). Судя по скульптурным изображениям, у племен культуры воронковидных кубков существовал и культ какого-то божества, почитаемого в облике барана. Ритуальное назначение имели сосуды с ручками в виде стилизованных фигурок животных (баранов) или головки быка, а также «сосуды» без дна (Podkowińska Z., 1955).

Судя по археологическим данным, общественный строй племен культуры воронковидных кубков был подобен общественному устройству позднетрипольских племен. В частности, группировка жилищ на площади поселений свидетельствует о том, что община состояла из нескольких больших семей. Небольшие родовые могильники рассматриваемой культуры не содержат материалов, отражающих имущественное неравенство членов общины, однако мегалитические сооружения, известные в Северо-Восточной Польше наряду с бескурганными захоронениями, позволяют предполагать существование «верхушки» общества, обряд погребения представителей которой отличался особой сложностью (NP, р. 144–177). Обладали ли они богатством в виде стад, металлических изделий или других ценностей, не известно, но такой трудоемкий обряд мог быть совершен только в честь очень почитаемых членов рода. Погребения эти (часто парные) совершены в вытянутом положении на спине, реже в скорченном положении на боку, головой на запад под земляными насыпями высотой до 3 м, обложенными камнями. Насыпи треугольной или прямоугольной в плане формы в длину достигали 150 м, в ширину – 15 м. Заметим также, что культ боевого топора мог существовать только в обществе с развитыми патриархально-родовыми отношениями.

О происхождении рассматриваемой культуры имеются самые противоречивые мнения. Большинство исследователей считают культуру воронковидных кубков результатом сложных интеграционных процессов, происходивших на обширной территории от Рейна до Буга на базе северо– и центральноевропейских культур эпохи мезолита и раннего неолита (NP, р. 177). Хронологические рамки этой культуры весьма широки. Около 40 радиокарбонных дат, известных для памятников культуры воронковидных кубков, позволяют относить ее к периоду, охватывающему вторую четверть IV – вторую четверть III тысячелетия до н. э. (Долуханов П.М., Тимофеев В.И., 1972, с. 57). На территории Польши представлены как наиболее ранние памятники, относящиеся к рубежу первого и второго периодов неолита этой территории, например, Сарново Влоцлавекского дистрикта, так и поздние, синхронные позднему Триполью, например, Цмелюв Опатувского дистрикта (NP, р. 163–165). Для Сарново получена дата 3620±60 лет до н. э. (GrN-5035), для Цмелюва – несколько дат, в числе которых 2665±40 лет до н. э. (GrN-5088) (Долуханов П.М., Тимофеев В.И.И., 1972, с. 57). Относительно происхождения варианта культуры воронковидных кубков, представленного на территории СССР, известно, что он сложился в результате переселения части общин этой культуры сначала на Верхнюю Вислу, а затем в верховья Буга и далее на восток. Памятники этого варианта синхронизируются с поздним Трипольем и содержат однотипный инвентарь. Проблема исчезновения культуры воронковидных кубков связана с проблемой развития культуры шаровидных амфор, одним из основных компонентов которой и явилась рассматриваемая культура.

Культура шаровидных амфор.

Культура шаровидных амфор существовала в III тысячелетии до н. э. на огромной территории от Эльбы до Среднего Поднепровья, включая бассейны Днестра, Прута и Сирета (карта 6, 5-12). Согласно одной из последних гипотез, эта культура формировалась в бассейнах Одры и Варты, где сосредоточены наиболее ранние ее памятники (NP, р. 219). Ее создателями были, видимо, местные племена, долгое время находившиеся под влиянием соседних культур, в том числе и культуры воронковидных кубков. Зафиксированное в нескольких пунктах стратиграфическое положение разнокультурных археологических объектов позволило определить хронологическое соотношение памятников культуры шаровидных амфор с памятниками других культур. Установлено, что она частично сосуществовала с позднетрипольской культурой и поздней фазой культуры воронковидных кубков. По мнению Т. Вислянского, восточная группа памятников развивалась параллельно позднему Триполью, но не дожила до его финальной фазы (NP, р. 218). На части трипольской территории, в Среднем Поднепровье, эта группа сменила памятники Триполья.