Текст книги "Энеолит СССР"

Автор книги: Екатерина Черныш

Соавторы: Рауф Мунчаев,Вадим Массон,Николай Мерперт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 41 страниц)

Отличительной особенностью расписной керамики западной группы памятников И.Н. Хлопин считает (Хлопин И.Н., 1963а, с. 16–47) такие композиции, как «шахматная доска» (тип 20) и ромбы, образованные пересекающимися лентами (тип 21 Б). Из элементов росписи достаточно специфичны пересекающиеся ленты (на крупных сосудах), пиловидные линии, линия с нанесенными на нее шариками («нитка бус») и подчеркивание ромбовидной композиции гребенчатыми линиями.

Материалы, характеризующие памятники типа Намазга I центрального района, более значительны. На Карадепе у Артыка слои этого времени зафиксированы в шурфе 1, в шурфах на раскопах 1, 2 и 5 и в раскопе 6, что позволяет сделать заключение о существовании здесь поселения эпохи раннего энеолита, занимавшего площадь более 10 га (Массон В.М., 1960б, с. 323–326; Хлопин И.Н., 1963а, с. 10–12). На раскопе 6 вскрыто несколько строений. Так, на уровне второго строительного горизонта расчищена небольшая прямоугольная комната с полом, окрашенным черной краской, Пол и стены одного из углов комнаты были облицованы керамикой. Перед комнатой располагался двор, где находились крупный сосуд для хранения, врытый в пол, и две зернотерки. Ниже этого строительного горизонта на небольшом участке вскрыт еще один горизонт, где также было помещение с окрашенным полом, но на этот раз красной краской. В шурфе 1 мощность напластований с керамикой типа Намазга I составляла 7 м, но строительные горизонты ввиду небольшой площади шурфа выявлены не были. В ярусе XVI шурфа обнаружено детское погребение, совершенное в скорченном положении на левом боку, головой на юг-юго-запад. В области шейных позвонков находилось 38 бус, выточенных из красноватого известняка. В том же ярусе найдена статуэтка, изображающая стоящую женщину с подчеркнутой стеатопигией и украшенная росписью, нанесенной коричневой краской (табл. XI, 35). Вокруг шеи проведена полоса, скорее всего передающая ожерелье или повязку. От нее по спине до талии спускаются две узкие полосы или ленты. Полная грудь, переданная двумя налепами, и покатые плечи, от которых вниз спускались руки, характеризуют этот подтип стоящих женских скульптур, присущих Намазга I. В ярусе XIX найдена часть второй фигурки, видимо, относящейся к тому же подтипу. Стеатопигия здесь еще более подчеркнута, а на ягодицах имеются насечки.

На Намазгадепе слои Намазга I (табл. XI, 37–47) пройдены в шурфе 1 («шурф ЮТАКЭ») и в шурфе 5 («шурф в хаузе»). Строительные остатки в обоих шурфах не обнаружены (Куфтин Б.А., 1954; 1956; Массон В.М., 1956а). Судя по значительному расстоянию между этими шурфами, поселение на Намазгадепе в пору Намазга I занимало площадь не менее 10 га. В шурфе 5 найден торс женской фигурки (табл. XI, 43), относящейся, судя по пышной груди и округлым плечам со следами обломанных рук, к тому же подтипу, что и статуэтки Карадепе.

Интереснейший комплекс времени Намазга I выявлен на Яссыдепе, расположенном в 9,5 км к северу-северо-западу от сел. Каахка (Куфтин Б.А., 1956; Ершов С.А., 1956а; Хлопин И.Н., 1963а, с. 13–14). Здесь во втором сверху строительном горизонте раскопан ряд строений. Видимо, это были жилые помещения с очагами и примыкавшие к ним хозяйственные дворики и подсобные строения. Выделяются два смежных помещения, в одном из которых располагался массивный очаг, а вдоль стен другого шла колоннада из деревянных столбов. Стены помещений были расписаны, причем геометрические мотивы (ромбы, треугольники) повторяли настенную роспись в Анау. Роспись (табл. XII, 1, 2) производилась по светлому грунту черной и красной красками, а в одном случае была применена инкрустация из белых гипсовых вставок. На одной из стен полихромная роспись нанесена в несколько слоев, что указывает на длительное использование строений. Необычайно парадный интерьер этого дома позволяет видеть в нем святилище. В известной мере это строение на Яссыдепе напоминает двухкомнатный дом времени Анау IА на поселении Чакмаклыдепе с полом и стенами, окрашенными в черный цвет, который также предположительно трактуется как святилище. Возможно, одно или несколько подобных строений имелось на каждом раннеэнеолитическом поселении. Стенная роспись зафиксирована в слоях времени Намазга I при шурфовке небольшого поселения центральной группы Серманчадепе, расположенного близ станции Арман-Сагата (Массон В.М., 1956б, с. 236). При раскопках Яссыдепе, помимо многочисленной расписной керамики и невыразительных обломков медных предметов, найдены: идольчик (табл. XII, 3) в виде терракотового стержня с вырезанным на его вершине человеческим лицом, терракотовые пряслица конической формы (табл. XII, 4, 5), костяные проколки, ядра для пращи из необожженной глины, каменные зернотерки, тесло и ступки. В центральной группе памятников керамика типа Намазга I обнаружена также на Гарадепе и на поселении у Каушута (Бердыев О.К., 1972б).

В числе особенностей росписи керамики памятников центральной группы И.Н. Хлопин отмечает наличие орнаментальной композиции типа 9, одновременное использование в одной композиции силуэтных и контурных треугольников, появление изображений животных (Хлопин И.Н., 1963а). К числу последних относятся линейно-схематические, но достаточно экспрессивные фигуры козлов с большими полукруглыми рогами с Намазгадепе и найденный на Карадепе черепок (табл. XI, 33) с силуэтным изображением передней части фигуры животного, похожего на лошадь или кулана. Поскольку костные остатки лошади на памятниках Южного Туркменистана вплоть до поздней бронзы отсутствуют, речь, вероятно, должна идти именно о кулане.

Среди памятников восточной группы керамика типа Намазга I обнаружена на Улугдепе в перемещенном состоянии, на склонах древнего холма. На Илгынлыдепе слои с керамикой типа Намазга I пройдены на глубину 3,5 м в северном шурфе, но материк не был достигнут (Ганялин А.Ф., 1959). На Алтындепе керамика типа Намазга I (табл. XII, 26–29) обнаружена в слоях шурфа на раскопе 11, расположенном на восточном фасе поселения, а в перемещенном состоянии, но в значительном количестве – в шурфе 3 на западной его окраине. Это позволяет заключить, что в период Намазга I поселение Алтындепе представляло собой достаточно крупный центр (Массон В.М., 1977б) и что оно может быть отнесено к числу памятников второго типа. В шурфе раскопа 11 в слоях с керамикой типа Намазга I какие-либо строительные остатки отсутствовали. В ярусах XVIII–XXIII шли мусорные отвалы, скопившиеся на склонах древнего поселения, нуклеарная часть которого оказалась вне пределов раскопа. Ярусы XXIV–XXVII в этом шурфе представляли собой горизонтальные натечные слои с бурыми известковыми включениями, кусочками угля и мелкими обломками керамики. Судя по характеру этих отложений, шурфом пройдена древняя подошва холма, образованного раннеэнеолитическим поселением на Алтындепе, которое осталось далеко за пределами данного шурфа. Материк, лишенный следов культурной деятельности человека, был достигнут на глубине 8,5 м от современной поверхности. Общая мощность культурных напластований времени Намазга I составила на Алтындепе 5 м, но, несомненно, в центре древнего поселения, где имеются остатки строений, она более значительна. Помимо глиняной посуды, среди находок из этого шурфа отметим плоский медный предмет неизвестного назначения и костяную проколку.

К восточной группе памятников относится и Серахское поселение, расположенное в пойме р. Теджен. В нижних его слоях, непосредственно на материковом аллювии, выявлены культурные слои с расписной керамикой типа Намазга I.

В Геоксюрском оазисе три строительных горизонта с керамикой типа Намазга I (табл. XII, 15–25) вскрыты в основании шурфа на центральном поселении Геоксюр 1 (Сарианиди В.И., 1960б). В перемещенном состоянии керамика этого типа обнаружена на Ялангачдепе (Хлопин И.Н., 1963а, с. 14–15). Косвенные соображения и отдельные фрагменты керамики позволяют говорить о наличии слоев времени Намазга I еще на трех памятниках оазиса – Акчадепе, Айнадепе и Геоксюр 7 (Хлопин И.Н., 1964б, с. 58, 63). Находки со всех перечисленных памятников ограничиваются обломками расписной керамики. Следующий памятник Геоксюрского оазиса – Дашлыджидепе – раскопан полностью на уровне трех строительных горизонтов и дал достаточно разнообразный материал (Хлопин И.Н., 1961).

Постройки во всех строительных горизонтах Дашлыджидепе возведены из прямоугольного сырцового кирпича и в принципе однотипны (табл. XIII, 29). Маленькое (около 1600 кв. м) и, видимо, бедное поселение не отличается высоким качеством своих сооружений, но среди лабиринта мелких и нередко косоугольных строений отчетливо заметна их концентрация в несколько хозяйственно-жилых комплексов. Центром такого комплекса был небольшой однокомнатный жилой дом площадью от 6 до 12 кв. м. Дверной проем имел невысокий порог. Иногда с внутренней стороны помещался подпяточный камень, свидетельствующий о существовании в прошлом навесных вращающихся дверей. Обычно слева от входа находился прямоугольный очаг, сооруженный из сырцовых кирпичей, поставленных на ребро. Возле домика располагался небольшой двор с подсобными строениями и клетушками. Такие хозяйственно-жилые комплексы отмечены на Дашлыджидепе во всех трех строительных горизонтах, причем общее их число на поселении достигало шести-восьми. Один из однокомнатных домов выделяется из числа прочих своими размерами (28,5 кв. м) и окраской пола первоначально в красный, а затем в черный цвет. Показательно, что планировка и размеры этого строения сохраняются в двух строительных горизонтах. Возможно, это сооружение принадлежало семье главы общины, а также выполняло функции дома общих собраний – святилища (Хлопин И.Н., 1964б, с. 73).

Найденные на Дашлыджидепе две терракотовые фигурки (одна целая и одна фрагментированная) относятся ко второму подтипу статуэток, изображающих стоящих женщин и характерных для раннего энеолита (табл. XIII, 21, 22). В отличие от фигурок с Карадепе и Намазгадепе изображения рук и груди отсутствуют. Голова передана в условно-плоскостной манере, зато подчеркнуты пышные бедра, сплошь покрытые круглыми вдавлениями. Довольно многочисленны фигурки животных из необожженной глины, в основном весьма схематичные. В некоторых из них можно определить фигурки козлов и быков. Столь же обильны терракотовые пряслица, в большинстве своем усеченно-конические, орнаментированные насечками или защипами. Имеются также пряслица грушевидной и шаровидной форм и шаровидные навершия. Из необожженной глины сделаны антропоморфная фигурка и фишка для игры в виде удлиненного конуса, принадлежащая к числу изделий, традиция употребления которых восходит к неолитической джейтунской культуре (Массон В.М., 1971в, с. 41–43). Найдены также костяные проколки и три медных предмета: фрагмент двулезвийного ножа, квадратное в сечении шило и биконическая головка миниатюрной булавки.

По синхронизации, предложенной И.Н. Хлопиным, третий строительный горизонт Дашлыджидепе соответствует ярусам XXVI–XXVII шурфа на Намазгадепе и частично ярусам XVIII–XX Карадепе (Хлопин И.Н., 1963а, с. 20, рис. 4). Это в целом отвечает его положению наиболее позднего в свите слоев типа Намазга I и вместе с тем позволяет более обоснованно ставить вопрос о локальных отличиях, поскольку в данном случае сопоставляется материал синхронных памятников. Правда, в отличие от Карадепе посуда позднего Намазга I в Геоксюрском оазисе (рис. 1, 11–16) имеет не красный, а зеленовато– или желтовато-белый фон, что, возможно, составляет одну из черт локального своеобразия. Весьма характерны для памятников восточной группы и орнаментальные композиции типов 10А, 17, 19Б. К числу локальных особенностей И.Н. Хлопин относит также концентрические полуокружности на внутренней и внешней поверхностях сосудов открытого типа.

Рис. 1. Керамика Карадепе (1–5, 7–9), Ялангачдепе (6, 10) и Дашлыджидепе (11–16).

1, 3, 6, 7 – слой Кара 3; 2, 8, 10 – слой Кара 1А; 4, 5, 9 – слой Кара 2.

Таким образом, есть основания полагать, что между памятниками, выделенными в три территориальные группы, имеются некоторые отличия и в области культуры, главным образом в росписи керамики. Так, в западной группе найдены статуэтки первого подтипа первого статуарного типа, а в восточной – лишь второго подтипа. Правда, находки соответствующих скульптур пока единичны. Вместе с тем отмечаемые локальные особенности менее значительны, чем культурные различия между двумя территориальными группами памятников в пору Анау IА. В пору Намазга I в Южном Туркменистане, судя по расписной керамике, происходит своего рода культурная интеграция, складывается единый керамический стиль. Наблюдаемые же различия в целом невелики и выявляются лишь при детальном анализе. Все это заставляет обратить особое внимание на проблему происхождения комплекса Намазга I.

Поскольку на северном холме Анау, Овадандепе и поселении у Каушута слои времени Намазга I подстилаются комплексами типа Анау IА, естественно предполагать в данных случаях наличие генетических связей между ними. Действительно, формат сырцового кирпича, окраска полов в строениях специализированных функций, двухкомнатные дома Яссыдепе и Чакмаклыдепе свидетельствуют о тесной генетической связи комплексов Намазга I и Анау IА. Терракотовые конические пряслица, медные двулезвийные ножи и четырехгранные в сечении шилья-пробойники составляют другую группу объектов, объединяющих эти комплексы.

Сложнее обстоит дело с керамикой, на основании изучения которой и были в первую очередь выделены названные комплексы поры раннего энеолита. Посуда стиля Анау IА и стиля Намазга I различается уже на уровне технологии, поскольку в последней вновь получает распространение широко практиковавшийся в пору джейтунской неолитической культуры прием добавления в глину в качестве отощителя рубленой соломы. Весьма близки к джейтунской культуре в комплексе Намазга I и крупные горшки цилиндро-конической формы, предназначавшиеся для хранения припасов и обычно именующиеся в литературе хумами или корчагами. Многие авторы подчеркивали эту связь джейтунской керамики с керамическим комплексом Намазга I (Хлопин И.Н., 1963а, с. 21). Есть основания полагать, что за время существования комплексов Анау IА технологическая традиция, представленная джейтунским гончарством, не прерывалась и продолжалась на каких-то еще не открытых памятниках (Бердыев О.К., 1976). Выше уже отмечалось, что на определенном этапе комплексы Анау IА и позднеджейтунские памятники сосуществовали. Во втором слое Чакмаклыдепе наряду с типичной для Анау IА посудой найдена толстостенная керамика с примесью в тесте крупного рубленого самана, сходная как по этому признаку, так и по зеленовато-белому цвету черепка с керамикой типа Намазга I (Бердыев О.К., 1976, с. 36). Таким образом, керамика типа Намазга I сохраняет джейтунскую керамическую традицию. В этом отношении в значительной мере прав О.К. Бердыев, отмечавший, что культуру времени Намазга I можно рассматривать как соединение местных джейтунских традиций и инноваций, появившихся в Южном Туркменистане с формированием комплекса типа Анау IА (Бердыев О.К., 1976, с. 21). Наряду с этим определенная преемственность между керамикой комплексов Намазга I и Анау IА может быть отмечена и в системах орнаментации. Так, композиционные решения типов 3Б, 5Б и 6, характерные для посуды Анау IА, в равной мере сохраняются и в пору Намазга I. Но это опять-таки характеризует лишь один из компонентов, вошедших в состав керамического комплекса Намазга I.

Основная же масса композиционных решений (типы 1, 2А, 2Б, 3А, 3Б, 5А, 5Б, 6, 8Б, 9, 10А, 10Б, 15А, 15Б, 16) и доминирующие типы (17, 20, 21) впервые появляются именно в комплексе Намазга I. Формально некоторые из этих композиций, как и элементы геометрических орнаментов, в частности контурный треугольник, имеют параллели в керамике хассунской культуры VI тысячелетия до н. э. Северной Месопотамии (ср.: Хлопин И.Н., 1963а, с. 25) и в посуде комплекса Хаджи-Фируз того же времени в Северо-Западном Иране (Mellaart J., 1975). Однако эти параллели, как и аналогии женской терракотовой статуэтке с Дашлыджидепе в комплексах Элама (Массон В.М., Сарианиди В.И., 1973, с. 12), едва ли могут иметь отношение к проблеме генезиса комплекса типа Намазга I, в первую очередь ввиду хронологических расхождений. Вероятно, формирование нового стиля расписной керамики, имевшее место в Южном Туркменистане в пору Намазга I, – один из частных случаев явления, в целом обычного для культур расписной керамики, и далеко не всегда при этом следует искать обязательные прототипы росписи на соседних территориях. Новыми композиционными решениями в росписи керамики Намазга I являются шесть бордюров и девять сеток, причем среди первых имеется один двусторонний бордюр, а среди вторых – пять двусторонних сеток, включая и композицию 16, которая, как неоднократно подчеркивалось, присуща всем комплексам типа Намазга I, невзирая на принадлежность к той или иной территориальной группе. Между тем, как отмечалось выше, двусторонние композиции могли возникнуть лишь на двусторонних поверхностях – циновках, тканях и т. п. Очевидно, именно таков был один из основных источников композиционных решений энеолитических гончаров в пору формирования керамики стиля Намазга I. Таким образом, есть все основания рассматривать археологический комплекс Намазга I в целом именно как местный, среднеазиатский, формировавшийся на основе культурных традиций, представленных в Южном Туркменистане на раннеземледельческих памятниках неолитического времени и времени Анау IА.

Глава третья
Памятники среднего энеолита

По разработанной системе периодизации, в Средней Азии к среднему или, как его иногда называют, развитому энеолиту относятся комплексы времени Намазга II, значительно варьирующие в двух основных территориальных группах. Соответствующие материалы были выделены еще при раскопках северного холма Анау и получили наименование комплекса Анау II (Pumpelly R., 1908). Это выделение было подтверждено стратиграфическими наблюдениями на Намазгадепе, где аналогичный комплекс назван Намазга II (Куфтин Б.А., 1954; Массон В.М., 1956б, с. 296, 298). В 1955–1962 гг. ЮТАКЭ АН Туркменской ССР совместно с ЛОИА АН СССР проводились специальные раскопки памятников среднего энеолита, причем особенно значительными были масштабы этих работ на Карадепе и в Геоксюрском оазисе (Массон В.М., 1960а; 1960б; Хлопин И.Н., 1964б; 1969). В последующие годы некоторые дополнительные шурфовки были произведены на Елендепе (Щетенко А.Я., 1968а) и Алтындепе (Массон В.М., 1977б).

Для среднеэнеолитического комплекса в целом характерны: поселения первого и второго типов, строения из сырцового кирпича форматом 47–48×23-25×10–12 и 40–42×23-25×10 см, одиночные захоронения преимущественно с южной ориентировкой, женские терракотовые статуэтки второго типа, терракотовые усеченно-конические пряслица, медные двулезвийные черешковые наконечники ножей или дротиков, сферические чаши, конические чаши и миски как ведущие формы, а также горшки с выделенным горлом и биконические миски, композиции росписи типов 10Б и 20 и геометрические фигуры (треугольники, квадраты, ромбы) с сетчатым или полосчатым заполнением как основные элементы орнамента. Эти признаки характеризуют среднеэнеолитические комплексы в целом, тогда как в западной группе памятников господствует керамика типа Намазга II, а в восточной – керамика ялангачского стиля, которые детальнее будут рассмотрены ниже.

Во всех случаях, когда производилось послойное изучение памятников, среднеэнеолитические комплексы были достаточно надежно стратифицированы (Куфтин Б.А., 1954; Массон В.М., 1960б; 1962г). В западной группе слои Анау II на эпонимном памятнике имели мощность около 5 м и повсюду подстилались раннеэнеолитическими отложениями. На Карадепе в шурфе 1 они подстилались комплексом типа Намазга I, перекрывались комплексом типа Намазга III и достигали толщины 3 м (ярусы VI–XI – по фиксации Б.А. Куфтина, ярусы X–XV – по нумерации, принятой при последующих работах). На том же памятнике в шурфе на раскопе 2 зафиксированы слои типа Намазга II мощностью 2 м (ярусы XIV–XVII), а на раскопе 1 выявлены шесть строительных горизонтов с материалами этого типа, получившие наименование Кара 2–7 и имевшие толщину около 5 м. На Намазгадепе комплекс Намазга II был выявлен в шурфах 1 (ярусы XVIII–XXII) и 5 (ярусы XIV–XIX), в целом составляя слои толщиной 2,5 м. Раскопки на другом памятнике западной группы – Елендепе – установили мощность соответствующих напластований в 6,5 м при наличии восьми строительных горизонтов.

В восточной группе памятников слои среднего энеолита были изучены в целом ряде пунктов. На центральном поселении Геоксюрского оазиса – Геоксюре 1 – они занимали четыре строительных горизонта (4–7), подстилались слоями с материалами типа Намазга I и перекрывались ярким позднеэнеолитическим комплексом с керамикой геоксюрского стиля (Сарианиди В.И., 1960б). На других памятниках оазиса мощность среднеэнеолитических наслоений колебалась от 3,25 м (Акчадепе) до 4,70 м (Муллалидепе) и 5,40 м (Ялангачдепе), причем в последнем случае не исключено наличие в основании холма и раннеэнеолитических напластований (Хлопин И.Н., 1964б, с. 64). На Алтындепе в шурфе на раскопе 11 среднеэнеолитические слои, как и на Геоксюре 1, находились между раннеэнеолитическими и геоксюрскими напластованиями, а на раскопе 1 оказались лежащими на материке и лишь перекрытыми комплексом с посудой геоксюрского стиля. В обоих случаях толщина наслоений невелика – 3 и 2,8 м. Это связано с тем, что в пределы раскопа попали лишь окраинные части поселения без остатков строений. На Илгынлыдепе слои среднего энеолита были изучены в шурфе в северной части памятника, где они выходили на дневную поверхность и имели мощность 4,5 м, занимая ярусы I–IX (Ганялин А.Ф., 1959, с. 18–19). Таким образом, можно заключить, что среднеэнеолитические напластования в тех случаях, когда изучались строительные остатки, в среднем достигают толщины 4–5 м. Исключение составляет лишь Елендепе, где, возможно, представлена наиболее полная свитка слоев этого времени.

Обратимся к краткой характеристике памятников западной группы, материалы которых систематизированы в сводке, опубликованной в 1962 г. (Массон В.М., 1962в). С тех пор они пополнились лишь в небольшой мере. Наиболее значительные данные получены при раскопках Карадепе, причем материалы работ 1955–1957 гг. систематизированы и опубликованы (Массон В.М., 1960б; 1962в), а данные раскопок 1963 г. вводятся в научный оборот впервые. На Карадепе среднеэнеолитические наслоения выявлены в четырех пунктах – на раскопах 1 и 5, в шурфе на раскопе 2 и в шурфе 1. Можно сказать, что Карадепе в этот период представляло собой крупное поселение, явно относящееся ко второму типу. Правда, интенсивность обжигания памятника различна. Наибольшей мощности слои времени Намазга II достигают в северо-восточной его части (раскоп 1), где они изучены в значительном объеме. Раскоп 1, превращенный в стратиграфический, позволил произвести вскрытие слоев Кара 2, 3 и 4 на площади 400 кв. м, а слоев Кара 5, 6 и 7 – на площади 40 кв. м.

В слоях Кара 6 и 7 раскопом 1 пройден слабо застроенный участок; сохранившиеся отрезки стен позволили лишь установить факт их существования, но не выявили сколько-нибудь четкой планировки. В слое Кара 6 обнаружено погребение взрослого человека, совершенное в скорченном положении на правом боку, головой на юг, без сопровождающего инвентаря. В слое Кара 5 открыты остатки тщательно оштукатуренного, видимо, жилого, помещения площадью не менее 8 кв. м с выступом у одной из стен. Параллельно его внешней стене располагались две другие стены – вероятно, остатки каких-то более узких хозяйственных строений. В том же слое расчищено безынвентарное детское погребение, совершенное на правом боку, головой на восток.

Информация о более верхних слоях полнее благодаря значительному масштабу работ. В слое Кара 4 в юго-восточной части раскопа 1 находился обширный незастроенный участок, скорее всего хозяйственный двор, в котором расчищен небольшой закуток, имевший в плане форму буквы П. На этом участке отмечено значительное количество керамических шлаков и обгоревших кирпичей, возможно, связанных с обжигом глиняной посуды. В северо-восточной части раскопа 1 вскрыта часть многокомнатного строения с большой жилой комнатой. На стенах последней сохранились следы трех тщательно выполненных глиняных обмазок. Рядом располагались узкие подсобные строения.

В слое Кара 3 (рис. 2, 1) незастроенный участок, двор или междудомное пространство, находился в юго-западной части раскопа 1, а в центре располагалось большое подквадратное в плане помещение с несколькими выгороженными отсеками. К северу от него была большая, видимо, жилая, комната с примыкающим узким хозяйственным помещением. В следующем за ним помещении в пол до половины тулова были врыты краснолощеные сосуды шаровидной формы с отогнутым венчиком. Помещения, расчищенные в северо-западной части того же раскопа, были отделены узким коридором; среди них также можно выделить подквадратную жилую комнату с выступом у одной из стен и небольшое хозяйственное помещение с сосудом для хранения. Обособлена в планировочном отношении и группа строений в юго-восточной части раскопа 1, где имелись большая, очевидно, жилая, комната и примыкающие к ней подсобные строения, иногда со стоящими в них крупными сосудами для хранения. В углу одного из этих строений находилась площадка, тщательно облицованная фрагментами керамики. Все сооружения слоя Кара 3 были, как правило, плотно забутованы глиной и кусками сырца, а на них, как на фундаменте, возведены здания следующего слоя – Кара 2.

Рис. 2. Строения слоя Кара 3 на Карадепе (1) и улица, разделяющая жилые массивы на поселении Геоксюр 1 (2).

Относящиеся к слою Кара 3 погребения, расчищенные ниже долов вскрывавшихся строений, стратиграфически залегали уже в слое Кара 4, будучи впущенными в него. Погребения одиночные, могильные ямы нередко обкладывались сырцовым кирпичом. Прослежены отпечатки циновок на дне ям, а иногда и выше костей скелета. В одном случае зафиксированы следы красной краски. Основная масса погребений совершена на правом боку, головой на юг-юго-запад. Положение рук варьирует: обычно правая рука вытянута вдоль тела, а левая согнута в локте; реже обе руки согнуты в локтях так, что кисть одной из них располагалась перед лицом. Инвентарь отмечен в 10 погребениях из 21. Редко это кости животных, обычно же бусы, находимые у шеи и, видимо, образовывавшие ожерелье. В одном детском погребении на шее и плечах было 249 бус, в том числе шесть крупных гипсовых бусин, обтянутых серебряной фольгой. Запястья рук охватывали миниатюрные браслеты, состоявшие из лазуритовых, сердоликовых и одной золотой бусин.

Сооружения слоя Кара 2 в плане во многом повторяют постройки слоя Кара 3. В центре тоже находилось крупное подквадратное в плане строение, в пределах которого выделен ряд отсеков и небольших клетушек. Стены некоторых из них были тщательно оштукатурены и облицованы мелкой галькой, керамическим шлаком и крупными фрагментами керамики. Такой же облицовкой были покрыты и полы отсеков. Кроме того, в пол этой комнаты были врыты крупные краснолощеные сосуды для хранения. Очевидно, помещение служило хранилищем. За его пределами находились дворовые участки, принадлежавшие, судя по разделявшим их стенам, иногда утолщенным, нескольким разным комплексам. В одном из дворов обнаружена глинобитная кормушка.

К слою Кара 2 могут быть отнесены 35 погребений, расчищенных ниже уровня полов и нередко прорезавших строения слоя Кара 3. При некоторой хаотичности их общего расположения заметна тенденция к группировке могил рядами, вытянутыми с востока на запад. Могилы обкладывались кирпичом. Зафиксированы отпечатки циновок и красной краски. Преобладают захоронения, совершенные на правом боку с вытянутой вдоль тела правой рукой и согнутой в локте левой. Отмечено и иное положение рук. Господствует ориентировка головой на юг и юг – юго-запад. Погребальный инвентарь, помимо редких костей животных, содержал бусы, преимущественно в ожерельях возле шеи, реже – в виде диадемы на лбу и браслетов на запястье. Лишь в одном погребении найден глиняный сосуд.

Раскопками на Карадепе получен яркий керамический комплекс типа Намазга II (табл. XIV, 4–9, 20–27, 31–35, 38–50), который характеризуется: тонкостенными краснолощеными сосудами с черными пятнами на поверхности и примесью гипса в глине в виде полусферических чаш, конических и биконических чаш и мисок, сферических горшков с выделенным горлом, одноцветной и двухцветной (красной и темно-коричневой или черной) росписью преимущественно по кремовому или желтоватому фону, орнаментальными композициями типов 5В, 8Б, 10Б, 16, 18, 15А, 15Б, 20, треугольниками или ромбами с сетчатым или полосчатым заполнением как основными элементами росписи. Особенно специфично появление здесь керамики с двухцветной росписью – «ахальской полихромии», названной так по области Ахал, где сосредоточена часть памятников западной группы.

В литературе предложено деление среднеэнеолитической керамики западной группы памятников по технологическим признакам и цветовой гамме на пять групп: I – с полихромной росписью; II – с монохромной росписью по светлому фону; III – с монохромной росписью по красному фону; IV – красные и серые сосуды; V – грубая посуда хозяйственного назначения – кухонные котлы и толстостенные сосуды для хранения (Массон В.М., 1962в, с. 11–14). Некоторое представление о количественном распределении керамики этих групп в культурном слое Карадепе могут дать подсчеты по материалам раскопа 5 (табл. 2, 3).

Таблица 2. Распределение керамических групп в комплексе типа Намазга II на Карадепе (раскоп 5).

Таблица 3. Распределение керамических групп в комплексах Карадепе (раскоп 1).

Уже в самом раннем среднеэнеолитическом слое Кара 7 представлены краснолощеная керамика с примесью в тесте гипса и один черепок с двухцветной росписью (табл. XIV, 47–50). Раннеэнеолитическая традиция нашла отражение в наличии керамики с росписью черными силуэтными треугольниками по красному фону. Широкое распространение получили полусферические чаши с росписью треугольниками, образованными несколькими параллельными линиями.

В слое Кара 6 также сохраняется ряд типов расписной керамики (табл. XIV, 38–44), характерных для раннего энеолита, в том числе с росписью силуэтными треугольниками и «ниткой с бусинами». Вместе с тем широко представлена тонкостенная посуда с двухцветной росписью, преимущественно в виде фризов на наружной стороне чаш и мисок, а также треугольных шевронов, спускающихся ко дну сосуда. Донца чаш иногда вогнуты, в чем также проявляется сохранение раннеэнеолитических традиций. В принципе сходное положение наблюдается и в слое Кара 5 (табл. XIV, 31–35). Количество расписной керамики во всех учтенных комплексах составляет от 15 до 18 %.