Текст книги "Энеолит СССР"

Автор книги: Екатерина Черныш

Соавторы: Рауф Мунчаев,Вадим Массон,Николай Мерперт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 41 страниц)

Для слоя Кара 4 (табл. XIV, 20–27) показательно решительное преобладание среди расписной керамики сосудов с полихромной росписью, что составляет 65 % всей учтенной расписной керамики. Широкое распространение получает роспись треугольными шевронами. На одном из фрагментов имеется геометризированное изображение человеческой фигурки. Сосуды с росписью по красному фону составляют 29 %. В слое Кара 3 (табл. XIV, 13–19) посуда с двухцветной росписью уже составляет лишь 31 % расписной керамики, а на первое место выдвигается посуда с монохромной росписью на светлом фоне. В полихромной керамике слоя доминируют фризовые композиции; появляются линейно-схематические рисунки козлов – четыре ноги и круто загнутые на спину рога, они особенно типичны для посуды с одноцветной росписью. Керамика с росписью по красному фону представлена единичными образцами. В слое Кара 2 (табл. XIV, 4–9) количество керамики с двухцветной росписью сокращается еще более значительно. Характерным элементом орнамента посуды с одноцветной темно-коричневой росписью по светлому фону становятся узкие полосы, заполненные поперечными черточками или отрезками волнистых линий. Имеется фрагмент чаши с использованием мотива полукреста, образованного просветом в силуэтном треугольнике, что указывает на возможное воздействие керамики геоксюрского стиля, с ранним этапом развития которой слой Кара 2 синхронизируется по ряду данных.

Помимо керамики, в среднеэнеолитических слоях Карадепе найдены редкие терракотовые фигурки животных. Довольно многочисленны изделия из известняка и песчаника: зернотерки, ступки, пестики, подпятники, дисковидные гири с ручкой, кольца – утяжелители палок-копалок. Медные изделия единичны и представлены обломками четырехугольных в сечении шильев-пробойников и булавок с пирамидалевидной головкой.

Среднеэнеолитические материалы других памятников западной группы в основном немногочисленны или плохо документированы. Самым западным пунктом обнаружения краснолощеной керамики типа Намазга II является Чингиздепе у селения Парау, к западу от Кызыл-Арвата (Бердыев О.К., 1971, с. 11). Керамика типа Намазга II происходит с поселений Гавычдеце, Сунчадепе и Акдепе под Ашхабадом, причем на последнем мощность соответствующих слоев достигает 7 м (Дурдыев Д., 1959, с. 8), что, правда, требует проверки, поскольку нет уверенности в правильном отделении комплексов типа Намазга II от более ранних. Наконец, на поселении Тилькиндепе к востоку от Геоктепе был заложен шурф, выявивший в верхних слоях типичную для Намазга II керамику (Массон В.М., 1962в, с. 8). На северном холме Анау остатки строений времени Намазга II (Анау II) отмечены на террасе 1, где выделены три строительных периода (Pumpelly R., 1908; Массон В.М., 1962в, с. 9). В целом можно заключить, что здесь располагался хозяйственный комплекс, включавший несколько небольших помещений, у двух из которых пол и стены были облицованы фрагментами керамики, хозяйственный двор и полушаровидные печи для выпечки хлеба, напоминающие современные туркменские тандыры. Вскрытые в наслоениях этого времени погребения в основном детские, совершены на правом боку с согнутыми ногами, головой на юго-запад или реже – на юго-восток. В инвентаре, как и на Карадепе, показательно наличие бус, возможно, частично нашивавшихся на одежду. Так, в одном детском погребении в районе таза найдено 1066 бус из белого камня. Керамика Анау (табл. XV, 4-13) рассматриваемого времени не делится на дробные хронологические группы, но, судя по аналогиям с Карадепе, здесь имеются и ранний комплекс посуды с полихромной росписью, и монохромная керамика типа Кара 2, т. е. финальных этапов среднего энеолита. Отмечается высокое качество серой керамики; иногда создается впечатление, что она изготовлена на каком-то поворотном инструменте (Pumpelly R., 1908, р. 133). Найдены в Анау медный двулезвийный нож или наконечник дротика, кремневая пластина, возможно, бывшая вкладышем серпа, и каменные изделия, в том числе плоская гиря весом 13,6 кг с ручкой (Алекшин В.А., 1973).

На Намазгадепе среднеэнеолитический комплекс Намазга II (табл. XV, 22–32) выделен в двух шурфах, где расчищены также остатки полов и ориентированные на юг погребения, совершенные в скорченном положении на правом и левом (реже) боку. По аналогии со стратиграфией Карадепе в пределах среднеэнеолитических напластований можно выделить два горизонта: ранний (ярусы XIX–XXI шурфа 1), где многочисленна посуда с двухцветной росписью, и поздний (ярус XVIII шурфа 1), где преобладает керамика с монохромной росписью. Интересны находки фрагментов терракотовых женских статуэток второго типа. На бедрах одной из них краской нанесены ряды ломаных линий, на бедрах другой – линейно-схематическое изображение козла, типичное для позднего этапа среднего энеолита.

К среднему энеолиту относится и небольшое поселение Елендепе, расположенное к северу от Каушута. Это овальный в плане холм диаметром около 140 м (Щетенко А.Я., 1968а), где шурфом выявлены восемь строительных горизонтов, причем лишь в самом верхнем отмечена примесь керамики эпохи раннего железа, а остальные датируются средним энеолитом. В пятом строительном горизонте, в зольном слое, расчищен круглый в плане очаг, напоминающий очаги-жертвенники геоксюрских поселений. Рядом с ним обнаружена схематичная мраморная фигурка сидящей женщины, что, возможно, указывает на небытовой характер и самого очага. В верхнем строительном горизонте Елендепе собрана керамика геоксюрского стиля. Посуда с полихромной росписью многочисленна в нижних горизонтах, но в третьем горизонте найдено лишь три фрагмента керамики с двухцветной росписью. Во втором и первом горизонтах посуда с полихромной росписью типа Намазга II полностью отсутствует, а керамика с одноцветной росписью (табл. XIV, 51–58), по мотивам близка посуде типа Кара 3 и Кара 2, включая линейно-схематические изображения козлов. Елендепе представляет собой уникальный пока для Средней Азии тип поселения, возникшего именно в пору среднего энеолита и тогда же прекратившего свое существование. Это могло быть связано с концентрацией населения в таком крупном центре, как Намазгадепе, который именно в период позднего энеолита достигает максимальных размеров.

При сравнении расписной керамики перечисленных памятников намечаются некоторые локальные особенности. Так, в полихромной керамике Намазгадепе в отличие от Карадепе широко распространены фризы с фигурами треугольников, противостоящих друг другу вершинами, тогда как на Карадепе имеются фигуры крестов, отсутствующие на Намазгадепе (Массон В.М., 1962в, с. 17–18). Однако эти различия существуют в рамках посуды единого керамического стиля. Вместе с тем в пору среднего энеолита на юге Средней Азии в восточной группе памятников сформировалась и посуда особого, ялангачского, стиля, отличная от вышеописанных комплексов.

Наиболее полная характеристика керамики ялангачского стиля была дана И.Н. Хлопиным (Хлопин И.Н., 1958; 1963б; 1969). Она распространяется с поселения Улугдепе у Душака, далее на восток, включая Алтындепе, Илгынлыдепе и поселения Геоксюрского оазиса, где расположен эпонимный памятник – Ялангачдепе. Для керамики ялангачского стиля (рис. 1, 6, 10) характерны: монохромная темно-коричневая роспись преимущественно по красному фону, сферическая чаша как ведущая форма, а также цилиндрические горшки, полусферические чаши, конические чаши и миски, биконические чаши и миски, орнаментальные композиции типов 4 и 15А как ведущие, а также композиции типов 2Б, 3А, 7, 8А, 10А, 12А, 12Б, 17, 19, 20. И.Н. Хлопин по орнаментальным мотивам выделяет на геоксюрских поселениях эпохи среднего энеолита три группы керамики: собственно ялангачскую; так называемую псевдоубейдскую или типа пятого слоя Геоксюра 1; с полихромной росписью типа Намазга II (Хлопин И.Н., 1969, с. 17–23). Последняя, как полностью соответствующая комплексам западной группы поселений и скорее всего оттуда импортированная (Массон В.М., 1962в, с. 19–20; Хлопин И.Н., 1969, с. 23), не имеет прямого отношения к собственно ялангачскому комплексу. Для него типичны, строго говоря, три группы орнаментов: параллельные линии вдоль венчика (преимущественно на небольших и средних сосудах), треугольные шевроны (преимущественно на крупных сосудах) и сравнительно пестрая орнаментация, комбинирующая геометрические фигуры с сетчатым и полосчатым заполнением, опять-таки характерная для сосудов малых и средних размеров (псевдоубейдский тип по И.Н. Хлопину). Многочисленные наблюдения позволили наметить эволюцию керамики ялангачского типа по отчетливо прослеживаемому сближению параллельных линий, идущих вдоль венчика. По подсчетам И.Н. Хлопина, расстояние между линиями на раннеялангачских памятниках составляет от 13 до 16 мм, а на поздних – 4–5 мм, иногда сокращаясь даже до 2 или 1 мм (Хлопин И.Н., 1969, с. 20). Ранние комплексы дают верхние слои таких памятников, как Ялангачдепе и Айнадепе, а поздние хорошо представлены верхними наслоениями поселений Муллалидепе и Геоксюр 7 и 9. С точки зрения автора настоящих строк, производившего раскопки последнего памятника, его керамический комплекс с единичными фрагментами расписных сосудов на многие сотни нерасписных может оказаться синхронным третьему слою поселения Геоксюр 1, где расписные фрагменты, вообще крайне редкие в эту пору, не были встречены лишь ввиду ограниченных размеров шурфа.

Последовательное развитие комплексов восточной группы памятников для среднего энеолита было установлено в шурфе на поселении Геоксюр 1 (табл. XVI, 1-18). Здесь в седьмом слое обнаружены типично ялангачская керамика и черепок сосуда с полихромной росписью типа Намазга II (Сарианиди В.И., 1960а; 1960б). В следующем, шестом, слое количество керамики с полихромной росписью особенно значительно, причем имеются образцы с изображениями козлов с бугорчатыми рогами и ветвистого дерева. В комплексе пятого слоя уже отчетливо прослеживается сближение полос, идущих вдоль венчиков сосудов ялангачского типа, и появляется керамика с пестрой орнаментацией, основанной главным образом на геометрических фигурах с сетчатым и полосчатым заполнением (типа пятого слоя Геоксюра 1). По-прежнему встречаются фрагменты посуды с полихромной росписью типа Намазга II. Наконец, в четвертом слое продолжается тенденция к сближению линий, идущих вдоль венчика, но, как и ранее, представлены фрагменты с полихромной росписью типа Намазга II. Слои среднего энеолита изучались также на раскопе 3 на юго-западной окраине поселения Геоксюр 1, где они выходили прямо на дневную поверхность. Здесь открыто круглое в плане строение диаметром 3,6 м с отходящими от него отрезками стены толщиной около 0,5 м, которую И.Н. Хлопин считает обводной (Хлопин И.Н., 1964б, с. 14–15; 1969, с. 7).

Одним из наиболее полно изученных памятников Геоксюрского оазиса этого времени является поселение Ялангачдепе (Геоксюр 3). В настоящее время оно представляет собой оплывший холм вытянутых пропорций с максимальными размерами 130×95 м. Верхний строительный горизонт, сохранивший постройки, сгруппированные на самой вершине холма, вскрыт полностью на площади 750 кв. м (табл. XVII, 2). Здесь расчищены остатки обводной стены толщиной до 0,6 м с заключенными в ее периметр круглыми в плане строениями, которые, судя по заполнению и наличию очагов, использовались в качестве жилых помещений. Центральное место в пределах ограды занимал подпрямоугольный в плане дом, тщательно оштукатуренный изнутри, с двухчастным очагом-подиумом на невысокой платформе, поднятой над полом, и рассматриваемый как святилище – дом общих собраний всего поселка. Перед домом выгорожен небольшой участок, за которым находились параллельные отрезки стен, бывших, судя по всему, основанием зернохранилища (Массон В.М., 1964в, с. 313, 331–333). Рядом с центральным домом располагался прямоугольный дом меньших размеров, также с двухчастным очагом. В пределах ограды расчищено круглое в плане здание диаметром 6,1 м. За оградой находился еще ряд строений, в том числе прямоугольная комната, параллельные стены – основание зернохранилища – и круглые в плане дома с отходящими от них отрезками прямых стен.

Во втором строительном горизонте вскрыта лишь центральная часть поселка, и, возможно, поэтому ограда не обнаружена. Толстая стена разделяла поселок на две части – восточную и западную. В восточной части центральным строением был прямоугольный, капитально выстроенный дом, занимавший то же место, что и святилище верхнего строительного горизонта. Дом был тщательно оштукатурен, на стене сохранился налеп. Поблизости располагались две пристроенные друг к другу небольшие жилые комнаты и различного рода подсобные сооружения, в том числе основание для помоста. В западной части поселка несколько пристроенных друг к другу помещений образуют целый массив, включавший жилые комнаты площадью 5-10 кв. м и хозяйственные сооружения. При анализе планировки Ялангачдепе три обстоятельства обращают на себя внимание. Во-первых, здесь четко выражены обводные стены, во-вторых, не менее определенно выступает святилище как архитектурный и организационный центр поселка, в-третьих, сама застройка отражает тенденцию сближения однокомнатных домов, возводящихся впритык и в целом образующих прототип многокомнатного дома.

Достаточно разнообразен и комплекс предметов, обнаруженных при раскопках Ялангачдепе (табл. XVIII, 1-23). Так, среди керамики имеются яркие образцы сосудов типа Намазга II с полихромной орнаментацией, в том числе с изображением геометризированных человеческих фигур, и сосудов с изображением дерева. Найдены костяные проколки и шпатели, кремневые вкладыши серпов и «наконечники стрел», функционально служившие сверлами, медные ножи или наконечники дротиков, часть медного топорика. Особенно выразительна коллекция антропоморфной и зооморфной скульптуры. Из необожженной глины изготовлены схематические антропоморфные фигурки на цилиндрическом основании, статуэтки баранов и бычков. Значительным числом представлены терракотовые женские статуэтки второго варианта второго типа, воспроизводящие пышнотелых сидящих матрон с полной грудью, но без рук (табл. XVIII, 18–20). На фигурках темно-коричневой или черной краской занесены дополнительные элементы – ожерелья и различные знаки на бедрах (солярные круги, угловые шевроны, фигура козла). Имеется и схематическая плоская фигурка из камня.

Близкий ялангачскому комплекс (табл. XVI, 31–43) получен при раскопках верхнего слоя поселения Айнадепе (Геоксюр 6). Здесь представлены по крайней мере два элемента, характерные для планировки Ялангачдепе: овальные в плане строения с отходящими от них прямыми отрезками стен и однокомнатные или двухкомнатные жилые дома, построенные нередко впритык один к другому. Не вполне ясен вопрос о наличии на Айнадепе центрального святилища. При раскопках группы строений третьего слоя в северной части холма открыт небольшой дом из двух комнат, в одной из которых располагался прямоугольный очаг-подиум, а в другой – круглый очаг, идентичный очагам-алтарям геоксюрских домовых святилищ позднего энеолита. Строения слишком малы, чтобы служить местом общих собраний даже одних только взрослых мужчин, если допустить такую выборку наиболее полноправного населения. Однако такая специфическая деталь, как очаги-жертвенники, позволяет предполагать, что упомянутый дом принадлежал лицу, как-то связанному с выполнением культовых церемоний (Массон В.М., 1964в, с. 318; прим. 34; Хлопин И.Н., 1964б, с. 75, 89). Среди находок с Айнадепе представлены как керамика ялангачского стиля в его раннем проявлении, так и посуда с полихромной росписью типа Намазга II. Обнаружены также два медных ножа, костяные проколки, каменные тесла, глиняные колесики с выступающей с одной стороны втулкой, глиняные фигурки животных и терракотовые женские статуэтки. Среди последних имеется фигурка, принадлежащая, как и скульптура Ялангачдепе, ко второму варианту второго типа (без рук), но представлены и фигурки первого варианта того же типа, воспроизводящие сидящих полных женщин с руками (табл. XVI, 43). У одной из фигурок короткие отрезки рук опущены вниз, у другой – сложены на животе под грудью. Можно отметить богатство и разнообразие коллекций мелкой пластики, присущие именно раннеялангачским памятникам.

Хронологически близок этим памятникам и комплекс верхнего слоя поселения Акчадепе (Геоксюр 2). Здесь также обнаружены круглое в плане здание, подквадратное святилище с двухчастным прямоугольным очагом-подиумом и небольшие жилые комнаты. Однако все эти строения тесно примыкают, а частично и пристроены друг к другу. В целом узкой улочкой они разделяются на два массива. Керамика поселения аналогична керамическому комплексу Айнадепе, но вместе с тем здесь представлены и сосуды, на которых линии, проведенные вдоль венчика, тесно сближены.

Поздний этап среднего энеолита характеризуется поселением Муллалидепе (Геоксюр 4). В настоящее время оно представляет собой оплывший холм расплывчатых очертаний с максимальными размерами 130×110 м. Верхний строительный горизонт холма вскрыт на площади около 2000 кв. м (табл. XVII, 1). Обнаруженные постройки группируются в два хронологических комплекса – западный, относящийся к поре позднего Ялангача, и восточный, с керамикой геоксюрского типа, т. е. позднеэнеолитический. Планировка западного комплекса Муллалидепе сохраняет три основных планированных элемента, отмеченных на Ялангачдепе: обводную стену с включенными в ее периметр круглыми домами, плотную застройку однокомнатными домами, выделенное святилище с прямоугольным очагом-подиумом. Как и на Ялангачдепе, круглые строения, включенные в периметр обводной стены, имеют диаметр от 3,1 до 3,8 м, заполнены культурными слоями и в ряде случаев снабжены бытовыми очагами, что позволяет рассматривать их как жилые помещения. В пределах обводной стены имеются также хозяйственные строения, в том числе основание зернохранилища, и отдельно расположенное круглое в плане строение площадью 12,5 кв. м с очагом, где найдено несколько зернотерок. Такой отдельно стоящий круглый дом более значительных размеров (28,5 кв. м) был и на Ялангачдепе. Возможно, как и прямоугольные дома-святилища, эти строения выполняли какие-либо специализированные общественные функции. И.Н. Хлопин одно время полагал, что в отличие от прямоугольных святилищ они могли быть специальными «женскими» домами (Хлопин И.Н., 1962б, с. 17). Всего на Муллалидепе насчитывается 12 жилых домов площадью от 7,5 до 15,5 кв. м.

В керамическом комплексе Муллалидепе (табл. XVIII, 24–30) отчетливо выступают черты позднего происхождения, в частности, отмечается сближение полос, прочерченных на тулове чаш и мисок параллельно венчику. Представлена здесь и посуда с более сложной орнаментацией типа пятого слоя Геоксюра 1, и керамика с полихромной росписью типа Намазга II, причем среди последней имеется фрагмент с изображением дерева. Прочие изделия на Муллалидепе сравнительно немногочисленны и однообразны. Это медные ножи, в том числе один с витой ручкой (табл. XVIII, 34), сохранившийся фрагментарно, глиняные фигурки животных, глиняные биконические ядра для пращи и костяные проколки. Принадлежность к поре среднего энеолита фрагментов женских статуэток с Муллалидепе остается неясной, поскольку здесь имеются постройки и поры позднего энеолита.

По времени Муллалидепе близко поселение Геоксюр 7, где открыты круглое в плане строение с овальным очагом в центре и два отдельных, но расположенных рядом прямоугольных дома. Судя по обособленному положению, круглый дом функционально аналогичен крупным круглоплановым домам, находившимся внутри обводных стен Ялангачдепе и Муллалидепе. В керамике преобладают изделия ялангачского стиля, причем параллельные линии, нанесенные вдоль венчика полусферических чаш, максимально сближены. Обнаружены цилиндрические горшки, украшенные вертикальными рядами ромбовидных фигур и с крупносетчатым орнаментом. Отметим также сланцевое тесло, костяной шпатель, терракотовые усеченно-конические пряслица и два медных наконечника дротика или ножа. Несколько необычны фрагменты антропоморфных скульптур. Одна из них, видимо, изображает стоящую женщину, т. е. принадлежит к числу статуэток первого типа, характерного для раннего энеолита и пока не встреченного на других среднеэнеолитических памятниках. Выделяется каменная головка с четко моделированным лицом и невысокой шапочкой.

Терракотовые статуэтки. Средняя Азия. Энеолит.

Карадепе, ранний энеолит.

Ялангачдепе, средний энеолит.

Дашлыджидепе, ранний энеолит.

Алтындепе, средний энеолит.

Расписная керамика и статуэтки. Карадепе. Поздний энеолит.

Мужская глиняная статуэтка.

Терракотовая «головка воина».

Расписной сосуд.

Женская терракотовая статуэтка.

Расписной сосуд.

Фигурка быка из мраморовидного известняка.

К числу позднеялангачских комплексов, а возможно, даже и более поздних, относятся строения верхнего слоя поселения Геоксюр 9. Оно представляет собой холм овальных очертаний с максимальными размерами 104×88 м. В ходе раскопок, осуществленных на площади 750 кв. м, выявлены основные элементы планировки, отмеченные при описании Ялангачдепе: часть обводной стены с включенным в ее периметр овальным строением; однокомнатные прямоугольные и подквадратные в плане дома площадью от 12 до 24 кв. м и расположенное почти в центре поселения подквадратное здание площадью 45 кв. м с толстыми стенами, декорированными снаружи пилястрами. Возможно, оно играло роль святилища – дома общих собраний, но прямоугольный очаг-подиум в нем не обнаружен, хотя в одном из углов расчищена вымостка из обгоревших кирпичей, возможно заменявшая его. В керамике этого поселения фрагменты сосудов с росписью единичны, но все же достаточно характерны. Это, прежде всего, полусферические чаши со сближенными параллельными линиями, нанесенными вдоль венчика. Кроме того, имеются два образца с полихромной росписью типа Намазга II, фрагменты сосудов с монохромной росписью типа пятого слоя Геоксюр 1, несколько черепков с полихромной росписью геоксюрского стиля. Основную массу – около 70 % всей керамики – составляют сосуды с красной, иногда лощеной поверхностью, местами покрытой черными пятнами. Они представлены двумя основными формами – полусферической чашей и конической миской. Обнаружены также терракотовые усеченно-конические пряслица, костяные проколки и крючок, напоминающий вязальную спицу, медные проколка и нож. Найдены два фрагмента терракотовых антропоморфных статуэток, одна из которых явно женская, а также каменная человеческая головка, глиняная фигурка барана и глиняные колесики с выступающей с одной стороны втулкой.

В целом для поселений Геоксюрского оазиса поры среднего энеолита характерно стойкое сохранение планировочного решения поселка, предусматривавшего наличие обводных стен с включенными в их периметр круглоплановыми постройками. В общем плане поселка они выглядят как башни, но по площади близки жилым домам и имеют соответствующее заполнение, а нередко и бытовые очаги. Видимо, перед нами строения нерасчлененных функций, что типично для первобытной фортификации. Следует учитывать также, что обводные глинобитные стены полуметровой толщины скорее были забором, чем собственно крепостной стеной (Массон В.М., 1966б).

По сравнению с памятниками Геоксюрского оазиса данные, характеризующие другие поселения восточной группы поры среднего энеолита, весьма ограниченны. Так, на Илгынлыдепе соответствующие слои мощностью 4,5 м были пройдены шурфом в северной части памятника, где, помимо керамики ялангачского стиля, найдены глиняное колесико и торс женской статуэтки (Ганялин А.Ф., 1959, с. 18–20). На Алтындепе среднеэнеолитические слои раскапывались в двух шурфах, но строения этого времени пока не обнаружены (Массон В.М., 1977б). Наряду с керамикой ялангачского стиля здесь представлены фрагменты сосудов с полихромной росписью типа Намазга II. Терракотовые фигурки изображают пышнотелых сидящих женщин с покатыми плечами и опущенными вниз руками, что указывает на их принадлежность к первому варианту терракот второго типа. Нередко на фигурках черной росписью передано ожерелье или роспись в виде различных заштрихованных фигур нанесена на плечи и бедра. В слоях обнаружены также зооморфные фигурки и терракотовые пряслица.

Среднеэнеолитические комплексы обеих территориальных групп обнаруживают тесную связь с раннеэнеолитическими традициями почти по всем основным видам объектов. Так, в комплексах типа Намазга I находят прототипы терракотовые фигурки пышнотелых матрон с проработанными краской отдельными деталями, хотя их стоящая поза в пору среднего энеолита меняется на сидящую. Еще в большей степени это касается таких типов вещей, как каменные тесла, медные двулезвийные ножи и четырехгранные в сечении шилья-проколки, антропоморфные фигурки и глиняные статуэтки животных, усеченно-конические пряслица, а также основного формата сырцового кирпича, по крайней мере для восточной группы памятников, где хорошо изучена жилая архитектура, традиции однокомнатных домов, обнаруживающих, правда, в среднем энеолите тенденцию к сближению и слиянию в огромные дома-массивы. Эти новшества в основном могут быть объяснены эволюционным развитием.

Однако с керамическими комплексами дело обстоит более сложно, особенно для западных памятников, где ведущая группа посуды с полихромной росписью типа Намазга II на первый взгляд резко отличается от расписной керамики типа Намазга I. Поэтому первые исследователи анауской культуры считали, что посуда с полихромной росписью находится вне основной линии развития керамики обитателей Анау, являясь импортом из более культурного центра (Schmidt H., 1908, р. 130). Позднее указывалось на почти одновременное появление полихромной керамики в Средней Азии и в Белуджистане (Mc. Cown D.E., 1942, р. 58, сот. 109) и даже говорилось о прямом белуджистанском влиянии на Анау (Piggott S., 1946, р. 20; 1952, р. 75). Ж.М. Касаль, опираясь на свои раскопки поселения Мундигак в Южном Афганистане, считал полихромию Намазга II вариантом стиля Кветта, распространенного на юге Афганистана и в Северном Белуджистане, причем сам стиль Кветта, по мнению исследователя, складывался на основе стиля керамики Сузы II (Casal J.M., 1961, р. 100). Наоборот, советские исследователи на основании новых материалов обычно подчеркивают тесную связь анауской полихромии с местными традициями (Куфтин Б.А., 1954, с. 28; Массон В.М., 1956а, с. 310–311; Хлопин И.Н., 1969, с. 50). Раскопки самых ранних горизонтов времени Намазга II, таких, как слои Кара 5–7, показали, что здесь основная масса посуды с черной росписью по красному фону, и тонкостенная, и толстостенная, продолжает традиции керамики типа Намазга I. Принципиально новой является лишь группа тонкостенных сосудов с полихромной росписью, численность которых постепенно возрастает. Детальный анализ показывает, что целый ряд орнаментальных мотивов и композиционных решений, присущих полихромной керамике, генетически связан с традициями расписной керамики типа Намазга I (Массон В.М., 1962в, с. 20). Это касается композиций типов 8Б, 10Б, 15А, 15Б, 18. Основное отличие, помимо общей измельченности орнамента, заключается в том, что треугольник как важнейший элемент орнаментальных схем не контурный, а заполнен сеткой или косой штриховкой, что впервые, правда, в единичных случаях, отмечается для поры Намазга I. Однако такая преемственность пока может быть прослежена лишь в общей форме. Сам прием употребления двухцветных рисунков, причем именно роспись красным и черным, как в полихромной керамике Намазга II, характерен для настенной росписи Средней Азии поры раннего энеолита (Анау, Яссыдепе) и даже неолита (Песседжикдепе), но процесс распространения его на посуду остается не вполне ясным. И.Н. Хлопин предполагает, что усовершенствование горна позволило обжигать посуду, окрашенную в две краски (Хлопин И.Н., 1969, с. 50), но специальным изучением режима теплотехники это предположение пока не подтверждено. Очевидно, полихромию Намазга II в первую очередь следует рассматривать как ступень совершенствования местной керамической продукции.

Из числа отдаленных аналогий, помимо самых общих месопотамских (Массон В.М., 1962в, с. 21), интерес представляют аналогии монохромной керамики Намазга II, особенно рисунков козлов, с эламским комплексом Джови, предшествовавшим керамике Сузы I. Правда, эти аналогии носят общий характер и могут свидетельствовать лишь об отдаленных культурных связях, но не о происхождении всего среднеазиатского комплекса в целом. Однако весьма показательно принципиальное отличие рисунков козлов на центральноиранском памятнике Сиалк как от эламских, так и от среднеазиатских. Это может указывать на особое направление среднеазиатско-эламских связей, миновавших центральные области Ирана. Особый интерес представляет обнаружение керамики с полихромной росписью типа Намазга II, причем в ее раннем проявлении, на поселении Тали-Иблис в Кермане, в слое Иблис IV, датируемом автором 3600±300 гг. до н. э. (Caldwell J.R., 1967, р. 144–145, 182). Сходство велико, но в целом керамический комплекс Табли-Иблис отличен. Возможно, речь может идти об импорте особо нарядной посуды, как это, видимо, имело место в Геоксюрском оазисе, но в данном случае территориальная разобщенность памятников слишком значительна. К сожалению, стратиграфия Тали-Иблис, где зафиксированы в основном мусорные отвалы, а не строительные горизонты, в целом недостаточно четка, что затрудняет решение этого вопроса.

Что касается керамического комплекса ялангачского типа, то, как убедительно показал И.Н. Хлопин, он закономерно вырастает на основе традиций раннеэнеолитической расписной керамики, хотя и выступает в упрощенном варианте (Хлопин И.Н., 1960а, с. 161–164; 1969, с. 32–35). Это относится и к посуде с росписью параллельными линиями вдоль венчика, и к посуде типа пятого слоя поселения Геоксюр 1. Последняя отражает ту же тенденцию, что и керамика типа Намазга II западных областей, – замену контурных геометрических фигур фигурами с сетчатым или полосчатым заполнением. И.Н. Хлопин склонен объяснять это воздействием на керамическое искусство поселений восточной группы керамики типа Намазга II (Хлопин И.Н., 1969, с. 34). Но это могла быть и общая для региона в целом тенденция, тем более, что подобное явление на памятниках восточной группы зарождается уже на финальных этапах раннего энеолита (Хлопин И.Н., 1963а, табл. XIX, 7). Вопрос о внесреднеазиатских связях среднеэнеолитических комплексов восточных памятников менее ясен. На начальном этапе их изучения были отмечены аналогии посуды типа пятого слоя Геоксюр 1, особенно такого мотива, как ряды ромбов с косой штриховкой, с керамикой северного Убейда и комплекса Сиалк II (Массон В.М., 1962б; 1964в, с. 417–418). С убейдскими воздействиями связывалось и распространение в восточной группе памятников круглых в плане домов, характерных именно для северного Убейда, воспринявшего в этом отношении халафские традиции Северной Месопотамии. И.Н. Хлопин предпочитает видеть в посуде типа пятого слоя Геоксюр 1 исключительно местную продукцию с возможным влиянием лишь западного комплекса типа Намазга II (Хлопин И.Н., 1964в; 1969, с. 34). Однако такой весьма специфический мотив, как ряды ромбов с внутренней штриховкой, в керамике Намазга II отсутствует, и полностью исключать какое-то отдаленное воздействие на Среднюю Азию убейдской традиции, сыгравшей большую роль в истории культуры Ближнего Востока, не приходится. Месопотамские аналогии могут быть отмечены и для отдельных среднеэнеолитических терракот (Массон В.М., Сарианиди В.И., 1973, с. 13).