Темный Луч. Часть 3 (ЛП)

Текст добавлен: 16 июля 2025, 19:08

Текст книги "Темный Луч. Часть 3 (ЛП)"

Автор книги: Эдриенн Вудс

Жанр:

Классическое фэнтези

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

Назад к карточке книги

Эдриенн Вудс – Темный Луч. Часть 3

Переведено специально для группы

˜”*°•†Мир фэнтези†•°*”˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Darkbeam Part III

Автор: Эдриенн Вудс / Adrienne Woods

Серии: Луч #4 / Beam #4

Перевод: maryiv1205

Редактор: maryiv1205

Аннотация

Третья часть серии «Темный луч»: история Рубикона.

Блейк Лиф борется с Дентом. Он искренне верит, что Дент– это заклинание порабощения. То, где он потеряет себя, и что эта связь неестественна. Он принимает крайние меры с помощью Сэмюеля и Дмитрия, очень темного колдуна, которые могут стоить ему жизни, если он сдастся.

«Темный луч» – это история о Рубиконе, а также часть спин-оффа международного бестселлера серии «Драконианцы».

Оглавление

ЧАСТЬ 1

~1~

~2~

~3~

~4~

~5~

~6~

~7~

~8~

~9~

~10~

~11~

~12~

~13~

~14~

~15~

~16~

~17~

~18~

~19~

ЧАСТЬ 2

~20~

~21~

~22~

~23~

~24~

~25~

~26~

~27~

~28~

~29~

~30~

~31~

ЧАСТЬ 1

~1~

Большая часть моих воспоминаний вернулась. Это заняло некоторое время, и после заявления прав я почувствовал себя выбитым из колеи. Бороться за то, чтобы оставаться хорошим, было не так сложно, как сдаться и стать рабом.

Меня мучили два вопроса: как Елена стала достаточно опытной, чтобы заявить на меня права? И кто ее обучал?

Я напряг мозг, чтобы вспомнить. Люциан умер, и она стала драконом. После этого все было как в тумане. Наверное, я был настолько темен и потерян, что перешел грань.

Почему я не мог вспомнить?

Я был в комнате, которую не узнавал, и в моих ушах звучал голос Стэна.

Как я сюда попал? Последнее, что я помнил, это то, что я сделал перерыв в репетиции группы и сел у стены, чтобы перебрать воспоминания.

Мне хотелось, чтобы он заткнулся. У меня болела голова, и его голос ударялся о стенки мозга, вибрируя в черепе.

Он продолжал тявкать.

– Ты истинная королевская особа этого мира, – сказал он с ухмылкой. – И я скажу им, что ты совсем не в форме. Ты не даешь нам своего согласия учить тебя. Ты не хочешь быть на троне. Они лишат тебя титула, а твои активы будут заморожены.

О чем, черт возьми, он говорил? Это не имело смысла, и он выводил меня из себя.

– То, что ты сделала прошлой ночью, было неприемлемо. Ты хоть понимаешь, какой ущерб ты причинила?

– Отвали! – закричал, но ему, казалось, было все равно. Знал ли он, с кем имеет дело? Угрожать Рубикону – имело последствия.

– Я ясно выражаюсь? – спросил он.

Тишина.

– Отвечай мне! – Его лицо было свекольно-красным.

– Да, – сказала она.

Подожди, что? Она?

Это был голос Елены. Они продолжали говорить, но я больше не слушал.

– Блейк, – сказал Айзек, тряся меня за плечо.

Вся группа была у него в подвале.

– Ты в порядке, чувак? – спросил Тай.

Вмешался Айзек.

– Где ты только что был?

– Просто размышлял. – Я потер виски.

– Ты сказал нам отвалить, – сказал Джейми, хмурясь.

Я проигнорировал его и поднялся с пола. Мне нужно было найти газету. Юрий всегда получал ее рано утром.

Я нашел одну, лежащую на кухонном столе, и на первой странице была фотография Елены Уоткинс.

Заголовок ставил под сомнение, достойна ли она быть на троне Пейи.

Я покачал головой. Почему это происходило? Она слышала мой голос, когда Пол посещал Драконию, но раньше я не слышал от нее ни звука. Почему сейчас?

Мне было все равно, и я не хотел знать, что она делала прошлой ночью. Я не был ее драконом, и я буду бороться изо всех сил, чтобы не потерять себя.

Голова пульсировала болью.

Я застонал и упал на колени.

Какого хрена?

– Блейк, – сказал Айзек мне на ухо. Он присел на корточки рядом со мной. Должно быть, он услышал, как я упал, и поднялся из подвала.

– Не надо, – сказал я сквозь стиснутые зубы.

– Чувак, что-то не так.

Я закричал, комната накренилась, и у меня потемнело в глазах.

***

Я был на вершине холма. Погода стояла идеальная – солнечная и безоблачная, с легким ветерком. Ненависть, борьба, все ужасное внутри меня исчезло.

Она сидела в футе от меня, жуя кончик длинного сорняка. Она казалась погруженной в свои мысли, и солнце играло на ее рыжих волосах. Она была прекрасна.

Моя Никогда-Не-Дыши.

Я протянул руку и нежно коснулся ее лица тыльной стороной ладони. Она даже не посмотрела на меня.

– Что, ты не со мной разговариваешь?

Она фыркнула, но уголки ее губ чуть приподнялись.

– Не имеет значения, что я делаю. Тебе все равно, – сказала она.

Я сам нарвал сорняков в высокой траве вокруг нас.

– Мне действительно не все равно. Я уже говорил тебе, что я не так устроен. – Я не мог умереть, чтобы присоединиться к ней в ее призрачном мире; я пытался и потерпел неудачу. Какая бы власть ни была у Елены надо мной, она не позволит мне причинить вред ни себе, ни ей. – Я бы все отдал, чтобы быть с тобой.

Она саркастически рассмеялась.

– Ты мне не веришь?

– Не вешай мне на уши эту чушь. Ты и не пытаешься. Ты... – Она вздохнула и покачала головой.

– Я – что?

– Ничего. Как я и сказала. Не имеет значения, что я говорю, и я устала от всего. Я больше не могу этого делать, Блейк.

– Нет! – закричал я.

Мои глаза открылись, Юрий, Тай, Айзек и остальная группа стояли надо мной.

Я лежал на кухонном полу, и моя головная боль прошла.

– Чувак, – сказал Айзек.

Я покачал головой и приподнялся на локтях. Они все отошли в сторону, чтобы дать мне немного пространства.

Повисло молчание. Юрий с сочувствием наблюдал за тем, как я забираюсь на обеденный стул. Я положил руки на стол, подперев голову ладонями, и сделал несколько глубоких вдохов.

– Поговори со мной, – сказал Айзек, кладя руку мне на плечо.

– Это сложно. Штука Рубикона.

– Перестань так говорить. Я хочу знать, что с тобой происходит.

– Я не знаю! – закричал я. Мне казалось, что я схожу с ума. Если бы я рассказал им о моей Никогда-Не-Дыши и том, что я слышал Елену в своей голове, они бы согласились. – Я ничего не знаю. Я так чертовски сбит с толку, устал и зол одновременно. Я больше не хочу так жить, Айзек.

Айзек сказал:

– Думаю, репетиция окончена.

***

Я рухнул на кровать Айзека. Юрий поставил гамак в углу, чтобы я мог поспать, но в тот момент мне захотелось кровати.

Айзек и оборотни были единственными, кто давал мне пространство. Айзек был похож на мою мать. Он не парил в воздухе. Но я мог сказать, что он был обеспокоен. Черт возьми, я был обеспокоен.

Почему я видел Стэна и Елену?

Я так устал. Я закрыл глаза, пока единственное, что поглотило мой разум, не превратилось в большую черную лужу пустоты.

Несколько часов спустя я проснулся, чувствуя себя намного лучше. К тому времени была середина ночи, и Айзек храпел в моем гамаке. Я пошел на кухню, съел миску хлопьев и вернулся в постель.

На следующий день я почувствовал себя самим собой и поговорил с Айзеком. Я попытался объяснить ему, что это заявление прав сделало со мной, и как я чувствовал себя не в своей тарелке.

Это заявление вывело меня из равновесия и повредило моей голове. Мои воспоминания были спутаны, и я не мог точно вспомнить, что делал в течение нескольких месяцев до заявления прав. Это было пустое место. Как бы я ни старался, я не мог их вернуть.

Айзек с тоской посмотрел на свою гитару, прислоненную к стене, но ничего не сказал.

– Ты понимаешь, что я имею в виду? Все это ненормально, – сказала я, наконец.

Он сильно потер свое лицо.

– Хотел бы я рассказать тебе, что ты сделал, но мы почти не разговаривали. У нас не было ни концертов, ни репетиций группы. Почему бы тебе не спросить Табиту?

– Она подумает, что я спятил. Кроме того, ты же знаешь, что мы не вместе.

– Тогда почему ты всегда с ней?

– У меня есть потребности.

Айзек усмехнулся.

– Она – горячая штучка. Но если серьезно, я хотел бы помочь тебе пережить то, что с тобой сделало заявление прав.

– Ты поможешь мне бороться с этим? Я не могу потерять себя. Я должен найти способ разорвать это, ради всех драконов. Я – Альфа, они смотрят на меня снизу вверх. Мне нужно освободить их от этого порабощения.

Он кивнул.

Мы сыграли несколько песен, чтобы помочь мне забыть о моем дерьме, а потом пошли на боковую. Айзек захрапел задолго до того, как я уснул. Я смотрел на луну в окне, думая о оборотнях. Их жизнь была простой. Они избегали технологий и сосредоточивались на отношениях.

Внезапно я почувствовал тяжесть в груди. Мое сердце бешено заколотилось, а дыхание участилось. Я чувствовал себя в ловушке. В этом не было никакого смысла. Юрий держал все окна настежь открытыми. Я мог уйти, когда захочу, и я не хотел уходить. Я чувствовал себя желанным гостем, членом семьи. Но в тот момент я почувствовал обратное.

Мне хотелось закричать от разочарования, которое не было похоже на мое собственное.

Это раздражало.

Мне нужно выбраться отсюда.

Елена.

Я не могу здесь сидеть.

В моем сознании всплыли образы моей сестры и Бекки с выражениями лиц, которые выглядели так, словно им было все равно.

Ей нужна была Кэмми. Ее забрали из-за чего-то, что она отказалась делать.

Это поразило меня. Это все было ее. Ее чувства, что она попала в ловушку. Ее разочарование. Я даже не поддался, а между нами уже возникла нежеланная связь.

***

Следующие несколько дней я был поглощен двумя наборами мыслей и эмоций.

Моими и Елены.

Я изо всех сил старался быть внимательным. Я пропустил вопросы, которые задавали Айзек и Юрий. В конце концов, они вообще перестали со мной разговаривать.

У меня начинались головные боли, когда я пытался оставаться в настоящем и игнорировать все, что происходило в жизни Елены. Я не хотел этой связи и не просил об этом. Почему? Черт, почему?

Она была вынуждена пойти в Арис на свой день рождения. Мне было все равно. Но была вынуждена терпеть свои чувства по этому поводу. Меня от этого затошнило.

Она потребовала встречи с моим отцом.

Они сказали ей, что ему все равно, ее друзьям все равно, они не ответили на ее приглашения на вечеринку по случаю дня рождения.

Они были глупцами, если думали, что мой отец отвернется от дочери своего всадника. Для него она заняла место короля Альберта. Он хотел быть ее драконом, и они должны были позволить ему это. Я бы не стал с этим бороться.

Елена не была собственностью Рубикона, и я, черт возьми, точно не принадлежал ей.

Она была для меня никем. Если бы я мог убить ее, я бы это сделал.

Всю ту ночь я наблюдал за ее эксклюзивной вечеринкой и чувствовал ее грусть. Она пару раз всплакнула, что только еще больше разозлило меня.

Как она нашла в себе мужество приручить меня?

Она была недостойна этого. Она была слаба. И все же у нее была такая власть надо мной. Это заставило меня захотеть убить ее еще сильнее.

К концу ее дня рождения мне казалось, что я могу кричать.

Айзек был обеспокоен, наблюдая, как я расхаживаю по комнате, колотя себя кулаками по голове.

Он пытался успокоить меня.

– Чувак, тебе нужно сделать дент. Ты теряешь себя. Это не стоит таких мучений.

– Нет, Айзек! – закричал я. Она все еще тявкала у меня в затылке. Я чувствовал ее пойманные в ловушку, злые, печальные эмоции внутри себя. – Я сражаюсь, пока мы говорим. И ты сказал, что поможешь.

– Сражаешься против чего? Здесь не с кем сражаться, – сказал он.

Я безумно рассмеялся и постучал себя по виску.

– Она здесь, со мной. Так было всю прошлую неделю. Я больше не могу этого делать.

То, что я говорил, дошло до него. Его глаза расширились. Я не был уверен, был ли это шок или ужас.

– Ты слышишь ее?

Я кивнул.

– И я чувствую ее эмоции так же, как и свои собственные. Я не могу с этим смириться, Айзек. Мне нужно...

– Нет, тебе не нужен Каинов Огонь. Ты можешь это контролировать. Выкинь ее из своих мыслей. Это двусторонний поток?

– Я так не думаю. – Если бы это было так, она бы умоляла меня помочь ей. Она бы умоляла меня позвать моего отца или кого-нибудь еще, кто мог бы увести ее подальше от людей, делающих это с ней.

– Ладно, очисти свой разум, – сказал он успокаивающим тоном йога.

– Я не могу. Проблема здесь не в моем разуме.

– Тогда попроси кого-нибудь о помощи. Через что бы ни проходила Елена, ей нужен кто-то, кто вытащит ее из этого. Что-то подсказывает мне, что это не пройдет, пока не придет помощь.

Я уставилась на Айзека, разинув рот. Он был гением!

– Конечно! – сказал я, хлопнув себя ладонью по лбу. – Я у тебя в долгу. – Я подбежал к его окну и выпрыгнул.

Я превратился в драконью форму в воздухе, и мысли Елены стали в десять раз громче. Я взревел, и розовый поцелуй вырвался из ноздрей. К счастью, на его пути не было ни птиц, ни деревьев.

Я полетел прямо домой, чтобы найти отца. Ему нужно было лучше выполнять свою работу. В противном случае я бы сделал то, чего не хотел делать или был вынужден делать.

В доме было тихо. Я уловил только один удар сердца.

Где все были?

Их не было на ее дне рождения. Я бы увидел это, и она почувствовала бы себя по-другому.

Я спустился на лужайку перед домом и снова принял человеческий облик. Объем ее мыслей снизился на несколько ступеней. Лучше, но все еще не идеально.

Я открыл тяжелую деревянную входную дверь в пустой дом. Мебели в гостиной не было, а стены были голыми. Все фотографии, на которых мы с Сэмми были маленькими, исчезли.

Мой желудок сжался.

Мне стало холодно.

– Что за?

Зажегся свет.

– Привет, сынок.

Я обернулся и обнаружил, что он стоит в дверях, ведущих на кухню.

– Папа? – Я огляделся в поисках матери и сестры. Я подумал о Сэмюеле. – Что здесь произошло? – Я сделал несколько шагов ближе к нему. Кухня тоже была пуста.

– Мы здесь больше не живем. Я купил землю, и мы перестраиваем поместье.

Поместье? Как?

Мои брови сошлись на переносице, когда я попытался осмыслить это. Затем что-то щелкнуло. Хранилище.

– Она дала тебе денег?

– Нет, я давным-давно оставил немного денег в королевском сейфе. Я и не знал, что он перевел его на новый.

Старый сэр Роберт наконец-то появился снова. Уголки моих губ едва заметно тронула улыбка.

– Больше не будешь ковыряться, переворачивая каждый паголеон дважды?

– Я усвоил урок. Они будут потрачены с умом.

Я кивнул.

– Итак, ты вернулся? – спросил он.

Меня там не было, и его вопрос напомнил мне, зачем я пришел. Мысленный голос Елены понизился – возможно, она спала – и его новости о поместье отвлекли меня.

– Я пришел, потому что тебе нужно вытащить Елену оттуда. Она чувствует себя в ловушке, и я не могу сейчас справиться с ее эмоциями.

Его взгляд сузился.

– Как ты узнал о ней, и что ты имеешь в виду, когда говоришь, что она чувствует себя в ловушке?

– Серьезно? – Я приподнял бровь. – Папа, она королевская особа по крови. – Я усмехнулся. – Ты действительно думаешь, что они собирались относиться к ней снисходительно? Они навязывают ей этот вонючий мир. – Он уставился на пустое место, где раньше стоял стол на кухне. – Они забрали у нее Кэмми, она даже не может позвать на помощь. Ну, кроме меня, и, честно говоря, в данный момент меня это мало волнует, я просто не могу иметь с ней дело прямо сейчас.

Мой взгляд упал на пол, где раньше стол занимал большую часть кухни. Тогда он казался маленьким, но этот дом был огромным.

– Блейк, ты можешь чувствовать эмоции Елены? – спросил он, потрясенный.

Я посмотрел в потолок, ей снился Люциан. Шея затекла, когда я кивнул.

– Она просила о тебе сегодня вечером, о Бекки, Сэмми, маме, обо всех, кто ее знает, но они отказались. – Я фыркнул. – Они даже перепутали ее день рождения. – Я не знал, почему это сказал. Должно быть, это пришло от Елены.

– Да, он завтра, а не сегодня.

– Просто забери ее оттуда, пока я не сошел с ума, и кто знает, что я сделаю.

– Блейк, вернись домой. Мы остановились в...

– Я не вернусь домой, папа, – сказал я сквозь стиснутые зубы. Почему они не могли принять это? – Она – не моя всадница. Я – Рубикон! Меня нельзя приручить. – Я почувствовал, как меня охватывает тьма. Что, черт возьми, это было? – Просто забери ее оттуда.

Я, спотыкаясь, вышел из этого дома. Его пустота ощущалась так, словно он затягивал меня в небытие.

Я изменился и в два взмаха оказался в небе.

~2~

На следующий день Елена почувствовала себя лучше.

Это был ее день рождения. Мне по-прежнему было все равно, но разве у меня был выбор?

У меня даже не было дента. Чертово заклинание пыталось засосать меня внутрь, заставляя стать тем, кем оно хотело, чтобы я стал.

Возможно, Джордж был недостаточно силен, чтобы бороться с этим. Может быть, он вспомнил тявканье Бекки и сдался. Что ж, я не был каким-то гребаным Лунным Ударом, у которого не хватало смелости драться.

Я разрушу это заклятие. Кто бы ни придумал это, он поймет, что совершил ошибку, пытаясь управлять драконами.

Я – Альфа. Я справлюсь.

До тех пор мне приходилось терпеть каждый гребаный момент ее спасения. К счастью, отец справился. Он увел ее от Стэна и вернул к друзьям.

Ее счастье столкнулось с моей тьмой, и их воссоединение заставило меня содрогнуться. Мне казалось, что меня вот-вот вырвет, а меня даже рядом с ней не было. Мое тело чувствовалось неправильно.

Я попытался отогнать ее мысли и вернуть свою гребаную жизнь обратно. С усилием и несколькими убийственными головными болями ее тявканье стало более глухим, похожим на шепот.

Это было терпимо.

Я все еще мог видеть события, происходящие в жизни Елены. Это было утомительно.

Но я не собирался сдаваться. Я буду бороться до победного конца.

***

Я проснулся сразу после обеда. Ее голос звенел у меня в голове, как будильник, который я не мог выключить.

По крайней мере, она веселилась и не ныла. Она каталась на водных лыжах с Эмануэлем, драконом короля Хельмута. Она сидела позади него, обвив руками его талию. Она чувствовала противоречивость. Она была счастлива, но дело было не только в этом.

Я рассмеялся, когда понял, что это было.

Ее привлекал человеческий облик Эмануэля.

Лучше он, чем я.

Я настроился на это.

– Это как полет, – сказала она, когда гидроцикл несся по воде.

Что она знала о полетах? Насколько я помню, она боялась высоты, когда стала драконом.

– Я забыл тебя спросить. Каково это – быть драконом? – спросил Эмануэль.

– Не надо. Я скучаю по этому больше всего на свете.

Приняла ли она свою драконью сторону? Когда? Почему я не мог вспомнить?

Ей пришлось убить свою драконью сторону, чтобы заявить на меня права. Это я запомнил. Но как, черт возьми, она выжила?

Это сбивало с толку. Мне нужно было выяснить, что произошло за этот недостающий промежуток времени.

Они поменялись местами. Елена заняла место водителя.

Она понятия не имела, что делает, и выжала акселератор до отказа. Эмануэль упал, и она чуть не перевернула гидроцикл. Она была жалкой. Она даже не могла делать то, что я любил.

Бекки и Джордж подбадривали ее.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Жить буду. В следующий раз чуть поменьше энергии, принцесса.

Она остановилась рядом с ним и помогла ему сесть. Я видел все так, будто это я протягивал ему руку.

Это казалось неправильным. Ее желание обладать Эмануэлем было навязано мне. Ее желание поднялось в моей груди, когда мышцы Эмануэля обтянули его мокрую рубашку. Я закрыл глаза, пытаясь отогнать этот образ.

«Он старый, Елена. Он стар, стар, стар,» – мысленно продекламировала она.

Я хотел, чтобы она забыла о моем существовании, но я также отчасти хотел, чтобы она услышала меня.

«Он не такой уж старый».

Ее вздох и перемена в ее эмоциях стали моими. Мои глаза распахнулись.

Черт! Был ли это двусторонний поток?

Может быть, у меня все еще была какая-то власть над ней? Я диктовал, что она могла слышать, а что нет. Я содрогнулся при мысли о том, что она могла бы сделать со всем тем, что творилось у меня в голове.

Я отключился. Я не хотел становиться частью ее жизни.

Она была пиявкой, жалкой девицей, попавшей в беду. Заклинание пыталось заманить меня этим односторонним потоком. Оно хотело, чтобы я захотел ее. Но я – нет. Я бы этого не сделал.

Я бы никогда не захотел Елену такой.

Никогда.

***

– Она владеет «Лонгботтомс», – вот и все, что сказал Айзек, когда я спустился к завтраку примерно неделю спустя, сидя за столом и читая утреннюю газету.

Ее тявканье все еще было слышно, но это было тихое бормотание в глубине моего сознания. Терпимо теперь, когда она была счастлива.

– Ура ей, – сказал я.

Я сел за полный стол. Юрий приготовил яйца, бекон, тосты с джемом и что-то похожее на свежевыжатый апельсиновый сок.

Мисси уставилась на меня через стол.

– Что?

– Ты действительно настолько глуп? – спросила она.

– Мисси, – одновременно сказали Юрий и Айзек.

– Папа, Айзек, – сказала она в ответ. – Кто-то должен сказать ему.

Я прищурился.

– Сказать мне что?

– Какой же ты идиот. Послушай, ты мне нравишься, но ты собираешься оставаться здесь и прятаться до бесконечности? Это не тот Блейк Лиф, которого я знаю. Раньше ты боролся с тьмой. Теперь ты собираешься сдаться этому? И, по-видимому, я единственная, кто это видит. – Она многозначительно посмотрела на своего отца и брата и вышла из-за стола. Прежде чем дойти до лестницы, она обернулась и сказала: – Она не так уж плоха. Перестань дуться и ворчать, Блейк. Сражайся, чтобы жить.

– Я сражаюсь. Просто не так, как ты этого хочешь. И я не обязан перед тобой оправдываться. – Я тоже встал и протиснулся мимо нее.

– Это было необходимо? – спросил ее Юрий, когда я возвращался в комнату Айзека.

– Папа, он – Рубикон.

– И вот почему он сражается, Мисси, – крикнул Айзек.

Он не последовал за мной в комнату, и я захлопнул за собой дверь.

Она купила «Лонгботтомс»?

Это была одна из моих любимых тусовок, и она это знала. Возможно, она сделала это в качестве приманки.

Я должен был сыграть в свою игру. Она была далека от завершения.

Несколько часов спустя у Айзека зазвонил телефон.

Джимми хотел, чтобы мы сыграли на открытии нового «Лонгботтомс».

Я покачал головой.

Он улыбнулся и что-то сказал Джимми о том, что он пытается переубедить меня.

– Нет, – сказал я.

– Это хорошие деньги.

– Меня не волнует гребаная зарплата. Нет!

Он вздохнул.

– Извини, Джимми. Это «нет».

Я ни за что не ступлю ногой на вражескую территорию.

***

На следующий день я чувствовал себя несчастным. Все таблоиды бредили новым «Лонгботтомс» и тем, как принцесса ворвалась, чтобы спасти положение. Они сказали, что ей ни для чего не нужен ее дракон.

Мне должно было быть все равно, но они выставили меня трусом. Я не был трусом. Я всем докажу, что дент не был чем-то священным, как они думали. Это было рабство. Я разрушу его и освобожу всех драконов, попавших под его чары.

Джордж вернется.

Я был Альфой, и я должен был присматривать за ними. Освободить их.

Меня не волновало, приведет ли это к еще одной глупой войне.

У них не было ни единого шанса против Розового поцелуя.

Даже у нее.

Юрий и Мисси отправились на рыбалку с другой семьей оборотней. Они планировали отсутствовать весь уик-энд, поэтому Айзек пригласил группу к себе.

Мы джемовали, пили и веселились.

– Ты не собираешься возвращаться в Драконию? – спросил Айзек.

Он был в постели, а я – в гамаке. Все, кроме Тая и Мэтью, разошлись по домам, и мы сделали все возможное, чтобы прибраться.

– Это вражеская территория. Так что нет, – сказал я с усмешкой.

– Вражеская территория, – сказал он.

Я почувствовал запах травки и заметил, что Тай раскуривает один из косяков.

– Чувак! – Айзек накричал на него.

– Что? – спросил Тай. – Ты серьезно? Это просто травка.

Айзек свирепо уставился на него.

Тай поднял брови, глядя на меня, и я рассмеялся. Айзек стал трезвенником с тех пор, как я – выздоровевшим наркоманом.

– Давай, Айзек, – сказал я. – В память о старых временах?

– Вы двое – заноза в моей заднице, – сказал он, когда Тай протянул мне косяк.

– Это будет конец для вас двоих. Клянусь, – пробормотал Айзек.

– Это просто травка, – сказал я, передразнивая Тая.

– Трава никогда никого не убивала, – вмешался Мэтью.

Мы все рассмеялись, увидев выражение лица Айзека.

– Она все успокаивает, Айзек, – сказал я, выпуская дым в его сторону.

– Да, продолжай говорить себе это. – Он отмахнулся от дыма.

Я рассмеялся, когда гамак мягко раскачивался из стороны в сторону.

Травка притупила мой разум и ослабила напряжение Елены. Впервые за долгое время я настроился на волну.

Она была в доме Бекки. Бекки и Люсиль, ее мать, были там. Я тоже был удивлен, увидев там свою мать.

Они сидели в гостиной. Я узнал дом с того единственного раза, когда был там. Это было после Варбельской игры. Горан взял под контроль всех драконов и напал на Елену. Я был ошеломлен, потому что думал, что Елена могла Взойти, когда Солнечный Взрыв обрушил на нас свой огонь. Я должен был спасти ее той ночью. Если бы я этого не сделал, она бы Взошла.

Они красили ногти на ногах и мазали лица каким-то дерьмом, похожим на гуакамоле.

Фу, это было не по моей части.

Я почти отключился, когда Елена подумала о том, на что это было бы похоже, если бы ее мама была там. Она чувствовала себя обделенной.

Мне это нравилось.

Даже в окружении друзей она все равно чувствовала себя чужой. Не чувствовала себя как дома.

Она подумала о Джордже и Бекки и о том, как легко им было друг с другом.

«У него нет гребаного выбора. Сука».

«По крайней мере, он хочет быть с ней», подумала она.

– Ты все правильно поняла, – сказал я, надеясь, что она меня услышала.

Мой голос эхом отдался в ее голове, и она замерла. Она покачала головой и продолжила красить пальцы на ногах.

Гнев вскипел у меня внутри.

Должно быть, она почувствовала мой гнев, потому что сказала:

«Убирайся из моей головы. Я ни к чему тебя не принуждаю. Я не позволю тебе издеваться над собой, идиот».

Я усмехнулся.

«Рад, что ты не изменилась».

Она все еще была собой. Не какая-то идиотка, которая думала, что я у нее в руках, и ждала, когда закончится время. Мне это понравилось, но моей собственнической части – нет.

«Укуси меня», сказала она.

– Елена, ты в порядке? – спросила Бекки.

– Да, – отрезала она.

Брови Бекки поползли вверх.

– Скажи ему, чтобы отваливал.

Она знала. Конечно. Они все знали. Елена рассказала им все.

– Бекки! – выругалась Люсиль.

– Мама! – рявкнула Бекки, подражая ее тону. – Ты понятия не имеешь, каким он может быть раздражающим.

– Скажи ему, чтобы возвращался домой, пока я не вышла из себя и не притащила его обратно, – сказала моя мать со своим британским акцентом.

Все рассмеялись.

– Думаю, он ушел, – сказала Елена.

– Ты знаешь, где он прячется? – спросила мама.