Текст книги "Мудрец острова Саре"

Автор книги: Джулия Дин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Значит, ты знаешь? – спросил Джейрен, подняв глаза.

– Знаю что?

– Эта брошь принадлежала ему. Подарок Хедрику его учителя… м-м… пятьдесят лет назад. Видимо, ты вправду ему не безразлична, Атайя. Передать вещицу тебе, никому иному из сотен учеников. Я, конечно, понимаю, почему он тебя так любит, – продолжил Джейрен. – Сам попался на удочку. – Он притянул ее ближе и стал наматывать на палец шелковый локон. – Даже не представляешь, как я счастлив.

– Не нужно лишних слов, – прошептала она, прижимаясь к нему, и поцеловала место прежнего синяка на челюсти. – Скоро докажешь на деле.

– Скоро? – переспросил Джейрен, и сердце учащенно забилось.

Атайя выглянула из-за угла. Ранальф рассказывал любопытной толпе пошлую историю, которую она слышала много раз. Остальные уже дремали от изобилия еды и эля. Никто не заметит, если они исчезнут…

– Ты прав, – послала она. – Мы и так слишком долго ждали.

Вскоре молодожены уже поднимались на второй этаж дортуара в комнату Атайи.

Здесь кто-то побывал до них. Подушку и одеяло устлали лепестки роз, на перевернутой бочке, которая служила столом, стояли графин с вином и два кубка. Окно занавешено тонкой тканью, в щелку дул бриз с запахом хвои и падал лунный свет.

Атайя сердечно улыбнулась. У них не было ни пышных нарядов, ни денег, ни слуг, но они считали себя самыми счастливыми. Они были близки душой, а теперь сблизятся и телом.

Принцесса закрыла за собой дверь и с радостной нежностью оглядела комнату.

– Я уже думала, мне сюда не вернуться… тем более не очутиться здесь с тобой.

За последний год Атайе не раз казалось, что ей не обрести счастья. Ровно двенадцать месяцев назад она бежала из Кайта, спасая свою жизнь, ослепленная горечью и отчаянием. Джейрен был тогда рядом, и сейчас он рядом, несмотря на последние беды. Наверное, находиться с такой девушкой не так уж безопасно, но теплое местечко чаще всего сопряжено с риском.

Она подняла глаза – Джейрен стоял совсем близко, – и ей стало жарко. Он взял невесту на руки, словно пылинку, и нежно положил на кровать с душистыми лепестками. Затем налил ей вина, произнес тост за будущее и склонился над Атайей, пробежав пальцем от подбородка до груди.

Атайя отвела взгляд, чтобы не улыбнуться.

Что такое? – послал он интимную мысль.

Произносить слова сейчас казалось грубостью… Они резали бы слух.

Знаешь, – она решилась утонуть в глубине его карих глаз, притронувшись рукой к щеке, – не понимаю, как я вообще могла перед тобой устоять.

Джейрен проворно слизнул вино с ее губ.

Я позволю тебе исправиться, – уверил он.

И Атайя с радостью отдалась в его руки.

Глава 8

Той же ночью, но вдали от соломенного тюфяка, на котором обнимались Атайя с Джейреном, короля Кайта грубо пробудили от крепкого приятного сна, чтобы сообщить ужаснейшую весть.

– Что, к черту, значит жива?

Дарэк выпрямился на перине, разинув рот, затем вскочил на ноги, запутался в складках белой ночной рубашки и упал. Король бился на полу, точно умалишенный. В свете керосиновой лампы, что горела у кровати, лицо его величества казалось изможденным и осунувшимся.

Он повторял вопрос, крича на капитана гвардии. Однако Парр не дрогнул от гнева Дарэка, но не благодаря своему мужеству, а оттого что сам был обескуражен до оцепенения.

– Ее видели в деревне Пайпвел, сир, – сказал капитан, едва разжав зубы. Бдительные карие глаза сверкали как отполированный агат. – С ней было еще двое. Судя по описанию, один из них, несомненно, Джейрен Маклауд.

С криком негодования Дарэк обернулся и схватился за голову, словно собираясь вырвать тонкие редеющие волосы.

– Будь она проклята! Будь они все прокляты! Боже, чем я заслужил такие муки? В этой девчонке – дьявол. Если я раньше сомневался, то теперь просто уверен. Жива… не может быть. Не может такого быть!

Дарэк не закатывал истерик с самого детства, и даже у невозмутимого капитана Парра поднялись брови от удивления. Пришедший с ним епископ Люкин тихо стоял в темном углу (в черной рясе он был почти невидимым) и хмурился, глядя на непристойную реакцию короля.

Дарэк опять резко развернулся и пихнул капитана к входной двери.

– Пошел прочь! – крикнул он. Щеки побагровели, как перезревшая слива. – Прочь! И чтобы я больше не слышал подобных новостей!

Капитан Парр поклонился и вышел, стараясь не ускорять шага, будто с ним так обращались всегда. Вскоре из темного угла появился епископ, словно паук вылез за жертвой. Он сел на стул у кровати короля и сложил мясистые руки на коленях.

– Парр – вестник дурных событий, а не причина побега вашей сестры.

– Почитайте мне проповедь в другой раз, епископ, – огрызнулся Дарэк, в отчаянии упал на перину, закрыл глаза и оперся лбом о резной дубовый столбик. – Ну и? – хрипло произнес он, не поднимая взгляда. – Ты же тут неспроста сидишь, так валяй.

– Полагаю, вы знаете, что я хочу сказать, – начал Люкин с высокомерным снисхождением человека, уверенного, что его дело правое, и все остальные – слепые глупцы, если не могут того понять. – Сообщники вашей сестры посмели нарушить неприкосновенность земель монастыря, освободили принцессу и убедили весь Кайт, что она мертва. Сейчас они наверняка ходят по государству, провозглашая «волшебное» возвращение Атайи. Ваше величество, – произнес епископ, сложа руки в мольбе, – какое еще вам нужно доказательство, чтобы принять меры?

– Я так и знал, – простонал Дарэк. – Ты опять про свой Трибунал. Скажи мне, – король открыл глаза и кровожадно впился в Люкина взглядом, – почему архиепископ Вентан никогда не заговаривает со мной на эту тему, а от тебя я ничего другого и не слышу?

– При всем моем уважении к нему, – начал Люкин тоном, предполагающим отнюдь не уважительное замечание, – полагаю, высокочтимый архиепископ начинает сдавать под тяжестью лет и поэтому не стремится сражаться с силами зла, проникшими в наш мир. Вентану хорошо живется, и нет смысла рисковать, когда можно подождать, надеясь, что дьявол и его дети покинут Кайт сами по себе.

Несмотря на дурное расположение духа, Дарэк ухмыльнулся:

– То-то у него начинается мигрень, когда поднимают этот вопрос.

– Как все послушные сыновья церкви, архиепископ твердо верит, что лорнгельды – проклятый народ. Мы с вами, однако, оба знаем, что последнее время он больше говорит, чем действует. Он не хочет открыто объявлять войну Атайе и ее людям, поэтому так отрицательно относится к идее создания Трибунала.

– Иными словами, архиепископ выступает за войну, пока не надо самому вступать в бой.

– Можно и так сказать, сир, – наклонил голову Люкин.

Дарэк выпрямился и стал растирать отпечаток, оставленный на лбу столбиком кровати. Его взгляд неожиданно просветлел.

– Это все твоих рук дело! Ты сам придумал карательный орган, а приписал все Курии. Какое великодушие!

– Кто-то должен был взять инициативу, – скромно пожал плечами епископ. – Принцесса Атайя…

– Она мое проклятие! – снова вскочил на ноги король, на этот раз держа гнев под контролем.

Атайя. Вечно эта Атайя доставляет ему беды.

Дарэк стал шагать взад-вперед по комнате, неслышно ступая по ковру. Ему не хотелось выполнять просьбу епископа. Король перечитывал предложение Курии так часто, что уже выучил его наизусть, оспаривая каждое слово. Будет ли такая мера благоразумной? Он вздрагивал, вспоминая самые жестокие разделы, где говорилось, что Трибунал не должен знать милосердия, насколько беспощадны методы, которыми выпытывается признание причастности. Уклонение от отпущения грехов следует карать смертью, но уже не столь безболезненной. Для упустивших свой шанс уготовано пламя и расчленение. Наказание тем, кто помогает взбунтовавшимся лорнгельдам, почти такое же суровое – смерть, возможно, через повешение, но все же смерть.

Если и есть положительная сторона в подобной кровавой расправе, думал Дарэк, так это переход земель и имущества преступников во владение государства и церкви. Уникальная война, где враг спонсирует свое же уничтожение.

Может, план и сработает, вдобавок ко всему обогатит казну, однако Дарэк продолжал колебаться. Хочет ли он, чтобы потомки связывали его имя с подобными вещами? Хорошо, если все пойдет как нужно – двести лет назад король Фалтил завоевал своей жесткостью любовь народа, – а если нет? Когда поступила ложная весть о смерти Атайи, Дарэк втайне надеялся, что ее начинания сведутся к нулю сами по себе и отпадет необходимость создания Трибунала. Теперь положение дел изменилось, и возросла уверенность, что предложение епископа – каким бы радикальным оно ни казалось – единственная надежда на установление прочного мира в Кайте.

– Люди будут считать меня кровожадным, если я пойду на это, – отметил он, и в голосе прозвучала просьба убедить его в обратном.

Люкин уверенно посмотрел королю в глаза.

– А если не пойдете, они будут думать, что вы пособник дьявола, – спокойно ответил он. – Для правого дела должна быть пролита кровь, мой господин. Самые великие походы мировой истории утопают в ней, ваше величество, однако Бог воздает своим солдатами славой и богатством на небесах. Если вы будете сидеть сложа руки, сир, – продолжил он, – люди начнут смеяться над вами. Они подумают, что вы испугались встать против своей же сестры, что вы боитесь лорнгельдов. Необходимо уничтожить людей Атайи, пока этого не произошло. Пусть лучше вы будете слыть беспощадным, мой господин, – зловеще добавил епископ, приводя окончательный довод, – чем беспомощным.

У Дарэка расширились ноздри, но он взял себя в руки и, кипя, подошел к окну, чтобы поглубже вдохнуть морской воздух. Да, он знал, что говорят у него за спиной. Сомневаются в его способности управлять государством, думают, сможет ли он стать таким же королем, как отец. Кельвин объединил страну, раздираемую междоусобными войнами. А его сын позволит кучке вероломных колдунов развалить ее заново?

Если он даст согласие, обратного пути не будет…

К черту все! Он не позволит Атайе взять верх! Он, а не сестра, является законным правителем Кайта, и если он не может остановить какую-то глупую девчонку, не может заставить народ выполнять свою волю, он просто не заслуживает короны.

Трибунал сделает свое дело – помоги ему Бог! – и все учителя-колдуны будут уничтожены, а таинство отпущения грехов станет полноправным, истинным способом борьбы с безумием лорнгельдов. Тогда его имя будут повторять в Кайте из поколения в поколение. Дарэк Трелэйн – человек, спасший свой народ от детей дьявола.

Может, он даже затмит Кельвина.

– Да будет так, – произнес он, словно прочел смертный приговор. – Создавай свой Трибунал.

Не нужно было поворачиваться, чтобы в точности представить довольную улыбку на лице Люкина, словно у пресыщенного любовника.

– Вы очень мудры, ваше величество, – проговорил епископ. – Лучше провести короткую кровавую войну, чем откладывать бой, пока зараза не станет неизлечимой.

Обратив спину к городу Делфархаму, раскинувшемуся за окном башни, Дарэк вернулся на середину спальни и взялся за столбик кровати, словно за скипетр.

– Возглавит дело Вентан, как архиепископ Делфархама. К сожалению, у Даниэля хоть и достаточно мужества, но не того плана, – подумал он вслух и окинул Люкина оценивающим взглядом. – Ты поистине безжалостный тиран, – проворчал король с деланным уважением. – Поэтому я назначаю тебя, Джон Люкин, верховным судьей Трибунала и возлагаю на тебя задание устранить кампанию моей сестры раз и навсегда. Прибегай к любым мерам, кои сочтешь нужными, набери столько людей, сколько тебе необходимо. – Во взгляде Дарэка сверкнула ненависть. – Я хочу, чтобы Атайю остановили любой ценой.

В знак благодарности епископ опустился перед ним на колено и, к удивлению Дарэка, стал ждать, пока его попросят подняться. Подозревая, что высокомерный священник не скоро вновь обречет себя подобному самоунижению, Дарэк наслаждался видом целую минуту, а затем наконец позволил ему встать.

– Итак, верховный судья… каков будет ваш первый шаг?

– Мобилизовать людей, как при создании любой армии, – ответил Люкин, с некоторым раздражением растирая затекшее колено. – Несколько монашеских орденов уже предложили свои услуги Трибуналу, но наиболее достойным, мне кажется, будет орден Святого Адриэля. На протяжении всей истории он доказал, что является самым дисциплинированным и воинственным братством Кайта.

Дарэк поднял бровь.

– А ты, как мне помнится, был воспитан в одном из его монастырей.

Епископ наклонил голову.

– Возможно, я не беспристрастен в своем выборе, – признался он, но в Курии все считают, что братья Святого Адриэля лучше всего подходят для службы Трибуналу: они крайне нетерпимы к грехам, в которых повинна ее высочество, и готовы ревностно искоренять их. Стоит мне только дать указание наставнику Мобареку, и его люди приступят к делу.

– Сколько времени тебе понадобится? Когда именно твои братья начнут отлавливать колдунов? – выпалил Дарэк нетерпеливо.

Приняв решение, он хотел быстрей увидеть его в исполнении.

– При условии, что я найду хороших гонцов, – через пару недель. Предварительные меры были приняты еще до того, как внести предложение в Совете, оставалось только получить ваше согласие. Если все пойдет по плану, то к концу октября в каждое графство уже прибудут уполномоченные судьи.

Дарэк отвел глаза в сторону; он был доволен действиями епископа, однако досадовал, что сам оказался столь предсказуем и в итоге сыграл ему на руку. Подобная уверенность в согласии короля граничила с наглостью.

Да, с такими людьми трудно… но они хорошо выполняют работу.

– Бери гонцов сколько нужно.

Люкин безмятежно кивнул, другого ответа он и не ожидал.

– Я отошлю их завтра первым же делом.

Епископ замолчал. Вопросов более не последовало, и он сделал шаг назад, устремившись воплощать план.

– Если больше ничего не соизволите…

– Да, иди, – приказал Дарэк, неожиданно почувствовав невыносимую усталость. – Поговорим об этом завтра.

Ему захотелось зевнуть, но он сжал зубы. Нужно было сказать еще одну вещь, которую Люкин наверняка хотел услышать больше всего. Король избрал низкий тон и заговорщическим голосом произнес:

– Если выполнишь свою миссию, то будь уверен, я не забуду об этом в день выбора нового архиепископа Делфархама.

Уголки губ Люкина слегка подернулись, в глазах сверкало ликование. Он поклонился королю и молча, словно призрак, покинул палату.

Наконец оставшись один, Дарэк заполз под одеяло. Его терзали смутные сомнения из-за содеянного. Он еще не привык к ответственности, которую должен нести король, но Люкину не понять его опасений.

«С чего ему их разделять? – с горечью думал Дарэк. – Не его же имя будут проклинать, если Трибунал себя не оправдает. И не ему терять корону, на которую претендует Атайя».

А ведь Вентан предупреждал, да и не только он, что принцесса стремится освободить свой народ не от угнетения, как всем говорит, а от деспотичного короля, и занять вместо брата трон Кайта.

Епископу же нечего бояться, он горит рвением выполнить задание. Хоть Люкин и священник, а получил дело для рук воина. У него есть армия, опасный враг, который должен быть уничтожен, и непоколебимая уверенность, что на его стороне всемогущий Бог.

«Если в его силах уничтожить самозванку-спасительницу, которая, к несчастью, является моей сестрой, – думал Дарэк, натягивая на плечи одеяло, – то даруй ему Бог самое теплое местечко в раю».

* * *

Поздним, весьма поздним утром, в которое Атайя проснулась замужней женщиной, они собрались с Джейреном и лордом Бэзилом снаружи часовни, чтобы отправиться в Рэйку. Вокруг маячила мастер Тоня – не для того чтобы вернуться вместе с ними на родину, а чтобы отговорить их транслокироваться.

– Мне просто не нравится, что ты собралась переместить их обоих, – бормотала она Атайе, тревожно топая ногой по траве, на которой еще не высохла роса. – До Ат Луана большое расстояние. С чего ты взяла, что у тебя одной хватит сил туда добраться, не говоря уже о двух пассажирах?

Атайя снисходительно улыбнулась Тоне. После проведенной с Джейреном ночи она находилась в слишком хорошем расположении духа, чтобы из-за кого-то раздражаться. Принцесса оперлась о белую стену часовни, плечом к плечу с возлюбленным, и подумала, что, если бы сейчас в лагере появился сам Дарэк, она не смогла бы разозлиться, а просто пригласила бы его к костру отведать эля с колбасками.

– Расстояние не имеет никакого значения, Тоня. Вопрос в том, сколько человек я беру с собой. Но я уже перемещала людей. Помнишь Кордри?

– Всего на пару миль, – напомнила Тоня.

– Я же сказала, что расстояние не имеет значения, ну, по крайней мере так говорил мастер Кредони.

Атайя не проверяла его теорию на деле, но если самый мудрый колдун за всю историю пришел к такому заключению, то кто она такая, чтобы его оспаривать?

– Прекрати кудахтать, как наседка, Тоня, – попрекнул Бэзил. – Я готов рискнуть, если уж даже Атайя с Джейреном не боятся. Дело стоит свеч.

Несмотря на внешнее хладнокровие лорда, принцесса знала, что ему не терпится испытать на себе транслокацию. Он просто не показывал этого, поскольку долгие годы служения в Главном Совете чародейства приучили его скрывать истинные чувства, и только по неугомонным пальцам, которые то и дело поправляли складки походной мантии, можно было догадаться о его детском энтузиазме.

Тоня продолжала хмуриться. Она посмотрела на Бэзила и Джейрена, словно подсчитывая их общий вес, затем вновь повернулась к Атайе.

– Исполнять такое мощное заклинание после болезни…

Вдруг принцесса почувствовала, как смеется Джейрен.

Я бы сказал Тоне, сколько в тебе сил, но не совсем деликатно объяснять, откуда я это знаю.

– Тоня, я в порядке, – выпалила Атайя, ощущая, как нагреваются щеки. – Или ты забыла о моем удивительном выздоровлении? – спросила она, стараясь избегать взгляда Джейрена, чтобы не расплыться в глупой улыбке: ночка выдалась буйная.

Поняв, что компания отправится в путь, что тут ни говори, Тоня пробурчала пару слов, признавая свое поражение, пожелала им доброго пути и поплелась к костру готовить себе завтрак. Ей навстречу попался Николас, который направлялся к тройке, довольно пережевывая колбаску толщиной с запястье.

– В свадебное путешествие? – спросил он, вытирая с подбородка капельку жира.

Глаза принца немного опухли после вчерашнего эля, но бодрость духа ничуть не пострадала.

– Не совсем так, – ответила Атайя с сожалением. – Нам нужно в Ат Луан, чтобы доставить лорда Бэзила и попутно сообщить всем во дворце, что мы в безопасности. Вернемся завтра вечером.

– По Кайту идет весть, что Атайя жива и взялась за дело, поэтому ей не стоит надолго покидать государство, – объяснил Джейрен. – Люди должны видеть ее и знать, что мы не сдались. – Он положил руку ей на талию. – Может, когда дела немного улягутся, мы ускользнем на пару недель.

Атайя печально улыбнулась: мирные времена настанут не скоро.

– А ты что собираешься делать, Ник?

Принц откусил еще колбаски.

– Как только позавтракаю, – произнес он с набитым ртом, – отправлюсь в Халсей к Сесил и Мозелю – сказать им, что вы в порядке, если до них еще не дошла новость. Уверен, они сразу же захотят вас увидеть.

– Скажи им, что мы навестим их, – попросила Атайя. Она на прощание поцеловала брата в щеку и сморщилась от колбасного духа. – Мне не терпится посмотреть на новорожденную племянницу. – Принцесса вытерла губы ладонью. – Могу поспорить, даже она не пачкается так, когда ест, как ее дядюшка Николас.

Тот тронул жирным пальцем кончик ее носа и пошел умываться к ручью.

Атайя повела Джейрена с Бэзилом в часовню, чтобы ее никто не отвлекал от работы над заклинанием.

– И последнее, пока мы не отправились, – решила предупредить она, – транслокация высасывает из меня все силы. Может закружиться голова. Так что держите меня крепко, когда прибудем.

Джейрен кивнул, ему не стоялось на месте от предвкушения. Он немного нервничал и был крайне возбужден, как юный воин, который первый раз должен тренироваться на мечах вместо палок – захватывающий опыт, но не без тени опасности.

– Что-нибудь еще? – спросил он.

– Не знаю, будут ли у вас те же ощущения, что и у меня. Мой единственный пассажир сильно замерз. О, и что бы то ни было, не отпускайте руки. Если во время заклинания прервется физический контакт, то неизвестно, где вы окажетесь. И окажетесь ли где-нибудь вообще.

Джейрен с Бэзилом обменялись встревоженными взглядами, и Атайя сама осознала, какие могут быть последствия. Раньше она даже не думала об опасности при транслокации: не от выполнения заклинания, а когда тебя кто-то перемещает. Боже мой, а что будет, если они оторвутся от нее? Упадут ли они с неба на неведомые земли? На землю ли? А если очутятся в промежуточном пространстве – не мертвые, но и не живые?

Атайя отогнала подобные мысли, чтобы не передумать перемещать даже одного из них.

– Просто держитесь крепко, – сказала она, и на этой серьезной ноте они взялись за руки.

Атайя закрыла глаза и глубоко вдохнула. Она почувствовала, как в ней бушует энергия, мощная и сильная, и понеслась по тропам мозга, скользя мимо затемненных переходов в поисках нужного заклинания. Затем остановилась перед альковом, помеченным руной полета и свободы, и представила себе место назначения: кабинет мастера Хедрика со всеми деталями – от выстланного плиткой пола с пятнами, от опрокинутых чернил до верхушек книжных полок, покрытых толстым слоем пыли.

– Hinc libera me, – произнесла она, с силой бросившись в вихрь белого света и быстро сменяющихся неразличимых картинок, в ушах звенели все звуки мира сразу.

Тело исчезло, осталось лишь сознание, но хотя Атайя и не чувствовала свою плоть, она ощущала присутствие двух мужчин, твердых и неизменных оболочек, жмущихся к ней в суматохе.

Отягощенная ношей принцесса пролетала через хаос не так быстро, как привыкла, однако вскоре вокруг появилось четкое изображение, и она с толчком вернулась в свое тело. Каждую руку держало по теплой ладони, два человека резко вдохнули воздух, словно задыхающиеся утопленники. Когда она открыла глаза, Джейрен и Бэзил уставились друг на друга. Их лбы блестели от пота. Атайя никогда не видела невозмутимого прославленного лорда Бэзила таким потрясенным. Ей было приятно, когда в нем проявлялось нечто человеческое.

Он прижал пальцы к вискам, пытаясь успокоиться.

– Боже мой, где мы были?

– Нигде, – тихо ответил Джейрен, продолжая крепко держать руку Атайи, словно в страхе, что его засосет обратно. – Или везде. Я не до конца понял. – Он моргнул пару раз, чтобы из глаз пропала дымка, и обхватил жену за талию. – Хочешь сесть? Голова кружится?

Атайя недовольно покачала головой, она была удивлена не меньше их обоих, но по другой причине.

– Нет, но она должна кружиться. Не понимаю…

Где-то близко что-то плюхнулось, прервав их диалог. Путешественники подскочили. Атайя повернулась в сторону шума: в дверях соседней библиотеки стоял темноволосый юноша и смотрел на них, онемев от изумления. У ног валялась дюжина книг, выскользнувших из обессилевших рук.

– Кольм? – послышался голос из комнаты. – Что это было? – По кафелю скрипнул отодвинутый стул. – Что ты на этот раз сломал?

Из внутренней библиотеки появился мастер Хедрик в складках синей мантии, на лице – недовольная гримаса из-за разбросанных книг. Открыв рот, чтобы отчитать юношу за неуклюжесть, он увидел троих гостей и так ничего и не произнес. Издав странный звук радости, Хедрик перепрыгнул книги, насколько ему позволили старые ноги, и от души обнял Атайю.

– Слава Богу, ты жива! Вы оба, – задыхаясь, произнес он, закинув тонкую руку за плечо Джейрена. – Было время… но уже не важно. Слава Богу. Слава Богу!

Когда у Хедрика больше не осталось сил теребить их, он посмотрел на верховного лорда Бэзила и скромно кивнул:

– Простите, мой господин, добро пожаловать.

Бэзил отмахнулся от неуместного извинения.

– Вижу, вас встретил мой новый помощник, – сказал Хедрик, показывая на юношу, который ползал по полу, собирая книги. – И испугался до полусмерти, – усмехнулся он. – Кольм, иди найди принца Фельджина и приведи его ко мне. Но не говори зачем. Быстро!

Кольм сложил книги на близлежащую полку и поспешил наружу, бросив взгляд украдкой на гостей, словно до сих пор не мог понять, настоящие они или нет. Когда он вышел, Хедрик добродушно засмеялся.

– Кольм – славный юноша, но такой трусишка. Незрелый еще, поэтому его впечатляет просто мое положение – верховный маг короля. Он часто заикается и роняет книги, но это пройдет. У Джейрена же прошло. В конце концов.

Хедрик отвел всех в библиотеку, щедро наполнил кубки вином и произнес тост за благополучное возвращение.

– Вижу, Атайя посвятила вас в чудо транслокации, – отметил он, открыто гордясь талантом своей воспитанницы.

Он заморгал молодыми, несмотря на морщины, глазами и искоса посмотрел на верховного лорда, едва сдерживаясь, чтобы не напомнить Бэзилу о его изначально отрицательном мнении по поводу заклинания.

– Скажите мне… на что это похоже? – спросил Хедрик.

– Выбивает из колеи, – ответил Бэзил, поправляя складки походной мантии, будто в попытке восстановить равновесие пошатнувшегося мира. – Дух захватывает. Словно ты в карете, а лошади несутся во весь опор. За поводьями я не сидел, поэтому мне оставалось только смело выдержать поездку и надеяться, что останусь в итоге живым и невредимым.

Джейрен отчаянно закивал.

– Я испытал то же самое. Свет, краски, шум – голова шла кругом. И ты это видишь, Атайя?

– Что? – Принцесса вздрогнула, она слушала одним ухом. – А, да, – ответила она, рассеянно глядя в кубок, – и я. Только… на этот раз все было по-другому. Со светом и шумом все в порядке, но я… – Она встрепенулась и напряглась, словно пытаясь уловить отдаленный гул. – Что-то со мной неладно.

– Не стоило давать тебе вино сразу после транслокации, – обеспокоенно сказал Хедрик.

Атайя поставила бокал на книжную полку.

– Дело не в этом. У меня всегда кружилась голова после перемещения. Учитывая двух пассажиров, я должна чувствовать себя хуже, чем раньше, а не лучше.

Вспомнив еще одно осложнение, она выгнула кисть и с легкостью произвела светящийся шар. Он горел еще ярче, чем обычно. У Атайи заметно расширились зрачки.

– И на заклинания у меня раньше не хватало сил.

– Может, ты постепенно совершенствуешься, – предположил Хедрик. – Развиваешь лучшую переносимость. Нам не так много известно о транслокации.

– Или это еще одно побочное действие блокировки, – тихо произнес Джейрен и вгляделся в ее глаза, будто в визуальную сферу.

– Что за побочное действие? – заволновался Хедрик. – Атайя, что ты скрываешь? Блокировка сильно на тебе сказалась?

Атайя успела лишь покачать головой, как в залу без стука ворвался принц Фельджин: он знал, что означают приглашения Хедрика. За три шага покрыл все пространство от двери в своем малиновом камзоле и окаймленной мехом мантии. Черные волосы аккуратно подстрижены. Веселые карие глаза сверкали столь же ярко, как и рубины на короне.

– Как же я рад снова видеть вас двоих! – выпалил он.

Атайя улыбнулась: принц, как и большинство жителей Рэйки, не отличался сдержанностью. Фельджин обнял Джейрена, щедро похлопав его по спине, затем нагнулся к Атайе и поцеловал ее в губы.

– Поаккуратней, Фельджин, – предупредил Джейрен. – Мне не нравится, когда вот так запросто целуют мою жену.

– Твою?..

Принц откинул назад голову и восторженно заголосил, мастер Хедрик ограничился более спокойными поздравлениями. Он широко улыбался, но без удивления, потому что давно ожидал этого счастливого события.

Затем Фельджин отвел Джейрена в сторону и произнес приглушенным голосом, однако достаточно громким, чтобы всем было слышно:

– Я думал, ты приехал сказать, что теперь в безопасности, но с такой женой не видать тебе мира и спокойствия.

– Этого-то, – ответил Джейрен, – мне нужно меньше всего.

Кубки снова наполнили вином, и Атайя принялась рассказывать, как прошла свадьба, вдаваясь в самые мелкие подробности, чтобы Хедрику с Фельджином показалось, что они там были, эль пили, телятину ели и танцевали под флейту и арфу, а потом усталыми свалились в постель. Принцесса насладилась их удивлением, сообщив, кто именно совершил церемонию бракосочетания.

– Может, вы предоставите мне ту же услугу на днях, мой господин? – сказал Фельджин. – Не прямо сейчас, конечно, – быстро добавил он, заметив, как у всех поднялись брови от удивления. – Отец покоя мне не дает, чтобы я поскорей нашел жену и остепенился. Еще один день перед парадом невест, которых мне показывают, как лошадей на ярмарке, – и я пойду искать подходящий утес, чтобы сброситься с него.

– Принц Фельджин! – негодующе фыркнул Бэзил.

– Если я в ближайшее время не подберу жену, – пробормотал принц, – то отец сам меня в него столкнет.

– Лично мне это напоминает… – начал Джейрен, неожиданно помрачнев. – А мой отец до сих пор при дворе? Надо бы найти его и сообщить, что я женился, – улыбнулся он Фельджину. – Иначе встретимся у подножия уступа.

Принц допил вино и предложил:

– Я тебя отведу. Думаю, он в конюшнях. Затем отыщу своего и попрошу закатить сегодня роскошный праздник. В честь свадьбы!

Фельджин поцеловал юную супругу в щеку, и они ушли. Когда Атайя осталась наедине с Хедриком и Бэзилом, разговор принял более серьезный оборот.

– Джейрен упомянул что-то о побочных действиях? – спросил колдун, вглядываясь в ее зрачки с сосредоточенностью окулиста. – Блокировка… она нанесла урон твоим способностям?

– Нет, как раз напротив.

Атайя описала в общих чертах всю историю, сообщив, что мало помнит о самих муках, и рассказала о своей странной силе – не только о быстром физическом выздоровлении, но и об удачной транслокации и зернах мекана… о том, на что наткнулась в мозгу селянки.

– Не могу утверждать на сто процентов, конечно, пока не вернусь в Пайпвел и не увижу собственными глазами, что Эмма стала колдуньей. Но я просто знаю: это будет так.

Губы лорда Бэзила напряглись, чтобы выдать слово «вздор», но он осекся, возможно, вспомнив, что то же самое говорил некогда и о транслокации – о заклинании, которое ныне испытал на себе. Вместо обвинений в хвастовстве он посмотрел на Атайю, полный благоговения и тревоги. Хедрик давно убедился, что Атайе можно верить, и теперь прикусил губу, напряженно думая о том, каким значением обладает новое умение.

– Что со мной происходит? – спросила Атайя в надежде, что один из мудрых мастеров прольет свет на волнующий ее вопрос. – Что натворила блокировка?

Мгновенного ответа не последовало. Оба молчали, обмениваясь недоуменными взглядами, и рассуждали над задачей. Атайя с нетерпением ждала диагноз, слегка обеспокоенная тем, что столь высоко почитаемым колдунам требуется так много времени.