Текст книги "Мудрец острова Саре"

Автор книги: Джулия Дин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Глава 3

Джейрен сбросил с плеч джутовую сумку и с досады швырнул ее на землю, подняв клуб пыли. Он тяжело опустился на пол овчарни, скорей из-за чувства поражения, чем от усталости. Грязные пальцы пригладили не менее грязные волосы. Снова дома – или, точней, в том месте, что служило ему домом в Кайте, – после двух с половиной месяцев долгой дороги, но нет никакого облегчения.

– Еще один ложный след, – с горечью произнес он, закрыл глаза и прислонился к стене из грубо высеченных камней. – А это была последняя надежда.

Перед ним в позу лотоса села мастер Тоня. Что может быть приятней холодной земли в жаркий августовский вечер? Она спрятала локон седеющих волос под платок и вытерла потные руки о мятый фартук, неровно завязанный на юбке чайного цвета.

– Я знаю, что ты устал, Джейрен. Богу известно, мне сейчас не легче, к тому же моим костям на добрые тридцать лет больше твоих, – проговорила она, пытаясь привнести хоть немного юмора в безрадостный вечер.

Тоня искренне улыбнулась, но Джейрену было так тяжко, что он смог одарить ее лишь взглядом, полным безысходного уныния.

– Надо узнать, не поступали ли за наше отсутствие новые сведения, и отправляться в путь, – продолжила она, чтобы он не впал в отчаяние безвозвратно. – Не теряй надежды, Джейрен, – ободрила Тоня. – Лишившись ее, ты утратишь все.

– Вера, – презрительно сплюнул он. – Если б от нее что-то зависело, мы бы давным-давно нашли Атайю. Не возражаешь, если я обойдусь без иллюзий?

Как только Джейрен выразил свою горечь, ему стало стыдно. Тоня, член элитарного Совета мастеров, заслуживала уважения, а последние несколько дней он обращался с ней как с домашней прислугой, у которой все из рук валится перед строгим господином. И, как опытная подопечная, она молча сносила его дурное настроение, отчего Джейрену становилось еще хуже.

– Она верит, что мы найдем ее, – тихо сказала Тоня без доли злости. – А ты собираешься сдаться, потому что это оказалось не так просто? Если б Атайя так мыслила, кампания загнила бы в самом начале. – Тоня остановилась, смотря Джейрену прямо в глаза. – Ты хочешь, чтобы она тоже отчаялась?

Джейрен от стыда опустил голову, копна отросших волос упала на лицо золотой вуалью.

– Прости, Тоня, я не хотел грубить тебе. Просто не могу забыть, что время на исходе… или мы уже опоздали.

Они замолчали. Джейрен стал праздно рисовать по грязи острой веткой, но что бы он ни задумывал изобразить, каждый набросок неизменно походил на молодую девушку с выразительными глазами и густыми черными волосами.

Джейрен знал, что ему не следует расстраиваться из-за отсутствия результата (каждый день они с Тоней отправлялись на поиски и гонялись лишь за призраками), но он чувствовал, что одна из наводок должна привести их к Атайе. Они внимательно выслушивали мириады слухов, витавших по Кайбурну и близлежащим деревням, и каждый говорил что-то новое о местонахождении принцессы, приводя их в смятение. То Атайя якобы в имении его величества в Толоне, то в его деревенском доме в Горахе. Одни утверждали, что она в монастыре Святой Бригитты на западе, другие – что у сестер Блаженного Символа на юге. Многие клялись, что видели, как Атайю везли в королевской карете в тюрьму – на север, юг, запад, восток. Некоторые даже уверяли, что сам Дарэк сопровождал экипаж, но большинство признавали, что то был не король вовсе, а шериф с охраной, который вез в столицу налоговые сборы графства.

Купив лошадей на деньги, которые Осфонин дал Атайе прошлой весной, Джейрен и Тоня прочесывали весь Кайт, руководствуясь кипой сбивчивых наводок, смотрели в визуальную сферу в каждом городе, деревне и лачуге. Увидев в них пустоту, они возвращались домой ни с чем, ничуть не ближе к цели, чем три месяца назад.

– Почему все так происходит? – вдруг спросил Джейрен, смотря на дверь овчарни, будто в надежде, что кто-то сейчас войдет и даст ему полноценный ответ. – Мы могли бы уже пожениться, и моей единственной заботой было бы стать Атайе хорошим мужем, а не беспокоиться, выживет ли она, чтобы выйти за меня замуж.

Тоня сочувственно улыбнулась.

– Зато ты точно знаешь, что она хочет быть твоей женой. Прошлой зимой ты на это и не надеялся.

Джейрен удрученно кивнул. Его постоянно мучила мысль о жестоком повороте судьбы. Сначала Атайя дала отказ его предложению руки и сердца, она боялась подвергнуть его опасностям, которые подстерегают колдуна на ее родине, но, едва приехав в Кайт с группой только что оперившихся магов, девушка призналась Тоне, что совершила ошибку. Принцесса не успела вернуться в Рэйку, чтобы дать согласие, потому что Джейрена арестовали люди Дарэка, а ее саму завлек в ловушку епископ Кайбурна. С тех пор Джейрен ее не видел, кроме мимолетной встречи в тот день, когда его чуть не предали смерти.

– Это так печально, – тихо произнес Джейрен, щурясь от яркого света, проникающего через дверь. – Я так ее люблю. Я бы все ради нее сделал. Но чтобы помочь, надо найти Атайю!

– Джейрен…

– Прошло уже три месяца, Тоня. Три месяца. И ты знаешь, что сказал мастер Хедрик. Несколько дней под блокировкой можно прожить спокойно, от пары недель тоже не будет вреда. Но магия Атайи взаперти с мая, а сейчас середина августа!

В приступе гнева Джейрен сломал ветку, которой рисовал и выкинул в грязь, испортив последний рисунок.

Тоня смотрела на него, и ее переполняла боль, какую чувствует мать, которая видит страдающего ребенка, но ничего не может поделать.

– Мы стараемся изо всех сил, Джейрен. Надо просто продолжать поиски. Идем, – сказала она, с трудом вставая на ноги, – выпьем по кружке пива, затем вернемся в лагерь и передохнем. Нам так не хватало этого последнее время.

Тоня налила две кружки янтарной жидкости из бочки, что стояла за овчарней. Джейрен затоптал остатки рисунка. Взяв из рук Тони напиток, он поплелся обратно, глядя по сторонам на людей, которых совсем недавно словно и не заметил, потому что был слишком опечален провалом путешествия. На теплой зеленой поляне, между овчарней и лесом, кучками сидели начинающие колдуны, упражняясь в заклинаниях. Некоторые работали с визуальными сферами и светящимися шарами, другие рисовали на восковых дощечках замысловатые карты, третьи появлялись и исчезали, корпя над невидимыми покровами. Даже если многих магов не было видно и к тому же если предположить, что некоторые находились в лесном лагере, все равно их осталось очень мало. Джейрен был уверен, что перед отъездом группа насчитывала по крайней мере пятьдесят человек.

Теперь вокруг меньше двадцати.

Увидев его в дверях, одна из женщин бросила двух молодых людей, которые тренировали друг на друге невидимые покровы. Она стерла рукавом пот со лба и направилась вверх по холму к овчарне. Благодаря каштановым волосам, загорелой коже и темно-карим глазам женщина походила на лесную нимфу. Однако последнее время женщина утратила изящность мифического создания. Она шла шаткой походкой, одной рукой потирала поясницу, а другой держалась за живот, откуда скоро, очень скоро должен был появиться ребенок.

Подойдя к овчарне, она ничего не сказала. Незачем было спрашивать, как дела. Тоня с Джейреном вернулись без Атайи, а это может означать лишь две вещи: они ее не нашли или они отыскали ее слишком поздно, и принцесса умерла.

– Нас стало меньше, – отметил Джейрен, пропуская ее вперед. – Без Атайи они начинают покидать нас.

Джильда печально кивнула.

– Ночью ушли еще двое. За последний месяц тридцать человек присоединились к нам и бросили, не наработав достаточных навыков. Происки епископа значительно подпортили дело. Лагерь в безопасности благодаря защитным покровам и иллюзорным заклинаниям, но мы были вынуждены поставить караул вокруг овчарни. Еще никто не пострадал, и рейдов стало меньше, но тем не менее все находятся в постоянном страхе. Осталось восемнадцать человек.

Джейрен болтал в кружке эль, не делая ни одного глотка.

– Негусто… восемнадцать со всего Кайта.

– Бывали дни, когда число снижалось до одного, – напомнила Тоня, мудрые глаза молили его не терять надежду. Затем повернулась к Джильде. – Где все? – спросила она, протягивая третью кружку.

Женщина не стала пить, но опустила в жидкость пальцы и втерла прохладный эль в лоб и горло. От жары и добавочного веса Джильда сильно потела.

– Кейл и Камерон чинят крышу спальни в главном лагере. Дождя давно не было, поэтому они значительно продвинулись вперед. До зимы надо соорудить еще несколько комнат. Ранальф с утра помогал мне вести обучение, а пару часов назад отправился в Кайбурн разослать листовки и провести агитацию. Последние несколько недель епископа Люкина нет в городе, и мы, пользуясь его отсутствием, продолжаем наше дело. К сожалению, Ранальфа не слишком тепло принимают в Кайбурне, – добавила она. – Епископ грозил отлучить от церкви любого, кого поймают во время наших проповедей. Когда Ранальф последний раз упомянул имя Атайи, народ чуть не разорвал его на части.

Джейрен глотнул холодного эля. Ему это было знакомо. Во время поисков они с Тоней пытались распространить весть о кампании в разных городах Кайта и советовали лорнгельдам, желающим избежать таинства отпущения грехов, обратиться к магам, которые обучают чародейству в овчарне неподалеку от Кайбурна. Они говорили это только перед самым отъездом, потому что после подобного предложения всегда находились разъяренные жители, которые хватали острые фермерские орудия и прогоняли их прочь из графства.

– Ранальф собирался зайти к Руперту узнать, нет ли известий об Атайе. Пока все тихо, – добавила Джильда, сочувственно глядя на Джейрена.

Об их отношениях уже всем было известно.

Джейрен хмуро кивнул и выпил весь эль одним глотком. Если по Кайбурну ходил новый слух, то он непременно достигал популярной таверны «Черные львы», а ее владелец Руперт, чей сын числился среди оставшихся учеников, сразу же передавал им эту информацию.

– Значит, ты сегодня практически одна работала с восемнадцатью людьми? – удивленно спросила Тоня. – Почему ты не попросила Фостера тебе помочь? У него очень хорошо получаются заклинания.

Переминаясь с ноги на ногу, Джильда опустила взгляд.

– Он один из двух, что ушли нынче ночью, – сообщила она. – Сказал, что с Трелэйн во главе было одно, а без нее – совсем другое. Мы теряем право на существование. Я пыталась уговорить его остаться, но тщетно. – Джильда смочила лоб парой капель эля. – По крайней мере Фостеру более не грозит сумасшествие, и он достаточно хорошо владеет магией, чтобы не наворотить дел. Может, это и стало причиной его ухода.

– Не сомневаюсь, ты сделала все возможное, – уверила ее Тоня. Внимательно всмотревшись в лицо Джильды, она недовольно прикусила губу. – Смотри не перенапрягайся. Я знаю, когда мы уехали, учителей осталось мало, но тебе надо приберечь силы до родов. – Она добродушно улыбнулась. – Вот тогда придется попотеть.

Тоня допила пиво и промокнула со рта пену фартуком.

– Раз мы вернулись, надо посмотреть, чего достигли наши ученики. По крайней мере те, кого мы обучали до отъезда, – добавила она полушепотом, нахмурив брови.

Своим обычным быстрым шагом Тоня повела их к полудюжине колдунов под яблоней. Джейрен щурился от солнца. Нет, это не яблоня, а клен: талантливый ученик нанес на ветви иллюзорное заклинание и теперь срывал спелые яблоки и одно за другим метал их в никуда. Когда они приблизились, ученики отложили занятие, иллюзии рассеялись, визуальные сферы исчезли. Юноша в очках оторвал взгляд от книги, что лежала у него на коленях, и рядом неожиданно появился еще один человек: снялся умело наложенный невидимый покров. Несмотря на хор радостных приветствий, ученики заметили, что Джейрен с Тоней вернулись ни с чем. Некоторым удалось скрыть разочарование, другие были откровенно раздосадованы.

– Вижу, ты почти одолел «Книгу Мудрецов», Жерар, – сказал Джейрен молодому человеку в очках, пытаясь скрыть свое облегчение, что не все их покинули. – Уже запомнил последовательность Советов?

– Вы не нашли ее?

Такая прямота проткнула мыльный пузырь веры, которую Джейрен столь тщательно берег.

– Нет, – серьезно ответил он. – Пока нет.

Жерар на мгновение замолк, о чем-то думая, затем решительно закрыл книгу и поднялся на ноги.

– Тогда я ухожу.

– Уходишь? Куда?

– Куда угодно… отсюда, – кратко ответил он, взял легкую накидку, на которой сидел, смахнув приставшую к ней сухую траву. – Я сын потомственного строителя и знаю, что стены не ставят, не заложив фундамента. Иначе все провалится.

– Жерар…

Как и все, кто ушел до него, юноша был готов следовать за Трелэйн, сестрой короля, единственной дочерью Кельвина. Совсем другое – вверять себя основателям ее кампании, ни один из которых не является уроженцем Кайта. Не имела никакого значения даже сомнительная репутация Атайи до занятия колдовством и до суда по обвинению в ереси. Имя ее отца придавало принцессе романтический ореол, делало ее живой легендой. В ней течет королевская кровь, и жители Кайта не забыли об этом.

– Я уже две недели как решил уйти, если вы вернетесь без Трелэйн. – Жерар повесил на плечо накидку и вручил книгу одному из учеников. – Должен сказать спасибо за то, чему вы меня научили – все вы… – сказал он, окинув взглядом Джейрена, Тоню и Джильду, – но мне здесь больше нечего делать. Если принцесса Атайя вернется, вернусь и я.

Жерар быстрым шагом направился к лесу, несомненно, в лагерь за вещами. Тоня поспешила за ним, но не так бодро, как ранее, словно знала, что любые, даже самые убедительные доводы будут тщетны.

– Черт возьми! – пробурчала Джильда. Джейрен поднял бровь: он первый раз слышал, чтобы она ругалась. – Я надеялась, он скоро станет учителем. Жерар уже знает свои буквы и так быстро все схватывает…

Она замолкла, провожая Тоню с юношей печальным взглядом, выдавая уверенность, что больше его не увидит.

Если вернется Атайя. Слова Жерара звучали в голове Джейрена как похоронные колокола. Если. Он тотчас стал гнать мысли о неудачном исходе. Тоня права: нельзя терять надежды, как бы трудно это ни становилось день ото дня.

Испив чашу разочарований, Джейрен решил пойти в лагерь поспать. Он кивнул Джильде, повернулся в сторону леса и тут заметил здорового широкоплечего мужчину, который вприпрыжку бежал через луг. Ярко-рыжие волосы и борода светились точно маяк на фоне зелено-золотой травы. Несмотря на трагичность обстановки, Джейрен улыбнулся: ему очень нравился Ранальф с его непристойным юмором. Бывший наемник с острова Саре, Ранальф Осгут был грубым, но очень приятным человеком, от которого в любой момент можно ожидать громкой отрыжки или открытого почесывания любого места, что зудит. Невзирая на внешнюю неотесанность, он жаждал увидеть Атайю дома целой и невредимой, как и все остальные.

– Скверно выгладишь, – сказал Ранальф вместо приветствия, взглянув на потную рубашку и грязные штаны Джейрена.

Он не задал вопроса об Атайе, прочтя ответ по глазам.

– Точно подмечено, Ранальф. Я и чувствую себя скверно, – опустил плечи Джейрен.

– Кто-то в городе нас разыскивает, – ткнул он пальцем туда, откуда прибежал.

По лицу и шее тонкими струйками блестел пот. Хоть сильное тело было в хорошей форме, наемник тяжело пыхтел, никак не мог восстановить дыхание.

– И что в этом необычного? – спросил Джейрен. – Хорошо, если бы наши ряды пополнялись.

– Он говорит, что наш друг, – добавил Ранальф, сняв рубашку и утирая лицо. – Этот человек знает твое имя.

Джейрен нахмурил брови, сложил руки на груди и задумчиво уставился в землю. Крайне мало людей в Кайбурне знали его по имени, и большая часть из них желали его смерти.

– Тогда наш любопытный друг или не друг вовсе, или дурак, – отметил он. – Если так открыто спрашивать обо мне, то недолго и загреметь в тюрьму за связь с еретиками.

– О, он прекрасно осознает, что делает, – возразил Ранальф. – Сначала посетил дом сэра Джарвиса, который вряд ли сдал бы его. Стал спрашивать об овчарне – а ее существование ни для кого не секрет, – потом упомянул твое имя и сказал, что проделал путь из Делфархама, чтобы повидаться с тобой. У Джарвиса возникли подозрения, не человек ли это Дарэка, и он оставил мне записку в таверне «Черные львы».

– И кем был наш загадочный гость?

– Не захотел давать своего имени, – покачал головой Ранальф. – Вообще ничего не сказал, кроме того, что у него для тебя крайне важная информация. Джарвис утверждает, что незнакомец – старый человек, около шестидесяти. На нем одежда благородного господина, но она явно видела лучшие деньки. Знаешь такого?

Джейрен взял нитку собственного изношенного наряда и улыбнулся, вспомнив, что некогда и сам одевался как сын герцога.

– Знаю я такого, – ответил он. Улыбка сошла с лица, сменясь тревожным взглядом. – Похоже на западню.

– Не исключено, что король опять пытается поймать тебя.

– Я так и подумал. – Джейрен ходил по кругу, потирая подбородок: собирался с мыслями. – Мы знаем, где его найти?

– Джарвис попросил старика зайти к нему завтра в полдень и отослал ночевать в «Черных львов». Руперт присмотрит за ним, мало ли что тот надумает.

– Ему не доведется ничего надумать, – заявил Джейрен и посмотрел на юг, в сторону Кайбурна. – Если это ловушка мы сами спустим курок. Я поеду сегодня в город навестить нашего «друга» и поговорю с ним на своих условиях. Хочешь присоединиться ко мне? – спросил он Ранальфа.

Наемник одобрительно улыбнулся, обнажив дыру, где когда-то было два зуба.

– Почему бы и нет, – ответил он, от души хлопнув Джейрена по плечу. – Давно я не вылезал на приятную вечернюю засаду.

* * *

Когда колокола кайбурнского собора пробили одиннадцать часов ночи, Джейрен с Ранальфом прокрались через извилистые улицы города в обшарпанную, но всеми любимую таверну «Черные львы». Там их, как всегда, ждал приятный свет ламп и манящий запах жареной баранины. Обойдя знакомое помещение, друзья нашли пузатого седого хозяина, который наливал вино по кубкам. Заметив их, тот отставил графин и пригласил сесть в угол рядом с кухонной дверью.

– Я так и думал, увижу вас сегодня вечером, – сказал он Ранальфу с кривой улыбкой и кивнул в сторону Джейрена. – Это его ищет старик?

Ранальф кивнул.

– Какую ты дал ему комнату, Руперт?

– Последнюю слева. Заплатил за всю. Столько много нам редко платят. С такими деньгами ходят в другие места. – Он сунул руку в карман и достал тонкий железный ключ. – Вот держите. Только постарайтесь не замарать все кровью, хорошо? Комнату недавно вычистили, и горничная рассвирепеет, если ей придется убирать заново, уже второй раз за месяц.

Руперт отошел обслужить постояльцев, и Джейрен с Ранальфом поднялись по лестнице в дальний угол верхнего этажа. В каждом конце коридора горело по факелу, от едкого черного дыма у Джейрена заслезились глаза.

– Вот она, – прошептал Ранальф, остановившись у покореженной дубовой двери.

Он прижал к ней ухо, затем неумело вставил ключ в замок. Пальцы мага отвыкли орудовать подобным инструментом, он иначе попадал в запертые комнаты. Поворот ключа, тихий щелчок.

Они осмотрелись, пуст ли коридор, и спрятались под невидимым покровом, чтобы их жертва ничего не заподозрила, прежде чем не будет слишком поздно. Ранальф пихнул дверь, она открылась, издав противный скрежет. Луч желтого света упал на вычищенный пол.

Внутри резко прервалось ритмичное неглубокое дыхание, сменившись удивленным хрипом из-под одеяла. Не так уж крепко спал их «друг».

– Кто там? Что ж это такое…

Спрятав рукой глаза от света, он вылез из постели и шатающейся походкой направился к двери. Длинные тонкие ноги путались в полах ночной рубашки. Джейрен и Ранальф бесшумно вошли в комнату до того, как он закрыл дверь, ворча о плохих замках, а затем вернулся в теплую постель.

Лунный свет залил комнату серебром. Друзья встали по обе стороны кровати, ни на что не наткнувшись. Ранальф достал из ножен кинжал. Потом они одновременно сняли защитные покровы, и лезвие оказалось прямо у горла сонного человека.

– Так, ладно, вставай, – прогремел Ранальф, взяв его за ворот ночной рубашки. – Ты хотел нас найти, вот мы и пришли. Говори.

Сон вмиг развеялся. Мужчина увидел горящие глаза чужака и испуганно забормотал:

– Кто… что? О боже мой, деньги вон там… в башмаках. Забирайте. Забирайте все, что хотите…

– Нам не нужны деньги, – спокойно ответил Джейрен. – И мы не собираемся причинить тебе зло. Просто пришли выяснить, зачем ты спрашивал обо мне в доме сэра Джарвиса.

Мужчина продолжал бессвязно плести свое, будто не до конца проснулся.

– Что спрашивал? Кто вы такие? Я же сказал… деньги там.

Джейрен нахмурил брови. Этот голос. Где-то он его раньше слышал, и причем недавно. Но не здесь. Может, в Кайте?

Резко повернув ладонь, он что-то шепнул, и появился светящийся шар, залив комнату красным светом. Мужчина ахнул, в Кайте люди не привыкли к проявлениям магии. Когда стала видна каждая морщинка на лице старика, у Джейрена от удивления отвисла челюсть; чудо волшебства стыло на ладони.

– Господин Джессингер?

– Я так и знал! – крикнул Ранальф и усадил старика, словно тот был не тяжелее пера из подушки. – Ты из свиты короля, так? – вопросил он, неистово тряся жертву. – Хочешь поймать моего друга? Признавайся!

– Нет, пожалуйста…

– Подожди, Ранальф, отпусти его.

Хотя семь месяцев назад этот кайтский лорд привез в рэйкский суд указ Дарэка арестовать Атайю, Джейрен помнил, что Джессингер был единственным в делегации, кто говорил с ним более или менее учтиво. Он вроде даже сожалел о том, что был вынужден доставить распоряжение.

– Слушаю вас, мой господин, – сказал Джейрен, пытаясь не выдавать своих симпатий, не забывая, что перед ним человек, давший присягу королю. – Чего хочет от меня член Совета Дарэка?

Старик наклонился вперед, прижимая к груди одеяло.

– Монастырь Святого Джиллиана. На северном побережье, около десяти миль к западу от Эристона.

Джейрен уставился на Джессингера, ничего не понимая. Неожиданная смена темы сбила его с толку.

– Что?

– Там находится принцесса Атайя.

В комнате водрузилась мертвенная тишина, нарушаемая лишь неровным дыханием графа. Сердце Джейрена чуть не выпрыгнуло из груди от радости, он тотчас забыл все невзгоды минувшего дня. И все же попытался усомниться, потому что выслушал немало ложных слухов. Тщетно, слова Джессингера подействовали на него словно заклинание, пробудившее надежду, и дух его воспарил столь высоко, как ни разу за последнее время.

– С чего мне вам верить? – спросил он, пряча эмоции за наигранным скептицизмом. Джейрен выпустил из руки светящийся шар, который повис в воздухе сам по себе, и приблизился впритык к старику. – Во время нашей последней встречи вы намеревались забрать Атайю на суд. Откуда такой дружеский жест?

– Я рискую жизнью, разглашая место пребывания принцессы, тем более вам. – Старик взволнованно сжимал одеяло. – Поэтому я не стал искать вас в… в овчарне, о которой весьма наслышан. У ваших людей нет причин меня любить… к тому же я боялся, что меня увидят с вами. Поскольку мы раньше встречались, то я решил, что вы дадите мне шанс помочь вам.

– Очень трогательно, – отметил Ранальф с явным сарказмом, – но если вам так чертовски сильно захотелось спасти Атайю, то зачем связываться с нами, сделали бы все сами.

Джессингер начинал терять самообладание.

– Я сначала так и собирался поступить, но мне в монастырь не пробраться, по крайней мере инкогнито. Он стоит на границе с моим графством, и настоятельница знает меня лично. А вы… вы владеете магией! Можете становиться невидимыми. Так говорил король, и… – Тут он не выдержал, глаза лихорадочно метались с Джейрена на Ранальфа. – О, пожалуйста, – продолжил Джессингер, – молю вас, отправляйтесь в монастырь Святого Джиллиана и убедитесь в правдивости моих слов.

– И попасться в сети, которые вы для меня расставили? – возразил Джейрен. – Я уже знаком с королевской засадой. Она могла стоить мне жизни.

Ему было нелегко изображать рассерженную жертву, ведь недоверие давно улетучилось.

Кайтский лорд все теребил одеяло костлявыми пальцами.

– Ради Бога, вы должны мне поверить. Я присутствовал на суде Атайи. Я знаю, где она.

В душе Джейрен искренне верил ему, но внешне казался непоколебимым. Еще рано.

– Тогда почему вы не помогли принцессе три месяца назад, когда ее туда везли? Зачем столько ждать? – Джейрен сверкал глазами, в которых отражался красный огонь шара, словно из преисподней. – Сожалею, мой господин, но вам придется дать мне более четкие объяснения, чем добрые побуждения.

Джейрен закрыл глаза.

Добрые побуждения. Пусть хоть раз этого будет достаточно…

Ранальф посмотрел на старика.

– Слышал? – злостно гаркнул он.

Джессингер рассеянно нащупал на шее кулон, серебряный диск сверкал на серой льняной рубашке. Печальные глаза, казалось, были далеко.

– Я… не человек дела, сэр. Мне трудно это признавать. Раньше я надеялся, что вы найдете ее с помощью магии и спасете, что мне не придется вмешиваться. Но время шло, а новостей о побеге не поступало… Просто я не мог больше сидеть сложа руки.

Он замолчал, над чем-то задумавшись, затем поднял голову со вновь приобретенной уверенностью.

– Если вам станет легче, то можете проникнуть в мои мысли и убедиться, что я говорю правду. Я знаю, вы это умеете; Кельвин часто пользовался своими способностями, когда советники давали ему присягу.

Джейрен заморгал от удивления и полностью поверил лорду Джессингеру, который готов пройти пробу волшебством.

– Как желаете, – ответил он.

Проверка на ложь должна быть проведена в любом случае, захотел бы того граф или нет. С его согласия будет легче обоим.

Джейрен попросил его лечь и закрыть глаза; затем попытался проникнуть в мозг и прочесть то, что там хранится. Сначала было небольшое сопротивление, что естественно для человека, не привыкшего к подобным пробам, но вскоре оно рухнуло, словно стена, в которую метнули первый камень во время осады.

Затем все сокровенные мысли предстали перед магом как на ладони: целый поток эмоций, через которые прошел советник. В этом человеке не было скрытности, душа распахнулась настежь для осмотра, только старые раны и новая искра, что вспыхнула недавно.

В головокружительной смене образов часто мелькала темноволосая девушка с чарующими глазами, юная и полная жизни. Сначала она шла по саду, пестревшему розами, под руку с восхитительным молодым дворянином, кому еще не исполнилось двадцати. Они не могли друг от друга глаз оторвать. Затем картина сменилась, та же девушка, несколько встревоженная: в ней начала расцветать природная сила. Однако бутону не суждено было раскрыться, и Джейрен опять увидел розы, на сей раз в букете, который она несла на таинство отпущения грехов. Потом сокрушенный горем юноша собирал лепестки с пола часовни и плакал над ними.

Изображения сопровождались бурей эмоций, после того ужасного дня над ним нависло бремя тщетности всего, бремя знания, что нет смысла ни сражаться, ни жить. Если девушку такой красоты и духовности можно убить во имя бога, то к чему все его порывы? Остается протянуть отпущенные годы и умереть – соединиться с возлюбленной в смерти, раз не получилось при жизни.

Джейрен осторожно разорвал связь, дрожа от силы их взаимодействия. Он увидел, что по глазам лорда катятся слезы, и понял, что сам сейчас расплачется. После увиденного ему стало немного стыдно, собственные мучения вдруг показались не такими уж злосчастными. Хоть Джейрен и опасался за жизнь Атайи, у него оставалась надежда найти ее живой, привезти в Кайбурн и жениться. У человека, калачиком свернувшегося перед ним, такой надежды не было.

– Вот видите? – тихо проговорил Мозель, всхлипывая. Он открыл кулон и прикоснулся к выцветшему лепестку, поднятому с пола часовни столь много лет назад. – Я утратил все, когда потерял Розу. Недавно, когда Кельвина заинтересовали старые законы о лорнгельдах, я поверил, что все изменится, что другим не придется страдать так, как мне. После смерти короля мои упования развеялись, но тут появилась его дочь и продолжила дело отца. А теперь… – он медленно покачал головой, – я не отступлюсь, покуда в моих силах освободить ее и вернуть на прежнюю дорогу. – На лице Джессингера мелькнул страх, и он вцепился в кулон, словно черпая из него мужество. – Кайт ждут тяжелые времена. Лорнгельдам – и их сторонникам – будет нужен лидер. Им будет нужен кто-то из Трелэйнов.

Картина будущего выглядела ужасно, но у Джейрена не осталось терпения требовать объяснений. Покачнувшись от новых откровений и надежд, он отошел от кровати, повернулся спиной и, стоя в лунном свете, заорал в визуальную сферу громче, чем когда-либо.

– Тоня! Тоня, слышишь меня?

Он ждал, стуча по полу ногой от нетерпения. Вскоре он радостно зашептал:

– Тоня? Наконец-то. Быстро собери вещи на… сколько дней езды, вы сказали? – метнул он вопрос в Мозеля через плечо, словно пустил стрелу из лука.

– Две недели в карете…

– Боже, так далеко, – простонал Джейрен и про себя выругался, что не обладает талантом Атайи к перемещению в пространстве. Тогда путешествие заняло бы пару секунд, а не пару недель. – Тоня, приготовь вещей на месяц, – обратился он вновь в сферу. – Я знаю, где она, Тоня. Я знаю, где она. Мы отправляемся сегодня ночью.

Джейрен резким жестом удалил визуальную сферу и смахнул с пальцев туман, не дождавшись, пока он рассеется естественным путем. Затем развернулся и схватился за столбик кровати, словно чтобы не упасть.

– Я очень благодарен вам, господин Джессингер, – сказал возлюбленный Атайи, от переполнявших его чувств губы едва шевелились. – Спасибо. Весь Кайт перед вами в долгу.

Мозель опустил глаза, смутившись от похвалы.

– Мне будет приятно, если принцесса сможет сказать мне это сама. Но, пожалуйста, – сказал он, откидывая одеяло, – подождите, пока я оденусь. Хочу поехать с вами. Я хорошо знаю дорогу, буду вашим проводником.

– Нет, – твердо ответил Джейрен добрым тоном. – Вы проделали достаточно долгий путь. Чем нас меньше, тем быстрее едет карета. К тому же вас могут узнать в графстве, будут неприятности. Ехать должен я… Я собираюсь жениться на Атайе, мой господин, – выпалил он, чувствуя необходимость поделиться с Джессингером чем-то личным в ответ на его откровенность. – Она моя Роза. Еще поедет ее друг Тоня – единственная, кто может снять блокировку, отнявшую магические силы.

Мозель понимающе кивнул.

– Тогда езжайте, удачного вам пути. Но найдите меня, пожалуйста, по возвращении, – взмолился он в надежде узнать, принесут ли его усилия плоды. – И еще одно…

Граф наклонился к ботинку и достал кошелек, набитый монетами.

– Возьмите в дорогу. Хватит на лошадей, еду… все необходимое для спасения принцессы.

Джейрен удивился весу предложенных денег.