Текст книги "Мудрец острова Саре"

Автор книги: Джулия Дин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Атайя задрожала, на сей раз не от зимнего холода.

– Судьи знали, что я колдун: реакция на камень – достаточное тому подтверждение. Вместо того чтобы отпустить мне грехи, они начали расспрашивать, как добраться до вашего лагеря, хотели понять, почему люди епископа не смогли выйти на него за все лето. Каждый день мне отрезали по пальцу. Боже, я и не думал, что это так больно! В тот день, когда они собрались перейти к правой руке, я не выдержал и сказал им, что только колдуны могут найти туда дорогу. Они пытались заставить меня отвести их в лагерь.

– Могу поспорить, не только их, но и армию им подобных, – сказала Тоня.

Жерар кивнул:

– Еще хотели, чтоб я назвал имена всех колдунов, кого знаю. Но я не мог вас предать. – Он с мольбой посмотрел на Атайю. – Ваши учителя спасли мне жизнь, а адриэлиты думали забрать ее у меня. Будто они оставили бы меня в живых, если б я выполнил их требования, – произнес Жерар, не скрывая своего презрения. – Но я не так глуп.

– Как же ты убежал? – спросила принцесса.

– В деревне у меня не только недруги, но и друзья, – ответил он и засиял улыбкой благодарности. – И один из них освободил меня из клетки. Я встретил Эмму на дороге пару дней спустя – уловил вибрации от заклинания, которое она случайно учудила. Она чуть не убежала от меня – подумала, я шпион, посланный Трибуналом, – но тут я создал светящийся шар, и мы отправились в путь вместе. Черт, зря я от вас ушел, – добавил он, засмущавшись. – Меня бы никогда не арестовали.

– Тебе пришлось бы рано или поздно покинуть лагерь, – разочаровала его Атайя. – И в деревне не стало бы за это время безопаснее.

Жерар грустно кивнул:

– Видимо, так. Но теперь мне туда дороги нет. И я останусь у вас, если не выгоните. Готов выполнять любую работу. – Он посмотрел на покалеченную кисть. – Вот только плотником мне больше не быть.

– Нам не хватает учителей, – сказала Тоня. – Джильда надеялась, что в один прекрасный день ты им станешь.

Жерар улыбнулся и покачал головой:

– Я и сам плохо справлялся с заклинаниями, когда ушел… Сомневаюсь, что из меня получится хороший наставник.

– Ты удивишься, какие низкие у нас сейчас требования, Жерар, – ответила Тоня, нахмурив брови. – Очень нужна помощь – в лагере больше сотни лорнгельдов.

Тот свистнул, приятно удивившись такому повороту судьбы.

– Послушай, – вдруг обратился Джейрен к Эмме, – а что случилось с Алеком, сыном управляющего? Я познакомился с ним в тот день, когда ты сломала руку.

– Он мертв, – опустила глаза Эмма. – Алек боялся, что ему отпустят грехи, но так и не набрался храбрости бросить вызов священнику и попасть навеки в ад. Хотя я в это не верю, – добавила она. – Как я могу гореть в аду за то, с чем родилась?

– Хорошо бы все так мыслили, – с улыбкой проговорила Атайя. – Если мы выполним нашу задачу, то так оно и будет.

В часовню ворвался порыв леденящего ветра, и Жерар с Эммой, которые продрогли еще в дороге, невольно затряслись от холода.

– Так, вы двое, живо на кухню, – сказала Тоня, показывая на дверь. – У меня там варится похлебка, она пойдет вам на пользу.

Их глаза засверкали от благодарности, и Тоня вывела путников из часовни, оставив молодоженов наедине.

– Итак, – начал Джейрен, облокотившись о каменную скамью, – похоже, зерно магии – не просто догадка. И Эмма тому подтверждение.

– Ирония судьбы, – отметила Атайя. – Я получаю доказательство моего дара, когда уже твердо решила им не пользоваться. Но не на все вопросы есть ответы: я увидела зерно за пару месяцев до ее приезда: сколько оно там находилось до меня – неизвестно. Не исключено, что оно появляется незадолго до проявления мекана. А может, за много лет… или даже от рождения. Если я проникну в сознание человеку и не увижу там зерна, еще не значит, что оно там не появится. Вероятно, просто не развилось пока.

– Твоя правда, – признал он, – но все же приезд Эммы свидетельствует об одном: ты можешь определить, кто колдун, а кто нет, до мекана. А это прорыв.

Тут послышалось шарканье ног и отдышка. В часовню ввалилась Дриана, схватившись за косяк двери, чтоб не упасть.

– Обычно я не такая неуклюжая, – стала оправдываться она, – но вся дорога заледенела. – Дриана показала наружу в сторону кухни. – Я видела, у нас новенькая. Хотите, я подыщу ей в лагере место для ночлега, пока она не построила собственный шалаш?

– Хорошая мысль, – одобрила Атайя. – И спроси, кто сможет одолжить накидку и одеяло. Кажется, Эмма ничего с собой не прихватила.

Дриана изобразила нечто вроде реверанса и вышла, передвигаясь совсем медленно по льду у входа.

Когда она исчезла, принцесса тихо усмехнулась.

– Надо было раньше подумать о постели для Эммы, – сказала она Джейрену с кривой улыбкой. – В конце концов, мы же давно знали, что она к нам придет.

* * *

Поздно вечером Атайя сидела на краешке своей кровати и кончиком ножа гравировала на камне руны. Работа это замысловатая. Несмотря на две жаровни, в комнате было холодно, и рука иногда соскальзывала, превращая надпись в детские каракули. Сзади сидела Дриана, аккуратно причесывая ее запутанные ветром волосы.

– Значит, это называется ключом, так?

– Этот ключ пока не настроен, но у меня есть парочка подходящих. Если кто-то уйдет из лагеря, он сможет связаться с нами, преодолев защитный покров. Дом Де Пьер не теряет контакта с некоторыми из своих бывших учеников, и я подумала, что тоже могу повторить его трюк.

– Да, хорошая идея, но, откровенно говоря, ваше высочество, – сменила женщина болтовню на серьезный разговор, – я думала о… Жераре. Я видела, что сделали с его рукой. Это ужасно. А ведь на его месте мог бы быть и мой брат. Я считаю, нам с Коннором нужно пойти попытаться найти его и убедиться, что он в безопасности. К тому же Кон нор не нашел работы в Кайбурне, и у нас заканчиваются деньги. Но мы справимся, не волнуйтесь, вам нужно кормить много народу.

Атайе показалось странным неожиданное беспокойство Дрианы по поводу брата: Трибунал свирепствует уже больше месяца, но, вероятно, раны Жерара тронули ее глубже, чем любые рассказы.

– Я спрашивала о твоем брате в Килфарнане, однако Мэйзон его не вспомнил. Но я уверена, что он туда добрался, – добавила принцесса, чтобы понапрасну не тревожить островитянку. – Я не знала имени, только постаралась угадать, как он выглядит, а для Мэйзона этого оказалось недостаточно.

– О, мы совсем не похожи. От разных отцов, понимаете ли, – сказала она, и Атайе не нужно было оборачиваться, чтобы представить, как высоко поднялись у женщины брови. – А зовут его Девин. Глупо с моей стороны ни разу этого не упомянуть.

Плавные движения гребешка так расслабили принцессу, что она не стала думать ни об ужасном столкновении Жерара с Трибуналом, ни о судьбе брата Дрианы. Интересно, прибыл ли ее собственный брат на Саре без происшествий? Сесил передала через Джарвиса, что Николасу дали пост, и Атайя подсчитала, что он должен был достигнуть места назначения на прошлой неделе. Из всех людей в лагере только Джейрен, Тоня и она сама знали, куда отправился Николас и что его сопровождает Ранальф. Нельзя, чтоб до Делфархама дошел слух, что принц поехал на Саре ради нее. Поэтому Атайя сказала, что брат вернулся во дворец, а Ранальф пошел набирать новичков, и обоим оказалось по пути.

– Дриана, ты ведь с Саре… – внешне непринужденно начала принцесса. – Что ты знаешь о Мудреце?

Гребешок резко остановился на полпути, затем осторожно заскользил дальше.

– Так вы о нем слышали?

– Да, кое-что, когда была в Рэйке. О нем мало что известно. Человек-загадка.

– В общем, я сама не колдунья, поэтому ничего не знаю. Он держится сам по себе, он и его люди. Говорят, что он грозный, могущественный маг. Тот, кого называют адептом – как вас. В народе детей пугают небылицами о Мудреце, чтобы они себя хорошо вели: «Придет Мудрец, превратит вас в свиней».

Атайя улыбнулась. Существуй такое заклинание, она бы нашла к кому его применить. Дарэк, возможно, или епископ Люкин, или даже лучше весь орден адриэлитов был бы обезврежен. Получилась бы целая армия свиней, ни на что более не способная, как только копать желуди в лесу.

– Я слышала, они считают, будто магия ставит их выше всех остальных… это так?

– Они вряд ли жили бы отдельно на острове, будь оно иначе, точно сказать не могу. Я имею мало отношения к колдунам – то есть кроме ваших учеников.

Дриана принялась заплетать волосы Атайи.

– Если бы я могла доверять Мудрецу, – подумала вслух принцесса, – то попросила бы его прислать несколько человек, чтобы помогать обучать лорнгельдов. Люди приходят к нам почти каждый день, и число учителей растет слишком медленно, чтобы с ними справляться. Но я не позволю, чтоб их убеждали, будто магия дает им некое исключительное превосходство, тем более право управлять другими. Это противоречит тому, чему научил меня мастер Хедрик.

– Ну, может, все это просто сказки. Почему бы ему не помочь принцессе в беде. И к тому же такой хорошенькой, – добавила она, вплетая в косу красную ленту. – Но у меня есть один вопрос, хотя, наверно, они у меня никогда не кончаются! Если вы обладаете силой, которой нет у других, и предполагается, что вы не можете ее использовать для корыстных целей, то зачем она вам дана?

Атайя рассмеялась.

– Иногда мне самой интересно. Мастер Хедрик считает, что каждый колдун должен сам для себя решить, зачем ему магия в жизни. – Она отложила ключ и протерла покрасневшие глаза, утомленные событиями дня. – Временами мне кажется, что моя магия для того, чтобы сделать меня несчастной.

– Не говори так, – упрекнул вошедший в комнату Джейрен. – Ты наш бесстрашный вождь.

– Я не бесстрашная. Обычно я напуганная до смерти. – Она повернулась и притворно-сердито посмотрела на мужа. – Ты давно подслушиваешь?

– Не особо. Поднимаясь по ступенькам, я слышал, как ты упоминала Саре.

Атайя вздохнула.

– Хороший был бы источник опытных магов. Если бы я могла этим воспользоваться…

– Принцесса не хочет, чтобы лорнгельды вбили себе в голову, будто их способности делают их лучше всех остальных, – пояснила Дриана, завязывая ленту в бант.

Джейрен оперся о дверной косяк.

– Ты им не можешь этого запретить, ведь так? – спросил он, погрузившись в мысли, словно ученый, обдумывающий новую теорию. – Ты как-то сказала Аурелю, что церковь имеет право проповедовать отпущение грехов, мы лишь пытаемся убедить людей им не верить. Тогда логически Мудрец тоже волен утверждать, что магия – более весома, чем считаем мы. Так?

Атайе не понравилась нить рассуждения: в ней было слишком много правды.

– Ты на чьей стороне?

– Я только выдвинул точку зрения.

– Сегодня ты свободна, Дриана, – сказала Атайя, тяжело поднимаясь с кровати. – Мы с Джейреном собираемся поссориться.

Супруг тотчас поднял руки.

– Сдаюсь, никого спора не будет, – заявил он. – Я слишком устал, и, судя по кругам под глазами, ты тоже.

Дриана многозначительно улыбнулась:

– Если принцессе хочется повздорить, то вы повздорите… Я знаю, что такое быть замужем. О, но пока я не ушла, – островитянка повернулась к Атайе, – можно мне взять один из ключей, которые вы сделали? Я потом забуду попросить. Если найду Девина, то он смог бы связаться с вами при помощи этого камня.

– Почему бы нет.

Атайя взяла с подоконника настроенный ключ и протянула его островитянке. Затем пожелала ей спокойной ночи.

– Думаю, наше следующее путешествие будет последним, хотя бы на время, – сказал ей Джейрен, снимая шерстяную одежду. – Открыто никто не признается, но некоторые ученики обижаются на нас из-за постоянного отсутствия. Думают, что мы ходим к благородным друзьям и там объедаемся. То есть питаемся лучше, чем они.

Атайя нахмурилась: было легко догадаться, кто именно пустил такой слух.

– Саттер – как испорченный ребенок, – недовольно произнесла она.

– И к тому же не особо наблюдательный. Всем видно, что ты плохо ешь: стала почти такой же худой, как когда я нашел тебя в монастыре Святого Джиллиана. Ты перенапрягаешься, – сказал Джейрен, став совсем серьезным. – Недостаточно спишь и при этом так сильно увлекаешься магией. Все эти транслокации…

– Ты говоришь как Тоня, – поддразнила его принцесса, быстро стянув платье и юркнув под одеяло, чтобы не замерзнуть. – У меня все еще больше сил, чем перед блокировкой. Это что-то вроде компенсации за ад, через который я прошла. Нам необходимо повидаться с тремя людьми по списку Мозеля плюс выступить в деревнях их графств. И я не собираюсь топать по такой погоде пешком, когда в этом нет необходимости. Вот выполним мой план и сможем остаться в лагере на некоторое время – отдохнуть. Теперь поторопись забраться в постель, – добавила она, сверкнув глазами в доказательство, что не так устала, как кажется. – Одними одеялами тут не разогреешься.

Джейрен лег рядом и заключил супругу в теплые объятия. Атайя вдруг поняла, что отдых невозможен, покуда земли прочесывает Трибунал в поиске колдунов и их пособников.

Глава 13

Николас посмотрел вверх на внушительную крепость из известняка: зубчатые башни величественно упирались в свинцовое небо, грозящее снегопадом. На его лице отражалось благоговение.

– О Боже, рядом с этим жилищем поместье лорд-маршала – просто голубятня.

Ранальф громко фыркнул.

– Еще бы, – заворчал он, глядя на побеленную цитадель. – Мудрец считает, что уступает только Богу. Его треклятые парадные врата, вероятно, усыпаны жемчугом.

Они погнали коней к сторожке замка с двумя вышками. Промозглый декабрьский ветер продувал накидки насквозь. Хотя принц решил начать путешествие по Саре с местечка Крю, находящегося на расстоянии в полдня езды к северу от его поместья, первая остановка должна была стать и последней. Площадь острова невелика, однако Николас не любил зимние странствия: придется пожаловаться Джозефу на неудобства и запланировать продолжение осмотра земель, когда погода станет благоприятной. Когда он покинет Крю, то и истинная цель поездки будет достигнута.

Путники подъехали на пятьдесят ярдов к сторожке, и Ранальф остановил коня.

– Дальше будь осторожен, – посоветовал он, голос приглушил шерстяной шарф, запорошенный снегом. – Эти колдуны не такие совестливые, как те, к которым ты привык. И могу поспорить, Мудрец – самый коварный из них.

Николас кивнул из-под тяжелого капюшона.

– У него даже имя впечатляет. Брандегарт, – произнес он, пробуя имя на язык, словно незнакомое вино. – Брандегарт из Крю.

– Что? – резко рявкнул островитянин.

И уже тихим голосом, чтобы не привлечь внимание караульных, добавил:

– Черт побери, Николас, почему ты раньше мне не сказал?

У принца задрожали колени от дурного предчувствия.

– Тебя всю неделю не было, забыл? Мне не дана роскошь визуальной сферы для пересылки личных сообщений. Просто забыл упомянуть. А что? – спросил он, встревоженный выражением лица попутчика. – Это так важно?

Глаза Ранальфа стали свинцовыми, как небо.

– Я знал человека с таким именем, – пояснил он. – Мы вместе были в армии. – Он заерзал в седле. Густые рыжие брови почти соединились. – Если это тот, о ком я думаю, то нам предстоит иметь дело не просто с чертовски могущественным колдуном, но и с безжалостным, властным сукиным сыном.

Вдруг Николаса, несмотря на мороз, бросило в жар.

– Арсенал заклинаний, как у Атайи, при отсутствии всяких принципов?

– Довольно точно подмечено, хотя магические способности трудно сравнивать: ни один из адептов не обладает в точности одинаковым набором. Ну да я прикрою твою спину, чтоб в ней ненароком не оказался нож, – успокоил Ранальф. – Человек, которого я знал, не будет раздумывать перед тем, как убить принца.

После такого откровения Николас понял, что ему больше нравилось ничего не знать о Мудреце, и у него поубавилось стремления с ним встречаться. К сожалению, караульные в сторожке заметили некоторую заминку и с любопытством наблюдали за приближающимися путниками.

– Все будет в порядке, – сказал принц, пытаясь взбодриться, подгоняя вперед крапчатого коня. – В конце концов, я всего лишь гонец лорд-маршала, не забыл?

Недовольный уловкой Ранальф сердито посмотрел на Николаса.

– Тогда тебе придется проявить хорошие актерские способности. Если Мудрецу вздумается проверить тебя тестом лжи, он сразу поймет, кто ты на самом деле. Тогда будешь вынужден разъяснять, почему прикидывался. – Судя по скривившемуся рту островитянина, Мудрец подобный обман не прощал. – Если он вообще даст тебе возможность объясниться.

Николас пожал плечами; не время было отчаиваться.

– Ранальф, перед тобой человек, который убедил Дарэка, что жаждет попасть на этот остров, чтобы избежать дурного влияния Атайи. По части облапошивания сукиных сынов, – подвел он итог, – я имею большой опыт.

Островитянин ограничился лишь ухмылкой: сторожка была совсем близко, и из нее вышел серьезный мужчина с покрытой инеем бородой, перегородив им путь. Он был одет в цвета ночи: черная ливрея с серебристой каймой идеально вписывалась в голый зимний пейзаж. Страж молча протянул им плоский голубой камень с выгравированными символами. Ранальф снял перчатку и прикоснулся к нему пальцем. Символы засветились ярко-красным. Кивнув, караульный повернулся к Николасу, однако, когда тот положил ладонь на агат, тот остался голубым. С высокомерной ухмылкой стражник положил камень обратно в мешочек.

– У вас дело к его светлости? – спросил он Ранальфа, полностью игнорируя Николаса, словно тот был комом грязи на дороге.

– Мы приехали от лорд-маршала с посланием для Мудреца, – громко произнес принц, приковав к себе взгляд ленивых глаз. – И с подарком.

Караульный подумал несколько секунд, затем снова обратился к Ранальфу:

– Его светлость дожидается вас?

Николаса опять оставили без внимания. Мудрец – уважаемый колдун и должен был бы предвидеть его приезд.

– Вряд ли, – откровенно сказал принц. – Вы не могли бы задавать вопросы мне? Я посланец лорд-маршала, а это мой эскорт.

Стражник состроил презрительную гримасу:

– Колдун? И сопровождает курьера лорд-маршала?

Он окинул взглядом наемника, заметно охладев к нему, словно Ранальф был богатым графом, который решил заняться кожевенным делом. Тут Николас понял, для чего служил голубой камень: его проверяли на наличие магических способностей, не нашли их и сочли пустым местом. Островитянин же благодаря своему дару стоял выше него.

Так уж повелось на Саре, напомнил себе принц.

Второй караульный провел их по заснеженному двору в просторную и теплую переднюю. Ранальфа попросили подождать у камина, пока Николас выполнит свое поручение. Когда он пошел звать слугу, чтобы позаботиться об удобстве колдуна, наемник шепнул другу:

– Я буду начеку. Но на помощь приду только в случае крайней необходимости. Если Мудрец и есть тот Брандегарт, о котором я думаю, то дай бог, чтоб он меня не узнал. Прошло ведь немало – двадцать пять лет. А то начнет расспрашивать, что я тут делаю с тобой.

Итак, Ранальф стал греть ноги у огня, вокруг него сразу стали все суетиться, будто это он высокопоставленный гость, а не Николас. Принца же повели в личный кабинет Мудреца. Ступая по извилистым коридорам, он все больше восхищался богатым убранством. На стенах висели узорчатые гобелены, в огромных окнах переливались изысканные витражи. Ему показалось, что его светлость нашел серебряную руду: на столах с белой скатертью, идущих вдоль залов, сверкали кубки, тарелки и подсвечники из драгоценного металла.

Николас еще раз убедился, что не лорд-маршал, а Мудрец – истинный правитель унылого острова.

Провожатый остановился у двойной двери с резьбой по дубу, над ней лорд-маршал заметил покрытый эмалью герб – крест с расширяющимися концами поверх круга. Прищурившись, он подумал, что где-то уже видел нечто подобное, и тут вспомнил, что эта эмблема была на брошах, которые носят Атайя с Джейреном. Только там она служила задним фоном для золотой короны.

Пока Николас изучал герб, озабоченный его символикой, провожатый покинул его, чтобы доложить хозяину о прибытии гонца. Принц воспользовался минутным уединением, успокоился и собрался с мужеством. Когда его наконец пригласили войти, он молился, чтобы не казаться внешне столь же встревоженным, как внутренне.

Вертя в голове титул «Мудрец» последние две недели, он представлял себе старца со слезящимися глазами и седой головой, а еще с костлявыми покатыми плечами – кого-то вроде верховного лорда Бэзила, который прекрасно вписывается в тихую библиотеку, обставленную книгами, чернильницами и пергаментом для излития собственных идей. Добавив к этому ауру таинственности, что царила вокруг малоизвестного культа колдунов, Николас нарисовал себе хитрого скрытного человека, который маячит в темных углах и подливает яд в кубки королям, избегая открытой атаки.

Брандегарт из Крю оказался совсем другим. Мудрец вгляделся в Николаса, пытаясь определить, что за создание подослал лорд-маршал. Принц понял, что его светлости незачем действовать украдкой: если ему понадобится убить человека, он протянет руку и свернет ему шею с такой же легкостью, с какой прихлопнул бы комара. Колдун оказался высоким мужчиной едва за сорок, похожим на пирата благодаря смуглой коже и черным волосам до плеч. На груди крученое металлическое ожерелье, с которого свисали маленькие горгульи с открытыми ртами. Накачанные бицепсы украшали плоские серебряные браслеты и старые шрамы. Одет Мудрец был только в жилет из овчины и шерстяные бриджи, засунутые в замшевые сапоги: практичная одежда, которая своей убогостью бросала вызов погоде.

Внимание Николаса привлекли в первую очередь его глаза – проникновенные зеленые глаза, за которыми шел нескончаемый поток мыслей, словно воды океана перед бурей, которые нетерпеливо пенятся в ожидании момента, когда можно будет разразиться бешенством.

– Так, значит, тебя послал лорд-маршал?

Голос Мудреца наполнил каждый миллиметр пространства – пространства более обширного, чем любая зала в замке Делфар. Палата пестрила серебром. В металле отражались два красных светящихся шара, висящих под потолком: они заменяли дюжину свечей. Было очень тепло. Откуда-то близко донеслись звуки арфы, и Николасу показалось, что они исходят из огромного глиняного кувшина около камина.

– Да, ваша светлость, – сказал он, собравшись с мыслями, и поклонился. – Лорд-маршал получил ваше послание и шлет ответный подарок.

Николас вытащил из-под накидки небольшой кусок сукна, развернул его в руках, словно торговец, гордо показывающий свой товар на ярмарке. Мудрец на мгновение изумился, и принцу стоило большого труда скрыть облегчение. Хотя для него это была просто полоска черной шерсти, для мага здесь таилась рунная вышивка. Принц надеялся, что сестра не обидится на него за разглашение тайн или простит, учитывая обстоятельства.

– Лорд-маршал просит передать, что ваши предупреждения были излишни, – продолжил принц, пытаясь принять покорный вид человека, который рожден подчиняться, а не управлять. – Он никогда не испытывал враждебности к вашему народу и отнюдь не хочет причинить ему зла. Он посылает этот дивный шарф в знак своей дружбы.

Брандегарт, довольно ухмыляясь, поднял ткань и прошелся пальцами сквозь бестелесные нити света, чье расположение Николас мог определить только по движению кисти Мудреца.

– Интересная вещичка, – с откровенным восторгом проговорил он и вновь взглянул на гонца, приподняв бровь. – Необычный подарок от жителя Кайта.

Николас ничего не ответил, лишь кивнул.

Мудрец восхищался шарфом еще пару минут, затем аккуратно отложил его в сторону и указал посыльному на стул у камина. В нем пылал не огонь, как заметил принц, а горка раскаленных камней, какие он видел в лагере Атайи. Но там они излучали меньше тепла. Принц скинул с плеч накидку: теперь понятно, почему его светлость так легко одет.

Посмотрев внимательней в камин, он заметил, что камни покрыты красным липким веществом, смахивающим на кровь.

– Лорд-маршал с благодарностью принял бы пару таких дивных камней, – с улыбкой отметил Николас, пытаясь изобразить не меньшее упоение, чем Мудрец при виде рунной ткани. – В его палатах сквозняк и холод.

– Еще бы, – произнес Брандегарт тоном, из которого было ясно, что он не собирается что-либо менять по этому поводу.

Затем он потянулся к керамической посуде над очагом и поставил чашку на кувшин вверх дном. Арфа вмиг замолкла.

– Нельзя выпускать ее всю сразу, – между делом сказал Мудрец, – иначе мне на вечер не останется. – Не обращая внимания на изумление собеседника, уже неподдельное, он опустился в мягкое кресло напротив и вздрогнул, словно от боли. – Мой посыльный, Курик, говорит, что лорд-маршал – брат короля.

– Это действительно так, сир, – проглотил слюну Николас в надежде, что магу не описали его внешность.

Повезло, что он не натолкнулся на Курика в коридоре замка и, на всякий случай, не снимал капюшона.

– Странное место для принца Кайта, не думаете? – На лице Брандегарта сияла загадочная улыбка. – Не многие жители Кайта находили повод навестить Саре, а тем более остаться здесь жить. Но вы правы: если бы я знал, кто он такой, то не стал бы слать угрозы. Я слышал о его сестре-маге и знаю, что он с ней в ладу.

– Истинно так.

Мудрец задумался.

– А вы хорошо его знаете?

Николас равнодушно пожал плечами.

– Насколько вообще можно знать принца, мой господин, – сказал он как настоящий курьер.

Его светлость, как и ожидалось, засмеялся.

– Достойный ответ. Но вы не откровенны со мной, сир, – упрекнул маг, продолжая улыбаться. – Или правильней обратиться «ваше высочество»?

Принц весь напрягся, пытаясь рассчитать, насколько ему теперь нужно испугаться. Ранальф оказался прав. Сбить с толку Дарэка – одно, а колдуна – совсем другое, тем более если учесть способности Мудреца.

– Мой отец всегда нас так проверял, – сказал Николас и прикоснулся к виску, пытаясь уловить знакомое ощущение, которого, как ни странно, не обнаружил. – В детстве я ничего не мог от него скрыть.

Он посмотрел на лицо мага, но не смог определить, то ли его позабавили воспоминания принца, то ли он придумывает изощренный метод убийства.

– Покуда я не знаю, кому доверять, – сухо произнес Брандегарт, – тест на ложь – полезная вещь. Многие люди хотят занять мое положение, не пройдя через соответствующие каналы. Но, по правде сказать, проверять вас не было никакой необходимости, – признал он уже добродушней. – Курик воссоздал для меня ваш образ несколько дней назад. Он прихватил вашу частицу, когда приезжал в поместье.

Николас сначала удивился, но потом вспомнил, что Фельджин однажды сделал медальон для Атайи. Внутри было изображение Тайлера, сотворенное из одной его частицы.

– Но я ничего не почувствовал.

– Если бы вы почувствовали, – вяло проговорил Мудрец, – я бы упрекнул Курика в неуклюжести. – Он взял с маленького стола графин. – Вам нравится наше виски? – спросил он и, не дожидаясь ответа, наполнил два кубка янтарной жидкостью.

Николас отпил совсем чуть-чуть, чтобы оставаться трезвым.

– Сожалею, что прибег к обману. Я просто не знал, какой прием меня здесь ждет.

– Нет надобности извиняться, – уверил его Брандегарт. – Я впечатлен, что вы набрались храбрости приехать самостоятельно, вместо того чтоб послать гонца. И мне лестно, что вы так перепугались. Скажите, вы думали, я сделаю с вами что-то отвратительное? К примеру, превращу в свинью? – Мудрец затряс головой, усмехаясь нелепости догадки. – Так говорят всем малышам.

– Нет, я…

– Это она вас сюда послала, так? – спросил он, словно выпустил стрелу из арбалета. – Ваша сестра Атайя?

– Нет! – выпалил Николас. Пока принц не нащупал почву, он не хотел втягивать в дело Атайю. – Я сам решил поехать сюда.

Брандегарт глотнул виски и взглянул гостю в глаза. Принц понял, что его испытывают: Мудрец проник в его сознание, словно перышком коснувшись мозга.

– Значит, так оно и есть, – объявил маг. – Но зачем?

– К западу от Рэйки не так много колдунов. До Атайи дошли слухи о вас, и она весьма заинтересовалась. Ей рассказывали какие-то легенды, но неизвестно, сколько в них правды. Я приехал, чтоб раздобыть сведения.

Брандегарт отвернулся, рассеянно обводя пальцем край кубка.

– Я тоже слышал о ней пару легенд. – Он замолчал, явно не собираясь вдаваться в подробности. – Что говорят обо мне в Кайте? – спросил он, резко повернувшись.

Зеленые глаза засверкали при мысли о его дурной славе.

Николас передал, что знал: Мудрец – предводитель секты магов, коим стал, одержав победу, и кроме этого, о нем ничего не известно.

– Секта, – презрительно сплюнул Брандегарт. – В Рэйке нас считают сектой. Так, значит, ваша сестра больше не в заточении? – вдруг спросил он. Хотя Мудрец пытался сохранять отрешенность, принц понял, что возбудил его интерес. – Мы изолированы от континента, но вести до нас доходят, правда, с двухмесячным опозданием. Последнее, что я слышал: ее судили и заключили в клетку за то, что она защищала колдовство.

– Да, ее освободили несколько месяцев назад.

– А, понимаю. И теперь ей любопытно узнать что-либо обо мне, – продолжил он, откровенно польщенный. Маг кивнул, будто давно ожидал такого развития событий. – Мне кажется, ей хочется нечто большее, мой принц, – добавил он, многозначительно подняв бровь. – Вероятно, ей нужна моя помощь, и она вас прислала, чтоб ее просить.

Брандегарт улыбнулся Николасу, который должен был бы тотчас во всем признаться, но принц лишь заерзал на стуле. Он не хотел злить хозяина замка, но лгать, как уже понятно, нет никакого смысла.

– Ну, нет… конкретно так она не сказала.

С лица мага вмиг исчезла улыбка. Он откровенно удивился, но вскоре пришел в себя.

– А… так, значит, это еще впереди. – Мудрец постучал пальцами по столу, отбивая быстрый ритм, отчего стало ясно, что он взволнован. – Если Атайя не хочет поддержки, тогда, возможно, она боится, что мои люди вернутся в Кайт и вмешаются в ее дело.

Принцесса действительно опасалась этого, но Николас ничего не ответил, потому что его сбило с толку одно слово.

– Вернутся?

Брандегарт снисходительно улыбнулся.

– Неудивительно, что ваши историки забыли упомянуть, что горстка колдунов пережила погромы Фалтила. Намного лестней утверждать, что он уничтожил их всех. Нет, – продолжил маг, – мои люди живут на острове уже почти два века, ваше высочество, и он нам вполне нравится.

Николас не мог объяснить, откуда у него возникли подозрения, но шестое чувство подсказывало, что внешне довольный Мудрец не прочь пополнить свои ряды. Принц довольно долго жил при дворе и сразу видел человека с амбициями. Брандегарт не остановится на маленьком острове.

– Мы давным-давно могли бы переправиться в Кайт и предложить помощь вашему отцу, – подчеркнул маг, заметив сомнения лорд-маршала. – Всем было известно, что Кельвин пытался улучшить участь лорнгельдов. Мы же не предприняли ничего, мы остались на Саре.