Текст книги "Мудрец острова Саре"

Автор книги: Джулия Дин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Вы в этом уверены? – выкрикнул с первой скамьи Натан.

Принцессу удивил подобный вопрос именно из его уст. Ей говорили, что Натан предан их делу и прекрасно обучает новичков. Потом Атайя поняла, что он не проявил неповиновение, а наоборот, призвал к верности королю. Как и Атайя, он был готов бросить ему вызов по отдельным законам, но не собирался оспаривать его право быть королем. Иначе тут бы попахивало восстанием.

– Да, Натан, – спокойно ответила принцесса. – Клянусь именем отца.

Юноша кивнул, удовлетворенный такой формулировкой, однако Саттер не сдавался.

– Но зачем терять время и идти окольным путем? – продолжил он, все больше возбуждаясь. – Если свергнуть короля, его место займет Мэйлен, а Николаса назначат регентом до совершеннолетия ребенка. – Саттер указал на принца. – А он-то дал бы нам все, чего мы хотим.

Николас вскочил на ноги и бросил на него испепеляющий взгляд.

– Как ты смеешь думать, что я приму участие в столь наглом заговоре? – рявкнул он. – Пойти против короля – одно, а убить его – совсем другое. На такое принцесса не способна.

– Ей не привыкать, – буркнул Саттер, и все ахнули от его наглости.

Николас собрался ударить обидчика, но Атайя жестом остановила его.

– Не трогай его, – велела она, пытаясь оставаться спокойной. – Не первое оскорбление в моей жизни.

Саттер понял, что зашел слишком далеко.

– Тогда почему вы не можете просто околдовать его? – обратился он к Атайе. – Измените позицию короля магией, если не можете сделать это силой.

– Если бы все было так просто, – ответила она. – Я обязана использовать наш дар, не нарушая морали. Мы должны повлиять на Дарэка, не прибегая ни к колдовству, ни к насилию.

Марию ничуть не тронули высокие идеи и ценности, она думала о маячившем призраке Трибунала.

– Огонь, пытки… Нет ли уголка на свете, безопасного для нас? В Кайте нам больше не место.

Атайя кивнула.

– Рэйка открыла свои границы для всех, кто боится жить здесь, – объявила она, охотно сменив острую тему о свержении короля. – К сожалению, Дарэку это известно, и, подозреваю, Трибунал поставит шпионов в местах перехода и в портовых городах, чтобы ловить беженцев. Добраться туда будет не так легко.

Ее слова вызвали очередное перешептывание. Лишь Дриане все было безразлично, она весь вечер, как заметила Атайя, скучала, дожидаясь, когда собрание закончится. Очевидно, женщине казалось, что ее брат вне опасности в кайбурнской школе Дома Де Пьера.

– Вы ведь нас не бросите? – спросила Мария, продолжая встревоженно теребить накидку. – Вы не отправитесь в Рэйку без нас?

Атайя решительно покачала головой.

– Нет, я начала это дело и собираюсь довести его до конца. Я не покину Кайта, пока все не завершится победой или поражением. Это я вам обещаю. – Она на секунду замолчала и оперлась на алтарь. – Чего я не могу гарантировать, так это скорого исхода. Инквизиция – серьезный вызов для нас. Но если мы сможем защититься от жестокого преследования и докажем, что никогда не сдадимся, что бы они ни делали, то у короля не останется выбора, ему придется дать нам право на существование. Приближается буря, – в заключение сказала Атайя. – Нам остается только ждать… и молиться, чтобы мы были сильней, чем они.

Последние слова повисли в свежем ночном воздухе. Дав свое благословение, Атайя медленно прошла среди рядов наружу. На просеке возле часовни навалил толстый слой снега.

Следующее утро выдалось морозным. Атайя вышла из дортуара и направилась на кухню, под ногами скрипел снег. Настроение в лагере было подавленным после вчерашнего собрания, и проснувшиеся рано ученики принялись за уроки с рассудительностью, о которой и не думали день назад. Они осторожно кивали ей, надеясь, что у принцессы не появилось плохих вестей.

Дриана уже была на кухне: проворно нарезала лук и сыр для яичницы. Атайя первый раз обрадовалась, что за ней ухаживают. Ночью она плохо спала, как и Джейрен, который до сих пор не вылез из постели. Глаза резало от усталости. Принцесса налила себе разбавленного эля и стала дожидаться, пока приготовятся яйца. Тут вошел Ранальф с большим джутовым мешком за плечом. Атайя просила его забрать деньги и драгоценности из дома Джарвиса, но он явно вернулся не только с сундучком серебра. За ним прошмыгнул любопытный Николас с заспанным лицом.

– Посмотри, что я привез, – сказал Ранальф и закинул мешок на стол с таким грохотом, что у Атайи едва не перевернулась кружка с элем. – Это из Килфарнана.

Развязав шнурок, он достал рулон ткани. Осторожно, словно обращаясь с бесценным шелком, Ранальф положил его на стол.

Дриана оторвала взгляд от кастрюли и уставилась на черную материю.

– Так это же обыкновенный кусок шерстяного сукна, – проговорила она. – Даже не могли нормально его покрасить. Что в нем такого особенного?

Атайя ее не слышала: так захватило ее зрелище – самая замечательная ткань, какую она видела в жизни. Сама шерсть была обычной, но по бокам, словно вышивка, сияли ярко-красные руны – швы, сделанные не ниткой, а светом.

– Что это? – спросила Атайя, не отводя взора.

Ранальф прикоснулся к швам, словно чтобы показать, что они не сотрутся.

– Называется «рунная ткань». Ее прислал Кордри Джарвис. Тут и письмо прилагается от Мэйзона.

Он передал принцессе сложенный пергамент.

Атайя довольно улыбнулась. Кордри был ее первым учеником, но душа его навсегда осталась преданной ткацкому делу. Очевидно, он нашел способ в буквальном смысле объединить свои два таланта воедино.

– Но что в ней необычного? – нетерпеливо переспросила Дриана.

Она поднесла краешек сукна к глазам и нахмурилась. Николас тоже косился на материю с не менее озадаченным видом, однако спокойно ожидал объяснений, а не требовал их.

– Руны… О, вы, наверно, их не видите, – сказал Ранальф. – Кордри купил себе фабрику и основал предприятие. Говорит, что научился вплетать опознавательные руны в ткань, подобно краске, чтобы они не блекли и не нуждались в повторном создании. Чертовски хитроумно, – отметил он, удивившись, что Кордри, которого он считал самовлюбленным глупцом, изобрел нечто стоящее.

– Судя по всему, Мэйзон получает ткань от Кордри и дает образцы своим ученикам, – сказала Атайя, просматривая письмо. – Таким образом они узнают друг друга, а простые люди остаются в неведении. Неплохая идея.

– Но как? – возразила Дриана, продолжая теребить ткань.

– Только колдуны способны видеть руны, – пояснила Атайя. – Именно поэтому ты ходишь в овчарню в сопровождении одного из нас, а иначе тебе не найти дорогу обратно. Мы следуем по путевым рунам. – Принцесса подняла рулон, чтобы определить его вес. – Сколько прислал Кордри?

– Пока один, – ответил Ранальф, – но нам хватит, чтобы дать кусок каждому в лагере.

Атайя одобрительно кивнула.

– Думаю, мне пора наведаться в Килфарнан. Посмотрю, как поживает Мэйзон. Он пишет, я должна приехать и встретиться с его учениками при первой возможности – в особенности с одним из них. – Она улыбнулась Дриане. – Может, твой брат уже там прославился?

– Что? А, да, – рассеянно проговорила островитянка.

Поскольку она не видела руны, то сукно утратило для нее всякий интерес, равно как и разговор. Дриана поставила перед Атайей завтрак и понесла еду Джейрену в дортуар.

– У нее есть брат-колдун? – спросил Николас, как только она вышла. – Странно, она никогда о нем не говорит.

Ранальф нахмурился, словно подозревал, что Дриана подслушивает под дверью.

– Да, и муж ее молчун. Слова из него клещами не вытянешь. Хуже Кейла. И кстати, – добавил он, – сейчас Кейл сторожит снаружи сундук Адама, но я подумываю спрятать богатство под плитняком в церкви, там же, где мы храним корбаловую корону.

– Хорошо, только не стоит класть все деньги в одно место. Мне хотелось бы считать, что мы можем доверять всем в лагере, однако… – Атайя вспомнила Саттера. – Лучше не рисковать. Пока ты не ушел, – добавила она, видя, что Ранальф подобрался к двери, – хочу у тебя кое-что спросить. – Принцесса отрезала кусочек колбаски и прожевала. – Дриана кажется довольно безобидной, но ты смотришь на нее с опаской. Почему? Вы были знакомы?

– Нет. Просто сарцам нельзя доверять. Мне-то уж это известно как островитянину. – Видя, что Атайе хочется услышать более детальное объяснение, он продолжил. – У меня возникли подозрения, потому что она всюду сует нос, а жителям Саре это несвойственно. Почему, ты думаешь, в Кайте мало что известно о сарцах? Потому что сарцев это устраивает. Они всегда сами по себе и от других того же ожидают. К тому же, – протянул он, невзначай поглядывая на тарелку Атайи в надежде получить недоеденное, – она пришла и стала умолять, чтобы мы ее взяли чуть ли не рабыней, а теперь злится на любого, кто попросит помощи, будто она повелительница Кайта. На любого, кроме вас… Наверно, Дриану впечатляет королевская кровь.

– Но за мной-то она не бегает, – отметил Николас. – Видимо, ее впечатляет кровь вместе с магией.

– Думаешь, ей известно что-нибудь о культе?

Ранальф поймал взгляд Атайи.

– Вы о нем слышали?

– Да, очевидно, как и ты. Почему ты раньше о них ничего не говорил? Может, ты мне расскажешь больше, чем Хедрик с Бэзилом?

– О, сомневаюсь, чтобы я знал больше, чем эти двое, – проговорил Ранальф. – Я не поднимал этот вопрос, дабы вы не подумали, что я имею к ним какое-то отношение. Вы поначалу мне не особо доверяли, – напомнил он с улыбкой. – Что касается магистериев, то они считают, будто миром должны править маги. А их предводитель – Мудрец – просто везучий недоносок, который обладает достаточной силой убить любого, кто попытается его свергнуть.

– Побеждает тот, чья магия мощней? – спросил Николас.

– Так они считают. И этим распоряжается Бог, – мрачно добавил Ранальф. – Судебный поединок и все такое. Жуткая секта, и их больше, чем думают люди.

– Сколько? – спросила Атайя, неожиданно разволновавшись.

Стоило обрадоваться существованию широкой группы обученных колдунов у кайтского побережья – море потенциальных учителей, только руку протяни. Однако ей стало не по себе, поскольку они наверняка придерживаются других взглядов относительно своего дара, чем маги Рэйки.

Ранальф почесал голову.

– Ну, точных цифр никто не знает. Однако это не просто горстка фанатиков, я уверен. Несколько сотен. Они пользуются такими заклинаниями, которые давно запрещены Советом: тошноты и контроля сознания. Неизвестно, чем они занимаются дни напролет. Видимо, ждут пророка, чтоб услышать, что настало время захватить мир. – Ранальф отвернулся и презрительно сплюнул. – Пусть заждутся, хоть пока на крыше дьявола не появятся сосульки. Мне все равно.

– Этот культ, – произнес Николас, – он может доставить нам немало хлопот, если захочет.

– Может, – ответил Ранальф, пожав плечами. – Но с чего группе колдунов, которые годами сидели тише воды ниже травы, вдруг соваться в Кайт в столь смутное время? Положим, они и начнут действовать, но как только узнают о Трибунале, спрячутся обратно в свои дыры и переждут, пока минует опасность.

– Саре… Придумал! – Николас навис над столом, опрокинув кружку Атайи и залив яичницу элем. Не успела она и слова сказать, как он схватил ее за плечи. – Ты не хотела, чтобы я оставался в лагере, так?

Атайя нахмурилась. Она подсознательно почувствовала, что ей не понравится предложение брата. – Так.

– Отлично. Я же собирался тебе помочь. – Он едва не танцевал, глаза озорно засверкали. – Поздравь меня, Атайя. – Николас поднял руки, словно ожидая аплодисментов. – Перед тобой стоит новый лорд-маршал острова Саре.

Атайя вскочила на ноги, опрокинутая чашка полетела дальше на пол.

– Кто?

– Должность свободна уже несколько месяцев. Нет сумасшедших, чтобы предложить свою кандидатуру. Мне Мозель сказал. И Сесил подтвердила, что Дарэк теряет надежду, подыскивает жертву.

– Ты? Лорд-маршал Саре?

Атайе стало смешно от самой мысли, что Николас станет лорд-маршалом чего бы то ни было. Этот бойкий и опрометчивый по натуре человек не подходил на роль главы правления острова, совсем не годился для решения повседневных проблем.

Но ведь ее глубоко укоренившееся представление о Мозеле решительно изменилось за последний месяц. Может, пришло время посмотреть новыми глазами и на брата?

– Конечно! Неужели ты не понимаешь? Я смогу контролировать секту и знать, что они затевают. И все это будет частью моей работы! Ни у кого не возникнет подозрений.

– А с чего ты взял, что Дарэк даст тебе этот пост?

– Чтобы избавиться от меня. О, Атайя, ты правда считаешь, что он хочет, чтобы я путался под ногами при дворе? Посуди сама, еще не всем известно, что ты вернулась. Я приеду в Делфархам, удрученный твоей смертью, и попрошу Дарэка отослать меня подальше, чтобы не мучиться от воспоминаний. Он вмиг согласится…

– Николас, весть обо мне распространяется слишком быстро. Он никогда не поверит, что ты об этом не слышал. Тем более если узнает, что ты навещал Сесил.

– Ты права. Ну, тогда, – сказал он, изобразив отчаяние, – я скажу ему, что меня раздирают внутренние противоречия: долг перед Кайтом и преданность тебе, что ему же будет лучше отправить меня подальше, дабы я служил Кайту и не имел соблазна отправиться на твои поиски. – Маска безнадежности тотчас исчезла с его лица. – Думаешь, он не клюнет?

Атайя и сомневаться не стала. Она знала, как мыслит Дарэк. Конечно же, клюнет…

– Мозель собирался вчера покинуть Халсей, – продолжил Николас. – Если я отправлюсь сегодня, то перехвачу его на дороге в Делфархам. Ему еще предстоит придумать правдоподобное объяснение, почему он так долго отсутствовал. Дарэк может не поверить, что лорда пригласила Сесил. Вряд ли это приукрасит его небылицу. А мы могли бы прикрыть друг друга. Итак, – закончил он, улыбнувшись Ранальфу, – где мне искать Мудреца?

– Как же ты уверен, что получишь пост маршала, – отметила Атайя.

– Могу поспорить на твой сундук серебра, – подмигнул ей Николас.

– Крепость Мудреца расположена в горах, в восточной части острова, – сказал Ранальф, почесал бороду и задумался на минуту. – Почему бы мне вас туда не отвезти? Если я не очень нужен Атайе, конечно. Я знаю дорогу, и народ будет к вам любезней, если увидит в компании сарца. В отличие от Дрианы островитяне крайне неразговорчивы с незнакомцами. А что, если приключится какая беда? Тогда вам может понадобиться защита колдуна, и не такого, который решил, что рожден править миром. – Он повернулся к Атайе. – Но если вам угодно, я останусь…

– Конечно, тебе бы нашлось лучшее применение, но я боюсь отпускать Николаса одного…

– Тогда решено, – подвел итог принц, пока она не передумала. – Мы поедем в Делфархам вместе. Я спрячу тебя где-нибудь в городе, пока все не улажу, а потом мы снова встретимся… к примеру, в порту в Эристоне. Ты скажешь, что возвращаешься на родину, и сядешь на тот же паром. Мы притворимся, что стали близкими друзьями, а затем я назначу тебя на какую-нибудь должность.

Ранальф одобрительно кивнул, Атайя стояла молча. Они так быстро строили планы, что принцесса не знала, как оценить их.

– Но Мудрец, – произнесла она, придя в себя. – Нам о нем ничего не известно, кроме того, что он считает себя выше людей без дара магии. Их не особо впечатлит лорд-маршал.

Николас посмотрел на нее сверху вниз.

– Если я сумел завоевать расположение верховного лорда Бэзила, который, по твоим словам, всех ненавидит, то понравлюсь и Мудрецу. Мастер Тоня сказала, что я даже больше похож на колдуна, чем ты, благодаря моей широкой улыбке.

Атайя рассмеялась и развела руками. Если и возможно справиться со столь трудным заданием, как завести дружбу с Мудрецом, так это нужно предоставить Николасу.

Затем принцесса взяла острый кухонный нож и отрезала три длинных куска от рулона рунной ткани.

– Возьмите с собой, – велела она, вручив брату две сложенные полоски. – Одна для тебя, другая для Мозеля.

– Сувенир от дамы! – сказал Николас, повесив черную ленту через плечо. – Я с честью надену его на битву.

– Позаботься о нем, Ранальф, – попросила Атайя, дав ему третий кусок рунного сукна. – И не играй с ним в дротики, как бы он ни просил. Он никудышный игрок и сильно обидится, если ты заберешь все его деньги.

Ранальф от души рассмеялся.

– Я защищу его от опасности. И вернусь, как только смогу. Нельзя же, чтобы ты возглавляла восстание без моих ценных советов.

– С вашего позволения, Атайя, Ранальф, – поклонился Николас и направился к двери. – Пойду тренироваться принимать угрюмое, мученическое выражение лица. Через неделю мне выступать перед его величеством.

Глава 11

– А это, – сказал Дом Мэйзон Де Пьер, широко махнув рукой в сторону выжженного каркаса крошечного амбара, – мой колледж.

Атайю позабавил подбор слова. Постройка пока не очень походила на колледж, но карие глаза ученого светились, не отрываясь от жалкого здания, словно оно было не менее величественным, чем престижная школа колдунов в Рэйке. Ведь перед ним стояло его собственное творение под названием «колледж», что отражало надежду на преобразование нынешних руин.

Несмотря на все недостатки, место было выбрано хорошее. Амбар лежал на окраине малочисленной деревушки примерно в двух милях к западу от Килфарнана. Подобное уединение гарантировало, как рассчитывал Мэйзон, минимальное внимание со стороны непрошеных гостей, ведь обучение колдунов всегда сопряжено с непредвиденными происшествиями. Защитные покровы были поставлены мастерски. Когда они приближались, Атайя даже решила, что путеводные руны перепутаны, и сбивалась с дороги, на которую ее возвращал Де Пьер. Сам он был профессионалом по части иллюзорных заклинаний, даже преподавал это искусство несколько лет в школе колдунов и, несомненно, хорошо замаскировал свой колледж. Призрачное болото вокруг главного строения даже отдавало плесенью и затхлой водой. Конусовидные жилища и брезентовые палатки ютились вокруг.

– Пока негусто, – признал Мэйзон, взглянув на амбар глазами Атайи. – Но по крайней мере мы уверены, что нас отсюда не выгонят. – Вечно серьезное лицо Де Пьера расплылось в улыбке. – Это собственность Кордри, купленная вместе с фабрикой. Он предоставил нам землю… как пожертвование для нашего дела.

Мэйзон провел их вдоль восточной стены здания – или того, что от него осталось. Кто-то проделал в ней огромную дыру, походившую на зияющую рану. На земле громоздились древесные угли.

– Мы уже перестраивали эту стену, но недавно один из моих учеников перестарался со светящимися шарами и снова спалил ее. – Он положил руку на большую кожаную сумку, привязанную к ремню. – Деньги, что вы привезли, помогут нам починить ее до наступления холодов. Спасибо.

– Спасибо нужно сказать человеку по имени Адам Грайлен, – сказала Атайя.

Принцесса привезла почти половину подарка Адама, чтобы ее кампания набирала силу и в других графствах, и теперь радовалась, что деньгам найдут применение.

Мэйзон взял ее за локоть.

– Пойдемте покажу вам, что внутри. Мои ученики жаждут встречи. Там ненамного теплей из-за дыры, но горит костер и есть еда.

Атайя с Джейреном охотно последовали за ним. После десяти дней верхом, сушеной рыбы и яблок горячая пища казалась благословением небес. Погода стояла необычайно холодная для второй половины октября, и принцесса дрожала, несмотря на накидку с капюшоном, сапоги на меху и толстые шерстяные варежки. Джейрен и Мэйзон, привыкшие к северным землям Рэйки, где снег лежит с сентября по май, нашли воздух бодрящим и ничего не надели ни на голову, ни на руки.

Внутри амбара кишел людской муравейник. Не менее сорока учеников поделились на группы и усердно выполняли задания: у одних на ладонях крутились визуальные сферы, другие ставили защитные покровы и осваивали искусство иллюзий. Все они работали под присмотром опытных колдунов. Около входа мужчина создал щит, а женщина – жена, судя по удовольствию, с которым она выполняла свою задачу, – бросала в него камни один за другим. Они ударялись о невидимую стенку и отскакивали на землю, высекая голубые искры.

Как только на пороге появилась Атайя, все замерли. В полной тишине на нее смотрели десятки глаз. Джейрен улыбнулся и прошептал ей на ухо:

– Репутация срабатывает.

– Это хорошо или плохо?

Скоро она обнаружила, что это прекрасно. Мэйзон подвел ее к каждой группе и представил всех по имени. Люди произносили слова искренней благодарности за дарованное им будущее, за спасение от отпущения грехов. Только один угрюмый парнишка ворчал, что она распространяет ересь. Атайя не стала ему говорить, что само его присутствие в этих стенах делает из него в глазах церкви такого же еретика, как она. В общем, ее на диво тепло приняли. С первого дня кампании и до нынешнего такое отношение было редкостью, и Атайя всецело порадовалась перемене. Ученики Мэйзона уделили ей намного больше внимания, чем Джейрену, как принцессе Кайта, хоть его и представили как ее мужа. Супруг великодушно улыбался, не обижаясь на то, что его не замечают. Он даже был признателен им.

После того как гости обошли весь амбар, Мэйзон отвел их в западный угол, самый дальний от стены с брешью. Там находилось нечто вроде спальни: стояли тенты, с веревок, словно постельное белье на просушке, свисали одеяла. В центре была общая территория с большим костром, окруженным десятками соломенных тюфяков.

Прежде чем присесть, Атайя еще раз окинула взглядом учеников в амбаре, пытаясь найти кое-кого определенного.

– А у вас есть люди с острова Саре? – спросила она Мэйзона невзначай. – У нас в лагере живет сестра человека, который прибыл сюда. – Как ни странно, имени Дриана ни разу не упоминала. – Светлокожий, с рыжими волосами… легкий акцент?

Мэйзон приложил палец к подбородку и задумался.

– Под описание подходит одна женщина. Она покинула нас в сентябре.

Атайя пожала плечами. Если Де Пьер не помнит брата Дрианы, из этого не следует, что его здесь нет. Так много народу, обо всех нужно позаботиться, вполне вероятно, что Мэйзон кого-то забыл. Принцесса решила не выдвигать вторую возможность – что островитянин так и не добрался до школы.

– Я потерял всего двоих, – сообщил Де Пьер, не скрывая, что неудачи должны сопутствовать успеху. – Одна просто не могла поверить, что ее сила не есть проклятие, и повесилась на балке. – Мэйзон с сожалением посмотрел на деревянный брус потолка. – Другой отправился в город и не вернулся. Ходят слухи, что его поймали инквизиторы, но точно никто не знает.

– Инквизиторы… ты видел этих людей?

– Они патрулируют город. Главное аббатство Святого Адриэля находится неподалеку отсюда. Его наставник первым получил распоряжение короля. Повезло, так повезло, – устало добавил он.

– Похоже, ты основал школу в довольно опасном месте.

– Верно, – признал Мэйзон. – Но ваша овчарня лежит в зоне юрисдикции епископа Люкина, а он верховный судья. Так чье расположение хуже?

Атайя метнула на него рассерженный, но не злой взгляд.

– Спасибо, что напомнил.

– Нет худа без добра, – продолжил он. – Спешу сообщить, что двое моих учеников отправились на юг, чтобы открыть школу около побережья. Пока от них не приходило вестей, но я дал им ключ, чтобы мы могли держать связь. Путешествовать в наши дни опасно. Я слышал, Трибунал поставил людей на основные дороги: ловят направляющихся в наши лагеря.

Атайя согласилась с ним. Она пользовалась магической панелью, чтобы попасть на свою первую встречу с Советом мастеров, и хорошо помнила усыпанный рунами камень, с помощью которого магическое зеркало пробило защитные покровы вокруг Палаты Совета. Перед отъездом надо будет подарить такой ключ Мэйзону. Используя это приспособление, они смогут говорить друг с другом – или с любой дочерней школой, – не выходя из лагеря.

Вечером, закончив намеченную на день работу, ученики Мэйзона угостили Атайю с Джейреном скромным ужином из тушеного кролика, хлеба и свежеиспеченного яблочного пирога.

– Извините, что не могу предложить вам эль получше, – сказал Де Пьер, подавая принцессе кубок водянистой жидкости. – В этом году скудный урожай, и пшеница дорого стоит. Теперь мы сможем закупить ее, раз уж вы нас обогатили.

Атайя посмотрела на сидящих вокруг людей и одарила их теплой улыбкой.

– Надо признать, Мэйзон, твои последователи на данный момент здоровее моих.

– Здоровее? Может быть. Но они напуганы.

Де Пьер глотнул эля и слегка поморщился.

Хотя принцесса понимала, что не в силах успокоить их страхи, она после ужина поднялась и обратилась к ученикам Мэйзона, повторив то же самое, что в своей лесной часовне. Все замолкли и встревожились, когда речь зашла о Трибунале.

– Как мы будем с ними сражаться? – поднялся на ноги жилистый юноша. Атайя узнала в нем одного из помощников-учителей. – Когда начинается поход против Трибунала?

Еще один Саттер Дубай, – простонала принцесса, – готов вытащить меч и начать резать врага.

– Мы не выступим ни в какой поход, – ответила она и предложила то же самое объяснение, что и десять дней назад, описав, как можно выиграть войну, обучая колдунов и не ведя боевых сражений. – У нас будет армия, – сказала Атайя в заключение, – но армия учителей, а не солдат.

Юноша стиснул челюсти, недовольный ее ответом.

– Аурель считает, что за каждого нашего мы должны убивать одного из них, – возразил он, забыв о том, что лорнгельдов станут считать отродьем дьявола, если они примутся изводить священнослужителей. – Он говорит, что это увенчается успехом, потому что лорнгельдов больше, чем монахов в ордене Святого Адриэля!

Такое заявление показалось Атайе намного решительней, чем угрюмое ворчание Саттера. Мнение ученика Мэйзона не только разделяют, но и, очевидно, руководствуются им.

Она посмотрела на Де Пьера, сидящего рядом на соломенном тюфяке.

– Кто такой Аурель?

– Я о нем упоминал в письме, – тихо ответил Дом и пригласил ее сесть. – Вы должны поговорить с ним, пока не уехали. Он беспокоит меня.

– Он выступил против тебя?

– Вовсе нет. Аурель свято верит в наше дело… возможно, чересчур свято. Он ведет пропаганду на улицах города уже несколько недель. Я не имею ничего против – сам этим занимался, и как же еще донести до людей, что мы их ждем, – однако некоторые его слова наводят смуту, например, призыв убивать по судье за каждого лорнгельда, погибшего от рук Трибунала. Я пытался разубедить его, но Аурель считает меня слишком осторожным. Якобы если мы хотим одержать победу в войне, то не сможем избежать кровопролития. – Мэйзон покачал головой. – Он такой безрассудный! Чуть ли не кидает вызов Трибуналу: придите и арестуйте меня. Аурель уверен, что открывшаяся в нем магическая сила позволит ему оказать сопротивление и стать героем.

– На нем ни разу не испытывали корбаловый кристалл, верно? – спросила Атайя, подумав, что причиняемая камнем боль напрочь отбивает уверенность любого колдуна во всемогуществе.

Мэйзон нахмурился.

– Нет, а жаль. Такой опыт охладил бы его огонь. Впрочем, если его поймают, корбаловый кристалл покажется ему самым меньшим злом.

– Я поговорю с ним, – уверила Атайя Де Пьера. – Если не смогу его убедить, то прикажу. – Она улыбнулась Дому и всем собравшимся. – В конце концов, я в нашей армии выше его по званию.

* * *

На следующий день Мэйзон проводил Атайю с Джейреном в Килфарнан. Порывистый ветер срывал самые упрямые листья, отчаянно цеплявшиеся за деревья. Аурель проповедовал в самых бедных районах города в полдень, видимо, в надежде, что судьи Трибунала в это время отпускают дневную службу и не рыскают по улицам в поисках колдунов. Де Пьер провел их вдоль стены на шумную грязную площадь, кишащую торговцами, ремесленниками и карманными воришками. Там они стали ждать появления Ауреля.

Мэйзон принес свежие кукурузные лепешки. Вскоре после обеда в углу площади показался их бунтарь – прямо возле зловонной пивоварни.

– Вон он, – прошептал Де Пьер, показывая на веснушчатого юношу с каштановыми волосами и притягательными голубыми глазами.

Внешне обыкновенный Аурель оставался бы незамеченным, если б не бежевый жакет и ярко-голубой плащ, который притягивал взгляды бедняков, одетых в тусклые одежды.

– Его нужно обучить теряться в толпе, – тихо отметил Джейрен.

– Поверьте мне, нашему герою это меньше всего необходимо, – ответил Мэйзон.

Аурель забрался на пустую винную бочку и начал речь. Многие горожане устремлялись прочь, как только до них доходил смысл проповеди. Некоторые бросались огрызками яблок и кусками заплесневелого сыра, крича, чтобы он убирался и распространял свою ересь в другом месте. Однако были люди, которые останавливались в пределах слышимости, делая вид, что заняты своим делом.

Атайя подошла ближе, чтобы выяснить, о чем он говорит. К сожалению, слова Ауреля оказались откровенно бунтарскими, как и предупреждал Мэйзон. Самое неприятное – никаких объяснений, одни лозунги.

– Мы не должны прятаться, как последние трусы, от тех, кто хочет нас убить! – кричал он, подняв руки над головой. – Если вы не обладаете магической силой, то наверняка знали лорнгельдов, покинувших этот мир, не успев начать жить. Разве вы не хотите мести? Разве их жизнь того не стоит?

Последняя фраза получила отклик, Атайя заметила, как погрустнели и нахмурились люди, вспомнив своих близких, которых навсегда потеряли. Аурель тоже заметил перемену на лицах и умело ею воспользовался.

– Мы обязаны взять оружие и свергнуть тиранов! Если в вас проснулась колдовская сила, не соглашайтесь на отпущение грехов. Не слушайте церковь! Об этом просит вас принцесса Атайя. Научитесь владеть своим даром и используйте его как оружие – во имя победы!

– Победы! – кто-то крикнул в поддержку.

– Замолчи, дурак! – заорал другой и метнул в Ауреля горсть булыжников, которые отскочили, не причинив ему вреда. – Убирайся отсюда. Хочешь, чтоб на наши головы опять свалились инквизиторы?

При упоминании этого слова несколько граждан вышли из толпы и поспешили прочь, чтобы их не увидели рядом с бунтовщиком.

– Трибунал не сможет одолеть нас, если мы объединимся и будем убивать по судье за каждого колдуна! – возразил Аурель.

Атайя пробралась в первый ряд, Джейрен и Мэйзон – по бокам.

– Это новый подход к отпущению грехов? – бросила она Аурелю. – Устранять негодных судей за то, что они представляют опасность?

Юноша сердито вгляделся в толпу.

– Кто это сказал?

– Я, – заявила Атайя, подняв руку. – И еще я считаю, что вы неправильно трактуете воззрения своей предводительницы. Она выступает против отпущения грехов, в этом вы правы, но она не одобрит убийства тех, кто нам противостоит. Кроме как в целях самозащиты.

Упрек заметно разозлил Ауреля.

– А что дает вам право мне перечить?

Юноша посмотрел на нее сверху вниз, как хозяин на непокорного слугу.

– О, у нее есть на то право, – сказал Джейрен, едва сдерживая улыбку. – Раз уж вы зоветесь ее последователем.