Текст книги "Мудрец острова Саре"

Автор книги: Джулия Дин Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– У вас послание от королевы?

Атайя взглянула на служанку, которая усердно чистила один из шести каминов.

– Что-то вроде того, – уклончиво ответила она. – Я приехала сообщить, что мне передали вашу просьбу. Вы хотели поговорить со мной, граф. Ее величество сообщила мне об этом на последней встрече.

Лицо Белмарра прояснилось.

– Ах да… понимаю. Бет, – обратился он к служанке, – оставь нас, пожалуйста.

Женщина сделала реверанс и исчезла. Граф отвесил поклон гостье королевских кровей.

– Спасибо за визит, ваше высочество. – В его глазах блеснула искорка, губы подернулись улыбкой. – Радостно видеть, что вы не выбросились из окна. К нам просочились слухи о вашем возвращении.

Белмарр перевел взгляд на Джейрена.

– Догадываюсь, кто вы. Колдун из Рэйки, так? Тот самый, на которого объявил охоту король?

– Тот самый, – с гордостью признался Джейрен. – Джейрен Маклауд Улардский, мой господин.

– И мой супруг, – добавила Атайя с не меньшим достоинством.

– Ваш… – поднял брови граф. – Эта новость не дошла до наших южных мест.

– Неудивительно. Бракосочетание произошло всего пару дней назад, – объяснила Атайя. – Час поздний, граф, не хочу отнимать у вас много времени. Вы хотели обсудить со мной какой-то вопрос?

Лорд замялся, хотя сохранил спокойствие человека, привыкшего к власти.

– На самом деле моя просьба – предлог. И хотел вас увидеть не я, – признался Белмарр, – а мой управляющий. Он не знал, как найти вас, и я предложил воспользоваться своими связями с королевой, чтобы заманить вас сюда.

– Понятно.

Слово «заманить» насторожило Атайю, но внутренний голос подсказывал, что опасаться нечего: граф показался ей откровенным и надежным человеком.

– Простите мне эту уловку, но думаю, вы все поймете, когда поговорите с Адамом. Он просил встречи наедине, – скромно добавил Белмарр, обращаясь к Джейрену. – Я буду рад показать вам имение… Может, изволите отобедать?

Джейрен вопросительно посмотрел на Атайю.

– Если хочешь, я останусь с тобой.

– Нет, все в порядке, – ответила она. – Будь это ловушка, с нами бы так не церемонились.

– Для меня большая честь провести это время с вами, сир, – ответил Джейрен.

Граф позвал часового у входа.

– Передай Адаму, что к нему пришли: женщина, с которой он хочет поговорить о своем сыне.

А, так вот в чем дело.

Атайя вздохнула с долей разочарования. Она передумала многое по дороге из Халсея и убедила себя, что граф просит встречи, чтобы предложить свою помощь. Но нет, история куда банальней: человек, чей сын страдает от мекана, хочет передать его ей на попечение. Атайя, конечно, будет рада его принять, с этой целью она и отправилась в Кайт, однако теперь злилась из-за того, что тешила себя большими надеждами.

Дав управляющему некоторое время, чтобы привести себя в порядок, граф попросил Джейрена подождать в зале и повел принцессу в его резиденцию, которая занимала все три этажа южной башни замка, как объяснил сам лорд Белмаррский, хотя живет он там один и слуги заходят к нему редко. Разговор будет с глазу на глаз.

Поднявшись по крутой узкой лестнице, граф постучал в потрескавшуюся дверь с камнями песчаника по краям. Хриплый голос пригласил их войти, и перед ними открылась ярко освещенная комната скромного убранства: стол из орехового дерева, серебряный кувшин, фарфоровая посуда – все удачно подобрано. Не жилище богача, скорее умеренного человека со средними потребностями.

Управляющий стоял к ним спиной около сводчатого окна, словно готовился к разговору, погрузившись в размышления. Сутулый, около шестидесяти лет, одетый в простую малиновую накидку, шитую черным шелком, он медленно повернулся поприветствовать гостей. Судя по светлой коже, этот человек некогда был блондином, а теперь редеющие волосы и стриженая борода стали серыми. Атайю поразили его живые зеленые глаза: до боли знакомые, словно она видела их, но на лице молодого мужчины. Графу не нужно было даже произносить его имя. Принцессе и так стало ясно, кто перед ней… просто очевидно…

– Ваше высочество, это мой управляющий Адам Грайлен.

Старик поклонился, а у Атайи пересохло во рту. Неудивительно, что имя Белмарр показалось ей знакомым! Это замок детства Тайлера – Тайлера Грайлена, ее первой любви, капитана, погибшего ради нее. Он часто говорил об отце, живущем на юге Кайта. Благодаря дружбе Сесил с графом Тайлер попал на службу в королевскую гвардию четыре года назад.

Атайя вгляделась в человека, который его воспитал, и вдруг испугалась. Не перед угрозой физической боли, а перед грубым укором… горькими воспоминаниями и жестокими обвинениями. Зачем еще он захотел ее видеть, как не выругать за то, что послала его сына на смерть?

Под безмятежным пристальным взором Адама Атайя чувствовала себя пойманной в капкан. Ей придавало силы только знание, что она в любой момент может исчезнуть.

– Благодарю вас, мой господин, – сказал Адам графу, и тот вышел, принцесса даже не успела попросить его остаться.

Атайя отчаянно пыталась прочесть по глазам управляющего, что ее ждет, но они были непроницаемы, не выражали ровным счетом ничего. Он указал на стул с высокой спинкой у камина.

– Хорошо, что вы зашли ко мне, ваше высочество. Присаживайтесь.

Подумав, что упадет, если не сядет, Атайя быстро опустилась на стул. Адам протянул ей чашу прохладного эля, которую она выпила до дна. Осмелившись поднять взгляд, принцесса увидела, что он молча изучает ее, словно пытается посмотреть на нее глазами Тайлера и найти те качества, которые очаровали его сына.

– Не знаю, что сказать вам, сир, – произнесла Атайя после напряженного молчания. – Откровенно говоря, я удивлена, что вы позвали меня, несмотря на…

– Зовите меня Адам, – кротко сказал он. – И не думайте, что я пригласил вас, чтобы засыпать проклятиями. Я не держу на вас зла. Хотя и таил его сперва, – признал он, – да и некоторое время спустя. Но теперь – нет.

Комната погрузилась в тишину, лишь в камине потрескивал огонь. Атайя чувствовала, что сердцебиение стало восстанавливаться: первый страх прошел. Адам отхлебнул эля, и до боли знакомые глаза покрылись пеленой, он погрузился в воспоминания.

– Тайлер часто мне писал из Делфархама. И двух месяцев не прошло, как я узнал, что он влюблен. Такие проникновенные слова… Я уже решил, что вырастил барда вместо воина, – ухмыльнулся Адам, и губы подернулись в печальной улыбке. – Он не упоминал имя девушки. Я и предположить не мог, что это вы, пока… – Адам выпил еще эля. – Пока его не стало.

Атайя опустила веки, и ее захлестнула горечь потери, утихшая со временем, но не забытая. Тайлера нет, но память о нем вечно будет с ней. Память о том, как он воодушевлял ее заниматься магией, как верил, что в ней не может быть зла, как он пошел наперекор приказу короля арестовать ее за убийство Кельвина и тем самым погубил себя. И ярче всего запомнилась картина его смерти, силуэт отсеченной головы на облачном небе: устрашение Дарэка всякому, кто посмеет защищать детей дьявола. Никакие блокировки не сотрут этот образ. Наверно, это и к лучшему, что она навеки сохранит его как последний удар, вынудивший ее идти до последнего в стремлении даровать лорнгельдам будущее, которого лишила их церковь Кайта.

– Вы должны ненавидеть меня за его гибель…

– Нет, – произнес Адам, – или правильней сказать: уже нет.

Атайя поставила пустой кубок и положила ладонь на руку старика.

– Я любила вашего сына, Адам. Если бы я не принадлежала к королевской семье, мы бы сразу поженились.

Она улыбнулась про себя, вспомнив Дриану, которая наверняка бы сказала: «Так не принято. Как может принцесса знаться с гвардейцем!»

Атайя замолчала, обдумывая каждое слово.

– Я сейчас замужем, – сообщила она, надеясь, что старик не воспримет этот факт как неуважение к Тайлеру. – Мой муж на данный момент с графом. Джейрен был знаком с вашим сыном, но не очень близко и поначалу терпеть его не мог, – призналась Атайя, улыбнувшись сквозь слезы от недоверия возлюбленного, утверждавшего, что Джейрен пытается совратить ее магией, обратить ее силу на злые цели. – В конце концов они стали друзьями.

– Тогда я уверен, он хороший человек, – твердо проговорил Адам и молча наполнил ее кубок. – Мой сын разбирался в людях, ваше высочество. Если Тайлеру нравился Джейрен, значит, он того заслуживает. И если Тайлер встал на вашу сторону и пошел против короля, значит, на то была веская причина. Ваше дело наверняка самое справедливое, – добавил он, остановив на ней свои зеленые глаза. – Он никогда бы не отдал жизнь за неправое дело.

Атайя улыбнулась, она сама не сомневалась в этом.

– Хочу, чтобы вы знали, сир. Не встреться мне ваш сын, я бы не бросила вызов закону и не стала искать спасения для лорнгельдов. Смерть Тайлера дала мне силу пойти на это: нельзя допускать, чтобы люди уходили столь бессмысленно, а близкие вечно скорбели по ним.

Адам, судя по всему, придерживался того же мнения, и его глаза радостно засверкали: ему было приятно слышать, какую роль сыграл его сын.

– Я высоко ценю вашу миссию, ваше высочество. На самом деле за этим я и хотел вас увидеть. У меня есть кое-что для вас.

Адам зашел в кладовую и вернулся с окованным железом сундучком, который поставил перед ней на стол, повернул в замке тонкий серебряный ключ и попросил принцессу поднять крышку.

У Атайи расширились глаза при виде его содержимого: серебряные монеты, золотая цепочка, кольцо с рубином и несколько брошей тонкой ювелирной работы.

– Я хранил это для Тайлера, – тихо пояснил Адам. – Как часть его наследства. Теперь хочу передать вам. – Старик снова грустно улыбнулся. – Он бы так захотел.

Атайя посмотрела на сундучок, словно никогда раньше не видела драгоценностей: голова пошла кругом. Она сможет накормить и одеть всех, кто придет к ней без средств к существованию, затем купит бумагу и чернила, чтобы распространить больше листовок с лозунгами, на эти деньги можно даже построить настоящую школу магии, выбраться из овчарни…

Но у старика ничего не останется.

– Я не могу принять такой дар. Это… слишком много.

– Пожалуйста, вы должны. Граф Белмарр – добрый человек, он обещал позаботиться обо мне до смерти. Семьи у меня нет: жена уже тридцать лет как умерла, а сын был один. Лучше пусть мои деньги пойдут на пользу вашим людям, чем будут собирать пыль взаперти. – Он коснулся ее плеча. – Если бы вам было куда пойти, когда проснулись магические силы, сыну не пришлось бы бросать вызов королю и жертвовать жизнью. Обряд отпущения грехов причиняет огромное зло. Всем нам. И я хочу помочь положить ему конец.

Атайя посмотрела в его глаза, окруженные морщинами, неожиданно поняв, сколько отцовских черт унаследовал Тайлер: преданность, щедрость и врожденную жажду справедливости. Не ту, которую уготовил Трибунал, не кровавую, полную угроз и проклятий, а божественную. Истину Господню.

Принцесса распорядилась, чтобы драгоценности переслали ей через сира Джарвиса в Кайбурне, поскольку экипаж с конвоем не вызовет подозрений у особняка богатого фабриканта. В комнате стало темно, за окном спустились сумерки, а ей с Джейреном надо покинуть замок и найти приют на ночь. Как ни странно, войдя в комнату Адама, Атайя захотела убежать прочь, а теперь, наоборот, желала остаться и послушать рассказы о детстве Тайлера, собрать воедино свои воспоминания о нем за последние несколько лет.

– Могу ли я еще что-нибудь для вас сделать? – спросил старик, провожая ее к двери. – В память о сыне я готов оказать любую услугу.

– Вы и так совершили очень доброе дело, – сказала Атайя дрожащим голосом, затем обняла его и поцеловала. – Я мудро распоряжусь вашим подарком. Спасибо вам. Спасибо от имени всех лорнгельдов.

Вернувшись в залу, принцесса поняла, что обрела намного больше, чем сундучок с серебром и драгоценными камнями, – она получила отцовское благословение и поддержку. В свою очередь Атайя решила использовать его щедрый дар так, чтобы оправдать все надежды.

Глава 10

Шесть дней спустя Атайя с Джейреном вернулись в овчарню, принеся своим последователям как дурные, так и благие вести.

Подарок Адама всех порадовал, принцесса назвала точную сумму только самым близким друзьям, а остальные довольствовались тем, что их дело теперь может развиваться беспрепятственно, а предводителей ничто не будет отвлекать от важных занятий – распространения идей и учения. Не нужно тратить уйму времени на выживание. Юные колдуны будут одеты и накормлены благодаря серебру Адама и золоту отца Джейрена.

Помимо привезенного богатства Атайя с Джейреном имели немалый успех у жителей деревень по пути из Белмарра. Селяне, как в Пайпвеле, везде проявляли любопытство, они устали от пресловутых местных лорнгельдов. Лишь один раз супругам пришлось быстро удалиться, потому что кто-то пригрозил принести из церкви корбаловый кристалл. Тем не менее одна женщина пообещала прислать в Кайбурн свою дочь в течение недели, и еще молодожены прибудут через два дня, чтобы справляться с магическими силами, которые уже входили в опасную стадию.

К сожалению, Атайя боялась, что Трибунал перечеркнет их благоприятное начало.

– Столько разговоров, что я уже изволновалась, – пожаловалась она, идя по вспаханному полю на западе от овчарни. – Мне даже хочется, чтобы скорей пришли эти судьи и начали неистовствовать по стране. Надоело вздрагивать от теней.

– Тайный враг хуже, чем известный противник, – сочувственно кивнул Джейрен. – Уверен, что граф не проявил желания помочь нам из-за слухов о Трибунале.

Атайя разочарованно вздохнула. Пока она находилась с Адамом, Джейрен пытался убедить Белмарра присоединиться к кампании, но тщетно.

– Ничего не понимаю, – сказала она, покачивая головой. – Он рад был нас видеть, зная, кто мы, и полностью доверяет своему управляющему…

– И на словах поддерживает нас, но что в этом толку, – продолжил ту же линию Джейрен. – Однако не хочет рисковать своей жизнью или жизнью своих крестьян, потому и боится стать первым лордом, открыто принявшим нашу сторону. Я намекнул, что один из советников Дарэка вступил с нами в союз – конечно, не упоминая имя Джессингера, – но даже это его не убедило. – Джейрен на секунду остановился отодрать сухой стебель от сапога. – Белмарр по крайней мере пообещал не мешать нам и смотреть сквозь пальцы, если в его графстве появятся учителя магии или несколько его девятнадцати– или двадцатилетних селян вдруг исчезнут на пару месяцев.

Атайя плотней закуталась в накидку, шагая вверх по склону. Поднялся ветер, разбросавший яркие листья, словно ошметки ткани, на небе появился серо-зеленый отблеск приближавшейся грозы.

– За это стоит сказать спасибо, полагаю. В конце концов, моральная поддержка не менее ценна, чем активная работа.

– Или пожертвование больших денежных сумм, – добавил Джейрен.

Атайя повернулась к нему и заметила, как ветер треплет отросшие светлые волосы, падающие на лоб, словно солома.

– Я рада, что у тебя не возникло возражений против подарка Адама, – произнесла она тише, чем обычно. – Если б ты рассердился, я бы поняла.

– Рассердился? – переспросил он, несколько удивившись. – Мы найдем ему отличное применение. А, понял… думаешь, что я могу ревновать к духу Тайлера. – Джейрен положил обе руки ей на плечи. – Атайя, я давно говорил тебе не переживать по этому поводу. Я не буду просить забыть его, мне этого от тебя совсем не нужно. Если бы не Тайлер, ты бы никогда не стала такой, как сейчас. И к тому же, – добавил он, продолжая путь, – ты ведь не настаиваешь, чтобы я стер из памяти всех женщин, которых знал до тебя.

Атайя впитала информацию и ускорила шаг, чтоб его догнать.

– Каких женщин? – спросила она с неприкрытым удивлением. – Ты никогда не говорил мне ни о каких женщинах.

По смеху Джейрена принцесса решила, что он преувеличивает, хотя дальше расспрашивать не стала. Это сейчас не важно. Атайя решила оставить свои мысли при себе и добродушно улыбнулась мужу, взяв его под руку.

Они добрались до овчарни, где Ранальф, Кам и несколько колдунов-новичков проделали брешь в стене приземистого строения, словно собрались сотворить второй вход. Присмотревшись, Атайя заметила, что камни не просто вытащили, а выбили изнутри ударной волной. Еще пара человек перекладывали крышу соломой вперемешку с папоротником, точнее сказать, клали ее заново на дом из четырех стен.

– Что здесь произошло? – спросила Атайя Тоню, которая возникла из поврежденной овчарни с кувшином свежего сидра.

– О, вчера было небольшое происшествие. Мария – девушка из Фекхама – ну, она тренировала погодные заклинания и вызывала слишком сильный ветер. Бедняжке очень неловко, но когда я сказала, что ты однажды наколдовала бурю, не имея вообще крыши над головой, ей стало легче.

Атайя устало улыбнулась, разглядывая горстку учеников: поскольку школу отстраивали, то большинство занимались уроками в лесном лагере. Так и должно быть, подумала принцесса. Хоть Джильда и сказала, что за лето рейды епископа почти прекратились, овчарня все равно славится как пристанище колдунов. Число их растет, и поэтому лучше оставить в ней пару человек, чтобы они принимали новобранцев, а остальных разместить в лагере под защитными покровами и иллюзорными заклинаниями. С образованием Трибунала рейды наверняка возобновятся.

– Джильда в лесу?

– Да, но уроков она сегодня не дает, – широко улыбнулась Тоня. – У нее родился сынишка. Ученики временно перешли к Натану, он сам едва закончил курс, но талантливо все излагает. О Джильде заботится Дриана, но с чуть меньшей преданностью, чем о тебе. Она обрадуется, когда узнает, что ты вернулась.

– Кто? – сухо спросила Атайя. – Дриана или Джильда?

Но Тоня уже отправилась разлить всем сидра. Из овчарни вышел Камерон с охапкой соломы, которую бросил на землю, как только заметил Атайю. Он неуклюжей походкой поспешил к ней, словно медвежонок: ноги и руки не хотели расти с одинаковой скоростью.

– Это правда? – спросил он ломающимся голосом – признак перехода в зрелый возраст – и покраснел. – В городе только о том и говорят, что король послал армию священнослужителей, чтобы истребить нас.

Атайя глубоко вздохнула: значит, новость дошла до Кайбурна.

– Боюсь, что да, Кам, – ответила она. – Мне поведала это сама королева. Но не пугай пока остальных. Я созову вечером собрание и расскажу все, что знаю.

Конечно, я не смогу развеять их страхи, – мрачно подумала она. – Однако надо предупредить, против чего нам придется сражаться.

Кам серьезно кивнул, но не смог скрыть возбуждения. Он принялся за работу и пошел к мужчине, слезавшему с крыши. Со спины его фигура показалась Атайе знакомой. Ее догадка подтвердилась, когда мужчина спрыгнул с лестницы и направился к ней с шутовской улыбкой, доставая из волос солому.

– Николас? Что ты здесь делаешь? Я думала, ты вернулся в Делфархам.

– На данный момент я подмастерье у кровельщика Терренса. – Николас показал на приземистого молодого человека, связывающего пучки соломы. Атайя видела его в день свадьбы. – Он учит меня класть крышу. А я обещал научить его в ответ чему-нибудь светскому – возможно, искусству вести приятные беседы с тем, кого презираешь. – Николас взглянул на Терренса и усмехнулся. – Он слишком вежлив, но видно, что считает меня самым бездарным учеником в его жизни.

Атайя вытащила еще одну соломинку, застрявшую в волосах брата.

– Ты мне так и не ответил, почему кладешь крышу. Если не вернешься в ближайшее время в Делфархам, Дарэк подумает, что с тобой что-то приключилось.

– Да ему наплевать, – угрюмо произнес Николас, стуча сапогом по камню, как обиженный ребенок. Атайя подождала, пока он снова заулыбается – Ники никогда не злился дольше нескольких секунд, – однако брат оставался серьезным. – Я давно хотел тебе сказать… Я принял решение, как только первый раз ступил в твой лагерь, но не говорил, чтобы ты не ругалась. – Принц посмотрел на свежую солому, устлавшую крышу овчарни, и восхитился проделанной работой: он впервые сделал что-то своими руками, а не заплатил за труд работнику. – Понимаешь, Атайя, мне понравился мой затянувшийся отдых в Рэйке, равно как и здесь мне очень нравится.

– Николас, что ты несешь? – спросила Атайя, уже обо всем догадавшись.

– Я не в гости приехал, а решил присоединиться к тебе. Говоря напрямик, в Делфархам я не возвращаюсь, – закончил Николас, решительно смотря ей в глаза. – Я хочу помогать тебе, Атайя. Остаюсь. Навсегда.

Джейрен приветственно развел руки, но Атайя отстранила его.

– Не так быстро, Джейрен. Я знаю Ники лучше тебя, уверена, он просто шутит. Он вечно над всем смеется.

– На сей раз нет, – ответил Николас, сохраняя серьезность. – Может, я начинаю взрослеть. Конечно, не думал, что мне в этом поможет моя маленькая сестренка, – добавил он чуть ли не с печалью. Затем посмотрел на сестру с холодящей важностью, что делал крайне редко, и откровенно произнес: – Нужно что-то делать в жизни, Атайя. Я выбрал это.

Принцесса закачала головой, не веря своим ушам.

– Но Дарэк…

– Он не раз повторял мне, чтоб я исчез с глаз его долой, – прервал Николас. – Я всего лишь выполню его просьбу.

Атайя открыла рот и ничего не могла с этим поделать.

Брат из ума выжил? Или наоборот?

– И не говори мне, что это очень опасно, – продолжил Николас. – Напомнить, что произошло, когда ты попыталась запугать его? – Брат ткнул пальцем в Джейрена, который тактично молчал. – Ему следовало поехать с тобой в Кайт, а не оставаться в безопасной Рэйке, где его схватил пронырливый капитан Дарэка и силой притащил к нам. К тому же мне известно, что ты собираешься связаться со старыми друзьями отца. Как ты можешь просить их присоединиться к кампании, а меня отвергать?

– Это совсем другое! – запротестовала Атайя. – Николас, ты – принц Кайта, ты второй на очереди к короне…

Брат победно поднял руки:

– Вот именно! Я – Трелэйн. И я тоже в ответственности за Кайт.

Атайя тяжело вздохнула: что тут возразишь? Она сама когда-то приводила этот довод.

– Достаточно одного изгнанника в нашей семье, – пробормотала она, сдаваясь. – Дарэк лишит тебя наследства, как и меня.

– Тебе от этого хуже не стало, – ответил Николас. К нему наконец вернулась едва заметная улыбка. – Я бы сказал, даже помогло.

Тут Терренс потребовал еще связочных прутьев, и принц поспешил продолжить работу. Довольно посвистывая, он полез вверх по лестнице с охапкой веток: крестьянин до мозга и костей, без намека на королевское происхождение.

– Мы вернемся к этому вопросу, Николас, – пригрозила Атайя, повернулась, увидела шутливую улыбку Джейрена и поняла, что битва проиграна.

* * *

Вечером она собрала своих последователей в лесном лагере, чтобы предупредить их о создании Трибунала. На закате пробил бронзовый колокол, и все стеклись в часовню. Принцессе было не по себе, когда она приближалась к церквушке. Именно так, наверное, чувствуют себя солдаты накануне сражения: готовы идти в бой, но боятся не увидеть завтрашний восход.

Кружил снег – редкость для юга Кайта в середине октября, – покрывая просеку тонким слоем звездной пыли, которая таяла под ее сапогами. Внутри часовни Джейрен создавал светящиеся шары над алтарем, круги размером с ладонь отбрасывали рубиновый свет на застывшие в ожидании тревожные лица собравшихся.

Когда подошли все, Атайя прошагала между рядами, ощущая себя священником, который собрался вести богослужение. Накидка словно превратилась в ризу, а свадебная брошь – в официальный перстень епископа. Она еще ни разу не выступала перед всеми последователями сразу, но не волновалась, потому что знала, что перед ней восприимчивая публика, а не злая толпа, на которую Атайя натолкнулась на площади Кайбурна пять месяцев назад.

– Для начала я хочу, чтобы вы знали, как я рада вас здесь видеть, хотя и опоздала с приветственной речью к тем, кто провел в лагере все лето. – Атайя остановила взгляд на каждом новичке по очереди, выражая свою благодарность. – Вы очень храбрые, если решились принять магические силы и отречься от обряда отпущения грехов, и я сделаю все возможное, чтобы защитить вас, пока вы здесь.

Атайя прошлась пальцами по краю алтаря.

– Как вы, наверно, уже сами заметили, перед нами лежат три основные задачи. Нам надо проповедовать свое дело, набирать новых добровольцев. Все в Кайте должны знать, что мы можем предложить людям. По этой причине вы, вероятно, не часто будете видеть меня в лагере следующие несколько недель. Я хочу рассказать всем и всюду, чем мы здесь занимаемся, до наступления зимы.

Если она уже не наступила, – подумала Атайя, глядя в окно: снег повалил сильней.

– Во-вторых, мы обучаем колдунов справляться с пробудившимся у них меканом. Когда их слишком много, это все равно что пытаться остановить течение реки голыми руками. Даже сейчас у нас около пяти учителей на тридцать учеников, и нам нелегко справляться. Другими словами, как только вы освоитесь с магией, то, пожалуйста, проявите желание помогать другим. Натан, я слышала, что ты молодец. – Атайя повернулась к мускулистому светловолосому сыну Руперта. – И наконец, – продолжила она, перейдя на строгий тон, – нам надо защищаться. Мне не нужно вам говорить, что нас не все одобряют, в особенности король и церковь. В лагере мы находимся в относительной безопасности – за все лето люди епископа не смогли найти нас, – но овчарню так просто не спрячешь, иначе нас не найдут новые колдуны. Наше месторасположение всем известно, поэтому вокруг стоят караульные. Враг тоже знает, где нас искать.

Несколько человек зашевелились, услышав о необходимости защиты: они понимали, о каком враге идет речь, но молчали.

Атайя почувствовала напряжение в часовне и заметила, что у нее самой вспотели руки. Предстояла самая важная часть речи.

– Есть еще одна причина, по которой я вас сегодня собрала, – начала принцесса, удивившись воцарившейся тишине: стоило ей замолчать, и стало слышно, как на землю опускаются снежинки. – До некоторых здесь уже дошли слухи о Трибунале, призванном уничтожить всех, имеющих какое-либо отношение к магическим силам, а также готовых помочь им. – Она перевела дыхание, и легкие наполнил затхлый запах гниющих листьев. – Я недавно узнала, что эти слухи оправданны. Король и церковь объявляют нам войну.

Стал нарастать испуганный ропот, но Атайя продолжила, она была обязана изложить самое страшное.

– И поскольку верховным судьей назначен епископ Кайбурна, то всем становятся ясны методы, к которым прибегнет Трибунал, чтобы выпытать признания вины. Их можно сравнить с самыми темными днями нашей истории – Временами Безумия и сопровождавшей их чисткой.

Судя по ужасу в глазах людей, они хорошо помнили историю своего государства. Во время резни лорнгельдов, устроенной королем Фалтилом двести лет назад, даже милосердие к проклятому народу каралось смертью. Лорнгельдов лишили силы с помощью корбаловых кристаллов и надругались над телами: полосовали ножами, жгли огнем, отрывали руки и ноги. Даже бывалые солдаты Ранальф с Кейлом, привыкшие к насилию, обменялись растерянными взглядами.

– Что же будет с моей женой? – выкрикнул один мужчина, выйдя между рядов. – Если они узнают, что она вышла за меня замуж… что ей известно, где я… бог мой, они убьют ее!

– Я не могу обещать, что они не сделают этого, – сказала Атайя, не в силах скрывать от него жестокую правду. – Не просто жить, сознавая, что можешь навлечь горе на своих близких, поверьте мне, я знаю это не хуже вас. Но мы не можем сражаться за собственную жизнь, не рискуя. Когда-нибудь отпущение грехов станет кошмарным воспоминанием, и лорнгельдов больше не будут называть детьми дьявола, тогда никому не придется бояться за себя и свою семью.

Мужчина, ворча, вернулся на место. Атайя не была уверена, что смогла успокоить его, но по крайней мере он не покинул церковь. Это уже что-то: маленькая победа в огромной войне.

– Нам не легче от разговоров о прекрасном будущем! – выкрикнула светловолосая женщина, сжимая посиневшими пальцами изношенную накидку. То была Мария, которая случайно снесла крышу овчарни. – Нас поймают, как только мы покинем лагерь и вернемся обратно домой!

Джейрен сурово, но без упрека произнес:

– Если бы не Атайя, вы уже давно были бы на том свете. Почему бы теперь не остаться и не помочь выжить другим? Если мы обучим всех лорнгельдов в Кайте, инквизиторам никогда не удастся истребить нас всех. Мы победим просто численным перевесом. На данный момент нам нечего терять.

– Тебе хорошо говорить, – раздался мужской голос около стены. – Если что, в любой момент сбежишь в свою Рэйку, поджав хвост.

Джейрен закипел от гнева, а Атайя вытянула шею посмотреть на наглеца: долговязый жилистый мужчина с чертами лица острыми, как его язык. Ах да… Саттер Дубай, один из новичков. Джильда о нем предупреждала. Сын барона, бросивший вызов отцу и отказавшийся принять отпущение грехов. Лорд Дубай испугался, что Трибунал отберет у него земли, как только узнает, что его сын – колдун, и публично отрекся от отпрыска, лишив его наследства. Саттер прибыл в лагерь ожесточенным, проклиная свои магические силы за нанесенный ему урон и отказываясь принять обретенный дар. Как сказала Джильда, которая наблюдала за его первыми шагами в учении, он до безрассудства неосторожно обращается со своим талантом.

Не успел Саттер открыть рот, как Ранальф схватил его за кружевной воротник.

– Джейрен чуть не сгорел на костре за Кайт, ты, испорченный щенок! – зарычал он Саттеру прямо в ухо. – Могу поспорить, ты ни разу так не рисковал за свою короткую жизнь.

Сын барона высвободился, шипя от злости.

– Столько речей насчет того, что мы должны сражаться за право пользоваться нашей магией, а сами ничего не делаем, только попрятались в лесу, как трусливые преступники. Я считаю, что если король жаждет войны, так пусть получит ее!

По часовне прокатилась волна одобрения, и Атайя поняла, что надо искоренить подобные мысли немедля.

– И что мы этим докажем? Что мы злые и жестокие, как все и считают? Нет, наша цель – обучить магии тех, кто проявит желание. Конечно, если на нас нападут, мы будем защищаться, но я не планирую искать неприятностей.

– Но…

– Это будет война одного колдуна, Саттер. – Атайя посмотрела на других собравшихся. – Каждый из вас уже нанес свой удар по врагу, когда отказался принять отпущение грехов. И так будет продолжаться, пока наши ряды растут. Если мы подорвем основание Трибунала, он рухнет сам по себе. Нам не нужно будет сражаться. Мы победим и так.

Саттер в недоумении уставился на нее.

– Каким же образом вы собираетесь захватить трон?

Атайя открыла рот. Когда же она избавится от подобных подозрений?

– Позволь мне разъяснить одну вещь, Саттер, – твердо проговорила она, сдерживая гнев. – Я не претендую на трон и не желаю свергать Дарэка. Хотя у меня есть причины недолюбливать его, наш закон признает его правителем Кайта. Я хочу только изменить его политику в некоторых вопросах, по возможности мирным путем.