Текст книги "Пока мы не встретимся вновь"
Автор книги: Джудит Крэнц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 41 страниц)
– Я не пойду на конфирмацию, пока не полетаю на самолете, – заявила Фредди.
– Это уже предел всему – религиозный шантаж! – взорвался Поль.
Фредди торжествующе кивнула, подтверждая его слова. Это последнее средство, кажется, сработает: всякий раз, когда она просила, чтобы ее посадили в самолет, кто-то из родителей обещал ей это, а потом столь же быстро забывал о своем обещании. Долго откладывавшаяся конфирмация, конечно, могла подождать, пока не исполнится самое заветное желание Фредди.
– В этот уик-энд я отвезу тебя на аэродром, – неохотно согласился Поль. Ему не хотелось поддаваться на шантаж, но Фредди в ее одиннадцать с половиной лет уже давно следовало пройти конфирмацию, как принято у католиков. Он надеялся, что конфирмация окажет на его младшую дочь благотворное и успокаивающее воздействие.
Три раза за прошлый год местные полицейские доставляли Фредди домой, поймав ее, несущуюся на полной скорости на роликовых коньках с вершины одного их самых крутых холмов вниз по шоссе. Простыня, крепко зажатая в кулачках, парусом раздувалась у нее за спиной. «Девочка мешает движению, – нравоучительно говорили они, – и когда-нибудь разобьется». Дом Ланселей стоял высоко на холмах Лос-Фелиз, и Фредди успевала промчаться вниз несколько километров, прежде чем оказывалась в руках полицейских.
Когда после последней стычки с законом у Фредди конфисковали коньки, она собрала всех своих кукол, нагрузила ими детскую коляску и открыла на углу улицы мини-магазин, намереваясь распродать их соседям, среди которых было немало знаменитостей, в частности – Уолт Дисней, и на вырученные деньги купить себе новые ролики.
– Фредди пока еще сорванец. Это пройдет, как только она подрастет, – говорила Ева, не признаваясь и себе самой, что ей нравятся дикие выходки дочери. Такого даже она сама никогда бы себе не позволила. Счастливая, не ведающая сомнений бесшабашность девочки доставляла ей странное удовольствие: это отвечало какому-то давнему, еще не изжитому ею чувству.
Долговязая Фредди, очень рослая для своих лет, была худой и гибкой, как акробатка. У нее наверняка хватило бы смелости броситься на резиновой покрышке в Ниагарский водопад. Ее загорелые и сильные руки и ноги, вечно покрытые синяками, царапинами и ссадинами, тем не менее отличались округлостью и изяществом линий, как, впрочем, и длинная шея. От Поля она унаследовала глубоко посаженные и широко расставленные глаза. От Евы – густые брови вразлет, тянущиеся до самых висков. Ее немыслимо синие глаза были не по-детски проницательны.
Может, это ей кажется, гадала Ева, или Фредди действительно видит лучше и дальше других? В Канберре и Кейптауне она первая из семьи замечала летящих птиц и движущихся у горизонта животных, и еще совсем маленькой умела жестами и криком привлекать внимание к своим открытиям. В отличие от других детей она никогда не откидывала волосы со лба, а позволяла свободно падать на плечи своим густым, непокорным и спутанным огненно-рыжим локонам. Ее нос, прямой и уже хорошо сформировавшийся, подчеркивал определенность черт. Ее лицо выражало недетскую силу и целеустремленность, но, едва Фредди начинала смеяться, в нем появлялось простодушное заразительное веселье.
Ее младшей дочери, думала Ева, не суждено стать такой красавицей, как Дельфина, однако она не сомневалась, что многих Фредди будет привлекать своим буйным нравом и выражением благородной непреклонности. Оно появлялось на лице Фредди, когда она чего-нибудь хотела, а это случалось весьма часто. Она, ее Фредди, свободолюбивая натура; Фредди с ее беззаботным смехом и щегольски-развязной походкой никому и никогда не удастся приручить. Казалось, это не девчонка, а новый Робин Гуд.
И, как Робин Гуд, она потребовала у своего отца выкуп. Этим же вечером Поль связался по телефону с Джеком Мэддаксом, первым, кто открыл воздушное сообщение между Лос-Анджелесом и Сан-Диего в 1927 году, располагая лишь одним самолетом и молодым пилотом по имени Чарлз Линдберг [9]9
Знаменитый американский летчик.
[Закрыть]. Его предприятие процветало: ныне Мэддакс владел четырнадцатью пассажирскими самолетами «Форд Три-Мотор», способными совершать регулярные полеты по трем маршрутам: из Лос-Анджелеса до Сан-Франциско, до Агуа Калиенте в Мексике и до Финикса.
– Зачем я тебе понадобился, Пол? – спросил Джек Мэддакс.
– Я бы хотел покатать девочку на самолете. Это возможно?
– Тебе повезло. Мы как раз открываем автомобильную магистраль между пунктом продажи билетов в Саут-Олив и аэропортом. Дама будет в восторге, – мгновенно отозвался Мэддакс, обладавший незаурядным юмором.
– Думаю, ее интересует только полет. Спасибо тебе.
– Тогда отправляйся в Бербанк, в аэропорт «Гранд Сентрал». Так, подожди… Больше всего вам подойдет беспосадочный рейс до Сан-Франциско класса «люкс»… Он улетает ежедневно в половине третьего, и через три часа вы уже там. У вас останется куча времени, чтобы поболтать за стаканчиком и поужинать в Чайнатауне или отведать устриц в гавани. Скоротаете ночку в роскошных апартаментах у Марка Хопкинса, рано позавтракаете у Эрни или у Джека и вернетесь тем же рейсом в Лос-Анджелес. Путешествие в оба конца обойдется тебе в семьдесят долларов с человека. Отлично проведете время.
– По-моему, эта программа слишком… насыщена, Джек. Девочка – моя одиннадцатилетняя дочь.
– А… А! Понимаю. Ну, в таком случае, полагаю, мы говорим о коротком ознакомительном полете?
– Точно!
– Нет проблем. Это я легко устрою тебе. Как насчет субботы, в половине четвертого? Ближе к вечеру самое удачное освещение.
– Отлично! Еще раз спасибо, Джек, я этого не забуду.
Поль де Лансель повесил трубку, в очередной раз подумав о том, что на набережной Орсэ по сей день не ведают, что в Городе Ангелов едва знакомые люди называют друг друга по имени и что здесь нет такого дела, которое нельзя было бы уладить с помощью одного телефонного звонка. Однако, если бы там лишь заподозрили это, его парижские коллеги едва ли оправились бы от шока. Ведь если такое общение, как здесь, когда-либо станет обычным явлением во всем мире, то исчезнет необходимость в дипломатическом корпусе.
– Да, сэр, – подтвердил работник аэропорта, – мистер Мэддакс сделал необходимые распоряжения. Он просил передать вам, мистер Лансель, что с радостью взял на себя все расходы. Ваш самолет вон тот справа. – Он указал на блестящий двухмоторный самолет, стоявший на взлетной полосе недалеко от здания аэропорта – единственного строения, возвышающегося над знаменитым летным полем Бербанка. Еще шесть человек тоже ждали начала ознакомительного полета.
Поль взял Фредди за руку и шагнул по направлению к самолету, но она не двинулась с места.
– Это большой самолет, на нем полетят и другие, – с глубоким разочарованием сказала Фредди.
– Послушай, Фредди, я ведь не обещал тебе самолета, который будет полностью в твоем распоряжении, верно? Я обещал только полетать с тобой на самолете. Сейчас лучшее для полета время.
– Папа, неужели ты не понимаешь? Я хочу полететь одна.
– Ласточка, перестань! Как можешь ты лететь одна? Ты не умеешь управлять самолетом.
– Знаю. Для этого в самолете должен быть пилот. Только я и пилот. Пожалуйста, папа, так я смогу вообразить, будто я сама веду самолет.
Горящие мольбой глаза Фредди впились в лицо Поля, и ему показалось, что он видит в дочери самого себя в детстве. На мгновение ему вспомнился особый привкус детских мечтаний. Не сами мечты, а свойственная им безотлагательность и детская неспособность к компромиссу.
– Я передам мистеру Мэддаксу, что вы были весьма любезны, – сказал он служащему аэропорта, – но, кажется, моя дочь предпочитает подняться в воздух на маленьком самолете. Можете ли вы мне что-нибудь посоветовать?
– Когда покинете летное поле, поверните налево и поезжайте по этой дороге, пока не достигнете маленького городка Драй-Спрингс. Сверните на главную улицу, пересеките город и скоро увидите вывеску летной школы «Воздушная Академия Макгира». Выглядит она не ахти как, но пусть это вас не волнует. Спросите Мака. Он не откажется немного покатать ее. Это лучший пилот в округе. Думаю, он летал во время войны.
– Благодарю вас, – сказал Поль и пошел к машине. Возбужденная и обрадованная Фредди почти бежала рядом, стараясь поспеть за ним.
Летная школа Макгира, до которой они добрались всего за двадцать пять минут, оказалась низким и длинным строением, похожим на огромный гараж. Внутри стояло несколько самолетов. Заглянув в распахнутую дверь маленькой пристройки, Поль спросил:
– Есть кто-нибудь?
– Сейчас выйду, подождите минутку, – отозвался голос. Вскоре из-под самолета выбрался на четвереньках мужчина в комбинезоне механика и рабочей рубашке с расстегнутым воротом. Его растрепанные волосы имели приятный темно-медовый оттенок. Его веснушчатое лицо, сильное и открытое – по мнению Поля, типично американское, выражало надежность и дружелюбие. Он приблизился к ним упругой походкой профессионального гимнаста.
– Я ищу Мака, – сказал Поль.
– Мак – это я, – представился мужчина с обезоруживающей улыбкой. Он вытер руки чистой тряпкой и обменялся с Полем рукопожатием. – Теренс Макгир.
– Поль де Лансель. – Поль колебался и был мрачен: ему очень не хотелось доверять Фредди этому пилоту в грязном комбинезоне.
– Чем могу служить? – спросил Мак.
– Я хочу полетать на самолете. Пожалуйста, – затаив дыхание, вымолвила Фредди.
– Фредди, погоди, – остановил ее Поль. – Я слышал, вы летали во время войны, мистер Макгир?
– Да.
– Это очень интересно, правда, Фредди? Скажите, а где вы летали?
– Во Франции.
– Простите, а с кем, в какой группе? – настаивал Поль, все еще беспокоясь.
– Сначала в эскадрилье «Лафайет» в шестнадцатом… Если бы я стал ждать, пока наша армия вступит в войну, я застрял бы на земле навсегда. Потом, когда Соединенные Штаты в конце концов вступили в войну, я перевелся в «Американ Эйр Сервис» и служил в девяносто четвертом авиаотряде.
– Значит, вам, наверное, приходилось сбивать немецкие самолеты?
– Ну, конечно, я сбил несколько штук. Пятнадцать, если быть точным. Последние четыре над Сен-Мишелем. Все мы внесли свой вклад в нашу общую победу. Эдди Рикенбейкер почти вдвое превзошел мой боевой счет. Вы, случайно, не репортер? У меня уже несколько лет не появлялись репортеры, я и не думал, что кого-то еще интересую.
– Нет, не репортер, я всего лишь обеспокоенный отец.
– Понятно. Вы не хотели доверять дочь простому механику? Не могу вас за это винить, но со мной она будет в полной безопасности.
– О папа, пожалуйста, хватит тратить время на разговоры! – нетерпеливо закричала Фредди, пританцовывая на месте и сверкая глазами.
– Пойдем, малышка. Мы полетим вон на том «Пайпер Кабе». Сегодня днем у меня был назначен учебный вылет, но его отменили, так что он заправлен и готов к взлету, – сказал Макгир, указывая на крошечный самолетик, стоявший снаружи в шести метрах от ангара.
Фредди волчком развернулась и, ни слова не говоря, устремилась к самолету, почти наступая пилоту на пятки.
Поль, чувствуя себя довольно глупо, остался стоять на месте. Макгир оказался асом из асов и летал над Францией больше двух лет. Что же случилось с этим бесстрашным рыцарем неба и романтическим героем женских грез, когда он вернулся домой и снял сверкающие хромовые сапоги, франтоватые бриджи и кожаную летную куртку с ремнями? Поль уселся на складной стульчик возле стенки ангара и нервно ждал возвращения Фредди. Этот «Пайпер Каб» казался слишком маленьким и ненадежным.
В кабине «Пайпер Каба» Теренс Макгир усадил Фредди на левое сиденье перед приборной доской, развернул самолет, а сам забрался на правое сиденье. Самолет не нуждался в проверке перед вылетом, он произвел ее всего час назад. Макгир посмотрел на безоблачное небо и, запустив мотор, покатился к началу грязной земляной взлетной полосы. Дневной свет в Драй-Спрингс был золотистым, как солнце Греции, небо – пронзительно синим, а воздух – чистым и манящим.
Фредди сидела рядом тихо, как мышка. Макгир покосился на нее: не боится ли девочка? В полет редко брали маленьких девочек; в основном мальчишек постарше. Нет, она вовсе не выглядела испуганной, однако он не раз видел, как люди в самую последнюю минуту отказывались подниматься в воздух и, конечно же, на прощанье благодарили его за все. Девочка, казалось… ну, если не ликовала, то, во всяком случае, была исполнена глубокой решимости, словно в этом прогулочном полете было то, в чем сконцентрировались все ее чувства и стремления. Он остановил «Пайпер Каб» у начала взлетной полосы, чтобы заглянуть в свой полетный лист. Затем начал разбег к точке взлета, заметив при этом, что его пассажирка побелела, как бумага, и, похоже, у нее перехватило дыхание.
– Малышка, ты в порядке? – спросил он, перекрикивая рев мотора.
Девочка коротко кивнула, не глядя на него. Ее глаза были прикованы к лобовому стеклу. Макгир мог поклясться, что она ни разу не моргнула.
Едва они оторвались от земли и набрали пять метров высоты, он выровнял самолет, направил его на восток, прочь от сверкающих лучей заходящего солнца, и полетел прямо, выдерживая постоянную высоту и скорость. Он считал, что у пассажиров, впервые оторвавшихся от земли, хватало переживаний и без разных фокусов в воздухе. В отличие от других пилотов Макгир не ощущал потребности порисоваться перед пассажирами.
– Нравится вид сверху? – спросил он Фредди. Теперь, когда они поднялись в воздух, больше не было нужды кричать.
– Здорово! Еще лучше, чем я думала! Когда начнем урок? – задала она неожиданный вопрос.
– Урок? Какой урок?
– Ну, урок… Мой.
– Подожди, малышка. Твой отец ничего не сказал ни о каком уроке.
– Он просто не успел упомянуть об этом. Вы с ним все время говорили о войне. Я предполагала пройти сегодня первый урок на пилота. Зачем, вы думаете, мы пришли в летную школу?
– Если бы я знал, что имелся в виду урок, мы бы по-прежнему были сейчас на земле и ты училась бы проверять самолет перед вылетом. С этого начинается учеба, – пояснил Макгир.
– С этого я начну в следующий раз, – возразила Фредди и улыбнулась, впервые с того момента, как они с отцом покинули аэропорт.
– Ты чертовски права. И не только в следующий раз, с этого ты будешь начинать каждый раз. Отлично, возьмись за штурвал. Теперь мягко толкни его от себя. Что происходит?
– Мы снижаемся, – с восторгом ответила Фредди.
– Правильно. Теперь потяни его на себя. Что теперь?
– Мы поднимаемся.
– Двигая штурвал от себя, ты снижаешься, на себя – поднимаешься. Это первое и самое важное правило в искусстве пилотирования. В нем все важно, но умение набирать высоту и снижаться приходит первым, малышка.
– Да, мистер Макгир.
– Зови меня Мак. Так зовут меня все мои ученики. А как тебя зовут?
– Фредди.
– Это вроде мальчишеское имя, нет?
– Только не во Франции. На самом деле меня зовут Мари-Фредерик, но меня никто так не называет. Что дальше, Мак?
– Поставь ноги на педали: они контролируют направление полета, они управляют самолетом, а не штурвал. Штурвал не похож на руль в автомобиле. Педали в самолете то же самое, что руль в автомобиле. Теперь надави… мягко… на левую педаль. Что происходит?
– Мы начали поворачивать влево.
– Как нам теперь вернуться на прежний курс?
– Нажать на правую?
– Давай. Хорошо. Теперь держи самолет прямо. За штурвал держись только левой рукой. Расслабь кисть, это не соревнования по армрестлингу. Хорошо. Фредди, теперь посмотри на этот циферблат. Он называется альтиметр и показывает, на какой высоте ты летишь. А эта рукоятка называется дроссель. Если толкнуть его на себя, самолет полетит быстрее, если от себя, самолет сбросит скорость. Это словно прибавить и убавить газ у автомобиля. Поняла?
– Да, – ответила Фредди. В эту секунду вся сила ее природной координации переключилась на приборную панель «Пайпер Каба».
– Смотри на альтиметр, Фредди, и попытайся подняться на пятьдесят метров. Тебе нужно сдвинуть вперед дроссель и потянуть на себя штурвал. Ай! Не так быстро. Мягче… мягче… еще мягче. Вот так, правильно. Не забывай, как это делать. Попробуй набрать еще пятьдесят метров. Хм… уже лучше. Теперь снижайся, только мягко, на сто метров, и мы окажемся на той же высоте, с какой начали. Что ты станешь делать?
– Штурвал от себя, дроссель на себя. Очень и очень мягко.
– Правильно. Давай.
Фредди звонко рассмеялась. Она научилась летать на самолете! Она умеет летать! Мак сидел в кабине, положив руки на колени, а самолетом управляла она. Она всегда знала, что сможет этому научиться, знала, не понимая, откуда взялась эта уверенность, и не пытаясь ее понять. Само пилотирование отличалось от того, что она ожидала. Оно оказалось более… более… прозаичным нетрудным делом из-за всех этих контрольных приборов на панели управления, назначение которых еще не было ей известно, но чудо, которого она ждала всю жизнь, это чудо – о да! – свершилось!
– Пора поворачивать обратно, – сказал Мак. – Я беру управление на себя, но не убирай руку со штурвала, а ноги с педалей, так ты сможешь ощутить, что я буду делать. Просто прочувствуй каждое мое движение.
Фредди неохотно передала ему управление самолетом.
– В каком возрасте я смогу самостоятельно поднять самолет в воздух?
– Ну, для начала тебе надо научитьсяподнимать его в воздух, так как ты этого еще не умеешь. Однако пилотировать запрещено до шестнадцати лет.
– Что?! Кто это сказал?
– Правительство. Есть правила, закон. Безмозглые дураки… Я начал самостоятельно летать, когда мне было всего двенадцать, но то было в добрые старые времена. До этого, в самом начале, вообще не было никаких контрольных приборов, тогда учили летать так же, как и плавать – по принципу «либо плыви, либо пойдешь ко дну».
– Значит, придется ждать еще четыре с половиной года, – поникла Фредди. – Разве можно так долго ждать? Никакого терпения не хватит.
– Выбора нет, малышка. Ты можешь научиться летать, но летать самостоятельно тебе нельзя.
– Четыре с половиной года, – горестно повторила Фредди.
– В твоей школе есть мастерская?
– Нет, – грустно ответила Фредди.
– Смени школу, это лучшее, что ты можешь сделать, и займись работой в мастерской. И математикой, это очень важно. Математика у тебя хорошо идет?
– Да, – невнятно пробормотала Фредди. – Это мой любимый предмет.
– Хорошо, долби ее как следует. Без математики не разберешься в навигации. Веришь, нет, но есть люди, которые не могут одолеть математики даже ради спасения собственной жизни.
– Вроде моей сестры Дельфины, – сказала Фредди, почувствовав, что ей стало немного легче дышать.
– По крайней мере, у одной из вас нормальное девчоночье имя. Фредди, ты представляешь себе, где аэропорт?
– Конечно. – Фредди прищурилась на солнце и указала точное расположение аэропорта, хотя он не был виден, поскольку находился далеко в долине Сен-Фернандино. – Я видела его минуту назад или, может быть, чуть раньше.
– Хм… – Он-то знал, где аэропорт, подумал Теренс Макгир, поскольку тот находился там же, где и всегда, но он не поставил бы и двадцати пяти центов, что кто-то определит его местонахождение во время первого полета. У малышки отличное зрение, и более того – верный глаз.
Когда они пошли на посадку, он спросил:
– Фредди, скажи мне, что ты чувствуешь?
– Что ты имеешь в виду?
– Как ведет себя самолет во время приземления.
Озадаченная Фредди застыла на сиденье, словно прислушиваясь к откровению свыше, пока «Пайпер Каб» приближался к посадочной полосе и с каждой секундой снижался все больше и больше.
– Он хочет приземлиться, – вдруг восторженно завопила она. – Он сам хочет приземлиться!
– Да. Как ты это поняла?
– Я это почувствовала, действительно почувствовала, Мак.
– Где?
– В… на… сиденье под собой.
– Под юбкой?
– Верно.
– Еще бы! Там ты и должна была это почувствовать. Когда в следующий раз соберешься в полет, надень брюки.
Посадив самолет, Макгир подъехал к зданию школы. Они выбирались из кабины, когда к самолету подскочил кипящий от ярости Поль.
– Вы знаете, что вас не было около часа? Я места себе не находил от беспокойства, чуть с ума не сошел! Проклятье, Макгир, ты что, спятил, где твои мозги?!
– Потише. Урок продолжается час. И если уж на то пошло, мы вернулись на три минуты раньше срока.
– Урок? – недоверчиво произнес Поль. – Какой еще урок? Я просил тебя покатать Фредди, ни о каком уроке речи не было.
Теренс Макгир взглянул на Фредди. Она смотрела на него чистыми глазами, которые видели, как он уже знал, дальше и лучше любых других глаз. Твердо сжав губы, Фредди как бы говорила: она, конечно, понимает, что лгать нехорошо, но, что поделаешь, иногда приходится, когда дело того стоит.
– Простите, но я мог бы поклясться, вы сказали, что Фредди хочет взять у меня урок, – проговорил пилот. – Извините, я, должно быть, неправильно вас понял. Я не хотел причинять вам беспокойство. Вообще-то урок стоит шесть долларов – четыре за аренду самолета и два собственно за урок… Но я возьму с вас только четыре, раз вы хотели, чтобы я просто покатал ее. Ах, и еще одно. Я должен дать молодой леди формуляр полетов.
Он заторопился в пристройку, служившую ему кабинетом, и вернулся, делая в формуляре первую запись.
– Вот здесь ты должна расписаться, Фредди. Теперь возьми его себе и смотри не потеряй.
– Ни за что, – выдохнула Фредди с сияющим от благодарности лицом. – Я ни за что его не потеряю. Мак, я обязательно приду снова. Не знаю когда, но как только смогу.
– Поверь мне, малышка, я в этом не сомневался. Ни на секунду. До встречи, Фредди!
– До встречи, Мак!
