Текст книги "Огонь и пепел"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

95

Они сели обратно на свои квадроциклы и поехали прочь.

Дважды им приходилось съезжать с дороги, чтобы не встретиться с зомами. Они проехали несколько маленьких городов-призраков, очищенных от зомов. Они ехали вдоль ржавых стальных рельсов, на которых стоял грузовой поезд, более километра в длину. Все вагоны с углем были давно обчищены командой падальщиков, как и некоторые большие танкеры с химикатами. Проезжая, Бенни увидел, что некоторые были помечены надписями содержимого и оставшегося количества. Здесь было девять танкеров с отбеливающим средством, в каждом по 113 тысяч литров. Дальше по дороге они проехали мимо компании по производству пропана и керосина. Бенни знал, что большую часть масла для приготовления пищи и топлива, используемого в городе, доставляли откуда-то отсюда. Должно быть, это оно. Здесь были ряды массивных баков – ржавых, но все еще целых. Он посчитал, что этого должно быть достаточно дня того, чтобы снабдить восемь тысяч жителей Маунтинсайда на следующие пятьдесят лет.

Они ехали вперед.

Но через километр Бенни притормозил, глянул через плечо и сделал поворот в форме U. Он увидел озадаченные лица других, когда направился обратно ко двору топливной компании.

Ворота были закрыты, но не заперты. Здесь не было ничего, что могло бы привлечь зомов, и больше чем достаточно топлива, чтобы торговцы приезжали за ним. Цена платилась не за нахождение, а за безопасную доставку обратно в город. Остальные остановились рядом с ним.

Чонг посмотрел на знак «Огнеопасно».

– Хотя я восхищаюсь твоим ходом мыслей, чувак, но не думаю, что мы сможем уговорить жнецов собраться здесь ради большого сожжения психов-убийц.

– Не совсем то, о чем я думал, – сказал Бенни. Он рассказал им об идее, которая начала формироваться на холме над Хейвеном и принимала более четкую форму с каждой минутой.

Они уставились на него со смешанным выражением на лицах.

– Ты свихнулся, – сказал Чонг в ужасе.

– Ни за что не сработает, – покачала головой Лайла.

– Только в твоих мечтах, – сказала Бунтарка.

Только Никс молчала, сузив хитрые глаза.

– Однажды, – сказал Бенни, – когда я разговаривал с Джо Леджером, он спросил меня, как далеко я готов зайти, чтобы остановить святого Джона, если он придет за мной и моими людьми. Он сказал, что если я посмотрю внутрь себя и увижу черту, которую не смогу перейти, тогда святой Джон победит.

Он повернулся к ним.

– Так что, думаю, ребята, я задаю вам тот же вопрос. Как далеко вы готовы зайти, чтобы остановить святого Джона?

Никс вытащила свой журнал из сумки и протянула Бенни.

– Так далеко, как понадобится, – ответила она.

96

Они были в восьми километрах от Маунтинсайда, когда заметили двух мужчин верхом на лошадях, стоящих посреди дороги. Бенни снизил скорость и остановился в шести метрах от них. На мужчинах были джинсы и защитные плащи, и у обоих красные пояса были перекинуты через грудь. Мужчина слева был поменьше. У него были темная кожа и бритая голова, а с бедер свисали мачете. Мужчина справа был широким в груди и плечах, и рукоять деревянного боккэна поднималась над его левым плечом, удерживаемая тканевой петлей. Лошади боялись шума двигателей, поэтому Бенни выключил мотор. Как и остальные.

Все – двое мужчин и они впятером – спустились и несколько мгновений стояли на дороге, уставившись друг на друга.

– О боже, – Бенни услышал слова Никс.

Он пошел вперед, пока не остановился на расстоянии полуметра от того, что был повыше. На расстоянии рукопожатия. На расстоянии удара.

Он сказал:

– Морги.

Морги Митчелл смотрел на Бенни, квадроциклы, Чонга и Лайлу. Бунтарку.

На Никс.

Бенни напрягся, ожидая того, что случится. Ярость. Жестокие слова. Кулаки.

Потом Морги издал громкий крик чистой радости и поднял Бенни с земли, сжимая в медвежьих объятиях.

– Ты уродливый придурок! – проорал он. Он прокрутил Бенни по кругу, испугав лошадей. Никс и Чонг тоже подбежали. Они обняли Морги. Никс поцеловала его. Они безумно кружились, игнорируя взгляды, ахи и слова.

Морги освободился, а потом обнял их всех вместе и прижал к себе.

– Мне жаль, – сказал он, и слезы бежали по его щекам. – Бенни… Никс… мне жаль. Я тупая обезьяна, и у вас есть все права надрать мне задницу.

– Ух… конечно, ладно… с радостью, – ахнул Бенни, – но… ай.

Морги понял, что радость на лице Бенни сменилась болью, и отпустил его.

– Я сделал тебе больно? О боже, я полный идиот. Я…

– Нет, – выдохнул Бенни, отходя и шатаясь. – У меня просто типа ножевой раны в спине, и, думаю, мои швы разошлись.

– Ножевая рана? – эхом отозвался Морги.

Колени Бенни подогнулись, и второй мужчина рванул вперед и подхватил его.

– Не думал, что снова тебя увижу, Бенджамин Имура, – сказал Соломон Джонс. – Не думал, что мы кого-либо из вас снова увидим.

Он помог Бенни подойти к поваленному стволу и поддерживал, пока тот садился. Бенни ощущал мокрый жар под одеждой.

– Почему вы здесь? – спросил Морги, на его лице отразилось замешательство. – И откуда у вас машины?

– Не машины, Морг, – сказал Чонг, хлопая его по спине. – Квадроциклы.

Морги посмотрел мимо него на девушку в кожаном жилете с татуировками на голове.

– Вау, – сказал он. – Привет. Откуда ты?

– Это длинная история, – сказала Никс.

– Еще достаточно дневного света для длинной истории, – сказал Соломон. – У нас много времени.

Бенни покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Не много.

* * *

Спустя один напряженный час история была рассказана. Реактивный самолет и упавший самолет. Мутаген и «Архангел». Убежище и Американское Государство. Джо Леджер. Медленные и быстрые зомы. Церковь Тьмы и святой Джон. Брат Питер. Бенни, Никс и Чонг по очереди долго рассказывали разные части истории. Бенни пытался прочитать выражение лица Соломона, но мужчина слишком хорошо умел скрывать свои эмоции и реакцию. Морги был другой историей – Бенни мог все прочитать по его лицу. Шок, сомнение, ужас, жалость и страх.

Когда они дошли до части о Хейвене, Морги выглядел так, словно его ударили.

– Там мои кузены, – сказал он. – Они работают в магазине кормового зерна.

Никто не ощущал необходимости изменить время этого слова на прошлое «работали». Это была ненужная жестокость.

Соломон выпрямился и отошел на несколько шагов, затерев кулаки в бока.

– Три дня, говорите?

– Может, четыре, – сказал Чонг. – Зависит от того, как надолго они останутся в Хейвене.

– Их сорок тысяч, – пробормотал Соломон. – Святая Матерь Божья.

– И все эти зомы, – сказал Морги. – Забор точно не выдержит.

– Нет, – согласилась Никс, – но это может не иметь значения.

Соломон резко развернулся.

– Что это должно значить?

Никс коснулась руки Бенни.

– Расскажи ему, о чем ты думал.

Бенни в общих чертах описал свой план.

– Ни за что, старик, – сказал Морги, – это безумие.

– Я знаю.

– Это невозможно.

– Никто на это не согласится.

– Они могут просто ничего не делать и позволить жнецам себя убить, – холодно сказал Бенни.

Соломон сел рядом с ним на бревно. Он вздохнул.

– Это твой план? – спросил он.

– Никс много чего изменила в нем.

– Это его план, – сказала Никс, и Чонг кивнул. Даже Лайла согласилась.

– Ты просто ребенок, Бенни, – сказала Соломон, но даже он не казался убежденным. – Как вы дошли от Маунтинсайда сюда? – это был вопрос о расстоянии, который не имел ничего общего с географией или временем, проведенным в дороге. Все об этом знали. – Том бы никогда не придумал нечто подобное.

– Я не Том, – сказал Бенни, и ему было трудно произнести эти слова. Никс взяла его за руку и сжала его пальцы.

– Нет, – ответил Соломон. – Ты не он. И, честно говоря, я не знаю кто ты. Ты точно не тот парень, который покинул Геймленд несколько месяцев назад.

– Нет, – сказал Бенни. – Он погиб где-то в пустыне.

Его комментарий не был шуткой, и никто его так и не воспринял.

Соломон пробежал рукой по бритой голове.

– Ты, правда, хочешь предложить этот план горожанам?

– Если они могут придумать другой способ остановить сорок тысяч жнецов, – сказал Бенни, – я весь во внимании.

– Даже так…

– Думаете, я безумен?

– Я думаю, что этот план безумен, – сказал Соломон. – Но… я также думаю, что он гениален. Так гениален, что моему сердцу больно, Бен. Я даже представить не могу, что он делает с тобой.

На это нечего было сказать.

В неловкой тишине Чонг кивнул на красные пояса и спросил.

– Что это?

Морги просветлел.

– Это Всадников Свободы. Мы все их носим.

– Чего?

На это ответил Соломон.

– После смерти Тома все мы, кто был в Геймленде – Салли Два Ножа, Джей-Дог и доктор Скилз, Пушок МакТиг, вся наша группка – поехали в Маунтинсайд. Мы всем рассказали о произошедшем. Мы нашли достаточно мусора в обломках, чтобы доказать, что Геймленд существовал и что люди из городов постоянно ходили туда, чтобы посмотреть схватки в зомби-ямах. Это было легко доказать и потому, что многие жители города погибли там и не было другого объяснения их отсутствию в городе. Мэр Кирш созвал собрание совета всех девяти городов. Я снова рассказал историю и принес копию предложений, подготовленных Томом.

– Каких предложений? – спросил Чонг.

Бенни сказал.

– Том постоянно предлагал улучшить защиту города и создать милицию для патрулирования «Руин». Как городская стража, но для территории вне забора.

Морги похлопал по поясу.

– В этот раз они прислушались.

– Милиция?

– Мы не используем это слово, – сказал Соломон. – Это неверный посыл. Всадники Свободы – официально сила, поддерживающая мир. Две сотни и почти столько же тренируются, как юный Морги Митчелл.

– Я кадет, – сказал Морги и зарделся.

– Две сотни, – сказал Бенни.

Чонг заметил.

– У святого Джона сорок тысяч.

Соломон поджал губы.

– Бенни… этот твой план… ты знаешь, что он безумен, да? То есть ты еще осознаешь это, не так ли?

– Да, – ответил Бенни.

– Тогда, думаю, что вам ребята лучше подождать здесь. Вы завалитесь в город на этих мотоциклах, рассказывая такие истории, и вызовете только хаос и панику.

– Но…

– Позвольте мне поговорить с мэром Киршем. С тех пор как Том погиб, он поменял мнение. Он и капитан Странк. Думаю, я смогу заставить их понять, что вы хотите сделать и почему.

– Им это чертовски не понравится, бьюсь об заклад, – заметил Морги.

– Хорошо сказано, – ответил Чонг, хлопая друга по плечу.

Соломон улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов.

– Думаю, мне придется быть убедительным.

Он залез в седло.

– Вы, ребята, поворачивайте на следующем повороте и езжайте той дорогой три километра. Там станция с припасами и едой. Ждите меня там. Но послушайте… были доклады о бродящих зомби на этой территории. Будьте начеку.

– Быстрые или медленные? – спросила Никс.

– У нас здесь только один тип, – сказал Соломон. – По крайней мере, пока что. Однако зомы и есть зомы.

Бенни покачал головой.

– Больше нет.

Соломон встретился с ним взглядом и кивнул. Потом развернул лошадь и поскакал быстрым галопом.

Когда он уехал, Морги спросил:

– Что, больше не боитесь зомов?

– Медленных и тупых? – стал размышлять Чонг. – Не сильно. Быстрых и умных? Ага. Но ты еще не встречался со жнецами, Морг. Поверь мне, есть вещи и пострашнее.

Никс помогла Бенни залезть на квадроцикл.

– Бенни, – тихо сказала она, – может, я пропустила это… Но когда мы перестали быть детьми?

Он отвернулся. У него не было ответа, который прозвучал бы разумно.

Часть V
Инферно

«Только мертвец увидит конец войны».

– Платон

97

Через три дня и три часа святой Джон привел армию Церкви Тьмы к воротам Маунтинсайда.

После битвы при Хейвене его армия насчитывала тридцать восемь тысяч жнецов, идущих пешком, двести десять на квадроциклах и сто сорок два члена элитного Красного Братства. Леса позади и вокруг них кишели стаями серых людей. Погонщики работали командами, используя сверхзвуковые собачьи свистки, чтобы не давать им разбредаться. Многие из них были теперь хорошо накормлены, и их ряды возросли от тысячей, ушедших во тьму в Хейвене.

Святой стоял в тени высоких деревьев и смотрел через широкое поле на город, спрятавшийся за забором из сетки-рабицы. Там были сторожевые башни, и святой Джон мог увидеть в них людей. За забором были и другие люди. Много. Некоторые носили красные широкие пояса. Святой Джон знал, что у большинства из них было оружие.

Это было нормально.

Все было нормально.

Когда он ступил в поле, лес взорвался телами, последовавшими за ним. Жнецы Церкви Тьмы, все вооруженные клинками – ножами, топорами, мечами и копьями. Они вышли на солнечный свет тысячами, построились в ряд, растянувшийся на полкилометра с каждой стороны от него, словно два невозможно огромных крыла.

Шесть главных помощников святого Джона шли рядом с ним, по трое с каждой стороны. Над их верхними губами был размазан какой-то гель. Как у святого Джона. Горшки с мятным гелем передавались по рядам жнецов.

Святой Джон остановился, пройдя тридцать метров по полю.

Это место воняло.

Это была ужасная смесь запахов. Частично гниющая плоть – но это теперь повсюду. Еще здесь была вонь пепла из огромной дыры для костра к северу от города, где сжигали мусор и мертвых. Но самый сильный запах – запах отбеливателя. Поле потонуло в нем.

– Зачем они это сделали? – спросил один из его адъютантов.

– Попытка химической войны, думаю, – ответил святой Джон. – Он едкий. Если они смогут удержать нас на этой стороне забора какое-то время, нам станет плохо от его паров.

Но он рассмеялся, увидев обеспокоенные лица своих адъютантов.

– Это забор-рабица, – сказал он. – А не стена замка. И видите? Их земляные работы еще даже не завершены.

Повсюду вдоль забора лежали горы земли, которые еще не стали барьером. Это была попытка последней минуты, которую они не сумели завершить. Возможно, они отбросили попытки в пользу поливки земли отбеливающим средством.

– По крайней мере, они пытались, – раздумывал он. – Ради их собственной гордости, они должны умереть, пытаясь. Мы видели это так или иначе в каждом городе.

И так и было. Один город пытался удержать их стадом рогатого скота. Другой использовал волов, чтобы притащить разбитые машины и соорудить металлическую стену. И был город, который построили высоко среди деревьев. Там были рвы и земляные валы и даже ямы, наполненные заостренными бамбуковыми остриями. Столько видов защиты, столько усилий.

И каждый из этих городов сгорел.

Ножи жнецов напились на каждой улице и в каждом доме.

Святой Джон позвал квартирмейстера и дал инструкции, согласно которым каждые мужчина и женщина должны повязать тряпки вокруг носов и ртов. Мятный гель будет забивать вонь отбеливателя, а тряпки – защищать легкие, и они позаботятся обо всем, кроме глаз. А что с ними произойдет? Глаза жнецов заслезятся. Они будут плакать по грешникам, в чьей плоти они открыли красные врата.

Как поэтично.

Как подходяще. Армия бога будет плакать от жалости и радости, отпуская грешников из этого мира несправедливости в чистоту вечной тьмы.

Это станет чудесной легендой, а легенды всегда полезны.

Он повязал ткань вокруг собственного рта и носа и медленно пошел вперед. Его адъютанты были на полшага позади него. От солнечного света татуировки красных рук на их лицах сияли, словно свежепролитая кровь.

Поле было хаосом, трава высохла и умерла от отбеливателя, земля была грязной и изрезанной тысячью колей от колес. Святой Джон узнал и эти знаки. В некоторых городах – если их заранее предупреждали о наступлении – тележки с детьми, пожилыми людьми и больными отправлялись прочь. В другие города или в какое-то защищенное здание. Иногда тележки с сокровищами увозили люди, которые не понимали славу, ожидающую их. Но как только город пал бы, оставалось много времени, чтобы последовать за всеми следами колес, в какие бы безопасные места они ни вели. Ножи будут вытащены, и красные врата будут кричать от радости, от спасения, предложенного жнецами бога.

Всегда все было одинаково. Даже различие и варианты стали обычным делом.

Святой Джон был этим доволен. С каждой тайной, которая становилась чем-то известным, известной тактикой, его армия становилась все более уверенной, и конечный результат полного контроля бога над тихой землей был обеспечен еще лучше.

Красные Братья следовали за святым Джоном, когда он прошел половину расстояния между деревьями и линией забора.

И там он остановился. Его глаза жгло не так сильно, как он ожидал, и это было хорошо.

Он прождал почти пять полных минут. Он был терпеливым человеком, и это было частью драмы. Частью легенды.

Он также знал, что чем больше времени займет эта часть – чем дольше еретики в городе заставят его ждать, словно торговца у черного входа, – тем сердитее будут его жнецы. Однажды, когда его заставили ждать два часа, убийства в городе стали особенно жестокими. Возможно, и здесь будет так же. Его люди долго с трудом маршировали по пустыне и пораженным засухой землям, чтобы добраться до этих городов. Каждое мгновение лишений, каждая ноющая мышца, каждый пропущенный обед будет топливом в костре сердец тысячи жнецов, ожидающих в лесу. Людей в этом городе и так ожидал ужасный день. Но если они заставят его слишком долго ждать, они узнают, что даже ужасный день может стать намного хуже.

Наконец ворота распахнулись.

Люди начали выходить. Они не продвигались к нему, а вместо этого рассредоточились вдоль линии забора. И кроме одной фигуры посередине, на всех остальных были красные широкие пояса. Святой Джон гадал, что значат эти широкие пояса. Это была вариация белого флага?

Фигура без широкого пояса глянула на людей с каждой стороны от него, и даже с расстояния святой Джон мог увидеть, как человек делает глубокий вздох, чтобы успокоиться. Его плечи поднимались и опадали.

Потом небольшая группа начала двигаться к нему.

Через несколько шагов стало очевидно, что это не старейшины города. Не шерифы или лидеры городской стражи.

Это были дети.

Подростки.

Один мальчик шел впереди. Его волосы были коротко стрижены, и в его внешности угадывалось что-то смутно японское. Слева и немного позади шли еще двое мальчиков – один китаец, другой белый, справа три девушки – высокая с белыми волосами, очень низенькая девочка с непокорными рыжими кудрями, и совсем лысая девушка.

– Сестра Маргарет, – выдохнул один из его адъютантов.

Святой Джон внимательно осмотрел подростков. Он не знал китайского мальчика или большого светлого, как и не знал беловолосую девушку. Но рыжую он узнал. Его губа приподнялась в гневе. Она и ее парень-полуяпонец были в лесу рядом с Убежищем. Мальчик был ничем для святого, но девушка посмела оскорбить космос и назвать себя Никс – именем матери Танатоса, слава его тьме. Сначала святой Джон верил, что она действительно физическая манифестация матери его бога, и подумал, что она могла прийти во плоти, чтобы дать ему какое-то духовное испытание. Но, в конце концов, она оказалась просто грешницей, чья плоть взывала к очищению болью.

Святой Джон гладил рукоятку любимого ножа, спрятанного под складками его кофты. Его помощники ощутили его настроение и беспокойно переступали с ноги на ногу.

Когда еретики оказались в трех метрах от них, святой Джон показал на подростка с японским разрезом глаз.

– Я знаю тебя, парень.

Подросток остановился, и остальные тоже остановились в метре позади него. Кроме крупного белого мальчика и сестры Маргарет – богохульницы, предпочитающей, чтобы ее звали Бунтаркой, – на всех остальных были военного стиля бронежилеты с одинаковыми подкладками на руках и ногах. Из-за этого они были похожи на черных насекомых. Тараканов. Однако все они прятали хорошие ножи на талии и бедрах. На всех девушках были оружейные ремни. У китайца были составной лук и колчан со стрелами. Рыжая ведьма и парень-лидер держали катаны, готовясь быстро их вытащить. Китаец что-то нес в руке, рупор старого мира, который работал на батарейках. Святой Джон был слегка впечатлен – работающие батарейки были крайней редкостью.

– Покажите свои манеры, – сказал святой Джон, стягивая ткань со рта, – назовитесь.

Мальчик прочистил горло. Он изобразил формальный в азиатском стиле поклон, низкий и уважительный.

– Меня зовут Бенджамин Имура, – сказал он. – Брат Тома Имуры, самурай девяти городов, – он вытер слезы, вызванные жгучими химическими испарениями.

Святой улыбнулся и кивнул. Это были очень хороший титул и представление.

– Я святой Джон, рыцарь Клинка, главный священник Церкви Тьмы и верный слуга бога Танатоса, слава его тьме.

Мальчик снова кивнул, признавая его. Остальные последовали его примеру и тоже поклонились.

Святой Джон понял, что ему нравился этот молодой человек. У него были манеры, а это было редкостью в такие трудные времена.

– Ты знаешь, зачем я здесь? – спросил святой.

– Да, сэр, – ответил Бенни. Он кашлянул и снова вытер слезы с лица.

– Вы пришли, чтобы предложить условия сдачи?

– А это чем-то поможет? – спросил парень. – Если мы откроем ворота и впустим вас, вы проявите милосердие?

Святой Джон улыбнулся.

– День закончится намного быстрее.

– Ну да… это значит, что мы все умрем к полудню, а ваши ребята смогут насладиться сиестой.

Улыбка померкла.

– Послушайте, – сказал Бенни, – мы оба знаем, как это работает. Вы приходите сюда, и мы говорим. Как это называется? Переговоры? Ладно, вот мы ведем переговоры. Я знаю ваши условия. Присоединиться к вам или отправиться во тьму, да? Вам нужно разграбить еще семь городов, так что, скорее всего, вам нужно, чтобы некоторые из наших… как там… приняли присягу? Преклонили колени и поцеловали нож? Вау… жутковато и абсолютно против санитарных норм. Откуда мне знать, где побывал этот нож? Дело в том, что некоторые из нас выживут, если мы согласимся помогать вам и вашим жнецам убивать всех, кого знаем. То есть… таково предложение, да? Такой план?

– Ты опасно близко…

– К чему? Серьезно, старик… чего ты хочешь, чтобы я боялся? Пыток? Ты уже собираешься убить меня. Я не уверен, что имеет значение, проведу я последние часы в криках или нет. Все равно в конце я умру. Хочешь угрожать моим друзьям и семье? Давай… ты просто и их собираешься убить, – на лице Бенни появилось кислое выражение неодобрения. – Может, никто не сказал тебе, но предложение разных видов убийства не помогает в попытках поторговаться. Убей меня сейчас, убей меня позже, пытай меня… в конце, ты лишь хочешь, чтобы мы боялись тебя. Ты выкапываешь страх. Ты, как вампир, только пьешь ужас и боль. Хочешь, чтобы мы боялись тебя? Конечно. Ты серийный убийца-психопат с армией. Достаточно страшно.

– Ты закончил? – спросил святой Джон.

– А что, что у вас?

– У тебя был один шанс на мирную смерть. Смерть от ножа. Принесенную с заботой и состраданием, лезвие – это милосердие. Как скальпель, он отрезает инфекцию жизни, прожитой в грехе. Я пришел предложить тебе самую быструю и чистую смерть. Одни красные врата, и ты ничего не почувствуешь. Тьма открыла бы объятия, чтобы обнять тебя и дать покой.

– И я все испортил своим умным ртом, знаю, понял, – ответил Бенни. – Но этого я и хотел.

– Знаешь, каким будет наказание за твою наглость?

– У меня есть догадки. Оно включает множество очень быстрых парней с проблемами пищеварения?

Белый парень позади него фыркнул от смеха. Рыжая и мальчик-китаец улыбались. Однако святого Джона было не обмануть. Он видел страх, от которого стекленели их глаза и холодный пот бежал по лицам.

– Леса за мной полны моими жнецами и бесчисленными легионами мертвых, которые…

– Почему ты так говоришь? – спросил парень-китаец, заговорив впервые. – О, привет, я Лу Чонг. Просто я все это слушаю и гадаю, почему ты иногда говоришь, как в фэнтезийном романе. Типа как в «Властелине Колец», но у тебя не работает. То есть у тебя есть настоящая армия, и, думаю, зомы отличная альтернатива оркам, но серьезно, старик, кто использует такие слова, как «наглость» или «бесчисленные»?

– Да, – сказала беловолосая девушка, – из-за этого ты звучишь глупо.

Шестеро подростков засмеялись.

Красные Братья святого Джона зарычали в гневе и вытащили ножи.

Через мгновение три пистолета и лук были нацелены на них.

– Не глупите, – сказал Бенни. – Мы все знаем, что мы так говорим с тобой, потому что нам страшно, и ты позволяешь этому сойти нам с рук, потому что принес ножи против огнестрельного оружия. Лично я бы охотнее вернулся к переговорам. Будем меньше разбрызгивать пот.

Святой Джон слегка махнул левой рукой, и жнецы нехотя убрали оружие в ножны.

– Ох, – сказала рыжая, опустив оружие обратно в кобуру. – Имея в виду ножи.

– Точно, – сказал Бенни, не очень убедительно прикидываясь, что только что о чем-то вспомнил. – Я собираюсь вытащить нож и кинуть вам. Это не атака, так что давайте не будем из-за этого суетиться.

Святой Джон кивнул, ему было любопытно.

Бенни потянулся назад за спину и вытащил длинный нож из кожаных ножен, прикрепленных к задней части ремня. Он взвесил его в руке на мгновение, а затем кинул на землю перед святым.

Святой Джон отпрянул от него, словно это был скорпион.

Красные Братья ахнули.

Они все знали этот нож.

Святой Джон поднял его и прижал к груди. Потом он издал ужасный вой боли и скорби и упал на колени. Слезы жгли его глаза, пока он вспоминал день, когда отдал этот нож молодому человеку, первому среди жнецов.

– Питер… – святой умоляюще посмотрел на подростков. – Где вы это нашли?

– Как думаешь, где я нашел его? – спросил Бенни. – Я забрал у него нож после того, как отправил его во тьму.

Святой Джон закрыл глаза и склонился вперед, словно нож вогнали ему в живот.

– Чувствуешь это? – холодно спросила Бунтарка. – Вот каково, когда теряешь того, кого любишь.