Текст книги "Огонь и пепел"

Автор книги: Джонатан Мэйберри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

6

– Доброе утро, мистер Имура, – произнес холодный равнодушный голос через динамик в стене. – Как вы сегодня себя чувствуете?

– Сержусь, – сказал Бенни.

Наступила пауза.

– Нет, – сказал голос, явно сбитый с толку. – Как вы себя чувствуете?

– Я уже сказал вам.

– Вы не понимаете. Вы плохо себя чувствуете? Вы…

– Я понял вопрос.

– Вы ощущали необычные симптомы?

– Конечно, – сказал Бенни. – У меня болит голова.

– Когда начались эти боли?

– Примерно месяц назад, – ответил Бенни. – Безумный мутант-зомби ударил меня по голове палкой.

– Мы знаем об этом ранении, мистер Имура.

– Тогда зачем спрашивать?

– Мы спросили, чувствуете ли необычные симптомы.

– Раны, нанесенные палкой зомби по голове, вообще-то не такие уж обычные, док. Почитайте.

Женщина вздохнула – сделала такой выдох через ноздри, какой бывает, когда люди теряют терпение. Бенни широко улыбнулся в тени.

Следующий вопрос стер улыбку с его лица.

– Что произошло сегодня в клетке?

– Он… попытался схватить меня.

– Он коснулся вашей кожи своими руками?

– Нет.

– Он укусил вас?

– Нет.

– На вас попали какие-либо его телесные жидкости?

– Фу. И нет.

– У вас жар?

– Я не знаю, почему бы вам не пустить меня внутрь, чтобы измерить температуру?

Пауза.

– Существует протокол безопасности.

– Здесь, – закончил за нее Бенни. – Ага, я знаю. Я слышал это сорок миллионов раз.

– Мистер Имура, нам нужно, чтобы вы сказали, если инфицированный…

– Его зовут Лу Чонг, – рявкнул Бенни. – И я хочу, чтобы вы сказали, что с ним сделали.

В этот раз пауза затянулась.

– Мистера Чонга лечили.

– Я знаю, гений. Я хочу знать как. Я хочу знать, что с ним происходит. Когда ему станет лучше?

– У нас… нет ответов на эти вопросы.

Бенни ударил кулаком по маленькому металлическому динамику на стене.

– Почему нет?

– Мистер Имура, – сказала женщина. – Пожалуйста, вы все усложняете.

– Я усложняю? Мы отдали вам все, что нашли в этом потерпевшем крушение транспортном самолете, все эти медицинские записи. Почему вы не можете сделать хоть что-то для нас?

Когда ответа не последовало, Бенни постарался сменить тему в надежде, что сможет подтолкнуть их к настоящему обмену информацией.

– Что насчет стада диких кабанов, которые постарались съесть мою подругу Лайлу? Откуда они? Я думал, только люди могут превращаться в зомов.

– Мы знаем об ограниченной инфекции среди небольшого процента популяции диких кабанов.

– Что это значит? Что за «небольшой процент»? Это сколько?

– У нас нет точных данных…

Бенни вздохнул. Они всегда говорили так уклончиво.

Через мгновение женщина спросила:

– Вы испытываете чрезмерное потоотделение, мистер Имура? У вас двоится в глазах? Пересыхает во рту?

Вопросы все продолжались и продолжались. Бенни закрыл глаза и откинулся на спинку стула. Через какое-то время голос принял тот факт, что Бенни не собирается сотрудничать.

– Мистер Имура?..

– Да, да, я все еще здесь.

– Почему вы все так усложняете?

– Я говорю вам – это не так. Я пытаюсь общаться с вами, но вы закрываетесь от меня стеной. В чем дело? Потому что, как мне кажется, вы, ребята, должны мне и моим друзьям. Если бы мы не рассказали капитану Леджеру об оружии в том самолете, та армия жнецов пришла бы сюда и перебила всех: вас, всех больных, монахов и всех в этом тупом ангаре.

Самолет, о котором шла речь, – C-130J, мощный грузовой самолет с четырьмя двигателями, построенный до Первой ночи. Бенни и Никс нашли его обломки в лесу. Его использовали для эвакуации ученого доктора Моники Макреди и ее команды с «Надежды-1» – отдаленной исследовательской базы рядом с Такомой, Вашингтон. Там команда изучала недавние мутации вируса зомби.

– Не путайте героизм со взаимным интересом, мистер Имура, – сказала женщина ледяным тоном. – Вы сообщили капитану Леджеру о том оружии и материалах, потому что только так вы и ваши друзья могли выжить. Это акт отчаяния, который из-за природы нынешнего конфликта был выгоден обеим сторонам с одинаковым планом. Любой в вашем положении сделал бы то же самое.

– Правда? Этот самолет находился там пару лет – достаточно долго на вашем чертовом заднем дворике, – а вы и понятия не имели о его существовании. Если бы вы проводили меньше времени, засунув ваши головы в…

– Мистер Имура…

Он вздохнул.

– Ладно, может, мы и думали о собственном выживании, когда рассказали вам об этом – мы вообще-то не тупые, – но это не отменяет факта, что мы спасли ваши задницы.

– Вряд ли это точная оценка ситуации, мистер Имура. Святой Джон и его армия Церкви Тьмы все еще там. Вы знаете, где они?

Бенни неохотно ответил.

– Нет.

По правде говоря, никто не знал, куда исчезли жнецы. Охранники, патрулирующие окрестности, видели парочку, а Джо Леджер сказал, что нашел признаки небольших групп в пустыне. Но основная часть огромной армии жнецов пропала. Кажется, что сам святой Джон ушел вместе с ними, но никто не знал куда. Сначала Бенни и его друзья радовались этому – пусть беспокоят кого-то другого, но подумав, они решили, что это эгоистичная и подлая реакция. Незрелая. У жнецов была только одна миссия – уничтожить все живое. Куда бы они ни пошли, умрут невинные люди.

– Так что, – сказала ученая, – в действительности вы не можете претендовать на – и я цитирую – «спасение наших задниц». Возможно, мы все теряем время.

– Что это значит? – Ответа не последовало. Он пнул стену. – Эй! Что это значит?

Тишина.

А потом снова зажегся свет и с шипением дверь открылась. Снаружи уже выли сирены.

7

Брат Альберт провел его через мост к монашеской стороне Убежища. На другой половине Бенни заметил Лайлу, идущую вдоль края рва. Он присоединился к ней. Некоторое время они шли в тишине. Позади охранники с помощью лебедки подняли мост.

Лайла была высокой, красивой, с бронзовым загаром и светлыми волосами, до такой степени выгоревшими на солнце, что они стали белыми как снег. У нее были большие проницательные глаза, которые иногда казались ореховыми, а иногда медовыми: оттенок менялся в зависимости от ее настроения. Она носила с собой копье, сделанное из черной трубы и военного штыка.

Каждый раз, когда Бенни видел ее, он испытывал какое-то странное чувство. Не любовь – он любил Никс всем сердцем. Кроме того, эта Лайла была странной, слишком не похожей на него. Нет, это было чувство, которое он никак не мог обозначить. Оно преследовало его с тех пор, когда Бенни в первый раз увидел ее на зомби-карте.

Лайла, Потерянная Девушка.

Наконец он собрался с силами и сказал ей:

– Они позволили мне повидаться с ним сегодня.

Лайла резко остановилась и схватила его за кофту.

– Расскажи мне.

Бенни мягко оттолкнул ее руку и рассказал обо всем, что случилось. Он не стал упоминать, как солдат постарался ударить Чонга своей дубинкой. У Лайлы было уже достаточно проблем с солдатами. Первые несколько дней после того как Чонга поместили в лабораторию, Лайла оставалась с ним. Дважды солдаты пытались увести ее, и дважды солдат уносили в медпункт. Потом, на восьмую ночь, Чонг оказался под влиянием вируса «Жнец». Он не подавал признаков жизни, и ученые решили, что он умер. Они хотели быстро вывезти его наружу, чтобы он оказался среди других зомов, когда восстанет. Но Лайла не приняла смерть Чонга. Либо ей подсказывали инстинкты, либо ее рассудок помутился. Бенни считал, что, скорее всего, и то и другое. Когда санитары намеревались забрать Чонга, Лайла напала на них. Бенни так и не узнал подробностей, но судя по тому, что сумел собрать воедино, четверо санитаров, двое врачей и пятеро солдат были ранены, а медицинское оборудование сильно пострадало в битве эпического размаха. Солдаты были близки к тому, чтобы застрелить Лайлу, но она закрылась одним из главных ученых, как щитом, прижимая нож к ткани защитного костюма, иначе они бы сделали это.

Это был тупик.

А потом машина снова запищала, споря с механической уверенностью того, что Чонг не мертв. Ученые, боясь за свою жизнь и не видя другого выхода из этого тупика, поклялись Лайле, что сделают все возможное, чтобы поддерживать жизнь Чонга и найти способ излечить болезнь, процветающую в нем. Лайлу, не доверяющую никому, было трудно убедить. Но в конце концов победила нужда Чонга в медицинском вмешательстве. Лайла отпустила ученого. Чонгу вкололи нечто, называемое метаболическим стабилизатором, – смесь, основанную на формуле, найденной среди записей доктора Макреди в самолете. Как только состояние Чонга стабилизировалось, Лайлу под прицелом пистолета увели из лаборатории и вернули Бенни с Никс к монахам. Лайле запретили пересекать ров. Четверо охранников наблюдали за ней с монашеской стороны моста.

Когда Бенни описал состояние Чонга, Лайла пошатнулась, словно он ее ударил. Девушка оперлась на свое копье, чтобы удержаться на ногах.

– Однако он разговаривал, – с надеждой сказал Бенни. – Это что-то. Это улучшение, не так ли? Это хороший знак и…

Лайла покачала головой и посмотрела вдаль, на здание лаборатории.

– Мой городской мальчик потерян.

– Лайла, я…

– Уходи, – произнесла она голосом, едва похожим на человеческий.

Бенни засунул руки в карманы и отправился на поиски Никс.

8

За забором…

Через телескоп казалось, что парень с мечом за спиной и девушка с копьем в руке стояли всего в полуметре. Достаточно близко, чтобы коснуться их. Достаточно близко, чтобы убить.

– Я открою кровавые уста вашей плоти, – прошептал человек с телескопом. – Слава тьме.

Из журнала Никс:

В охоте зомы полагаются на один или несколько органов чувств. Обоняние – хорошее, мы это знаем. Они чувствуют здоровую плоть. Вот почему кадаверин работает, его запах напоминает гниющую плоть.

Зрение и слух также важны.

Должен быть стратегический способ использовать эти три органа чувств против них. Я собираюсь поговорить с капитаном Леджером об этом. Кажется, что он знает о борьбе с зомами больше, чем все остальные.

9

Шесть месяцев назад…

Святой Джон стоял под кроной зеленого дерева, в то время как две самые могущественные в Церкви Тьмы женщины спорили друг с другом.

– Это ересь старого мира, – стояла на своем матушка Роза, духовный лидер Церкви Тьмы. Она была высокой и привлекательной, грациозной, как утро, красивой, как лезвие ножа. – Этот самолет и его содержимое олицетворяют все, против чего выступает церковь.

– Я с этим не спорю, – сказала другая женщина, хрупкая кореянка по имени сестра Сан. Год назад она была еще подтянутой и сильной, но в последние несколько месяцев рак начал пожирать ее. Женщина самостоятельно составила прогноз: жить ей осталось меньше года, и она была намерена использовать это время для помощи Церкви Тьмы в покорении еретиков. – Я имею в виду, что нам нужно изучить те материалы, чтобы понять, что происходит с серыми людьми.

– Ничего не происходит…

– Матушка, вы знаете, что это неправда. Наши люди видели много серых людей, передвигающихся стаями. Раньше такого не происходило. Ходят слухи о серых людях, которые двигаются почти так же быстро, как живые. Даже были случаи, когда те поднимали камни и валуны и использовали их как оружие.

– Ну и что? – высокомерно возразила матушка Роза. – Вся жизнь меняется. Даже не жизнь. Это часть природы, разве нет?

– Так и есть, – продолжала сестра Сан. – Но вирус «Жнец» не часть природы, как я уже много раз говорила.

Теперь святой Джон повернулся и поднял руку. Обе женщины мгновенно затихли.

– Вирус, поднявший мертвых и разрушивший города грешных людей, был принесен на Землю божественной рукой повелителя Танатоса.

– Да, слава его тьме, – в унисон сказали женщины.

– Таким образом, это часть естественного порядка Вселенной.

– Достопочтенный, – сказала сестра Сан, – пожалуйста, выслушайте меня. Все вы выслушайте. Я знаю этот вирус. Я изучала его с самого начала. Моя команда работала с Центром контроля заболеваний и Национальным институтом здоровья. Никто из живых не знает эту болезнь лучше меня. Только Моника Макреди.

– Эта еретичка мертва, – сказала матушка Роза.

– Мы не знаем этого наверняка, – возразила сестра Сан. – Мы выслали пять команд жнецов на ее поиски, и две команды так и не вернулись.

Матушка Роза отмахнулась от этого аргумента.

– Если Макреди работала с болезнью, если она старалась найти лекарство, тогда, возможно, вирус мутировал из-за нее, – со страстью продолжала сестра Сан. – И, возможно, изменение в болезни может значительно повлиять на предсказуемое поведение серых людей, а это опасно дня нашей церкви. Вы знаете об этом. Если позволите взглянуть на материалы в самолете, я, возможно, смогу определить, что она делала. Возможно, смогу это остановить или узнать, как предсказать, какие изменения будут происходить, чтобы мы смогли адаптировать модификации поведения к доктрине нашей церкви. Но мы не можем позволить различным изменениям проявляться без ответа на это со стороны церкви. Подумайте, насколько разрушительно это будет, особенно для групп жнецов, среди которых высокий процент новых рекрутов. Сомнение – наш враг.

Матушка Роза качала головой все это время.

– Самолет – гробница, и я запечатала его. Он останется закрытым.

Она повернулась спиной и ушла прочь.

Сестра Сан схватила за рукав святого Джона.

– Пожалуйста, достопочтенный, уж вы точно понимаете опасность.

– Гробница принадлежит матушке Розе, – сказал он.

– Но…

– Она принадлежит ей.

Святой нежно убрал ее руку и направился в глубь леса, зная, что она стояла и наблюдала за ним все это время. Он не позволил ей увидеть улыбку на своем лице.

10

Столовая находилась в сборном домике позади ангара общежития. Ряды длинных столов, складных стульев и стол с паровым подогревом стояли там для самообслуживания. Бенни взял поднос и тарелку, набросал туда несколько яиц всмятку и куски того, что, он надеялся, было свиной сосиской. Это могла бы быть и ящерица или черепаха, как Бенни уже узнал.

Еды много не бывало. Пищи было достаточно, но лишней не оставалось.

Когда Бенни пришел сюда впервые, он навалил кучу еды на поднос. Никто ничего ему не сказал, пока он не сел напротив Бунтарки, которая одарила его строгим взглядом.

– У тебя здесь еды, как для беременной свиньи, – сказала она, и в ее голосе послышался сильный акцент Аппалачи.

– Я в курсе, представляешь? – сказал он и запихнул вилку с яйцом в рот. – Даже неплохо.

Бунтарка была худой с твердыми мускулами и очень милой, с обритой головой, покрытой татуировками роз и диких лоз. Она носила джинсы и кожаный жилет на голое тело, насколько мог это определить Бенни.

– Может, тот зом выбил не только все здравомыслие из твоей головы… но еще и манеры? Сегодня четыре человека останутся голодными, потому что ты взял себе еды на пятерых. Осмотрись – думаешь, здесь есть что-то, напоминающее изобилие? Все здесь в нескольких шагах от голодной смерти, а вот и ты, набивающий пузо едой, словно у тебя день рождения.

Когда Бенни огляделся, он увидел лишь вежливые понимающие улыбки монахов. Потом он посмотрел на гору яиц, картошки, овощей и половину буханки хлеба. Без единого слова он встал и направился обратно к столу с паровым подогревом, положил свой поднос перед первым человеком в очереди. Потом ушел и больше ничего не ел в тот день.

Теперь он составил себе рацион. Одно яйцо, половинка жареного картофеля, кусок хлеба с тонким слоем масла и чашка воды из колодца. Это всегда было чуть меньше, чем ему хотелось бы, и всегда чуть больше для кого-то другого. После пары голодных дней Бенни стал чувствовать себя хорошо благодаря этому правилу. Теперь это был его ритуал. Он также проводил время каждый день, работая в бобовых полях и фруктовых рощах, помогая с разной работой, для которой не требовались особые навыки. Это был изнурительный труд, но Бенни чувствовал себя хорошо. К тому же в этих занятиях была выгода, если рассматривать их как тренировки, чтобы вернуть силу и мышечный тонус.

Он пытался заставить некоторых монахов, работающих в поле, спеть несколько нестандартных песен, которым Морги научился у своего папы, но это не сработало.

Сегодня Бунтарка была на другой стороне столовой, сидела рядом с Евой, крошечной светловолосой девочкой, которую Бенни спас, когда они оба упали в расселину, кишащую зомами. Ева смеялась, и даже с этого расстояния Бенни слышал, каким странным и отрывистым был этот смех. Бедняжка прошла через слишком многое. Жнецы сожгли поселение, в котором она выросла, и истребили практически всех жителей. Беженцы провели несколько безумных дней, скитались по пустыням и лесам, а за ними охотились жнецы и отправляли их «во тьму». Ева стала свидетельницей ужасного момента, когда слуги Танатоса убили ее отца и мать.

Монахи работали с Евой каждый день, день за днем доставая из девочки красные тени ее травмы. Хотя прогресс и был заметен, совсем скоро стало ясно, что, возможно, разум Евы поврежден навсегда. Бенни так же сильно волновался и о Бунтарке, – бывшая жница словно взяла на себя миссию по «спасению» девочки. Бенни боялся того, что может случиться с Бунтаркой, если хрупкий разум Евы не восстановится.

Из-за этого Бенни ощущал как грусть, так и ярость, поскольку жнецы были хуже зомби. У мертвых не было разума, они действовали согласно импульсу какой-то силы, вернувшей их тела к жизни. Жнецы знали, что делают.

В более спокойные мгновения Бенни пытался представить, что жнецы действительно считали, будто творят благое дело, верили, что служат воле своего бога. Но он не мог понять мировоззрение религии, основанной на убийстве. Даже если жнецы верили, что их бог хочет, чтобы все умерли, у них нет права навязывать свою веру остальным. У них нет права превращать жизнь ребенка, такого как Ева, в настоящее шоу ужасов.

Никакого права.

– Привет, – послышался знакомый голос позади него, и, повернувшись, Бенни уже улыбался, потому что плохой день внезапно стал намного лучше.

– Привет, – ответил он, наклоняясь через стол, чтобы одарить Никс Райли быстрым легким поцелуем. Она была красивой девушкой с дикими рыжими волосами, изумрудно-зелеными глазами, светящимися интеллектом и россыпью веснушек на улыбчивом лице. Длинный розовый шрам тянулся от линии волос почти до челюсти, но даже с ним она казалась молодой, свежей и счастливой. Уже многие месяцы она не выглядела так хорошо. Как и Ева, Никс пережила абсолютный ужас: ее мать убили у нее на глазах. Не жнецы – эти убийцы еще не стали тогда частью их жизни – а жестокий охотник за головами Чарли Кровавый Глаз и Молот Автограда. Саму Никс эта парочка избила и похитила. Они собирались заставить ее драться в ямах с зомби в Геймленде. Том и Бенни спасли ее, но с тех пор жизнь Никс стала нескончаемым кошмаром, бегством из одной части ада в другую.

Никс присела, но заметила, что Бенни смотрит на нее.

– Что? У меня что-то на лице?

– Лишь это, – сказал он и отправил ей горсточку воздушных поцелуев.

– Твои слова слишком слащавые, – сказала Никс, улыбнувшись. – Сегодня ты долго был в переговорной. О чем на этот раз шла речь?

Улыбка Никс растворилась, когда Бенни рассказал ей о Чонге.

– Мне казалось, Лайла говорила, что он жив!

– Он жив.

– Но… он пытался укусить тебя.

– Ладно, он болен, у него проблемы… но он все еще Чонг.

– Каким образом? Каким образом он все еще Чонг? Он полностью инфицирован, Бенни. Ради бога, они держат его в клетке.

Лицо Бенни мгновенно запылало.

– Что ты хочешь сказать? Считаешь, они должны усыпить его, как собаку?

– Не как собаку, Бенни. Он зом и…

– И что? Они должны упокоить его?

Никс откинулась назад и сложила руки на груди.

– Что, по-твоему, произойдет, Бенни? Думаешь, что Чонг внезапно выйдет из этого состояния?

– Может, и так! – повысил голос Бенни.

– Возможно, он не сможет.

– Я не могу поверить, что ты бросаешь его, Никс. Это Чонг! Чонг! Он наш друг.

– Был ли это действительно Чонг там в клетке? Пытался бы Чонг укусить тебя?

Бенни ударил кулаком по столу.

– Он не зомби, Никс. Он болен, и ему нужна наша помощь.

– Какая помощь? – требовательно спросила она, и ее голос стал на октаву выше. – Что мы вообще можем для него сделать?

Бенни пришлось искать ответ.

Когда он заговорил, его голос был горячим шепотом.

– Нам нужно дать ученым время выяснить это.

– Ладно. Хорошо. А что будет происходить в это время? Будем посещать его словно животное в зоопарке?

– Почему ты ведешь себя как тварь?

Никс встала так внезапно, что ее пояс зацепился за край тарелки и перевернул ее, раскидав еду по столу. Удивление, смущение и гнев боролись на ее лице.

– Я…

– Вот не надо, – рявкнул Бенни и, встав из-за стола, пошел прочь.

Он почти дошел до двери, когда Никс догнала его. Он услышал ее шаги и ускорился, но она пробежала оставшееся расстояние, схватила его за рукав и развернула. Прежде чем он успел что-либо сказать, она ткнула пальцем ему в лицо.

– Послушай меня, Бенджамин Имура. Я люблю Чонга не меньше твоего. Я и Тома любила. И я любила свою маму – но люди умирают. В этом мире люди умирают. Все умирают.

– Ну, спасибо тебе, леди Эйнштейн. А я-то думал, что все живут вечно, а каждый день полон яблочных пирогов и щеночков, – он сердито посмотрел на нее. – Я знаю, что люди умирают. Я не тупой, и я не обманываю себя насчет проблем Чонга. Может, он не вернется, может, он уже безнадежно болен… но сегодня я слышал, как он говорит, и пусть это было лишь одно слово, но оно доказывает, что какая-то его часть все еще здесь. Он еще не исчез, и я не сдамся. Нет, пока совсем не останется надежды.

– Бенни, я… – начала она, но он покачал головой и отвернулся.

Он протолкнулся мимо нескольких монахов на пути из столовой. Никс окликнула его по имени, но за ним наружу не вышла.