Текст книги "Лицедеи Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Чино схватил Ровэну за волосы и, подняв руку, вынудил её выпрямиться перед Петруччо. Лекчио сделал то же самое с Леди Телицией и Биной, держа по одной в каждой руке.

– Ну как, есть у них тела рабынь? – поинтересовался Чино у зрителей.

– Да! – дружно закричали несколько из мужчин из зала.

И это было неоспоримо. Их тела были природой созданы, чтобы быть необыкновенно привлекательными и невероятно возбуждающими для мужчин. Они словно обещали предоставить мужчинам несравненные удовольствия и услуги.

– Ну что, это ли не тела рабынь? – спросил Чино у Петруччо.

– Да, – признал тот, с удовольствием их рассматривая.

– А разве это не рабские изгибы? – поинтересовался Чино, слегка потянув волосы Ровэны назад и вниз, вынуждая её выпятить груди.

– О, да! – протянул Петруччо.

– Нет! Нет! – закричали девушки.

– Но могут ли они двигаться как рабыни? – полюбопытствовал Чино.

– Никогда! – отчаянно выкрикнула Ровэна.

– Извивайся, Лана, – приказал Чино.

– Я – Леди Ровэна из Псевдополиса! – возмутилась Ровэна.

– Сейчас же, – рявкнул Чино.

– Никогда-а-а-я-я! – закричала она, переходя на визг, потому что рука Чино сжалась и крутанула её волосы, принуждая женщину к повиновению.

– Ну что, видишь? – спросило Чино у Петруччо.

– Да, – признал Петруччо.

– Замечательно, Лана, – похвалил Чино. – Этого пока достаточно, спасибо. Теперь Вы, Тана и Бана.

По его команде, Леди Телиция и Бина, тоже, начали извиваться, и, не имея большого выбора, поскольку Лекчио направлял их за волосы, делали они это превосходно. Девушки, конечно, не были танцовщицами, но они были рабынями. Женщина, оказавшаяся в ошейнике и в руках мужчин, делает эти вещи совершенно по-другому, совсем не так, как сделала бы девственница или инертная свободная женщина. Они просто не могут сопротивляться этому, они не могут иначе. Комичность ситуации была в том, что они играли свои персонажи, и чтобы не выйти из роли, им приходилось отчаянно стараться произвести впечатление свободных женщин, вынуждаемых двигаться подобным образом, и в то же самое время, оставаться сексуально привлекательным. На мой взгляд, получалось у них неплохо. Это конечно не были движения, которые могли быть фактически показаны рабыней, оказавшейся в таком затруднительном положении перед мужчинами, скажем, на невольничьем рынке или лагере пленниц, по команде «двигайся». Но, в то же время, Бина умудрилась один раз повернувшись к игроку и, несколько выйдя из роли, дёрнуться так, что её намёк тому, кто имел право на временное пользование, на то что она из себя представляла, был совершенно прозрачен. Игрок поднял руку немного над столом, едва заметным движением пальцев, показал ей, что понял и принял это к сведению. И счастливая девушка вернулась к своему персонажу, всё ещё беспомощному в руках Лекчио.

– Отлично, девушки, – бросил Чино и, повернувшись к турианцу, спросил: – И что Вы об этом думаете?

– Даже тарлариону ясно, что они – рабыни, – заявил Петруччо.

– Нет! – вразнобой запротестовали девушки.

– Вниз на четвереньки, лицом вперёд, – скомандовал Чино Ровэне. – Ты, Тана, за ней следом в ту же позу, а Тебя Бана, попрошу встать позади Таны!

– Уверяю Вас, Вы совершаете ужасную ошибку, – предупредила их Ровэна, – Я – Леди Ровэна из Псевдополиса!

– А я – Леди Телиция из Псевдополиса, – добавила Леди Телиция.

– А я, – пискнула Бина, – Леди Бина из Псевдополиса!

– Вы видите? – ткнул пальцем Чино. – Они встали точно как рабыни.

– Точно, – поддержал Петруччо, с интересом разглядывая эти дополнительные доказательства.

– Уверяю Вас, – снова попыталась спорить Ровэна, – мы именно те, кем себя объявляем. Проверьте наши документы, наконец!

– Да подделать документы любой дурак сможет, в натуре, – отмахнулся Лекчио.

– О! – расстроено простонала Ровэна.

– Вы – умные рабыни, что и говорить, – сказал Чино, – но теперь для вас всё кончено. Вы попались.

– Мы не рабыни! – опять заладила Ровэна.

– А они неплохо выглядят, поставленные таким образом, не так ли? – осведомился Чино у Петруччо.

– Согласен, – кивнул тот.

– Мы не рабыни! – выкрикнула Ровэна. – Да посмотрите же! На нас нет ни ошейников, ни клейм!

Эти заявления были приемлемыми в контексте фарса. В спектакле, как я уже сказал, ошейники были прикрыты легкими шарфами, а клеймами заклеены пластырями. Таким образом, в силу этих гореанских театральных традиций, рабыни были поняты в качестве свободных женщин.

– Это было, несомненно, огромная ошибка их бывших владельцев, – неодобрительно заметил Чино. – Они были слишком снисходительны с ними.

– Вы мне ответите за это унижение перед законом! – пообещала Ровэна.

– У рабынь нет ни прав, ни положения перед законом, – напомнил Чино. – Уверен, Ты это знаешь Лана.

– Я не Лана, – в который раз закричала она. – Я – свободная женщина! Я – не рабыня!

– Возможно, Тебе стоило бы обдумать, способ заткнуться, – предложил ей Чино, – чтобы не получить плетью за ложь.

– Возможно, нам стоило бы соблюдать осторожность, – заметил Петруччо.

– Они – шустрые рабыни, – усмехнулся Лекчио.

– Я сомневаюсь, что они достаточно ловки, чтобы одурачить такого воина, как великий Петруччо, – заявил Чино, обратившись к Лекчио.

– А сул его знает, – заволновался Лекчио и, обернувшись к Петруччо, спросил. – Такие рабыни могут надуть Вас?

– Нет, – воскликнул он. – Конечно, нет!

– Видишь? – развёл, руками Чино.

– Ага, – закивал Лекчио.

– Мы не рабыни! – истерично крикнула Ровэна.

– А давайте глянем, что получится, если их заковать как рабынь, – предложил Чино, и спросил у Петруччо: – У Вас есть при себе какие-нибудь цепи?

– А то, – с готовностью подтвердил Петруччо, роясь в своём ранце.

– Что Вы ещё задумали? – испугалась Ровэна, услышав, как турианец загремел цепями.

– Ой! – вскрикнула Бина, когда на её шее закрылся ошейник с закрепленной на нём цепью, конец которой держал в руках Чино.

– Что происходит? – с опаской спросила Ровэна, стоявшая во главе линии, и не видевшая происходящего сзади.

Цепь, ещё двумя ошейниками, продели между ногами, под телом, а потом между руками Леди Телиции.

– Ай! – и на шее Леди Телиции появился средний ошейник караванной цепи.

– Я слышу звон цепи! – крикнула Ровэна. – Что здесь происходит?

– О-о-о! – простонала она, очутившись в первом ошейнике.

Цепь с её ошейника проходила под её телом, затем поднималась к горлу Леди Телиции, от ошейника которой, опять же под телом, бежала дальше, заканчиваясь на крепком, стальном кольце на третьем ошейнике, что обнимал шею Бины.

– Ну вот, видите, – указал Чино. – Они скованы цепью как рабыни.

– Да, – признал Петруччо, яростно накручивая усы. – Доказательств всё больше и больше. У них лица рабынь. У них тела рабынь. Они двигаются как рабыни. Они стоят в рабских позах. Они скованы цепью как рабыни. Сомнений нет, они – рабыни. Тут и обсуждать больше нечего.

– Не совсем, – задумался Лекчио.

– О чём это он? – заинтересовался Петруччо.

– А ведь он прав, – почесав в затылке, признал Чино. – Мы должны проверить, как они реагируют на порку.

– Не смейте этого делать! – завопила Ровэна, глядя, как Лекчио наклонился и поднял с обочины гибкий прут.

– Ой! – взвизгнула Бина.

На соблазнительном белом заду девушки, появилась длинная ярко-красная отметина, и при этом её щёки вспыхнули алым.

Ещё раз послышался жужжащий звук прута.

– А-а-ай! – взвыла Леди Телиция, получившая такую же метку и румянец.

– Не смеёте делать это! – в ужасе закричала Ровэна. – Только попробуйте!

Но её крики остались без внимания.

– О-о-о! О-о-оу! – протяжно закричала она от боли.

Лекчио, кстати, хотя и не причинил девушкам такой боли, как мог бы сделать, тем не менее, будучи сторонником театрального правдоподобия, действительно нанёс девушкам настоящие, острые, жгучие удары. Этого требовал сценарий, и это соответствовало его персонажу. Безусловно, будь актрисами свободные женщины, это было бы невозможно.

– Вот теперь, в натуре все доказательства на лицо, – заржал Лекчио.

– Вы только что захватили Лану, Тану и Бану, – объявил Чино, повернувшись к Петруччо. – Отлично получилось, Капитан.

– Это – пустяк, – скромно сказал Петруччо.

– Мы – свободные женщины! – простонала Ровэна. – Отпустите нас!

– Подождите, рабыни, вот скоро Вас должным образом заклеймят и наденут Вам ошейники, – объявил Чино Ровэне, – и придёт конец Вашим глупостям. Вот и закончатся Ваши дни притворства свободными женщинами.

– Отпустите нас! – заплакала Ровэна. – Ой! О-о-о-уй! – завыла она, заглушая жужжание прута, а на её ягодице расцвели ещё две красных полосы.

– У Тебя есть ещё что-нибудь интересное, что Ты хотела бы нам поведать? – ядовито полюбопытствовал Чино.

– Нет! – глотая слёзы, проговорила женщина.

– Нет, что? – уточнил он.

– Никогда! – попыталась сопротивляться Ровэна.

Снова шипение прута, дикий женский визг, и четвёртая полоса заалела на её бёдрах.

– Нет, Господин! – сквозь рыдания выдавила она.

Лекчио поводил прутом перед Леди Телицией и Биной.

– Господин! Господин! – наперегонки закричали те.

– Превосходно, – потёр руки Петруччо. – Теперь я верну этих схваченных рабынь в Псевдополис, где, несомненно, получу за их поимку знатную награду.

– Ох и знатную же награду он, вероятно, получит, – усмехнувшись заметил Чино, обращаясь к зрителям. – Ему ещё повезёт, если сразу голову снесут, а то ведь могут подвергнуть тысяче пыток, чтобы потом, если выживет, посадить на кол, на городской стене перед закатом.

– Пожалуй, если мы позволим добряку Петруччо вернуться в Псевдополис, – сказал Лекчио, тоже обращаясь к залу, – это может стать его концом, и придётся нашей труппе и сотням других таких же, только менее талантливых, к великому нашему сожалению, обходиться без него.

– Я не думаю, что театр сможет вынести такой удар, – заметил Чино.

– Я точняк не перенесу, в натуре, – согласился Лекчио.

– Ну и, конечно, – доверительно сообщил Чино зрителям, – мы положили глаз на этих шлюх с самого начала. Хотелось бы получить прибыль не только в их монетах и одеждах, но и заполучить их самих. В конце концов, уверен, что за них можно получить ещё несколько монет. А Вы как думаете?

Зал разразился одобрительными криками и аплодисментами.

– О чём это Вы там болтаете? – полюбопытствовал Петруччо. – И с кем говорите?

– О, ни с кем, – совершенно невинно ответил Чино.

Теперь сам Петруччо повернулся к зрителям.

– Пожалуй, мне стоит опасаться этих мошенников, – заметил он. – Они, конечно, походят на добрых малых, но на дороге никогда нельзя быть слишком уверенным.

– С кем это Вы говорите? – поинтересовался Чино.

– О, ни с кем, – невинно отозвался Петруччо.

– Отдайте нам этих девок, – предложил Чино, заводя руку себе за спину и показывая залу большой палец. – Тут, вдоль этой дороги есть городишки, и мы знаем там отличные местечки, где за эти маленькие сочные пирожки с рабским мясом, можно сторговать хорошую цену. Мы с удовольствием продадим их для Вас.

– Что-то я становлюсь несколько подозрительным, – сообщил Петруччо толпе. – Но, не лучше ли получить награду за их возвращение владельцам?

– А что, если награду не дадут? – спросил Чино.

– Это – отрезвляющая мысль, – задумчиво бросил Петруччо в зал. – Хорошо, но только я пойду с Вами и посмотрю, по какой цене идут в тех «местечках», о которых Ты рассказал, эти пирожки.

– Верните нас в Псевдополис! – взмолилась Ровэна.

– Вернуть Вас никчёмным рабовладельцам, которые даже не удосужились надеть на Вас ошейники и заклеймить! – усмехнулся Чино. – Ну уж, нет! Мы Вас продадим сильным мужчинам, которые отлично смогут преподать Вам Вашу женскость.

Ровэна застонала.

– А Ты разрешение говорить спросить не забыла? – уточнил Лекчио.

– Нет, – ответила она и, запнувшись, добавила, – Господин.

И тут же, на потеху толпы, получило ещё одну красную полосу на задницу.

– Могу я говорить, Господин!? – попросила Ровэна.

– Неа, – протянул Лекчио.

– А я думал, – удивился Петруччио, – что, Вы оба шли в сторону Псевдополиса, а не в другую сторону.

– Так и было, – закивал Чино, – но тут выяснилось, что Лекчио забыл моток пряжи. Оставил его на прилавке в магазине Кал-да, растяпа.

– Чё? Кто? Я? Да, Ты! Да, я! – возмутился было Лекчио, потирая кулак.

– Неужели не помнишь? – подмигивая, спросил его Чино.

– Неа, – хмуро сказал Лекчио, прицеливаясь.

– Странно, а я помню это вполне отчётливо, – снова заморгал Чино.

– Ну и сул с Тобой и с той пряжей, – несколько успокоился Лекчио. – Значит, это был не столь важный моток пряжи.

– Но мы, так или иначе, вернёмся за ним, – сказал Чино.

– Ты чё!? Весь этот путь? – ошарашено спросил Лекчио. – Из-за одного мотка пряжи?

– Да, – раздраженно ответил Чино.

– Это чё же за такая важная пряжа-то, – почесал в затылке Лекчио.

– Какая надо, – рассердился на товарища Чино.

– Тогда, кажется, я бы должен помнить об этом, – проворчал Лекчио.

В этот момент Чино, отвесил Лекчио очередной пинок по голени, а то зрители уже заждались этого привычного способа привлечения его внимания.

– Ай, тот моток пряжи! – хлопнул себя по лбу Лекчио.

– Вот именно, что тот, – проворчал Чино.

– Теперь-то и я о нём вспомнил, – сказал Лекчио. – Красный.

– Жёлтый, – поправил Чино.

– Ну, я и говорю, что точно помню – жёлтый, – закивал Лекчио.

– Отлично, друзья мои, – воскликнул Петруччо и, указывая на направление, откуда появились Чино и Лекчио, объявил, – мы идём туда. Мы можем путешествовать все вместе.

– Мы не можем не приветствовать Вашу компанию, – с пафосом заявил Чино. – Тем более, путешествие в этом направлении совершенно безопасно для путников, ну разве что если они не из Турии. А кстати, откуда Вы говорите, прибыли в эти края?

– Из Турии, – напомнил озадаченный Петруччо.

– Тогда Ваша компания для нас может быть очень неудачной, – сказал Чино, со страхом.

– Как это? – удивился капитан.

– Но это, вероятно, не так важно, – начал размышлять Чино, – учитывая Ваше мастерство в бою.

– Не понимаю, – проворчал Петруччо.

– Дело в том, что мы сами недавно пришли оттуда, – пояснил он, махая рукой назад, вдоль дороги.

– Ну и? – поторопил нго Петруччо.

– Вы, вероятно, ещё не слышали последние новости, – заметил Чино. – Странно, а должны бы. Эта новость распространяется как лесной пожар.

– Что за новость? – теряя терпенье, спросил Петруччо.

– Война, – бросил Чино.

– Какая война? – поинтересовался Петруччо.

– Война с Турией, – пожал Чино плечами.

– Что ещё за война с Турией? – напрягся Петруччо.

– Десять городов дальше по этой дороге, только что объявили войну Турии. А пока воевать не с кем, они устроили большую охоту. Ловят турианцев.

– Для чего? – спросил встревоженный Петруччо.

– Ну, точно я не знаю, – неуверенно ответил Чино. – Было трудно разобрать среди всех этих криков и звона оружия. Кажется, разобрал что-то про «зажарить их в жире тарска» или «сварить их заживо в масла тарлариона», но точно я не уверен.

Петруччо вздрогнул от ужаса.

– Я вижу, что Вы уже дрожите от предвкушения военных подвигов, – заметил Чино.

– Это точно, – заверил его Петруччо.

– В таком случае, Вы, конечно, можете идти с нами, – закивал Чино. – Отражение атак кровожадных воинов и возбуждённых враждебных толп, для Вас будет сущим пустяком.

– Верно, – признал Петруччо, – но иногда я, несмотря на свою жестокую внешность, довольно добродушный товарищ и часто сомневаюсь прежде чем устраивать резню, особенно в столь приятный день. К тому же, так получилось, что я только этим утром вычистил свой меч от моей предыдущей резни, и соответственно не желаю снова испачкать его кровью так скоро.

– То есть Вы могли бы сохранить жизни разъярённым толпам, городским ополченцам и мобилизованным солдатам этих городов?

– Возможно, – сказал Петруччо.

– Значит, сегодня удачный день для этих земель, – обрадовался Чино.

– Ступайте, избавьтесь от этих пирожков, – велел Петруччо. – А я подожду Вас здесь.

– Может быть трудно пробираться через район боевых действий, – заметил Чино. – И может быть опасно оставаться здесь.

– Опасно? – переспросил Петруччо.

– Ну да, для толп и солдат, что рыскают по этой местности, в поисках турианцев. Если бы они найдут Вас здесь, плохо им будет, несмотря на всю их многочисленность.

– Конечно, конечно, – пробормотал Петруччо, с тревогой озираясь вокруг себя. – И что Вы предлагаете?

– Интересно, что это за облако пыли вон там на дороге, – полюбопытствовал Чино, смотря вдаль.

– Не вижу никакой пыли, – сказал Петруччо, с тревогой вглядываясь туда же.

– Вероятно, моё воображение разыгралось, – отмахнулся Чино.

– Думаю, Вы могли бы дать мне что-то прямо сейчас, – предложил Петруччо.

– Признаться, мы несколько затруднены сейчас в наличных деньгах, – заявил Чино.

– Но у Вас есть золото, – напомнил Петруччо.

– Но Вы же не хотите, чтобы Вам заплаченными в фальшивыми монетами, или украденным золотом, не так ли? – недоверчиво спросил Чино.

– Нет, конечно же, нет, – ответил Петруччо.

– Могу предложить пари, – заявил Чино, доставая монету. – Орёл или решка?

– Орёл, – выбрал Петруччо.

Чино подкинул монет, посмотрел на неё, и засунул обратно в кошель.

– Решка, – объявил он.

– Эй, я же не видел монету! – возмутился Петруччо.

– Да вот она, – сказал Чино, выудив монету, и продемонстрировав её реверс, сказал: – Решка.

– Ты прав, – разочарованно признал Петруччо.

– Вы предпочли бы другую ставку? – поинтересовался Чино.

– Да, – сказал Петруччо.

– Я задумал число между единицей и тройкой, – сказал Чино.

– Два! – крикнул Петруччо.

– Сожалею, – пожал плечами Чино. – Я задумал два и семь восьмых.

– Капитан Петруччо, – взмолилася Ровэна. – Можно мне говорить!

– Конечно, – позволил Петруччо.

– Не дайте этим мошенникам обмануть Вас, – закричала она. – Я уверяю Вас, что мы – на самом деле свободные женщины.

– Ты уверена? – спросил Петруччо.

Сейчас, когда он проиграл в пари, у него, очевидно, появилось желание пересмотреть тот вопрос, с которого всё началось.

– Да, – заплакала она. – Не стоит обманываться нашей нагло обнаженной плотью, нашими унизительными позами, цепями на наших шеях, которые нацепили на нас это негодяи!

– Хм, интересно, – задумался Петруччо.

– Ну, Вы же знаете характер гореанских рабовладельцев, – быстро заговорила она. – Неужели Вы думаете, что, если бы мы действительно были рабынями, мы бы ходили без клейм и ошейников? Рабовладельцы не склонны быть столь снисходительными, со своими женщинами!

– Ты Лана скоро узнаешь, – прошипел Чино, – и даже более ясно и ярко, чем Ты могла бы представить себе, насколько верно то, что Ты сейчас сказала.

Женщина горько застонала.

– Я в раздумьях, – сообщал Петруччо зрителям. – Всё же я думаю, что, как солдат, должен быть готов к немедленным и решительным действиям.

И капитан, повернувшись к Чино и Лекчио, трубным голосом заревел:

– Держитесь, жулики! Я подозреваю Вас в обмане! Сейчас вы Вы ответите мне за это. Дрожите! Тряситесь! Трепещите в ужасе, поскольку я, Петруччо, настигну Вас!

Он попытаться вытянуть его большой деревянный меч из длинных ножен, волочившихся позади него. Как и принято для этого персонажа, меч, казалось, застрял. Чино, а затем и Лекчио принялись помогать Петруччо, постепенно, дюйм за дюймом освобождать его устрашающих размеров деревянный клинок.

– Спасибо, – поблагодарил Петруччо, вытирая пот со лба.

– Всегда рады помочь, – хором ответил Чино и Лекчио.

– А теперь, трусливые слины, – воскликнул Петруччо, задирая вверх своё неуклюжее оружие, наконец освобождённое из плена собственных ножен, – прочь отсюда!

– Отлично, – сказало Чино. – За мной, девушки.

– А ну, стоять! – крикнул турианец.

– Ну, что ещё? – вздохнул Чино.

– Отдайте мне этих бедных оклевётанных женщин!

– Оклевётанных женщин? – удивился Чино, осматриваясь вокруг.

– Они не рабыни, – провозгласил Петруччо. – Они – свободные женщины!

– Но ведь все женщины – рабыни, – заметил Чино. – Просто у некоторых пока нет ошейника и клейма.

– Спасите нас! – воспрянув духом, закричала Ровэна.

– По закону, они ещё не рабыни! – заявил Петруччо.

– Даже если они перед законом пока не рабыни, то это не аргумент, эта мелочь может быть исправлена ещё до заката, – успокоил его Чино.

– Отдайте их мне, – помрачнев, потребовал Петруччо.

Он гордо стоял на сцене, опираясь остриём меча в подмостки, одной рукой держась за эфес, который оказался на уровне его головы. Другой рукой он привычно накручивал усы.

– Если Вы сдадите их мне быстро и без сопротивления, у меня может возникнуть желание не забирать Ваши никчёмные жизни.

– Это, в натуре, справедливо, – пробормотал Лекчио, отступая.

– Мы были бы счастливы, отдать их, – заявил Чино, не обращая внимания на своего партнера.

– Хорошо, – обрадовался Петруччо, перехватывая меч левой руке, и принимаясь теребить усы правой.

– Но, к сожалению, – продолжил Чино, – мы не можем, согласно нашим кастовым кодексам, сделать это без борьбы.

– Что? – спросил Петруччо, слегка побледнев.

– Я очень сожалею, – сказал Чино, – но кодексы портных очень строги в таких вопросах.

– Правда? – вздрогнув, спросил Петруччо.

– Само собой, – ответил Чино. – Мне очень жаль, но мы кажется должны сцепиться с Вами кровавой схватке.

– Вы уверены? – поинтересовался Петруччо.

– Да, – твёрдо заявил Чино. – Но не стоит обвинять в этом меня. Это не моя вина. Вы же знаете, как бескомпромиссны кодексы.

– Хватит ли нам бойцов для организации схватки? – уточнил Петруччо.

– Конечно, многое зависит от формулировки, – сказал Чино, – но мы должны постараться сделать всё как можно лучше.

– Честно говоря, я сомневаюсь, что мы сможем собрать столько воинов, сколько необходимо для настоящей схватки, – заметил Петруччо.

– Тогда, мы можем заменить это поединком на смерть, – предложил Чино.

– На смерть? – севшим голосом спросил Петруччо.

– Боюсь, что так, – развёл руками Чино. – Похоже, что только один из нас может покинуть это место живым.

– Только один? – переспросил Петруччо.

– Да, – заявил Чино.

– Это не так много, – пробормотал Петруччо.

– Точняк, – вставил Лекчио из-за спины Чино.

– Но у Вас же совсем нет оружия, – заметил Петруччо.

– Тут Вы ошибаетесь, – ухмыльнулся Чино.

– Я? Ошибаюсь? – удивился Петруччо, с тревогой посматривая на рулоны ткани.

– Представьте себе, – ответил Чино, вынимая от своего мешка пару больших портновских ножниц.

– Это чего? – встревожено спросил Петруччо.

– О, это ужасные машины уничтожения, – нагло заявил Чино, – зловещие парные клинки Ананго. С ними, я ещё никогда не проигрывал в поединках до смерти.

В то же мгновение он дважды умело клацнул ими в воздухе перед собой.

– Проверяю в работе, – угрюмо пояснил он, – всегда надо сделать это перед использованием. В бою потом будет дорога каждая секунда.

– Как ужасно вспыхивает солнце на этих блестящих клинках, – с опаской проговорил Петруччо.

– Я приложу все усилия, чтобы не отражать солнце в Ваши глаза, и таким образом, не ослепить Вас и не сделать беспомощным в момент Вашей атаки, – благородно пообещал Чино.

– А они – очень эффективное оружие? – задрожав, спросил Петруччо.

– Против такого как Вы, они, несомненно, будут слабоваты, – признал Чино, задумчиво посматривая на меч капитана, – но против менее сильных воинов, боевых генералов, старших капитанов, вождей племён, учителей фехтования, и тому подобных противников, они оказались более чем подходящими. Честно говоря, они, если можно так выразиться, за всё время их существования, порезали туники сотен воинов.

– Хм, возможно, эти женщины и не столь красивы, – заметил Петруччо.

– Что! – возмутилась Ровэна.

– Оставайся на карачках, Лана, – грозно предупредил Чино.

– Да, – ответила Ровэна, и увидев, как Лекчио угрожающе замахнулся прутом, добавила: – Господин!

– К тому же, они, кажется, действительно рабыни, – добавил Петруччо.

– Ясное дело, – закивал Чино.

– Мы свободные! – выкрикнула Ровэна. – Ай!

Женщина в очередной раз взвизгнула от боли. Её тело получило ещё один след от жгучего удара прутом от Лекчио. После этого она замолчала, и лишь редкий звон цепи, свисавшей с её ошейника, выдавал её присутствие.

– Возможно, было бы грубостью с моей стороны, – предположил Петруччо, – чтобы вот так просто взять убить Вас здесь на обочине дороге, после того, как мы стали такими хорошими друзьями.

– Если честно, я тоже так подумал, – признался Чино.

– Пожалуй, я сохраню Ваши жизни, – сказал великодушно Петруччо.

– Вот спасибо, – тепло поблагодарил его Чино.

– Фу-у-ух, пронесло, – вздохнул Лекчио. – А я-то уже собирался вернуть бит-тарск, что позаимствовал в прошлом году у Чино. Теперь-то можно с этим не спешить.

– Кроме того, – сделав величественный жест, Петруччо объявил: – Я дарю Вам этих рабынь!

– Рабынь! – опять не удержалась Ровэна, за что мгновенно поплатилась, закричав от резкой боли, в очередной раз взорвавшей её ягодицу.

Это Лекчио, проследил, чтобы эта часть её анатомии возобновила своё знакомство с его гибким прутом, таким образом, напоминая ей о послушании и тишине.

– Это – акт просто невероятного благородства! – закричал ошеломлённый Чино.

– Даже не обращайте на это внимания, – отмахнулся Петруччо, как если бы поразительное великодушие такого жеста могло быть совершенным пустяком.

– Я просто не могу в достаточной мере восхвалить Вашего великодушия, – заявил Чино, предоставляя аудитории право интерпретировать это, возможно, несколько неоднозначное замечание.

– Это, право – пустяк, мой друг, – скромно потупился Петруччо.

– Конечно, славу такого акта следует восхвалять в песнях о Капитане Петруччо из Турии, – с пафосом воскликнул Чино.

– Ты слышал такие песни? – поинтересовался Петруччо.

– В сотне залов, – заверил Чино, – и у тысячи походных костров.

– В самом деле? – спросил Петруччо.

– Конечно, Вы их хорошо знаете? – заметил Чино.

– Ну, лишь некоторые из них, – сказал Петруччо.

– Боюсь, Ваша скромность, что их многословность и огромное количество, не позволит мне перечитать их Вам все, за отведённое нам время.

– Естественно, – кивнул Петруччо.

– Я желаю Вам всего хорошего, благородному капитану, – сказал Чино, тепло пожимая руку Петруччо. – Уверен, что мы нескоро сможем забыть наше случайное знакомство с великим Капитаном Петруччо.

– В натуре, – вмешался Лекчио, и полез жать руку турианца.

– Немногие могут забыть такое, – признал Петруччо.

– Вы разрешите нам рассказать об этом нашим детям и внукам? – осведомился Чино.

– Ну разумеется, – милостиво позволил Петруччо.

– Спасибо, – чуть не плача закричал Чино.

– Это – пустяк, – сказало Петруччо, как если бы дар столь бесценного права действительно был пустяком.

Чино забрал прут у Лекчио, и слегка шлёпнув им Ровэну по плечу, объявил:

– Лана.

– Да, Господин, – задрожав от прикосновения прута, ответила она, принимая своё новое имя.

– Тана, – сказал Чино, касаясь плеча Леди Телиции.

– Да, Господин, – всхлипнула та, признавая имя.

– Бана, – бросил мужчина, трогая Бину.

– Да, Господин, – пропищала она.

Сделав своё дело, Чино вернул прибор своему другу, и тот, пользуясь им, принялся подправлять позы и строй девушек, касаясь их то тут, то там.

– Замечательно, – похвалил Чино, убедившись в качестве работы Лекчио, и обращаясь к Петруччо, сказал: – Ну, нам пора в путь. Пора гнать наше небольшое стадо самок тарсков на рынок.

– Надеюсь, Вы получаете за них хорошие цены, – заметил Петруччо.

– О, будьте уверены, мы за этим проследим, – заверил его Чино.

Девушки, все вместе, ошеломленно и укоризненно посмотрели на Петруччо.

– А ну-ка, девки, – прикрикнул Чино, – нам пора в дорогу.

– Пошла, Лана! – скомандовал Лекчио, ускоряя её движение быстрым ударом жестокого гибкого обжигающего прута.

– Вперёд, Тана! – приказал Лекчио, добавляя ещё одну полосу на её ягодице, намекая, что двигаться следует быстрее.

– А Ты чё ждёшь, Бана! – рявкнул Лекчио, и девушка, получив свой удар и соответствующую полосу на бедре, со стенаниями, поспешила мимо него на конце дёргавшей её цепи.

Чино и Лекчио, следуя за караваном скованных цепью за ошейники девушек, покинули сцену.

– Желаю Вам всего хорошего! – радостно прокричал им вслед Петруччо, а затем, повернувшись к аудитории и накручивая свои усы, огласил: – Ну вот и завершилось ещё одно приключение Петруччо, Капитана из Турии. Это была история о том, как Петруччо разоблачил маскировку трёх хитрых рабынь, притворявшихся свободными женщинами, захватил их, и возвратил в их законную неволю, а потом великодушно даровал этих рабынь двум нуждающимся путешественникам, не попросив у них ничего для себя.

Тут Петруччо отвлёкся от зала, и сделал вид, что вглядывается вдаль.

– Ой! Ох! – воскликнул он. – А это ещё что за пыль на горизонте? Или это моё воображение разыгралось? Может быть, стадо верров пасётся на лугу? Возможно, это какой-то пустяк. Но, кто его знает, вдруг, это – мужчины из враждебных городов, как поведали мне эти славные портные, тщательно прочёсывают холмы в поисках туриан. Возможно, я должен преподавать им урок! Но с другой стороны, это может оказаться ничем, порывом ветра, или просто моим воображением. Интересно, в каком направлении мне теперь держать путь? Пусть уж, как обычно, это решит мой меч!

В этом месте он, по-видимому, закрыл глаза, и принялся вращать своим мечём.

– Отлично, меч, – сказал он, открывая глаза. – Ты сделал выбор, а мне остаётся лишь следовать ему, хотя и неохотно. Именно в этом направлении мы отправимся искать новые приключения, земли – которые будут опустошены, армии – которым предстоит быть побежденными, города – которые мы покорим, благородных свободных женщин – которых мы будем защищать и охранять на опасных дорогах.

И он отправился в направлении, указанном его мечём. Конечно, это было направление, прямо противоположенное тому, где он всего ен назад, с испугом различил облако пыли.

А через мгновение, улыбаясь и кланяясь, на сцене появились все актёры, игравшие в этом фарсе. Ровэну, Леди Телицию и Бину, уже освободили от их цепей, а заодно и от шарфов, обнажив их ошейники. Эти шарфы не пропали даром, и теперь были обёрнуты вокруг их бёдер и завязаны узлом слева. Между свисавшими концами шарфов, то и дело мелькали круглые куски пластыря, прикрывавшие их клейма. Вместе с лицедеями на сцену выскочил и Бутс Бит-тарск, кланяясь аудитории и, экспансивными жестами, гордо обводя своих актёров, одного за другим посылал их вперёд. При этом Петруччо достались самые бурные аплодисменты. Бутс, один за другим, сорвал пластыри с бёдер девушек, открывая их клейма для всеобщего обозрения. Театральная традиция закончилась. Девушки вышли на сцену именно для того, чтобы снова стать теми, кем они фактически были всё это время – всего лишь рабынями.

– Благодарю Вас великодушные люди, почтеннейшая публика, благородные граждане, гости и друзья Брундизиума! – провозгласил Бутс.