Текст книги "Лицедеи Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

16. Пиршественный Зал

– Сюда, – скомандовал я щёлкнув пальцами, и обнажённая светловолосая рабыня стремительно подбежав, опустилась передо мной на колени.

– У меня пальцы жирные, – сказал я.

– Да, Господин, – отозвалась она и, склонив голову, принялась облизывать мои протянутые к ней ладони, затем пробежалась языком между пальцами, и, не касаясь их собственными руками, тщательно и изящно, начала по очереди целовать и обсасывать мои пальцы.

Закончив, рабыня вытянула голову ко мне, и я вытер руки об её длинные светлые волосы. Женщина возбуждённо и призывно посмотрела на меня. Ошейник прекрасно смотрелся на её горле. Не выдержав, я рванул её, протащив животом прямо по низкому столу, сбрасывая на пол зазвеневшие чаши и блюда, а затем, перевернув и бросив девушку на спину на каменные плитки пола позади стола, без промедления овладел ей. Мужчины, сидевшие около меня, не обратили на это никакого внимания.

Наконец, закончив с ней, я встал на ноги. Блондинка, задыхаясь и всё ещё вздрагивая, смотрела на меня мутными глазами. Одно колено девушки было полусогнуто, ладони прижаты к полу. Ногти скребли по плиткам. Легонько пнув её, я скомандовал:

– Возвращайся к своей работе.

– Да, Господин, – ответила она, поспешно поднимаясь с исчезая с моих глаз.

– Ещё еды, – приказал я, возвратившись на своё место, – и уберите этот беспорядок!

– Да, Господин, – отозвалась голая брюнетка.

– Да, Господин! – вторила ей не менее нагая рыжеволосая.

Опустившись на колени перед столом, рабыни принялись торопливо исполнять мой приказ. Девушки отлично выглядели в своих ошейниках. Ошейник вообще подчеркивает наготу и красоту рабыни, ну и конечно, он провозглашает её неволю. Прежде, чем они успели убрать, я подхватил со стола крупную, размером с мелкую сливу, виноградину, что валялась подле опрокинутого кубка в луже разлитого вина, откатившись туда через стол, покрытый блестящей скатертью, выбитая из неглубокой позолоченной вазы для фруктов в момент транзита блондинки. Остальные фрукты были тщательно очищены и уложены на место, старательными рабынями. Это был виноград Ta. Обычно он ассоциируется с террасами Коса, но, конечно же, его выращивают во многих местах Гора. Отправив виноградину в рот, я обратил своё внимание, на представление, разворачивающееся на небольшой поднятой платформе между столами.

– Ну-ка, мерзавцы, трусливые невежи, а ну прочь отсюда! – крикнул долговязый Петруччо, вытаскивая свой большой деревянный меч из нелепых ножен, волочившихся позади него.

Это у него получилось далеко не сразу.

– Прочь, прочь! Я вам говорю, – повторял он, постепенно, дюйм за дюймом, рывок за рывком, освобождая меч.

Он наконец-то вытащил свой меч, и принялся угрожающе размахивать им, по-видимому, как если бы собираясь обезглавить любого в пределах нескольких футов от себя. Три женщины, стоявшие позади него, с головы до пят спрятанные под одеждами сокрытия, прижимались друг к дружке, и приседали при каждом его взмахе. Перед Петруччо, как если бы только придя к месту действия, стояли объекты его внимания – Чино и Лекчио, в одеждах портных, и с рулонами ткани на плечах.

– Назад, будьте уверены, даже, несмотря на вашу огромную численность, и то что, вы воины и враги, – угрожающе кричал Петруччо, – я всё равно порежу вас всех на куски как жареного тарска, я покромсаю вас как турпан и нашинкую как сулы!

Чино и Лекчио, выступавшие, как два простых прохожих на дороге, внезапно появившихся перед Петруччо и его компаньонками, с недоумением посмотрели друг на друга.

– Прочь, быстро! – орал Петруччо, снова крутанув большим мечом, в очередной раз, вынуждая приседать девушек позади него.

– Эй-эй, господин хороший, – позвал его Чино, держась от него на расстоянии, – мы – всего лишь двое скромных портных!

– Не пытайтесь обмануть Петруччо, капитана из Турии! – воскликнул лицедей. – Для меня ваша маскировка, пусть и блестяще исполненная, и могущая обмануть других, столь же бесполезна и прозрачна как вуаль с Ананго!

Персонаж Петруччо, следует отметить, в северном полушарии, обычно изображается, как капитан из Турии, города очень удалённого и находящегося в южном полушарии. В южном же полушарии, насколько мне известно, его обычно представляют, как капитана из Ара. Суть, очевидно, состоит в том, что он представляет город, который являясь большим и известным, и вызывающим определенное опасение, или зависть, но при этом расположен очень далеко. Ведь всегда легче полагать, что люди, живущие далеко от тебя – надменные трусы. Ведь тебе же не предстоит повстречаться с ними на поле боя. Другое преимущество выбора отдаленного города состоит в том, что вряд ли среди зрителей найдутся граждане того города, которые могли бы возразить против того как персонах представлен. Впрочем, чтобы быть совсем точным, большинство гореан понимает что происходит, и больше склонно наслаждаться фарсом, даже если капитан будет представлен как их собственный.

Кстати, лично я как раз и происходил из Турии, по крайней мере, если верить тем верительным грамотам, по которым я прошёл пиршественный зал. Эти самые грамоты мне одолжил один парень, в горло которого я всыпал достаточно порошка Тассы, чтобы погрузить его в беспробудный сон на несколько анов.

Впрочем, для полной уверенности, я, крепко связал его и, надёжно заткнув рот кляпом, почти также отлично, как если бы он был рабыней, запер в шкафу. Скорее всего, его обнаружат там завтра, или даже послезавтра, когда в его комнату, для уборки пришлют рабыню.

Упоминая «вуаль Ананго», Петруччо ссылался на вуаль из известного водевиля, исполняемого многими труппами, а вовсе не одним только Бутсом Бит-тарском. Хотя в их репертуаре, это была одна из наиболее часто показываемых пьес. Главная женская роль в ней обычно исполняется Бригеллой. Теперь эта роль, конечно, досталась рабыне Бутса – Леди Телиции. Что подразумевала эта ссылка для гореанской публики вполне понято. В данном контексте, это означало что Петруччо, считал себя очень умным человеком, которого не так легко одурачить.

– Да Вы посмотрите на нашу одежду, – призвал Чино. – Это же цвета портных!

– Да, – поддержал друга Лекчио.

– Ха! – скептически выкрикнул Петруччо, но размахивать мечом прекратил и, уперев его остриём в сцену и держа одной рукой, другой принялся накручивать устрашающе огромные усы, торчащие из-под длинноносой полумаски.

– И вот ещё наши рулоны! – крикнул Чино, демонстрируя свою ношу.

– Несомненно, заполненные оружием, – предположил Петруччо, не переставая мучить свои усы.

Девушки в одеждах сокрытия, прятавшиеся позади Петруччо, вскрикнули от страха.

– Не надо трястись в таком малодушном ужасе, мои дорогие, – успокаивающе сказал Петруччо. – В действительности, нет повода даже слегка дрожать, если только Вам самим не хочется это делать. На самом деле, Вы можете совершенно спокойно дышать, если только в ваши намерения не входит обратное, поскольку, хотя Вы сейчас и не в безопасности в ваших кроватях, под защитой вашего Домашнего Камня и бдительности тысячи отважных гвардейцев, но Вы в безопасности здесь, хотя и стоите на бльшой дороге, зато Вы находитесь в пределах стен из моей стали.

– О, – мой герой! – наперебой закричали девушки, а Чино и Лекчио удивлённо посмотрели друг на друга.

Петруччо же, накручивая усы, повернулся к аудитории, и конфиденциально сообщил:

– В случае, если не всем всё ясно, что здесь происходит, я – Петруччо, капитан из Турии, а эти три благородных леди, каждая из которых высокого положения и благородного рода, находится под моей защитой.

Эта реплика, ожидаемо была встречена взрывом смеха. Ни для кого из гостей не было секретом, что все девушки были рабынями, раз уж они вышли на сцену. Конечно, это были Ровэна, Леди Телиция и Бина.

В зале были только мужчины. Ну, не считать же рабынь за людей! Правда, по правую руку от Белнара – Убара Брундизиума было одно пустое место. Самого Убара до сего момента я видел только однажды, в правительственной ложе, установленной среди рядов других скамей над ямой для травли. Он был весьма тучным мужчиной. По левую руку от него сидел Фламиниус, на котором этим вечером лица не было от мрачных предчувствий. Также вокруг них восседали различные офицеры и чиновники. На три подушки левее Белнара сидел человек в одеждах касты игроков, Теменидес с Коса. Меня заинтересовало то, что член касты игроков был усажен за первым столом, а особенно то, что в городе, считавшемся верным союзником Ара, игрок был с Коса. Конечно, передвижениям игроков на Горе обычно не ставят препонов. В целом, эти люди, могут идти туда, куда им нравится. Их приветствуют, не подвергая сомнению их права на свободу перемещения, и радушно принимают практически повсюду, в любом гореанском лагере, деревне, или городе. В этом отношении они в чём-то напоминают музыкантов, которые тоже наслаждаются подобными привилегиями. Относительно них на Горе даже есть поговорка: «Ни один музыкант не может быть чужаком». Иногда в этой поговорке музыканта заменяют членом касты игроков. Кстати этот афоризм довольно трудно перевести на любой из земных языков, поскольку в гореанском, в отличие от них, для чужака и врага, обычно, используется одно и то же слово. Тут уже, как говорится, каждый понимает это в меру своих взглядов на жизнь.

– Неужели, Вы, Петруччо? – сделав восторженно-удивлённое лицо, осведомился Чино.

– Да, – ответил лицедей.

– Ты чё? Какой такой Петруччо? – удивился Лекчио. – Никогда не слышал о нём. Уверен, что и Ты тоже.

– Благородный Петруччо, знаменитый Петруччо? – уточнил Чино.

– Чино, – запротестовал Лекчио.

– Шшшш, – шикнул на него Чино, предупреждая своего компаньона.

– Да, – гордо кивнул Петруччо.

– Храбрый Петруччо?

– Чино! – возмутился Лекчио.

– Шшшш! – снова прошипел Чино, призывая друг к молчанию.

– Да, – выпятил грудь Петруччо.

– Великолепный и умнейший Петруччо?

– Точно, – признал тот.

– Из Турии? – уточнил Чино.

` – Само собой, – ответил Петруччо. – И Вы должны дрожать пред моим именем. Нет, лучше трепетать от ужаса.

– Конечно же, Ты слышал об этом парне, – сказал Чино своему другу.

– Не-а, – замотал было головой Лекчио, за что тут же получил быстрый пинок по голени, и закричал: – Ага, точно! Конечно, великий Петруччо!

– Это не он ли единолично выкосил целые шеренги в легионе десяти городов в битве на семи лугах Салерии? – спроси Чино у Лекчио.

– Ого, я вижу, что моя репутация летит впереди меня, – заметил Петруччо, накручивая усы.

– И снял осаду с одиннадцати городов?

– Всё может быть, – осторожно пожал плечами Лекчио.

– И выбил ворота пятнадцати?

– Возможно, – ответил Лекчио.

– И в одиночку штурмовал крепостные стены двадцати городов, разрушив их до основания? – не отставал Чино.

– Ясен сул, – неопределенно сказало Лекчио.

– А когда встретился с десятью тысячами тачаков в их собственных землях, то разбил их всех?

– С одиннадцатью тысячами, – поправил Петруччо.

– Ага, – воскликнул Лекчио. – Он! Эт точно!

– И никто другой, – поддержал Петруччо.

– И что же привело Вас в эти земли, благородного капитана? – поинтересовался Чино. – Вы намериваетесь опустошить их, возможно за некое нанесённое Вашей чести незначительное оскорбление?

– Нет, нет, – скромно отказался Петруччо.

– Тогда может, разграбить нескольких городов, на Ваш выбор?

– Нет, – снова отказался тот.

– Что, даже не для разгрома небольшой армии?

– Нет, – ответил он.

– Ну, может, хотя бы сожжёте пару полей, и конфискуете пустячный урожай или два?

– Да нет же, – отмахнулся Петруччо.

– С какой же тогда целью Вы прибыли в эти края? – полюбопытствовал Чино.

– Я, как Ты, возможно, к настоящему времени уже понял, Петруччо – капитан из Турии, а здесь я вот из-за них, – пояснил он, указывая на женщин, стоявших позади него, – эти три благородных леди, каждая из которых занимает высокое положение, находятся под моей защитой, и за эти услуги я получаю плату.

– Так значит, они все, свободные женщины? – спросил Чино.

– Конечно! – несколько раздражено воскликнул Петруччо, делая вид, что готов, за малейший намёк, на оскорбление его подопечных, ответить со всеми внушающими страх последствиями, которые это могло бы повлечь за собой для несчастного преступника.

– Насколько же им повезло, что они оказались на попечении столь опытного и храброго, и, не побоюсь этого слова, мудрого капитана, – сказал Чино, обращаясь к Лекчио, и шёпотом добавил: – или, так может показаться.

– Что! – возмутился Петруччо. – Что значит это твоё: «или так может показаться»?

– У него слух, острее, чем к дикого слина! – заметил Чино Лекчио, который вставив палец в ухо отчаянно трёс им, качая головой, как если бы пытаясь восстановить слух, будучи частично оглушенным криком Петруччо, и повернувшись к капитану, сказал: – О, ничего, я полагаю.

– И что, господин хороший, могло бы значить, Твоё «Я полагаю»? -

прорычал Петруччо.

– Да ведь именно это и означает – ничего, – пояснил Чино, добавляя, – ну, я полагаю.

– Ты сомневаешься в моей способности защитить этих девиц от смерти даже против целой армии? – спросил Петруччо.

– Нисколько, – торопливо ответил Чино. – Мне просто стало интересно, могут ли быть полностью оправданы, некие чрезвычайные усилия в их интересах, при возможных обстоятельствах.

– Что-то я не могу ухватить сути твоего намёка, – осторожно признался Петруччо.

– Впрочем, конечно, они же свободные женщины, – сказал Чино, как бы уверяя себя в своём мнении.

– Конечно, – подтвердил Петруччо.

– Ну, тогда мои страхи необоснованны, – облегчённо вздохнул Чино.

– Что ещё за страхи? – поинтересовался Петруччо.

– Из какого богатого высокого города Вы сейчас следуете? – спросил плут, как бы мельком, но с очевидным тайным подтекстом, как если бы это могло бы иметь огромное значение.

– Ну, вообще-то из города высоких башен Псевдополиса, – сообщил Петруччо.

Конечно, на карте Гора нет, и никогда не было такого города. Это всего лишь название, изобретённое для спектаклей. Как нет и действительно подходящего перевода на земной язык для такого названия. Подобные земные названия для тех же целей, могли бы звучать, как «Фальштон», «Обманбург», или «Лжеград».

– Этого – я и боялся, – простонал Чино, как будто бы обращаясь просто к Лекчио.

– Чаво этого? – удивился Лекчио.

– Именно, – мрачно сказал Чино.

– Ну-ка, ну-ка, – вмешался Петруччо. – Что там такое?

– Да ничего, – твердо сказал Чино. – Это просто невозможно. Сама мысль об этом абсурдна.

– О чём это Ты? – надавил Петруччо.

– Да ничто особенного, Капитан, – отмахнулся Чино. – Хотя, что и говорить, если бы не моя уверенность в Вашей остроте ума и безошибочности суждений, я бы заподозрил, что у Вас могла бы быть серьезная причина для тревоги.

– Говори яснее, парень, – потребовал Петруччо.

– Вам, конечно де, заплатили вперёд за Ваши труды? – уточнил Чино.

– Конечно, – кивнул Петруччо.

– Заверенным золотом, естественно, – добавил Чино.

– Заверенным золотом? – встревожено переспросил Петруччо.

– Конечно, – сказал Чино. – Но если Вам не подтвердили подлинность монет, то мой друг Лекчио может помочь в этом, он как раз уполномочен кастой Строителей, выполнять соответствующие проверки.

– О, мы уверяем Вас, благородный сэр, – вступила в разговор одна из женщин, в исполнении Ровэны, – что наше золото хорошее!

– Ну, вообще-то, мне кажется, что дополнительная проверка делу не повредит, – подозрительно пробормотал Петруччо, – тем более, что под рукой оказался квалифицированный специалист.

– В этом нет необходимости! – возмущённо закричала Ровэна.

– Это оскорбление! – поддержала её Леди Телиция.

– Абсурд! – пропищала Бина.

– Ого, кажется, что они не особо рады проверке монет, – заметил Чино, и задумчиво добавил: – тем более, что это совершенно бесплатная процедура. Интересно почему?

– Бесплатная, Ты говоришь? – тут же встрепенулся Петруччо.

– Ну, какие могут быть счёты между такими друзьями, как мы, – воскликнул Чино.

– Ну, тогда, давай, – объявил Петруччо, с трудом, пропихивая свой большой меч в ножны.

Он вытащил три металлических кружка цвета золота, конечно монеты были бутафорскими, и вручил их Лекчио. Тот подержал монеты в пальцах, одну за другой, делая вид, как будто он всматривается в них.

– Ну как они? – влез Чино.

– Пока они кажутся настоящими, – пробормотал Лекчио, – но в большинстве случаев подделоки проходят первую проверку.

И парень вынул из своего кошеля стекло Строителей, используемое для увеличения мелких предметов.

– О, о, – мрачно, пробубнил он себе под нос.

– Что там? – нетерпеливо поинтересовался Петруччо.

– Говорить с уверенностью, пока слишком рано, – заявил Лекчио, убирая стекло Строителей на место. – Я должен убедиться.

– Да наверняка, всё в порядке, – оптимистично заверил Чино.

– Несомненно, – сказало Лекчио, но с таким видом, будто бы сомнения его как раз таки переполняли. – Несомненно.

Через мгновение он принялся звенеть монетами, постукивая ими одна о другую, с видом профессионала, пристально вслушиваясь в эти тонкие звуки. Потом поплевав на каждую, парень, указательным пальцем, тщательно втёр влагу в маленькие кружки, наблюдая за их реакцией. Лекчио, закрыв глаза, поднял указательный палец, держа его сначала против ветра, а потом, развернув по ветру, и открыв глаза и повторив свои действия, тщательно изучил палец. Далее он приступил к своим заключительным и, несомненно, решающим проверкам. Лицедей укусил в одну из монет, а затем вынул из своего кошеля маленький пузырек, заполненный белыми кристаллами, и посыпал ими место укуса.

– Это ещё, что такое? – заинтересовался Петруччо.

– Это, типа, самая надёжная проверка, – пояснил Лекчио, и повторил эту процедуру с каждой из монет тщательно, глубокомысленно, неторопливо, как мог бы истинный ценитель пробовать сорта чая из Бази или тонкие вина.

– Да, да? – снова влез Чино.

Лицо Лекчио было вытянутым и мрачным.

– Да, да! – надавил Петруччо.

– Подделка, – бескомпромиссно констатировал Лекчио.

– Нет! – закричала Ровэна.

– И что всё это значит? – строго спросил Петруччо, оборачиваясь к женщинам.

Лекчио меж тем бросил монеты в своё кошель.

– Если с монетами, вдруг, что-то не так, – снова вступила в разговор Ровэна, – то уверяю Вас, что мы об этом ничего не знали. Кроме того, если, несмотря на наши намерения и осторожность в этих вопросах, что-то пошло неправильно, действительно неправильно, возможно из-за некой оплошности или невнимательности, то Вы можете не беспокоиться, это будет немедленно исправлено.

– Давайте-ка проверим остальные Ваши монеты, – предложил Лекчио.

– Сэр! – возмутилась Ровэна.

– Мы же, типа, должны проверить, что они подлинные, – угрожающе заявил он.

– Уверяю Вас, что так оно и есть, – сказала Ровэна.

– Ну, так давай их исследовать, – потребовал Лекчио, – чтобы быть уверенными в этом вопросе.

– Он имеет лицензию Строителей, – напомнил им Чино.

– Мне чё, необходимо забрать их у Вас силой для простой, типа проверки? – поинтересовался Лекчио.

– Нет, – испуганно ответила Ровэна, и тогда, все три женщины передали свои кошельки Лекчио под зорким оком подозрительного Петруччо.

– А, теперь давайте сюда, – угрожающе сказал Лекчио, – Ваши секретные кошели, скрытые под одеждой, те что привязаны к левым бёдрам.

Девушки, возмущённо запищали о произволе, но, отвернувшись от мужчин, наклонились и полезли под свои тяжёлые одежды сокрытия. Теперь у Лекчио была целая куча кошелей, и казалось, можно было начинать исследования, но не тут-то было.

– А теперь, леди, – обратился он к женщинам, – доставайте Ваши самые тайные кошельки.

– Нет! – шокировано закричали те.

– Мы ведь можем и сами поискать, – предупредил он.

– О, о! – страдальчески воскликнули девушки, и снова отвернулись.

Ещё три монеты перешли в руки Лекчио, а женщины, сердито, принялись поправлять свои одежды.

– А что, больше ничего нет? – поинтересовался Чино, вслед за Лекчио.

– Нет! – зло сказала Ровэна.

– Уверена? – уточнил Чино.

– Да! – закричала Ровэна. – Мы теперь остались без денег, как рабыни!

– Превосходно, – сказал Чино.

– Превосходно?! – возмутилась Ровэна.

– Да, – сказало Чино. – И довольно забавно, что всё должно было случиться таким образом.

– Что Вы имеете в виду, Сэр? – потребовала объяснений Ровэна.

– О, ничего особенного, – ухмыльнулся Чино.

Лекчио, на сей раз, смог привести свои проверки практически с одного взгляда.

– Ну, эти монеты настоящие, – сообщил он.

– Конечно, они настоящие! – обрадовалась Ровэна.

– Но они, зуб даю, ворованные, – сурово объявил Лекчио.

– Что! – поражённо вскричала Ровэна.

– Сколько там? – полюбопытствовал Чино.

– Три двойных Тарна, пятнадцать Тарнов, восемнадцать серебряных тарсков, двадцать семь медных тарсков, и сто пять бит-тарсков, – проинформировал его Лекчио.

– Вот, именно этого я и боялся! – закричал Чино.

– Ага, точняк, – закивал Лекчио.

– Не понял, – сказал Петруччо.

– Это – точная сумма, похищенная у виноторговца Гроппуса из Псевдополиса.

– Эх! – воскликнул шокированный Петруччо.

– Конечно, это может оказаться простым совпадением, – заметил Чино. – Вы когда покинули Псевдополис?

– Двое суток назад, после обеда, – ответил Петруччо.

– Ага, а того лоха обули аккурат два дня назад, только утром, – заявило Лекчио.

– Это тоже могло быть совпадением, – предположил Чино.

– Ага, – признал Лекчио.

– Это абсурд! – возмутилась Ровэна.

– Это – наши деньги! – поддержала её Леди Телиция.

– Верните их нам немедленно! – пропищала Бина.

– Терпение, Леди, – осадил их Чино. – Если Вы конечно Леди.

– Что это ещё значит, «если Вы Леди»? – спросил Петруччо.

– Это имеет отношение к нашим подозрениям, – объяснил Чино.

– Каким таким подозрениям? – с тревогой спросил Петруччо.

– О, ничего серьёзного, – уклончиво ответил Чино.

– Ты уж договаривай парень! – закричал Петруччо, дергая за эфес, но тут же оставляя его в покое, поскольку тот, очевидно, застрял в ножнах.

– Вы же не один год знаете этих женщин лично? – поинтересовался Чино.

– Нет, – признал Петруччо. – Я же из Турии.

– Вероятно, это ничего не значит, – успокаивающе сказал Чино.

– Отдайте нам, наши деньги! – закричала Ровэна.

– Говори! – потребовал Петруччо.

– Всего два дня назад, утром, – заговорил Чино, – в Псевдополисе, виноторговец Гроппус был ограблен тремя рабынями, притворяющимися свободными женщинами, на сумму в три двойных Тарна, пятнадцать одинарных, восемнадцать серебряных тарсков, двадцать семь медных тарсков, и сто пять бит-тарсков. И было сообщено, что воровки скрылись на этой дороге в этом направлении, и одеты они именно в такие предметы одежды.

– И эта сумма обнаружена на этих женщинах, не так ли? – уточнил Турианец.

– Ага, точняк, – кивнул Лекчио, с заметным удовольствием пересчитывая монеты.

– И многие другие приметы, кажется, тоже совпадают, – встревожено пробормотал Петруччо.

– Но это всё может оказаться просто совпадением, – напомнил Чино.

– Возможно, Вам это всё и могло бы показаться совпадением, – заявил капитан, – но только не мне. Я из касты Воинов. Меня приучили к осторожности и проницательности, и мне кажется, что здесь может быть нечто большее, чем простое совпадение.

– О чём это Вы? – сразу заинтересовался Чино.

– Да всё о том же, – сказал Петруччо.

– Да нет никакого виноторговца Гроппуса в Псевдополисе, и никогда не было! – заявила Ровэна.

– За теми воровками, также, закрепилась репутация превосходных лгуний, – заметил Чино.

– Я подозреваю, что эти три женщины могут оказаться не теми кем они кажутся, – мрачно намекнул Петруччо.

– Что!? – воскликнул Чино.

– Чё!? – поддержал его Лекчио.

– Я полагаю, что вполне возможно, – прошептал Петруччо, обращаясь только, к Чину и Лекчио, – что эти самые женщины, что со мной, могут оказаться теми самыми беглыми рабынями, о которых Вы говорите.

– О, нет! – вскрикнул Чино.

– Да не! – отмахнулся Лекчио.

– Да Вы сами подумайте, – начал убеждать их турианец. – Во-первых, фальшивые монеты, что они предложили мне за мои услуги. Конечно, это подозрительно, если ни более того. Во-вторых, все их деньги, сложенные вмести, как мы установили, составляют точную сумму, похищенную у несчастного Гроппуса из Псевдополиса. В-третьих, кража имела место незадолго до того, как мы покинули город, таким образом, они могли совершить преступление, и немедленно сбежать из города. В-четвёртых, их трое, и они следуют по той же дороге, в том же направлении, и в точно таких же одеждах.

Чино и Лекчио посмотрели друг на друга, усиленно делая вид испуганный и восхищённый. А Петруччо гордо выпрямился, и принялся, с довольным видом накручивать свои усы.

– И что же мы должны делать? – спросил Чино, преданно глядя на капитана, словно ожидая от него команды. – Думаю, прежде всего, мы должны забрать у них эти деньги, и хранить, пока не определим, их настоящего владельца или владельцев.

– Это даже не обсуждается, – согласился Петруччо.

– Верните нам, наши деньги, – потребовала Леди Телиция.

Но Петруччо обернулся и под его суровым пристальным взглядом женщины сразу поникли и, сбившись в кучу, отступили назад. А Лекчио и Чино, тем временем торопливо вывалили монеты в свои кошельки.

– Свободные ли Вы женщины? – строго спросил Петруччо.

– Конечно! Конечно! – наперебой заверили его Ровэна, Леди Телиция, и Бина.

– Как звали беглых рабынь? – уточнил Петруччо у Чино и Лекчио.

– Лана, Тана и Бана, – быстро перечислил Чино.

– Ага, точняк, – подтвердил Лекчио.

– Не являетесь ли Вы Ланой, Таной и Баной? – спросил Петруччо.

– Нет, – возмущённо закричала Ровэна. – Я – Леди Ровэна из Псевдополиса!

– А я – Леди Телиция из Псевдополиса! – заявила Телиция.

– А я Леди Бина из Псевдополиса! – последней пропищала Бина.

Её реплика вызвала смешки в этом зале, поскольку «Бина» – весьма распространённая кличка для рабыни. Слово «bina» переводится как бусинка, но зачастую используется, чтобы определять очень красивые, но, тем не менее, дешевые, распространённые и простые бусы, обычно сделанные из раскрашенного дерева или стекла. Обычно, если хозяин посчитает рабыню достаточно приятной для себя, то он может позволить ей надеяться получить разрешение украсить себя подобными бусами. Зачастую, рабыня отчаянно борется за такую возможность. Возможно, наилучшим переводом слава «bina», применительно к имени будет «рабские бусы».

– Кажется, наши подозрения необоснованны, – облегчённо вздохнул Петруччо, – Они вовсе не Лана, Тана, и Бана, жалкие беглые рабыни, а Леди Ровэна, Телиция и Бина из Псевдополиса.

Чино и Лекчио недоверчиво посмотрели друг на друга, а потом Чино осторожно заметил:

– Если, конечно, они не лгут.

– Верно! – глубокомысленно протянул Петруччо, яростно крутя усы.

– Верните нам, наши деньги! – в который раз потребовала Ровэна.

– Давайте, исследуем этот вопрос, – предложил Чино.

– А как мы это сделаем? – поинтересовался турианец.

– Отдайте нам наши деньги, – крикнула Ровэна.

– А ну-ка тихо, самка, – прикрикнул на неё Чино.

– Самка? – пораженно уставилась на него она.

– Да, именно самка, – отмахнулся он.

– Что Ты предлагаешь? – уточнил Петруччо.

– Проверки, – рассудительно сказал Чино.

– Что Ты имеешь в виду? – встревожился Петруччо.

– Снимите свой капюшон, и уберите вуаль, – велел Чино Ровэне.

– Мой капюшон! Мою вуаль! – воскликнула она.

– Да, – кивнул Чино.

– Никогда! – ответила Ровэна.

Чино вперился в неё мрачным взглядом.

– Но зачем? – спросила она.

– Мы хотим определить, свободная Вы женщина или рабыня, – пояснил он.

– Рабыня! – оскорблено заверещала женщина. – Да я потребую, чтобы Ты ответил за свою клевету по закону!

– Хотите, чтобы сделали это за Вас? – многозначительно спросил Чино.

– Нет! – взвизгнула она.

– Тогда, подчиняйтесь, – посоветовал Чино.

– Подчиниться! – возмутилась Ровэна.

– Да, – кивнул Чино, – и побыстрее.

– Это – произвол! – закричала женщина. – Это – немыслимое оскорбление! Я подам судьям жалобу на Вас за это!

Чино сделало быстрый шаг к ней, но она торопливо отскочила, вцепившись свои капюшон и вуаль.

– Мы всего лишь быстро посмотрим, свободная вы женщина или рабыня, – начал уговаривать он.

– Как Вы смеете даже предполагать такое! – крикнула Ровэна. – Вы – слин, клеветник!

Но испуганная его решительным видом, она всё же подчинилась, быстро удалив свои капюшон и вуаль.

– Вот! – торжествующе закричал Чино.

– Ага! – обрадовался Лекчио.

– Это – лицо рабыни, если я, хоть что-то понимаю в этой жизни! – заявил Чино.

– Точняк! – поддержал его Лекчио.

– Нет! – закричала Ровэна, но, что и говорить, она опустила голову, изо всех сил сдерживая смех.

А вот мужчины в зале, от хохота удержаться не смогли, а заодно и дали подлинную оценку её красоте своими аплодисментами. Она не поднимала голову ещё мгновение, с благодарностью греясь в этом восхищении. Слишком, очевидным для всех была то, что красива, достаточно красива, невероятно красива, чтобы быть кем-то ещё кроме как рабыней. Затем она всё-таки подняла голову, отчаянно пытаясь снова войти в роль.

– Нет! Нет! – продолжила она, всё ещё давясь смехом.

– Пожалуй, да! – выкрикнул мужчина в зале.

– Да, Господин, – прошептала Ровэна одними губами. – Спасибо, Господин.

Её губы мимолётно приняли форму поцелуя. Готов поспорить, что знаю, кто именно воспользуется её услугами по окончании спектакля.

– Вы тоже! – велел Чино Леди Телиции и, посмотрев на Бину, добавил: – И Вы, маленькая самка не отставайте.

Через мгновение обе девушки уже стояли с откинутыми капюшонами и вуалями.

– Вот! – триумфально ткнул в них пальцем Чино. – И, у этих тоже, лица рабынь!

Его заявление было встречено одобрительными криками зрителей. Что и говорить, все уже давно хотели посмотреть на артисток, и были, конечно, рады, что до этого, наконец, дошло.

– Нет! – закричала Леди Телиция.

– Нет! – вторила ей Бина.

Тут уже мужчины в зале покатились по полу от хохота.

– Вы видите, – показал Чино Петруччо, – у них у всех лица рабынь.

– Ясное дело, – согласился тот.

Девушки, конечно, запротестовали, добавив веселья в зале.

– Теперь осталось только удостовериться, что у них тела рабынь, – предложил Чино.

– Непременно, – поддержал его Петруччо, нетерпеливо покручивая усы.

– Нет! – хором закричали девушки.

– Раздевайтесь, – отрывисто скомандовал Чино, – сейчас же, и догола!

– Нет! – попробовали было протестовать девушки, но, после угрожающего жеста Чино, поднявшего открытую ладонь правой руки, подразумевая, что малейшее промедление может быть вознаграждено кандалами, или чем-нибудь похуже, как если они могли бы быть простыми рабынями, они поспешили подчиниться.

Публика в зале закричала в восторге, поддерживая действие аплодисментами. Девушки, и правда оказались прекрасны, особенно когда из одежды на них остались только шарфы на шеях, скрывавшие их ошейники, и кусочки пластыря на бёдрах, прятавшие их клейма. В целом, их раздевание прошло в образе, лишь Бина, снимая с себя последнюю оставшуюся на ней нижнюю юбку, сделала с чувственностью, гордостью и дерзостью, которые ясно провозглашали её неволю. Признаться, я сомневался, что она сделала бы это раньше, до того как была передана в пользование игроку. Я подозревал, что близко познакомившись с игроком, она, прежде всего для самой себя обнажила своё рабство. Кстати, наш «монстр» сейчас, находился в зале и вместе со всеми приветствовал её импровизацию аплодисментами. Она улыбнулась, слегка потрясся рукой, как бы намекая ему на рабский браслет на её запястье. Она всё ещё была в его временном пользовании.