Текст книги "Лицедеи Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

Я промолчал. Мне было интересно знать, что он сам мне скажет.

– Что Ты думаешь об этом? – спросил игрок.

– Мне интересно твоё мнение, – ушёл я от ответа.

– Понятно, – кивнул он.

– Это игры? – спросил я. – Или может фрагменты партий?

– Они, могли бы показаться, таковыми, – ответил он, – только если к ним не присматриваться внимательно.

– Да, – признал я.

– Готов поспорить, что Ты пытался восстановить эти позиции или, по крайней мере, некоторые из них, – предположил он.

– Да, – не стал отказываться я.

– И что Ты думаешь по этому поводу? – осведомился игрок.

– Думаю, – сказал я, – что, очень маловероятно, что это – игры, или фрагменты партий.

– Согласен, – кивнул он. – Они, не кажутся, ни играми, или частями игр. В действительности, мне кажется маловероятным, что они имеют хоть какое-то отношение к игре. Мало того, что общий уровень таких игроков был бы крайне низким, но большая часть этого просто тарабарщина.

– Это я и сам уже понял, – признал я.

– Мне жаль, – сказал он. – Но я ничем не могу тебе помочь.

– Да пустяки, – отмахнулся я.

– Откуда они у Тебя? – полюбопытствовал игрок.

– Так, достались по случаю, – не стал я раскрывать всех секретов.

– Понятно, – протянул он.

– Значит, Ты не знаешь, что это может быть? – уточнил я.

– Что это такое, мне как раз совершенно ясно, – огорошил он меня.

– И что же это такое по твоему мнению? – спросил я.

– Каиссовая тайнопись, – ответил он.

– А что такое «Каиссовая тайнопись»? – решил выяснить я поточнее.

Я и сам не сомневался, что эти бумаги содержали зашифрованные сообщения. Этот вывод напрашивался сам собой. Да он был просто неизбежен, учитывая значение, придаваемое им Леди Яниной из Брундизиума, и её коллегой Фламиниусом, предположительно также гражданином Брундизиума. Конечно, я надеялся, что игрок мог бы оказаться в состоянии помочь мне в подобном деле, что он, в идеале, мог бы быть знакомым с шифром или, по крайней мере, мог подобрать ключ.

– Существует множество вариантов каиссовой тайнописи, – начал он свои объяснения. – Ими часто пользуются в касте игроков для передачи личных сообщений, но, само собой, ими может воспользоваться кто угодно. Думаю, первоначально они были изобретены в касте игроков. Сообщение, закодированное с помощью такого шифра, часто чрезвычайно трудно расшифровать из-за использования многозначных полей и пропусков, и многочисленных досок.

– А что означает «многочисленных досок»? – спросил я.

– Ты видишь эти числа? – указал он, на небольшие числа, проставленные на левых краях нескольких листов.

Эти крошечные числа, в действительности, казалось, разделяли весь текст на абзацы. При первом взгляде на бумаги я принял их просто за способ для идентификации или регистрации фрагментов партий.

– Да, – кивнул я.

– Они, по-видимому, указывают на «доски», – предположил он. – Возьмём, например, доску Каиссы, в ней сто квадратов, в десяти рядах и десяти колоннах. Как у Тебя с грамотностью?

– В порядке, – ответил я.

Торм, мой старый друг, писец, возможно, выразил бы скептицизм в безоговорочном проворстве и смелости моего заявления, поскольку за мной всегда водилось некоторое несовершенство в письме обратных строк гореанского текста, которые следовало писать справа налево. Но, само собой, читать я мог свободно, Просто писал, по общему признанию, с некоторой трудностью. Следует напомнить, гореанское письмо, подобно движению плуга по полю. Первая строка пишется слева направо, вторая уже справа налево, третья снова слева направо, и так далее. Мой друг, Торм, как-то предложил мне довольно простое решение, считать, что обратные строчки, также написаны вперед, «только в другом направлении».

– Тогда, в первый квадрат, – продолжил игрок, – впиши первую букву слова или предложения, или даже просто ряда беспорядочно подобранных букв. Потом продолжай вписывать буквы в клетки по очереди, как в нормальном письме. Когда доберёшься до конца начального выражения, дальше вписывай все неиспользованные буквы, оставшиеся в алфавите, для того, чтобы заполнить оставшиеся доступные квадраты. Если букв не хватило, тогда начиная с первой буквы алфавита – Аль-Ка, продолжай вписывать все буквы по порядку, столько раз, сколько потребуется, пока Ты не достигнешь последнего квадрата на доске. Сделал это, считай, что одна доска закончена.

– Кажется, я понял, – сказал я. – Если, в данном сообщении, например, встречается примечание «Убар на Тарнсмэна Убары – два», то это могло бы означать, что, на доске, скажем, номер семь, квадрат Тарнсмэн Убары – два является значимым. А на той доске, предположим, в клетке Тарнсмэна Убары – два могла бы стоять, скажем, буква «Эта». И отправитель и получатель, конечно, это смогут легко определить, поскольку у них обоих есть ключи, чтобы построить соответствующие доски.

– Именно, – кивнул игрок.

– Список ходов в выставленных последовательно, таким образом, даёт порядок букв в сообщении, – понял я.

– Правильно, – поддержал меня игрок.

– Теперь я понимаю, насколько этот шифр эффективен, – заметил я. – Ведь, к примеру, буква «Эта», чаще всего встречающаяся буква, фактически по несколько раз будет встречаться на любой доске, в результате можно будет всякий раз встречая эту букву в тексте, каждый раз представлять её одним из многих соответствующих квадратов. Таким образом, в сообщении будет указано множество разных клеток, но всё же каждая из них будет соответствовать – «Эта». Да, простой математикой такой код не просчитаешь! Зато это между отправителем и получателем никаких непонятностей не возникнет, и зашифрованное послание будет легко прочитано.

– Точно, – согласился со мной игрок.

– А что насчёт пропусков? – вспомнил я.

– В моём примере, – напомнил мне игрок, – Я упоминал «доступные квадраты». Ключ доски обычно состоит из начального слова, или выражения и списка пустых квадратов. Впрочем, эти пропуски, зачастую могут упоминаться в зашифрованном сообщении, просто получатель их игнорирует.

– Теперь, понятно, – сказал я.

Присутствие пропусков и многозначных полей в сообщении, делает возможность расшифровать его без ключа призрачной, если не невозможной.

– Но истинное могущество данной тайнописи, по моему мнению, кроется даже не многозначных полях и пропусках, а в разнообразии досок. Короткие сообщения, закодированные даже простым шифром, часто невозможно расшифровать без ключа. Для этого просто недостаточно материала. Соответственно очень трудно или точнее невозможно проверить гипотезы расшифровки, отказ от одних и возможное подтверждение других. Конечно, некто, теоретически мог бы, имея несколько сообщений путём многочисленных подборов попытаться взломать код. Но использование многочисленных досок позволяет сменить шифр несколько раз в пределах одного сообщения, и делает его труд напрасной тратой времени. Это, очевидно, способствует безопасности передаче сообщения.

– Да, этот способ шифрования кажется простым и превосходным, – признал я, – так же как и могущественным.

– Кроме того, если кто-то желает усложнить шифр, он может заполнять доски, не способом нормального письма, а вписывать все ряды слева направо, или например, справа налево, или заполнять колонны сверху вниз начиная с той или иной стороны, или даже по диагонали с любого угла. Кто-то может и по спирали писать, вариантов множество, вплоть до того, что после заполнения ключевого слова остаток от алфавита могут вписать задом наперёд. Эти изменения требуют только короткого дополнения к ключу и списку пустых квадратов.

– Понятно, – кивнул я.

– Думаю, теперь Ты понимаешь, почему я не могу Тебе помочь. Мне, правда, жаль, – сказал игрок.

– Ты мне уже помог, – признал я. – Ты прояснил мне, с чем именно я столкнулся. И я Тебе очень благодарен.

– Такие шифры практически невозможно расшифровать без ключей, листов пропусков, и тому подобной информации.

– Я уже понял, – сказал я.

Как я и опасался, расшифровать попавшие в мои руки сообщения без подходящих ключей оказалось делом трудным, а точнее невозможным. А ключи эти, по-видимому, находились в Брундизиуме, и конечно, в Аре, если только адресат этих писем был именно там. Я уже был готов полагать, что эти бумаги, скорее всего, никакого отношения к Царствующим Жрецам не имели.

Во-первых, Фламиниус, который должен был получить сообщения через Леди Янину, как мне показалось, намеревался доставить их не в Сардар, а некой партии в Аре.

Во-вторых, я сомневался, что сообщения, предназначенные для Царствующих Жрецов, или их агентов, будут зашифрованы с помощью каиссовой тайнописи. Такие шифры казались мне слишком человеческими, или точнее слишком гореанскими для Царствующих Жрецов. Царствующие Жрецы, насколько я их знал, не были знакомы с тем, о чём гореане часто говорят просто как о «Игре». Это намекало мне на то, что эти сообщения могли бы быть переданным агентами кюров, которым пришло на ум использовать такой шифр.

Я помнил одно такое сообщение от кюров, или точнее от их агентов присланное Самосу из Порт-Кара, которое было написано на ленте, использованной для подвязывания волос, присланной в его дом девушки. Девушка эта, голубоглазая блондинка, землянка, теперь была одной из его рабынь. Её назвали «Линда». А чтобы прочитать сообщение, надо было просто намотать ленту на шест подходящего диаметра.

Вспомнилось мне и другое сообщение, на этот раз перехваченное нами, неплохо замаскированное, но закодированное простым шифром замены. Оно было записано с помощью рабских бус. Это сообщение также доставлялось рабыней. Прежде, она была поэтессой, красивой, соблазнительной девкой, одной из тех, кто без всяких сомнений родилась для ошейника. Она, также, была земного происхождения, хотя к тому времени, как я увидел её, земного в ней осталось немного. Как я поминаю, ей дали кличку «Дина». Она была собственностью, по крайней мере, в тот момент, Клитуса Виттелиуса, воина Ара.

Характер этих сообщений, в чисто гореанском стиле тайнописи, намекал на то, что это могла быть своего рода переписка между кюрами и их агентами в Брундизиуме и Аре. Это не должно было бы вызвать подозрений, поскольку связи между этими двумя городами, по общему мнению, были весьма тесными. Это делало бы поездки и встречи между представителями этих городов вполне осуществимыми в мире, где на чужака часто смотрят с подозрением, в мире, в котором «незнакомец» и «враг» обозначаются одним и тем же словом. Если мои выкладки верны, то получалось, что кюры, либо управляют Брундизиумом, либо имеют в администрации города своих агентов влияния. Этот город мог стать их аванпостом или базой для их операций, возможно, такой же, какой в недалеком прошлом был Корцирус. Леди Янина входила в состав администрации Убара Брундизиума, человека по имени Белнар. Предположительно, исходя из того, что она была у него на службе, именно он мог вступить в контакт с кюрами.

Я подозревал, что ключи к шифрам, лежат во дворце Брундизиума, возможно даже в палатах самого Убара, Белнара. Мне же, находящемуся в бегах, по-видимому, стоит продолжать скрываться до тех пор, пока Самос не решит возникшие недоразумения с Сардаром, или по крайне мере до пока жизнь сама не расставит всё по своим местам. Интересно, чем же я не угодил Царствующими Жрецами? В действительности, в настоящий момент, я больше не считал себя их человеком. Впрочем, и в прошлом, я, в лучшем случае, сам решал, служить им или нет, основываясь на моих собственных предпочтениях. Скорее, я был не столько их ярым приверженцем во время их войн, сколько свободным мечом, своего рода наемником, тем, кому, по той или иной причине, захотелось поступить подобным образом.

Однако я отлично осознавал, что только мощь Царствующих Жрецов, защищала и Гор и Землю от вторжения кюров, засевших в их стальных мирах, притаившихся на орбите пояса астероидов, среди камней и глыб, маленьких планетоидов и изрытых кратерами лун. Именно по этой причине я и придерживался их стороны в этой незримой войне. И если Брундизиум оказался в союзе с кюрами, то Самосу было бы неплохо знать об этом. Да, принимая во внимание всю имеющуюся у меня информацию, можно с большой долей уверенности считать, что Брундизиум теперь в союзе с кюрами, и что имеет место некая связь между дворцом Брундизиума и интригами обитателей стальных миров. И что было не менее важно, мне было любопытно узнать содержание тех секретных сообщений. А ключи, скорее всего, могли быть спрятаны в покоях Белнара. Хм, возможно, есть смысл наведаться туда. Конечно, будет весьма затруднительно получить доступ во дворец. Но, так или иначе, попытаться-то стоило.

Мы уже были менее чем в пятистах пасангах от Брундизиума. Боюсь, что скоро, использование Леди Янины в представлениях будет возможно только с на надетым на её голову мешком, а может быть, от греха подальше, будет лучше продать эту девку кому-нибудь, направляющемуся в противоположенном направлении, да и заменить её другой женщиной. По-видимому, придётся купить где-нибудь рабыню, такую, которую будет безопасно взять с собой в Брундизиум, то есть никак с этим городом не связанную. Чтобы для неё всё было незнакомым и странным, и она боялась бы без меня даже шагу ступить.

– Не очень-то Ты похож на циркача, или бродягу, – заметил игрок.

– Я – член труппы Бутса Бит-тарска актера, антрепренёра и импресарио, – улыбнулся я.

– Да, также как и я, – усмехнулся он.

– Я так и подумал, – кивнул я.

– Тогда, мы забудем о том, что здесь было, – предложил игрок.

– Да, – согласился я, и мы одновременно встали на ноги.

Приближалось время ужина. Готовка сегодняшним вечером была на Ровэне и Леди Янине, по-прежнему щеголявшей в своём мешке. Меня забавляло, использовать её, на работах обычно рассматриваемых как рабские. Бутс как раз возвращался из соседней деревни. Он ходил туда, чтобы пополнить запас продуктов, а заодно и сделать анонс нашего представления. Позади него, босая, голая, согнувшаяся под грузом его покупок, привязанных за её спиной, плелась одна из его девушек, Леди Телиция. Ноги женщины до самых бёдер были покрыты дорожной пылью. Нам на встречу попалась нахалка Бина, также нагруженная, но коромыслом с двумя полными воды вёдрами. Она как раз возвращалась от ручья.

– О, я вижу, что Ты занялась переноской тяжестей, – заметил я.

– Да, – сказала она мне, бросая при этом презрительный взгляд на игрока. – Я же рабыня.

И Бина направилась к костру, где Ровэна и Леди Янина готовили нечто ароматное. Бутс Бит-тарск назначил Ровэну первой девушкой в лагере, и я тут же прояснил Янине, что она, не смотря на то, что была свободной женщиной, должна повиноваться ей во всём. Моим решением, она отдавалась в полное распоряжение Ровэны. И за малейшее непослушание командам Ровэны, или даже за неуверенность при исполнении её приказов, или за дерзость выказанную рабыне, я заверил свою пленницу, что её ждёт наказание, причём серьезное, как если бы она сама была бы ничем иным, как простой рабыней.

– Спасибо за игры, – поблагодарил я игрока.

За этот день мы сыграли пять партий. Надо признать, что четыре из них не заняли слишком много времени.

– Не за что, – отмахнулся он.

– И я могу не платить за них? – уточнил я.

– Конечно.

– Но, Ты мог бы использовать эти монеты, – напомнил я.

– Мы – оба члены труппы Бутса Бит-тарска, – пожал он плечами.

– Верно, – улыбнулся я.

– Актера, антрепренёра и импресарио, – добавил он.

– Точно, – засмеялся я.

Бутс в сопровождении своей невольницы, Леди Телиции, уже вплотную приблизился к лагерю. То-то рабыня будет рада наконец-то избавиться избавиться от своей ноши. Бина уже крутилась у костра, разливая принесённую воду пор чайникам. Леди Янина, стоя на коленах, склонилась над кастрюлей с водой, и под наблюдением Ровэны, поддерживавшей огонь, мыла и чистила зелень и овощи, главным образом лук, репу и сулы. Всё это будет использовано при тушении мяса.

– Ты самый лучший игрок в Каиссу, – сказал я, – из всех с кем мне приходилось играть прежде.

– Наверное, Ты, просто, не играл с по-настоящему квалифицированными игроками, – усмехнулся он.

– Ну, мне приходилось садиться за доску с членами касты игроков, – заметил я, но не дождавшись ответа Монстра, добавил: – Думаю, что Ты мог бы играть на тех же турнирах, что и Скормус из Ара.

– Случалось и такое, – признал игрок.

– Признаться, я так и думал, – сказал я.

– У Тебя очень проницательный ум, – кивнул он.

– Возможно, Ты мог бы даже победить его, – предположил я.

– Я не думаю, что это возможно, – покачал он головой.

– А вот я в этом уверен, – сказал я.

– Не стоит говорить со мной о Скормусе из Ара, – предупредил он.

– Почему? – спросил я.

– Скормус из Ара – предатель своего города, – заявил он.

– С чего это? – удивился я.

– Он подвёл свой город, – сказал. – И покрыл своё имя позором.

– И как же это произошло? – полюбопытствовал я.

– Он проиграл Сентиусу с Коса на большом турнире 10125 года, – объяснил он.

– Но ведь Сентиус – превосходный игрок, – напомнил я.

Несомненно, он упомянул турнир, который проводился на Сардарской Ярмарке Ен-Кара пять лет тому назад. Сейчас как раз шёл 10 130-й год от Основания Ара. По хронологии Порт-Кара сейчас был одиннадцатый год Суверенитета Совета Капитанов. Мне тогда крупно повезло быть одним из зрителей того поединка. В той партии Сентиус с Коса, один из самых блестящих игроков Гора, а в действительности, возможно, его самый лучший игрок, впервые, применил защиту, которая впоследствии стала известна под названием Защита Телнуса. Телнус – это родной город Сентиуса с Коса, и по совместительству – столица этого островного убарата.

– Это не имеет никакого значения, – отрезал игрок.

– Вообще-то это иметь огромное значение, – заметил я.

– Нет, – с горечью сказал игрок. – Не имеет.

– Ты знаком со Скормусом из Ара? – поинтересовался я.

– Нет, – раздражённо сказал он, – Я его не знаю.

– Думаю, это так, – кивнул я. – Ну откуда Тебе его знать.

– Я не думаю, что нам стоит играть в дальнейшем, – вдруг заявил он.

– Как пожелаешь, – ответил я.

– Ты всё ещё здесь? – осведомилась Бина, подошедшая со стороны костра. Она несла кастрюлю с водой. Это была та самая кастрюля, в которой Янина мыла овощи. Теперь эта вода была довольно грязной, а кроме того там плавали многочисленные очистки от овощей. По-видимому, рабыня направлялась за пределы лагеря, чтобы там избавиться от мусора.

– Как видишь, – сказал он, посмотрев на неё сверху вниз.

– Кажется, я сказала Тебе убираться, – напомнила она.

– А я этого не сделал, – развёл руками игрок.

– Ты непослушен? – спросила она.

– Я – свободный мужчина, – заметил он. – Только я могу выбирать, кого мне слушать, а кого нет.

– Ну ничего, я тоже могу быть дерзкой, когда мне это нравится, – заявила она.

– Дерзкая рабыня? – спросил я, усмехнувшись.

– Я не с Вами разговариваю, – нагло бросила она мне.

Бутс, к настоящему времени, уже находился в лагере, но, как я понял, девушка ещё этого не узнала. Но я-то видел, как антрепренёр, который в этот момент копался в своих покупках, оторвался от своего занятия и изумлённо уставился на рабыню. Леди Телиция, уже разгруженная и избавленная от ремней рюкзака, глубокие отпечатки от которых всё ещё виднелись на её теле, лежала в тени у колеса его фургона, пытаясь отдышаться. Этот долгий поход от деревни до лагеря с грузом покупок её хозяина за спиной, дался ей нелегко.

– Я не хочу видеть Тебя в лагере, – сказала Бина игроку. – Я велела Тебе убираться. Твоё присутствие здесь вызывает у нас тошноту! Ты слишком уродлив. Никто из нас не желает видеть Тебя здесь. Убирайся! Ты вызываешь отвращение у всех нас! Проваливай!

– А Ты не слишком ли смело разговариваешь со свободным мужчиной? – полюбопытствовал он.

Насколько я понял, игрок тоже ещё не был в курсе того, что Бутс вернулся в лагерь. Пока только я, со своего места, мог видеть его, стоящего между двумя фургонами.

– Ты – чудовище, – крикнула она. – Убирайся!

– А Ты – дерзкая, – заметил игрок.

– Да, – признала она. – Я дерзкая!

– Не советовал бы я Тебе говорить со свободными мужчинами, таким тоном, – предупредил я рабыню.

На мгновение она побледнела, но потом, поняв, что я не делаю попытки наказать её за подобное поведение, например, раздеть её и, бросив на живот, и запинать до полусмерти, вдавить лицом в грязь, или привязать к поднятому, вращающемуся колесу повозки, снова смело повернулась к игроку. Тем временем, Бутс притаившись, без ведома любого из нас, наблюдал за действиями своей не в меру разошедшейся невольницы.

– Да! – крикнула Бина ему. – Я дерзкая! Я дерзка к Тебе! И я могу быть с Тобой дерзкой безнаказанно, потому что Ты не мужчина! Ты слишком слаб, чтобы наказать меня! Ты – всего лишь животное, чудовище! Отвратительный, жалкий, гнусный, низкий, слабохарактерный, бесхребетный монстр! Ты вообще не мужчина! Вы – просто какой-то вид монстра, чудовища! Ты – презренный слабак!

А вот интересно, понимала ли она, что говорила с ним сейчас, как с мужчиной с Земли, а не с гореанином.

– Слабак! – выкрикнула Бина. – Слабак!

Стоя рядом с ним, она казалась совсем крохотной. Я с интересом исследователя рассматривал её пышущую злобой, маленькую, соблазнительную фигурку. Как неуместно смотрелся её гнев, на фоне миниатюрности и нежности её тела. Как абсурдно выглядел, этот крошечный слабый зверёк, так смело бросавшийся на крупного сильного хищника. На какие свои уловки, на какую слабость противника, она рассчитывала? Как смело могут вести себя мелкие животные в присутствии сидящего в клетке ларла! Но насколько глупо, кстати говоря, выглядит ларл, закрывшийся в клетке. Но что будет, если ларл вдруг захочет освободиться?

– Слабак! – дразнила она.

Неужели она забыла, что была женщиной? Неужели она так и не поняла, что носит ошейник?

– Слабак! – оскорбляла она.

О, как вся эта животная мелочь прыснула бы в стороны, если бы ларл вдруг появился из своей клетки! Неужели она не понимала, насколько легко и просто мужчина может сорвать с неё одёжду и вернуть её на своё законное место у своих ног, предписанное природой? Неужели она, глубоко в её сердце не боится, что однажды проснувшийся ларл может сказать ей: «Пошутили, и хватит!». Или она просто страстно желает прихода этого дня?

– Слабак! – кричала Бина, но игрок просто стоял рядом и, ни слова не говоря, наблюдал за её истерикой. – Убирайся! Проваливай!

– Ты закончила? – наконец, спокойно поинтересовался он.

– Твоя одежда запылилась, – злобно бросила она ему, намекая на ту пыль, что осталась на ней, после того, как она пнула в его сторону. – Раз уж я – рабыня. Позвольте мне очистить их для Вас!

И тут она, неожиданно и зло, выплеснула кастрюлю грязной воды ему на грудь.

– А ну, на колени, рабыня! – бешено взревел Бутс, подходя к ней сзади. – Голову в землю!

Бина испуганно вскрикнула, и, немедленно, в ужасе уронила кастрюлю, и повалилась на колени.

– Господин, – задрожав, простонала она, – я не знала, что Вы вернулись!

– Это я уже понял, – зло сказал Бутс.

– Простите меня, Господин! – взмолилась Бина.

Теперь уже и остальные члены труппы, как рабыни, так и Леди Янина, щеголявшая в платье, изготовленном из мешка Са-Тарны, собрались вокруг. Побледневшая как мел Леди Телиция, с расширившимися от испуга глазами, стояла, держа руку перед ртом. Теперь-то она, на своём собственном опыте гореанской рабыни, познакомилась с тем, что может быть сделано с обнаглевшей Биной. Рядом с Телицией, тоже дрожа, стояла Ровэна.

– Ну, и как Ты объяснишь то, что здесь произошло? – спросил Бутс.

– Я полагаю, что Ты потребовал, чтобы рабыня дала полный список своих проступков, – уточнил я.

– Этот монстр, – мгновенно заговорила Бина, не отрывая головы от земли, – обзывал Вас, бранил Вас множеством оскорбительных слов, Господин. Я больше не смогла выдержать этого! И тогда я, взяв это на себя, рискуя собственной жизнью, решила остановить его, и защитить Вашу честь!

– Это правда? – осведомился Бутс у игрока.

Насколько же сообразительной оказалась маленькая самка слина. Она отлично знала, какое наказание грозит ей за то, что она сделала. Теперь рабыня рассчитывала на игрока, надеясь, что тот поддержит её выдумку, и защитит её от ужасающих репрессалий, которые почти неизбежно применят к беспомощной рабыне в её положении. Оставался открытым вопрос, насколько слабым в этой ситуации окажется мужчина.

– Это правда? – повторил свой вопрос Бутс.

– Нет, – наконец ответил монстр.

– Аи-и-и! – в отчаянии завыла рабыня.

– Говори, – бросил Бутс своей собственности.

– Я виновата в том, что не встала на колени в присутствии свободных мужчин, – проговорила Бина, глотая рыдания. – Я заговорил без разрешения. Я наступила на одежду свободного мужчины. Я пнула пыль на них. Я была дерзкой.

– Продолжай, – скомандовал Бутс замолчавшей в нерешительности невольнице.

– Я пролила воду на свободного мужчину, – выговорила она.

– Пролила? – язвительно уточнил Бутс.

– Я выплеснула воду на свободного мужчину, – провыла Бина.

– Это всё? Больше ничего не помнишь? – спросил антрепренёр.

– Господин?

– Уверен, Ты помнишь, по крайней мере, ещё одну свою вину, – заметил он.

– Я солгала своему господину! – вздрогнув, добавила рабыня. – Я лгала своему господину!

– И всё это было сделаны по неосторожности, – поинтересовался Бутс, – или сознательно?

– Сознательно, Господин, – простонала она.

Безусловно, такой проступок со стороны гореанской рабыни, как не встать на колени в присутствии свободного мужчины может быть расценен как преступление, караемое смертной казнью, даже если это сделано просто по неосмотрительности. Если же будет доказано, что нарушение было намеренным, тут уже речь может идти о мучительной смерти под пытками.

– Пощадите, Господин! – сквозь слёзы выкрикнула Бина.

– Ну, и что должно быть сделано с Тобой? – задумался Бутс. – Продать Тебя на корм слинам? Изобрести для Тебя изысканные пытки, скажем, отрезать от Тебя по кусочку, готовить их, а потом тебя же заставить жрать это пока ты от потери крови и мяса не подохнешь? Или можно связать Тебя и зашить в мешке с бешеными уртами, чтобы только твоя тупая голова торчала наружу? Или просто по-быстрому презрительно перерезать Тебе горло и покончить с этим?

– Пожалуйста, Господин, – рабыня, с отчаянным воем бросилась на живот перед ним и, схватив его за ногу, прижалась к ней лбом, – пожалуйста, пожалуйста, хозяин!

– А может быть, мне оказать Тебе милосердие, и сохранить твою никчёмную жизнь, – зло бросил Бутс, – и только бросить Тебя на живот под фургоном, а лодыжки пропустить между спиц колеса и привязать там, чтобы когда мы тронемся в путь, Ты осталась здесь с отрубленными ступнями?

Она, подвывая, лежала перед ним, не выпуская из рук его лодыжку.

– Ты – фригидная, мелкая рабыня, и ничего не стоящая к тому же, – рявкнул Бутс Бит-тарск на вцепившуюся в его ногу дрожащую девушку.

– Пожалейте меня, Господин! – взмолилась Бина. – Я стану горячей, послушной и покорной!

– Ну и какое наказание будет подходящим для такой безмозглой, мерзкой мелкой шлюхи, как Ты? – спросил он. – Тысяча плетей? Или сразу – смерть?

– Я прошу разрешить мне стать прекрасной рабыней во всех отношениях!

– Кто просит? – потребовал Бутс.

– Бина просит! – выкрикнула она. – Бина просит!

– Чего просит Бина?

– Бина просит позволить стать прекрасной рабыней во всех отношениях! – прорыдала она.

– Я знаю, что мне следует сделать, – объявил антрепренёр.

– Господин! – со страхом и надеждой вскрикнула рабыня.

– Я попрошу, решить каково должно быть твоё наказание, – сказал Бутс, – того, кого Ты больше всего оскорбила, нашего друга – игрока.

– Нет, Господин, – в ужасе завыла Бина. – Только не он, пожалуйста!

– Игрок? – окликнул Бутс, стоящего рядом и смотрящего на рабыню монстра.

Внезапно девушка подползала к нему, и отчаянно рыдая, растянулась перед ним на животе. Схватив его обутую в сандалию ногу своими маленькими ручками, она, уткнувшись лицом в землю, и поставив её себе на голову, запричитала:

– Бина просит прощения у господина. Бина сожалеет. Бина лежит на животе перед господином! Бина – всего лишь рабыня! Пожалейте Бину! Пожалуйста, прошу Вас, пожалейте Бину!

– Одежда высохнет, – заговорил игрок. – Я смогу очистить её позже.

– Как её наказать? – спросил Бутс.

– Это не важно, – растерянно ответил монстр. – Меня это не касается. Это – пустяк.

Он задумчиво смотрел на неподвижно лежавшую, и иногда вздрагивающую под его ногой испуганную Бину.

– Получается, что Ты рекомендуешь оставить её в живых? – уточнил Бутс.

– Да, – кивнул он.

– Тогда какое наказание Ты предлагаешь для неё вместо смерти? – поинтересовался антрепренёр.

Игрок снял ногу с её головы и, разглаживая свою одежду, отступил на шаг от распростёртого трясущегося тела. Девушка, опираясь ладонями в пыль, подняла голову и с мольбой посмотрела на него, но тут же снова опустила, уткнулась в землю и задрожала.

– Как я уже сказал, – пробормотал мужчина, – этот вопрос для меня не важен. Он меня больше не интересует. Соответственно, для меня вполне приемлемо, если она остается безнаказанной.

Услышав его слова, Бина облегчённо всхлипнула.

– Зато для меня совершенно не приемлемо, – прорычал Бутс, – если она остается без достойного наказания.

Девушка поражённо, дико и испуганно уставилась на Бутса.

– Она Ваша, – пожал плечами игрок. – Конечно, Вы можете, делать с ней всё, что Вам понравится.

– Сюда, на колени, передо мной, рабыня, – приказал антрепренёр.

Бина торопливо встала перед ним на колени.

– Игрок оказал Тебе невероятное милосердие, девка, – сказал Бутс.

– Да, Господин, – выдохнула она.

– А вот я, не собираюсь быть с тобой настолько милосердным, – заявил он.

– Да, Господин, – прошептала рабыня, напрягаясь всем телом.

– Слушай своё наказание, рабыня, – приказал Бутс.

– Да, Господин, – вздрогнула она.

– Во-первых, – начал Бутс, – отдай свои шлепанцы.

– Да, Господин, – облегчённо вздохнула Бина и, присев сдёрнула свою обувь.

Вновь пересев на колени, девушка, с поклоном протянула шлепанцы хозяину. В другой ситуации это, возможно, было бы подходящим и оскорбительным наказанием, заключающимся в публичном понижении её статуса, особенно перед другими девушками. Лишение её обуви, возможно, послужило бы неплохим наказанием за некий недочёт в исполнении ей своих обязанностей, такой как кривой шов или плохо приготовленная еда, или, скажем, это указало бы на некоторое снижение её привлекательности для рабовладельца. Наказания за подобные мелочи могут включать в себя смену одежды женщины или полый запрет на её ношение. В данной же ситуации, такое наказание, как отказ ей в праве на обувь, было почти абсурдно ничтожно. В действительности, большинству гореанских рабынь обувь вообще не разрешена. Обычно они ходят босиком.