Текст книги "Любовь и сон"
Автор книги: Джон Краули (Кроули)
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)
Она знала тайные имена управителей семи планет, но не узнала бы портрет короля Эдуарда VI.[393]393
Эдуард VI – сын Генриха VIII, младший брат Марии Тюдор и Елизаветы; герой романа Марка Твена «Принц и нищий».
[Закрыть] Она могла быть жестокой, словно ребенок, и такой же беззаботной, посылая людей и целые нации на гибель столь ужасную, что у Ди волосы на затылке вставали дыбом. Она без устали дразнила Келли, обращаясь к нему на греческом – языке, которого он не знал; ей нравилось разыгрывать сценку общения старшего с младшим, покуда Келли, шатаясь, не вскакивал в ярости, стремясь прекратить это действо, несмотря на мягкие увещевания Джона Ди: ну-ну, ну-ну.
Она взяла черную книгу Келли и заявила, что это для нее вовсе не загадка: книга написана на языке Еноха,[394]394
…книга написана на языке Еноха… – В марте 1583 г. ангелы сообщили Келли алфавит этого языка, а затем начали крайне сложную (побуквенную) диктовку «Liber Loagaeth» («Книги речей Господних»), законченную более года спустя. Енохианский язык – речь Творения; язык, на котором Адам разговаривал с Богом и ангелами; впоследствии был открыт только Еноху, но его книга была утрачена во время потопа. Ди и Келли получили девятнадцать «ангельских ключей» (заклинаний) на енохианском языке, которые должны были открыть сорок девять врат мудрости (49 магических таблиц), но так и не добились разрешения ими воспользоваться. С тех пор, как записи Джона Ди были опубликованы, многие оккультисты пытались расшифровать енохианские тексты и прибегнуть к енохианской магии. О результатах умолчим.
[Закрыть] языке, на котором люди разговаривали до Потопа. Садитесь же, сказала она им; готовьтесь и учите, сказала она; соберитесь же с духом, сказала она, из ничего не выйдет ничего;[395]395
…из ничего не выйдет ничего… – Крылатое выражение из (еще не написанного) «Короля Лира» (акт I, сц. 1).
[Закрыть] я научу вас языку, коим был создал мир, и именам, которые Адам дал животным.
Она назвала имена их врагов при дворе,[396]396
Она назвала имена их врагов при дворе… – 2 июля 1583 г.
[Закрыть] среди них был не только Берли – которого Ди и так подозревал, – но и его друг и покровитель сэр Фрэнсис Уолсингем. Так она сказала. Все же ей, как любому ребенку, было трудно доверять, а она и была ребенком, дитятей Иисусовой, – и они не внидут в Царство Небесное, аще не будут как она.[397]397
…и они не внидут в Царство Небесное, аще не будут как она. – «Аминь глаголю вам, аще не обратитеся и будете яко дети, не внидете в Царство Небесное» (Мф. 18:3).
[Закрыть]
И они склонили свой разум и волю к пониманию и вере, двое взрослых бородатых мужчин встали на колени, и она карала их и отчитывала, воздев пальчик (даже доктор Ди видел это оком своего разума), ее чело потемнело. Когда они спросили ее совета о долгом и внезапном путешествии, в которое они вот-вот должны были отправиться вместе с польским князем: где им остановиться, что с ними станется, – она в ярости затопала голыми ножками и уперла руки в боки: Несть веры в тебе. Истинно он друг вам и соделать многое для вас хочет. Он готов сотворить тебе великое благо, а ты готов сослужить ему службу. Неверные же умрут жалкой смертью, изопьют сон вечный.
Когда они окончательно решили отправиться вместе с лордом Ласки, Келли неожиданно потратил пять фунтов на лошадь, седло, штаны и ботинки. Он чистил лошадь с яростной решимостью, когда Ди (повсюду искавший его, нуждаясь в его помощи, чтобы собрать все необходимое; он заподозрил что-то неладное) нашел его в темной конюшне.
«Куда ты собираешься?»
«В Брентфорд.[398]398
Брентфорд – юго-западный пригород Лондона у слияния Темзы и Брента.
[Закрыть] Мне велели проверить, свободен ли путь».
«Кто велел тебе?»
«Вот этот, что у меня за правым плечом. Ужель ты его не видишь? Так я и думал. – Он со злостью коснулся своих глаз пальцами, будто хотел себя ослепить: – Не такие у тебя глаза, чтобы видеть зло. Даже если его уста говорят лишь истину».
«Когда ты вернешься, – спросил доктор Ди. – У нас мало времени».
«Меня повесят, если я здесь останусь; мне отрубят голову, если я уеду с князем. – Он повернулся в сторону Ди, указывая на него скребницей: – Ты не хочешь сдержать свое слово. Разрешаю тебя от обещания – а ты обещал мне пятьдесят фунтов в год. Да будь у меня тысяча фунтов, я и то бы здесь не задержался».
Ди поднял руку – ладонью вперед, – пытаясь остановить его, но от этого лицо Келли только стало отчужденней и яростней.
«И не сомневайся даже, уж тебя-то Бог защитит. Тебе – и Успех, и процветание. Бог может от камения сего воздвигнуть чад Аврааму.[399]399
Бог может от камения сего воздвигнуть чад Аврааму. – Мф 3:9, Лук: 3:8.
[Закрыть] Тебе-то чего беспокоиться. – Он вновь повернулся к своей лошади, яростно расчесывая ее, будто стремясь не вычистить ее, а содрать шкуру. – И жену я не могу выносить. Не люблю я ее, более того, ненавижу, и не любят меня здесь, потому как я к ней никакой благосклонности не испытываю. Ведьма она, и лишила меня моей силы. Сомнений нет, что ты ей помог. Не прикасайся ко мне[400]400
Не прикасайся ко мне – Ин. 20:17 (слова воскресшего Христа к Марии Магдалине).
[Закрыть]».
В минуты наваждения его постоянно терзал страх, что до него дотронутся, даже если это будет друг, часами стоявший вместе с ним на коленях. Ди склонил голову и обхватил ее руками, а Келли, ничего не видя, толкнул его и протопал в дом. Его жена попыталась закрыть дверь в комнату, но он отшвырнул ее, собрал одежду и книги, взял шляпу и несколько посеребренных ложек. Все это напоминало некую пародию на сборы перед дорогой. Джоанна скользнула вниз, на кухню, где села вместе с Джейн и судомойкой и стала слушать шум и бормотание наверху.
Когда он с грохотом спустился по лестнице и вышел вон, Джейн поднялась в маленький кабинет своего супруга.
«Джейн».
«Муж мой, мне жаль тебя».
«Что ж, он ушел».
Почти совсем стемнело. Ее муж закрыл лицо руками, седые волосы были взлохмачены. Она подошла, чтобы обнять его плечи, и поняла, что он плачет. Не отводя рук от лица, он сказал:
«Молю Бога Всемогущего направить его и оградить от опасностей и позора. Да минует его пагуба».
«Муж», – снова сказала она, но слова утешения не шли на ум, она не посмела сказать: И слава Богу, избавились, в сердце своем она даже не думала так; какой странный сердитый человечек, порой ей хотелось взять его на руки, покачать его, обнять и успокоить, точь-в-точь как родных сыновей, когда у них что-то болело или когда они надрывно рыдали. Ну-ну. Ну-ну.
А еще она думала, что он уехал не навсегда. Так оно и было.
Этой же ночью Джон Ди (он так и не покинул кабинета – сел, чтобы сделать запись о последнем разговоре с духовными гостями) услышал, что кто-то поднимается по ступенькам. Это был он.
Будто тяжелый камень упал с души доктора. Ди не сказал ни слова, продолжая писать; он поднял глаза лишь тогда, когда Келли появился в дверном проеме.
«Я одолжил свою кобылу, – сказал он. – Поэтому я вернулся».
«Очень хорошо».
«Я вернулся из Брентфорда на лодке. То были ложные друзья».
Он сел в кресло рядом с Джоном Ди, в то же самое кресло, в какое он впервые сел шестнадцать месяцев назад, – тогда он (точно так же, как и сейчас) взялся руками за подлокотники и подумал: Вот я и дома.
«Вот несколько книг, которые прислал лорд Ласки, – сказал ему доктор Ди. – Они для тебя. Он подписал их тебе».
Келли положил на них руку. И чуть ли не в тот же миг вместе с ними уже была Мадими.[401]401
И чуть ли не в тот же миг вместе с ними уже была Мадими. – 4 июля 1583 г.
[Закрыть] (Они впервые увидели ее среди книг; она зачитывала им отрывки; как-то так получилось, что она была книжным ангелом.) Она похлопала по пергаментной обложке; Джон Ди услышал звук хлопка.
«Приветствуем тебя, госпожа. Надеюсь, что Божьей милостью ты больше не оставишь нас. Какова же причина твоего появления?»
«Посмотреть, как у вас дела».
Нежно, но без каких-либо колебаний произнесла она это, вторгаясь в пространство между друзьями. Сладостное чувство сопровождало ее.
«Я знаю, ты часто видишь меня, – сказал Джон Ди. – Но мне видеть тебя помогает лишь моя вера да воображение».
«Такое зрение получше, чем у него».
Доктор больше не мог сохранять осторожное спокойствие. Келли вернулся к нему, он не утратит дитя Мадими. Пальцы его рук сплелись, и, обливаясь слезами, он произнес:
«О Мадими, ужели меня еще будут терзать столь горестные муки».
«Проклятые жены и великие дьяволы – плохие друзья», – ответила она, как будто это была старая поговорка, – так ребенок произнес бы всем известный афоризм или шутку, воспроизводя форму и ритм, но не понимая смысла. Доктор Ди засмеялся, тряхнул головой, утер глаза рукавом и вновь засмеялся.
Келли не смеялся, беспокойство переполняло его, он вцепился в подлокотники кресла, его прикрытые глаза неотступно следили за Мадими (так думал Ди), смотрели, как она переносилась с места на место. Он сказал:
«Мадими. Не одолжишь ли ты мне сто фунтов, недели на две».
«Я вымела все свои деньги из дверей».
Почуяв неладное, Ди мягко сказал, что деньги у них обязательно будут, когда Богу это будет угодно, но Мадими повернулась к ясновидцу.
«За кем или за чем ты охотишься? Ответствуй, человече. За чем ты охотишься?»
Он не ответил, откинувшись назад, как будто невидимый ребенок навис, склонившись, над ним. Он не любит Господа, сказала она ему, не любит, раз нарушает Его заповеди; его похвальбы заслуживают проклятья. Большия суть три сия: Вера Надежда Любовь,[402]402
Большия суть три сия: Вера Надежда Любовь – 1 Кор. 13:13.
[Закрыть] а ежели их нет у него, значит, есть ненависть. Он любит серебро? Он любит злато? Первое – вор, второе – убийца. Однако же Бог Справедливый любит Келли.
«Иди сюда, – сказала она ему. – Иди».
Келли встал с кресла, как будто его вытащили за ухо, дурного мальчика. Его заставили преклонить колени перед кристаллом цвета кротовой шкурки, который все еще стоял на подставке в кабинете, – первый кристалл, в который он взглянул, кристалл, который призвал Мадими (тогда Келли еще не знал ее), пухленькую девочку с кристаллом в руках.
«Посмотри и ответь, ведомы ли они тебе».
Он увидел одного, с собачьей мордой, и еще четырнадцать, загнанных в кристалл, подобно разбойникам и пьянчугам, которых собрали королевские констебли, чтобы очистить Чипсайд.[403]403
Чипсайд – улица в лондонском Сити, где был расположен продуктовый рынок.
[Закрыть] Они знали его. Он знал их. И все их имена начинались на «Б».
«Не кто иной, как он, месяцами следует за тобой, – сказала она. – Venite Tenebrae spiritu тео[404]404
Приводя слова Мадими. запечатленные в дневниках доктора Ди, Феллоуз Крафт по ошибке пропустил одно слово. Полностью фраза выглядит так: «Venite Tenebrae, fugite Spiritu meo» – «Отыдите, Тени, бегите духа моего» (лат.).
[Закрыть]. Отыдите до вопля последнего. Ступайте прочь, ступайте».
Нечестивое сборище переглянулось, встревоженное, пойманное в ловушку: казалось, ветер шевелит их бурые одежды; они держались друг за друга, – с открытыми ртами, с вытаращенными глазами, они корчились от боли, и, подобно невесомому пеплу, их тела были подхвачены вверх и развеяны по ветру. Он не услышал, чтобы хоть кто-нибудь из них заговорил, хоть один; и он был этому рад.
Он встал на колени и долго всматривался в пустой кристалл – облегчение, охватившее его, было сродни тому, что он чувствовал, освободив желудок или же кишечник от болезненной тяжести. Он поднял глаза, часто заморгал, понял, что находится в том же месте, где был до этого, но оно уже было иным. Где он был, куда странствовала его душа? Мысленно он увидел темную медленную реку, книгу, лошадиный глаз.
«Ну, как ты?» – прошептал доктор Ди.
Он тяжело сглотнул. Долго молчал, прежде чем ответить.
«Сдается мне, я чище, чем был. Пустой. Вернулся от. От великого дива».
Он дрожал. Он поднял руку, чтобы показать доктору Ди, и засмеялся, увидев, что она дрожит.
«Ты освобожден от великой тягости, – довольно произнесло ангелическое дитя. – Люби же Господа. Люби друзей своих. Люби жену свою».
Джон Ди встал рядом с ним на колени, возблагодарив Господа. На воде покойне воспита мя, и ничтоже мя лишит, милость Твоя поженет мя вся дни живота моего.[405]405
На воде покойне воспита мя, и ничтоже мя лишит, милость Твоя поженет мя вся дни живота моего. – Пс. 22, стихи 2, 1, 6. По синодальному переводу: «Он водит меня к водам тихим, я ни в чем не буду нуждаться, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей».
[Закрыть] Он коснулся холодной руки Келли. Они молились вместе. Они неразделимы.
Она вывела их из Англии, как пастушка гонит гусят; она прогнала их через весь христианский мир, от Амстердама до Бремена и до Любека, хотя так и не поведала ни окончательной цели, ни того, что они должны свершить. С приходом зимы она покинула их в Германии, не попрощавшись, не дав им знать, вернется ли когда-нибудь.
Они все еще имели общение со многими другими, с великим Габриэлем, и Галвагом, и Налвагом, облаченным в королевские одежды, и с Мурифрием, одетым в красное, как йомен, и с Илом, веселым игроком (Господи Иисусе, вот уж не ждал вас здесь увидеть,[406]406
Господи Иисусе, вот уж не ждал вас здесь увидеть… – 26 октября 1583 г., Бремен.
[Закрыть] раздался обращенный к ним из кристалла голос, когда они были в Любеке, как будто путешествовал он, а не они). Видимо, все они шли за камнем, пересекая границы, подобно пчелам, что летят вслед за блюдом с засахаренными фруктами, которое уносит хозяйка; однако в Германии Келли все реже и реже должен был заглядывать в кристалл, чтобы видеть их или беседовать с ними, – он встречал их на верхней ступеньке лестницы, слышал их голоса, преклонив колени перед молитвой; он видел их из окон гостиницы, видел, как, смешавшись с толпой, они подают ему знаки.
Иногда они приносили вести с удовольствием заядлых сплетников.
«Твоего брата посадили в тюрьму. Как тебе это нравится? О твоем домоправителе говорю».[407]407
Твоего брата посадили в тюрьму… О твоем домоправителе говорю. – 15 ноября, Любек. Свидетельств о заключении Николаса Фромонда нет.
[Закрыть]
Николас Фромонд, брат Джейн Ди: видимо, они имели в виду именно его. Что произошло?
«Его допрашивают. Говорят, что ты утаил множество секретов. Что же касаемо твоих книг, ты можешь взглянуть на них, как выдастся время».
Ди в ужасе представил, что все его добро порушено, книги отобраны, – чтобы увидеть все это, ему не нужно было никакого кристалла. Но почему?
«А может, и дом твой будет предан огню в память о тебе. Ну да чему быть, того не миновать. Я дал тебе совет и только добра тебе желаю. Выбор за тобой».
Что выбрать? Из чего выбирать? Ему казалось, что он безнадежно движется к могиле, а жизнь сгорает за спиной.
Торопитесь, торопитесь. Осталось совсем мало времени, чтобы вы, двое, могли вынести все необходимое из преподанных им уроков, – так было сказано, – узнать тайные цели, ради которых их выбрали, дабы донести до всех держав и народов свое послание и сохранить его. Однако же спасительное послание, целостность новой истины, сосудами коей они избраны, могли быть ниспосланы им лишь на енохианском языке: следственно, они должны ему научиться.
Но это было ужасно, мучительно тяжело. Необходимо составить таблицы, квадраты из сорока девяти букв; ангелы сообщали им цифры, а они находили соответствующие цифрам буквы; из них возникали слова – как сказано, ангельские зовы, которыми можно приманить небесных созданий; мало-помалу стало ясно (во всяком случае, доктору Ди), что призванные ангелы сами были словами этого языка, – и круг таким образом завершился.
Они говорили о спешности, но, кажется, понимали ее иначе, нежели смертные; они находили досуг, чтобы прерывать работу пространными хвалами Господу, пророчествами или Долгими историями, – чтобы двое людей размышляли над их смыслом и аллегориями, без всякой уверенности, что достигнуто подлинное понимание. В Бремене, в Любеке и Эмдене, в тесных комнатках гостиниц и съемных домов Келли и Ди доставали кристалл и столик (сделанный так, чтобы его можно было сложить и возить с собой), записывали все новую тарабарщину; поздно, поздно ночью они сидели в ожидании ангелов, когда Роланд, Катерина и Артур уже спали и спала их мать; Джоанна Келли, сидя в кресле, не сводила лисьих глаз со своего странного мужа и думала о своей немыслимой судьбе.
Ласки сопровождал их в поездке по Германии, лишь время от времени покидая их, чтобы встретиться с кем-нибудь из сильных мира сего, герцогом Мекленбургским или епископом Штеттина, дабы укрепить свою фортуну. Его звезда близилась к закату – ангелы уже не восхваляли его, – хотя он об этом и не знал. Он заговорил о золоте: о том, чтобы с помощью духов научиться без труда добывать его; почему нельзя спросить их об этом, почему. Магнат, подобный Ласки, может жить в кредит целые годы: годы, но не вечно.
Зима пришла ранняя и суровая, но они продолжили путь в фургонах, каретах и повозках. Торопитесь, торопитесь. От Штеттина до Позена (здесь они увидели могилу доброго короля Венцеслава)[408]408
…до Позена (здесь они увидели могилу доброго короля Венцеслава… – Ошибка: в соборе Петра и Павла в Познани похоронены первые польские князья, в том числе Болеслав I Храбрый (ок. 967 – 1025).
[Закрыть] двести миль снега – глубокого, хрустящего, ровного; герцог нанял двадцать человек, чтобы очистить две мили дороги ото льда, дабы экипажи могли проехать. По широким заливным лугам, скованным льдом (вдалеке виднелись фигуры рыбаков, ловивших рыбу через прорубленные во льду лунки), они наконец-то добрались до Ласка в Польше. Герцога уже очень давно не было дома. Подданные не слишком-то обрадовались, увидев его.
Здесь, возле эмалированного очага, Келли и установил свой стол. И вот вернулась Мадими,[409]409
И вот вернулась Мадими… – 18 февраля 1584 г.
[Закрыть] без извинений и приветствий, юная девица в белых одеждах, так описал ее Келли, поначалу даже не узнав: она выросла.
«Я побывала в Англии, – сказала она. – Королева жалеет о потере своего философа. Но государственный казначей[410]410
Государственный Казначей – лорд Берли.
[Закрыть] убедил ее, что ты вскоре вернешься домой, моля о прощении. Истинно, никто не смог отвратить от тебя сердца королевы».
На старика нахлынула волна горькой тоски по дому. Королева. Он увидел столь любимое, покрытое оспинами лицо. О Боже.
«Еще я побывала в твоем доме. Там все в порядке. Правда, я не смогла войти в твой кабинет, королева приказала его опечатать».
Но не говорила ли она, что не препятствие для нее замки человеческие? Доктор Ди представил свой кабинет, не зная, насколько велик нанесенный ему ущерб. Тишина и пыль.
Где они будут жить теперь? Как они будут жить? Им посоветовали поехать в Краков. Что ждет их там?
«Даже моя мудрость не может ответить на твой вопрос».
Казалось, в этой чужеземной стуже ею овладела бесцельная скука (без сомнения, это их мозги замерзли, заледенели под наглавниками и мехами, это их сердца сжались). Дыхание Келли затуманило кристалл.
«Сэр Гарри Сидни мертв, – сказала Мадими. – Он был твоим тайным врагом».
Она уже почти заснула. Все трое склонились к очагу. Джон Ди почувствовал, как в его глазах появились слезы. Он записал слова Мадими, тайный враг. Он всегда любил Гарри Сидни, отца Филипа. В его жизни не осталось ничего, незачем было возвращаться, он умрет стариком – в чужой земле.
(В Праге в августе, когда до него наконец-то дошли новости из Англии, он запишет на этой же страничке: Сэр Г. Сидни был еще жив в феврале, марте и даже мае. Стоит задуматься.[411]411
Сэр Г. Сидни был еще жив в феврале, марте и даже мае. Стоит задуматься. – Генри Сидни умер 5 мая 1586 г.
[Закрыть])
Краков, резиденция королей Великой Польши, раскинувшийся в сердце огромной ровной долины, встретил их в марте половодьем и грязью. Келли и женщины, не произнося ни слова, смотрели на город. Глядя издалека, они думали: Боже, До чего же велик мир: кто бы мог подумать, что огромные равнины и города всё следуют друг за другом до крайних пределов востока. А дальше есть еще и Россия. Много странствовавший доктор Ди стонал в лихорадке и не выглядывал в окно.
Остановившись в высоком доме недалеко от собора, Джон Ди пошел навестить своего старого знакомого, доктора Ганнибала,[412]412
Джон Ди пошел навестить своего старого знакомого, доктора Ганнибала… – Анахронизм: речь идет о позднейшем визите в Краков, 19 апреля 1585 г. Ганнибал Калабер (Росселий, ок. 1524 – ок. 1600), профессор Краковского университета. Шесть частей комментария к «Поймандру» и «Асклепию» были опубликованы в 1584–1590 гг.; отдельно напечатан девятый том (из запланированных десяти). Ф. Йейтс комментирует: «Росселий осторожен в высказываниях о магии и предостерегает против нее… Он был, если так можно выразиться, исступленно уверен в нераздельности небесного и наднебесного, или ангельского, миров, но поскольку он не упоминает каббалу, то, видимо, ангелической магией он заниматься не пробовал».
[Закрыть] монаха-капуцина, который в ту пору заканчивал свой комментарий к «Поймандру» Гермеса Трисмегиста, намного длиннее самой эгипетской книги.
О чем они говорили столько часов? – размышляла Джейн Ди, сражаясь с чужеземными деньгами и чужеземной едой. Об ангелах: о девяти чинах ангельских, неотличимых от Правителей, что, по словам Гермеса, поддерживают остов Небес, различия и иерархии, которые и делают веши вещами, а не хаосом. О разделении религии, о безрассудных, темных и нечестивых людях, которые силой и мечом навязывают страдающему человечеству свои вероучения, подобные прокрустовым ложам. К чему все придет? Доктор Ганнибал открыл покрытую множеством пометок страничку своего «Поймандра» и прочитал:
Придет время, и люди не только будут пренебрегать религиозным служением, но, что еще более прискорбно, благочестие и культ богов будут запрещены так называемыми законами, под страхом наказания… И тогда, исполнившись отвращения к жизни, люди станут думать, что мир недостоин их восхищения и преклонения, сие совершенное творение, наилучшее, Единое… И тогда земля утратит свое равновесие, по морю нельзя будет плавать на кораблях, звезды перестанут сиять на небе.[413]413
«Асклепий», IX. «Апокалипсис», пер. К. Богуцкого и Г. Дашевского. с изменениями.
[Закрыть]
Не таков ли мир сейчас? Не может ли так статься, что и эта эпоха окончится подобной катастрофой? Исход – в руках Господа, а Гермес предсказал и это:
…сие восстановление всего благого, священное и величественное Восстановление Всей Видимой Вселенной, осуществленное по Воле Божьей в ходе времен.
Доктор Ганнибал рассуждал – он склонил свою круглую голову, приблизив ее к седой голове доктора Ди, и заговорил шепотом, – что, если Церковь Христова распадается на множество частей, потому что ее время уже прошло, а за смутными временами мы увидим проблески новой эры, Эры Духа Святого, и не нужны будут церкви, монахи и епископы, а каждый человек станет священником для своего ближнего.
«Это проповедовал аббат Иоахим Флорский,[414]414
Иоахим Флорский (Джоаккино да Фьоре, ок. 1132–1202) – монах-цистерцианец, мистик. Свое учение изложил в книгах «Согласование Нового и Ветхого Заветов», «Десятиструнная Псалтирь» и «Толкование на Апокалипсис». Взгляды Иоахима осудил Фома Аквинский; Данте же поместил его в раю. Пророчество об эпохе Святого Духа вдохновило многие еретические течения.
[Закрыть] – сказал доктор Ди. – Уже много столетий назад».
«И его осудили, – сказал доктор Ганнибал. – Давайте же не будем больше затрагивать эту тему».
Доктор Ди принял причастие вместе с храбрым маленьким толстяком в церкви бернардинцев, ощутил языком Бога живаго; чуть позже он увидел, как монах снял очки, чтобы утереть слезы (радости? благодарности?). Келли так и не сделал этого, как ни убеждал его Ди, – хотя даже ангелы говорили ему о Хлебе, переполненные изумлением и трепетом: Плоть Господня – вот все, что знаем мы о пище, Кровь Его – единое питие[415]415
Плоть Господня – вот все, что знаем мы о пище, Кровь Его – единое питие. – Ср.: «Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие» (Ин. 6:55).
[Закрыть]; и не может Он отказать нам в этом. Не думаешь ли ты, что все принадлежит лишь тебе? Мы пили и ели еще до основания мира. Если богач даст тебе еды, разве не отблагодаришь ты его? Если он поделится едой со своего блюда, разве не вознесешь ты ему хвалу? Будь доволен и радостен будь, Он даровал тебе всю Плоть своего Тела.
Почему он отказался? Доктору Ди очень хотелось бы знать причину. Чем больше святости будет в их подготовке к работе, тем лучше.
Но он отказался. За этим последовала ссора, похожая на многие другие; доктор Ди полагал, что подобные стычки они оставили в Англии, но это было не так. Духи лгут, сказал Келли, все эти два года они только и делали, что лгали, Ди – дурак, что верит им: если они и знают хоть что-нибудь стоящее, но до сих пор не открыли и не откроют этого знания смертным, то не сделают этого никогда, как бы люди ни умоляли об этом; они с Ди стали предметом насмешек и презрения ангелов, уж он-то в этом не сомневается, он слышит их смех. Смотри: вот Агриппа, вот его книга «De occulta philosophia»,[416]416
«О сокровенной философии» (лат.).
[Закрыть][417]417
…вот Агриппа, вот его книга «De occulta philosophia»… – Генрих Корнелий Агриппа Неттесгеймский (1486–1535) – придворный секретарь Карла V, католический теолог, военачальник, врач, философ, эксперт в области оккультных наук. Под конец жизни пришел к крайнему скептицизму («О недостоверности и суетности всех наук и искусств», 1530).
[Закрыть] вот имена всех ангелов, управляющих всеми народами земли, а ведь Келли, чтобы услышать эти имена, целыми днями стоял, преклонив колени! Но он больше не будет игрушкой! И он хлопнул дверью перед носом Ди.
Этой ночью к нему пришел Габриэль и покарал его.[418]418
Этой ночью к нему пришел Габриэль и покарал его. – Это случилось за год до визита к Росселию, 2 июня 1584 года. Келли действительно принял причастие (после долгого перерыва) и в 1585 г., через три дня после встречи Ди с доктором Ганнибалом.
[Закрыть]
Келли так никогда и не расскажет своему хозяину, какие слова ему пришлось услышать и что пришлось пережить той ночью, но Ди и не настаивал. Он лишь встал рядом с Келли на колени перед кристаллом, его старые кости скрипели, будто пытались рассыпаться; и Габриэль, добрейший и милосерднейший из духов, явился им, дабы соединиться с ними в слезах покаяния и благодарения: снова, снова и снова. На следующий день Келли отведал Тела Христова в церкви бернардинцев.
Великий план принес свои плоды. Как-то майским утром,[419]419
Как-то майским утром… – На самом деле 20 июня 1584 г.
[Закрыть] лежа в постели, Келли почувствовал, будто его голова и грудь раскрываются, как под секачом мясника или ножом для устриц, и голос (даже не голос, а может быть, и голос, не произнесший ни слова) пролился в него, и он узнал: почему были избраны именно они, каков смысл пророчеств, о чем шла речь в легендах.
На небесах шла война.
В четырех углах Земли стоят четыре сторожевые башни, или замка, Север Юг Восток Запад. Келли вскочил, не одеваясь, услышав зов четырех труб, а на вершинах башен реяли флаги. Один – красный, как только что пролитая кровь, на Востоке, другой – снежно-белый – на Юге, зеленый и многохвостый, как шкура дракона, – на Западе, черный, как вороново крыло или сок черники, – на Севере. И выходят из башен воинства, одетые в те же цвета, гневные и буйные, колышутся, подобно флагам или словам, вылетающим изо рта; они словно бы в замешательстве, но все же не в замешательстве, и во главе каждого отряда старший, во главе каждой армии – генерал, великий полководец; они движутся к центральному двору, идут шеренгами под знаменами, готовые к битве.
Он знал, что это происходит сейчас, но не знал, почему и чем это закончится, – ведал лишь, что, как ни счастливы воины, как ни прекрасны их знамена, война эта порождена отчаянием, а исход ее сомнителен. Не война ли это Агнца со Зверем, война против Ветра, что дышит, где хочет? Келли никак не мог понять, сближаются ли ангельские войска для того, чтобы слиться в одно могущественное войско, или же для того, чтобы напасть отрядом на отряд – война всех против всех. Но он знал, что встреча их близка.
Так и не успев одеться, он разбудил брата и послал его в дом к Ди на улицу Святого Стефана, а Джона, слугу, – во в францисканский монастырь, где обитал Ласки. Он стоял у окна своей комнаты, дрожа и постукивая зубами, и при этом издавал такие звуки, что лежавшая в постели жена в страхе закуталась в одеяло до самой шеи.
Лишь далеко за полночь доктор Ди встал со своего места возле стола. Кипа исписанных листков упала с его колен на пол, имена ангелов, порядок их продвижения. Прозрачный кристалл наконец-то опустел, стал просто камнем; Келли уснул в кресле, из приоткрытого рта доносилось тяжелое дыхание, как у больного ребенка. Дом заснул.
Ди поднялся по лестнице и прошел мимо комнаты, где его жена, Джейн, оставила зажженные свечи возле кровати под пологом. Дети с няней казались темными бугорками, спящими медвежатами; книги и детские рисунки разбросаны по полу: они унаследовали от отца его неаккуратность, порок малый, но упорный. В молчании он прошел мимо и направился к расположенной в конце коридора лестнице – вверх, по чердаку (голуби ропотали и шелестели крыльями, заслышав шаги) и на крышу дома. Там, на балюстраде, можно было стать в полный рост.
Безлунность, стайка облаков с горностаевой опушкой. Звезды.
Четыре угла мира. Келли дал им названия сторон света, но на самом-то деле имел в виду точки солнцестояния и равноденствия, четыре угла года, врата времен.
Если правящие небесами ангелы сражаются, а исход этой битвы сомнителен – это может объяснить смысл их предсказаний, – Турок будет сражен, и падет Татария,[420]420
Татария (Великая Татария, Тартария) – средневековое европейское название территории к востоку от Дона и до Тихого океана на востоке, до Китая и северной Индии на юге. Земли к северу от Черного моря назывались Малой Татарией.
[Закрыть] и изменятся границы государств: предсказания менялись от недели к неделе, но ни одно из них так и не сбылось. Все это были лишь рассказы о битве, о ее ходе.
Почему же Господь позволяет ангелам сражаться над землей?
Он взглянул на беспорядочно перемешанные звезды – их так много, так огромен горизонт, что он даже не сразу нашел знакомые созвездия. Вечно движутся небеса, скрепленные колюрами,[421]421
Колюры – два больших круга, разделяющие экватор и зодиак на четыре равные части; проходят через точки солнцестояний и равноденствий.
[Закрыть] подпертые в четырех углах. Неизменные. Но они не таковы: Джон Ди, да и каждый астроном христианского мира (а также, без всяких сомнений, в Аравии и Катае), стал свидетелем того, что десять лет назад в кресле Кассиопеи родилась новая звезда.[422]422
…десять лет назад в кресле Кассиопеи родилась новая звезда. – Сверхновая, открытая Тихо Браге в 1572 г.
[Закрыть] Новая звезда явилась из небытия по воле Господа, впервые со времен Вифлеема.
Но если она и не была новой, а лишь внезапно приблизилась к Земле и стала видимой: она изменила свой привычный круговой путь, подобно скаковой лошади, бросившейся в толпу, просто потому, что ей этого захотелось.
Ей просто этого захотелось. С совершенной ясностью он увидел лицо маленького итальянца, как тот стоит в его кабинете в Мортлейке и бросает вызов. Новое небо: раз есть новое небо, должна явиться и новая земля.
Не касалась ли небесная война движения звезд? Ужели миллиарды ангелов, отвечающих за движение сфер (если это были сферы), яростно сдвигали звезды с привычных мест? Может быть, дело не только в том, что мы по-новому представляем взаимное расположение Земли и Солнца, – что, если они движутся, чтобы занять место друг друга, одно – к центру, другая (Земля, наша звезда, и мы вместе с ней) – куда-то в ряд прочих планет.
Из груди доктора Ди вырвался жуткий смех, старик схватился за край балюстрады. Ведь из-за этого поднимется ужасный ветер, который сметет державы. Земля утратит свое равновесие, и море не удержит корабли: да.
Если Господь вознамерился свить небо как свиток, если именно этим Он сейчас и занимается, и новое небо откроется за прежним, и не будет больше низкого и высокого, верха и низа, никакой меры, посредством коей можно определить место во Вселенной, – и не будет больше четырех углов мироздания, – значит, обновится и человек.
Дарует ли Бог людям новые силы? Принесут ли плоды все труды Джона Ди и бедного Келли, будут ли поняты утомительные ряды чисел, записанные под диктовку свыше, обернутся ли они ясной наукой нового мира? В этом-то он был уверен: не уверен только, что доживет до того времени, чтобы понять или использовать эту науку, – но он знал, что избран, дабы одарить ею людей нового мира, которые, быть может, найдут ее в пыли и забвении, взглянут и скажут: Да, это так, именно так.
Он думал о – и чувствовал в груди как бы старое клеймо – о своей Monas hieroglyphica, о ребенке сердца своего, дитяти, которого он так и не понял.
Как они воспользуются этим? Господи, лишь бы не навредили. Они и не смогут, Господь не даст это в их руки, если души их не будут готовы. Вот почему сердце его сжалось, когда Бруно Ноланец бахвалился новыми силами. Дитя-Мадими предупредила Ди: Он ухитил огонь с небес. Подобно Фаэтону, он может спалить весь мир.
Так вот к чему призван Джон Ди, какое предостережение он должен передать, вот почему он, а не кто другой был избран. Он вспомнил слова из Книги Иова: Спасохся же аз един и приидох возвестити тебе.[423]423
Спасохся же аз един и приидох возвестити тебе. – Иов 1:16 (ср. ту же цитату в последней главе «Эгипта»).
[Закрыть]
Он опустился на колени на крыше под светом звезд. Ди молился. Боже, не допусти, чтобы мечи острые оказались в руках детей; да наполнит мудрость их сердца, прежде чем окрепнут руки. И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя.[424]424
И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. Да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя. – Молитва Господня (Лук. 11, стихи 4, 2).
[Закрыть] От века до века. Аминь.[425]425
От века до века. Аминь. – Еф. 3:21.
[Закрыть]
В мае Адельберт из Ласка отправился в Трансильванию, в свое поместье.[426]426
В мае Адельберт из Ласка отправился в Трансильванию, в свое поместье. – 25 мая 1584 г.
[Закрыть] Перед отъездом он встал перед доктором Ди на колени, чем привел того в немалое замешательство, испрашивая благословения, которое Ди ему дал; склонив голову, Ласки просил также, чтобы ангельские силы, с коими беседовали Ди и Келли, помогли во время путешествия и посодействовали, чтобы его ходатайство об освобождении от уплаты долгов, обращенное к королю Стефану, увенчалось успехом.
Возможно, сказал он, они не увидятся более. На обратном пути он поедет через Прагу, и если они к тому времени прибудут туда, то свидятся, с помощью Господа и ангелов Его. И если, если когда-либо ангелы заговорят о нем или назовут средство, как ему избавиться от бед, молю, молю вас, поступите, как будет сказано.
Так он уехал в весну, верхом на высоком коне, держась за портупею, гордо вывернув локти. Король Стефан умер в этом же месяце,[427]427
Король Стефан умер в этом же месяце… – Еще один сдвиг хронологии: Стефан Баторий умер 12 декабря 1586 г. Полугодом ранее, 23 мая 1586 г., он принял Ди и Келли, которые его, впрочем, не впечатлили.
[Закрыть] так и не рассмотрев прошение Ласки; ангелы не выказали удивления, хотя и обмолвились, что ожидали от Стефана великих деяний: как будто десница Господа не ведала, что творит шуйца.
В то время Джон Ди и Эдвард Келли в сопровождении жен, детей, родичей, слуг, повозок, мебели, книг и бумаг уже отбыли в Богемию,[428]428
В то время Джон Ди и Эдвард Келли… уже отбыли в Богемию… – 1 августа 1584 г., и дней через десять прибыли в Прагу (в сопровождении Ласки).
[Закрыть] на встречу с императором.
