355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джоан Скеррет » Та, которая покупает » Текст книги (страница 5)
Та, которая покупает
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 01:08

Текст книги "Та, которая покупает"


Автор книги: Джоан Скеррет



сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Собираешься тусоваться с нами? – спросила Лана, сделав танцевальное па.

– Размечталась! – отрезал он.

Он посмотрел на Уэсли. Долгий взгляд.

– Я позвоню тебе, – сказал он и отошел.

– Что это было? – поддразнивала ее Лана.

– Не знаю. У него нет моего номера.

– Ну, этот выяснит. Он у нас такой. Только не относись к нему серьезно. Пойдем выпьем по бокалу вина. Хочу познакомить тебя с моей двоюродной сестрой Сисси.

Уэсли мысленно застонала: «Сколько можно ей повторять, что я больше не пью, так как готовлюсь к марафону? И когда наконец у меня хватит смелости сказать, что я больше не хочу знакомиться со всеми этими людьми?»

И все же она позволила увести себя знакомиться с Сисси.

Глава 7

Еще никогда Уэсли не была так счастлива вернуться в свою крошечную квартирку, как в этот понедельник. Выходные выдались изматывающими: начиная с долгой поездки на машине, потом на пароме в Виньярд и заканчивая вечеринкой в доме Элинор и походом в ночной клуб. Все крутилось вокруг Ланы, ее семьи, друзей и, конечно же, денег, а также их благородного происхождения. Никогда в жизни ей не приходилось чувствовать себя настолько не в своей тарелке. Даже в клубе ей хотелось просто исчезнуть. Лана, одетая в крошечные шортики и топик на бретельках, тут же приковала к себе все взгляды, когда забралась на барную стойку и начала там танцевать. В эту минуту Уэсли вышла из клуба и пешком вернулась в дом Элинор, где ей выделили комнату для гостей. Было темно, и она боялась потеряться, но лучше уж так, чем оставаться в клубе, где Лана устраивает сольный концерт.

Она надеялась вновь встретить Уильяма, но его нигде не было видно. Разочарование и одиночество всю ночь не давали ей сомкнуть глаз. И уже рано утром, не дожидаясь обильного завтрака, она сбежала домой под тем предлогом, что забыла лекарства от мигрени. Мигренью она не страдала со школы.

Казалось, Лана не имела ничего против, что ее подруга уезжает еще до официального окончания праздничных выходных дней.

– Вернусь в город – позвоню, – отозвалась Лана сонным голосом из кровати, когда Уэсли зашла попрощаться.

На обратном пути море было неспокойным, а пожилая пара, подвозившая ее до города, всю дорогу без умолку рассуждала о политике. Поначалу этот взрослый разговор о бедности и образовании несколько взбодрил ее, но неожиданный оборот, который он впоследствии принял, заставил считать километры до Бостона.

Многие были совершенно уверены, что она отдает предпочтение демократической партии, а в вопросах бедности и образования придерживается либерально-демократических позиций. Однако они сильно заблуждались.

– Правильно, обязанность правительства – сделать так, чтобы государственные школы ни в чем не уступали частным или хотя бы приближались к ним по уровню, – пыталась втолковать она женщине по имени Эллен Маклин. – Но у родителей должно быть право выбора, в какую школу отдать ребенка. Почему им приходится посылать детей в слабую школу только потому, что они из бедного района? Да, конечно, я полностью поддерживаю использование школьных ваучеров.

Сидевшая за рулем Эллен сказала:

– Вот поэтому в бедных районах нет учеников, благодаря которым наши школы могли бы иметь хорошие показатели.

«За счет самих учеников?» – чуть было не вырвалось у Уэсли. Вместо этого она предпочла уклониться от спора. Хотя ей хотелось смеяться. Наши школы в бедных районах? Уэсли самой ни разу не довелось переступить порог такой школы, и она была больше чем уверена, что и ее мучителям, или водителям, и подавно. «Либералы!» – вздохнула она.

Наконец-то она дома – подальше от них всех: хороших, плохих, надменных.

На телефоне мигала кнопка автоответчика.

«Привет, Уэсли. Это Дункан. Лана дала мне твой номер. Хотел спросить, не занята ли ты завтра днем. Может, пообедаем вместе? Перезвони мне в офис». Она нахмурилась, слушая, как он диктует свой номер.

«Вот это скорость! – подумала Уэсли. – С чего он взял, что может позвонить сегодня, а уже завтра пообедать со мной?! Мы только вчера познакомились».

Она бросила сумку на пол и отправилась в душ. Слава богу, весь вечер был в ее распоряжении. Все, о чем она мечтала, – приятная, неторопливая пробежка вдоль реки, а потом хорошо бы принять ванну. И еще ее ждала книга Пола Теро, которую она начала на пароме на обратном пути в Вудс-Хоул. Ей не терпелось снова за нее взяться.

Зазвонил телефон. Она подняла трубку.

– Алло, Уэсли?

Это был Дункан.

– Ты получила мое сообщение? – спросил он.

– Я только вошла.

– Жаль, что ты так быстро уехала сегодня утром. Мне сказали, ты плохо себя чувствовала. Надеюсь, не из-за меня.

«Какое самомнение!»

– Послушай, Дункан. У меня вряд ли получится пообедать с тобой завтра. Днем у меня пробежка, и обед перед ней совершенно некстати.

– Хорошо, тогда поужинаем вместе. Ответ «нет» не принимается, – заявил он. – Конечно, если только у тебя нет других планов.

Пару секунд она обдумывала его предложение:

– Так и быть. Только я не смогу оставаться допоздна.

– Отлично. Я тоже.

Уэсли обвела взглядом ресторан: «Да-а, место просто потрясающее». Французский ресторан посреди шикарной Копли-сквер. Она не раз проходила мимо него, сопровождая Лану в «Сакс» или «Ниман». За столиками, покрытыми белоснежными скатертями и сервированными серебром, мерцающим в полумраке зала, сидела изысканная публика. Теперь и она оказалась за одним из лучших столиков и рассматривает прохожих на Хантингтон-авеню. Однако она по-прежнему сомневалась, стоило ли принимать приглашение мужчины, сидящего сейчас напротив нее.

– Как салат? – поинтересовался Дункан.

Дункан был само очарование и воплощенная решительность. Она прекрасно понимала, как легко и незаметно для себя женщина может пасть жертвой его чар. Он относился к редкому типу мужчин, которые всегда получают то, что хотят. Весь необходимый арсенал был при нем. Внешность, деньги, образование, положение в обществе, хорошие манеры.

«Уж я-то ни за что не попадусь на его удочку», – старательно убеждала себя Уэсли. Такой мужчина, как он, никогда не захочет иметь серьезные отношения с кем-то вроде нее.

– Очень вкусный. И место просто замечательное.

Это полностью соответствовало правде. Обслуживающий персонал был вежлив и предупредителен, как если бы они оказались единственными посетителями ресторана.

Дункан рассказывал о Париже. К счастью, она ездила в Париж на неделю еще на младших курсах в Северо-Западном университете, так что в первый раз чувствовала себя достаточно спокойно и уверенно, чтобы поддержать беседу. Странно, но она сравнивала его воспоминания с захватывающими рассказами Уильяма о Париже, Риме и их архитектуре. А затем она и вовсе потеряла нить разговора, когда Дункан стал рассуждать о винах и винодельческих хозяйствах, которые посетил во Франции. Она вежливо кивала, не в состоянии отделаться от ощущения, что присутствует на лекции. И все же ей нравился его глубокий, с хрипотцой голос и то, как он, слегка откинувшись на спинку кресла, словно гипнотизирует ее пристальным взглядом своих пронзительных карих глаз.

– И от кого же из родителей тебе достались спортивные гены? Ты ведь занимаешься бегом? Впрочем, можешь не отвечать. Это и понятно. Я тоже бегал на разные дистанции. Узнаю походку.

Этот неожиданный поворот беседы в ее сторону вывел Уэсли из состояния задумчивости.

Сам того не подозревая, он начал набирать очки.

– Правда? На какие дистанции ты бегал? – У нее внезапно проснулся интерес. Возможно, он не так уж и безнадежен.

– Ты, наверное, подумала, что я – какой-нибудь тип «из богатеньких», который только и знает, как махать клюшками для гольфа. На самом деле в душе я спринтер, – заявил Дункан.

Уэсли внимательно слушала его рассказ об американском футболе и о занятиях бегом во время учебы в Академии Филипса Экзетера, а потом и в Гарварде. Было видно, что в нем очень силен состязательный дух. Это напомнило ей о вечном желании Майкла побеждать везде и всюду и о том, как он выставил свои награды и призы на всеобщее обозрение.

– В последнем классе школы мне хотелось выигрывать каждое соревнование. Я уступил только один раз – Уильяму, – улыбнулся Дункан, – Но в конце концов я обеспечил нам победу в самом главном матче сезона, и это компенсировало неудачу.

Она улыбнулась ему в ответ, так как хорошо понимала, что за этим стоит. Обычному человеку слова Дункана показались бы пустым бахвальством, но только не Уэсли. Как большинство спортсменов, она знала, как тяжело дается победа: пот, часы тренировок, больные колени и подколенные сухожилия, сдавленные от нехватки воздуха легкие, когда до финишной ленты еще бежать и бежать. Дункан тоже хорошо это знал.

– Так ты бросил бегать? – спросила она.

– Почти. Пару лет назад я участвовал в марафоне. На спор.

– Ты шутишь! Я как раз готовлюсь к нему! – воскликнула она.

– Правда? И на какой результат ты рассчитываешь?

– Надеюсь, получится за три часа тридцать минут.

Она скрестила пальцы на руках.

– У меня было два сорок две.

– Вот это да! Потрясающе!

– Не то чтобы. Я чуть не умер.

Спустя двадцать минут после десерта они смеялись и болтали о его работе, спорте, кино и книгах. Уэсли была искренне поражена тем, каким легким в общении оказался Дункан. Ее восхищали его энергичность и стремление к здоровому соперничеству. О своей работе он говорил так, будто речь шла о военных действиях. В его устах коллеги по юридической фирме становились врагами, а офис – полем боя за клиентов и благосклонность партнеров. Ей нравилось слушать его военные истории. Каждое дело было одинаково захватывающим и важным. Она ни за что не призналась бы, но стоило ей закрыть глаза – и она представляла себя за одним столиком с Майклом.

Они и не заметили, как ресторан почти опустел и официанты выстроились у входа на кухню, поглядывая то на них, то на часы.

– Нам лучше пойти, – наконец сказал Дункан, закончив очередной рассказ о занимавшемся полулегальным бизнесом человеке, которого он помог спасти от тюрьмы.

– Ой! – воскликнула Уэсли, внезапно вернувшись с небес на землю, и посмотрела на часы. Половина двенадцатого. – Я и не думала, что уже так поздно.

– Наверное, все дело в хорошей компании.

Она почувствовала, как ее щеки залились румянцем. Он улыбнулся. Она покраснела еще сильнее.

А потом она окончательно потеряла голову. За какую-то секунду, или даже меньше, он встал, перегнулся через столик и поцеловал ее. Поцелуй был короткий, сладкий и совершенно неожиданный.

Потом он сел и взглянул на нее.

– Я не должен был этого делать, – сказал он почти извиняющимся тоном. – Просто мне еще никогда не приходилось встречать такую девушку, как ты. Извини. Я не должен был торопить события.

Уэсли ничего не ответила. Она удивлялась, почему не разозлилась. Вместо этого ей хотелось, чтобы он продолжал целовать ее всю ночь. Удивлялась, почему сказала, будто все в порядке; почему глаза говорили: она чувствует то же, что и он.

Позже, вечером, крепкий здоровый сон старательно обходил ее стороной, и даже постельное белье за двести долларов оказалось бессильным.

«Почему его лицо по-прежнему у меня перед глазами, почему губы все еще горят от его поцелуя? А-а-а-а!» Уэсли беспрестанно ворочалась и крепко зажмуривала глаза. Сердце начинало биться сильнее, стоило ей прокрутить в памяти его поцелуй. Он пронзил ее словно молния, а она никак не могла понять, почему не вылетела из-за стола в ту же секунду. Уэсли вздохнула. Она уже двадцать три раза разобрала по предложениям весь их разговор. И с каждым разом начинала все больше и больше волноваться из-за отсутствия у нее опыта светского общения.

«Наверное, я показалась ему недалекой провинциалкой. – Она сжала руку в кулак. – Неопытной дурочкой, недавно сбежавшей из гетто. Что ему от меня нужно?» – не переставала гадать она. Потом вспомнила процессию красоток на вечеринке в Виньярде – любая из них определенно подошла бы ему больше.

«Я всего лишь гадкий утенок, который только начинает превращаться в лебедя, – переживала она в темноте пустой комнаты. – Я не смогу! – Она открыла глаза. – Но он казался таким… таким заинтересованным. Не может быть, чтобы мне все это показалось. Или может? Что если сегодняшнего вечера вообще не было? А даже если и был? Что дальше? А-а-а! Мне нужно хоть немного поспать!»

Глава 8

Уэсли должна была посмотреть правде в глаза. Ее новый образ жизни требовал огромных затрат. Она не может позволить себе и дальше так расходовать свои сбережения. Реальная жизнь никак не хотела соответствовать ее плану, согласно которому она ни в коем случае не должна была тратить больше двух тысяч долларов в месяц. Но только за прошлую неделю полутора тысяч как не бывало. Она по-прежнему покупала новую одежду, посещала парикмахера и как сумасшедшая спускала деньги на вечеринки. Планируя переезд в Бостон, она не собиралась так часто выходить в свет. Необходимо было срочно что-то предпринимать.

Счета, лежащие сейчас на журнальном столике, сами собой никуда не денутся. Она пришла в ужас, узнав, что только по карте «Виза» задолженность составляла две тысячи долларов. Как выплатить такую сумму в конце месяца? Или придется переносить платеж на следующий отчетный период? Нет, об этом даже речи быть не может. Она всю жизнь платила по счетам вовремя. Она внимательно изучила остальные бумаги. Новая карточка «Сакс Пятая авеню» и счета универмага «Нордстрём» должны быть оплачены немедленно. По ее капиталу в этом месяце будет нанесен сокрушительный удар. Уже не в первый раз.

Даже если она сократит расходы, ощутимый урон сбережениям все равно уже нанесен. Необходимо снова их пополнить. Вдруг случится что-нибудь непредвиденное? На этом счете должно быть больше денег.

Ей действительно ужасно не хотелось, но нужно было срочно искать работу. Она еще раз обдумала возможность вести индивидуальные тренировки. Последний раз ей приходилось этим заниматься сразу после колледжа – сто лет назад. Но работа тренером не требует много усилий, и, возможно, с ее помощью она могла бы покрывать расходы на коммунальные услуги, а также продукты и предметы домашнего обихода. Она взяла «Желтые страницы» и начала обзванивать спортивные клубы.

В воздухе витал аромат праздника. Владельцы некоторых магазинчиков уже украсили витрины рождественскими гирляндами. Огни сверкали на деревьях возле здания «Крисчен сайенс монитор». Бесконечные толпы покупателей оккупировали Бойлстон-стрит и Ньюбери-стрит. Температура угрожающе понизилась.

Лана и Уэсли встретились у кофейни и сейчас быстро шли по улице.

– Так ты думаешь, у меня есть шанс получить «хорошо»?

Уэсли прочитала работу Ланы и предложила кое-что изменить, чтобы спасти ее от полного провала.

– Если внесешь исправления, о которых я говорила, получишь «отлично». Все не так уж плохо.

Лана вздохнула:

– Я не вынесу «Поведение в организации» в следующем семестре.

Уэсли сжала зубы. «Поведение в организации» было самым легким курсом в учебном плане, но Лане и здесь не удалось избежать неприятностей.

– По другим предметам у тебя нет проблем? – спросила Уэсли.

– Кажется, нет.

– Лана, что значит «кажется»? Тебя отчислят, если средний балл будет ниже четверки.

– Они не смогут. Мой отец пожертвовал сотни тысяч долларов этой школе! – дерзко парировала она. А затем продолжила, резко сменив тему, к чему Уэсли уже успела привыкнуть: – Слушай, в «Ниман» должна быть распродажа. Хочешь, пойдем посмотрим?

Уэсли остановилась:

– Я устроилась на работу.

– Что?

– На работу. Начинаю на следующей неделе. В «Хэлси лайф спа». Буду личным тренером.

– Но зачем? Как ты будешь все успевать?

– Мне придется все успевать. Мне нужно успевать. Я потратила слишком много. Нет, в «Ниман» я не хочу.

Они остановились.

– Уэс, это так…

– Так… как?

– Ты не можешь просто попросить предков одолжить тебе денег?

– Лана, мне почти тридцать. Я не могу просить деньги у родителей!

– Но ты же учишься. Они поймут. – Казалось, она умоляет ее.

– Ну и что с того? Не имею ничего против работы.

– Но ты не должна. – Лана выглядела потрясенной.

– Лана, не все так легко и беззаботно идут по жизни, как ты, – засмеялась Уэсли.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Просто не все могут позволить себе делать все, что им нравится, и не отвечать за свои поступки.

Лана прищурилась:

– Не смей критиковать меня! Понятно? То, что я не бедная, еще не говорит о моей безответственности.

Уэсли, почувствовав надвигающийся приступ гнева, решила не продолжать.

– Ладно. Я в «Ниман», – сказала Лана.

– Отлично. Сегодня вечером встречаюсь с Дунканом на Кендалл-сквер. Мы идем в кино. На французский фильм.

Лана закатила глаза и зашагала в противоположном направлении.

Лязга весов и грохота музыки техно было достаточно, чтобы вывести из себя любого, поэтому Уэсли изо всех сил старалась не выплеснуть накопившееся раздражение на пожилую женщину, на пределе возможностей боровшуюся с семикилограммовым грузом на силовом тренажере для плечевого пояса.

– Миз Голдберг, давайте попробуем вес поменьше?

Эта женщина практически исчерпала последние запасы терпения Уэсли. Она была первой клиенткой в первый день ее второй рабочей недели в «Хэлси лайф». Вся прелесть смен в середине утра заключалась в том, что клиенток было мало и она успевала позаниматься в перерывах между тренировками. К ней чаще всего попадали либо люди с избыточным весом, которых пугала одна мысль о занятиях при большом стечении народа, либо пожилые дамы, обожающие бесцельно пошататься по клубу от одного тренажера к другому, а затем вкусно и сытно отобедать, разом перечеркнув все усилия.

«Хотя какая мне разница, – рассудила Уэсли, – я получаю восемнадцать долларов в час, и некоторые из этих дамочек не скупятся на чаевые!»

– Ах, дорогая, я думала, что смогу. Груз не выглядел таким тяжелым, – жалобно прохныкала миз Голдберг.

– Ничего страшного. Начнем с меньшего веса, а потом, когда ваши мышцы разогреются, будем понемногу прибавлять килограммы.

Тренировки один на один оказались не таким легким делом. Необходимость постоянно общаться с клиентками порой совершенно изматывала. Некоторым хотелось отойти от заранее спланированной ею программы – это выводило ее из себя. Стандартное предписание для большинства клиенток заключалось в следующем: сначала комплекс упражнений для снижения веса, потом двадцать минут на кардиотренажере (эти двадцать минут она обычно проводила за учебниками). Уэсли даже выкраивала время для домашних заданий: делала их на ноутбуке, пока ее клиентки обливались потом на беговой дорожке или велосипеде.

Девушка до сих пор не сообщила Дункану о работе. Трудно объяснить почему, но ей было стыдно.

«Мы встречались всего несколько раз, – рассуждала она, – так что я не обязана рассказывать о себе все. По крайней мере не сейчас».

Уэсли понимала, ее чувство стыда не имеет под собой никаких оснований. Дело не в том, что у нее совсем нет денег, просто она больше не хочет их тратить. А с Дунканом, который все чаще и чаще приглашал ее куда-нибудь, ей придется тратить деньги на прически, одежду и макияж, чтобы быть на уровне.

Прошлым вечером Уэсли прособиралась два часа, только чтобы поехать посмотреть с Дунканом еще один зарубежный фильм, на этот раз в кинотеатре «Кулидж корнер» в Бруклине, а потом попить кофе. Она прекрасно помнила, что на подготовку к свиданию с Майклом ей хватало полчаса: принять душ, нанести немного тонального крема и блеска для губ, натянуть джинсы, надеть босоножки и свитер. Теперь все стало намного сложнее. Уэсли знала, Дункан ожидает, что она будет выглядеть подобающим образом. Он всегда высказывался по поводу ее внешнего вида, и вскоре девушка поняла, как не терпится ей получить новую порцию комплиментов. Каждый раз, когда ее особенно доставало ребячество Ланы, она старалась сдерживаться. Если бы не Лана, она никогда не заинтересовала бы такого парня, как Дункан. А удержать его внимание было невозможно без первоклассного, дорогого макияжа, который выглядел бы настолько естественно, будто его совсем нет. Наряды нужно подбирать стильные, невызывающие и в то же время сексуальные. Выглядеть подобным образом отлично получалось у Ланы. Теперь-то она понимала, что это вовсе не так легко, как кажется. Однажды она спросила об этом Лану, которая тут же выпалила:

– «Кельвин Кляйн», «Макс Мара» и «Би-Си-Би-Джи». Ты высокая, и, слава богу, у тебя не особо выпуклые формы, одежда не аляповатая, к тому же дешевая.

Уэсли закатила глаза, получив последнюю шпильку от Ланы, но советом воспользовалась. Он оказался весьма полезным.

Дункан стоил затраченных усилий. Для Уэсли он стал почти учителем. Они часами обсуждали движение за возвращение земли черным фермерам в Зимбабве, а также разумные шаги и ошибки во внешней политике Соединенных Штатов. Он очаровал ее еще больше, когда выяснилось, что их политические взгляды схожи: он тоже придерживался квазиконсервативной позиции.

– И нечего этого стыдиться, – улыбнулся он.

Он знал все обо всем и успел везде побывать.

Изъездил половину стран на Африканском континенте и большую часть европейских еще перед тем, как поступить на юридический. Свободно владел суахили и французским, достаточно хорошо говорил на немецком, чтобы без труда изъясняться во время путешествий. Сколько он всего знал!

«Боже мой, он невероятно сексуален и умен», – думала она, помогая своей пожилой клиентке с обязательным набором упражнений.

С тех пор как они встретились в первый раз, он звонил каждый день. У нее голова шла кругом – столько внимания он ей уделял. А вчера он даже подарил ей цветок. Дункан был таким романтичным и еще прекрасно целовался. Ноги подкашивались, стоило ей вспомнить о двадцати минутах горячих и страстных поцелуев перед дверью ее квартиры прошлым вечером. Она не могла пригласить его войти. Не доверяла самой себе.

– Еще один заход? – Миз Голдберг прервала ее отнюдь не целомудренные помыслы.

– Да, еще двенадцать раз.

Она не могла дождаться субботы. Он обещал отвезти ее в Уайт-Маунтинс в Нью-Гэмпшире полюбоваться листопадом. Ничего подобного ей видеть не приходилось. Он объяснил, что это одна из традиций Новой Англии: побывав там однажды, она будет возвращаться туда каждый год. «Скорее бы!»


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю