355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джоан Скеррет » Та, которая покупает » Текст книги (страница 13)
Та, которая покупает
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 01:08

Текст книги "Та, которая покупает"


Автор книги: Джоан Скеррет



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 23

Погода не переставала удивлять. Еще не наступил апрель, а весна уже вступила в свои права. Воздух прогрелся и дарил наслаждение всему живому. Самые отважные женщины уже ходили на работу в босоножках, а некоторые мужчины осмеливались выйти из дому без плащей. Город почти оттаял. Последние кучи грязного слежавшегося снега плавились и превращались в ручейки, бегущие через тротуары к водостокам. Люди стали приветливее. Вокруг царила благодать.

Что до Уэсли, оптимизма у нее не прибавилось, но зато поубавилось пессимизма. Она начала отдаляться от той Уэсли, что очертя голову кинулась в омут страсти, встретив искушенного красавца, который исчез из ее жизни, кажется, так же внезапно, как и появился.

Перед началом весенних каникул она услышала, как Лана громко объявила о своих планах поехать на всю неделю на остров Сент-Бартс. Уэсли мысленно прикинула, во сколько это выльется.

Бог мой, какое счастье, что ей нечем похвастаться: отдых за пять тысяч долларов был девушке не по карману. Вместо этого она все каникулы работала на полную ставку в «Хэлси лайф» и провела последний перед марафоном тренировочный забег. Она все еще думала о Дункане, но уже не страдала от бессонницы, выматываясь за день. Свободного времени просто не оставалось, и это здорово помогало.

После знакомства с Холли Уэсли не могла выкинуть ее из головы. Сначала она навестила больную всего один раз, как и пообещала себе. Потом стала приходить каждую неделю. День на день не приходился. В худшие моменты Уэсли видела злобную и жестокую Холли, которую боль превращала в чудовище. Но Уэсли терпеливо пережидала, пока Холли кричала и требовала оставить ее в покое, а потом держала больную за руку, когда та плакала и просила прощения. Но случались и другие дни: Холли не мучилась так сильно и чувствовала только слабость. И тогда они разговаривали, смотрели кино… Уэсли приобрела еще одну подругу.

– Слушай, похоже, в прошлой жизни мы были сестрами, – говорила Холли всякий раз, когда они находили что-то общее.

Обе женщины, например, любили готовить. Холли, как и Уэсли, занималась в университете бегом. В «хорошие» дни Холли давала подруге множество советов.

– Уэс, почему бы тебе не сменить прическу? – спросила она однажды. – Мне кажется, тебе пойдет стрижка покороче. Сейчас это круто!

– А я думала, длинные волосы в моде, – запротестовала Уэсли.

– He-а. Тебе надо подстричься и открыть свое красивое личико.

Уэсли рассмеялась. Сто лет уже никто не называл ее красивой.

Она снова улыбнулась, открывая двери «Хэлси лайф». День предстоял достаточно легкий: всего одна тренировка с Рейни Смоллс, ее постоянной клиенткой. А потом вечернее занятие в университете. А после университета ужин с Шерри.

Рейни вела себя как-то странно. Не болтала, как обычно.

– Все в порядке? – спросила Уэсли.

Рейни вздохнула:

– Уэсли, что у вас с Ланой происходит?

Девушка откашлялась. Они редко говорили о Лане. Уэсли думала, что Рейни по-прежнему считает их подругами.

– Ну, у нас случилось небольшое недоразумение. Мы очень разные, понимаете. И теперь мы не так близки, как раньше. Больше ничего.

Рейни снова вздохнула:

– Ты уверена, что больше ничего?

Уэсли ответила не сразу:

– Да. А почему вы спрашиваете? Я чего-то не знаю?

– Дело в том, что она, по-видимому, очень на тебя обижена, по словам моей дочери. И она рассказывает много такого, во что мне, например, верится с трудом. – Рейни говорила так, словно тщательно взвешивала каждое слово.

Глаза Уэсли сузились, и она перестала показывать Рейни упражнение на бицепс.

– И что же такое она рассказывает?

– Я не хочу вдаваться в подробности. Детские капризы. Тебе не нужно беспокоиться. Мы все хорошо знаем Лану. Родители избаловали ее до безобразия. Ты знаешь, она же единственный ребенок, – неловко пыталась выйти из положения Рейни.

Однако Уэсли не отступала:

– Что она обо мне болтает?

Рейни тяжело вздохнула:

– Дорогая, это не имеет никакого значения. Твое трудолюбие и твоя порядочность говорят сами за себя. И вообще, я не хочу больше обсуждать подобные вещи. Но я думала, ты знаешь, что происходит.

Уэсли решила не настаивать. Рейни была ее лучшей клиенткой. И она привела за собой еще семь женщин, которые не скупились на чаевые и умоляли Уэсли заниматься с ними. Девушка стиснула зубы. Ну почему Лана не оставит ее в покое? И что такого она может о ней говорить?

Возникло желание немедленно все бросить, отправиться к Лане и выяснить отношения. Только будет ли прок? И очень не хотелось иметь дело с неистовой злобой, которая моментально закипала в Лане по поводу и без повода. В глубине души Уэсли подозревала, что Лана именно этого и добивается: вывести бывшую подругу из себя и затеять очередной скандал. «Нет, я не доставлю ей такого удовольствия», – решила девушка.

Уэсли начинала понимать то, что было очевидно для всех остальных, кто давно знал Лану. Она чувствовала ужасную неуверенность в себе и злилась на весь мир, однако успешно скрывала свои эмоции с помощью идеальной внешности, красивой одежды и разных других ухищрений, благо деньги позволяли. И поэтому казалась привлекательной, веселой и популярной. Но стоило познакомиться с ней поближе… Уэсли нахмурилась, вспомнив свои первоначальные опасения по поводу Ланы. Опасения, от которых она отмахнулась. Она оправдывала действия Ланы и пыталась стать ее подругой, несмотря на все обидные намеки и изощренные оскорбления.

«А теперь она хочет разрушить мою репутацию. – Уэсли вздохнула. – Зачем я вообще с ней связалась? Куда подевался мой здравый смысл? Стоп! – сказала себе Уэсли, – Хватит винить себя».

Она ошиблась в Лане. Но поняла свою ошибку. И теперь смотрит в будущее. А Лана осталась в прошлом. Вместе с Дунканом.

«Пусть говорит что хочет. Я не буду оглядываться».

Глава 24

Солнечным апрельским воскресеньем, накануне марафона, Уэсли нервничала и не находила себе места. Нужно было как-то отвлечься. Шерри предложила сыграть в гольф. Уэсли давно хотела научиться, но все руки не доходили.

Дорчестерский Франклин-парк с полем для гольфа находился совсем рядом с домом Шерри. Туда подруги и отправились после церкви.

– Только, Шерри, не ругайся, пожалуйста. Ладно? У меня ужасная зрительно-моторная координация, – волновалась Уэсли.

– Тебе и не нужна никакая зрительно-моторная координация. Откуда ты это вообще взяла?

Шерри переполняло счастье. У них с Ларри определенно завязывался роман, и она через слово вставляла его имя. Уэсли старалась сдерживать зависть. Ей так не хватало Дункана. Первоначальный гнев прошел. Осталось чувство одиночества. Так хотелось всей душой радоваться за подругу, однако душа оказалась не настолько широкой.

– В последний раз, когда мы с Ларри сюда приходили, я показала ему пару приемчиков. Хорошо, что он нормально реагирует на проигрыш, так как я не могу проигрывать. Просто не могу, – хвасталась Шерри, пока они шли к зданию гольф-клуба.

Уэсли ничего не знала про поля для гольфа, но это показалось ей довольно симпатичным. И ее восхитила красота парка. Подумать только, он находился прямо в центре «черного» района! Вокруг поля шла четырехкилометровая беговая дорожка, которую в один прекрасный день она непременно опробует, а через дорогу расположился зоопарк. Одно из самых красивых мест Бостона! И это в «черном» районе! Уэсли почувствовала гордость.

Пожилые завсегдатаи клуба встретили Шерри как свою. Словно она была дочкой или внучкой одного из них. Старики посмеивались над ее гандикапом, а она обращалась к ним по именам.

– Отличные ребята. Все пенсионеры. Приходят сюда поразвлечься каждый день. Вот это жизнь, да?

– Да уж, – согласилась Уэсли.

Подруги направились к тренировочной зоне. Уэсли тащила клюшки, взятые напрокат, а Шерри – свои собственные.

– Хорошо, с чего начинается игра? – спросила Уэсли.

– С чего начинается? Да-а, тебе много чему предстоит научиться! – засмеялась Шерри.

– Ну, я, в общем-то, здесь как раз за этим, так ведь? – забеспокоилась Уэсли.

Шерри положила руку ей на плечо:

– Да я шучу, шучу. Но крайней мере, ты не сидишь дома и не думаешь о Дункане.

Да, действительно.

– Согласна. По крайней мере, я не сижу дома и не думаю о нем. А завтра я бегу Бостонский марафон и тоже не буду думать о Дункане.

– Ну и отлично. Давай-ка начнем.

Спустя пару часов солнце уже начало садиться. Уэсли, измученная своими безуспешными попытками освоить игру, подняла руки в знак поражения:

– Шерри, давай прекратим, ничего у меня не выходит.

– Ладно, ладно. Я устала от твоего нытья. Можешь идти в больницу, а я подойду попозже.

С облегчением Уэсли направилась к зданию клуба и сдала клюшки, а потом всю дорогу от клуба до больницы, километра полтора, любовалась первозданно яркими красками, которыми заходящее оранжевое солнце разрисовало небо. Уэсли надеялась, что у Холли день прошел неплохо. В последнее время ей приходилось несладко.

Она помахала добровольцам в холле и поднялась на лифте на последний этаж.

– Уэсли, детка. – Увидев девушку, Мириам вылезла из-за своего стола.

По ее лицу Уэсли догадалась: что-то случилось.

– Она умерла ночью, детка. Она умерла.

Уэсли заплакала, и Мириам склонила голову.

– Не плачь, детка, не плачь. Теперь она в лучшем мире.

Уэсли не могла остановить слезы, и Мириам притянула ее к себе и стала гладить по спине.

– Где она? – наконец выдохнула Уэсли, справившись с нахлынувшей волной горя.

– Ее унесли. Вниз. Не ходи туда одна. Подожди свою подругу.

Уэсли кивнула и села за стол, а Мириам пошла ей за водой.

Вскоре в коридоре раздался звук шагов. Подошла Шерри.

– Что случилось? – забеспокоилась она, увидев заплаканное лицо Уэсли.

– Холли ночью умерла.

Шерри закусила губу и попыталась сдержать слезы:

– Как ты?

Уэсли покачала головой и снова начала всхлипывать.

Шерри обошла вокруг стола и обняла ее:

– Мне так жаль, Уэсли. Не надо было тебя с ней знакомить. У тебя и так сейчас проблем хватает. Я не думала, что она так быстро уйдет от нас. Это я во всем виновата.

Уэсли сквозь слезы взглянула на подругу:

– Ты о чем говоришь? Я не жалею, что встретила ее. Я просто… Она так правильно все поняла про меня. Какая же я наивная. Я надеялась, что, если буду к ней приходить, проводить с ней больше времени, она дольше продержится. Думала, что как-то изменю ее жизнь. Я хотела…

– Уэсли, ты и так изменила ее жизнь. У нее никого не было до того, как появились мы. Ты. Ты стала ее последним другом.

Уэсли кивнула. Мириам протянула ей стакан воды.

– Успокойся, детка. Она все время тебя ждала. Так радовалась, когда ты стала навещать ее, – утешала ее Мириам и, вздохнув, добавила: – Славная была девочка. Славная.

Спустя некоторое время, когда Уэсли тихонько плакала возле морга, Шерри начала действовать. Быстро и уверенно она набрала номер похоронного бюро, которое в свое время занималось похоронами ее матери.

– Что ты делаешь? – недоуменно спросила Уэсли, слушая, как Шерри говорит по мобильному телефону.

– Не хочу, чтобы ее похоронили за счет штата вместе с другими бездомными. У нее были друзья, так ведь? И она покинет этот мир как подобает. – И Шерри набрала еще один номер, на этот раз флориста.

Уэсли в изумлении слушала ее.

– Чем я могу помочь? У меня есть деньги, и я тоже могу кому-нибудь позвонить, – наконец сказала она.

– Хорошо, позвони в церковь и попроси пастора Боба, а потом – на кладбище «Фэрвью».

«Поверить не могу, что я действительно занимаюсь организацией похорон», – думала Уэсли, выполняя поручения подруги. Однако практическая сторона дела отчасти облегчила боль. Огромная каменная глыба, обрушившаяся на нее, когда она узнала о смерти Холли, стала чуть легче.

– А знаешь что, Шерри, – сказала девушка, когда они решили немного передохнуть, – я заплачу за все. Я чувствую… мне это нужно, понимаешь?

Шерри пристально посмотрела на подругу:

– Уэс, ты уверена?

– Абсолютно, – твердо ответила Уэсли. – Причем нужно больше мне, чем ей.

Девушка подумала, что это будет самым выгодным капиталовложением лично в себя после того, как она месяцами выбрасывала деньги на модные однодневные пустышки. Холли подарила ей нечто гораздо более ценное: то, что переживет любую моду.

Шерри кивнула:

– Рада, что ты поняла.

Глава 25

Телефонный звонок тысячью осколков разорвался в тяжелой голове Уэсли. Она схватила трубку, лишь бы он замолчал. Девушка взглянула на часы – уже десять вечера. Она рухнула в постель сразу же, как вернулась из больницы, и сейчас не хотела ни с кем разговаривать. Однако пришлось ответить.

Это был Коджи.

– Коджи, только не говори, что я забыла сдать свою часть работы, – вздохнула Уэсли, услышав голос японского студента.

– Уэсли, ты знаешь про Лану?

– Нет, а что с ней?

– Она попала сегодня утром в очень серьезную аварию. Она в больнице «Брайэм энд Уименс» [9]9
  Brigham and Women’s Hospital – клиника Медицинской школы Гарвардского университета. – Прим. ред.


[Закрыть]
.

Туман в голове Уэсли внезапно рассеялся. Она натянула джинсы, свитер, схватила бейсболку и выбежала из квартиры.

К счастью, трамвая пришлось ждать недолго. Уэсли даже не спросила Коджи, что случилось. Не было нужды выяснять, как и почему в три часа ночи в субботу Лана врезалась в дерево на своем «мерседесе».

Элинор спала в кресле возле кровати Ланы. Сходство матери и дочери так бросалось в глаза, что Уэсли остановилась и несколько секунд не могла отвести от них глаз.

Лана выглядела абсолютно нормально. Как будто просто спала. И не подумаешь, что, накачанная лекарствами, она отходила после шестичасовой операции. Медсестра сказала, в основном пострадали внутренние органы. Из внешних повреждений – только перелом ноги.

Элинор проснулась, как раз когда Уэсли собиралась уходить.

– Уэсли, – сонным голосом позвала она девушку.

– Здравствуйте, Элинор.

Они обнялись, женщина крепко прижала Уэсли к груди и заплакала:

– Я чуть не потеряла ее. Чуть не потеряла свою малышку.

– Мне очень жаль.

– Ты знаешь, что произошло? Почему тебя не было рядом с ней?

– Я не знаю. Мне очень жаль.

– Мы делали все, что могли, – всхлипывала Элинор. – Посылали ее в центр реабилитации два, нет, даже три раза несколько лет назад… И все шло отлично. На каникулах она не выпила ни глотка…

Уэсли не знала, что и ответить. Лана никогда не говорила ей ни про клинику, ни про лечение от алкоголизма. А Элинор, совершенно очевидно, не подозревала, как много ее дочь пила в последний год. Лане удалось обвести вокруг пальца самых близких людей.

– Элинор, по крайней мере она жива. Медсестра сказала, с ней все будет в порядке.

Уэсли сомневалась, помогают ли ее утешения несчастной матери.

Элинор снова села в кресло и принялась теребить бумажную салфетку.

Уэсли пыталась найти нужные слова. И не находила.

– Ее отец так рассердился, когда узнал, что она опять нам врет. – Женщина снова заплакала. – Она выздоровеет. Должна выздороветь. А потом я заберу ее назад в Нью-Йорк. Будет жить со мной. Я думала, она может справиться сама. Оказывается, нет. – Элинор всхлипнула и высморкалась.

Уэсли положила руку ей на плечи, содрогавшиеся от рыданий.

– Она считала тебя лучшей подругой на свете. Она мне сказала. В тот раз, когда ты приехала в Оук-Блаффс. Она сказала, что ты – ее первая настоящая подруга. Она так тебя любила. Говорила, что ты очень умная. Что ты – единственный человек, который никогда не ошибается.

Чувство вины захлестнуло Уэсли, подобно приливной волне. Как она ненавидела Лану в последнее время. Ей так никто точно и не рассказал, какие сплетни распространяет о ней бывшая подруга, но Мари Бантинг и кое-кто еще из посетителей клуба поведали, что Лана называет ее выскочкой, прокладывающей себе путь в высшее общество. Она даже пыталась уговорить некоторых клиенток Уэсли найти другого тренера. Девушке было ужасно стыдно и неприятно это слышать, но она ни с кем не поделилась своей обидой, даже с Шерри. Уэсли поклялась больше никогда не общаться с Ланой. Но когда Коджи позвонил, она забыла обо всем и повиновалась голосу сердца. А теперь Элинор говорит совершенно обратное.

«Она считала меня лучшей подругой на свете?»

В палату вошла медсестра. Посетителям пришлось выйти. Элинор сказала, что останется в больнице, пока ее снова не пустят к дочери. Уэсли пообещала вернуться, как только Лана очнется.

Уэсли решила отправиться домой пешком. Она надвинула бейсболку поглубже и зашагала по Хантингтон-авеню. Девушка шла медленно, глубоко вдыхая ночной воздух.

Как такое могло случиться, спрашивала она себя. В один день умирает Холли, а Лана, оказавшись на волосок от смерти, попадает в больницу. Что происходит? Как страшно! Смерть или ее тень ни разу не вставали на пути Уэсли, после того как умерла бабушка. Но тогда ей было десять лет, и она так испугалась, что родители разрешили ей остаться дома с няней и не ездить на похороны.

Дежурившая возле палаты медсестра сказала, что с Ланой все будет в порядке. Конечно, понадобится время, чтобы вернуться к прежней жизни. Толстый кишечник сильно поврежден. Но по крайней мере, она жива и живы ее надежды. В уголках глаз снова защипало от слез, когда Уэсли мысленно увидела лицо Холли и услышала ее слабый голос: «Слушай, похоже, в прошлой жизни мы были сестрами».

Как такое могло случиться?

Ей так нужно с кем-нибудь поговорить. С кем-нибудь, кто сможет ее успокоить. Девушка вытащила мобильный телефон и набрала номер.

После шестого звонка раздался его голос:

«Это Уильям. Сейчас меня нет дома, но, пожалуйста…»

Уэсли невольно подумала о Дункане. Интересно, он уже знает? Собирается ли к Лане в больницу? Уэсли казалось, если бы он сейчас ее обнял, то ей не было бы так страшно. Но она выбросила эти мысли из головы. Позвонить ему – значит сделать огромную, непоправимую ошибку. Девушка прибавила шагу.

Уэсли пришла домой, а через три часа, что-то около полуночи, позвонила Элинор. Лана пришла в себя.

Уэсли быстро оделась и на этот раз вызвала такси.

У дверей она столкнулась с мужчиной в летах и пожилой дамой. Мужчина представился отцом Ланы. А женщина оказалась бабушкой, матерью Элинор. Уэсли чувствовала себя не в своей тарелке, входя в палату вместе с ними. Она явно была здесь лишней.

– Привет, Уэсли! – Элинор по-прежнему сидела в кресле у кровати. Настроение у нее заметно улучшилось. – Дорогая, Уэсли пришла.

Приближаясь к Лане, Уэсли нервничала. Она не знала, что сказать, учитывая их отношения в последнее время. Семья Ланы наблюдала за их встречей, и это только усугубляло неловкость ситуации.

– Привет, как дела? – Уэсли старалась говорить как ни в чем не бывало. Отекшее лицо Ланы было покрыто синяками, правая нога в гипсе. – Выглядишь потрясающе.

В ответ на шутку больная попыталась улыбнуться, но скривилась от боли.

– Пусть девочки поболтают. – Элинор вытолкнула мужа и мать в коридор.

– Как себя чувствуешь? – Уэсли понимала, что вопрос глупый.

– Все болит, – ответила Лана, морщась.

– Мне так жаль.

– Это почему же? Ты не виновата, – Лана язвила, сама того не желая.

– Мне жаль, что я наговорила тебе тогда всякого…

Лана протянула руку:

– Это мне жаль… – Ее глаза наполнились слезами. – Я и наполовину не была тебе настоящей подругой, какой ты мне была.

Уэсли впервые видела Лану на грани слез и растрогалась:

– Нет, Лана. Вспомни, если бы не ты… Ты взяла меня под свое крыло. – Уэсли почувствовала, как дрожит ее голос.

– Я так подло себя вела. Ничего не могла с этим сделать. Не знаю, что на меня иногда находит. – Лана заплакала.

– Лана, не расстраивайся так сильно. Все это в прошлом, хорошо? – Уэсли погладила ее по руке. – Все в прошлом, не расстраивайся, – повторила она и протянула подруге бумажный платок «Клинекс».

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – всхлипнула Лана.

– Уверена, это может подождать. Поговорим, когда ты поправишься и выйдешь из больницы.

– Нет, я должна прямо сейчас сказать.

Уэсли вздохнула. Переупрямить Лану невозможно. Даже на больничной койке она осталась верна себе.

– Это о Дункане. Он такой козел! Хоть и приходится мне двоюродным братом.

Уэсли ничего не ответила. Возражать она не собиралась. Лана не сообщила ей ничего нового.

– Давно надо было рассказать – как только я все узнала. Но я думала лишь о том, как отомстить тебе за то, что ты тогда оказалась права. – Лана тяжело вздохнула, и на ее лице застыла гримаса боли. Она закрыла глаза. – Он помолвлен, – продолжала она, когда боль слегка отступила. – В канун Нового года в Лондоне сделал предложение девушке, с которой встречается еще с колледжа.

Уэсли похолодела.

Лана смотрела на нее с тревогой:

– Прости меня. Просто козел! Мне нужно было…

– Все в порядке, – услышала Уэсли свой голос. – Мы расстались несколько недель назад, так что…

– Так он признался?

Уэсли не ответила. «Вроде того, только без излишних подробностей», – подумала она.

– Прости, я не предупредила тебя. Но мне казалось, между ними уже ничего нет. А потом услышала, что в последнее время он ездит к ней в Лондон. Тогда я решила, он с тобой порвал. А на днях мы встретились с Уильямом, и он рассказал о своих подозрениях: что ты не знаешь, как обстоят дела на самом деле. – Лана не отрывала от Уэсли встревоженных глаз.

– Все в порядке. Все в полном порядке. Я уже большая девочка, – храбрилась Уэсли, изо всех сил стараясь не заплакать.

– Уэсли, я твоя подруга. Ничего не в порядке. – Голос Ланы звучал мягко, но настойчиво.

Уэсли кивнула. Она пыталась сдержать закипавшую в душе ярость. Это уже слишком. Девушка попробовала сложить отдельные кусочки. Когда? Как? Как могла она даже не заметить? А в ответ в ее голове прозвучали слова Шерри. Она в очередной раз предпочла видеть только то, что хотела.

«Я ненормальная идиотка! Как можно быть такой дурой?!» Она разозлилась, а потом ее словно молнией ударило. Холли! Их истории казались до ужаса похожими.

«А что если я у него была не единственной любовницей?» Уэсли вспомнила, как однажды они занимались любовью без презерватива: они сгорали от желания, не на шутку распалились и остановиться уже не могли.

Боже мой! Она почувствовала такую ненависть, какую ей еще никогда не приходилось испытывать.

– Лана, мне нужно идти. Очень нужно. Потом поговорим.

Уэсли выскочила из больницы и ринулась домой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю